Глава 30

Путь до зала суда показался Элине бесконечным. Причина была не в том, что её постоянно оскорбляли и толкали со всех сторон. Сырое мрачное подземелье вытягивало из узников все силы. Без Дара Дриады она не одолела бы лестницу с истёртыми ступенями и длинные замковые переходы. Она с затаённым страхом думала, что случится, когда она выйдет на солнечный свет. Не подведут ли её дрожащие колени?

Конвой вёл её старыми галереями – самыми тёмными. Узкие бойницы пропускали очень мало света. Его хватало, чтобы заставить Элину щуриться, но было недостаточно, чтобы потерять ориентацию в пространстве.

Конвой ввёл Элину в зал. Она сразу узнала это место. Именно здесь она докладывала Большому королевскому совету о том, что произошло в пещерах под Синими горами. Значит, и суд будет здесь. Элину поставили в центре зала, оставив руки связанными за спиной. Свет лился через цветные витражи, и в этом свете Элина выглядела бледной и больной. Зато глаза её не страдали, и она принялась осматривать зал. Советников было немного, наверняка самые доверенные лица короля. Своих экспедиторов Элина не видела: её поставили спиной к ним. Наверняка с умыслом, чтобы они не могли подавать друг другу знаки.

Королевское кресло пустовало. Это было высокое мягкое сиденье, а по обе стороны от него стояли стулья поскромнее. Они тоже не были заняты. Конвоиры окружили Элину. Боятся, что сбежит? Набросится на кого-нибудь? Со связанными сзади руками?

В зале появился генерал Римардо. Не глядя по сторонам, он быстрым шагом прошел к стульям по левую руку от королевского места. За генералом, неловко пригнувшись, семенил Руфус. Он поднял голову и взглянул на Элину. В этом взгляде мешались злоба и… вина? Элине не хотелось разбираться в этом. Руфус догнал своего покровителя и уселся рядом с ним.

Затем появился казначей с сыном и, к удивлению Элины, Квирк. Они заняли места справа. "Обвинители и, возможно, защитники, – сообразила Элина. – А в середине король. Символ закона. Мог бы уже и появиться".

Ожидание стало томительным. Советники ёрзали на своих местах и перешёптывались. Элина перестала чувствовать кисти рук.

Откуда-то сзади, где сидели экспедиторы, послышался голос Рэйшена:

– Он что, издевается? Сколько можно ждать?..

Договорить Рэйшен не успел: послышался глухой удар, и дроу умолк на полуслове. Элина слабо улыбнулась. Только Дэвлин мог заткнуть Рэйшена.

Наконец чей-то хорошо поставленный голос звучно объявил:

– Король Атрейи, адар Витерий, первый этого имени!

Тяжёлые двери услужливо распахнулись. Вошёл просвещённый и милосердный монарх. Советники поднялись, приветствуя короля.

Устроившись на своём высоком сиденье, Витерий провозгласил:

– Начинаем судебное разбирательство! Если у кого-то есть замечания – говорите сейчас!

Шуршали одежды советников, переминались с ноги на ногу Элинины охранники. Витерий обводил взглядом зал, старательно избегая смотреть на Элину. "Плохой знак", – решила она.

– У меня есть! – вызывающе крикнул Рэйшен.

Лица советников исказились от испуга. Наверное, Рэйшен резко вскочил. Быстрота дроу всегда производила неизгладимое впечатление на людей. Элина испытала чувство мстительного удовлетворения. Однако Витерий сохранил самообладание.

– Говори! – приказал он.

– Почему у неё связаны руки?! Это так необходимо, когда вокруг толпа доблестных воинов?!

Генерал, сдвинув брови, начал вставать со стула, однако Витерий сделал ему повелительный знак рукой, и Римардо снова сел. Элина рискнула повернуть голову, чтобы увидеть своих экспедиторов. Рэйшена.

Мадог и Дэвлин с двух сторон удерживали его, давили на плечи, не давая подняться. Элина ободряюще улыбнулась им всем, несмотря на ноющую боль в вывернутых суставах. Рэйшен насупился, как ребёнок, однако тут же расслабил плечи и опустился на сиденье. Элине показалось, или Дэвлин взглянул на неё с благодарностью?

– Ты прав, – раздался голос Витерия. – Развяжите ей руки!

Узлы были затянуты слишком туго. Верёвка впилась Элине в запястья, и конвоиры не смогли развязать её. Пришлось орудовать ножом. Элина не чувствовала рук, но оказалось, что солдат задел кожу ножом, и теперь обшлаг рукава стал влажным от крови.

– Итак, начинаем!

Король кивнул Римардо. Тот поднялся с места, прокашлялся и зычно объявил:

– Слушается дело простолюдинки Элины, обвиняемой в убийстве барона Жадвильского. Обвинителем выступает сын барона, Руфус-младший.

– Пусть принесут клятвы.

Элине подсказали слова, и она повторила их:

– Клянусь совестью говорить правду и только правду. Пусть Небеса отвернутся от меня, если солгу, а люди презирают меня за ложь. Да падёт на меня кара закона, если нарушу эту клятву.

Руфус прочитал по бумажке:

– Клянусь своим именем и кровью предков говорить истину и хранить верность закону. Если солгу, пусть мой род лишится чести, а мой меч обратится против меня. Да падёт на меня позор, а правосудие покарает мой обман.

Юноша гордо выпрямился, польщённый всеобщим вниманием, однако наткнулся на полыхающий ненавистью взгляд Рэйшена и сник. Генерал толкнул в бок трусливого мальчишку, и Руфусу пришлось держать речь перед советом:

– В Жадвиле смутьянка, именуемая Элиной, задумала мятеж против моего отца, барона. Она хотела захватить власть в городе и всей провинции. С этой целью она собрала целый отряд… этих… как их…

– Она собрала боевой отряд, называемый кондоттой, – подсказал Римардо.

Ощутив поддержку, Руфус воспрянул духом и красочно описал, как баронских гвардейцев под командованием самого Руфуса горожане закидали горшками с фекалиями. Среди советников послышались смешки. Король сидел, опустив голову и прикрыв рот ладонью. Лонваль и Квирк хихикали, склонившись друг к другу, а гогот молодых дроу Элина слышала даже со своего места.

– Ближе к делу, – сдавленно произнёс Витерий, – мы про убийство говорим.

Руфус поклонился королю и выдал цветистый рассказ, как Элина прокралась в дом его отца, перебила сторожевых собак, обманула охрану, проникла в секретную комнату, где прятался барон, и безжалостно пристрелила старика, умолявшего о пощаде… Руфус снова поклонился членам совета, слегка ошалевшим от такого рассказа, и уселся на место, крайне довольный собой.