Трегуп на перевале Дятлова

Прошло около года; зима снова укутала землю снежным покрывалом, и на календаре красовался январь. Я уже успел забыть о тайне перевала Дятлова, когда случайно наткнулся на Трегупа в небольшом баре, где мы раньше часто собирались. Он сидел за столиком, потягивая горячий чай, который обильно парил в холодном воздухе.

— Димунь! — радостно воскликнул он, поднимая руку в знак приветствия. — Не ждали! Давай поговорим!

Собеседник выглядел немного уставшим, но азарт в его глазах не потускнел. Мы сели за стол, и я сразу же вспомнил прежние обсуждения.

— Ты всё-таки не оставил эту тему, — заметил я с лёгкой усмешкой, вспомнив о том, как он не мог успокоиться после тех дятловских расследований.

— Дело в том, что, — начал он, — у меня есть новые сведения, которые могут изменить весь наш взгляд на эту загадку.

Я чуть наклонился вперед, готовясь услышать его откровения, которые нас с ним так вдохновляли.


— Я недавно встретил старого геолога, который работал в тех краях, — продолжал Трегуп. — Он вспомнил, что рядом с местом, где нашли дятловцев, были некие заброшенные лагеря, где проводились испытания новых материалов для военных нужд.

— Военные? — переспросил я, поднимая брови. — Ты действительно думаешь, что это каким-то образом связано?

— Я не знаю, — вздохнул он. — Но он говорил, что в этих лагерях часто происходили необъяснимые вещи: пропадали люди, странные звуки раздавались среди ночи и даже наблюдали какие-то необычные световые эффекты. Я начал связывать это с тем, что говорили местные...

— С манси? — кивнул я, пытаясь удержать фокус на его мысли.

— Да, именно! — подтвердил Трегуп. — Оказывается, местные жители все еще помнят те ужасные ночи. Они утверждают, что могли слышать голос из леса, который призывал их к себе. Слышишь? Это всё не просто совпадение. Нам надо больше узнать о связи между дятловцами и этими лагерями.

Я задумался. Слова Трегупа звучали все более убедительно, но в то же время наивно. Моя интуиция подсказывала, что за этим скрывается что-то большее. Я считал его теории порой легкомысленными, но его увлеченность не могла не подкупить.

— И что ты собираешься делать? — спросил я.

— У меня есть несколько идей, — ответил он с заговорщицкой улыбкой. — Я собираюсь отправиться в те края, исследовать заброшенные лагеря и поговорить с местными. Если за этим действительно стоит что-то странное, тогда нам нужно упаковать все факты и взглянуть на дело с новой стороны.

— Ты с ума сошел? — сказал я, но даже не знал, как его отговорить. Беспокойство за друга переполняло меня. — Это небезопасно!

— Ничего! — весело отмахнулся он. — Главное — это хорошо подготовиться. У нас же есть опыт. И если сможем обнаружить что-то новое, то поменяем наше представление не только об этом деле, но и о нашем понимании обстоятельств.

Атмосфера напряжения, которая возникла между нами, вновь заиграла огнями возможностей. Я понимал, что Трегуп был не просто увлечен, он был одержим, и это ощущение могло стоить ему многого.

— Ладно, если решишь поехать, я с тобой, — сказал я.

— Это будет отличная экспедиция! — ответил он, его глаза сияли энтузиазмом. — Начнем собирать информацию. Я позвоню своим знакомым и посмотрим, что можно узнать.

С этим решением я почувствовал прилив адреналина. Может быть, на этот раз нам удастся разгадать загадку двадцатого века. Тайна перевала Дятлова вновь ожила, и, возможно, это было только начало нашего нового приключения.


Трегуп был полон энтузиазма, когда мы расстались в тот вечер, и на следующий день он уже начал активные приготовления к нашей экспедиции. Сначала он решил «выбить» отпуск в проектном институте, где работал с документами.

Когда он пришёл на работу, его коллеги сразу же заметили что-то необычное в его настроении.

— Трегуп, вы как-то сегодня особенно оживлены! — подметила одна из сотрудниц, подмигнув ему.

— Да, вкратце, у меня намечена небольшая поездка, — с ухмылкой ответил он, избегая лишних деталей. — Я тут собираюсь на исследование.

— Куда это тебя заведёт? Все эти геодезические выкладки, что ли? — поинтересовался его друг Анатолий, смеясь.

— О, не совсем, — Трегуп сделал серьёзный вид. — Я изучаю перевал Дятлова. Тема требует больше внимания, и мне нужно время для сбора информации.

После этого он подошел к начальнику, с решительным выражением лица выложив на стол заявление о долгосрочном отпуске. Начальник, хоть и был удивлён, быстро уловил серьёзность собеседника.

— Конечно, Трегуп, ты знаешь, как мы ценим твой труд. Но такая поездка требует аккуратности. Я не могу подписать отпуск без четкой причины, — заметил он, поднимая брови.

Трегуп был готов к этому.

— Я исследую возможные аномалии связанных с исчезновением нескольких туристов в горах. Это может быть не только увлекательным, но и крайне полезным для безопасности людей в будущем!

После краткой заминки и непродолжительного обсуждения, начальник согласился и подписал необходимые бумаги. Это было отличное начало.

Теперь, когда вопрос об отпуске был решён, Трегуп обратился к списку необходимых вещей для поездки. Он тщательно составил список снаряжения:
• Походный рюкзак — лучшие девайс для долгих прогулок по заснеженным склонам.
• Спальный мешок — с хорошими термоизоляционными свойствами, потому как вернуться обмороженным ему совсем не хотелось.
• Палатка — лёгкая и прочная, для обеспечения максимального комфорта.
• Теплая одежда — слоями, чтобы можно было регулировать температуру.
• Канидала — в случае необходимости записи всех наблюдений и находок.
• Фляга с запасами воды и термос — для согрева и поддержания сил.
• Карта и компас — обязательно, ведь старые аналоги гаджеты не заменят.
• Специальные инструменты для исследования —разные приборы, которые помогут собрать образцы и сделать замеры.

Он также собрал литературу по истории перевала Дятлова и этнографические исследования о культуре манси, чтобы иметь возможность узнать больше о местных обычаях.

Пришло время проверить и обновить своё снаряжение. Некоторые вещи он позаимствовал у знакомых, другие купил в специализированных магазинах. Он знал, что на месте важно будет всё: от качества еды до надежности снаряжения.

И всё это время Трегуп не забывал общаться со мной, делясь своими мыслями и планами. Он подстраивал свой график, чтобы координировать все шаги с моими и убедиться, что мы максимально подготовлены.

— Мы должны брать на себя всю ответственность, — говорил он, сгорая от желания. — Эта загадка не оставит нас в покое, пока мы не раскроем её.

Я сам чувствовал этот пыл, это желание раскрыть тайну перевала Дятлова. Но тревога закрадывалась в мою душу, когда я думал о том, что нас может ожидать впереди.

Приготовления к нашему путешествию были полны волнения и ожиданий. Вместе с Трегупом мы провели несколько недель, тщательно собирая информацию и снаряжение, и, наконец, настал момент отправиться в район перевала Дятлова.

Наш путь начался с перелета на самолете до ближайшего к перевалу крупного города, откуда мы могли добраться до горных маршрутов. Вскоре после приземления в Ёбурге нас застала настоящая зима: непрекращающийся снег и пронизывающий ветер сказывались на наших планах, но мы оба понимали, что это всего лишь часть нашего приключения. Мы арендовали внедорожник, который был оборудован для зимних поездок, и, загруженные всем необходимым, вышли в путь.

Дорога вела через живописные дикие ландшафты Урала, однако чем ближе мы подходили к перевалу, тем более нарастало ощущение волнительной таинственности. Время от времени мы останавливались, чтобы полюбоваться красотой окружающих нас гор и лесов, делая фотографии, которые потом могли бы помочь в исследовании.

Когда мы, наконец, отправились в небольшой посёлок близ перевала, поняли, что наше следующее задание — это найти местных жителей, которые могли бы рассказать о событиях тех лет. Мы направились к местной администрации, где спросили о возможности встречи с представителями родов ханты и манси, которые могли бы иметь личные воспоминания о трагедии.

Пока мы ждали ответа, Трегуп и я изучали множество различных слухов и историй, связанных с перевалом. Но самые важные для нас истории были именно те, которые могли рассказать старейшины. Мы надеялись, что их память поможет нам собрать недостающие кусочки головоломки.

Вскоре нам удалось организовать встречу с несколькими пожилыми манси, которые согласились поговорить с нами. Эти встречи произошли в небольшом домике одного из старейшин в посёлке. Когда мы вошли внутрь, нас встретила теплая атмосфера, в углу пылал камин, а на столе дымились чашки с горячим чаем и традиционными угощениями.

Старейшины, облаченные в традиционные одежды, внимательно слушали, когда Трегуп начал делиться нашим намерением понять события, связанные с перевалом и возможными военными исследовательскими лагерями того времени. Мы задали множество вопросов, касающихся слухов о таинственных свечениях в небе и странных звуках, которые будто бы рождались в горах.

Один из старейшин, седовласый и с глубокими морщинами на лице, начал рассказывать о том, что в то время в этих краях действительно проходили испытания новых технологий. Он поднял голову, как будто пытался вспомнить что-то важное, затем добавил, что в тех местах порой видели высокие огни, которые, казалось, исходили именно от военных.

— Они приходили к нам за помощью, — произнес он. — Мы знали о них, но старались держаться подальше. Были вещи, о которых мы не хотели говорить, даже между собой. Они спрашивали нас о диких животных и о зимних путях, но был страх… Кто-то пропадал, иногда слышались крики.

Трегуп и я переглянулись. Это могло быть именно то, что нам нужно было услышать. Мы приготовились задавать вопросы дальше, углубляясь в темы, связанные с теми далекими событиями, и старались зафиксировать каждое слово и каждую деталь.

Таким образом, погружаясь в рассказы местных жителей, мы начали заполнять свою мозаичную картину событий, произошедших на перевале Дятлова. Это было лишь начало, но чувство, что мы движемся в правильном направлении, согревало нас в этот холодный день. Тайны продолжали открываться, и, казалось, впереди нас ждали все новые и новые ответы.

Когда мы завершили встречи с местными жителями и выслушали их истории, волнение от нашего предстоящего похода на перевал Дятлова нарастало. Мы собрали все нужные вещи и, полные энтузиазма, отправились в путь. Наступил вечер, когда мы наконец достигли подножия перевала.

Солнце уже начало садиться, и темнота быстро накрывала побережье. Но мы решили не откладывать поход и, включив фонарики и налобные лампы, начали подниматься к самому перевалу. Снег под ногами хрустел, а воздух был напоен холодом, который пробирался в каждую щелку нашего снаряжения.

С каждой минутой погода ухудшалась. Ветер усиливался, завывая в горах, и вскоре началась метель. Все вокруг заволокло снежной пеленой, и все звуки стали приглушенными.

— Трегуп, может, лучше поискать укрытие? — предложил я, пытаясь перебороть внезапные приступы тревоги.

— No way! — отрезал он, прищурившись. — Мы почти на месте. Мы должны это увидеть!

Мы продолжали двигаться вперед, хотя каждый шаг давался с усилием. Видимость уменьшилась до пары метров, и вскоре мы начали терять ориентацию. Путевые знаки на маршруте постепенно размазывались в бескрайних просторах белого.

— Димунь, надо найти место для защиты от метели! — закричал Трегуп, его слова мешались с завыванием ветра.

Мельчайшие снежинки кололи лицо, и вскоре мы поняли, что оказались в ловушке метели. Вокруг не было ничего, кроме белого вихря. Я чувствовал, как паника начинает накатывать. Мы начали двигаться в душной тишине, полагаясь на слабые проблески света из наших фонариков.

— Мы не можем здесь оставаться! — закричал я. — Надо спуститься вниз!

Трегуп кивнул, но в этот момент раздался глухой звук — будто что-то массивное сместилось. Мы оба замерли. В округе вновь воцарилась тишина, лишь порывы ветра указывали на то, что шторм не собирается утихать.

Внезапно, когда метель немного ослабла, вдали мы заметили силуэт. Вначале я подумал, что это всего лишь игра света, но Трегуп, который успел разглядеть, присвистнул от волнения.

— Ты это видишь? — шепотом произнес он, указывая на смутный контур.

Я направил фонарик в ту сторону, и мне показалось, что размытый силуэт действительно был более объемным, чем простая сосулька или деревенский забор. Это было что-то большое, с широкой спиной и изогнутыми формами.

— Возможно, это снежный человек… — пробормотал я, хотя в голове мелькали разные мысли, от страха до любопытства.

Силуэт двигался, ступая по белизне снега, и вдруг, в мгновение ока, скрылся за горой. Сердце забилось быстрее.

— Нам нужно возвращаться! — крикнул я, теряя терпение.

Но Трегуп, полный неподдельного интереса, остановился на месте.

— Подожди! Давай попробуем подойти ближе, — произнес он, зная, что это было безумно, но его стремление к разгадке этой тайны перевесило все страхи.

— Ты с ума сошел?! — вскрикнул я. — Это может быть опасно!

Снег продолжал сыпаться на нас, пелена снова накрывала всё вокруг. Мы разрывались между страхом и желанием узнать правду. Ветра поднимали клубы снега, и вскоре мы пошли в сторону силуэта. Уходя под покровом метели, мы уже не были уверены, была ли это наша фантазия или реальность.

Трудно сказать, куда вели нас наши шаги — возможно, к разоблачению тайны, а, возможно, к бездне. В темноте оставалась только надежда, что мы сможем выбраться оттуда.

Бродя по бескрайним снежным просторам, мы с Трегупом постепенно потеряли ориентацию во времени и пространстве. Буря внезапно поднялась вновь, заполнив воздух завихрениями белого порошка. В этом хаосе мне вспомнились образы из книг Пелевина — мы вдруг оказались героями его романов, странствующими по бесконечным мирам и сталкивающимися с абсурдными ситуациями.

— Ты представляешь, что мы могли бы оказаться в одной из его историй? — обратился я к Трегупу, когда вьюга снова начала затихать, и мы прижались друг к другу, чтобы хоть немного защитить себя от морозного ветра.

— Да, — задумчиво ответил он, — такие приключения, наверное, только в его фантазиях. Мы словно экзистенциальные искатели, заблудившиеся не только в пространстве, но и во времени.

— В какой-то степени мы потерялись среди ярких образов и идей, — заметил я, продолжая метафорическую линию. — И не за горами что-то, что бросит нам вызов.

Внезапно, когда метель немного успокоилась, тусклые огни начали пробиваться сквозь белизну. Мы замерли, сконцентрировавшись на неопознанных огнях, которые кружили в небе.

— Смотри! — вскрикнул Трегуп, указывая на неподвижный объект, который постепенно начинал проявляться. — Это… это НЛО!

Не веря своим глазам, я следил за тем, как нечто сверкающее и яркое зависло над нами, пронзая метель лучами. Хотя противоречивые чувства захлестнули меня, я ощутил, что это, возможно, наш шанс на спасение. НЛО излучало мягкий свет, наполняя им пространство вокруг.

— Может быть, оно направит нас назад? — произнес я, ощутив прилив надежды.

Нас будто окутал теплом этот свет, и в тот момент, когда снежинки начали медленно таять от тепла, объект в небе стал выписывать круги. Наконец, он остановился и, словно понимая наше состояние, засиял еще ярче, повёл нас за собой, рисуя световые линии в воздухе.

— Эта штука показывает нам путь! — воскликнул Трегуп. — Давай следовать за ней!

Мы потянулись за огнями, которые плавно двигались вниз, освещая путь, указывая направление, где, как нам казалось, находилось то, что мы искали — не только укрытие, но и ответы. С каждой минутой путь становился более ясным, а снег под ногами больше не казался таким угрюмым.

Свет казался нам больше, чем просто указателем. Я представлял, что на самом деле этот НЛО может являться символом надежды на что-то, что делало нашу бесконечную дорогу частью этого загадочного мира.

Медленно, но верно, следуя по искрящейся дороге, мы начали слышать вдали звуки: смех, разговоры, движение. Каждый шаг приближал нас к человеческому присутствию — к манси.

Когда мы окончательно покинули хрустящий наст и оказались у небольшого укрытия, я почувствовал, как множество эмоций охватило меня — от облегчения до радости. Не веря своим глазам, мы оказались рядом с теми людьми, которые недавно рассказывали нам о загадках прошлого.

Обратив внимание на Трегупа, я увидел в его взгляде искру. Мы были готовы продолжать наше путешествие. Тайна перевала Дятлова становилась всё более запутанной.

Я наполнял свой стакан водкой, предаваясь теплым ощущениям, которые она дарила, а Трегуп с бокалом чая смотрелся контрастно на моём фоне: трезвый, сосредоточенный, но не менее увлеченный происходящим вокруг. Он наблюдал, как я, пьянея от радости и тепла, завожу бесконечные разговоры.

— Димунь, давай-ка научим местных чему-нибудь нашему! — предложил Трегуп, когда веселье накрыло комнату волной дружелюбия.

С фляжкой в руках, я улыбнулся ему и затянул "На поле танки грохотали", поднимая настроение всем присутствующим. Лица манси начинали раскрываться в улыбке, а спустя несколько строчек некоторые из них попытались подхватывать мелодию.

Тем временем, Трегуп, смешивая свой чай с моими водочными испарениями, наблюдал за происходящим.

— Вдарила болвааанка!.. — громко продолжал я, и смех разливался по помещению.

После нескольких повторов я, находясь под воздействием алкоголя, повернулся к нашей аудитории манси и стал развивать свои мысли о том, как абсурдно складывается наша жизнь.

— Вы знаете, — сказал я, уверенный в своём красноречии, — всё, что мы видим и слышим, на самом деле лишь часть большого симулякра. Мы все существуем в пелевинском симулякре!

Манси смотрели на меня с интересом и недоумением, но кто-то из них начал кивать, возможно, понимая мои опьяняющие идеи. Я продолжал углубляться в свои размышления, и хотя иногда слова путались, мне казалось, что я произношу откровения.

— Это как танец танков на поле битвы, где наши жизни и истории сплетаются в симфонию! Мы одновременно герои и жертвы!

Трегуп, с его чаем как трезвящей силой, не мог не оценить, как безумно-радостно делаю эти заявления. Он с улыбкой поглядел на манси и снова начал петь пафосные песни, напитывая атмосферу завораживающей мелодией.

Я же, между глотками водки, продолжал наблюдать: казалось, что наш единственный фокус — это свет, который нас окружает, и песни, которые возвращают нас к реальности. Все смеялись и пели, забывая о всех страхах, всех загадках, связанных с перевалом.

Наша ночь, полная веселья и расслабленности, постепенно становилась более волнующей, потому что манси, позабыв о стеснении, решили присоединиться к моей веселой компании и попробовать водки. Сначала они смотрели на меня с любопытством, когда я ловко поднимал рюмку, но вскоре, поддавшись общему настроению, один из них, старший по возрасту, поднял свой стакан и подмигнул мне.

Благодаря теплой атмосфере, главный вопрос, казалось, был: "Почему бы и нет?!" Так началась новая волна веселья. Некоторые из манси налили себе водку, смеясь и перенимая наши привычки. Радость заполняла помещение, когда они, смеясь, учились поднимать рюмки и кричать тосты на своем языке.

Я же, не желая упускать возможность, продолжал свою риторику о том, как современное искусство и литературные чудеса, вроде Пелевина, раскрывают истину о мире, заставляя людей задаться вопросами, которые до этого казались далекими.

— Вот, например, — громко продолжал я, — Пелевин показывает, как все мы живем в симулякрах и иллюзиях. Мы не можем увидеть настоящую суть вещей!

Но тут один из манси, уже слегка поддавшийся выпивке, стал поглядывать на меня с насмешкой. Его лицо светилось иронической искренностью.

— Ты, — произнес он, выставив палец в мою сторону, — наивен! Да, ты, человек из мира литературы, не знаешь! Древние боги знают больше о мире, чем любой писатель!

Смех раздался вокруг, и другие манси начали поддакивать, уверенно заявляя, что настоящая мудрость приходит не из книг, а из традиций и историй, которые были переданы их предками. Я почувствовал, как накаляется напряжение между нами, хотя и в дружеском ключе, и это ещё больше подстегнуло мой интерес к диспуту.

— В древности, — продолжал манси, — наши боги шептали нам в ночи и учили, как жить в гармонии с природой. Что знает твой Пелевин о лесах и духах, которые бродят между деревьями?

С каждым новым глотком водки размышления становились более взволнованными, и вскоре спор захватил нас. Я попытался объяснить свои идеи о том, как важно осознавать себя и окружающий мир, учиться у прошлого, ведь литература может открывать двери к пониманию, но их аргументы отбрасывали меня к вечным истинам, которые не записываются на страницах.

— Мы, — заявлял я с энтузиазмом, — соединяемся с нашими корнями через книги. Да, у вас есть ваши боги, но в наш век истории, становясь частью единой симфонии человечества… мы можем найти истину в обеих сферах!

Смех и споры продолжались, усиливая напряжение и радость, и мы становились всё более сконцентрированы на споре. Манси, слушая меня, пытались выразить свою точку зрения, а я — отрезвить их вдохновение, используя свои аргументы.

В конце концов, даже сквозь споры и пререкания, между нами возникало удивительное единение — ведь именно вместе, смеясь и оттаивая от водки, мы находили наше место в мире, где традиции и современность могут сосуществовать, переплетаясь в этаком сложном танце жизни.

В момент, когда радость и веселье достигли своего предела, разговор о философии стал постепенно уходить на задний план, уступая место более приземленным темам. Я заметил, что манси, поддавшись духу разговора и не желая оставаться в стороне, начали оживленно обсуждать судьбу дятловцев.

— Слушай, Трегуп, — сказал один из манси с хмурым лицом, — разве лучше умереть от водки или простой простуды, чем как дятловцы, покоряя горные вершины и сражаясь с невидимой силой?

Трегуп, хоть и трезвый, не мог не оценить глубокий смысл этого заявления. Он радостно поддержал разговор:

— Это действительно философский вопрос! Дятловцы погибли, сражаясь с природой, но живут среди нас, только благодаря памяти. Бороться с холодом и страхом — это одно, но утолить страх — это другое!

— Всё верно, — согласился другой манси. — А у нас, у людей, есть свои привычки. Мы знаем, как обойтись с холодом и снегом. Есть вещи более важные, чем высота — тепло нашего дома и общение с родными. Умереть от пьянящей водки, разделяя смех и песни, — это другое дело!

Слова манси вызывали волнение в комнате. Все, включая Трегупа, продолжали слушать с интересом их доводы. Манси шутили, вспоминая свои истории о зимних охотниках, которые, выпив и закутавшись в теплые шубы, могли провести целые зимние вечера, рассказывая о законах леса и умирающих традициях.

— Да как можно сравнивать, — вмешался я, чтобы внести свои пять копеек. — Дятловцы хотели узнать мир и исследовать его, но это не значит, что нам нужно им подражать. Наши истории — это уже жизнь. Нельзя забывать, какая радость быть вместе, делиться рюмкой и смехом!
 
— В тех горах есть духи, — заявил один из старейшин, подмигивая. — Не одолеешь их водкой, но знаешь, как накормить свой дух и получить поддержку этих невидимых защитников. Мы, может, не успеем взобраться на вершины, но умрём с весёлыми сердцами, и наши предки нас поймут!

Спор накалялся, и я начал чувствовать, что вся комната стала одним целым — и мы, искатели знаний, и манси, хранители древних тайн, — все вместе создавали уникальную симфонию жизни и истории.

Говорили и пели мы до глубокой ночи — и, пока разговор кружил, нам казалось, что мы нашли точку соприкосновения, где традиции и современность составили единую картину жизни. И хотя мы не находили окончательного ответа на вопрос о смерти дятловцев, понимание того, как важно жить, смеяться и делиться такими моментами с близкими, сочетая горе и радость, оставалось с нами.

На следующее утро я проснулся с тяжелейшим похмельем и тошнотой, как будто в голове у меня звучала вся наша ночная симфония. Даже свет, пробивающийся сквозь окна, казался ледяным и резким. Я потянулся, чтобы встать, но мгновенно пожалел об этом: мир закружился, и я брезгливо зажал голову руками.

Трегуп, сидевший за столом и неспешно потягивавший чай, бросил на меня взгляд с лёгким удивлением.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он с выражением, которое сочетало беспокойство и дивный энтузиазм.

— Никак! — прохрипел я, с трудом поднимаясь. — Хватит этого бреда, Трегуп! Почему я вообще согласился на эту авантюру? Умирать от похмелья, чтобы что? Разгадывать тайну дятловцев?

Он посмотрел на меня с серьёзным лицом, но я заметил, как его глаза всё же озорно искрятся.

— Ты же сам говорил, что хочешь разгадать эту загадку! Вчера ты был в полном восторге!

— Это было до того, как я осознал, что меня ожидают последствия. Очень неприятные последствия! — я потянулся к своим вещам, настроившись на то, чтобы собрать их и покинуть это место. — Мне нужен дом, горячий душ и тишина, а не очередная экзистенциальная драма!

Трегуп, видя, как я собираю свои рюкзаки, выглядел всё более растерянным.

— Ты серьёзно? Ты не можешь просто уйти! Мы так близки к разгадке!

— “Мы” не означает “я”, — ответил я. — Ты сам волен следовать за своими идеями и разгадывать, что произошло. Но мне нужно время и пространство, а не эти горные вершины и загадки.

Трегуп сжал губы, будто пытаясь найти аргумент, но в итоге лишь вздохнул, понимая мои доводы.

— Ладно, — согласился он с неохотой. — Но если ты уйдешь сейчас, то потеряешь возможность узнать то, что меня поразило. Ты даже не представляешь, что возможно!

— Как раз представляю, — сказал я и налил себе остатки водки из бутылки. — Иногда важно просто уйти и вернуться к реальности.

С этим я покинул тепло укрытия, вышел на сверкающее солнце, и поспешил к нашей арендованной машине. Сердце в груди колотилось от смеси облегчения и разочарования. Я посмотрел в последний раз на Трегупа, который стоял на пороге, и с сожалением произнес:

— Удачи, Трегуп. Ты не знаешь, как мне это тяжело, но сейчас мне нужно уйти.

— Ты вернёшься? — задал он вопрос, во взгляде его была надежда.

— Не знаю, — ответил я, забирая свои вещи и усаживаясь в машину. — Может быть, когда-нибудь. Скажем так, в другой реальности.

Убрав рюкзак на заднее сиденье, я завёл двигатель и уехал, оставив позади загадки, приключения и даже дружбу. Я нужен был себе, а мир, который я оставлял, мог подождать.