Откровения циника-1

Лето катилось под откос, меняя свою форму и цвет. Жаркий август, достигнув середины, застыл в ожидании команд сверху, но небо безмолвствовало. Отчего последний вечер выходных вобрал в себя всю духоту дня, а подмосковный посёлок Паршино утопал в его мареве. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оранжево-красные тона с буро-зелёными тенями на деревьях. Робкий месяц только начинал свой путь, вынырнув из-за леса и бросая серебряные блики на потемневшие крыши домов и пожелтевшие от зноя деревья.

Лето заканчивалось, оставляя на своём пути выжженную траву и пожухлые листья. Деревья, казалось, полиняли, сменив свой ярко-зелёный на более блёклый, устав от знойного дыхания июля.

В воздухе витал запах нагретой земли и травы, смешанный с ароматом созревших плодов. В этом вечернем полумраке, где тени становились гуще, а свет наполнялся красным, было что-то особенно настораживающее, не предвещающее ничего хорошего. Загаром покрылись тела дачников, которые теперь ожидали электричку, чтобы вернуться в город.

Перрон, переполненный людьми, напоминал огромного питона, который наелся до отвала и теперь не знал, что ему с этим делать? Казалось, что он не мог решить, что лучше: начать переваривать свою добычу или всё же сдвинуться с места, выпуская всю эту перебродившую массу в электричку, которая пока запаздывала, отчего напряжение отъезжающих нарастало.

Люди стояли так близко друг к другу, что, казалось, воздух стал густым и липким от безветрия и запаха людских тел. Их взгляды были устремлены вдаль, где должен был появиться объект их ожидания. Но время шло, а её всё не было.

Терпение людей было на исходе. Дальнейшее ожидание становилось просто невыносимым, и в воздухе повисло едва уловимое раздражение. Люди переминались с ноги на ногу, переговаривались шёпотом, и в этой атмосфере чувствовалось что-то тревожное и напряжённое.

Но так могло казаться кому-нибудь, но только не нам. Мы были молоды и беспечны, и ничто не могло омрачить нашего настроения. Мы старались не обращать внимания на всякие мелочи, словно не замечая, как палящее солнце настойчиво пытается проникнуть сквозь плотную ткань реальности. Подумаешь, жара!

Середина семидесятых — для кого-то это годы застоя, а для нас — самый счастливый кусок жизни. Молодость, словно прекрасная мелодия, звучала в наших сердцах, наполняя их радостью и надеждами. Мы не задумывались о том, что ждёт нас впереди, мы жили, наслаждаясь каждым мгновением. Мы просто были в этом времени и оно нам нравилось!

Была и ты: заплаканные глаза, с мольбой смотревшие на меня. Твой нос, который давно покраснел. Ты постоянно тёрла его. Чёрная краска туши с ресниц, неловко размазанная по лицу, превращала тебя в воинствующую амазонку, готовую ринуться в бой. И ты не сдавалась, продолжая монотонно вести свою борьбу.

В твоих глазах таилась мольба, хорошо замешанная на чувстве последней надежды, — и вот это всё стояло передо мной и плакало, умоляя только об одном, чтобы я не уходил, чтобы дал хотя бы ещё один шанс — начать всё сначала!..

Я молчал, как будто проглотил язык. Мне было больно за тебя. В то же время я ненавидел себя за свою мягкотелость, за слабость, за то, что я попустил в наших отношениях всё то, что люди называют любовью. С моей стороны это была простая увлечённость, природный инстинкт, что ли... Ну так, от скуки, не более того: зашёл просто в гости, посидел, ну прилёг и что? Причём тут любовь? Ну переспали пару раз, стоит ли из этого раздувать такого слона? Почему мало-мальски общение мужчины и женщины называют любовью? Почему нельзя просто дружить, просто общаться, просто «быть»... Ну почему?!               
               
Да… Когда же я впервые увидел тебя?.. Дай бог памяти!.. А, точно, в электричке… Ты со своими подругами входила через две остановки после нашей — места вам держали, а мы, беспечная компания молодых парней, были увлечены игрой в домино или карты, но лично меня это мало увлекало. Я с интересом рассматривал пейзаж за окном, а когда это занятие начинало утомлять, с удовольствием изучал лица пассажиров электрички. А женские лица я проходил с особым подобострастием.

Я тогда готовился к поступлению в «Строгановку» и понимал, что каждый человек — это потенциальный натурщик, причём бесплатный. Я любовался разнообразием лиц и пытался уловить в них что-то особенное, что могло бы стать основой для моих будущих работ.

В тот момент я ещё не знал, что среди всех этих лиц есть одно, которое запомнится мне особенно ярко и станет для меня на некоторое время источником вдохновения. И уже тогда я почувствовал, что эта встреча будет иметь для меня некоторое значение. Но ровно настолько, насколько маленькая шестерёночка необходима для работы часов.

— Нет под рукой карандаша и бумаги — рисуйте глазами, изучайте и запоминайте всё, что попадает в поле зрения, — постоянно говорил нам преподаватель. Он хотел научить нас не просто видеть, а по-настоящему ощущать мир вокруг, улавливать его тонкие грани и запоминать неповторимые детали.

И вдруг мой взгляд остановился на тебе… Что же заставило меня это сделать?.. Вспомнил: ну конечно, мне понравились твои губы!.. Я почувствовал в них привлекательность, некую похотливость — да я уже и не помню, чего там возникло в моей голове. Мне так захотелось поцеловать их… И почему я раньше не обращал внимания на тебя? Странно?.. Я же давно заприметил вашу компанию. Привычное дело — девичий смех и восторженные крики… Каждый раз одно и то же — да и чего с вас взять… В голове всего две извилины… Ну, это, может, я и хватанул? Но в принципе, так оно и есть...

Я готовился к поступлению в «Альма-матер искусства», как я называл этот художественный вуз, и жил в предвкушении этого события. Читал произведения классиков: Булгакова, Ремарка, Бунина. За одну ночь мог осилить половину «Доктора Живаго» и погрузиться в ту эпоху, о которой писал автор.

В то время я ходил смотреть фильмы Тарковского, выстаивая огромные очереди в кинотеатрах. Его фильмы крутили только в двух местах: в «Таганском» и «Зените». Об этом постоянно сообщали по «Голосу Америки», и это придавало особый статус картинам режиссёра.

Пребывал в самом центре событий культурной жизни: выставки, театры, концерты сменяли друг друга. Я посещал их с завидной регулярностью. И конечно, постоянно встречался с интересными людьми. Из этих встреч я выносил для себя что-то полезное, что помогало мне в достижении моей цели — стать частью этого удивительного мира искусства.

Валя?.. Это я уже потом узнал, как тебя зовут... Да, имечко? Родители, наверное, недолго думали. Я понимаю — Маргарита или Анджела! А то — Валя... Ну да ладно, Валя так Валя... Я сразу запал на тебя, и, если уж появилась возможность, то дело надо доводить до конца. Не привыкший останавливаться на полпути, я хорошо усвоил для себя, вычитав у Анри Труайя: «Если разговор с женщиной не заканчивается половой близостью, то это впустую выброшенное время». Я тогда даже не был толком знаком с тобой, но уже желал тебя, а всему виной — эти чувственные губы...

Во что они превратились сейчас?.. Багровые, все распухшие оттого, что ты постоянно их кусаешь, — да ещё слёзы… Ты думаешь этим помочь себе и разжалобить меня, но я же не женщина — слёзы меня не трогают! Женские слёзы наполовину сделаны из воды. Ой, только не нужно ничего говорить — я сыт по горло…

Электрички всё нет. Я подхожу к краю платформы и бессмысленно вглядываюсь вдаль, полагая, что именно сейчас на горизонте появится голова металлической гусеницы, но тщетно. Пустое пространство до точки схода рельсов наводит тоску и раздражение... Так, может, и не ждать — взять и уйти... Всё равно уже всё кончено, всё, я больше так не могу. Это выше моих сил!..

— Ты знаешь, Сашка, — запинаясь и размазывая слёзы по лицу, бормочешь ты, — я люблю тебя!.. Не смотри на меня так, словно не догадываешься об этом!.. Да, мне стыдно — стоять и умолять тебя, чтобы ты не бросал меня, я полюбила тебя сразу, ещё до того, как мы познакомились в электричке. Я постоянно смотрела на тебя, а ты не обращал на меня никакого внимания. Я не понимала тогда, почему ты подсел к нам, почему попросил Иру познакомить меня с тобой... Я не знала, что мне делать?! Счастье переполняло меня! Наконец это случилось. Этот красивый, неприступный парень решил снизойти до меня...

«Влип!..» — я начинаю понимать, что это только начало её монолога. Подобное в жизни мне приходилось выслушивать и не раз. Но я не редактор издательства, который должен смиренно выслушивать эти заунывные рассказы о неразделённой любви. И ради чего? Чтобы в конце сказать: «Я люблю тебя!» Для того, чтобы она успокоилась, ведь всё будет хорошо?! Нет, всё что хотите, но только не это!.. Если я чуть-чуть поменяю выражение своего лица, она тут же бросится мне на шею...

«Держись, парень, держись, потерпи, сейчас придёт электричка. Ты её всунешь в вагон, и всё — ты свободен. Нужно только ещё немного подождать».
 
– Ну послушай меня, я же изменилась! – продолжает Валя. – Я выросла со времени нашей первой встречи. Чего я только ни делала, чтобы понравиться тебе: читала книги о художниках, ходила в Третьяковку, запоминала, где висят картины твоих любимых авторов. И всё для того, чтобы потом быть с тобой на одном уровне и поддерживать твои разговоры об искусстве. Шагать с тобой вместе, чтобы ты не смог упрекнуть меня в серости... Сашка, ты слышишь, что я говорю? Ну почему ты такой жестокий? Неужели я совсем не нравлюсь тебе?.. Сашенька, дорогой... Ну почему всё так?! Почему я разрываюсь от своих чувств к тебе, а ты?.. Ты!..

Она отворачивается и смотрит на заходящее солнце, словно прося у него помощи. В лучах заката лицо её приобретает багровый оттенок, вызывая у меня раздражение от ассоциации с индейцем, вышедшим на тропу войны.

«И как могут люди так унижаться... Раскисать. Ведь она сильный человек. На кого же мы становимся похожи, когда теряем самообладание. Неужели это и есть любовь?.. Так зачем она такая нужна?»

                (продолжение следует)


Рецензии
Чудесный рассказ!Художники народ непредсказуемый - это точно!Читается с огромным удовольствием.Семидесятые годы для меня сегодня тоже кажутся самыми светлыми и яркими! Успехов и удачи! С теплом

Андрей Эйсмонт   22.10.2025 16:15     Заявить о нарушении
Спасибо большое! И всего самого доброго! С.В.

Сергей Вельяминов   22.10.2025 16:43   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.