163. Сказка о человеческих благодетелях и пороках

                Сказка о человеческих благодетелях и пороках в трёх новеллах.
                Глава 1.
Странное число три, пожалуй, только оно единственное имеет множество разнообразных символических значений практически во всех сферах жизненных перипетий. Это конечно мудрёно сказано, но если говорить проще, то тройка присутствует буквально везде, и тому имеется масса примеров. Разумеется, тройка есть в религии; там число три считается священным, и представляет божественную троицу: святого отца, сына и святого духа. К тому же было и три волхва преподносящих дары младенцу Христу, и ещё много чего такого, что есть во всех религиях: индуизме, исламе, буддизме, католицизме.

             Кстати, в естественных науках тоже главенствует число три, и рассматривается там, даже как магическое. А ещё его можно встретить в бизнесе, торговле, нумерологии, медицине, и, конечно же, литературе. Элементарный пример, роман Александра Дюма «Три мушкетёра», символизирующий единение, гармонию и равновесие. В мифологии число три тоже, несомненно, имеет своё место: три римских богини судьбы — Мойры, греческий трёхглавый пёс Цербер, и естественно наш змей Горыныч, хотя он, скорее сказочный герой. А уж если говорить про сказки, то там примеров просто уйма: три богатыря из народных былин, три сестры из «Золушки», три брата из «Царевны-лягушки» и «Конька-горбунка», из которых младший брат обязательно простак, и всё делает не так. А ещё всегда даётся три испытания, три желания, и даже три направления у камня на распутье.

           В общем, в сказках много всего такого, что связано с числом три, и символизирует весьма важные вещи: такие как выбор судьбы, жизненный путь, и даже любовные предпочтения главных героев. Ну а совсем недавно стала известна ещё одна сказка, служащая доказательством того, что тройка это не пустой звук или символ, а весьма значимое дополнение к повествованию, примерно такое же, как три карты в повести Пушкина «Пиковая дама». И вот именно поэтому, эта сказка состоит из трёх коротких новелл, утверждающих одну неоспоримую истину, которая подводит итог всему вышесказанному. Итак, довольно предисловий, пожалуй, пора начинать.
                Глава 2.
Жил-был как-то однажды, в старинные времена один крайне примечательный мещанин. Этакий добрый молодец: высок, статен, лицом чист, видом опрятен, но вот только душой не слишком приятен, уж больно шкодлив он был, и замыслов плохих, лихих, изрядно в голове носил. Проще говоря, имел он страсть жулить и плутовать, а при случае грабить и воровать, то бишь разбойничать. Хотя грабил он не всех подряд, а избирательно. Предпочитал жертв из зажиточных господ. Бедные-то ему ни к чему, с них и взять-то нечего, а вот состоятельных горожан, можно и потрясти хорошенько, ибо силёнок у него хватало.

         Да он и звался-то как-то солидно с мощным апломбом — Сигизмунд. Впрочем, полагаю, имечко это было надуманное, что-то навроде клички, ведь иной раз и пса волкодава Сигизмундом для форса могут назвать. Так что как уж он там представлялся, так его и кликали, а уж он оправдывал своё прозвище. Бывало, на ярмарке без всякой причины бузу затевал, дерзкую словесную перепалку просто так устраивал, лишь бы повод для драки найти. Хотя и были случаи, когда он в этом злой умысел имел. Вот, например.

          – Эй, косорылый, ты чего это на меня уставился?… Иль страх потерял, олух мордатый?… - как гаркнет с руганью на какого-нибудь здоровяка, и ответа ждёт. И он ему конечно приходит.

          – А ты на меня чего так зыркаешь, ряха ты поросячья?… Я тебе что, повод давал?… Да и вообще, меня ещё никто и никогда косорылым не называл, орясина ты стоеросовая!… - тоже с руганью отзовётся здоровяк, да ненароком обнажит кулак. Тут уж и Сигизмунд за словом в карман не лезет. 

           – Никто не называл, говоришь,… так теперь будут!… Опосля нашей встречи тебе это всяк скажет,… потому как я тебе сейчас рожу-то враз скособочу!… - вновь как гаркнет охальник, и сходу в драку рвётся. Ну и, разумеется, тут же бой случался. И уж кто кого побьёт, одному Богу известно, ведь сходу такой замес начинался, что сразу человек двадцать, а то и больше в ту потасовку влезали. Мужики есть мужики, им лишь бы развлечься, кулаками помахать. Но Сигизмунд-то не дурачок, лишний раз тумаки получать не желал. Уличит момент и ускользнёт в суматохе, пока остальные в запале друг друга мутузят, да тут же урожай собирать давай, ведь для того и драку затевал.

         Хитёр чертяка. И на руку ловок. Слишком шустрый до краж: у какого зазевавшегося богатея кошель выхватит, с какой мадам колье иль браслет сорвёт, золотое колечко умыкнёт, а у кого и шмат сала с прилавка сопрёт. Ничем не брезговал, всё подряд хватал, пока на ярмарке переполох шумел. Ну а потом всё что наворовал, в оборот пускал. Скупщикам краденного по дешёвке сбывал. Так и жил: грабил, хитрил, пил, юлил, кутил, бузил. И никакой управы на него не было, ибо люди боялись с ним связываться.

          – Такой ведь и на смерть забить может,… ну его к лешему!… Лучше в следующий раз ярмарку стороной обойду… - рассуждали потерпевшие, да так и поступали, мимо ярмарки проходили, избегали встреч с Сигизмундом. А он всё катился по накатанной, и катился, да как и предсказывали люди почти до смертоубийства докатился. А было это так; сидел он как-то вечерком в трактире, отдыхал, наливочку попивал, жаркое поедал, и вдруг задумался.

          – Эх, жизнь моя жестянка,… всё-то я дурью маюсь,… ворую да граблю,… и притом всегда по мелочам,… украл, в кабак сходил, ночь переночевал, и снова обнищал,… гол, как сокол стал!… А время-то идёт,… и я не молодею,… только силушку свою понапрасну трачу,… на крохи размениваюсь!… Другие-то вон, особняки возводят, терема строят, хозяйством обзаводятся, капитал сколачивают, в обороты пускаются, и живут безбедно, ни забот, ни горя не зная!… Вот бы и мне так,… надо мне что-то делать,… хватит жизнь в пустую прожигать… - рассудил Сигизмунд, опрокинул ещё одну чарку, и на трактирную публику уставился. Смотрит, кто чем занимается. А народец-то вокруг него разный собрался: кто просто ужинает да чайком балуется, кто в расстройстве горе своё заливает, кто именины справляет, а кто и удачную сделку празднует. Трактир дело такое, здесь всякий себе приют найдёт: и селянин, и мирянин, и богач и бедняк.
   
        И тут вдруг в трактир вваливается парочка респектабельных господ. Этакие любители экстремального отдыха, им бы в ресторации куражится, бланманже кушать да романсы слушать, а они в трактир за ради острых ощущений забрели. Разумеется, оба уже подшофе, приняли где-то, и с порога давай хихикать, православных мерян обсуждать. Сигизмунд сначала было хотел отходить их по головам трактирным табуретом, но погодил.

          – Э, нет, тут торопиться нельзя,… видать, это судьба мне знак подаёт,… весточку посылает!… Я тут только что о большом деле подумал, и вот оно, здесь,… ведь сразу видно, господа-то не из бедных,… и даже не середняки, состоятельные кроты, буржуа, капиталисты!… Сами к нам в нору пожаловали,… знать проведение отвечает мне,…  дескать, вот они, голубчики,… твои они,… твоя добыча!… А я их и приму, привечу… - моментально рассудил Сигизмунд, хитро разулыбался своим мыслям, да сходу к господам метнулся.

           – Чего изволите, милостивые государи?… Вижу я, люди вы порядочные, отдохнуть желаете,… а у меня за столиком как раз свободные места есть,… сижу, скучаю!… Не желаете ли присоединиться?… Развеется так сказать, плезир получить… - этак ласково, почти подобострастно обратился он к господам, а они ему в ответ.

           – А почему бы и нет,… мы-с с удовольствием примем ваше предложение, любезный!… Аркадий, слышите,… какой милый молодой человек приглашает нас к себе… - тоже расплывшись в улыбке, с ехидцей обратился к своему приятелю пышнотелый господин в изысканном твидовом костюме и лаковых туфлях на телячьей коже.

         – О, это так учтиво с его стороны, Вениамин,… и мы, конечно, примем его такой пассаж,… ведь ему просто невозможно отказать, настолько он прекрасен в своём порыве… - тоже с нескрываемой иронией, почти сарказмом, согласился второй господин с именем Аркадий. Выглядел он так же безупречно, как и первый, в дорогом костюме из модного материала и туфлях подходящего фасона. Предложение было принято, и все трое тут же проследовали за столик. Мигом заняли места, и беседа продолжилась.

          – А скажите, дорогой вы наш,… как же мы можем к вам обращаться?… Как вас зовут?… Имя ваше?… - продолжая неприкрыто ёрничать, слегка напыщенно спросил Вениамин, первый господин.

          – А зовут меня очень просто — Сигизмунд,… это такое древнее имя… - невозмутимо ответил Сигизмунд, чем поверг чопорных господ в неимоверный восторг; они затопотали ногами, захлопали в ладоши, и страстно расхохотались. Заржали словно лошади. Натурально давились от смеха. И лишь просмеявшись минут пять, а то и десять, насилу успокоились. Имя Сигизмунд чуть не сразило их, до того странным им показалось услышать его в стенах столь злачного заведения. На что сам Сигизмунд почти никак не отреагировал. Он просто мило улыбался и скромно пожимал плечами, дескать, что поделать, уж так родители назвали, хотя в его взгляде скрывалась какая-то дьявольски-азартная искорка, мол, погодите, придёт пора, и тогда уж я над вами посмеюсь.

         Но вот господа окончательно пришли в себя, и запросили элементарно пить. Тут же примчался половой и принёс всё необходимое, знакомство перешло на следующую ступень. Господа утолили жажду наливочкой и аппетитно закусили. Естественно после такого настроение у них повысилось. Весело пошутив, они взялись за остроты, юмор приправленный сарказмом, тягучим елеем слетал с их слюнявых уст. Так всё дальше и пошло, господа много балагурили, ели, пили и расспрашивали Сигизмунда о его жизни. А уж он им подыгрывал, прикинулся этаким милягой, и рассказывал про себя всякую всячину, плёл такую околесицу, что даже самый лживый враль позавидовал бы ему.

           Говорил, мол, его отец морской офицер, брал с Суворовым Измаил, ходил в атаку на Шипке, командовал батареей под Бородином, ломал оборону Аустерлица, но затем влюбился во французскую графиню из обоза Наполеона и обесчестил её. В результате чего родился он, Сигизмунд, и волею судеб, пройдя через горнило испытаний, попал сюда, в Россию. Здесь проигрался в пух и прах в штос, и вот теперь с чистой душой и грошом в кармане, ждёт крупную сумму денег из имения матушки под Ниццей. В общем, врал напропалую.

           Но что интересно господа поверили ему, и с какого-то момента стали обращаться с ним как с дворянином, приняли его почти за ровню. Тоже начали вспоминать своих именитых пращуров, бабушек и дедушек, графьёв и маркизов вперемежку с князьями да баронами. Одним словом за столом воцарилась, чуть ли не родственная атмосфера. Чем, разумеется, воспользовался Сигизмунд. И когда его новые приятели уже изрядно набрались, он поклялся им в искроенной преданности, и заверил честью предков в порядочности своего намерения проводить их домой. Иначе говоря, господа слишком перебрали с горячительным, и теперь им требовался провожатый. Естественно Сигизмунд сразу вызвался, ведь он изначально это задумал. План его был вероломен и ничего хорошего хмельным господам не сулил. Зато сам Сигизмунд был практически трезв, и тут же составил им компанию, чему они были только рады. Ну а дальше всё пошло как по накатанной. 
                Глава 3.
Сигизмунд вывел господ на улицу, мигом нанял извозчика, и они укатили по означенным адресам. Оказалось господа живут рядом, их дома соседствуют, потому долго разъезжать не пришлось. Решили сначала завести одного, потом другого. И всё бы ничего, но вышло так, что Аркадий вдруг, а вернее сказать с ненавязчивых намёков Спиридона, возгорел желанием пригласить его к себе в гости с ночёвкой. Мол, жена с детьми уехала в имение к тёще отдыхать, он дома один, и может предложить гостю переночевать в приличных условиях, а не ютится где-нибудь в гостинице.

          И тут не надо забывать, что господа уже почти породнились с Сигизмундом, считали его своим по крови, потому-то он так сразу и согласился. Но что неожиданно, Вениамин из-за этого даже расстроился, оказалось, он тоже захотел пригласить к себе в гости Сигизмунда. Друзья чуть не повздорили. Однако Сигизмунд их быстро помирил, предложил всем троим вместе продолжить знакомство у Аркадия, что было воспринято на «ура». И новоявленные приятели всей компанией устремились к Аркадию. Там естественно пиршество вновь набрало обороты, ведь никто им не мог помешать: ни жены, ни детей, ни даже слуг в усадьбе не было, гуляй — не хочу.

           Ну, Сигизмунд и разгулялся. При полной безнаказанности начал приводить свой коварный план в действие. Тут-то и проявились все его худшие качества. Он дал волю всем своим дремавшим порокам. Когда Аркадий с Вениамином были уже почти невменяемы и практически беспомощны, он начал их бить, а точнее сказать, пытать. Да-да, натурально выпытывать у них интересовавшие его вещи.

          – Ну что господа хорошие,… час расплаты пришёл!… Я достаточно долго терпел ваши насмешки надо мной,… а моё терпение дорого стоит!… Боюсь, у вас даже столько денег не найдётся… - исподволь начал он разговор о деньгах, при этом методично нанося удары по лицам несчастных пленников. А то, что они были у него в плену, это сомнений не вызывало, ведь он их крепко привязал к стульям, и теперь чувствовал себя хозяином положения. Пленники, эти бедолаги, даже не понимали, какого демона приютили у себя, и старались хоть как-то с ним договорится.

             – Послушайте, Сигизмунд,… да, наше поведение достойно порицания,… простите нас, пожалуйста!… Мы всё вам компенсируем,… вы только скажите, сколько вам надо, а уж мы заплатим… - пытаясь утихомирить его, почти голос в голос пролепетали они.

            – Ха, да мне нужно всё!… Иначе я просто прибью вас, как назойливых мух!… Хватит с вами миндальничать,… говорите, где лежат деньги, и дело с концом!… Вы, судари мои, сами пришли в трактир,… никто вас туда не тащил,… хотели острых ощущений, так получите!… - вновь вскричал Сигизмунд, и устроил им новую пытку. Схватил кочергу от камина и стал бить ею пленников по ногам. Весь дом вмиг наполнился истошными воплями бедных господ. Но никто на них не отозвался, ведь все прочие домочадцы находились в отъезде. А меж тем Сигизмунд вошёл в раж, и сменил кочергу на турецкую саблю, которую снял со стены, где она выставлялась для красоты в качестве трофея.

            – Ну что, господа дворяне благородные,… а сейчас я стану вас резать,… турки не добили, так я прикончу… - злобно щерясь, заявил он, и вознёс клинок над головами пленников.

           – Погоди!… Остановись!… Мы всё тебе отдадим, только не трогая нас,… довольно… - хором взмолились пленники, и принялись наперебой называть места, где хранятся их капиталы. Естественно Сигизмунд моментально воспользовался этими сведениями. Сначала он выгреб все сейфы и тайники в доме Аркадия, как раз там, где всё собственно и происходило. При этом Сигизмунд изредка подходил к пленникам и крепко бил их, требуя раскрывать всё новые и новые схроны с деньгами и прочими ценностями. Экзекуция продолжалась около часа.

           Затем, обчистив, таким образом, дом Аркадия, Сигизмунд переключился на особняк Вениамина. Будучи внушительным силачом, ему не составило большого труда проникнуть в соседнюю усадьбу и связать там всех домочадцев. Тем более что Вениамин снабдил его подробными сведениями о том, кто где находится, и что делает. При этом не надо забывать, что была уже практически ночь, и все конечно спали. Разумеется, это сыграло Сигизмунду на руку, и к тому же спасло домочадцев от его злобной расправы, он их полусонных просто связал и пригрозил кулаком, чтоб молчали. После чего спокойно опустошил все тайники с сейфам, и довольный добычей, просто ушёл.

           Денег и ценных украшений с двух домов набралось немало. Такого ограбления в его практике ещё не случалось, этого куша ему хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Можно было купить добротный особняк, нанять прислугу и жить безбедно хоть целый век. Но Сигизмунд всё же никак не мог успокоиться, ему хотелось получить ещё и моральную компенсацию за его унижение от господ. Потому он вернулся к ним и продолжил экзекуцию. Как уж он там над ними издевался, лучше не знать и не представлять. Ясно только то, что спустя пару часов он полностью удовлетворённый своим отмщением и гружённый несметными богатствами, наконец-то покинул дом Аркадия, где остались два измученных и истерзанных тела.

          Дальше события развивались весьма прозаично. Сигизмунд по привычке решил отметить своё удачное ограбление во всё том же трактире. Злачное место функционировало круглосуточно, впрочем, так же, как и его обитатели. Ввалившись в трактир, Сигизмунд немедля устроил пир для всех, кто там в это время находился. Никто даже и не спросил, откуда у него столько денег. Все просто возликовали от дармового угощения. В таких заведениях лишних вопросов не задают, там элементарно пьют и хмельные беседы ведут.
                Глава 4.
А тем временем в домах потерпевших господ развивались иные события. В особняке Вениамина одному из домочадцев удалось освободиться от пут. И, разумеется, он следом освободил всех остальных. К той поре уже рассвело, зачиналось утро, вызвали полицейских. Их примчалось целая команда, ведь слыханное ли дело ограбили уважаемых господ, да ещё и с телесными увечьями, целое событие. В общем, сыскного народа понабежало немерено. Конечно же, прибыли и доктора для оказания помощи изувеченным Аркадию и Вениамину. Уж им досталось бедолагам. Доктора светочи сразу взялись за их спасение, а следователь-дознаватель к опросу и выяснению обстоятельств случившегося.

          Пленники хоть и сбивчиво, но дали нужные для расследования показания. Тут же в тот злополучный трактир выехал полицейский наряд со следователем. Естественно Сигизмунд сходу попал в их руки. Он и пикнуть не успел, как был схвачен. При нём нашли всё награбленное: и ридикюль с миллионами, и ларец с украшениями, и шкатулку с жемчугом. Улики на лицо, отпираться не имело смысла. Казалось бы, всё, дело сделано, можно и расслабится, преступник уличён, но не тут-то было. Оказалось что некоторых ценностей не хватает. При дальнейшем пересчёте, уже в участке, при опознании ценностей, потерпевшие показали, что на некоторых украшениях отсутствуют крупные брильянты, весьма дорогостоящие аксессуары. Только за один такой брильянт можно уже дом купить.

          Сигизмунд естественно ни в чём не сознался. Дескать, ничего не знаю, может, их и вовсе не было. Мол, всё это поклёп. А может брильянты и при ограблении где-нибудь потерялись, кто знает. Одним словом напустил туману, как говорится, в непонятки кинулся. Но как бы там ни было, и что бы там ни говорилось, а дело-то раскрыто по горячим следам, можно сказать с поличным. А потому медлить не стали. Следователь быстро оформил бумаги, и дело передали в суд. Уже утром начался процесс, ведь событие неординарное, ужасное преступление, статья обвинения тяжкая, истязание, пытки, телесные повреждение, увечья. Однако нашлись и смягчающие вину обстоятельства. Попался весьма человеколюбивый адвокат.

           – Вы за что его судить собрались, судари мои?… За то, что эти двое, с вашего позволения великосветские, заносчивые господа, издевались над ним!?… Унижали его, дразнили, надсмехались, надменно втаптывали в грязь!… Так они за это и поплатились!… Вели бы себя пристойно и ничего вообще бы ни случилось!… Вы же не станете винить медведя в том, что он, обороняясь, нападает на охотника!… И здесь точно такой же случай!… Так что, уж если кто и виноват здесь, так это только сами господа!… Это они преступники, толкнувшие моего подзащитного на месть!… А он лишь жертва их демонических усилий!… И это им следует находиться на скамье подсудимых!… Они, безусловно, виновны!… - выступив с яркой речью, ловко переложил ответственность на потерпевших адвокат. После чего в ходе процесса начались сомнения.

            Простой народ встал на сторону Сигизмунда, что вызвало в зале заседания брожения. Поднялся шум, и гомон недовольства. Разумеется, судья в такой обстановке не смог вынести однозначного решения, и процесс пришлось отложить на какое-то время. Дело сразу получило большой резонанс, газетчики мигом раструбили обо всём. Чем хитро воспользовался Сигизмунд и ловко напросился на личную встречу с судьёй. Впрочем, таковая дозволена в рамках расследования, так что ничего удивительного. Ну а во время встречи Сигизмунд искусно обработал судью своими неотразимыми доводами. Проще говоря, он дал понять судье, что, если тот замнёт процесс, или вынесет решение о минимальном наказании, типа штрафа либо условного срока, то получит вознаграждение в виде брильянтов. Негромко так намекнул.

          Отчего судья даже слюнки пустил. Уж ему очень хотелось заполучить брильянты, он испытывал к ним особую слабость. Тем более что его молодая жена была просто-таки помешана на них, и пошла бы ради их обладания на самые смелые любовные утехи, которые в свою очередь так обожал пожилой, сладострастный судья. А потому дальше всё пошло как по маслу. Судья получил обещанные ему брильянты, а Сигизмунд свободу. Публика же подбадриваемая адвокатом элементарно ликовала. Люди нашли решение судьи справедливым и единственно верным. Народу понравилось, что богачи получили по заслугам, а бедный горожанин оправдан.

          Короче говоря, назревавший бунт удалось предотвратить, и все, в общем-то, остались довольны, ведь никто не знал изнаночной стороны вопроса, а она была весьма забавна. Дело в том, что Сигизмунд, при его аресте в трактире, каким-то чудом, а скорее благодаря своему проворству, успел-таки проглотить те крупные брильянты, что мигом наковырял с украшений, а уже потом, находясь в заточении, заполучив их вполне известным способом, подкупил ими судью. И всё вроде шито-крыто. Сигизмунд на свободе и вновь лихо отплясывает в трактире. Однако лёгкий осадочек обиды, у него всё же остался, и этот осадочек с особым раздражением всё больше и больше свербил его.

           – Это что же получается,… всё что было, прошло зря?… Я старался, терпел издёвки этих господ,… выслушивал оскорбления, попрёки, а оплаты за это мне нет!… Где денежки?… Куда делись? А ведь они были у меня в руках!… Я их честно награбил!… Ну ладно эти господа-калеки, им вернули их богатства,… а судья-то за что получил брильянты, которые фактически уже были мои,… они буквально прошли через меня,… я их своими кишками прочувствовал,… заработал своим нутром!… А он их получил за просто так,… лишь потому, что он судья, и волен выносить удобный ему приговор,… но это нечестно!… Нет, так не пойдёт!… - как-то вечерком, испив очередную чарку, решил Сигизмунд, и уже на следующий день узнал адрес проживания судьи. Всё логично, решение принято и  его следует исполнять. А Сигизмунд его и исполнил. Предварительно изучив обстановку, он поздно ночью вломился к судье прямо в спальню, и сходу пока тот ещё не успел очухаться, потребовал вернуть ему якобы его брильянты. Удивлению судьи не было предела.

          – Как вы здесь оказались!?… Да и какого чёрта я вам что-то должен вернуть?… - попытался было запротестовать он, но Сигизмунд мигом его вразумил.

           – Ну, во-первых, попал я к вам просто,… всех ваших слуг уложил своей дубинкой,… они даже ойкнуть не успели!… И вот я здесь!… А во-вторых, хватит вопросов, и отдайте мне моё,… я лично передал вам в руки брильянты, а значит они мои,… верните и вы не пострадаете!… Уж поверьте, я умею выбивать из людей всё, что мне нужно!… Не тяните, отдайте!… - грубо затребовал Сигизмунд, и тут же приступил к экзекуции. Кстати, молодая жена судьи была здесь же, в спальне, рядышком с ним в постели, и до этого молча трясясь, пряталась под одеялом. Теперь же она просто потеряла сознание, обморок срубил её, такого зверства она ещё не видела. Сигизмунд от души лупил её пожилого супруга. А в результате, разумеется, он получил обратно свои брильянты. Ну а получив их, немедля ретировался.

          Алчный же судья остался приходить в себя и залечивать раны. Естественно никакую полицию он вызывать не стал, ведь брильянты краденные, и полученные им в виде взятки, так что о них не заявишь. А потому для Сигизмунда всё обошлось, он продолжил пьянствовать и воровать. Впрочем, недолго. Зимой он упал в сугроб и сильно обморозился. В итоге вся его сила, вся его мощь исчезла. Он очутился в городской простонародной больнице, где всякому бедняге дают возможность спокойно умереть. Судья тоже поплатился за свою любовь к брильянтам, иначе говоря, за свою алчность и пристрастие к деньгам. Он долго лечился и истратил на это почти всё своё состояние, жена его бросила, «нищих никто не любит», заявила она и сбежала. Её любовь мигом испарилась. Однако и любовь, и пристрастие бывают совсем иного толка, притом такого, от которого дух захватывает и человек готов на подвиг ради возлюбленной. Об этом как раз вторая история.
                Глава 5.
Жил в купеческой слободке один молодой паренёк: умница, хорош собой, строен, опрятен, расторопен, приятен, оттого и служил он приказчиком у самого богатого купца в городе. А звали того парня Федот, уж такое весёлое имечко у него было. Но хозяин ценил его не за имя, а за проворность и умение общаться с покупателями, находить с ними общий язык и ловко сбывать товар. Впрочем, хозяин и сам обладал многими незаурядными качествами. Ну, недаром же выбился в главные купцы; умел и покупателю угодить, мог и поставщика ценой удивить, а иногда и красну девицу на прогулку соблазнить. Да-да, практиковал он и такое. Чего только не сделаешь, лишь бы торговое дело процветало. Тут будешь рад и чёрта умаслить.

         К тому же хозяин был холост, бессемейный, и имел полное право с девицами гулять. Тем более что и возрастом подходящ, тридцать с хвостиком лет ему всего-то и было. Внешность тоже не подкачала: лицом гармоничен, осанкой отличен, ни горба, ни сутулости не наблюдалось, да и косоглазия не ожидалось. Вот они с Федотом и были друг другу подстать. Так что к ним за товаром завсегда очередь из молоденьких обожательниц выстраивалась. И всё бы хорошо, да только как-то однажды к ним в лавку незнакомая девушка зашла. Пригожа, обаятельна. Русая коса, бровь дугой, глаза голубые, уста алые, осанка прямая стрелой, грудь высока, чарует красотой. Всё при ней. Тут-то и кинулись к ней хозяин с Федотом услуги свои наперебой предлагать.

           – Чего изволите сударыня!?… Уж мы-с для вас расстараемся!… Весь ассортимент предложим!… А чего нет, так мы хоть из-под земли достанем!… Вы только скажите!… - шумят, тараторят перед ней. А она этак мило усмехнулась белоснежной улыбкой, и говорит.

           – Вот уж я не ожидала такого приёма у вас,… слышала, конечно, что вы народ радушно привечаете,… но чтоб вот так искренне, даже не думала!… Хотя это, наверное, потому что я в ваших краях новенькая, ничему непривычная, никому незнакомая!… Ну а приехала я издалека, много путешествовала,… вот решила теперь здесь осмотреться,… а тут такой приём!… Мне аж чуточку стеснительно стало,… так что я, пожалуй, в другой раз зайду… - сконфуженно  пролепетала девица, даже покраснела, пунцом щёки пошли, и быстрей из лавки выскочила, помчалась восвояси. Хозяин с Федотом аж растерялись, ведь невиданное дело, покупатель от такой услужливости прочь бежит. Первым очухался Федот.

           – Да как же так-то?… Чтоб такая красавица, да ни с чем ушла!… Непорядок это!… Ох, догоню-ка я её, да спрошу, чем же это мы её смутили,… почему не угодили!… - крикнул он хозяину и вслед за девицей выскочил. Конечно же, мигом её догнал, ведь она далеко уйти не успела. Ну и, разумеется, у них завязался разговор. А почему бы собственно и не поговорить. Оба молоды, крайне притягательны, весьма очаровательны, красотой сияют, друг друга привлекают. Вот беседа и полилась сама собой. Федот шуточками сыплет, улыбается, из-под чуба глазками лукаво зыркает, кокетничает, благостное впечатление производит. Да и девица тоже не прочь улыбнуться, ей приятно на такого внезапного ухажёра смотреть, любуется его внешностью. Только вот она всё больше слушает, и меньше слова молвит. Ну а Федот заливается, старается, разговором упивается. 

          Так они дальше по улице и побрели. Идут, беседу ведут, общением наслаждаются. Вскоре Федот и забыл, зачем из лавки выходил, вроде и нет никакой торговли, и они с девицей одни в целом свете. Да и она тоже уже про покупки не вспоминает, с Федотом рядышком всё шагает и шагает. В общем, у них, так сказать симпатия образовалась, почти влюбились они. До самого позднего вечера проходили, про все свои дела забыли, до того им вместе хорошо. Ну а как Луна взошла, так они только тогда и расстались. Но перед этим договорились, назавтра встретится. А так оно и вышло.

         С утра Федот, как и положено, извинился перед хозяином за вчерашний прогул, и снова за прилавок встал. Пошла торговля. Ну а после обеда уж и девица та пришла. Кстати, звали её Машенька, или по-взрослому Мария. Хотя не это главное, а важно то, что едва она появилась, как хозяин мигом в лице переменился. Конечно же, он узнал её, ведь всю ночь из-за неё не спал, только о ней и думал, грезил, глянулась она ему сильно. Уж если есть на свете любовь с первого взгляда, то это именно она его поразила, в самое сердце попала. Он уже сотню раз пожалел, что сам за девицей вчера не выскочил, что Федот его опередил. И сейчас очень стушевался, увидев её. Зато Федот, словно чёртик из табакерки выпрыгнул из-за прилавка ей навстречу, и любезно заявил.

           – Ах, милая барыня-сударыня,… дозвольте вас с новым денёчком поздравить, да благолепия пожелать!… Всё ли хорошо вам спалось?… Дурных снов, не виделось ли?… - этак задорно пролепетал он, и уже прям обниматься лезет, да ещё с таким дерзким напором, нежности ему захотелось. Но девица не такая. На ласки скупа. Чуть преосекла его, ладонью повела, и отвечает.

         – Ах, Федотушка, дружок,… твоими бы устами да мёд пить, уж так славно ты говоришь,… заслушаться можно!… Хотя если честно, то спала я беспокойно!… Весь сон ты мне виделся,… песни пел, да танцевал, на гулянье приглашал,… еле утра дождалась!… Вот, пообедала, и сразу нашлась, к тебе в гости подалась… - усмехаясь, откликнулась девица, и невзначай на хозяина взгляд обронила. А тот аж весь по струнке вытянулся, сердце его замерло, дыхание перехватило, душа в пятки ушла. Стоит, ни жив, ни мёртв. Тут уж и Федот подсуетился, к нему обратился.

          – Я может, это,… пойду, пройдусь?… А потом всё отработаю,… иначе как-то неудобно получается,… девица пришла, а я работаю!… Ну не прогонять же её обратно… - протараторил он, а хозяин только головой кивнул.

          – Ага,… иди… - сухо добавил, да снова застыл. Ну и всё, Федот с Машенькой опять на весь оставшийся день гулять отправились. Хозяин потихоньку в себя пришёл, и вновь до самого вечера в глубокий раздрай погрузился. Ему уж теперь и жизнь не мила. Сердечная мука его гложет. Вон как тяжко он влюбился, ревнует, ведь с его зазнобой другой гуляет, а не он. Но что хуже всего, точно такая же история и на завтра случилась. Машенька снова с Федотом отлучилась. Не с ним, не с хозяином, а с помощником ушла. Ох, и загоревал же он тогда. Муторно у него на душе, хоть вешайся.

           – Ох, Машенька, милая,… и откуда ты только на мою голову взялась,… люблю я тебя безмерно,… житья мне нет, и не будет!… Эх, всё бы отдал за твою любовь!… Ни денег, ни золота, ничего не пожалел бы ради тебя… - вся голова его теперь лишь такими мыслями и была занята. Невмоготу ему, рвётся его душа к ней, к зазнобушке своей, которой в свете нет милей. Но она с другим гуляет, и его совсем не знает. А он молчит, смущается, и заговорить с ней стесняется. Вот такие печальные дела творятся.
                Глава 6.
Меж тем, таким образом, прошло ещё пару дней, и всё по-прежнему повторяется. Федоту хорошо с Машенькой гуляется. А хозяин, как и раньше места себе не находит, исстрадался весь, кусок хлеба в горло не лезет, осунулся, похудел, на себя не похож стал. И вот тогда Федот заметил эти перемены.

          – Ты чего это, хозяин?… Что с тобой?… Никак заболел,… простыл, что ли?… - спрашивает он его.

           – Эх, кабы простудой заболел, так это ещё ничего,… такую болезнь легко вылечить, а у меня хворь похуже будет!… Влюбился я,… а любовь только и можно, что пережить,… лечению она не подлежит!… Вот и не знаю, что теперь делать… - печально вздохнув, признался хозяин.

           – Ха, и всего делов-то!… Подумаешь любовь!… Да у тебя вся жизнь впереди, ещё всякое пережить можно,… ерунда, ну её к лешему, не грусти!… Хотя скажи, кого любишь-то?… Что за девица такая?… - этак ненароком спросил Федот.

           – А такая и девица, что это Машенька!… Её и люблю!… Сил моих больше нет молчать,… уж прости, сразу не сказал,… я вот как только её увидел, так тут же и полюбил!… Готов всё отдать, лишь бы с ней быть,… и деньги, и дом, и торговое дело, и жизнь, ничего не пожалею!… Вот как люблю!… - вновь искренне признался хозяин, на что Федот сначала вроде оторопел, но мигом отряхнулся и говорит.

            – О, как тебя зацепило-то!… Хм,… так говоришь, ты и деньги, и дом, и жизнь, и торговое дело отдашь?… Ну, положим ни дома, ни торгового дела, ни жизни твоей, мне не надо,… а вот от денег я бы не отказался!… Заплати мне сполна, и я уйду с твоего пути, отступлюсь,… девица-красавица твоей будет!… А я исчезну, в другой город уеду, она меня быстро забудет,… тут уж и ты не спасуй, атакуй её, утешь, очаруй, влюби в себя,… ты же человек опытный, у тебя получится!… А я с твоими деньгами не пропаду, другую кралю себе найду,… дашь мне миллион, и Машенька твоя!… - вдруг как-то смело заявил Федот и ответа ждёт. А хозяин и ждать не стал, мгновенно миллион собрал, все свои кубышки откупорил, все сбережения достал, и нужной суммой Федота одарил, щедро поступил, сполна заплатил. И минуты не прошло, как Федот даже денег не считая, унёсся прочь. Не вспомнил ни про любовь, ни про торговлю, купюры увидел, и сразу про всё забыл.

          А меж тем весь их разговор случайно подслушал один из покупателей, да тут же всё что узнал, своим дружкам в соседнем трактире за обедом рассказал. Разумеется, молва махом по слободке разнеслась, за полчаса все про ту сделку прознали. Ну и конечно до Марии всё дошло, а для неё это обидней всего, ведь  она девушка честная, а тут получается, её вроде как продали, даже предали. И естественно она к хозяину лавки с разговором отправилась, так сказать выяснять отношения, или попросту, ругаться. Заходит, и прямо с порога накинулась на него.

           – Это правда что народ говорит?… мол, Федот меня за миллион тебе продал!?… - без лишних церемоний этак сурово спрашивает она. А хозяин лавки как стоял, так враз на колени и бухнулся.

           – Прости ты меня Машенька,… не скрою, всё так и было,… заплатил я Федоту, чтоб он от тебя отступился!… Чтоб бросил тебя, чтоб исчез, испарился, в другом месте схоронился!… Да что там миллион,… да кабы он захотел, то я бы ему и жизнь свою отдал,… только бы он оставил тебя!… Уж прости, но я тебя так люблю, что мне ничего не жалко… - глядя Марии прямо глаза, почти слёзно признался он. Чему Мария немало удивилась.

           – Да как же так-то?… Когда это ты полюбить меня успел?… Да ещё и так страстно!… Разве ж такое возможно?… - тихо спросила она, и вся её злость словно улетучилась, нет её более, лишь какоё-то смутное чувство приязни зародилось.

           –А вот, веришь ли, возможно такое!… Только раз тебя увидел и всё,… сердце замерло, душа в рай унеслась!… Что хочешь со мной делай, но не могу без тебя!… Хочешь — казни, хочешь — милуй, воля твоя,… а только любить тебя я не перестану!… - клятвенно заверил хозяин, и повинно голову склонил, на что сразу конкретный ответ получил.

           – Ну, нет,… казнить я тебя не стану,… зачем же это,… ты за меня деньги заплатил, выходит ты меня действительно купил,… а товар никогда продавца не подводит!… Так что уж раз купил меня, так пользуйся теперь!… Но только учти, я покупка дорогая, а значит, особого ухода требую!… Будем считать, ты за меня откуп отдал, калым, то бишь приданное,… а потому и замуж меня взять обязан!… Так по всем правилам полагается!… А уж я со своей стороны, постараюсь честно оценить ту жертву, на которую ты ради меня пошёл!… - быстро изменив своё мнение о хозяине, вдруг властно рассудила Мария, и мягко улыбнулась. А хозяин как услышал такое её рассуждение, да улыбку увидел, так чуть с ума от счастья не сошёл.

         – Ты!?… Да за меня замуж!?… Да я о таком и мечтать не смел!… Да я для тебя всё сделаю!… Ах, Машенька, лапушка ты моя, душенька светлая!… Вон как ты всё верно на свои места поставила!… А уж я расстараюсь, заслужу твою любовь!… Горы сверну, реки вспять поверну, но счастливой тебя сделаю!… - не скрывая своего восторга, завосклицал хозяин и в порыве радости нежно обнял Машеньку. Тут уж она сопротивляться не стала, наверняка знала, что человек, не пожалевший ради неё своего капитала, не сделает ей ничего плохого. Умной девицей оказалась. Впрочем, ей было в кого умной быть, ведь её отец в соседней губернии известным фабрикантом-заводчиком числился, богачом каких мало.

          Ну а она, Машенька, дочь его, в поисках приключений и впечатлений путешествовала повсюду, развлекалась, как могла. Вот недавно из Европы вернулась, и тут же в такую занятную историю попала; состоятельный мужчина ради неё был готов жизни лишиться, нищим стать, а такой поступок дорогого стоит. Ну, она и оценила его рвение, ведь среди купеческого сословия это редкое явление, мало кто из-за любви на такое решиться, а он решился, чем и завоевал сердце юной красавицы. А дальше конечно и свадьба была. Отец Марии, узнав эту историю, сделал вывод, и взял хозяина лавки к себе компаньоном на полных правах, дескать, он заслужил такое доверие. И зажили они с той поры богато и счастливо, ни измен, ни горя не зная, лишь свою семью детишками приумножая.

          Ну а с Федотом и с его миллионом беда приключилась. Едва выехал он из города, как тут же пустился во все тяжкие, стал кутить, наливку пить, мигом пристрастился играть в карты, увлёкся женщинами, менял их аки модистка шляпки. В общем, пошёл по наклонной. А в результате обанкротился и вновь подался в приказчики, пристроился где-то на периферии. Впрочем, поговаривают, он и этим был доволен. Денег нет, но зато жизнь осталась. А ведь могло быть и хуже, карточные шулера могли вообще всего лишить. Хотя не исключён и другой вариант, такой например, какой произошёл с героями следующей истории.
                Глава 7.
Жила была как-то на свете одна немногочисленная семья. В ней и было-то всего два человека: матушка вдовица, да юный отрок малолеток. Так уж вышло, что их кормилец, глава семьи, рано покинул этот мир, он слишком много работал, вот и надорвался. Всё случилось быстро, сердце не выдержало, и он ушёл на небеса. Святой был человек, приносил людям пользу, облегчал их труд, считался искусным инженером, изобретал разные приспособления и станки, делающие сложное производство намного легче, а главное безопаснее. Спас ни одного рабочего от непредвиденных увечий, но, к сожалению, сам загнался.

           Зато заработал много денег, почти целое состояние. Заводчики и фабриканты с удовольствием платили ему за его сверхпроизводительные станки. Так что семья, оставшись без кормильца, не бедствовала. Жили в прекрасном особняке, в достатке и холе. И всё бы хорошо, да только отрок по мере своего взросления стал превращаться в весьма неспокойного юношу. Сделался нервным, дерзким, и даже эгоистичным, вот что значит расти без крепкого отцовского воспитания. Впрочем, это вполне ожидаемо, ведь он единственный ребёнок у матери, и конечно она его баловала. А он, почувствовав над ней свою власть, постепенно превратился в этакого деспота. Постоянно требовал от неё денег на свои развлечения.

           – Мне нужна достаточная сумма, чтоб я мог чувствовать себя ничуть не хуже прочих моих сверстников из состоятельных семей!… Я им ровня, а потому и средств мне требуется столько же!… Я ничем не должен отличатся от юношей зажиточного общества!… - говорил он матушке, мотивируя своё стремление тратить больше денег.

            – Хорошо милый,… я всё тебе дам,… ты только не переживай,… а то что-то ты в последнее время стал какой-то раздражительный… - заметив его излишнюю беспокойность, отозвалась она, и конечно выделила требуемую сумму. Мать не обманешь, она всё видит: и нервозность, и тревожность, только вот причины этого были глубже, чем она могла себе представить. А всё дело в том, что сын увлёкся карточной игрой, этим великим пороком девятнадцатого века. Штос и преферанс в ту пору захватили умы людей. И, разумеется, среди игроков водились ловкие шулеры профессионалы, проще говоря, мошенники каталы. Они обманом и манипуляциями обчищали карманы честных игроков на приличные суммы. Вот и сын этой честной женщины попал в руки подобных шулеров.

          Он жестоко проигрался. Его потихоньку-полегоньку, втянули в махинации и повесили на него баснословно-огромный долг. Тут только два выхода, либо стреляться, сохраняя честь, либо продать семейный особняк и погасить задолжность, третьего не дано. Сын выбрал второе. Излишне передавать тот разговор, что состоялся у него с матушкой. Это был крайне трудный, но краткий диалог. Мать любила сына до самозабвения, а потому приняла все его требования. В итоге особняк продали и долг отдали. Матушка с сыном скромно переселились в небольшой флигелёк.

          Средств к существованию у них не осталось, всё ушло на оплату непредвиденных расходов и процентов за долг. Ужасный исход дела. Впрочем, сына это не остановило. Он вновь взялся играть в карты, продолжил форсить, модничать и кутить, одним словом держал марку. Прежние привычки богатого недоросля остались. Ему было трудно от них отказаться. И естественно он опять влез в долги. Хотя присутствия духа не терял, и размышлял по своему обыкновению глупо и заносчиво.

          – Ничего,… фортуна временно отвернулась от меня, но это лишь до первого крупного выигрыша,… а уж затем пойдёт полоса везения!… Тут главное не останавливаться,… играть и играть, и ещё раз играть!… ха-ха-ха… - не раз посмеиваясь, говаривал он сам себе, упрямо надеясь на лучшие времена. Однако время его надежд не оправдало. Стало только хуже. Бедная матушка, видя, куда катится жизнь её любимого сыночка, сильно заболела и слегла. Не могла ничего делать, её тело пронзила странная ноющая боль, она просто сковала все мышцы и суставы бедной женщины. Сын же от такого несчастья лишь сильно разозлился, почти пришёл в ярость.

            – Ну, вот ещё не хватало,… и вздумалось же тебе заболеть именно сейчас!… Что за напасть!… Какого чёрта!… - грубо выругался он, но за доктором всё же отправился. А дальше события развивались вполне предсказуемо. Доктор, конечно, пришёл, разобрался в чём дело, и назначил весьма дорогостоящее лечение.

             – Иначе всё,… паралич, и смерть… - добавил доктор, покидая их. Тут-то сынок и понял — дело слишком серьёзное, и он запросто может потерять единственно-близкого человека, готового ради него на всё.

            – Не переживай родная,… мы вылечим тебя,… в конце-то концов долг платежом красен,… ты спасла меня, и я отплачу тем же, не оставлю тебя в беде… - заверил он матушку, и взялся за её лечение. Моментально, в один день забросил все свои кутежи и карточные развлечения, на веки вечные зарёкся играть. Отправился в банк, заложил их скромный флигелёк, взял ссуду и на все деньги набрал лекарств, которые доктор прописал. Начались долгие дни и ночи процедур. Он практически не отходил от кровати матушки. А в свободные от процедур минуты взялся изучать старые бумаги своего покойного отца. Залез в шкаф, где хранились его потёртые чертежи, планы и схемы. Это были последние разработки новых станков и механизмов, отец просто не успел их осуществить. 

           И тут произошло ещё одно преображение. В сына, словно дух его отца вселился. Хотя конечно такое невозможно, скорее это сработал наследственный фактор, и сын сходу загорелся неосуществлёнными идеями отца. Нашёл несколько уникальных чертежей и схем, которые пробудили в нём колоссальный интерес к инженерному делу. И это объяснимо, ведь он хоть и был жуиром, но жуиром образованным. В своё время матушка успела дать ему возможность образоваться, оплатила учёбу, и он блестяще окончил специализированную гимназию. И вот сейчас это ему пригодилось, он с головой ушёл в технические чертежи и схемы; усовершенствовал их, доработал, осовременил, и в результате получил новейшее изобретение.

          – Ах, матушка,… это так увлекательно,… я исправил все ошибки и недоработки батюшки!… Я вывел безупречную формулу, и теперь станок будет работать без сбоев!… Долговечность обеспечена!… Как жаль, что я столько времени потратил впустую, на карты и развлечения!… Но теперь всё, я нашёл своё призвание!… - радостно воскликнул он, расцеловал матушку, и тут же умчался на фабрику, для которой его отец разрабатывал своё последние творение. Даже сомневаться не приходится, насколько радушно встретил его фабрикант, он был в восторге от принесённых ему новшеств. Для него это была настоящая золотая жила. Такой экономически выгодной линии ещё ни у кого не стояло, его ждало сказочное обогащение. Так что фабрикант не скупился, и от души наградил новоявленного изобретателя, отвалил столько денег, что тому и в жизнь не потратить. После чего наш герой с победой вернулся домой.

         И вот что удивительно, его матушка к той поре встала на ноги. Её болезнь как рукой сняло, вот она была, и вдруг её уже нет. Матушка абсолютно здорова. И то правда, много ли ей надо, сын пошёл по стопам отца, выбрал его стезю, встал на правильный путь, и всё, здоровье сразу к ней вернулось. Чудеса да и только. Радость поселилась в их доме, счастье наконец-то пришло, притом настоящее, реальное, не мнимое, а честно заработанное. Естественно с такими средствами они обратно выкупили свой особняк и отдали ссуду банку. Но и это ещё не конец, сын продолжил работать всё в том же направлении, а свои старые привычки он напрочь забыл.

           И вот тут его талант полностью раскрылся. Изобретения посыпались, как из рога изобилия. Достаток вернулся в их семью. А вскоре он встретил весьма подходящую для него девушку, тоже умницу интересующуюся новинками техники. Любовь и согласие объединило их. Разумеется, сыграли свадьбу, пошли ребятишки, девчонки и мальчишки. Тут конечно нашлось работы и для матушки, ведь теперь она стала бабушкой. Ну а дальше и говорить нечего, в трудах и заботах их жизнь приобрела новый смысл, новое значение, и счастья этому не было предела. Уж такая неоднозначная история с ними приключилась.

          И вот здесь пора сделать вывод из всех трёх историй. Вывести, так сказать, неоспоримую истину. И сразу возникает вопрос, а что же является главным в содержании этих новелл? Что их объединяет? Кто-то, конечно, скажет, что это жульство и чрезмерная жадность, как в первой новелле. Или влюблённость в девушку, которую легко предал Федот во второй истории. Либо карточный азарт, который чуть не погубил талант инженера в последней сказке. Но нет, всё это не главное в содержании, а как раз наоборот, это лишь второстепенные явления, тогда как находящиеся, казалось бы, в тени всех событий деньги, и есть самый главный участник всех перипетий. Ведь именно из-за них, из-за денег, в людях просыпаются самые низменные качества: алчность, предательство, продажность, и ещё много чего. А потому у каждого читателя есть возможность вынести из этих историй свой урок и свои выводы…
                Конец.
Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.