Трагедия Гагарина

Трагедия Юрия Гагарина

Какая ещё трагедия, удивится иной? Первый человек в космосе, всемирная слава, всемирная, вечная известность, всеобщая популярность, памятники, награды, звания! Где тут трагедия?
Гибель в тридцать четыре года – настоящая трагедия. Почему? До конца ничего до сих пор не ясно, но есть наиболее вероятная версия гибели. И эта версия вскрывает глубину нравственной трагедии первого космонавта.
Гагарин к 1968 году окончательно решил стать генералом. И зачем ему, Гагарину, какое-то генеральство? Генералов много, а он, первый человек в космосе, - один. Но он решил.
Всё тогда было как положено – если генерал, то надо закончить соответствующую военную академию. Академия авиационная, то есть в процессе обучения надо иметь хорошую лётную практику, надо летать, выполнять все лётные нормативы, какие положены при обучении в авиационной академии.
В конце 1967 года, перед защитой диплома в академии, Гагарин впервые за восемь лет сел за штурвал самолёта. Восемь лет без лётной практики – это катастрофа. Это надо заново учиться летать. Гагарин попытался полетать один и, естественно, чуть не погиб – едва приземлился, со второго раза. Неизвестно, то ли руководство академии всё же потребовало от Гагарина восстановить лётную практику, совершить достаточное количество учебных полётов с инструктором и без, то ли сам Юрий Алексеевич то, что называется, закусил удила – безо всяких академий решил восстановить свои лётные навыки.
Диплом в академии он, кстати, благополучно защитил. За одиннадцать дней до своей гибели. То есть, так надо понимать, академия вовсе не требовала от него летать – авиационный диплом дали без лётной практики. Всё же – сам Гагарин, ему закон не писан. Но Гагарин, судя по всему, закусил удила.
И те люди, которые разрешили ему, по его требованию, учебные полёты, и он сам понимали, что первое время, ввиду слабых лётных навыков первого космонавта, летать ему необходимо только с инструктором.
И тут начинается полное безобразие. Гагарин сам себе выбрал лётчика, который должен был летать с ним в качестве инструктора. И выбрал он вовсе не настоящего учителя полётов, имеющего все соответствующие аттестации и документы для такой, очень серьёзной деятельности. Он выбрал себе в старшие товарищи по учебному полёту своего друга.
Лётчик Серёгин был героем войны, Героем Советского Союза. В войну – лётчик-штурмовик. Тогда за более сотни боевых вылетов награждали званием Героя Советского Союза. Так этот боец стал Героем. После войны авиацию не оставил, служил лётчиком-испытателем еще много лет. Лётчик-испытатель – это профессия, в которой половина работников погибает в ходе этой работы. Вот так летал Серёгин уже после войны.
Конечно, война и испытательская работа здоровья не прибавляют. К моменту дружбы с Гагариным Герой уже был болен – язва, сердечная недостаточность. В отставке.
И тут он стал закадычным другом первого космонавта. В Центре подготовки космонавтов в то время, в середине 1960-х годов, решили, что при подготовке космонавтов надо, всё же, поддерживать лётные навыки курсантов – был организован специальный учебный авиаполк для космонавтов. Гагарин, скорее всего, и сумел устроить Серёгина командиром этого полка. Без такой серьёзной поддержки Серёгину было бы не получить такой пост – Герой был болен, в командиры авиаполка по здоровью не годился. Но, очевидно, Гагарин настоял, пробил другу эту должность.
Что думало высокое начальство об этом? Да, это – безобразие, командует авиаполком, по сути, инвалид, не способный летать. А ведь командир полка должен быть примером для своих подчинённых-инструкторов, опытнейших лётчиков, не говоря уж о курсантах. А Серёгин уже, скорее всего, и летать не мог – болезни, болезни. С другой стороны, если сам Гагарин давит, то – чёрт с ним, пусть этот больной заслуженный ветеран только числится комполка, близко не подходит к самолётам, мало ли негодных к работе людей устраиваются и устроены по блату … Гагарину уступили – а зря!
И вот свершилось именно то, чего хотел Гагарин – он, первый в мире космонавт, летит с лётчиком-инструктором, своим другом, совсем больным Серёгиным. Авось! Как-нибудь! У Серёгина нет никаких аттестаций на занятие лётчиком-инструктором! Никакая медкомиссия не допускала больного Серёгина к полётам! Вернее, возможно, кто-то из докторов, подчиняясь административному давлению Гагарина, подписал какие-то соответствующие медицинские бумажки. Но это не сделало Героя Советского Союза полковника Серёгина здоровым, годным к полётам человеком!
Это уже была гибель! Сам взлёт Гагарина и Серёгина на учебном МиГ-15 утром 27 марта 1968 года был особо тяжким должностным преступлением нескольких должностных лиц, включая самих Гагарина и Серёгина.
Наиболее достоверной версией катастрофы самолёта Гагарина и Серёгина долгое время была версия космонавта Леонова, человека очень известного и уважаемого. Леонов считал, что в сильной облачности самолёт Гагарина и Серёгина едва не столкнулся с другим самолётом, производившим в этом месте испытательный полёт. Однако, все документы о полётах в этом месте в этот день сохранились. Никакого наложения, то есть действительно крайне опасного одновременного полёта нескольких самолётов в сплошной облачности в одном месте не было. Это точно установлено. Самолёту Гагарина и Серёгина никто не мешал летать.
Учебный полёт должен был продолжаться двадцать пять минут, но уже через четыре минуты Серёгин сообщил на землю, что он прекращает полёт и возвращается на аэродром.
Через минуту учебный МиГ-15 с первым космонавтом Гагариным и с Героем Советского Союза Серёгиным на борту на огромной скорости врезался в землю, разлетевшись на мелкие кусочки. Оба погибли. Никаких сообщений с борта самолёта больше не было.
Серёгину стало плохо – приступ язвы, сердечная недостаточность. Неудивительно, управление самолётом – серьёзная нагрузка. Серёгину ни в коем случае нельзя было летать! Он своё отлетал! В приступе болезни Серёгин заблокировал органы управления самолёта.
Всё, что мог сделать Гагарин в такой ситуации – катапультироваться, бросив обречённый самолёт с обречённым больным Серёгиным. Гагарин падал в обречённом самолёте целую минуту. Это – много, это – огромный срок. И для авиации, и для того, чтобы нравственно осмыслить сложившуюся ситуацию.
А нравственная ситуация для Гагарина выглядела совсем паршиво! Ведь это он, Гагарин, вовлёк своего друга Серёгина во всю эту авантюру с полётом! Это он, Гагарин, не желая того, убил Героя Советского Союза, бывшего лётчика-испытателя, а сейчас, увы, совершенно больного человека Серёгина!
Вот сейчас он, Гагарин, катапультируется, спасётся, а его товарищ погибнет. Погибнет по его, Гагарина, вине. Вообще-то, военный трибунал должен будет наказать Гагарина и всех, кто допустил этот преступный полёт – начальство, медиков. Конечно, учитывая, что он – Гагарин, никто его не будет судить и не будет наказывать – неохота позорить всю страну и весь мир, неохота признаваться, что он, Гагарин – легкомысленный до преступности человек. Сам, неуязвимый для наказания, выжил, а друга убил. Пусть не желая того, но убил!
Обо всём этом думал первый космонавт, падая на землю на огромной скорости. Думал долго, целую минуту. И понял, что такого позора он не хочет и не допустит. Что он, Гагарин, столь легкомысленно подставивший товарища, столь легкомысленно убивший по неосторожности своего друга, ОБЯЗАН умереть вместе с ним.
И он не катапультировался. Погиб вместе со своей невольной жертвой. Не захотел позора. Не смог вынести безнравственности своего поступка.
Какова мораль сей басни? Гагарин, как и многие всемирно известные люди, болел звёздной болезнью, легкомысленно относился к людям, правилам и обязанностям. В авиации это часто кончается гибелью. Это и кончилось гибелью. Серёгин, жертва Гагарина, погиб. А Гагарин не вынес собственной вины, покончил жизнь самоубийством.
Почему бы было людям, выбиравшим первого космонавта в мире, более внимательно не исследовать нравственный уровень Гагарина? Ведь Гагарин и не был образцом морали – стучал на товарищей, подставлял товарищей, подлизывался к начальству, изменял жене, плевал на правила, обязанности и на людей. Люди, знавшие его, считали его человеком душевно мелким, мало достойным, случайно попавшим в герои.
Хрущёву предоставили на выбор первого космонавта – Гагарина, Титова, Нелюбова, Николаева. Легкомысленный глава Советского государства Никита Сергеевич Хрущёв судил легкомысленно – у Нелюбова некрасивая фамилия, имя Титова – Герман, какое-то нерусское (на самом деле – вполне русское!), Николаев – чуваш. Чуваши, конечно, хороший народ, но большинство населения СССР – русские. Остаётся Гагарин.
На самом деле, Титов и Николаев отличались высокими нравственными качествами. Титов и как специалист превосходил Гагарина. Нелюбов в космос так и не попал, как-то по пьянке разбуянился, конечно, в первые космонавты совсем не годился ввиду своих алкогольных проблем.
Легкомысленно выбрали легкомысленного человека в первые космонавты – довели его самого до самоубийства, до невольного убийства заслуженного человека, Героя Советского Союза.
Гигантский нравственный урок всему человечеству. Выбирайте себе героя более серьёзно! Чтобы не пришлось потом разводить руками – первый человек в космосе Гагарин покончил жизнь самоубийством в тридцать четыре года. Не выдержал нравственных мук.