155 лет Бунину

Иван Алексеевич Бунин, хоть и появился на свет в Воронеже, сердцем своим навсегда остался в елецких краях.
Родовое гнездо его отца, Алексея Николаевича, располагалось в Елецком уезде Орловской губернии — именно там, среди неброской красоты русской природы, прошли детство и юность будущего писателя.

Владением отца был хутор Бутырки под Ельцом: господский дом да несколько крестьянских хат, что зимой одинаково утопали в снегу по самые крыши.
Позже, после кончины бабушки, семья перебралась в её имение — деревню Озёрки, затерянную в тридцати пяти верстах от уездного города.
Всё это было частью родового поместья, включавшего в себя и Бутырки, и Озёрки, и усадьбу в Каменке.
Ныне эти места лежат в пределах Липецкой области.

Отцу Бунина принадлежит чеканная фраза, которую я не устаю повторять про себя: «Лгут только лакеи». Как она верна и изящна!

Мать, Людмила Александровна Бунина (в девичестве Чубарова), вела свой род от древней княжеской фамилии, утратившей титул при Петре I. Виной тому был стрелецкий полковник князь Чубаров, что дерзнул выступить на стороне царевны Софьи. Людмила Александровна, женщина утончённого воспитания, с глубокой любовью к слову, сумела привить детям вкус к русской литературе и поэзии.

Немного о Ельце — городе, который писатель боготворил и который по сути стал главным героем его «Жизни Арсеньева».
Елец был городом богатым, купеческим.
 Ко времени молодости Бунина в нём возводили уже тридцать вторую по счёту церковь — в честь Елецкой Богоматери, освящённую в 1914-м.
 Городской пейзаж украшали два монастыря, а также немецкая кирха, польский костёл и еврейская синагога — свидетельства его многоликой культуры.

Бунин, страстный охотник, часто наведывался в село Глотово, где жила его родственница Софья Николаевна Пушешникова.
 Там же он навещал и деда Таганка — так звали в округе Фёдора Фёдоровича Демкина, чей образ он запечатлел в одном из своих рассказов.
А внук Демкина, Сергей Стефанович, в свои четырнадцать лет уже отлично стрелял и в награду за это получил из рук Бунина ружьё.

Семья перебралась в Воронеж, дабы дать образование старшим сыновьям, и приобрела там дом, пока ещё позволяли средства.
 Там и родились Иван с сестрой Марией. Однако обучать самого Ивана в Воронеже уже не смогли: семья к тому времени окончательно разорилась.
 Отец, человек добрый, беспечный и не знающий уныния, страстный охотник и картёжник, с лёгкостью прожил и своё имение, и состояние жены.
«Смотрел на всё сквозь пальцы», — отмечают биографы, пока семья катилась к нищете.

В Елецкой гимназии Бунин проучился восемь лет, дважды оставаясь на второй год из-за математики.
Комнату ему снимали в домах у местных обывателей: мещанина Бякина, ваятеля надгробий Студеникина, дальней родственницы Петиной-Орловой, мещанки Ростовцевой.
 Именно в бывшем доме Анны Осиповны Ростовцевой, расселив коммуналки, и был впоследствии устроен музей писателя.

Вряд ли он питал нежные чувства к этим стенам — его душа рвалась вдаль.
Трудно представить, чтобы десятилетний мальчик, влюблённый в литературу, историю и географию, не грезил о путешествиях.
 Да и характер у него был острый, дерзкий, не лишённый остроумия.

В том самом доме-музее и по сей день стоит его кровать на колесиках, накрытая покрывалом, что связала крючком гимназистка на уроках рукоделия в позапрошлом веке.
А в соседней комнате — фотографии женщин, оставивших след в его сердце: Варвары Пащенко, Анны Цакни… и образ его рано ушедшего сына Николая.

Нобелевская премия не принесла писателю богатства.
Более 700 тысяч французских франков растворились всего за три года.
Иному хватило бы этих средств на всю жизнь, да ещё и осталось бы.
Но Бунин раздал львиную долю нуждающимся собратьям-эмигрантам. Однажды в Елец приезжали потомки русских изгнанников.
 Пожилая женщина, не сдерживая слёз, рассказывала, как родители завещали им: «Живите так, как жил Бунин».
А он жил, следуя девизу:
 «Дай Бог дать, но не дай Бог взять».

Он мог бы купить дом — виллу «Жаннет» во Франции предлагали за бесценок, — но так и не купил.
 Зато, если к нему обращались за помощью, он не раздумывая выдавал деньги, покупал одежду, оплачивал лечение. И при этом его дом всегда был полон гостей — он не был постным праведником, он был живым человеком щедрой души.

Для тех, кому интересно, на моей странице есть целый альбом, посвящённый этому музею.

И вот что ещё хотелось бы сказать. Бунин был истинным дворянином — в самом возвышенном и глубоком смысле этого слова.

Помню. И люблю.