Трансцендентность

В просторный зал, стены которого были выкрашены в плотный зелёный цвет, вошёл Бруминов Алексей Валерьевич, председатель высшей космической комиссии, учреждённой два года назад. Несмотря на возраст, его походка была легка, что говорило о безупречном здоровье. Лицо его было пустым: никаких эмоций и чувств. Он был твёрд и напорист. Сев во главе круглого стола, за которым собрались остальные тринадцать членов комиссии, Бруминов начал говорить:
– Друзья, товарищи и коллеги, сегодня очень важный день. Никто не мог бы подумать, что такое может случиться с нами. Но будем реалистами, это случилось, именно по этой причине и была создана настоящая комиссия. Сегодня мы вынуждены принять решение: будем действовать или предадим молчанию всё то, что нам стало известно. – Алексей Валерьевич оглядел собратьев по труду острым взглядом. Он видел в них заинтересованность и понимание ответственности за принятие решения. Приободрившись их вниманием и молчаливой поддержкой, он продолжил: – Понимаю, что все мы люди разные, спорить с этим трудно, у каждого из нас имеется свой взгляд на проблему, и каждый из них весом, ибо знаю, кто вы такие, какие вы люди, какая ответственность вам свойственна, потому уверен в том, что сегодняшний разговор пройдёт мирно, по правилам цивилизованного общества.
– Не сомневайтесь, Алексей Валерьевич, – высказался один из коллег, сидевший рядом с Бруминовым, дородный, но энергичный мужчина. – Мы, как и вы, страстно желаем, чтобы решение было принято с предельной чёткостью и целесообразностью.
– Тогда не станем тянуть, – заговорил вновь Бруминов, поглаживая свои густые усы, – перейдём к сути. – Все члены комиссии развернули папки, лежавшие перед ними. – Два года назад из космоса мы получили зашифрованное послание. Оно явно было отправлено разумной жизнью, в этом сомнений никаких быть не может. Тогда же мы поручили великим умам нашей страны расшифровать послание. Мы полагали, что времени у нас уйдёт на это куда меньше, но всё затянулось. Только сейчас нам полностью предоставили перевод. – Члены комиссии листали доклад и недоумевали. Заметив их удивление, Бруминов на миг улыбнулся и снова заговорил: – Как видите, дело серьёзное, и мы не имеем права легко отнестись к нему.
– Это безумие! – высказался один из членов. – Разве такое возможно?
– Понимаю ваше изумление, понимаю, – закивал Бруминов. – Но сообщение подлинное, уверяю вас.
– Говорит ли это, что мы вышли на связь с инопланетной формой разума? – спросил другой член комиссии.
– Полагаю, что так оно и есть, – охотно ответил Бруминов.
– Но если сообщение получили мы, то его получили и другие государства, – высказался ещё один член комиссии. – Они так же в курсе того, что происходит. Они тоже могли расшифровать и…
– Могли, – поспешил ответить Бруминов. – И скорее всего, так и есть. Как видите, в сообщении указаны чертежи и макеты космического корабля. Постройка такого объекта займёт годы. Но пока мы не видим никакой деятельности в этом направлении со стороны других государств. Это говорит вот о чём: либо они находятся на той же стадии, что и мы, либо значительно отстают.
– Простите, Алексей Валерьевич, – обратился сидевший рядом с Бруминовым член комиссии, – но то, что предшествует чертежам, ещё больше поражает. Это, пусть и прозвучит крамольно, касается одних нас или всего мира? Как мне кажется, то, о чём нас просят в послании, должно затрагивать всю землю, все государства. Такой вопрос невозможно решать в рамках одной страны. Это было бы преступлением.
– Это-то нам и нужно решить, господа, – не повернув головы к обратившемуся, сказал Бруминов. – В сообщении, нами полученном два года назад, высказано невероятное предложение землянам.
– Уж более чем невероятное, – произнёс один из молчавших до сего момента членов комиссии. – Вступить в половой контакт с другой цивилизацией. Как это вообще возможно? Даже как-то неуважительно по отношению к нам. Прежде стоило бы пожать друг другу руки, а потом уже и предлагать подобные непотребства. Вам не кажется, друзья?
– Но это грандиозный эксперимент для нас, такого точно никогда не случалось! – выпалил сидевший с ним рядом товарищ. – И сам факт того, что они предлагают нам это, а не вымогают и не угрожают, уже говорит об уважении к нам.
– Уверен, друзья, – заговорил Бруминов, – мы не первые и не последние, кто получал это сообщение. Что бы это ни была за цивилизация, она развита. Она отыскивает потенциальные формы жизни в окрестностях и предлагает им возможность контакта. Возможно, что кто-то, кто получил сообщение раньше нас, землян, уже несётся на корабле навстречу новой жизни. Я к тому, что ТАМ мы можем повстречать не одну, а несколько цивилизаций разом.
– Это слишком грандиозно, чтобы быть правдой, – сказал кто-то вскользь, не показывая лица.
– Именно, – согласился Бруминов. – Но моё решение такое по этому поводу. Мы обязаны испытать удачу, пусть даже это несёт для нас угрозу. Не в характере человека вечно трусить и опасаться. Мы любознательны, потому мы многого уже и сами добились. Если бы мы только страшились, где бы мы оказались? Я за постройку корабля и отправку женщины в космос.
– Но а другие страны? Они должны знать? Мы отправим русскую женщину?
– Моё мнение такое: мы должны отвечать за себя. Наш мир не един на сегодняшний момент. Каждое государство несёт ответственность за себя. Все мы сражаемся за свои гены, за их доминацию, пока такой у нас расклад. Потому и мы обязаны нести именно свои гены вперёд. Если же это принесёт нам преимущества, то плоды сорвём только мы. Если же недочёты, что ж, мы возьмём на себя и эту ответственность, позволим миру обвинить нас, мы примем это обвинение.
– Слишком эгоистично, – высказался кто-то из членов. – Что думает по вопросу руководитель державы?
– Я говорил с ним, – ответил Бруминов холодно. – Он того же мнения, что и я.
Затаилась тишина.
– Хорошо, – начал другой член комиссии, сидевший по другую сторону от Алексея Валерьевича. – Предположим, что это решено, и мы отправим своего человека, не сообщая об этом другим государствам. Но они наверняка за нами следят так же, как и мы за ними. Они заметят активность и зададут вопросы. Что мы ответим?
– Несложно будет солгать, сказав, что выпускаем на орбиту новый спутник, новую модель, – ответил Бруминов.
– Но разве кто-то поверит в это?
Бруминов хмыкнул.
– Помешать нам всё равно никто не посмеет. – Оглядев всех, Бруминов выставил на голосование вопрос: – Голосуем. Кто за то, чтобы отправить исключительно наших людей в экспедицию?
Все единодушно подняли руки. Бруминов, не скрывая эмоций, похлопал.
– Благодарю, господа.
Один из членов комиссии встал и уверенно произнёс:
– Я голосовал во благо нашего государства, доказавшего своей историей, что оно достойно высшей награды за своё существование. Однако меня волнует ещё кое-что.
Бруминов, развернув перед собой руки, точно те были крыльями, дал понять, что готов выслушать, как и все, любое предложение и вопрос.
– Как видно из отчёта, этот разум оставил координаты. Как мы доберёмся до того места? Человеческой жизни уж точно не хватит, чтобы это сделать.
– Мы полагаемся на корабль иного разума, – просто ответил Бруминов.
– Это прекрасно, конечно, но мы их не знаем. Разве мы привыкли так быстро соглашаться на чужие условия? Взгляните внимательнее на координаты. Они не входят в нашу с вами карту. Точка, обозначенная иным разумом, выходит за пределы видимой части Вселенной. Представьте расстояние. Как можно на обыкновенном корабле проделать такой путь? Вот это полное безумие!
Члены комиссии, не поверившие товарищу на слово, вновь углубились в бумаги. Сказанное оказалось правдой.
Бруминов глубоко и печально вздохнул.
– Это пугает, да, но мы многое не теряем.
– Разве? Взгляните на материалы, необходимые для постройки корабля. Уйдёт кладовая планеты, чтобы его выстроить, сколько сил и труда обычных людей?
– Мы не раз жертвовали всем, чтобы добиться успеха. Это доказывает история, – парировал ему товарищ.
– Да, это так, но тогда мы знали, что получим: свободу и права, а также силу. А что сейчас? Стоит ли оно того вообще?
Бруминов помолчал, обдумывая грамотные слова коллеги. Он уважал его за прямоту и чистосердечие, но он знал, что должен поступить так, как велела ему воля. Он ответил:
– Если мы закроем проект, прикроем глаза на то, что получили из космоса, это ещё половина проблемы. Вы уверены, что другие государства поступят, как мы, даже если мы обратимся к ним и обсудим эту тему? Они тайно продолжат работы. И нас опередят. Потенциальный выигрыш от экспедиции куда выше потенциальных провалов. – Глаза Бруминова загорелись надеждой. – Вы только представьте, что мы можем получить нового гражданина, новое живое существо, которое поселится на нашей планете! В нашей стране! Наша цивилизация может обойти миллионы лет эволюции, мы попросту её перешагнём! И всё благодаря нам!
Стоявший на ногах член комиссии сел, осознавая, что председатель во многом прав. Другие страны не остановятся, он был уверен в этом. Ему пришлось принять правду, часто его снедавшую: либо мы, либо они. У России не было другого выбора, кроме одного: продолжать, невзирая на препятствия.
– Будем считать, что вопрос решён окончательно, – радостно отозвался один из сидевших поблизости к Бруминову. – Но кто полетит туда? Кто захочет не просто отправиться в столь кричащую экспедицию, но и вступить в живой, интимный контакт с инопланетной жизнью? Какая женщина на это пойдёт?
Бруминов, не мешкая, ответил:
– Уважаемый мной Степан Андреевич, вы же понимаете, что на Земле живут разные люди, настолько разные, что порой это не укладывается в голове. Нисколько не колеблюсь во мнении, что найти такую женщину не составит труда. О сопровождении тоже не беспокойтесь. – Встав из-за стола, он поблагодарил всех за участие в принятии решения и подытожил: – Это новая эпоха для нас, новая эра. Это войдёт в историю!

Над сборкой корабля трудился весь интеллектуальный свет страны. На воплощение чужой идеи было положено неуёмное количество сил и ресурсов, но никто не доходил до крайностей. Страну истощать никто не намеревался. Руководство её думало так: пусть сборка затянется, но государство и его базовые мощности нужно сохранить. Так и поступили. За три года корабль был готов, и его форма удивляла воображение. Это была воплощённая гениальность. Корабль имел форму иглы, серой и блестящей, как сталь, размером с девятиэтажное здание. Скрыть работу над кораблём не удалось. Информация просочилась, когда почти все работы были завершены. Страны, соперничавшие с Россией, понимали, что за русскими не угнаться. К тому моменту как корабль был почти завершён, только одна держава подошла к полной разгадке послания. Было ясно: это провал для всего мира, кроме России. Сказать своему населению правду никто не решался, тогда Россию обвинили в создании нового оружия, выставив её потенциальным губителем цивилизации. Манипуляция провалилась. Ажиотажа не последовало. Что Россия могла вынести из космического послания, если ими было воссоздано внеземное судно? Какие технологии ими были получены? Но бояться миру не было смысла. Россия и вправду почерпнула многое на пути придания жизни кораблю, но ни одна технология, ни одна новая мысль не касалась наступательного оружия. Сам корабль не обладал им. Даже двигателей в проекте не найти было. Основное нововведение коснулось необычайного сплава металлов, которое достигалось неизвестным до сего момента способом. И этот стойкий щит, которым покрывался корабль, был внедрён в будущие разработки национального оружия: самолётов, танков и кораблей. Об агрессии не было и речи. Эта технология, как и ряд других, более мелких, рассматривалась исключительно как защитная.
Когда всё было готово, родилась загадка: а как это судно поднимется в космос, как оно прорвёт такое огромное пространство? Все пожимали плечами. Невзирая на воссоздание корабля на Земле, никто не мог сказать, как он работает. Оставалось додумывать.
Бруминов, увидев корабль, не мог найти слов, чтобы описать свой восторг. На его лице появились живые слёзы. Несколько членов комиссии умерли за эти три года, и он представил, как бы они восхитились кораблём, если бы они стояли сейчас рядом с ним и коллегами.
Когда работы подходили к концу, когда стало понятно, что судно будет достроено, что это вопрос времени, Бруминов поручил отыскать трёх человек: одну женщину и двух сопровождающих её мужчин. Многим казалось, что ни одна здравая женщина не согласится на подобную экспедицию. Пройти такое расстояние – полбеды. Что ждёт её тело в будущем, какие манипуляции над ней проведут? Подобный вопрос и мужчин пугал. Что говорить о женщине?! Но поиски завершились наградой – женщина была найдена, причём очень быстро. Добровольцем стала Копова Элина Станиславовна, бодрая и упругая женщина тридцати лет, с решительным взглядом и короткими кудрявыми волосами. Она была дежурным космонавтом. Её здоровье было изумительным, а желание служить своему делу стойким. Бруминов, встретившись с ней и переговорив обо всём, остался довольным и восхищённым в той же степени, что и самим кораблём. Он считал, что такая женщина достойна этого судна.
Сопровождавшими её мужчинами были Евдамин Виктор Романович и Домольский Касьян Владимирович. Оба также были космонавтами, чьё здоровье не подверглось сомнению. Крупные, мускулистые и несгибаемые в характере мужчины, обоим было по тридцать пять лет и оба были одиноки в вопросе семейной жизни. Это были идеальные кандидаты. И с ними Бруминов переговорил и остался доволен.
К чертежам и схемам по сборке корабля была приложена малая инструкция, затрагивавшая живых существ, которым суждено будет отправиться в полёт на этой красавице-махине. В ней было сказано, что никакой защиты для путников не требуется. На этом мысль завершалась. И пусть троих землян из России подняли на корабль без защиты, но на борту имелись три основные формы и ещё три комплекта запасных. Ещё было припасено оружие разного пошиба: тут были автоматы, пистолеты, гранаты и прочее. Это всё было занесено туда на тот случай, если что-то пойдёт не так. Всем было ясно, что особой защиты это не принесёт, но само наличие оружия придавало её иллюзию. Так было спокойнее всем. Продовольствие тоже было загружено на несколько лет вперёд. Все надеялись, что они доберутся до места быстрее, хотя и не понимали, как вообще даже в несколько лет можно умудриться добраться до места, указанного в послании. Было много загадок и мало ответов. Но пути уже не было назад.
На церемонию отправления в далёкий космос трёх «гладиаторов» прибыл и сам глава государства, выразивший надежду на успех. Он объявил, что они гордость нации, что они будут удостоены чести и славы, даже если не вернутся. Их имена навсегда останутся в истории.
Настал интригующий момент. Как корабль взлетит, никто и не подозревал. Как только трое поднялись на борт, дверь корабля сама заперлась и слилась с остальной частью судна: ни одной складки или тонкой прорехи не осталось. Корабль стал монолитен.
– Ну вот мы и отправляемся! – парадно произнёс Евдамин и направился к главной кабине.
– Знать бы – куда! – не менее парадно ответил Домольский, протерев лицо сухими ладонями и направившись за Евдаминым.
– Найти бы силы поверить в лучшее, – безэмоционально сказала Копова и пошла за мужчинами.
Оказавшись в кабине, они тем самым запустили корабль. Он словно был живым и понимал, когда нужно взлетать. Даже сейчас никто бы не мог объяснить, что именно привело судно в движение. Оно медленно стало приподниматься, опираясь на один из острых своих концов. Они, находящиеся в другой части корабля, должны были свалиться вниз под действием гравитации, но автоматически кабина плавно перевернулась, и все трое остались на своём месте. Они даже не ощутили этой перемены. В следующий миг корабль резко взметнулся в небо. За секунду его просто не стало. Оставшиеся на Земле люди, раскрыв рот от изумления, задавались одним вопросом: как такое вообще возможно? Радары не засекли его движение. Люди навсегда потеряли корабль из виду.
Он нёсся с чудовищной скоростью в неизвестном направлении. Евдамин, Копова и Домольский не чувствовали скорости. Им до сих пор казалось, что они на Земле. И когда на стенах корабля образовались окна, через которые было видно окружавшее их пространство, они удивились, что находятся в космосе. Осмотревшись, они поняли, что только что пролетели Сатурн.
Они, будучи опытными космонавтами, людьми зрелыми и повидавшими многое, по-детски восприняли происходившее с ними. Они только и задавали вопросы друг другу:
– Вы видели это? Да? Видели?
А потом сами же и отвечали:
– Это безупречно, сумасшествие!
Когда они вылетели за пределы солнечной системы за считанные минуты, корабль остановился. Перед ними образовался огромный овальный щит, в который начало засасывать корабль. Трое, сохраняя детскую натуру на поверхности своих эмоций, прижались друг к другу, думая, что их засасывает чёрная дыра. Но то была не она, а нечто иное, похожее на кровеносный сосуд Вселенной. Поначалу из него лился безумный свет, но он быстро стих. Свечение было похоже на затянувшуюся вспышку. Корабль всё погружался и наконец дошёл до той точки, когда их заволокло тьмой. Когда он полностью был поглощён ею, овальный диск затянулся, и на том месте, где застыл корабль, ничего уже не оказалось. Корабль исчез.
Сколько они на самом деле двигались по этому сосуду – трудно было сказать. Восприятие времени исчезло. Чувствуя, что имеют дело с чем-то серьёзным и неизвестным, они впервые испугались. Всё, что неведомо человеку, воспринимается без спокойствия и довольства. И трое «гладиаторов» не стали исключением. Чтобы не видеть окруживший их мрак, они вышли из кабины и направились в просторные комнаты корабля. Они жили здесь, как люди, представляя, что никуда и не улетали. Они были на Земле, говорили они себе, и всё у них хорошо. Они шутили, ели и пили соки, обсуждая жизни друг друга.
– Я всегда думала, что рожу ребёнка от мужчины, живущего за границей, – начала Копова. – А знаете, я была права. То, что мне суждено пройти, похоже на то, что я себе вообразила.
Двое мужчин рассмеялись.
– Вот, чувство юмора, оно важнее всего! – воскликнул Евдамин, подливая себе ещё сока и беря несколько плиток печенья.
– Чувство юмора не всегда спасает, особенно если ты реалист. Понимаешь, что это обман, – не согласился Домольский, разлёгшийся на диване.
– А то, что ты представляешь, что не улетал никуда, это не бегство ли? – спросила Копова.
– Самое что ни на есть.
– Тогда ты ничем не лучше нас. Всё такой же трус, – утверждал Евдамин.
– Разумеется. Никто и не спорил. Но юмор не моя дорога, по которой я убегу от проблем.
Копова ухмыльнулась.
– Ну ты и жук. Водишь нас за нос!
– Хитёр-хитёр! – согласился Евдамин. – Выставил нас болванами, а потом же оказалось, что и сам такой.
– Да ладно вам! Это я так, чтобы поддержать беседу. Спор ради спора, знаете ли, – искренне улыбаясь, сказал Домольский. – Не сердитесь. Я ведь попросту пытаюсь забыться.
Они недолго молчали.
– А вы как представляли себе конец своей жизни? – спросила Копова грустно.
– Неужто ты считаешь, что мы не вернёмся домой? – спросил Евдамин.
Копова пожала плечами.
– Мне кажется, что такие путешествия заканчиваются плачевно.
– Даже если и так, но мы увидели то, чего никогда не увидят другие земляне, – радушно ответил ей Домольский. – Мы все осуждены на смерть, так чего же юлить? Я потому-то и согласился отправиться вдаль, потому что понимал, что во всём разочаровался на Земле. Может, я увижу нечто такое там, в другой части Вселенной, что вернёт мне перед смертью веру в жизнь, наделит меня новым стойким ощущением радости. Как в детстве дети радуются, потому что их отпустили поиграть во дворе. Почувствовать бы это вновь, сейчас, во взрослом возрасте.
– Ты уже радуешься, – заметил Евдамин. – Ты себя со стороны видел? Летишь по Вселенной и улыбаешься во все уши. Чем не прогулка во дворе?
– Только двор-то расширили! – засмеявшись, бросила Копова.
Отвлекаться было трудно, но они справлялись. Они боролись с чувством, снедавшим их. Одиночество. Они остались совсем одни, без Земли и её жителей. Их оторвали от матери и её прелестей. Возможно, навсегда. Быть может, что именно в этот миг Земля уже и перестала существовать, и они остались единственными представителями земной цивилизации в этом огромном пространстве. Предчувствуя, что завеса иллюзий, позволяющая отдаляться от душевного разложения, может разрушиться, Домольский встал и подошёл к своему шкафчику, где спрятал фотоаппарат. Он достал его и показал товарищам.
– Эля, хочешь я сфотографирую тебя? – предложил он.
Копова улыбнулась.
– Это мило. Но зачем?
– У тебя потребуют анкету. Что ты им подашь?
Они втроём залились смехом.
– А давай! – задорно ответила она.
– Я отпускаю вас, – сказал Евдамин, удаляясь обратно в кабину. – Я вас позову, если что-то интересное замечу.
Когда он ушёл, Копова сказала Домольскому:
– Не стоило его отпускать туда. Эта тьма гнетёт, мы даже не знаем, что это. А он там один.
– Ничего, он справится, – твёрдо ответил Касьян.
Забыв об этом, она приободрилась и спросила:
– Куда и как мне встать?
Немного подумав, Домольский указал на одно из широких кресел с металлическими опорами и рукояткой для управления самим креслом.
– Садись здесь. И знаешь… сними свой костюм. Сделаем тебе эротическую фотосессию.
Не противясь идее Домольского, она сняла с себя белый лёгкий костюм, напоминающий обычный спортивный. Избавившись от него, она осталась в белом боди. Фигура её была спортивна, упруга, а кожа отдавала лёгким загаром.
– Садись в кресло. Одну руку на рукоятку, а другую на голову, – говорил он, – так, отлично, а теперь тело изогни слегка. Прекрасно. – Он щёлкнул. – Ты великолепна. Тот, кто сойдётся с тобой, будет счастлив.
Он показал, что получилось.
– Какое-то у меня строгое лицо.
– Тем красивее ты выглядишь, поверь мне. Глаз у меня намётанный.
Она вновь надела костюм. Домольский скрылся в другой комнате на мгновение, а когда вернулся, вручил ей распечатанную фотографию.
– Как ты это сделал?
– Это была моя просьба – установить здесь кое-какое оборудование. Мне нравится фотография, я долгие годы потратил на это. К тому же я подумал, что было бы неплохо запечатлеть контакт с внеземной жизнью. И куда приятнее держать фотографию распечатанной, мало ли что может с фотоаппаратом случиться.
Обняв его, держа в руке свою фотографию, она прошептала:
– Спасибо, это правда было очень мило.
И она нежно поцеловала его в щёку.
Недоумевая, он смотрел ей в глаза, ища объяснения.
– Это благодарность, и не более, – ответила она легко, выпуская его из своих объятий. – Пойдём к Виктору.
Только они двинулись к кабине, как он сам выбежал к ним навстречу. Увидев на его лице страх и удивление, они спросили:
– Что не так? Не говори, что у нас плохие новости?!
Кадык Евдамина дрогнул.
– Вам надо это увидеть.
Они наблюдали весьма странную картину. Корабль оказался вновь в космическом пространстве. Они выплыли из космического сосуда, и недалеко от них горело несколько горячих звёзд. Но не это их озадачило. Поглядывая налево и направо, можно было увидеть другие корабли, такие же, в каком прилетели они. Все эти корабли, и к их кораблю это тоже относилось, выстроились в одну линию, словно упирались в стену.
– Как и было предсказано, мы не одни окажемся здесь, – не веря увиденному, сказал Домольский.
– А я боялась, что мы окажемся заперты в одиночестве, – не зная, смеяться или плакать, сказала Копова.
– Но не это самое страшное. – Евдамин указал на радар. – Я понял, как он работает. И кажется, перед нами препятствие. Огромное препятствие.
– Но мы движемся, насколько я могу судить. Это показывают датчики; и визуально не все корабли идут с одинаковой скоростью. Они все попеременно обгоняют друг друга. – Не ускользнуло от Домольского.
– Ребята, похоже, что мы…
Копова и Домольский ждали, когда докончит фразу Евдамин.
– Ну же, говори! Что?
– Похоже… мы на краю Вселенной, и движение наших кораблей объясняется её расширением. Вот он, подлинный край света.
Они втроём взглянули на чёрный мёртвый небосвод. Их охватил ужас. У троих возник вопрос: а было ли послание отправлено инопланетной цивилизацией?

Копову захлестнула истерика. С ней случилось такое впервые. Она захлёбывалась слезами, дышать ей было трудно. Домольский её успокаивал, обнимал и всё приговаривал:
– Тише, тише, всё хорошо, мы тебя не оставим, ты не одна!
Евдамин молча ходил по комнате, потирая голый подбородок и обдумывая, что им делать.
– Это разве реально? Оказаться на краю Вселенной, следовать за её расширением. Да это бред! – вдруг вырвалось из уст Домольского.
– Мы многого не знаем о том месте, где живём. Мы прилетели сюда не через голое пространство Вселенной, а через какой-то коридор.
– И что? Всё равно это кажется безумием.
– Нам казаться может что угодно. Важно лишь, что мы знаем.
Оставляя Копову одну лежать на диване, он подошёл к Евдамину и тихо сказал:
– Ты же понимаешь, что никакая инопланетная жизнь нас сюда не зазывала? Я чувствую, что это западня.
Евдамин, не отозвавшись эмоцией на его слова, ответил:
– И что теперь? Наше положение от этого не меняется. Мы убраться отсюда уже не сможем. Нам остаётся ждать, к чему это приведёт. Нас сюда почему-то позвали, значит, что-то с нами и сделают.
– Нас убьют! – исторгнул из себя глухой крик Домольский, чтобы его не услышала Копова.
– Если и так, то не по пустой причине.
– Эксперимент! Над нами, над всеми нами.
– Может, но только кем? Вот что важно.
Вернувшись в кабину, они вдвоём попытались обуздать космическую «лошадку», но ничего не выходило. Аппаратура толком им не подчинялась. Вдруг Евдамин похлопал по плечу Домольского.
– Гляди туда. – Он указал на один из кораблей слева от них. – Он расплавляется.
Корабль, на который они смотрели, терял свою форму. Когда он полностью разложился, существа, находившиеся в нём, остались в невесомости. То, что они видели, напоминало защитные костюмы прямоугольной формы, как гроб. На верху, видимо, в районе того, что называлось головой, виднелось небольшое отверстие. Разглядеть существ было нельзя. Как они выглядели, осталось загадкой. Но эти повисшие в пространстве костюмы не остались здесь надолго. Они непонятным образом двинулись в обратную сторону, подальше от края Вселенной. Кажется, они летели домой.
– Что-то мне подсказывает, что они скоро умрут, – подытожил Евдамин. – Они не доберутся до дома. Это жест отчаяния.
– Они хотели взять под контроль корабль, и вот что вышло. У нас, как ты и сказал, нет выбора. Нам остаётся ждать приговора.
Они сели в кресла, не решаясь встретиться с Коповой. Приятных новостей для неё у них не было.

 
Евдамин и Домольский проснулись от лёгких женских всполохов рыданий. Открыв глаза, они увидели Копову; она сидела в кресле между ними, точно была главой корабля.
– Простите, что разбудила вас, но мне хотелось быть с вами в этот момент. Не хочется погибать одной.
– Мы не погибаем, – сонно ответил Домольский.
– Пока мы не знаем, что нам суждено, – сказал Евдамин.
Копова закивала, утирая слёзы.
Домольский взглянул в обе стороны: корабли поредели.
– Видно, в нашей команде много отчаянных нашлось.
– Не понимаю, на что они рассчитывают. Уверен, они все утонули в космосе. Да и плыть обратно, может, и не имеет смысла, так как родные планеты могли давно погибнуть. Велика вероятность, что дома больше нет.
– Мы можем прорубить эту стену? – внезапно прекратив плакать, спросила Копова.
– На корабле нет оружия, кроме нашего. Мы в капсуле, нежели на боевой шхуне, – мягко ответил Евдамин. – Мы можем только ждать.
И они ждали. Сколько именно – они не могли сказать. Время потеряло для них значение.
Домольский поглядел на свои земные ручные часы. Он засёк время с момента отправления. На всё ушло не больше часа. Он сказал об этом товарищам.
– Это ни о чём не говорит, – ответил Евдамин. – Время относительно. На земные стрелки можно не глядеть.
– Простите, видимо, и я начинаю цепляться за спасательный круг.
Они вновь принялись ждать. Через некоторое время они втроём уснули.
Проснулись они от слепящего света. Открыв глаза, они обнаружили, что край Вселенной словно иссечён сверху вниз скальпелем, а из пространства доносится яркий свет, глушащий всякое, даже самое яркое свечение звёзд . Но этот свет был непростым. Он отличался от того, к какому привыкли мы. Он был чище, приятнее; он вечно переливался разными цветами. Некоторые даже невозможно было описать. Это были точно новые цвета. Оттуда даже были слышны звуки, похожие на скрежет и бормотание, слившиеся вместе. Что это было? Никто не мог знать.
Взяв друг друга за руки, они сидели, глядели на открывшееся им новое пространство, возможно, и измерение, и ждали своего последнего часа.
И вот настал миг, когда из прореза что-то начало своё движение. То был тот же многоуровневый свет, но уже вытянутый, точно какой-то предмет не из нашего мира. Он прошёл под их кораблём. Спустя мгновение свет потянулся обратно, за ним двинулся и корабль. Копова, Домольский и Евдамин пересекали границу нашей Вселенной. Перед ними открывался всё плотнее и ярче тот необузданный, хаотичный, дрожащий и многоцветный свет. Он был повсюду. И звук стал отчётливее, он начал походить на резь, переносить которую было нельзя. До того среда эта была чужда, что им хотелось вернуться обратно, запереться во Вселенной и никогда больше не подходить к её краю, но было поздно. Они бросились в комнату, где хранились защитные костюмы, однако стены корабля, чувствовали они, стали ослабевать. Корабль, как и те, где находились существа, решившие сбежать, плавился. Не добежав, они ощутили, что падают, потеряв возможность дышать. Их лёгкие иссыхали. Падение же было непохоже на привычное гравитационное падение. Они словно переходили из одной среды в другую каждую секунду. Но это длилось недолго. В какой-то момент их сознание отключилось. Они так и не узнали, что стали частью изучения, частью благой вести для иной формы жизни. Более они никогда не проснулись.