Свет Сквозь Тучи

По дороге в горы - жуткая тряска. Обычно я нормально переношу такие обстоятельства, но тут и меня затошнило. Ехать было ещё долго и я как могла отвлекалась подслушанными разговорами, на всякий случай поднося платок к губам.
— ВУЗ она-то закончила, с горем пополам, а работу найти не может и злится на Женьку моего, мол, — тут голос резко утих, но я всё равно услышала что-то про ребёнка... Поморщилась. Мне стало грустно.
Вообще, конечно, горы я любила - в отличии от степи, их было интересно разглядывать, искать причудливые силуэты, воображать сюжета красивых легенд... Но сегодня стоял страшный туман и поэтому автобус так медленно тащился наверх к перевалу. И меня тошнило, поэтому я нашла очередной источник сплетен, героев которых я в жизни не видела и, наверное, никогда не увижу. Первый голос говорил тихо, зато владелица второго никого особо не смущалась, высказывая недоумение.
— В общем, он сказал, что это не очень хорошо.
— Он вообще какой-то очень трусливый... А в форме ходит, между прочим! Как дурак, ей богу!
Я даже на секунду задумалась, о какой форме идёт речь, но тут человек рядом со мной зашевелился и я тревожно обернулась на своего спутника. Всю ночь в отеле Гоша плохо спал из-за кашля, утром стало получше, но он всё равно был уставший.
Он закивал, махнув рукой, будто бы отвечая на мой ещё не заданный вопрос о своём самочувствии. Но я всё равно нахмурилась. Можно было переждать и отправиться к Святой Деревне позже, но раз уж решили...
Я не сразу заметила, что он все еще смотрит на меня и озабочено посмотрела в ответ - может, воды хочет?
— Лия, — произнес он и снова закашлялся. — Не проси за меня, помолись за себя. И за...
Его снова застиг кашель и он отвернулся к окну. Я сидела опустив голову. Как я могла не просить, не хотеть, чтобы мой родной брат наконец избавился от болезни мучившей его вот уже несколько лет? Все мои желания и мысли были направлены на это, а он хочет чтобы я думала о себе. О себе и... Сердце кольнуло. Я посмотрела на серое небо в окне справа. Где он сейчас? Никаких вестей с того ночного пьяного звонка. "Мы расстаёмся!" — звякнуло в трубке. Я не придала значения, думала, вот вот вернётся, такой счастливый, такой родной... Не вернулся, а я пытаюсь смириться и не думать. Только вот себя обманешь, а Гошу - нет.
Тяжело подбадривать другого человека, когда у самой так мало поводов для радости.
Казалось, что я успела вздремнуть, когда автобус наконец остановился. Пассажиры начали толпится в проходе, большинство молчали, некоторые же качали головой, приговаривая, что ничего в их селе не изменилось.
Мы вышли последними. Перед нами возвышалась череда темных гор и казалось, что деревня находится на дне колодца, пока мы не прошли дальше и не обернулись. На другой стороне простиралась большая долина, хоть и закрытая сейчас густым туманом.
Местные охотно показали нам дорогу к старому храму, говоря, что паломников в последнее время все меньше и меньше. Гоша шёл впереди, будто бы стесняясь, что из-за его болезни нам пришлось ехать непонятно куда и к кому. Мы выяснили, что человек, целитель, уже не живёт в этой деревне, но периодически приезжает ухаживать за костелом. Мой недельный отпуск не давал времени для маневров, так что приходилось надеяться на удачу, что мы застанем его на месте.
Костел из белого камня стоял на возвышенности, окружённый несколькими деревьями. Поднявшись, мы отдышались, перед тем как войти в здание. Солнце подмигивало редкими лучами, но выходить из облаков не хотело.
Мы вошли вместе. Убранство было скромным, икон совсем немного, в отличие от разнообразных вещей, видимо, принесенных такими же паломниками как мы. Тут были и мягкие игрушки, и детская одежда, посуда, личные вещи.
Атмосфера была почти такая же, как и везде в таких местах  - по началу чистая, святая, может быть даже слишком для не привыкшего человека. Боишься даже думать о чем-то лишним или грязном и от этого страха напрягаешься ещё сильнее. Потом начинаешь видеть других нуждающихся, которые тоже пришли за помощью. Я сама не ощущала этого, но Гоша каждый раз спустя некоторое время говорил как ему неловко в компании таких же больных и просящих. Сейчас же мы были одни и он выглядел более-менее расслабленным, рассматривая иконы на стенах  - сосредоточенно и я понимала, что он молится за себя и за всех родных, пусть и не делает это открыто. Я даже подумала оставить его одного, но потом вспомнила как однажды сделала так, а он потом дулся.
Между мыслями о здоровье Гоши, мне вспомнились его слова. Я вздохнула.
Конечно, в глубине души я надеялась, что мой любимый мужчина вернётся, или хотя бы даст знать, что жив и здоров, что приедет ко мне и попросит прощения за всё, что мне пришлось вынести... Но иногда казалось, что у меня больше нет сил заставлять себя верить в что-то хорошее.
Перед мной была главная икона - Старец в белых одеяниях. Я посмотрела в его синие глаза и загадала, захотела всей душой только одного - узнать, что мой мужчина жив.

Мы неспешно шли назад в деревню держа друг друга за локти, когда заметили, что навстречу идёт пожилой, грузный человек, опираясь на палку. Наши надежды оправдались и это оказался тот самый служитель. Мы хотели вернуться к костелу уже с ним, но мужчина остановил нас рукой.
- Вы уже все сделали, никто вам больше не нужен.
Вдруг он пристально посмотрел на меня черными как уголь глазами.
— Жди его. Скоро прибежит, скотина такая.
Пока я ошарашенно переваривала то, что он сказал, старик быстрым шагом направился к костелу, на прощание неопределённо махнув рукой.
В деревне был лишь один несчастный магазин, в котором мы смогли купить только сок и печенье, и, все ещё голодные, ожидали вечерний автобус в город...

.
Через несколько недель мы нашли нормального врача, который смог наконец понять как лечить Гошу. Ему пришлось привыкать жить одному в больнице в чужом городе, но, по моему, как бы трудно ему не было, он был рад вырваться из под моей опеки. Не сразу, но лечение помогло и ещё через пару месяцев он смог приехать домой и строил планы как устроится на работу.
Конечно, я ждала его приезда, только вот совсем не хотела, чтобы он снова слышал мои всхлипы по ночам, которые в его отсутствие стали ещё отчаяннее.
Как-то надо было жить.
С работы - домой, слава богу, Гоша мог помогать мне по дому. Однажды мы затеяли тусовку для его друзей, которые приехали с учёбы. Конечно, они итак заходили к нам, но как и всем молодым, хотелось праздника. В обед пришли девушки этих ребят помогать мне со столом. Сама не ожидая такого, я неожиданно почувствовала лёгкость от общения с ними - такими юными, беспечными, полными надежд.
В дверь позвонили.
— Мальчики, наверное, пришли, — С этими словами Катя, невеста лучшего друга Гоши, вспорхнула и помчалась открывать дверь. Через минуту, правда вернулась.
— Лия, там тебя... Мужчина какой-то.
Я закатила глаза - наверняка снова сосед никак не разберётся со стиралкой - дети купили и уехали на совсем.
Выхожу в коридор и у меня подкашиваются ноги. Стоит. Мой. Не улыбается. Трезвый, вроде как. Непонятно, какими силами я закрыла дверь на кухню. Кажется, несколько раз вздохнула, набираясь сил, чтобы снова посмотреть на него. Что ж он не подходит-то? Пол боится испачкать?! От этой дурацкой мысли меня словно разрывает и я рыдаю, не то, чтобы в голос, но...
Тихо ругается, скидывает ботинки и наконец обнимает. Не смело, будто только сейчас осознает, как мне было трудно...