Маринский театр одного актера

    МАРИНский ТЕАТР ОДНОГО АКТЕРА
Глава 7 ХРУЩЕВСКОГО РЕМОНсТРа


Следующим этапом я довольно быстро — на опыте же! — счистила старую штукатурку со стен во второй комнате. Расчищать потолок было сложнее из-за неудобного положения задранных рук и тонкого слоя штукатурки. Да и скакать вверх-вниз для жителя равнин не самое привычное занятие. Опять же стол, который стал моими лесами, перетаскивать с места на место — тот еще фитнес! Зато бесплатный. И зато на рабочих экономлю.

«Умничка, да и только», — хвалила себя я.

Когда все сверху было расчищено, настала очередь пола. Плитку в коридоре я демонтировала в два счета. А вот с гудроном, который мне тоже рекомендовано было убрать, не заладилось. Перфоратор застревал в вязкой структуре, и женскими руками справиться с ним не получалось. Решено было звать на помощь.

Явился ко мне парень лет 35-40, коренастый, родом из соседней бывшей республики, говорливый и шебутной. Правда, пришлось его первым делом отчитать, так как опоздал он почти на час. Я даже думала, что не дождусь его, но, когда была уже на пороге, полная решимости покинуть объект, он предупредил, что скоро будет. Решила, дождусь, пусть работает. А что отчитала — это даже хорошо. За время ремонта поняла, что строгость рабочий люд уважает, а доброту считает слабостью.

Показала ему на месте фронт работ. Обозначила временное ограничение.

«Я, — говорю, — стены и потолок очистила за это время. С полом-то мужчина должен управиться за такой промежуток. И все эти обломки пола надо собрать в мусорные мешки. Чтобы все было убрано в конце работы».

Он как-то недоверчиво на меня посмотрел, но за работу принялся. Я поняла, что буду только мешаться, и отчалила, сказав, что буду на связи.

Далеко отъехать у меня, однако, не получилось. Но на связь вышел не Марин (так звали шебутного парня), а… Та-дам! Соседка снизу. Ну, а как же без нее?! У меня ни один этап ремонта не обходился без ее громогласного голоса в трубке или гневных сообщений. Это я вас, мои читатели, берегу и не рассказываю о наших бесконечных стычках.

«Что на этот раз?» — подумала я, увидев, от кого входящий. Предусмотрительно сделав звук потише и убрав подальше от уха трубку, я провела пальцем по строчке «ОТВЕТИТЬ». И… низкий грудной голос загремел в трубке. Суть словесного потока, обрушившегося на меня, сводилась к тому, что я оставила их без электричества. Как ни силилась я постичь логику, у меня ничего не получалось.

«Погодите, Мария, у меня в квартире сейчас тихо?»

«Нет!» — кричала в трубку соседка, перекрывая шум из моей квартиры. — «Если у меня есть электричество, то как могло пострадать Ваше?»

Мария что-то кричала про их провода в моей квартире и про то, что теперь у них нет и интернета, а я пыталась понять, КАК И ЧТО могло произойти. Пообещав разобраться и перезвонить, я набрала Марину. Мне ответил бодрый голос, который доложил, что с соседями моими он уже общался, на экскурсию ко мне их сводил, думал, они адекватные люди, но, поняв, что ошибался, проводил и больше дверь им не открывал.

«А что в итоге с электричеством?» — спросила я.

«У нас есть. У них нет», — бодро отрапортовал Марин, не внеся ни грамма ясности в ситуацию.

«Я сейчас приеду», — сказала я и набрала ремонтнику с 25-летним стажем.

«Скажи, пожалуйста, может ли такое быть, чтобы провода соседей снизу были проложены в моей квартире?» — спросила я, чувствуя себя потенциальным пациентом Кащенко.

«Аааа, добрались до полов?» — как-то вразрез с ожидаемым мною ответом поинтересовался он. — «Да. В хрущевках так делали».

«Зачееееееем?!» — мой вопрос по моим представлениям должен был прорваться сквозь время и был адресован скорее не оппоненту в трубке, а тому советскому чиновнику, который все это придумал.

«Экономили», — прозвучал голос в трубке и вернул меня в реальность. А значит, и к проблемам с соседским электричеством и интернетом, которые мне надо было оперативно решить. Пока на меня не заявили в полицию, не написали в прокуратуру и в другие инстанции, как грозилась соседка.

Принеслась, звоню в дверь. За дверью шумит перфоратор. И ноль реакции на звонок. Звоню по телефону.

«Ааааа, это Вы. Я думал, соседка. Сейчас открою».

Захожу.

«Что же у Вас случилось?!»

«Да фиг его знает. Я только начал разбирать, прилетела соседка: "Вы нас без света оставили и без интернета". Ерунду какую-то несет. Я ее провел, показываю, что у нас все нормально, свет есть, розетки работают. А она свое заладила: "У вас наши провода проходят. Вы их повредили"».

Прохожу в комнату. И офигеваю. Работа продвинулась совсем мало. Но даже не это меня потрясло. В разрезе то, что сверху казалось застывшим гудроном, больше напоминало асфальт, причем слоем в 3-4 см. А под нииииим… Мама дорогая! — подушка песка см в 5.

Вот так делааааа…

Тут же мне было пояснено, почему так мало продвинулась работа — как раз из-за этого «асфальта», в котором увязал перфоратор и который с трудом поддавался демонтажу. Ко всему прочему, судя по тому, что Марин успел узнать обо мне от соседей, времени за пустой болтовней они провели немало.

«Соседи столько про Вас рассказали», — с хитрым видом трещал Марин.

«Да? И что же они могли рассказать, если ничего про меня не знают?» — поинтересовалась я.

«Ну, говорят, она то плачет, то смеется, то поет… Рассказали, на какой машине Вы ездите…»

«Да, это точно стоящая информация… А что с соседскими проводами в итоге? Вы их видели? Задели? Перерубили?»

«Да что тут увидишь?!» — резонно заметил он, махнув рукой в направлении слоев асфальта и песка.

«Будем расчищать!» — заявила я и принялась за работу.

Куски асфальта отправлялись в мешки. Песок соскребался совком и сверху присыпал уже расфасованный по мешкам асфальт. Марин с энтузиазмом взялся мне помогать. Но скорее из-за азарта кладоискателя, потому что в песке стали обнаруживаться удивительные вещи: какие-то шнурки, обрывки ткани, кости разной конфигурации. Сначала у меня была версия, что это строители ели, не покидая рабочее место, а кости бросали под ноги, зная, что сверху все это закатают в «асфальт». Но костей стало попадаться все больше, а в комплекте с тканью и шнурками начала складываться уже иная картина. Казалось, еще немного — и из костей соберется скелет строителя, прораба или того чиновника, который предложил соседские провода проложить в чужой квартире.

«О! Прикол!» — раздалось у меня за спиной.

Я оглянулась. Марин тянул из-под песка кусок какой-то старой, посеревшей от времени проволоки. Проволока уходила куда-то в песок, кое-где даже еще прикрытый асфальтом. Марин, как охотник, ухвативший добычу, не хотел ее выпускать. С горящими глазами он начал вскрывать перфоратором асфальт, разрывать песок и наконец победоносно провел под педом перфоратором, высвободив второй конец проволоки. С видом победителя поднял проволоку над головой, покружил ее на манер пропеллера и со словами: «Понапихали всякой херни», — придал пропеллеру направление в сторону мешка с мусором, куда он благополучно и долетел.

Через какое-то мгновение под песком был найден еще один конец такой же проволоки, которую опытный охотник уже отработанным движением выследил, высвободил и отправил в мешок.

«Нет, ну, точно дебилы, устроили из квартиры свалку», — ворчал он, с азартом находя новые концы проволоки и перерубая их, как будто это змеи.

И пока он резвился и нарубал проволоку на куски, попутно выполняя основную задачу, я думала об электричестве соседей. Где их долбанные провода и кто их соединит (если это возможно), чтобы вернуть людям свет?

Постооооойте!

Я полезла в мешок, куда один за другим прилетали проволочные пропеллеры. И все внутри меня похолодело. При ближайшем рассмотрении эти запыленные куски проволоки оказались старыми алюминиевыми проводами в пластиковой оплетке. И именно их я держала в руках. И пока извлекала и считала эти посеревшие обрывки, посерели, а точнее поседели мои виски. А за спиной скакал веселым козликом охотник за проводами и уже отработанными движениями рубил соседский провод на куски.

«Мальчишки не взрослеют», — снова вспомнила я так подходящую к ситуации фразу.

Первым желанием после осознания произошедшего было расчленить виновника моих бед перфоратором, чтобы шум перфоратора заглушил звуки расправы. Вторым — придушить его кусками провода, но веселый балбес нарубил его на слишком короткие для этого отрезки. Да и в принципе расправа была чревата последствиями, тем более надо мной и так ежедневно нависала угроза вызова полиции, привлечения прокуратуры и прочих органов.

Оставалось только взять себя в руки и объяснить не повзрослевшему мальчику, что «ай-ай-ай, бяка. Брось перфоратор! Резать провод — это плохая игра! Очень плохая и очень дорогая!» — и доложить соседке, что источник ее бед обнаружен и в ближайшее время будут приняты меры для устранения. Не балбеса, конечно, а проблем с электричеством.

А Марина и ругать даже не пришлось — мои седые виски, когда я повернулась к нему с ошметками проводов в дрожащих руках, были «вместо тысячи слов», если цитировать известную рекламу.

Расчистка полов подорожала в итоге втрое от запланированного. Вызванный электрик долго колдовал над проводами, соединяя куски (соседи отказались от предложенного мной варианта заменить провода и завести в их квартиру), и что-то бормотал себе под нос. Я разобрала только: «…дарас… бал, конченный…..яй», — видимо, что-то про бал, который кончился, ай-яй-яй. Во что только ни играют мальчики.

К финалу этого дня я была без сил. Пришлось самой таскать и упаковывать в мешки асфальт и песок. Дожидаться ребят, которые вывезут мусор, — с ними я уже подружилась, так как это была уже пятая партия на вывоз. Разборки с соседями знатно вымотали меня, потому что своими звонками и эмоциональными выхлопами соседка только мешала сосредоточиться и решить ее проблему.

Когда все было позади, я вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. В этот день первый раз подумала о том, что когда завершу ремонт, поставлю где-нибудь на видном месте если не памятник, то хотя бы бюстик себе любимой. В отремонтированной квартире, конечно.

Потому что я этого достойна!