Хроники инженера-разработчика. Глава 2. 3

Фото из интернета



ПЕРВЫЙ БЛИН КОМОМ ИЛИ НЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА

С середины октября 1978 года, возвратившись в свой институт со службы, продолжил работу над САПРами технологического назначения.

Оказалось, что за время моего отсутствия, коллеги эти разработки успешно продолжили, но впервые, и как оказалось, далеко не в последний раз, создав новую версию, а предыдущую, того самого первого САПРа, в прямом смысле выбросили в корзину!
Дело в том, что машины типа «Минск-32» к тому времени уже отжили своё и им на смену пришли более современные, уже из ряда ЕС ЭВМ – ЕС-1020.
Какого-либо смысла и дальше продолжать разработки, цепляясь за их старую техническую базу, естественно, уже не было никакого.

Наша, уже поредевшая за два года, группа разработчиков перевела весь программный комплекс первого САПРа на новый алгоритмический язык PL-1 с "Минск-32" на ЕС-1020, сохранив и в новой версии наш первоначальный подход к «машинному проектированию».

Таким образом, к началу 80-х годов мы по-прежнему располагали, хотя и на новой технической базе, всё тем же САПРом – с вводом перфокарт, как носителей исходных данных, расчетом на ЭВМ в пакетном режиме и автоматической печатью карт технологических операций.

По первому результату, к которому и стремились, наша общая оценка «пакетного САПРа» оказалась крайне сдержанной, без былого ликования и, более того, с крайне пессимистическим видением подобного подхода на будущее, даже несмотря, на наше «перевооружение» на более современную ЭВМ.
Конечно же, кое-что наши души всё-таки и грело, но в целом было много того, над чем следовало бы серьезно призадуматься!

Отрадным был тот факт, что замысел алгоритма «машинного проектирования» нам удалось практически реализовать, действительно оказалось возможным, «изобразив» требуемый порядок сборки лишь крупными «мазками», его детализация до «молекул» – строк-переходов, в дальнейшем могла проходить уже автоматически.
Модели технологических знаний тоже работали.
А веселое стрекотание АЦПУ по скорострельной печати технологических карт, практически без ограничения их объемов, однозначно давала фору их рукописному заполнению.

А вот сам, процесс проектирования технологических процессов на ЭВМ, уже в стенах реального производства оказался крайне неудовлетворительным, от слова – абсолютно не подходящий ему.
Ведь кроме уже имевшихся проблем у технологов, мы, разработчики нашего САПРа, ещё и привнесли им свои, совершенно не уместные для них.

По завершению разработки мы, как сейчас принято, устроили презентацию нашего «гадкого» утенка.
На ней присутствовали специалисты Отдела сборки нашего базового завода, именно с которым и был заключен хозяйственный договор на опытное внедрение технологического САПРа.
Кстати, оказавшегося для этого орденоносного самолетостроительного предприятия первым в его истории.

Ведущим технологам продемонстрировали буквально всё, откровенно и вплоть до мелочей каждого из этапов нашего «машинного проектирования».
«Инновационное» проектирование сборки самолетов с наших слов выглядело в виде следующего процесса.

В его начале линейные технологи цехов будут должны, как знаменитый Штирлиц, зашифровать для ЭВМ необходимые для расчетов исходные конструкторские и технологические данные, заполнив для этого специальную и достаточно пространную «шахматку» - табличную Карту исходной информации (КИИ).

Затем, эту Карту потребуется передать уже на ВЦ завода для подготовки перфокарт.
По КИИ операторы заводского ВЦ на специальном перфораторе нанесут пробивки и когда заводская ЭВМ ЕС-1020 ещё будет и свободна от других расчетов, то запустят уже готовые колоды перфокарт на расчет в эту вычислительную машину.

Распечатки с ЭВМ будут содержать только одни тексты технологических переходов, без какой-либо другой информации, положенной в этих случаях. Технологу всю недостающую информацию придется, как и раньше, вручную «пером» вписать в уже «машинные» карты технологических операций.

При чем, особо отметили, что технологу исходные данные придется готовить сразу на всю технологическую операцию, ведь ЭВМ может работать только в пакетном режиме, при этом не допуская каких-либо корректировок или устранения обнаруженных ошибок по ходу расчетов.
В противном случае весь процесс придется заново повторить.
И к нашему огорчению, сообщаем, что после даже таких трудов, в ЭВМ не останется и «запятой», словно мы «вместе с водой выплеснем и ребёнка».

Не трудно догадаться, какие "лестные" оценки получили мы от этих прожжённых, матёрых заводчан за свой беззаветный подвижнический "пионерский" труд!
Ну, а, если серьёзно, то наши заводские коллеги чего-то другого, для первого раза, от нас и не ожидали, и не тешили себя несбыточными иллюзиями, в отличие от наших собственных начальников.

Руководители этого отдела, как в начале разработок технологических САПРов, так и в последующие годы, были неизменно доброжелательны к нам, с интересом знакомились с нашими новыми наработками.
Поддерживали, заключая от имени завода хозяйственные договора с институтом, что для нас означало возможности продолжать наши изыскания.

Тогда, с демонстрации первого «пакетного САПРа», они поняли главное – автоматизация технологического проектирования не очередная блажь, а действительно актуальная техническая задача.
И что её решение, но в будущем, вполне может завершиться и приемлемыми результатами для серийного производства авиационной техники.

И как показали последующие десятилетия нашей совместной работы, Владимир Терентьевич Ходченко, Анатолий Атрощенко, Владимир Павлович Вольнов не обманулись в своих ожиданиях, технологические САПРы действительно «пришли» в цеха завода, и во многом, благодаря именно этим руководителям, их долготерпению и умению мыслить на перспективу!

Так всё-таки, а что мы, из истории с нашим «пакетным» САПРом, вынесли на самом деле, в чём состояла суть нашего видения уже дальнейших возможных шагов в развитии этой темы?

Как, кому-то и не покажется странным, это был наш оптимизм!
Памятую бесчисленные истории инженерных достижений, было совершенно ясно, что с каждым появлением принципиально новой «техники», рано или поздно, но всегда за этим следовали и изменения кардинального, революционного характера.

И всегда, дело было за малым – понять, а что в последующем развитии её, техники, действительно претерпит изменения, и, в конце-то концов, к чему все это может и привести!
Не оставаться в плену старых представлений, а найти ту форму гармонии построения «сотрудничества» традиционного и нового, которое и принесёт долгожданный инженерный прорыв.

Для себя, в качестве примера, использовал такую аналогию.
Представим, что в баскетбольной команде первоклашек вдруг появился «дылда» двухметрового роста!
Понятно же, что в нашем случае команда соперников будет обречена!
Но, … только в том случае, если явные преимущества в росте одного из игроков, и будут гармонично вплетены в игровую практику уже всей команды.

Тому ярчайший пример 3D-принтеров!
Начавшись с пластмассовых соломинок, эта аддитивная Технология 21 века, как «метод создания трёхмерных объектов, деталей или вещей путём послойного добавления материала» освоила и производство сверхсложных компонентов, но теперь уже и из металла.

В этой связи, очень поучительной для меня была и книга «Эксперимент. Теория. Практика. Статьи, выступления» Петра Леонидовича Капицы, нашего выдающегося советского физика, инженера и организатора науки, лауреата Нобелевской премии по физике 1978 года, которую я прочитал, ещё только будучи студентом.

В этой книге была история о том, как в годы Великой Отечественной Войны создали и внедрили в металлургическую промышленность турботандер, который революционным образом изменил производство жидкого кислорода, с лабораторных "граммов" до массового производства, и тем самым, в корне решили до этого не решаемую для металлургов проблему - выпуска чистых, низкоуглеродистых высококачественных сталей.
Эта история уже была показательна тем, что для инженерного успеха указывала подлинный путь к нему, через «эксперименты» и их теоретического осмысления, а лишь только потом – шагать и в практику.

Поэтому и я, оценивая созданный нами «пакетный» САПР, исходил из того, что имеем дело с результатами только одного единственного эксперимента, который, а для этого и самый подходящий момент, необходимо критически переосмыслить.

Однозначно, требовалось к первоначальному, нарастить проектный функционал нашей автоматизированной системы.
Ввести в его состав дополнительные модули по выбору средств технологического оснащения (СТО), расчета потребностей и расхода основных и вспомогательных материалов, технических нормативов времени, по назначению требований к квалификации, разряду и количеству одновременно работающих слесарей-сборщиков.

Тем самым, мы смогли бы избавиться от того нашего существенного недостатка, как отсутствие полноты технологического описания в строках-переходов, и в целом, в картах сборочных операций.

К тому же в будущем, было совершенно не допустимо сохранить явно «недружественный» интерфейс взаимодействия наших технологов и ЭВМ, отказаться от Карт исходной информации с кодированием и последующей перфорацией, а сам процесс подготовки исходных данных попробовать максимально приблизить к рабочим местам технологов-проектантов.
 
Стало понятным, что при достаточно большом объеме «библиотеки» из строк-переходов и доработке моделей представления знаний, наша Система сможет стать достаточно универсальной и «накрыть» не только узловую сборку, но и технологические процессы в других видах авиационного производства, вплоть до самых структурно сложных.
Причем, с относительно неплохой и степенью автоматизации процесса проектирования, порядка в 25-30 и более процентов.

Именно подобные соображения и привели нас к рождению новой концепции - основного замысла «машинного проектирования» в технологических САПРах уже нового поколения.

О том, каким образом мы это сделали и, что из этого вышло, уже в продолжении наших Хроник.