Предание о Прасковье и Степане

Имя Прасковьи носила, девицей,
Евдокией звалась, когда стала царицей,
Еленой ее величали, в монашки, когда постригали.

Легенда известна с тех давних времён,
Что Глебов Степан был в Прасковью влюблен.
Тогда, по соседству, они проживали,
Родные, их парой достойной считали.
Все говорили, увидев их вместе,
Хороший жених для прекрасной невесты.

Потешное войско Петру набирали,
Степана на службу, в солдаты забрали.
Он ростом немного Петру уступал,
Правофланговым в отряде стоял.

Учились потешные воевать,
Шпагой колоть, из мушкета стрелять.
На саблях рубиться, а если случиться
Учились вести без оружия бой,
Удалью, силой своею одной.

Царь Петр молодой ловок был и силен,
Многих потешных «укладывал» он.
Глебов с Петром-бомбардиром сражался
В том поединке царю не поддался.
Смело, он, вызов царя принимает.
"мельницей", в воздух Петра поднимает.
Известен итог этой схватки,
Петра положил на лопатки.

Наказывать Глебова, вестимо, не стали,
Подальше от царских очей отослали.
Обиду за это царь Петр держал,
По службе, Степана не продвигал.

Дщери боярина Иллариона
Другая судьба была уготована.
Избрали Прасковью невестой Петру,
В Преображенское, отвезли ко двору.
Стала царицей и сына родила,
Но чем-то Петру не угодила.

Указом царя в монастырь отбывает,
В Суздале постриг она принимает.
Год минул, монашество как приняла,
Но как простая мирянка жила.

Судьба со Степаном их сводит опять,
Степан в Суздаль послан, солдат набирать.
В глухом городишке Глебов скучает,
В ворон возле стен монастырских стреляет.

Ростовский епископ, Диомид-Досифей,
Все видит в окошко из кельи своей,
В келью архиерей офицера позвал,
К порядку, смирению Степана призвал.
Греховным поступком его пристыдил,
И за ворота препроводил.

Палат монастырских покинув крыльцо,
Заметил Степан, как мелькнуло лицо,
Девичье, знакомое с детства,
Той, что жила по соседству.
Монашку схватил за рукав: Кто она?
Елена, царская в прошлом жена.

Известно, происходил Досифей
Из Лопухинских дворовых людей.
Возможно, о чувствах, о юных, он знал,
И Глебову тайну царицы сказал.

Не более года роман этот длился,
К служебным делам офицер возвратился.
Любовники письма друг другу писали,
Которые позже уликами стали.

В одном из них Евдокия писала,
Что рядом Степана видеть желала.
Просила, похлопотать с переводом,
Чтоб Глебову в Суздале стать воеводой.

Долгие годы монашки-черницы,
Тайну хранили Елены-царицы.
Так бы жила, да как гром прогремело,
Измены царевича «Слово и дело».
Как бывшая венценосца жена,
В измене Елена обвинена.

Поручик Писарев-Скорняков
Приказ государя исполнить готов.
В святую обитель как вихрь он прибыл,
Обыск в покоях ее учинил.
К бывшей царице ворвался в покои,
Увидел, что в платье одета мирское.

К Глебову письма им найдены были,
Елену которые уличили.
Посланец Петра все улики собрал,
И всех, кого можно, арестовал.

У Глебова в доме все обыскали,
Амурные письма к царице изъяли
Цифирью написано было письмо,
Главной уликой стало оно.

Жестокий тиран не способен простить,
Что женщина может счастливой быть.
Хотя много лет Степан Глебов женат,
Лишь в блудном сожительстве был виноват.
Чтобы добиться в измене признания,
Царь Петр назначил ему истязания.

Пытали огнем и кнутом его били,
Архивы допросов листы сохранили,
Царь пытками выбить признанье старался,
Ответ на листах, что Степан запирался.

Лишь в связи с царицей имелось признание,
Жесткое Глебова ждёт наказание.
Пусть не покушался на царский престол,
Приговорен к посажению на кол.

Кричат глашатаи, на площади Красной
Велением царским быть казни ужасной.
Народу честному спешат объявить
Кого собираются завтра казнить.

О казни лютейшей мы знаем со слов,
На площади бывших заморских послов.

День мартовский, мрачный в нашей столице
Мороз был, наверное, градусов тридцать.
Когда к эшафоту царь Петр подошёл,
Монарху в лицо плюнуть силы нашел.
Степана мученья хотел царь продлить,
В шубу страдальца велел обрядить.

Евдокия, что в прошлом царева жена,
В санях к эшафоту привезена.
На казни, солдат ее крепко держал,
Смотрела она, как Степан умирал.

В день тот же епископ казнен, Досифей,
Главы он лишился от рук палачей.
Монашек, что тайны царицы хранили,
Днем позже, на площади Красной казнили.

Обманом получено было признанье,
Велел царь кнутом учинить наказанье.
Елена, монахиня, в прошлом царица,
В сопровождении одной лишь карлицы,
На Ладогу едет, в обитель Успенскую,
Оплакивать долю, печальную, женскую.

Степана казнил, Евдокию сослал,
Но к чувствам царицы тиран ревновал.
Пусть царь офицера жестоко убил,
Но волею Глебов Петра победил.
Святейший Синод повелел царь созвать,
Анафеме вечной Степана предать.

Похожее лет через пять повторилось,
И Монса глава с эшафота скатилась.
За то, что с царицей амуры крутил,
Монсихи брат обезглавленным был.

Всевышний любому отводит свой строк,
Через семь лет Петр-царь занемог.
От многих болезней властитель страдает,
В мученьях великих монарх умирает.

Екатерина, императрица,
Властью ни с кем не хотела делиться.
Своею безродности тайно стеснялась,
И заговорщиков очень боялась.
С монархом прощался, когда Петербург,
В мрачный, Елену, везут в Шлиссельбург.

И там пребывала она в заключенье,
До внука, Второго Петра, воцаренья.
Жестокий им был отменен приговор,
В Кремле был пожалован бабушке двор.

Елена, монахиня, в бытность царица,
Смогла в монастырь Вознесенский вселиться.
В почете, достатке она проживала,
Вот так справедливость восторжествовала.