Трудно быть Богом в саппорте

   Его звали Сергей, и он был Богом в своём мире. Его мир был ограничен стенами серверной комнаты, мерцанием мониторов и тихим гулом систем охлаждения. На его столе лежала книга - роман Стругацких «Трудно быть Богом». Его «Арканаром» была корпоративная CRM, а «серыми» — её пользователи, сотни клерков, менеджеров и бухгалтеров.
   Он не был их начальником. Он был старшим специалистом техподдержки. Он видел их всех насквозь. Видел не их лица, а цифровые следы — логи, ошибки, кривые запросы. Он знал, что Мария из отдела кадров каждое утро пытается войти в систему до того, как выпьет кофе, и трижды ошибается в пароле. Что молодой менеджер Коля перед важным отчётом всегда зачем-то меняет настройки принтера и потому постоянно не мог распечатать договор. Они были для него открытой книгой, написанной на примитивном, уродливом языке человеческой лени, невежества и вечной спешки.
Сегодня он наблюдал за новым «крестовым походом». Отдел маркетинга, вооружившись очередной «прорывной» методикой, начал массово менять статусы клиентов в системе.    
  Они действовали с фанатичной верой в свою правоту, не глядя на инструкции. Они были донами Рэба, сжигающими еретиков, не понимая, что поджигают собственный дом.
Система, старая и мудрая, начала скулить. В её логах, как в древних свитках, появлялись предсказания грядущей беды. «Предупреждение: нарушение целостности данных», «Ошибка: недопустимое значение статуса».
  Сергей видел это за час до того, как в его чат пришла первая паническая сообщение.
«Сергей, у нас всё полетело! Контрагенты исчезают!»
  Это была Светлана, начальница отдела маркетинга. Её цифровой профиль кричал о слепой уверенности и полном непонимании последствий.
  Он не ответил сразу. Он наблюдал. Он позволял хаосу нарастать, позволял «серым» почувствовать на себе вес собственного невежества. Они ломали свой единственный плуг и с удивлением смотрели на голую землю.
  Через пятнадцать минут паника стала всеобщей. В чате техподдержки творился ад. «Пропали все сделки за июль!», «Система не принимает пароль, я точно его правильно ввожу!»
  Они метались, обвиняли друг друга, искали виноватых. Они были слепы.
Сергей молча открыл консоль. Для него это был не сбой, а болезнь. Ясная, диагностируемая. Лекарство было простым — откатить базу данных до состояния часа назад. Но это было бы лечением симптома. Он же хотел вылечить саму болезнь. Болезнь под названием «нам некогда читать инструкции».
  Он написал одно сообщение в общий чат, точное и холодное, как клинок:
«Отдел маркетинга. Прекратите все действия в системе. Светлана, найдите вложенный файл «Инструкция по смене статусов v2.3», пункт 4. Прочтите его вслух».
Виртуальное пространство замерло. Послушные, как стадо, они подчинились. Через пять минут Светлана, уже сдавшимся голосом, написала:
  «Прочла. Мы… мы не должны были использовать массовое редактирование. Там есть ограничение».
  «Да, — ответил Сергей. — Ограничение. Как и в физической вселенной. Можно игнорировать закон гравитации, но тогда ты разобьёшься».
  Он не стал их ругать. Он начал чинить. Его пальцы летали по клавиатуре, неся не кару, но исправление. Он не откатывал базу. Он вручную, строчка за строчкой, исправлял сломанные статусы, восстанавливал цепочки сделок. Это был титанический, невидимый труд бога, восстанавливающего сгоревшую библиотеку по уцелевшим черновикам.
  Он не делал это из любви к ним. Он делал это потому, что система была его храмом, а её целостность — его догмой.
  Когда через час всё было кончено, он вышел в коридор покурить. К нему подошёл стажёр из техподдержки, Артём. В его глазах читался немой вопрос.
  — Сергей, как ты терпишь? Они же… они как дети. Один и тот же грабель раз в неделю.
Сергей медленно выдохнул дым.
  — Представь, что ты — единственный взрослый в детском саду, где воспитываются будущие гении. Они дерутся, ломают игрушки, не знают, что огонь обжигает. Ты можешь их за это ненавидеть? Нет. Ты можешь только следить, чтобы они не сожгли сад дотла. Потому что если они его сожгут, тебе будет негде жить.
  — Но почему ты им просто не запретишь? Не закроешь права?
  Сергей посмотрел на него с лёгкой, усталой улыбкой.
  — Потому что если запретить ребёнку трогать огонь, он никогда не узнает, что такое тепло. Они должны ошибаться. Моя работа — не мешать им обжигаться, а тушить пожар, пока не поздно.
  Он потушил окурок.
  — И знаешь, что самое трудное? — его голос стал тише. — Самое трудное — это смотреть, как самый талантливый из них, тот, кто мог бы изобрести новый источник света, с упоением поджигает чужой дом. И знать, что ты ничего не можешь с этим поделать. Ты можешь только гасить. Снова и снова. Потому что ты — не повелитель. Ты — бог в саппорте. А богу положено терпеть.
  Он развернулся и пошёл обратно в серверную, в свой цифровой храм, где ему снова предстояло быть всевидящим, всемогущим и бесконечно одиноким.