Вернувшаяся история

На краю города десятилетия пустовала земля. Тут были деревья, кусты, высокая трава и всякая мелкая жизнь. Здесь начиналась дикая цветущая реальность, здесь она жала руку урбанистическому монстру. Однако пришли дни, когда на этом плодородном месте встали люди, возжелав расширить свои просторы. Наметилась стройка. Деревья срубили, кусты с травой смяли, землю взъерошили, а мелкую жизнь прогнали.
На месте изменений стали появляться дети. Поначалу они только смотрели, смеялись, указывали пальцами на людей в касках, на технику, кричали друг другу, стараясь перекрыть нависший над этим местом шум работ, но им этого оказалось мало. Позже они норовили пробраться на стройплощадку, чтобы поиграть, стать частью, как им казалось, грандиозных перевоплощений. Люди, замечавшие мальчишек, бросались на них с надутыми угрозами, и те разбегались в разные стороны, но могло ли подобное сломить детскую любознательность? Дети возвращались через какое-то время, и всё повторялось вновь. Иногда им удавалось вырвать немного времени для игр на стройплощадке, когда их никто не подмечал. Особенное удовольствие им приносило копаться во вспенившейся земле. Здесь можно было найти массу интересных предметов. Кто-то находил ключи, кто-то монеты, а как-то раз кто-то отыскал фотографию девушки, маленький кусочек прошлой жизни. Она смеялась прекрасной улыбкой, но дети были ещё слишком юными, чтобы понять, что в себе несла её улыбка. Одного мальчишку, приходившего сюда со своим другом, звали Русланом. Он в один из дней наткнулся на небольшую металлическую коробочку, неплохо сохранившуюся. Лишь местами она покрылась ржавчиной. Руслан сделал попытку открыть её, и она легко поддалась. Он и его друг были крайне разочарованы, когда на её дне обнаружили свёрнутый в несколько слоёв кусок бумаги.
– И всего-то? – возмутился Руслан.
– Дай-ка! – произнёс друг и вырвал из рук Руслана листок бумаги, и так резво, что чуть не порвал его. Развернув листок, он воскликнул: – Ничего не понятно! Всё рукой написали, как так можно было?!
Руслан вернул листок себе. Теперь его очередь была всматриваться в малоразличимые слова.
– Я тоже почти ничего не понимаю, – заключил он наконец.
Они возмущались и ругали себя за столь неясную находку, но в то же время их одолевал необоримый интерес – что же было написано в загадочном письме. Тогда Руслан, бросив попытки что-то прочесть и понять, сказал:
– Побежали к моему деду! Он нам прочтёт.
Друг посчитал, что это недурная идея. И через минуту они уже бежали на другой конец города, где жил любимый дед Руслана.

 
Владислав Андреевич ожидал конца своих дней уже на протяжении последних десяти лет. Он всё говорил, что скоро умрёт, но никак не умирал. Жил он в доме с потрясающим видом на сад, который своими руками и немолодым желанием и создал. Каждое утро Владислав Андреевич выходил на веранду, садился в кресло и, балуя себя горячим чаем, смотрел на землю, слишком дорогую его сердцу. Даже зимой, когда всё умирало, он не прекращал ею любоваться, точно она была его отдушиной, последним желанием в жизни. Он выражал тягу к мысли быть даже похороненным здесь. И глядя на эту землю, был уверен, что так тому и суждено случиться, что дети его обязательно постараются, чтобы угодить старику напоследок. Так он и жил, мечтая о своём. С ним с давних лет жила одна особа, тоже давно перешагнувшая бодрость и намёк на благую зрелость. Дарья Олеговна, супруга его, пусть и не выражала склонности к живости, но находила силы в себе пакостить ему. То бранила его периодически, то клялась, что убьёт его, то сама упадёт, а скажет, что старик её угробить захотел, и что всенепременно расскажет об этом случае местному полицейскому управленцу. Можно было бы сказать, что она попросту покинула разум, но это было не так. Вышла она за Владислава Андреевича по любви, только любовь быстро прошла, а воли уйти от него не хватило. Вот она и злилась на него за всё на свете, будто он и был виновником всего её всепроникающего несчастья. Владислав Андреевич никогда не горячился на взбалмошную супругу. Он не придавал её эмоциям ни толики внимания. Сказать по правде, он и согласился жить с ней не из-за любви, а так, от одного лишь отчаяния.
Мальчишки отперли калитку и ринулись бежать по наваленным дорожкой широким бетонным плитам. Поднявшись по ступенькам, они очутились на веранде, где сидел дед и глядел на землю, безмятежно улыбаясь.
– Деда, смотри, смотри же! – вопил Руслан, тряся старика за рубаху. – Ты только взгляни, что мы нашли.
Владислав Андреевич отвлёкся и поглядел на внука.
– Какой же ты большой уже, а! Какой удалой… – И он грустно улыбнулся.
– Да погляди же! – не успокаивался Руслан. Он протянул деду коробочку.
– О! И где же вы это нашли?
– А на стройке, – поспешил ответить друг.
– Вам же велено было никуда далеко не уходить, – сказал Владислав Андреевич с укоризной. – Если с вами что случится, что мне сказать родителям?
Мальчишки пристыженно с минуту смотрели на старика, а после взялись за прежнее.
– Ну прочти же нам, что там написано, нам очень интересно.
Их глаза заблестели в ожидании невероятной истории из прошлого, а Владислав Андреевич, напротив, помрачнел. Пока мальчишки молчали, он раскрыл коробочку, достал оттуда письмо и бегло прошёлся по тексту (зрение его ещё не сильно подводило, несмотря на предсмертный возраст). Смысл текста был ему понятен.
– Это очень грустная история, – сказал он вдруг.
– Нам очень интересно, очень, прочитай же нам, деда! – умолял Руслан.
– Тогда слушайте, внимательно слушайте.
И Владислав Андреевич начал читать.

«Я не знаю, кто это прочтёт, благодетель или преступник. Но это и не так важно, признаюсь. Я сам не понимаю, для чего пишу это, но хочу, чтобы история моя продолжила жить. Я закопаю это где-нибудь на окраине города, и пусть в будущем люди прочтут это и пожалеют меня, хотя я, скорее всего, буду уже мёртв к тому времени.
Я не буду называть своего имени, не назову и года. Всё, что тут будет, моя краткая история, которая не даёт мне покоя. Я мучаюсь уже с неделю, а может, и больше. Я потерял счёт времени из-за своих страданий. Я не могу толком есть и пить, не могу ходить на работу. Я и до того её ненавидел, так сейчас и подавно не в состоянии её выполнять. Мне до того стало плохо, что я обратился к психологу. Ха-ха-ха, смешно. Он меня послушал и заключил: «Всё будет хорошо, всё наладится». С этим я и вышел. Толком психолог мне не помог. Вся его работа свелась к попытке успокоить меня, высказать мои собственные устремления. Но это слишком просто. Возможно, я просто нашёл не того психолога (пожимаю плечами). Итог, я ушёл от него, как уже понятно, ни с чем.
Несколько дней в моей голове слышались слова психолога, надоедливые, отражение моих собственных мыслей, и это меня раздражало. У меня был друг, к которому я пришёл за помощью после психолога. Вы спросите, почему я отправился к нему только потом? Нет-нет, я доверял ему, поверьте и вы, но он был так же юн, как и я, потому, подумалось мне, он мало чем мог помочь. Но моё состояние было настолько худым, что вариантов иных у меня не оставалось; я ни с кем больше не общался. Я пошёл к нему. Когда он услышал о моей истории, он только лениво посмеялся, махнул рукой, сказав: «И это беда? Я тебя умоляю…» Меня оскорбило его отношение, но обида надолго во мне не задержалась. Я ведь знал, что это всё жест безумия. Друг вряд ли мог мне помочь. Кстати, после этого случая я решил отдалиться от него. К чему иметь подле себя людей, которые вас не понимают, которые позволяют себе глумиться над вашими проблемами, пусть даже те и пустяковые?
Вам всё интересно, что это была за история, что же со мной приключилось. Я вижу ваше нетерпение. Не буду томить вас, люди будущего. Расскажу скорее о том, что тронуло моё сердце.
Она была девушкой моей мечты. Не смейтесь же, ну! Неужели и вы туда же? Дослушайте! Она была лучшей. Её овал лица, её волосы, пышные, прямые, такие приятные и всегда прекрасно пахнущие. От глаз её я оторваться не мог. Чёрт, как же я банален в своих комплиментах! Восхищение ею мной овладело с первых дней знакомства. Наверное, вы подумали, что я неряха, какой-то сопляк, который сохнет по девушке, поразившей его своей красотой? Вы ошибаетесь. Эта девушка влюбилась в меня не меньше, хоть я и не красавец. Мы, кажется, были созданы друг для друга, и мы подолгу мечтали о будущей жизни где-нибудь на берегу моря. То было чудесное время, по нему я безумно скучаю. Ах, я не умею рассказывать. Я уже всё рассказал. Да, мы разошлись, и всё по спесивости наших характеров. Мы разучились друг друга ценить, и всё сломалось. Прошло несколько месяцев после нашего расставания, а я всё люблю её, вспоминаю её, гляжу на её фотографию. Одну я прикреплю к письму, чтобы и вы могли понять, насколько она была прекрасна. И что же дальше? На этом всё? Вот тебе и на, вся банальная история! Лучше бы ничего не писал. Так бы вы могли подумать, но нет, тут и начинается всё самое невероятное.
Я часто захаживал в крупный магазин, где покупал сладости. После расставания со своей любовью я обнаружил, что за прилавком появилась новая девушка. Невероятно, но она до безумия, до умопомрачительной удачливости была похожа на мою любовь. Нет, правда, это было совершенно невозможно, говорил я себе. Когда впервые я увидел её и подумал о сходстве, я вернулся домой, сел и всё тщательно обдумал. Первое, о чём я подумал, – моя любовь меня преследует. Но после я развернул образ девушки за прилавком и понял, что это была не моя любовь, а лишь её копия. Чуть позже я и вовсе поразмыслил и пришёл к заключению, что я спятил. В такие совпадения верится с трудом. Следующие несколько дней я охотно ходил в магазин и всё покупал у дамы «моего сердца» пирожные. Она не улыбалась мне. Напротив, была серьёзна и вежлива, но я нутром чувствовал, что я ей небезразличен. Может, скажут многие, мне это померещилось, но нет, уверяю вас, это не так. Если бы меня спросили, как я это понял, почему так уверен в своей мысли, то не смог бы ответить. Я это всё ощущал! Поймите же меня.
И так я ходил к ней, не смея заговорить о близком, пару месяцев. Многие скажут, что я трус. Но и это было не так. Я стеснялся по одной лишь причине – я не знал, что мной движет: любовь к былому или к новому? Передо мной был другой человек, без сомнения, но, выбрав его, я влюблюсь вновь в прошлое, так казалось мне, а это уже было бы нечестно к человеку. Он-то бы меня полюбил настоящим! И потому я мялся, не решаясь никак познакомиться с ней. Прошло ещё немного времени, и я понял почему-то, что это знак судьбы, что я должен вернуть мою любовь. Да, время ушло, она могла любить уже другого, даже выйти замуж (и такое бывает), но я сказал себе, что сделаю попытку. Не поверите, что случилось после!.. Я открыл её страницу в одной сети и обнаружил, что её долгое время здесь не было. Казалось бы, пустяк, но тут были грустные эмоции чужих людей, выражавших скорбь по человеку. Первые секунды я ничего не понимал, но потом всё стало ясно. По какой-то причине её не стало. Такая молодая и прекрасная, но она умерла. Какое-то время я бродил сам не свой, я был отстранён от мира. Я был невзрачен и опустошён. Но, как только это состояние ушло, я впал в истерику. Я горько плакал, несколько часов подряд, а после, в кульминации чувств, я побежал в магазин. Моё лицо высыхало по дороге, я помню это. Я хотел познакомиться с девушкой, напоминавшей мне мою истинную любовь. Да, я хотел утешения, но не отвергал и той мысли, что сойдусь с ней. Пусть это будет моим наказанием – жить с человеком, напоминающим о том, что мне было дорого, что умерло, и это всё безвозвратно. Но каково было удивление, когда и её я не застал! Я предположил вначале, что была не её смена. Однако этого мне было недостаточно. Я спросил у девушки, её сменившей, когда будет та, в ком я сейчас нуждался. Девушка мне ответила легко и просто: «Она уволилась». Я попытался разузнать о том, где она живёт, но никто ничего не знал точно. А некоторые сказали мне по секрету, что она уехала из страны. Я вышел из магазина, упал на ступени и заплакал. Я потерял всё, так мне казалось. Я задыхался от волнения, от переизбытка едких чувств. Некоторые люди, из добрых, надо сказать, останавливались подле меня и спрашивали, не нужна ли мне помощь. Что мне нужно было им ответить? Да, мне нужна была помощь, но разве кто-то мог мне её оказать? Тогда я и решил, что моя жизнь кончена. Я дал себе слово, что выберу ту девушку, которой понравлюсь сам, пусть даже я её любить не буду. Горестное отчаяние привело меня к этому решению. И я последую ему. Так тому и быть.
Напоследок: взгляни на фотографию, и ты поймёшь, почему я так поступил. Она была волшебна. Без неё мне будет трудно. За что же ты так со мной, а?»

 
Мальчишки с оробевшими лицами дослушали рассказ неизвестного им человека. Владислав Алексеевич же дрожащим голосом спросил:
– А где фотография? Она, кажется, должна быть здесь.
– Фотографию какую-то нашёл на днях Андрей. Возможно, он нашёл коробочку раньше нас. Сама она ему не приглянулась, он её выбросил, взяв только фотографию. Но он её порвал.
Владислав Алексеевич печально вздохнул.
– Ладно, ступайте. Погуляйте ещё.
И мальчишки, вновь бурлящие задором, побежали к калитке.
Владислав Алексеевич аккуратно сложил бумагу с историей и положил в коробочку, а ту на стол, стоявший в шаге от него. Он вновь воззрился на цветущий сад, только сейчас он плакал, чего с ним не случалось очень давно.
В это время на веранде появилась Дарья Олеговна с опухшими ногами, тяжело неся тарелку супа, в который въелась ложка. Увидев детей, выбегающих из калитки, она желчно прыснула старику:
– Чего ты их отпустил, идиот? Руслану обедать пора, а не бегать!
Она бросила суп на стол с предельным пренебрежением, так, что ложка выпрыгнула из тарелки, а сам суп расплескался и замарал брюки и рубашку смирно сидевшего Владислава Андреевича.
– Сейчас хлеб принесу ещё! – гневно добавила она. Увидев его слёзы, она подумала, что он наконец загоревал от злого нрава её, потому внутри себя бесконечно обрадовалась, но ему досказала: – Чего нюни распустил? Обидели? Ничего, всё не просто так это тебе, не просто так. – И она удалилась, вяло передвигая ноги.
Владислав Андреевич не шевелился. Он не прекращал плакать. Слёзы его стекали по немощному лицу, и он воображал, как они орошают его сад, блиставший матовыми красками, такими приятными глазам. И постепенно он дошёл, не смея более противиться силе прошлого, до воспоминаний своих, до того мига, в котором он сидит на ступенях и задыхается от душащих чувств. Письмо, написанное его собственной рукой, вернулось к нему же, а он так надеялся, что о его истории узнают другие люди. Каково разочарование! Какова боль!
Через несколько дней Владислав Андреевич умер. Соседи так и заключили: «Не стало от отчаяния!»