Праздник мудрости

 
  (рассказ)

   После нудных, затяжных дождей то октябрьское утро выдалось, на редкость, солнечным, хотя и холодным, даже с заморозками по низинам.
   То ли погода повлияла, то ли еще что-то другое, но вопреки опасениям – а на то были все основания – коллектив городского коммунального предприятия почти в полном составе собрался на сквере перед зданием конторы, ставшим для многих за долгие годы чуть ли не родным домом.
   Сквер был самодельный, заложенный в давние – еще в советские – времена. Тех, кто сажал первые голубые ели и туи, конечно, не осталось на предприятии. Но и тех, кто потом – уже в наши дни – украсил сквер аллеями из роз, тоже мало осталось, за исключением, пожалуй,  пяти-шести человек.
   Повод собраться вместе был более чем серьезный – коллективный выезд за грибами. 
   Затея коллективного похода в лес полностью была плодом организаторских способностей руководителя предприятия Степанова, за свои годы успевшего продавить не одно директорское кресло в области.
   Сказать, что предложение директора коммунальщики приняли на «ура», было бы явным преувеличением. В другие времена – да,  все встряхнулись бы, но теперь?..
   …Ровно в семь часов подъехал служебный ПАЗ-ик, и грибники – пока еще не состоявшиеся, а только потенциальные – погрузились в автобус.
   За окном замелькали окраинные пятиэтажки, поселковые дома, и автобус выехал на федеральную трассу, в последний раз подпрыгнув на яме и стряхнув себя коросты засохшей грязи.
   Подпрыгнули и пассажиры, но подавленное настроение стряхнуть не удалось – по-прежнему каждый был погружен в свои думы.
   Озабочен был и Пахомов. Но если других пассажиров волновала судьба предприятия, а, значит, и судьба каждого из них, то Пахомова заботило другое.

   Неделю назад, точнее, в понедельник,  он зашел к директору и попросился в отпуск.
   –  С чего это вдруг? – удивился Степанов.
   – Грибы, – не стал подробно объяснять Пахомов. – В сентябре хотел, но вы же тогда не отпустили. А теперь, думаю, самое время.
  – Не самое время, Юрий Владимирович, – вздохнул Степанов. – Нас ждет оптимизация.
  – Я-то, причем?
  Директор выдвинул ящик стола, достал пачку сигарет. Задумчиво повертел ее в руках и положил обратно.
  – Ты-то ни причем.  Хотя…Ну, да этого надо еще дожить.
   Пахомов, который и без того недолюбливал директора, едва сдержался.
   – Сергей Сергеевич! Что вы ходите вокруг да около? Скажите прямо: дадите мне отпуск со следующей недели или нет?
   Директор медленно повертел головой. 
  – Нет, не получится. 
   – Почему?
  – Я же только что сказал: «Нас ждет оптимизация».  Почти половина кадрового состава пойдет под сокращение. Придется по живому резать. А кого увольнять-то? Тамару Ивановну? Тридцать лет работает у нас! Все досконально знает! Может,  Ершова уволить? Да такого специалиста в наше время днем с огнем не сыщешь. Конечно, в первую очередь напрашивается Елизавета Михайловна…Уже на пенсии…
Степанов тяжело запыхтел.
  – Но как ей скажешь? Язык не поворачивается. Муж недавно умер. Сын на СВО…Только работой и живет… Эх! Голова идет кругом…Третью ночь не сплю. Что делать? Ума не приложу. Велено не трогать лишь мамаш с несовершеннолетними детьми, да эсвеошников. А их у нас нет – все в годах, все в предпенсионном возрасте. Не идет к нам молодежь! Не идет…Ничем не заманишь. Сократить можно – много ума не надо. А с кем потом работать? Там, наверху, – Степанов поднял  указательный палец, – не думают об этом, им лишь бы красиво отчитаться.
   Директор встал с кресла и подошел к открытому окну. Постоял минуту и снова занял свое место за столом.
   – Я тебе скажу еще больше. Послезавтра к нам приедет комиссия.  Они проведут у нас  анкетирование…так сказать, в рамках оптимизации. 
   – Что за еще анкетирование? – поинтересовался Пахомов.   
   – Каждый получит вопросник. О деталях я не знаю. Но там есть один пункт…такой неприятный. Я бы даже назвал его убийственным.
   – Почему?
   – Каждый, кто получит вопросник, должен вписать фамилию работника или…там… работников, которых, по его мнению, надо сокращать.
   Пахомов даже растерялся.
   – Но…но это же…противозаконно! Бесчеловечно!
   Директор хмыкнул.
   – Наоборот…Начальство утверждает, что это даже очень демократично и по-современному. Так что, – Степанов шумно выдохнул, – с отпуском тебе придется повременить. Это в твоих же интересах. А насчет грибов не волнуйся. Что-нибудь придумаем.

   Директор сдержал слово – в тот же день, после того, как провели опрос, объявил о предстоящем коллективном выезде за грибами, назначив ответственным Пахомова.
Юрий Владимирович был не рад такому решению. Он любил в одиночестве бродить по лесу в грибную пору, считая конкуренцию в «тихой охоте» скрытным вредительством и давлением на психику.
   Прежде, года два назад, он ездил за грибами вместе с шурином Егором. Объяснение простое: у Пахомова не было своей машины, а у Егора – была.
   Юрий Владимирович и Егор дружили искренне. Испортил их грибной вопрос. Стоило одному из них больше другого набрать грибов, как белая зависть сразу же начинала чернеть. Чтобы она окончательно не сползла в хроническую стадию, Пахомов купил бэушную «Ниву» и стал самостоятельно ездить в лес.
   И на этот раз он хотел поехать на своей «Ниве», но не получилось. Юрий Владимирович трезво рассуждал и особых иллюзий не питал: сегодня ему не удастся оторваться от людской массы и походить в лесу по любимым местам, наслаждаясь тишиной и одиночеством.
   Впрочем, как у старшего группы, у него был выбор: либо заехать в первый же попавший лес, либо добраться до дальнего уголка, куда он ездил каждый год.
Пахомов выбрал второй вариант. И на то была веская причина.
    Еще в сентябре, в субботний день, ему удалось выехать в лес за грибами. Как всегда, поставил машину у заброшенного дома лесника, взял корзину и углубился в лес. Достаточно было пройти полкилометра, чтобы понять – грибов мало, до обидного мало. Почти полдня походил по лесу, но корзину так и не набрал.
   Пахомов расстроился, но не сильно. Он давно убедился: грибы – существа, да-да! именно существа – капризные: сегодня есть, завтра нет, так что, рви волосы на голове или не рви, от этого ничего не зависит. Но и грибник – существо не менее капризное: надо бы плакать из-за безгрибья, а он притворятся счастливым и утешает себя: «Самое главное, не грибы, а радость от общения с природой».
   Вот и в тот сентябрьский день Пахомов сидел на поваленном дереве и сам себя как мог утешал. Под конец не выдержал: напоследок решил заглянуть в свой любимый уголок на краю лесной чащи.
   Это место было уникальным, будто специально созданным природой для грибников: в самом конце сосновых посадок, зеленой лентой опоясывающих лес, к тому же в ложбинке, террасой опускающейся к речке, из-за чего его трудно было найти.
Пахомов не ошибся – в ложбинке ему удалось набрать подосиновок. Но не они обрадовали его, а белый гриб, который ему сразу же попался на глаза. Он был красив: с крепкой толстой ножкой и маленькой шапкой.
   Юрий Владимирович тут же достал нож, но передумал – трезвый расчет переборол грибную страсть. «Один маленький белый гриб мне ни к чему, – рассуждал он. – Если его оставить, он за неделю еще вырастет. Вот, тогда его можно будет срезать».
Тот гриб не давал покоя Пахомову. Он хотел выехать в следующие выходные, но заболела жена, и ему пришлось остаться дома. Так прошло две недели. Единственным утешением была лишь погода: холодная, пасмурная и дождливая – гарантия, хотя и слабая, что гриб не изгрызут черви. 

   Его из раздумий вывел голос водителя Матвеича.
   – Ну, чё, вы сидите, как немые! – Заглушая шум мотора, крикнул Матвеич. – Почему не поете? Забыли, что были комсомольцами?
  Но в ответ никто не проронил ни слова. Пахомов тоже молчал. Он сидел на переднем сиденье, спиной к водителю,  и вглядывался в лица. Юрий Владимирович старался гнать от себя черные мысли, но вытравить из души подозрение не смог. «Кто же из них вычеркнул мою фамилию из списка опросника»? – метрономом бил вопрос по голове. 
    Похоже, в своих сомнениях он не был одинок. Пахомов прекрасно видел: каждый был погружен в свои мысли,  а потому коллективная вылазка в лес, по своей изначальной сути  призванная разбудить в людях самые светлые чувства, грозилась окончательно перерасти в нечто разрушающее, которому трудно придумать даже название.
  Надо было что-то делать.
   – Товарищи! Коллеги! – громко, чтобы все слышали, сказал Пахомов. – Пока есть время, делитесь друг с другом номерами телефона! Это на всякий случай, чтобы не потеряться в лесу!  Запишите мой номер!
   Пассажиры пришли в оживление, но ненадолго. В салоне снова воцарилось тягостное  молчание.
   Гудел мотор, мелькали за окном дома, фермы, перелески, деревья…
   Молчание нарушил телефонный звонок. Звонили Елизавете Михайловне.
  – Алло, доча! – у пенсионерки засияло лицо. – Плохо слышно?..Это мотор шумит…Нет, Игорь не приехал, его еще не выписали из госпиталя…Чево? Нет, мы с коллективом едем за грибами. Бог даст, наберу для консервирования. Будет для вас гостинец, мне самой ничего не надо…Оделась хорошо, Чай в термосе взяла. Даже два ножа взяла…Нет, ты что? В своем уме! Просто так получилось, случайно…Чево, чево? На работе?..Доча, все хорошо! Хотела уйти, как ты настаивала, но начальство не отпускает...Ты-то как сама? Закончила курс лечения?...Хорошо! Береги себя! Береги и Степу! Скажи: теща требует…нет, так не говори. Скажи: теща советует бросить курить…Да, да…Нет, правда, у меня все хорошо! Не волнуйся! Я тебе еще позвоню…Из леса! Может, фото с корзиной грибов отправлю…Шучу, щучу, конечно. Ну, пока, доча! Внукам и зятю привет!
   Как ни странно, но  после телефонного разговора – самого обыкновенного незатейливого – лица грибников посветлели, а некоторые даже заулыбались.

   Михеич зарулил к дому лесника, остановился, открыл двери, заглушил мотор. Все вышли из автобуса и разбрелись по лесу.
   Было тихо, лишь опавшие листья убаюкивающе шуршали под ногами. Грибники ломаной шеренгой – не рядом друг с другом, но и не очень далеко от соседа, так, чтобы было видно сквозь голых ветвей – шли по лесу.
   Грибов было мало, но выручили опята.
   Пахомов, улучив момент, свернул на знакомую тропинку, еле заметную под листвой, и  ходко зашагал в сторону сосновой посадки.
   Соснячок был молодой, густо засаженный.
   Пахомов  шел между рядами, не обращая внимания на рядовок, оккупировавших хвойную подстилку, сиротливых мухоморов, обреченно ожидавших своей участи, и редких рыжиков, чудом сохранившихся до глубокой осени.
   Хотя солнце сияло не по-осеннему: ярко, словно старясь восполнить прежние дни – скудные на тепло и сумеречные, но в сосняке было темно. Поэтому, когда Пахомов в конце посадки вдруг увидел нечто полукругло-горбатое, темно-коричневое, подсвеченное лучами солнца, он, ошеломленный и оглушенный, невольно остановился. Не веря своим глазам, охваченный счастливым предчувствием, он двинулся дальше. Больше сомнений не было: он нашел невиданный огромный белый гриб – настоящий царский гриб.
   Пахомов, старясь унять волнение, подошел ближе. Увиденное его поразило: гриб был цельный, крепкий, без единого признака червоточины и, на взгляд, весил не менее полутора килограммов. Он был так потрясен, что даже забыл, зачем шел сюда.
   Юрий Владимирович снял спортивную шапчонку, вытер рукавом куртки пот со лба. Он стоял и, не отрывая взгляд, смотрел на гриб. Потом присел, нежно провел ладонью по шляпе гриба, достал из корзины нож.
   Пахомов не спешил. Ему вдруг показалось, что, убивая гриб, он убивает нечто большее – невосполнимое, заданное природой человеку только один раз. Нет, Пахомов не отличался сентиментальностью, но что-то на сей в нем дрогнуло.
   И вдруг его осенило. Юрий Владимирович достал телефон и набрал номер Елизаветы Михайловны.
  – Алло! Елизавета Михайловна, у меня к вам большая просьба. У вас, как я понял два ножа, а я свой потерял. Вы можете подойти ко мне и одолжить нож?...Как меня найти? Да очень просто: идите по сосняку, по третьему ряду с краю, и  до  самого конца…Нет, нет! Только по третьему ряду...не сворачивая…Хорошо. Я жду. 
   Можно дарить человеку радость – яркую, сиюминутную, такую, которая способна оглушить, но можно поступить и по-другому: сделать так, чтобы она была не столь эффектной, зато обволакивающей всю душу и долго догорающей.
      Юрий Владимирович это понял.
Он спрятался за старый дуб, изувеченный молнией, и с нетерпением стал смотреть.

   Елизавета Михайловна не заставила себя долго ждать. Она, маленькая, хрупкая, в ситцевом платочке,  старательно оглядываясь по сторонам, вынырнула из глубины сосновой рощи. Женщина, следуя совету Пахомова, шла по третьему ряду и не смотрела под ноги.
   Пахомов следил за ней…
   Вдруг Елизавета Михайловна ахнула. Она, как вкопанная, остановилась, отошла назад и стала потирать глаза. Видение не исчезло – это был царский гриб.
Елизавета Михайловна достала телефон и стала набирать номер. Потом передумала и положила трубку обратно в карман.
  – Юрий Владимирович! – подала она голос, но не громко, так, для успокоения души.
  Убедившись, что ее никто не слышит, Елизавета Михайловна, повертев головой,  из корзины извлекла нож.
  Она нагнулась, но резать гриб не стала. Вместо этого она снова взялась за телефон.
   – Тамара! Ты где?.. Срочно иди сюда! Зачем?..Хм…Я воду забыла в автобусе…Хорошо…Иди по третьему ряду. До конца…Жду.
   Елизавета Михайловна воровато оглянулась по сторонам и проворно спряталась за поваленной березой.
   Вскоре на конце соснового ряда показалась Тамара Ивановна, с которой Елизавета Михайловна вместе училась в институте.
   Тамара Ивановна шагала весело, размахивая полупустой корзиной и едва не наступила  на гриб.
   – Боже мой! – раздался на весь лес ее крик.
  Тамара Ивановна извлекла из кармана телефонную трубку и начала всем названивать. Вскоре возле гриба собрался весь коллектив. Выбрались из своих укрытий и Пахомов с Елизаветой Михайловной.
   Коммунальщики полчаса весело гудели и фотографировались рядом с белым грибом, который продолжал горделиво стоять на своем месте.
   Когда улеглись первые волнения, стали решать, что делать с грибом. Кто-то предложил разделить его на куски и раздать всем, кто-то подал идею выкопать гриб, целиком привезти его и установить в конторе коммунального предприятия. Были и другие предложения, но от всех пришлось отказаться. Когда споры почти утихли, руку поднял Ершов, главный бухгалтер.
   – Я предлагаю самый оптимальный вариант – давайте, мы этот гриб оставим здесь.
  – Почему? – со всех сторон раздались голоса. – Объясни, Иван Прохорыч!
  – Вы знаете, в прошлом году я был на Карибах – сын нам с женой подарил путевку. И, вот, что меня там удивило: туристы ловят с яхт рыбу, а потом отпускают ее обратно в море. Я спросил у сына: «Почему они так делают»? Почему выловленную рыбу не едят, как у нас?» Знаете, что он сказал? «Для них важен сам процесс, а не блюда из рыбы. Блюда они могут есть и в ресторане. Но боюсь, папа, тебе этого не понять».
   Ершов выждал  паузу, оглядел всех,  и продолжил:
  – У нас нет ни яхт, ни рыбы. Зато у нас есть царь-гриб. Давайте, не тронем его, пусть живет и охраняет свои владения. А мы по дороге остановимся возле ресторана, закажем грибной суп и отметим праздник. Отметим за счет предприятия – я постараюсь ради такого случая.
  – А что за праздник? – спросила Тамара Ивановна.
  – Праздник мудрости, – ответил главбух Ершов.
  …Они въехали в город, когда уже стало темно.
  Въехали с полупустыми корзинами, зато с песней.
   Пахомов пел громче всех. 

Октябрь, 2025 г.