Из жизни алкоголика Отрывок

  Войдя в сознание Тимболта с первой стопкой алкоголя, принятой на грудь через два месяца после того, как он с семьей оказался в Нальчике, спасаясь от зверств контрактников в Грозном, джин уже седьмой год не отпускал несчастного.  Он пожирал сознание, ломая его суть. Заставлял мучиться семью, которая не меньше него перенесла потерю близких в осажденном городе, который преступники всех мастей разрывали на клочья.
   Независимо от человеческих зверств, день сменялся ночью, а ночь удлинялась за счет дня.
  Одни убивали других. Вторые отчаянно защищались. Третьи резали горло белым лебедям, которые не смогли улететь. Великая держава кричала на весь белый свет, что защищает свою территориальную целостность. А остальной мир молчал, будто   чеченские земли населяли грешники, лишенные права на жизнь. Солнце спряталось от клочка земли на Глобусе голубой планеты, стесняясь человеческой мерзости и злобы, где под видом защиты уничтожали всех: от мала до велика. Пока ангелы безмолвно стояли в земном и небесном поклоне, джины, словно выпущенные из ада, плясали танец Пожирающего Огня. И ангелы, записывающие греховные поступки, трудились не покладая рук.
  Когда-то правильный справедливый, заботливый, уважаемый Тимболт вовсе на превратился в падшего ангела. В соответствии с исламским мировоззрением не существует падших ангелов: они не разделяются на добрых и злых.
   Он попал под власть Сатаны. Не ужас смерти, а страх увидеть смерть близких, сковал его душу в кандалы и передал зеленому змию.
    С конца января до начала апреля, Тимболт пережил ужасы второй чеченской кампании в поселке Новые Алды. В морозное утро 5 февраля 2000 года он сумел спрятать о семнадцатилетнего сына и двадцатилетнюю дочь и откупиться от извергов, оборотней, которые вроде бы защищали Конституцию державы. Но на его глазах тесаком отрезали грудь женщины, которая пыталась вырвать из рук зверей четырнадцатилетнего сына и мужа- инвалида. Напрасно пыталась Хамсат затащить мужа во двор, боясь, что вояки вернуться и обнаружат детей в куче наспех набросанных листов гофрированного алюминиевого листа на небольшой стог сена. Спрятав детей под стог сена, Хамсат думала, что она самый великий конспиратор, пока не почуяла запах горящего сена, смешавшийся с трупным запахом и вонью от горящих человеческих волос. Оглянувшись, она увидела, что хозяева пустующего дома, который они заняли, заготовили приличную пачку металла для покрытия крыши, но так и не успели его использовать. До крови изрезав ладони, они закидала этот стог, умоляя сына замолчать и пересидеть надвигающийся ужас, когда Дауд пытался выйти из укрытия.
     Тимболт ударом локтя закинул жену во двор и сделал шаг вперед. Автоматная очередь прошлась по его ногам. Он упал, вытянув правую руку в сторону. Трак боевой машины проехал по этой руке, пережевывая мясо и кости. По счастливой случайности, вернее, Велением Аллаха, ни одна пуля, выпущенная одним из оборотней, больше не коснулась его тела. И ни одна из восьми пуль, всаженных ему в ноги, не задела кость. Уже через четверть часа Хамсат отрубила топором то, что свисало чуть выше локтя правой руки.
    Тимболт лежал на примерзшей земле и наблюдал, как обезумевшая жена бегала с обрубком его руки, с которого еще сочилась кровь. Она подбегала к схрону, где укрыты дети, отбегала, боясь, что они услышат ее стоны. Потом к собачьей конуре. Закинув в будку то, что держала в руках, позвала кавказскую овчарку.  Абрек, выполз из будки и ударом передних лап свалила женщину на землю. Положив их на грудь несчастной, тихо заскулил. И замолчал. Навсегда...