Редактура 1 главы.
Для сравнения добавляю три варианта - как менялись обстоятельства завязки в разные времена.
1 глава 10 лет назад.
Глава 1. Легенда.
Был вечер, в горах лил дождь, в лесу за горами намокла земля, и молния освещала своими яркими вспышками даже самые укромные уголки леса. А он был густым и дремучим. Лишь одна узкая тропинка была выложена камнем королём Андрианом около тридцати лет назад. Король этот был хитрый и умный, поэтому сделал дорожку, разветвляющуюся в разные стороны, но эти ветви тропы приводили в тупик. Лишь та дорога, что шла прямо, выводила из леса. Да и то в неутешительное место – в горы. Ведь его замок был окружён со всех сторон лесом, а за ним горами. Но король умер пять лет назад, и сейчас, в грозовую ночь, его жена – королева Изабелла не спала, она о чём-то беспокоилась, так как ходила по своей комнате из угла в угол. Она была встревожена какими-то событиями и вспоминала давние обстоятельства. Вдруг королева остановилась, о чём-то подумала и вышла из комнаты. Она вошла в центральный коридор замка и направилась в южную часть королевства. Если хорошо подумать, то можно было догадаться, что Изабелла идёт к своим дочерям – Софии и Марии. Несмотря на поздний час, они сидели в большом южном зале дворца и играли в шахматы. София была старше сестры на четыре года, но, кажется, проигрывала эту партию.
- Ну, всё, сестрёнка, тебе мат, - сообщила Мария.
- Молодец, уже лучше меня играть стала, - София посмотрела на часы. – Ой, Мария, пошли-ка по комнатам – уже первый час.
- Что-то мы заигрались с тобой. Помнишь, нам мама говорила, чтобы мы были у себя в одиннадцать?
- Да, говорила она так, да ещё и не так давно…
София не успела досказать, как дубовая дверь в зал отворилась, и зашла Изабелла. Она хмуро посмотрела на дочерей:
- Почему ещё здесь? Я вас по всему замку ищу. Думала, вы уже девятый сон видите.
- Извини, мы заигрались в шахматы, - призналась София.
- Ладно уж, сегодня это даже к лучшему, что вы ещё не спите. Мне надо вам сообщить что-то важное. Присядем.
Все сели за стол, и королева продолжила:
- Знаете про наш символ Глаз Дракона?
Те закивали.
- Я расскажу вам легенду, связанную с этим талисманом. Когда-то давным-давно в наших горах жил дракон. Он был злой и свирепый, постоянно нападал на деревни и сжигал их. Тогда много людей осталось без жилья. Все боялись этого чудовища. Одна лишь мысль о нём наводила людям страх и ужас. Но нашёлся один смельчак – принц из соседнего королевства, который отправился в горы, чтобы убить его. И он отрубил голову дракону, решив закопать её в пещере, в горах. Но принц обратил внимание на глаза дракона. Они сверкали, как изумруды, хоть и был дракон мёртв. Принц вынул его глаза из глазниц и долго любовался. Один из них он положил на выступ в скале, а другой забрал с собой. С тех пор этот камень, получивший название Глаз Дракона, переходит из рук в руки и теперь находится у нас, и является символом нашего замка. Все бы ничего, но кому-то нужен этот камень. И этот человек знает, что он у нас и со своей армией совершает набеги на наше царство. Вы это не знаете, потому что уезжаете каждый день из замка в город. Я долго думала, как же быть и, наконец, решила, что вам здесь опасно находиться – вы должны уехать сегодня на рассвете. Я вам дам с собой Глаз Дракона, чтобы вы отнесли его на место в Пещеру Дракона.
- То есть, мы должны покинуть королевство? – подвела итог Мария.
- Да, - подтвердила королева Изабелла, - я скажу, чтобы для вас готовили карету и самых выносливых лошадей.
- А почему ты с нами не поедешь? – спросила София. – Тебе же здесь тоже опасно.
- Знаю. Но я королева и не должна оставлять замок. Вы же понимаете это. Ох, мне так сложно вас отпускать, но, боюсь, другого выхода нет, - королева обняла своих дочерей.
- Не волнуйся, мама, мы сделаем всё, как ты скажешь, - сказала София.
- Я очень верю в вас. Начинайте собирать вещи. Вот Глаз Дракона, - королева Изабелла положила на стол камень. Он блестел, как месяц в тёмной ночи, но зелёным, изумрудным цветом. И это был явно не изумруд. Принцессы склонились над ним и в один голос произнесли:
- Ух, ты! Какая красота!
- Положите его в потайной карман сумки, а то вас в пути могут ограбить.
- Хорошо, мама, - ответила Мария, не отводя глаз с камня.
- Ну, ладно, я пойду, - королева Изабелла вышла.
Её дочери ещё долго рассматривали драгоценность, но потом всё-таки стали собираться в путь.
Вариант 2, что-то поменялось...
1 глава 5 лет назад
Глава 1
На громоздкий замок упала тьма грядущей ночи. В пустом зале падающая сверху капля нарушала нависшую тишину. По стенам помещения были развешаны факелы с пылающим огнем. Но их свет мерк в глубине черного зала, в центре которого стоял длинный стол, с массивными стульями с резными спинками в виде пик. Во главе стола сидел мужчина лет сорока и не спеша курил крепкую сигару. Густые темные волосы обрамляли голову и падали на плечи, глаза его были нахмурены и смотрели в одну точку. Рядом с ним сидел молодой парень, на вид лет двадцати и следил за каждым движением мужчины. А тот, в свою очередь, был равнодушно спокоен. В зале царила тишина. И никто не нарушал молчания, кроме падающей сверху капли.
— Меня раздражает этот звук! – вдруг обрушился громом возглас сидящего во главе стола.
— Дождь на улице, – как бы невзначай заметил юноша. Он даже не обратил внимания на горячий пыл собеседника.
— Где опять эти обалдуи? Сколько их можно ждать? До рассвета осталось несколько часов, а они не соизволили явиться!
— Отец… но еще вся ночь впереди…
— Молчать! Ты подготовил лучников? Они готовы выступать на рассвете?
— Да, все готово, они ждут только моих приказов.
— Отлично, теперь…
Внезапно в дверь постучали. Звук гулом разнесся по пустому залу, и через мгновение в комнате оказалось еще два человека.
— Где вы шляетесь, придурки?! – взревел сидящий во главе стола человек и ударил по столу кулаком так, что все вещи, лежащие перед ним, взлетели и вернулись обратно.
— Ээ… господин Вилорм, мы…
— Так! Молчать! Будете говорить, когда я скажу. С рассветом мы выступаем. Белый ястреб не должен устоять под нашим натиском. Да, у них сильная армия, но у нас маги. Они наш козырь. Диар?
— Да, господин Вилорм…
— Вы знаете свою работу, я не вникаю в суть ваших магических заклинаний, вы сами должны все понимать.
— Да, все маги готовы к наступлению, сегодня мы проводили тренировочные бои и проверяли боевые заклинания.
— Отлично. А что скажешь ты, Сефер?
— Воины поддерживают отличный боевой дух, господин… они готовы к бою.
— Гурий ведет стрелков, – Вилорм кивнул в сторону молодого парня и потушил сигару прямо об стол.
— Гурий? Но как?... Он же…
— Он уже достаточной взрослый, Диар, это будет его первой битвой. Мы победим. Обязаны это сделать. Камень должен быть у нас, чего бы нам это не стоило.
— Ради какого-то камня начинать войну?... Это глупо, – начал было Диар, но его тут же оборвал Вилорм с прежней грубостью:
— Если не нравится что-то, можешь так же спокойно идти на виселицу. Желающих посмотреть на смерть всегда хватает. Так что слушай, что я говорю. Если я сказал надо, значит, так оно и есть. Этот камень – обитель всего живого, ясно вам всем? И он мне нужен! А этой старой дуре Изабелле давно на тот свет пора…
Все трое мужчин дружно загоготали. Вилорм улыбнулся и не спеша продолжил:
— Говорят, у нее две красавицы-дочки. Сделайте так, чтобы они остались живы. Я бы с ними не против позабавиться… да и, уверен, от них можно много пользы извлечь.
— Мы отдадим приказы, милорд…
— Прекрасно! А теперь, господа, всем готовиться к наступлению. Оружие, магические посохи, доспехи… все должно быть готово! Через два часа мы должны выйти и к рассвету быть перед замком Белого ястреба. Они наверняка нас ждут… но не знают наверняка. Внезапность – еще одно наше преимущество. Так что, мы сможем ударить достойно.
— Можно вопрос, милорд? – подал голос Сефер.
— Говори.
— На чьей стороне амазонки? Помнится, в последний раз у нас с ними была не очень-то приятная встреча…
Казалось, Вилорм задумался и вообще забыл о чьем-либо существовании в зале. Лишь спустя несколько минут он как будто очнулся из небытия и упавшим голосом сказал:
— В случае чего они заплатят за предательство. Не переживай, Сефер.
— Я тоже так думаю, господин.
— Ну вот и отлично. А теперь всем готовиться к бою! Утро будет жарким!
Диар с Сефером поспешно вышли. Гурий проводил их взглядом до двери, а после спросил, не поднимая глаз на отца:
— А все-таки, если честно… почему амазонки от нас отвернулись в прошлый раз?
— Гурий! Ты должен понять, что это никак не связано с твоей матерью…
— Да. Потому что это связано с королевой…
— Как ты с отцом разговариваешь?! – Вилорм встал так резко, что стул отодвинулся с резким грохотом и, не удержавшись, рухнул на пол со звоном взорвавшейся бомбы.
— Как обычно, папочка, – казалось, гнев отца совсем не задел Гурия. Он спокойно встал, обошел стол с другой стороны и перед тем, как выйти, ответил, – я все понял. И я знаю больше, чем ты думаешь, – и вышел.
Вилорм был в ярости. Да как он только может им манипулировать? Да кто он такой вообще! Ну, ничего, завтра они проведут решающий бой, и завтра-послезавтра вся власть будет в его руках, и вот тогда он разберется с этим мальчишкой, а пока… следует сосредоточиться на бое и все просчитать в сотый раз, чтобы никакая оплошность не помешала осуществить задуманное. Мужчина поднял стул и снова закурил, небрежно сбрасывая пепел прямо на план боевых действий. Он думал… и ему даже не мешал звук протекающей крыши…
Окутанный предрассветной тьмой, Черный орел засыпал…
***
Из темного окна была видна лишь стена дождя, поливавшего все пространство Расколотой Низменности. Ее просторы были необъятны, название говорило само за себя: в лесу, окруженном горами со всех сторон, господствовали ветры. Долиной на самом деле назывался огромный лес, находящийся как бы в нише, в некоторой степени даже яме, окруженной огромными горами. Дожди в этой местности были беспощадны: они сметали все на своем пути, подгоняемые зачастую ураганным ветром. Лес шумел, он поднимал вверх ветви самых высоких деревьев и как бы подавал знак тревоги, как будто противясь бунту природы. Громыхало. Молния то и дело сносила тонкие деревья, ливень расходился.
София стояла возле огромного окна в библиотеке замка и смотрела вдаль. Недавно стемнело, и разглядеть во мгле что-либо еще, кроме стены дождя, с каждой обрушенной каплей становилось проблематично. Но девушка и не старалась что-то увидеть, она лишь наблюдала за дождем сквозь легкую вуаль шелкового тюля. Сверкало. От внезапных вспышек София зажмурилась и отошла, взяла недочитанную книгу, хотела сесть, но в это мгновение дверь в библиотеку распахнулась, и на пороге показалась ее сестра.
— А, вот ты где! Я тебя никак найти не могу, – входя в комнату, сказала Мария.
— Я занималась с учителем применением магии в деле, – ответила София. – Теперь читаю. Я хочу научиться обращаться с заклинаниями, как маг Высшей школы Наллароса.
— Ой, Софья, ну это же так скучно… вбила себе в голову непонятно что. Неужели у тебя больше других дел нет?
— У меня скоро экзамены в академии магии, мне нужно готовиться. А тебе, Мария, тоже не мешало бы заняться чем-нибудь полезным. Как я помню, мама хотела, чтобы ты занялась изучением природы. Тебе уже семнадцать…
— Да, я помню, — девушка вздохнула. Эта мысль явно ее не воодушевляла. – Неужели для этого надо обязательно поступать в академию? Я не вижу в этом ничего полезного. Тем более для нас с тобой.
— Но это же так интересно! – воскликнула София. – Смотри, например, что я умею! – девушка принялась что-то шептать на непонятном языке. Слова разобрать было сложно, но после того как она договорила, над ее головой порхала маленькая пестрая бабочка.
— Ух ты! – глаза второй сестры засияли. Она хотела было еще что-то сказать, но в окно ударил сильный порыв ветра так, что некоторые огни в библиотеке невольно погасли. За окном сверкнула молния. Девушки переглянулись.
— Какая гроза страшная, – вполголоса сказала София и снова подошла к окну. Буря не утихала. Ветер дул со страшной силой, заставляя тонкие ветви деревьев гнуться под его напором до самой земли. Мария подошла к сестре. Вместе они засмотрелись на ужасный хоровод безумной пляски стихии.
Внезапно дверь снова отворилась со страшным грохотом. Девушки разом обернулись. На пороге показалась женщина, на вид лет пятидесяти. Она была богато одета в пышное платье, на шее висело рубиновое ожерелье, в ушах — золотые серьги. Взгляд был горд и направлен чуть вверх. Увидев девушек в библиотеке, она резко зашла и звучно закрыла дверь за собой.
— Принцессы, – голос ее был властный и чуть низкий. Она говорила неторопливо и беспристрастно, не расставляя акцентов на словах. – Сядьте, – это не было приказом, но ее кротость была беспрекословна. Девушки послушно сели за небольшой читальный столик, расположенный между многочисленными стеллажами с книгами. Женщина расположилась напротив, шелестя подолами объемного платья.
— Поздний час на дворе, а вы еще не в постелях. Я осмелюсь спросить – почему? – она говорила все так же холодно.
— Я занимаюсь, мама, скоро экзамены, – послушно ответила София.
— И твоя младшая сестра, как я вижу, старательно помогает тебе в этом? – в ее голосе была сила, но одна бровь все же поползла вверх. Впрочем, как стоило расценивать этот мимический жест, никто не понял.
— Ма-а-ам, ну я же взрослая, – начала было Мария, но Изабелла тут же резко ее оборвала:
— Тебе еще нет восемнадцати, крошка! В замке с каждым днем становится опасней. После захода солнца ты должна быть если не в постели, то в своей комнате. И не показывать носа кроме случаев острой необходимости.
Девушка надулась и демонстративно отвернулась от матери. А Изабелла тем временем продолжала:
— Неприятели в замке. Сколько их – никто не знает. Они прячутся, и неизвестно, что будет завтра. Наша армия слаба, и в случае нападения мы вряд ли выстоим. Вы должны это понимать. Я как могу, стараюсь обезопасить вас от недругов: вы каждый день уплываете в Налларос. София учится, Мария, ты, должна была находиться в библиотеке, а не заигрывать с молодыми стражниками города, – в этот момент женщина многозначительно посмотрела на младшую дочь. Та еще больше отвернулась.
— Зачем ты говоришь нам это? – тихо спросила София.
— Вы уезжаете. Прямо сейчас. Лошадей и карету вам уже готовят. У вас есть час, чтобы собрать вещи и все необходимое.
— Что? В такую погоду? Да ты с ума сошла! — возмутилась Мария.
— У нас нет другого выхода, дочки. Вам опасно оставаться здесь. Всем нам опасно. Но вами рисковать я не стану. Вы должны уехать. Немедленно.
Наступила тишина. София закрыла лицо руками и еле дышала, Мария все еще сидела надувшись. Похоже, она не понимала сложности ситуации.
— Если ты так считаешь, конечно, мы уедем, – сказала так же тихо София. – Но где уверенность, что за пределами замка нам будет безопасней?
— Я понимаю твои сомнения, Софья, – казалось, голос королевы Изабеллы даже чуть дрогнул. – Я долго не могла принять решение, но думаю, так будет правильней. Не спрашивайте, почему. Мне самой с большим трудом далось это решение.
— Мы понимаем, – София встала и подошла к матери, положила руки ей на плечи и тихо сказала, – мы начнем собираться прямо сейчас.
— Почему, например, не в Налларос? – вдруг подала голос Мария. – Это большой город, там можно нормально устроиться, там все удобства для жизни. Почему нельзя было подготовить корабль? А что нам карета? Куда мы на этой карете уедем? Вокруг лес…
— На море шторм, разве ты не слышишь, как плещутся волны?
Все прислушались. И, правда: волны с ритмичным шумом бились о скалы, на которых возвышался замок Белого Ястреба. Сотни ступеней вели на берег от ворот замка. Благодаря прибрежному расположению, замок имел достаточно неплохой морской флот и корабли самого современного образца. Все-таки, дружественные отношения с Налларосом не проходили бесследно, а очень даже положительно сказывались на развитии королевства.
Но сейчас это не играло никакой роли: враг нападал со стороны леса. Сведения удалось выяснить разведчикам замка, но большей информацией они не владели. Лишь королева Изабелла могла догадываться о причине набега врага:
— Но есть еще одна причина, из-за которой я отправляю вас не в Налларос, – сказала она приглушенным голосом. – Эта причина – Глаз Дракона. – На этих словах женщина достала откуда-то из складок платья небольшой кожаный мешочек и извлекла из него камень размером с кулак. Он чем-то напоминал изумруд, но его блеск явно отличался от него переливами: казалось, он светится всеми цветами радуги! Девушки как стояли, так и застыли вокруг стола.
— Вот это да! – воскликнула София.
— Какая красота, – одними губами прошептала Мария.
— Этот камень зовется Глазом Дракона. Он является символом нашего замка. Точнее сказать, стал им являться пятнадцать лет назад после войны с Мирсулом. Тогда мы выиграли войну, и этот камень перешел нам как победителю. По легенде, он приносил его обладателю успех во всех делах. Я же сделала его символом замка, надеясь исправить внешние и внутренние дела королевства. И правда, совсем в скором времени мы наладили отношения с Налларосом; лучше стала продвигаться торговля, наука, алхимия; в нашем замке появилось несколько магов, библиотека пополнилась современными книгами по истории и алхимии, а также старинными фолиантами прошлых веков, что тоже считается ценностью.
— Пятнадцать лет назад отец умер, – как бы к слову промолвила София. Голос ее был тише прежнего. Она не любила громких разговоров и горячих дискуссий, она была очень мягкой девушкой, и поэтому голос ее был также мягок.
Мария в ответ на ее слова повернула голову к матери, как бы спрашивая: правда ли?
— Да, правда, – голос же королевы, напротив, стал набирать громкость. – Я никогда не связывала эти два события между собой. Возможно, мне стоило думать об этом раньше, но что ж теперь? Это было так давно… Вы были совсем еще крошки, София только училась читать, а Мария и говорить-то толком не умела… Не стоит сейчас про это думать, перед нами сложная задача.
— Объясни, что мы должны будем сделать, – на полувыдохе сказала София и снова заняла свое прежнее место. Мария, последовав примеру сестры, села рядом.
— Очень хорошо. Слушайте. К северо-востоку от замка, на другом конце гор, окружающих нас, находится Пещера. Именно в ней, по легенде, был найден этот камень, Глаз Дракона. Нет более надежного места, чем это. Там никто его не тронет, никто не сможет завладеть им и направить его мощь на корыстные цели. В пещере камень будет нести добро и свет всем нам, всем – без исключения. Нам он прослужил хорошую службу, но, видно, настало время перемен… Во всяком случае, врагу он достаться не должен.
— Да что в нем такого, что все за ним охотятся? – вдруг спросила Мария.
— По легенде считается, что это камень благополучия.
— Да ну? Ну и чепуха все это! Очередные бредни колдунов, которые, как мы думаем, много веков назад правили в Долине Ветров.
— В любом случае решение принято, – женщина сурово посмотрела на дочь. – Идите по комнатам и собирайте все необходимое. Я вам подготовлю амулеты, защитные отвары и бинты на всякий случай… Надеюсь, они вам не понадобятся.
Мария не спеша укладывала свои сумки, когда в ее покои ветром ворвалась сестра и, запыхавшись, крикнула:
— Мария, быстрей, уходим! У нас больше нет времени, я видела кровь, слышала крики… надо торопиться, – голос ее дрожал. Она уже переоделась и была одета в костюм для конных прогулок и женские сапожки без каблуков.
— Я еще не все сложила, София, подожди…
— Некогда ждать, бросай все наряды, всё бросай! Мы пойдем через подземный ход, замок окружен, нам не выбраться…
— Но…, – начала было девушка, но София сама подтолкнула ее к выходу, схватила за руку и повела в нужном направлении. По коридорам замка разносились крики. Размеренный сон ночи нарушали звуки обнажающихся мечей, кое-где были заметны следы сапог и даже пятна крови.
— Кто-то открыл ворота, – объясняла по дороге София, – враги ворвались внутрь. Но большая часть все равно остается снаружи. У нас считанные минуты, чтобы уйти.
Мария тревожно оглядывалась по сторонам, как бы пытаясь найти глазами хоть одного чужака, но в этой части замка им никто не встретился. Спустившись вниз, в подвальные помещения, девушки заметили, как резко потемнело в замке. Здесь пахло сыростью и плесенью, на стенах редко висели факелы. Света они давали мало, поэтому было очень темно и немного жутковато от холодных стен, тьмы и неприятной влажности. Когда девушки оказались у подземного хода, их уже ждала королева Изабелла с тремя стражниками.
— Слава призрачному пламени, вы целы! – воскликнула женщина. Сохранять беспристрастность она уже не могла. – В этой сумке бинты, амулеты и еда. Неизвестно, сколько продлится ваш путь. Будьте осторожны во всем. Не верьте никому. В лесу много бандитов…
— А они тогда зачем? – Мария искоса посмотрела на троих воинов в доспехах и с оружием в руках.
— Это ваша охрана. На них можно положиться. В случае чего они вас защитят.
— Хочется верить, – буркнула девушка.
— Нельзя терять времени. Быстрей залезайте в карету. Там внутри есть тайник под сидением, в нем Глаз Дракона. Кроме вас никто его найти не сможет. И все получится, я верю. Возьмите карту, в лесу множество разных тропинок и почти все из них уже всилу своей ненадобности, просто-напросто ведут в тупик.
— Будь осторожна сама, – как всегда, тихо сказала София. Они обнялись на прощание. Девушки забрались в карету, стражники заняли свои места.
— Я в вас верю, – напоследок сказала королева Изабелла и дала знак кучеру, чтобы трогался. Карета покатилась во тьму.
Вариант сегодняшний, но не окончательный.
Глава 1
Худшая погода для нападения выпала на сегодня. Ветер гнул озябшие ветви тонких деревьев, подпуская бурю вглубь леса. Дождь острыми каплями срывал листья и тянул к земле, с силой ударяя темную зелень ранней осени. Ночь бушевала. Несмотря на поздний час, она устраивала шальные пляски в огнях продрогших факелов замершего лагеря.
Палатки гнулись под напором дождя и ветра, воины спешили укрыться от непогоды внутри временного жилища. Они прошли уже большую часть пути, но на подходе к цели войско остановилось волей гнетущей стихии.
Лязгая доспехами, Сефер перепрыгивал лужи, чтобы успеть на спонтанно собранный военный совет. Для умелого воина путь не казался сложным: пройдя основную его часть, мужчине удалось сохранить силы для главного боя. Больше его беспокоило предстоящее собрание: что еще может поменяться в планах господина практически перед самой атакой? Уж не нарушила ли его намерения эта проклятая гроза?
Громыхало. Совсем рядом с мужчиной повалилось дерево. Укрывшиеся воины с криками и ругательствами на погоду тотчас повыбегали из жилища, полностью погрязшего под тяжестью мокрых ветвей.
— Проклятье! — пробегая мимо товарищей, Сефер уловил настроение подавленных воинов.
— Мы так до утра не протянем, — вторил ему второй.
— Рубаху хоть выжимай, — третий подхватил всеобщее негодование. — Все снаряжение внутри осталось.
Сефер замедлил ход, оборачиваясь. Придется решать проблему самому. Господин опять будет недоволен, что он опаздывает на совет. Но деваться некуда: его воины — его заботы. Без жилища и тепла его отряды к утру растеряют весь боевой дух.
— Так, ребята! Без суеты! — Мужчина развернулся и направился к своим подопечным. Вымокшие воины глазели на своего командующего безо всякой надежды на сухую ночь. — Сейчас вместе мы поднимем эту гадину! — Он пролез к шатру и взялся за ствол упавшего дерева, своим примером призывая к действию. Но его воины не тронулись с места. Махнув рукой на бесполезную идею своего командира, без лишних слов они направились к шатрам своих товарищей.
— Я не понял, — Сефер повысил голос. — А ну вернуться!
Никто не повел и ухом, но вдруг мужчина услышал рядом с собой:
— Сефер, милый, не кричи. Ведь можно сделать так, — мокрый ствол упавшего дерева вдруг засветился, и мужчина резко одернул руки, в спешке удаляясь от шатра. А между тем опрокинувшиеся ветви с легкостью поднялись в воздух и без лишнего движения опрокинулись в сторону. Палатка, словно вынырнула из недр дождевой пучины, стряхивая с себя потоки неунимающейся воды.
Мужчина огляделся. В паре шагов от него стояла темная фигура в мантии и руководила процессом освобождения жилища от гнета стихии. С поверхности палатки слетали последние листья, когда чародей поднял руку, и Сефер заметил рубиновый блеск на пальце мага.
— Ну, здравствуй, милый друг, — накинутый капюшон скрывал лицо в темноте, но золотая улыбка выдала говорившего.
— Диар! Ты вовремя, старина, — Сефер подошел ближе к товарищу и протянул руку. Тот с готовностью ее пожал.
— Я смотрю, твои ребята и не представляли, насколько легко решаема проблема, — Диар усмехнулся и кивком указал на возвращающихся воинов, с любопытством осматривающим жилище и подозрительно косящихся на мага.
— А нам еще в бой рука об руку, — Сефер усмехнулся. — С нашими знаниями о магии немудрено определить, кто побежит с поля боя первым.
Чародей расхохотался:
— Только Вилорму лишнего не сболтни, а то, сдается мне, у тебя и без того дисциплина в отряде хромает.
— Пойдем, Диар, — Сефер подхватил его под руку, и мужчины направились к шатру господина. — Все, что нам неведомо, пугает нас, это верно. Но враг нас не ждет, и, значит, наше появление будет для него главным ударом. Остальное — дело техники.
— Не буду спорить с тобой, мой друг, — маг вновь сверкнул золотыми зубами. — Но, уверяю тебя, с таким высочайшим уровнем магических знаний, что постигли мы с любезными учениками, мы бы взяли Белый Ястреб лишь одним щелчком пальцев.
Сефер не возражал. На развитие магии в замке выделялись огромные ресурсы, и господин всегда поощрял новые опыты чародеев, что уж говорить о таком величайшем шаге, как применение полученных знаний в настоящем бою! И сегодня ночью маги должны будут показать всю свою значимость.
— Нам сюда, — он свернул с тропы и направился к отдаленному шатру на окраине лагеря. Именно здесь размещался повелитель. Друг за другом, стараясь не впустить дождь в покои, мужчины зашли внутрь.
Несмотря на обилие свечей внутри, здесь царили сумерки. За круглым столом в центре шатра располагались три человека: двое мужчин крепкого телосложения в тяжелых доспехах и юноша. Мужчина в центре курил крепкую сигару, сбрасывая пепел прямо на план боевых действий, развернутый перед ним, но, заметив вошедших, он сдвинул густые брови и, поднимаясь, взревел:
— Соизволили-таки явиться, олухи! — стул позади него с треском рухнул на пол. Мальчишка тут же вскочил и поставил его на место. Вошедшие, вжав головы в плечи, поспешили занять свои места, промямлив себе под нос несвязные оправдания. — Спасибо, Гурий, — мужчина обратился к парню, вновь садясь во главе стола. — Наконец-то все в сборе. Мы можем начинать.
Присутствующие кинули друг на друга оценивающие взгляды, но продолжил человек в центре:
— Перед нами план действий на предстоящий бой. Любезный Пульхий помог мне с координацией сил на правом фланге, — он устремил взгляд на стол, человек по правую руку от него кротко кивнул. Однако мужчина продолжил свою речь с прежним гневом. — Сожри мне глаз Дух смертника, не вижу в этих проклятых потемках ни единой фигуры! — Он вновь взревел, но Диар моментом пришел на помощь:
— Мой господин Вилорм, позвольте мне, — он поднялся, коснулся рубиновым перстнем тусклого огарка на столе, и все свечи в шатре вспыхнули дневным светом.
— О-о! Ох-хо-хо! — Вилорму явно понравилось волшебство. — Так бы сразу, а? — Довольный, правитель вновь занял свое место, маг последовал его примеру. — Ну-с, Диар, тогда начинай доклад. Как дела у магов? Если что-то нужно, говори сейчас! До рассвета мы должны выступить с боем на замок Белого Ястреба!
— Мой господин, у нас все готово. Мои ученики лишь ждут моей команды. Но мы пережидаем бурю, верно?
— Неужели ничего нельзя сделать с погодой? — Пульхий вдруг подал голос.
— Боюсь Вас разочаровать, дорогой Пульхий, все магические силы направлены на обеспечение скрытности нашей армии. И, конечно, у нас имеется определенный резерв для атаки, но не более того. Здесь, в лесу, заклинания творятся не так легко, как в замке, прошу учесть эту погрешность. Но несмотря на это, господа, со всей ответственностью гарантирую вам свою эффективность. — Сладкий голос Диара напоминал колыбельную — слова так и лились у него с губ.
— Диар, мы поняли тебя. Думается, язык себе ты крепко заколдовал, — не скрывая эмоций, Вилорм расхохотался. Остальные поддержали его настроение скромными смешками. Правитель затянулся сигарой и продолжил. — Ну что ж, с магами все ясно. А что скажешь ты, Сефер?
— Господин, мои воины поддерживают отличный боевой дух. Мы готовы к атаке.
— Тебе бы добавить уверенности Диара! А то что-то ты невесел, Сефер.
— Буря, господин. Воины едва укрываются в палатках...
Ветер, словно подхватив слова мужчины, порывом заколыхал полотна шатра, буйствуя и резвясь с потоками дождя на крыше. Шум беспокойных деревьев слился в унисон с разгулявшейся стихией. Свечи на столе задрожали, но свет не погас. Мужчины переглянулись. Вилорм заговорил:
— Я понял вас, господа. Подведу итог. — Он потушил сигару прямо о стол. — Сегодня ночью, вот только поутихнет буря, мы выдвигаемся. До Белого Ястреба осталось не более часу хода, поэтому наше появление должно, в первую очередь, отличаться внезапностью, и буря в этом случае нам на руку.
— Так стоит ли ждать, господин? — Диар не скрывал своего рвения.
— Твои слова не лишены смысла, Диар, — Вилорм кивнул, но продолжил речь. — Я не вникаю в твои магические приемы, поэтому полностью полагаюсь на тебя. Сефер, — он повернулся к мужчине, — твои мечники на передовой всегда крушили любую преграду. В этот раз я также надеюсь на тебя. — Тот кротко поклонился, а Вилорм обратился к Пульхию. — Копейщики должны сдержать возможную атаку со стороны Белого Ястреба. Вероятность мала, но будь готов...
Мужчина не закончил речь, и в пространстве нависла пауза. Все устремили взгляды на господина в ожидании, Гурий перебирал пальцы. Наконец мужчина заговорил:
— Я возьму конницу под личное командование. Гурий поведет лучников, — он посмотрел на мальчика. Тот в ответ расплылся в блаженной улыбке. Диар вскочил:
— Гурий? Но... как же он.., — путая слова, он схватился за голову, — а где Силант?
— Силант превосходный разведчик. Пора ему выполнять то, что он умеет лучше всех остальных. — Вилорм улыбнулся, глянул на юношу. — А Гурий уже достаточно взрослый. Настало время его первой битвы. И мы победим. Обязаны это сделать. Мы должны получить камень, чего бы нам это не стоило.
— Я не подведу, отец, — звонкий голос Гурия нарушил тревожное молчание. Вилорм потормошил его за кудрявые волосы и устремил свой взор на остальных.
Мужчины переглянулись, но молчание решился нарушить Пульхий:
— Милорд... мы ведем войну из-за камня. Не слишком ли высокая цена?
Прежде чем ответить, Вилорм вслушался. Ни одно дыхание не нарушало буйное пение ветра за пределами шатра. Тогда он вновь обрушил на своих подданных яростный гром неодобрения:
— Если вам всем что-то не нравится, можете так же спокойно идти на виселицу. Желающих посмотреть на смерть всегда хватает. Так что слушайте, что я говорю. Этот камень – сосредоточение всех сил этого мира. Достойный обладатель получает славу и процветание, почет и признание. — Он впился глазами в подданных и рыскал по ним, словно в поисках сомнения, но те затаились, и Вилорм резко поменялся в голосе и лице. — Так почему бы мне не стать им? Чем же я не достоин этого дрянного камня? Мм? И я покажу еще старухе Изабелле, кто из нас достойнее! Камень сам выберет меня!
Все четверо мужчин дружно загоготали. Вилорм улыбнулся и не спеша продолжил:
— Говорят, у нее две красавицы-дочки. Сделайте так, чтобы они остались живы. Наши воины придут в восторг! Что еще нужно для поднятия боевого духа? — Он вновь залился смехом. Глаза его горели. — Уверен, наверняка они смогут поведать нам много чего интересного.
— Мы отдадим приказы, господин…
— Прекрасно! А теперь, господа, всем готовиться к наступлению. Оружие, магические посохи, амулеты, доспехи… все должно быть собрано! Эта капризная буря может выгнать нас из укрытия в любой момент.
— Можно вопрос, господин? – подал голос Сефер.
— Говори.
— На чьей стороне амазонки? Помнится, в последний раз у нас состоялась не очень приятная встреча…
Вилорм поменялся в лице. Прежняя веселость вдруг пропала, и глаза мужчины враз потяжелели. Не глядя на подданных, он поднялся и прошелся из угла в угол позади стола. Лишь спустя время он обернулся к собравшимся и тихим голосом проговорил:
— В случае чего они заплатят за предательство.
Мужчины переглянулись, но никто не ответил, и Вилорм завершил собрание:
— Ждите моей команды, уже скоро...
Диар с Сефером и Пульхий поднялись и, поклонившись, поспешили оставить господина наедине с сыном. Дождавшись, когда все выйдут, Вилорм занял свое прежнее место и вновь зажег сигару. Гурий проводил взглядом ушедших, и, не поднимая глаз на отца, спросил:
— А все-таки, если честно… почему амазонки отвернулись от нас в прошлый раз?
Прежде чем ответить, Вилорм устремил непроницаемый взгляд на сына, и тот в нерешительности поднял глаза. Пару мгновений мужчина смотрел на юношу, и, изменившись в голосе, произнес:
— Гурий... ты должен понять, мой мальчик, что это никак не связано с твоей матерью…
— Да. — Парень наоборот говорил громче. — Потому что это связано с королевой…
Вилорм бросил сигару, вскочил. Мгновение он метался в раздумьях, подбирая слова, но ответить сыну он так и не успел. Порыв ветра, не щадя ничего на своем пути, обломил тонкие колья, и шатер накренился. Все, что находилось внутри, вмиг закружило в хороводе урагана и дождя.
Гурий отлетел в угол шатра, успевая вцепиться за спинку стула в полете, Вилорм устоял, силой всего тела давя на стол. Он наклонился, но мужчина сдерживал его, чтобы он не отлетел на сына. Снаружи тоже слышались крики: внезапный порыв застал армию врасплох. Только что вышедшие с собрания командующие распластались по земле, сквозь зубы ругая непогоду за капризы. Остальные в лагере метались, ища укрытие: многие палатки постигла участь главного шатра, люди прятались кто где, но стихия гневилась — любые попытки спрятаться заканчивались провалом.
— Гурий! Ты цел? — выждав относительное затишье, Вилорм бросил стол и кинулся к сыну. Стол с грохотом накренился, ножки с треском обломились. Парень вцепился в стул, защищаясь им, словно щитом от неизвестных нападок бури, но мужчина с силой вырвал его из рук сына, схватил за его за руку и выволок наружу. Шатер тут же полностью опрокинулся, ветер подхватил его и поволок по земле, словно пушинку.
Остальные в округе потихоньку оклемались, поднимались на ноги, осматривая друг друга на предмет возможных ранений. Вилорм окинул взглядом местность — сотни людей оказались без укрытия, те, кто чудом остался с крышей над головой, повыскакивали, предлагая помощь. Дождь хлестал по лицам, мокла одежда, волосы, обувь. Тело промерзало. Приходя в себя от разрушительного порыва, воины устремляли взгляд на своего господина, в надежде на бодрящие слова.
Но Вилорм должен был принять решение в считанные мгновения. Приводить в порядок временные жилища не было ни времени, ни смысла. И тогда, повысив голос, стараясь затмить силой своих слов громыхание бури, он заговорил:
— Мои верные друзья: воины, лучники, маги! Я верю, ваша храбрость и самоотверженность никогда не сломится под гнетом неведомой стихии, и оттого сочту за честь призвать вас выйти в бой сейчас! Ни часом позже! Ведь если есть на свете что-то выше нас, только природа. И посему, это ли не знак? Не пора ли взяться нам за свой меч, лук, посох или копье и выступить наконец в бой за Камень Истинной Добродетели? За Глаз Дракона! — Вилорм выдержал паузу, толпа взорвалась восторженными криками. И когда она поутихла, мужчина закончил. — Ведь истинная добродетель — это я!
Народ зарукоплескал, вмиг засуетившись в сборах. Командующие, только что покинувшие Совет, обернулись на господина и, получив знак следовать к своим отрядам, поспешили раздавать указания подопечным. Вмиг зловещая пляска бури превратилась из главного злодеяния в благоприятствующий знак, и колонны стали выстраиваться ровными рядами.
— Добродетель, говоришь? — Гурий внезапно возник над ухом.
— Гурий! — Вилорм рявкнул. — Не забывай, что ты отвечаешь за лучников!
— Уже иду, папочка. Только... не слишком ли высокий титул?
Он скрылся, и Вилорм вздохнул. Крупные капли стекали по длинным черным волосам мужчины на бороду. Теряясь в суете круживших воинов, мужчина поднял глаза на темное небо:
— Это добрый знак, определенно добрый знак, — он прошептал, глотая капли. — И, значит, я избавлю Изабеллу от бремени камня.
Сжав кулаки, мужчина направился к шатру, где его покорно ждал молот с разноцветными камнями — верное оружие, ни разу не подводившее в бою.
И вместе с ним один за другим, расправляя крылья, Черные Орлы на знаменах расправляли крылья.
Продолжение 1 главы.
***
Сегодняшняя ночь, как никакая другая, стала для Расколотой Низменности настоящим испытанием на прочность. С незапамятных времен названная Расколотой, Низменность оставалась для ее обитателей обычным лесом с несчетным количеством петляющих троп и единственной каменной дорогой для богатых путников. Но гроза, бушующая сегодня на просторах огромного леса, молнией разрезала пространство на тысячи рваных кусочков, оправдывая название Расколотой Низменности. Дождь, подгоняемый ураганным ветром, злорадствуя, сметал все на своем пути, лес шумел. Тянувший вверх ветви деревьев, он будто подавал знак тревоги, противясь беспощадному бунту природы. Громыхало. Молния то и дело сносила озябшие деревья, ливень расходился.
София стояла возле большого стрельчатого окна в библиотеке замка и наблюдала за грозой сквозь легкую вуаль шелкового тюля. Недавно стемнело, но стена дождя не позволяла видеть ничего, кроме безумной пляски стихии. Сверкало. От частых вспышек София зажмурилась и отошла, бросая беглый взгляд на библиотеку. В поздний час свечи на столах были потушены, и стеллажи окутались в полумрак от тусклого света факелов, редко развешанных на стенах.
Принцесса взяла недочитанную книгу и расположилась возле стола — единственного, на котором еще горели свечи и, отстранившись от непогоды за окном, принялась за чтение. Однако не успела девушка углубиться в тайны нового знания, как дверь в библиотеку распахнулась, и на пороге показалась ее сестра.
— А, София! Вот ты где! Я тебя никак найти не могу, — она вошла в зал и расположилась напротив сестры. Она тяжело дышала, словно от бега, и, предугадав вопрос сестры, пояснила. — Ох и сложно убегать от стражников. Они меня чуть ли не поймали, — и залилась звонким смехом.
— Мария, так нельзя! Стражники несут службу для нашей же безопасности. Теперь бедняг из-за тебя лишат жалования.
— Пф-ф... София, какая ты скучная! Уткнулась в свои книжки и света белого не видишь!
— Эта книга — единственная книга магии с действующими заклинаниями, — девушка провела ладонью по кожаной обложке. — Мой учитель позволил мне взять ее на пару дней. Это необычайный подарок для меня, Мария, — глаза девушки сияли. — Я узнала столько нового! И самое главное, у меня получается колдовать!
— Ой, София, …вбила себе в голову непонятно что. Неужели у тебя больше других дел нет? — Мария зевнула и принялась рассматривать пустые стены.
— У меня скоро экзамены в академии магии, мне нужно готовиться. А тебе, Мария, тоже не мешало бы учиться чему-нибудь полезному. Насколько я знаю, мама хотела, чтобы ты занялась изучением природы. Тебе уже семнадцать…
— Да, я помню, — девушка вздохнула. — Неужели для этого надо обязательно поступать в академию? Я не вижу в этом ничего полезного. Тем более для нас с тобой.
— Но это же так интересно! — воскликнула София и поднялась со стула. — Смотри, например, что я умею! — Девушка замерла, устремляя немигающий взгляд в одну точку, после подняла руки и принялась вырисовывать в воздухе странные символы. Мария завороженно следила за каждым движением сестры, а после вскочила, когда над ее головой запорхала маленькая пестрая бабочка.
— Ух ты! — ее глаза засияли. — И как ты только это делаешь? — Она дотронулась до трепещущих крыльев, и бабочка растаяла.
София пожала плечами:
— Я только думаю о том, что хочу сделать, и оно вдруг появляется, — девушка коснулась золотого медальона на своей шее и с гордостью посмотрела на сестру. Она хотела что-то добавить, но в окно ударил сильный порыв ветра. Последние огни на читальном столе погасли, но в тот же миг темный небосклон осветился грозными вспышками молний, озарившими библиотеку мерцающим светом. Девушки переглянулись.
— Какая гроза страшная, — вполголоса сказала София и снова подошла к окну. Буря не утихала. Ветер дул со страшной силой, заставляя тонкие ветви деревьев гнуться под его напором до самой земли. Мария встала рядом с ней и, зачарованные, они смотрели на ужасный хоровод безумной стихии, не говоря ни слова друг другу.
Внезапно дверь снова отворилась со страшным грохотом, девушки разом обернулись. На пороге показалась женщина в пышном платье, расшитом драгоценными камнями. На шее у нее висело рубиновое ожерелье, в ушах — золотые серьги. В густые светлые волосы была вплетена атласная лента, однако в безупречных локонах уже прослеживалась седина. Свысока окинув библиотеку гордым взглядом, она быстро зашла и с силой закрыла дверь за собой.
— Принцессы, — пустое пространство библиотеки наполнил властный и чуть низкий голос. Она говорила неторопливо и беспристрастно, не расставляя акцентов на словах. — Сядьте, — это не было приказом, но ее кротость была беспрекословна. Девушки послушно сели. Женщина расположилась напротив, шелестя подолами объемного платья.
— Поздний час на дворе, а вы еще не в постелях. Я осмелюсь спросить, почему? — Она говорила все так же холодно.
— Я занимаюсь, мама, скоро экзамены, — послушно ответила София.
— И твоя младшая сестра, как я вижу, старательно помогает тебе в этом? — она повернулась ко второй дочери, и одна бровь все же поползла вверх.
— Ма-а-ам, ну я же взрослая, — начала оправдываться Мария, но Изабелла тут же ее оборвала:
— Тебе еще нет восемнадцати, крошка! В замке с каждым днем становится опасней. После захода солнца ты должна быть если не в постели, то в своей комнате. И не показывать носа кроме случаев острой необходимости.
Девушка надулась и демонстративно отвернулась от матери. А Изабелла тем временем продолжала:
— Неприятели в замке. Сколько их – мы не знаем. Они прячутся, и неизвестно, что будет завтра. Наша армия слаба, и в случае нападения мы вряд ли выстоим. Вы должны это понимать. Я как могу, стараюсь обезопасить вас от недругов: вы каждый день уплываете в Налларос. София учится, Мария, ты, должна была находиться в библиотеке, а не заигрывать с молодыми стражниками города, — женщина многозначительно посмотрела на младшую дочь. Та еще больше отвернулась.
— Зачем ты говоришь нам это? — тихо спросила София.
Изабелла перевела взгляд с одной дочери на другую и сказала:
— Сегодня ваше непослушание нам на руку. — Женщина помедлила. Обе сестры замерли в ожидании, даже Мария вновь посмотрела на мать. И она продолжила. — Вы уезжаете. Прямо сейчас. Лошадей и карету вам уже готовят. У вас есть час, чтобы собрать все необходимое.
— Что? В такую погоду? Да ты с ума сошла! — возмутилась Мария.
— У нас нет другого выхода, дочки. Вам опасно оставаться здесь. Всем нам опасно. Но вами рисковать я не стану. Вы должны уехать. Немедленно.
Наступила тишина. София закрыла лицо руками, Мария снова сидела надувшись. Изабелла опустила голову и ждала следующей реакции дочерей.
— Если ты так считаешь, конечно, мы уедем, — сказала так же тихо София. — Но где уверенность, что за пределами замка нам будет безопасней?
— Я понимаю твои сомнения, Софья, — казалось, голос Изабеллы даже чуть дрогнул. — Я долго сомневалась, но думаю, так будет правильней. Не спрашивайте, почему. Мне с большим трудом далось это решение.
— Мы понимаем, — София встала и подошла к матери, положила руки ей на плечи и тихо сказала, — мы начнем собираться прямо сейчас.
— Почему, например, не в Налларос? — вдруг подала голос Мария. — Это большой город, там можно нормально устроиться, там все удобства для жизни. Почему нельзя было готовить корабль? А что нам карета? Куда мы на этой карете уедем? Вокруг лес…
— На море шторм, разве ты не слышишь, как плещутся волны?
Все прислушались. И, правда, волны с ритмичным шумом бились о скалы, на которых возвышался замок Белого Ястреба. Сотни ступеней вели на берег от ворот замка. Благодаря прибрежному расположению, замок имел сильный морской флот и корабли самого современного образца. Все-таки дружественные отношения с Налларосом не проходили бесследно, а очень даже положительно сказывались на развитии королевства.
Но сейчас это не играло никакой роли: враг нападал со стороны леса. Сведения удалось выяснить разведчикам замка, но большей информацией они не владели. Лишь Изабелла могла догадываться о причине набега врага:
— Но есть еще кое-что, из-за чего я отправляю вас не в Налларос, — сказала она приглушенным голосом. — Эта причина — Глаз Дракона. — Женщина достала из складок платья небольшой кожаный мешочек и извлекла из него камень размером с кулак. Он чем-то напоминал изумруд, но его блеск явно отличался от него переливами: казалось, он светился всеми цветами радуги! Девушки как стояли, так и застыли вокруг стола.
— Вот это да! — воскликнула София.
— Какая красота, — Мария протянула руку к камню, но резко одернула.
— Определенно. Но ценность его в другом. — Изабелла поднялась и на пару шагов отошла вглубь зала. — Белый Ястреб, как вы знаете, редко вступает в войны, но тем не менее, под командованием вашего отца, короля Андриана, была одержана победа над Мирсулом, и Глаз Дракона стал для нас главным трофеем с той войны. Прошло уже более пятнадцати лет, но он до сих пор является хранителем нашего мира. Ну и, конечно, дружественные отношения с Налларосом! Огромная победа. С появлением камня в стенах нашего замка наладилась торговля, стала развиваться наука, флот! — Изабелла медленно шагала вдоль стен. — И теперь вражеские разведчики из замка Черного Орла подрывают боевой дух наших людей, сеют смуту и сомнения... настал час вернуться Глазу Дракона на свое истинное место.
— Пятнадцать лет назад отец умер, — как бы к слову промолвила София. Голос ее был тише прежнего. Она не любила громких разговоров и горячих дискуссий, мягкий характер и врожденные дипломатические способности определяли ее мягкий тон и готовность к диалогу.
Мария в ответ на ее слова повернула голову к матери, как бы спрашивая: правда ли?
— Да, правда, — голос же королевы, напротив, стал набирать громкость. — Я никогда не связывала эти два события между собой. Возможно, мне стоило думать об этом раньше, но что ж теперь? Это было так давно… Вы были совсем еще крошки, София только училась читать, а Мария и говорить-то толком не умела… Сейчас не то время, чтобы рассуждать о прошлом, дочки, перед нами сложная задача.
— Объясни, что мы должны будем сделать, — на полувыдохе сказала София и заняла свое прежнее место. Мария, последовав примеру сестры, села рядом.
— Очень хорошо. Слушайте. — Изабелла устроилась напротив. — К северо-востоку от замка, на другом конце гор, находится Пещера. Именно в ней, по легенде, был найден этот камень, Глаз Дракона. Нет более надежного места, чем она. Самое главное, никто не сможет завладеть им и направить его силу на корыстные цели. Магическая сила связывает камень с Пещерой, с вашим приближением к цели он сам покажет дорогу. Нам он прослужил верой и правдой, но, видно, настало время перемен… Что бы не произошло в дальнейшем, но врагу он достаться не должен.
— Да что в нем такого, что все за ним охотятся? — вдруг спросила Мария.
— По легенде считается, что это камень Добродетели. Если у меня было право владеть им, то я благодарна за него, но Вилорм разрушитель! Камень должен нести Истинную Добродетель. Только Пещера сможет стать спасением от его безрассудства.
— Да ну? Ну и чепуха все это! Очередные бредни колдунов, которые, как мы думаем, много веков назад правили Расколотой Низменности.
— В любом случае решение принято, — женщина сурово посмотрела на дочь. — Идите по комнатам и собирайте все необходимое. Я подготовлю амулеты, защитные отвары и бинты на всякий случай… Надеюсь, они вам не понадобятся.
Мария не спеша укладывала свои сумки, когда в ее покои ворвалась сестра и, запыхавшись, крикнула:
— Мария, быстрей, уходим! У нас больше нет времени, я видела кровь, слышала крики… надо торопиться, — голос ее дрожал. Она уже переоделась, и сейчас на ней был надет костюм для конных прогулок и женские сапожки без каблука, волосы забраны в высокий хвост.
— Я еще не все сложила, София, подожди…
— Некогда ждать, бросай все наряды, всё бросай! Мы пойдем через подземный ход, замок окружен, нам не выбраться…
— Но…, — начала девушка, но София сама подтолкнула ее к выходу, схватила за руку и повела в нужном направлении. По коридорам замка разносились крики. Размеренный сон ночи нарушали звуки обнажающихся мечей, кое-где были заметны следы сапог и даже пятна крови.
— Кто-то открыл ворота, — объясняла по дороге София, — враги ворвались внутрь. Но самые страшные бои все равно ведутся снаружи. Боюсь, многие из наших воинов уже не увидят этих стен, — перебиваемый тяжелым дыханием от быстрого шага, голос девушки дрогнул. — У нас считанные минуты, чтобы уйти.
Мария тревожно оглядывалась по сторонам, как бы пытаясь найти глазами хоть одного чужака, но в этой части замка им никто не встретился. Опустившись вниз, в подвальные помещения, сестры заметили, как резко потемнело в замке. Здесь пахло сыростью и плесенью, на стенах редко висели факелы. Света они давали мало, поэтому было очень темно и немного жутковато от холодных стен, тьмы и неприятной влажности. Когда девушки оказались у подземного хода, их уже ждала Изабелла с троими стражниками.
— Слава призрачному дыханию, вы целы! — воскликнула женщина. Сохранять беспристрастность она уже не могла. — В этой сумке бинты, амулеты и еда. Неизвестно, сколько продлится ваш путь. Будьте предельно осторожны. Не верьте никому. В лесу много бандитов, чужаков…
— А они тогда зачем? — Мария искоса посмотрела на троих воинов в доспехах и с оружием в руках.
— Это ваша охрана. На них можно положиться. В случае опасности они вас защитят.
— Хочется думать, — девушка буркнула и выжидающим взглядом уставилась на мать.
— Нельзя терять время. Быстрей залезайте в карету. Там внутри есть тайник под сидением, в нем Глаз Дракона. Кроме вас никто его найти не сможет. И все получится, я верю. Возьмите карту, в лесу множество разных тропинок, и почти все из них уже всилу своей ненадобности, просто-напросто ведут в тупик.
— Будь осторожна сама, — как всегда, тихо сказала София. Они обнялись на прощание. Девушки забрались в карету, стражники заняли свои места.
— Я в вас верю, — напоследок сказала Изабелла и дала знак кучеру, чтобы трогался. Карета покатилась во тьму.
Глава 2
Лес дышал. Еще неокрепшие лучи утреннего солнца робко пробивались сквозь зелень листьев. Дождь прошел, оставив после себя пелену свежести. С листьев спадали капельки воды, которые переливались под светом утреннего солнца, создавая атмосферу волшебной сказки. Постепенно просыпались птицы, напевая что-то веселое. Тишина стояла вокруг, даже ветер не нарушал спокойствия: отгулявшись за ночь, он тихо дремал где-то в ветвях огромных деревьев.
Карета шла ровно, по мере своей скорости, позволяемой плохой проходимостью тропы. Лес был густой, тропинка — узкая. Выпирающие из-под земли корни то и дело мешали ровному ходу кареты. Поэтому приходилось ехать медленно. Кони послушно шагали, подгоняемые редкими криками кучера. Стражники вели тихий разговор о чем-то своем и изредка хихикали. Спокойствие словно помолодевшего леса создавало уютную и размеренную атмосферу.
Безмятежность утра царила и внутри кареты. Опрокинувшись на мягкие сиденья, девушки дремали. Полностью погрузиться в сон мешала тревога и внутреннее неспокойствие, создаваемое неизвестностью грядущих дней путешествия и оставленного в осаде замка.
Разбуженная случайным лучом, София открыла глаза. Шторки на окнах были тщательно зашторены, но первые лучи настойчиво стремились проникнуть внутрь. Девушка села и, потянувшись спросонья, выглянула в окошко: вокруг задумчивый лес, узкая тропка еле видна сквозь вычурные переплетения корней деревьев. Щебетание птиц, словно живая вода, превращало вечный лес в юную рощицу, создавая ощущение чего-то сказочного, отличного от повседневности дворцовой жизни.
София даже невольно улыбнулась: картина оставляла приятное впечатление. Девушка открыла створку и вдохнула свежий лесной воздух, зажмурилась. Вся прежняя тревога, как будто, вмиг улетучилась.
— Эй! — крикнула девушка кучеру.
— Хорошо идем! — отозвался тот. — Быстрее не могу, дорогая плохая, да и лошади быстро устанут. Вам может, нужно чего?
— Нет, ничего, спасибо! — София закрыла окно и поудобнее устроилась на мягком сидении, закрыла глаза. И как будто не было вчерашнего кошмара, только вот…
Она долго думала над тем, что говорила мать вчера. Про камень, про победу в войне с Мирсулом… Все казалось логично, но… как же отец? Он умер спустя месяц после окончания войны. Он был не ранен, не болен, не отравлен… причина смерти оставалась загадкой. Да, они с сестрой были младенцами, но и спустя годы никто не рассказывал им о случившемся, ни о камне, ни о смерти отца. И все-таки пятнадцать лет – долгий срок, и, взрослея, София не могла не видеть возникающих проблем. Народ голодал. Год за годом, наверное, в течение чуть ли не пяти лет, фермеров постигал неурожай. Смертность подскочила в разы. Лазареты оставались переполнены как на территории замка, так и в прилегающих его окрестностях. Глаз Дракона брал слишком высокую плату за последующие успехи в торговле и мирный договор с Налларосом.
На протяжении долгих лет Налларос враждовал с прибрежным замком Скалы Белого Ястреба, долгие переговоры не приводили к соглашению. И только лишь пару лет назад мир восстановился. Изабелла очень гордилась этим союзом, а особенно тем, что он был заключен во времена ее правления.
Однако об условиях, ценой которых достигался этот союз, умалчивалось.… София не интересовалось политикой Белого Ястреба, королева единолично принимала решения, озаботив дочерей получением новых знаний на благо замка. Вероятно, ситуацию могла изменить ее скорая помолвка с одним из самых знатных принцев Наллароса.
Да, ее отдавали замуж. Молодая, красивая, лучшая ученица Академии — отличная партия для знатных особ в прошлом вражеского государства. И сейчас считалось самым временем соединить себя узами брака с достойным мужчиной. С Найвеном они познакомились на великом торжестве в честь первой годовщины дружбы с Налларосом. Изабелла пришла в восторг, когда юноша под одобрительные улыбки родителей и рукоплескания толпы торжественно, ставя акцент на плодотворные отношения королевств, сделал предложение ее старшей дочери.
Найвен был сыном одного из знатных Лордов Совета, правящего городом. Да, он хорошо к ней относился: не хуже и не лучше, чем относился ко всем. И даже ухаживал. Под непроницаемым взглядом матери Софья согласилась. Несмотря на свою холодность. Замужество в ее глазах выглядело не более чем долгом перед матерью и благополучием королевства. Все считали этот союз благоприятным и выгодным для любой стороны.
И сейчас Софья, как никогда до этого, представляла себе их свадьбу. Вероятно, ее облачили бы в нарядной платье и самые дорогие украшения, собрали всю знать Наллароса и устроили пир. А после… она бы больше никогда не увидела дома.
И девушка улыбалась. Прежде всего от правильности того, что она теперь здесь, в лесу, впервые. Он впервые видит естественную красоту природы, не облепленные золотом стены и ломящийся от нарядов шкаф и суетящихся слуг. Теперь вокруг другая красота, она всегда была, но теперь она рядом. И скорее всего, она больше не увидит своего жениха, вряд ли вернется в его дворец когда-то. Она сделает все, как надо, а потом... Да, она, конечно, напишет письмо маме, что все хорошо, как они добрались до пещеры, но…
Вдруг София вздрогнула. Мысли о том, что там будет дальше, после Пещеры, вернули ее в настоящее. Неизвестно, что происходит сейчас там, в замке, пока они скрываются от захватчиков в лесу и с каждым мигом уносят дальше ту самую причину ночного сражения. Голова закружилась от вмиг нахлынувших тревог. Могло случиться ужасное, но она не в силах повлиять на исход. Все, что зависело от нее, она исполнила, изменить ситуацию в замке она не могла, и ясным днем оставалось лишь принять неизбежное и мучиться кошмарами от неизвестности ночами. Отпустив тяжелые думы, принцесса закрыла глаза и вскоре задремала.
Сколько прошло времени, девушка не знала. Но чувствовала, как уже окрепшие лучи летнего солнца стучались в окно. Мария к этому времени уже проснулась и с ногами забралась на сиденье. Увидев, что сестра открыла глаза, она сказала:
— Скукотища, Софья… хватит спать. Тоска зеленая.
София устроилась напротив сестры и предложила перекусить. Карета шла так же неспешно, погода налаживалась, торопиться было некуда. Стражники молчали, а может быть, дремали, укутанные теплыми лучиками солнца. Но вся безмятежность вмиг растворилась, когда кучер резко затормозил лошадей, и карета остановилась. Стражники вмиг открыли глаза и соскочили на землю. Из кареты послышался недовольный голос Марии:
— Ну что там у вас? Почему встали?
Но ответом стал звук обнажающихся мечей, и уже незнакомый голос грубо ответил:
— Ну надо же! Королевская карета... Удача сама пришла к нам руки! Обыскать!
Говорящий походил на обычного лесного разбойника, но тот факт, что за его спиной стоял отряд еще из дюжины воинов, хорошо снаряженных, в тяжелых доспехах, с блестящим оружием в руках, говорил о том, что, вероятнее всего, это отряд разведчиков ближайшего города, либо — вражеского замка, Черного орла. И судя по нахальным выходкам предводителя, отряд воинов как раз отделился от армии Вилорма с целью патрулирования близлежащих троп.
Трое громил из вражеской засады выступили вперед и прямиком направились к дверям кареты. Стражники отреагировали тотчас преграждая путь. Но враги сомневались недолго — по отмашке предводителя они вступили в бой.
От оглушительных звуков мечей и рыка свирепых воинов девушки внутри кареты взялись за руки и прижались друг к другу. Тени суровых мужчин, вступивших в схватку, падали на карету, и сестры боялись пошевелиться, чтобы не выдать случайным движением или вздохом отчаянья свое присутствие. София прижала Марию груди, словно мать, успокаивая напуганного ребенка. Нельзя показывать своего страха, чтобы не расстроить сестру. Если ей нужна защита, то она готова ей стать.
Внезапно звуки боя прекратились, и Мария подняла голову. Софья жестом приказала ей молчать и не шевелиться. Девушки затаились. Однако снаружи послышался все тот же голос:
— Стойте, ребята, все понятно, — он обращался к своим. — Судя по тому, как рьяно полезли в бой стражники, значит, им есть что охранять. Принцессы? — его лицо так и озарилось улыбкой. — Мы не будем с вами сражаться, если все обсудим с принцессами. Уверен, они мудрые девушки и понимают, что этот разговор стоит жизней...
Прошедший бой вымотал королевских стражников, двое получили ранения и сейчас переводили дух. Но третий все же нашелся, что ответить:
— Враг требует разговора, какая прелесть! Я привык убивать, а не разговаривать, — он поднял меч, но его собеседник не повел и ухом, продолжая требовать свое:
— Я думаю, принцессы привыкли иначе.
— Принцессы! Оставайтесь в карете! Не вздумайте выходить, здесь могут быть ловушки, — неся верную службу замку ни один год, стражник догадывался о возможном решении сестер выйти для разговора, но позволять девушкам подвергаться опасности — значит, не выполнять свое дело, тем более сейчас на кону находилось слишком много. Приказ королевы неоспорим, а когда он касается жизни ее дочерей и вместе с тем судьбы королевства, биться нужно до последнего.
Однако по расплывающейся улыбке собеседника он понял, что опоздал с предостережением. За спиной он услышал звук хлопающей дверцы, а вскоре голос Софии:
— Ты хотел разговора. Говори, что тебе нужно.
Стражник вмиг оказался рядом с девушкой и встал с мечом наготове:
— Только не волнуйтесь, Софья. Я Вас защищу, моя госпожа.
Сердце девушки бешено колотилось, она старалась дышать ровнее, унять дрожь в руках и говорить как можно тверже, как умела ее мать.
Увидев Софью, враг стал сама любезность:
— Правдивые слухи ходят о вашей красоте, миледи.
— Что вам надо?
— А где же вторая принцесса? — говорящий подошел к карете.
В этот момент оживился второй стражник, что стоял впереди:
— Стой! Не подходи ближе, иначе…
Он не договорил. Вражеский стрелок метко попал в шею воина, как раз туда, где заканчивался край доспеха. Задыхаясь, мужчина, схватился за горло и упал, уже не чувствуя крови. Тот враг, что говорил, брезгливо перешагнул через тело и подошел еще ближе. София сделала шаг назад, стоящий рядом с ней стражник загородил собою девушку. Она невольно вздрогнула и закрыла лицо руками.
— Ну что ты, дорогуша, не бойся, мы тебя не тронем, у нас приказ доставить вас живыми,… если конечно ваши милые охранники будут вести себя хорошо.
— Софья! — раздался голос Марии. Она вслед за сестрой вышла из кареты и на носочках, едва касаясь земли, засеменила к ней. Девушки взялись за руки и сжались, не отводя глаз от говорящего.
— Ну надо же! А вот и еще одна красотка, — казалось, враг ликовал. — Камень? — враз голос его снова стал груб. — Он у вас! Вы пойдете с нами!
Стражник, что закрывал собою сестер, направлял меч к шее врага, следя за каждым его движением и высматривая за его спиной еще стрелков, чтобы успеть увернуться в случае выстрела.
— Да уйди ты! Ты все портишь! — только и успел воскликнуть варвар, когда снова начался бой. Второй стражник, пользуясь отвлеченным вниманием недруга, атаковал ближайшего вражеского воина, и тот вмиг упал замертво, не ожидая нападения. Следуя примеру товарища, другой стражник ударил предводителя, но тот оказался ловчее и легко увернулся от направления атаки. Другие воины из отряда врага оживились и уже спешили на подмогу товарищам. Девушки, как держались за руки, так и побежали куда глаза глядят. Но их план изначально был обречен на провал: вражеские воины, увидев побег, разом ринулись за принцессами. В считанные мгновения принцессы превратились в пленниц варваров. Громилы схватили сестер и, заведя руки за спину, вернули на прежнее место. Девушки, как могли, отчаянно вырывались, но в ответ те связали им запястья и держали под своим личным присмотром, хитро перемигиваясь.
Бой оказался недолгим. Королевские стражники пали. Из вражеского отряда были мертвы еще человека три, несколько были ранены. Двое держали принцесс. Кровавая картина представилась глазам еще не успевшим повзрослеть девушкам, и крик отчаянья стаей раненых птиц вырвался из груди Софьи:
— Что вы наделали? Они же нас защищали! — Она восклицала, не найдя более обидных слов. — А вы, а вы…
Из глаз ее ручьем потекли слезы, Мария рядом и вовсе не унималась. И тогда предводитель заговорил:
— Ну вот еще сырости мне тут не хватало! Хватит ныть! — он прикрикнул и подошел вплотную к сестрам. Слезы вмиг кончились, когда все тело изнутри наполнилось страхом. — Где камень? Говорите!
Сестры испуганно хлопали глазами , не в силах вымолвить ни слова, они судорожно ловили ртом воздух, но вымолвить ничего не получилось.
— О-о-ой, так от вас ничего не добьешься. Обыскать карету! — рявкнул воин.
Двое из отряда подошли к карете. София от бессилия зажмурилась. Послышался звук рвущейся материи и грубые голоса мужланов. Довольно скоро они вернулись и вытащили из кареты кучера.
— Только вот этого нашли. Больше ничего, господин.
— Связать! — рявкнул предводитель и вновь подошел к девушкам. — Раз его там нет, значит…
Его рука стала скользить по гладкой ткани наряда Софии, так и норовясь коснуться нежной кожи груди девушки. Но внезапно он одернул руку и взялся за подбородок, поворачивая ее лицо так, чтобы глаза ее смотрели прямо на него:
— В любом случае, красавицы, вы пойдете с нами. Наши люди еще обыщут эту местность в поисках камня, а вам с нами уже ничего не угрожает. Эти стражники даже не смогли защитить вас. Но теперь все изменится. Господин Вилорм вас уже ждет, — зловещая улыбка расползлась по его уродливому лицу, обнажая кривые зубы.
София была готова провалиться сквозь землю в этот момент, умереть, оказаться в жерле вулкана, хоть где… лишь бы не видеть этих глаз, этой бессовестной улыбки. Она даже не могла повернуть голову, чтобы не смотреть ему в глаза, ей было страшно просто отвести взгляд… а так… Он читал всю слабость, весь страх, застывший в ее глазах в пустом ожидании неизвестности. И ощущала, как он сейчас ликует внутри, как он рад в этот момент чувствовать силу. Вдруг с небывалой ясностью София осознала: мы проиграли. Замок пал, как и предвещала Изабелла, но даже они, принцессы, не смогли оправдать ее надежд. И то, что люди Вилорма еще не нашли камень — лишь вопрос времени. Эти двое могли лишь не заметить… Дело секунды, которая в данный момент решила все. Ведь она слышала, как они, не щадя ничего живого, со звериной яростью распороли мягкую ткань на сиденьях, уже представляла себе, с какой жестокостью все выпотрошили изнутри, не оставляя и крупицы от богатого убранства кареты. Не в силах больше выдержать этого испытующего взгляда, девушка закрыла глаза…
Она ждала чего угодно: удара по лицу, грубого прикосновения, зловещего крика, грубого голоса в этот момент, но… услышала лишь бешеный вопль в непосредственной близости от себя. Пальцы его, охватывавшие ее подбородок, вмиг разжались и больше не сковывали движения. И тогда послышалось:
— Как бы не так! — говорил жесткий, немного хриплый, женский голос. Но эта хрипотца лишь придавала некого шарма говорившей.
София открыла глаза.
Перед ней стоял все тот же человек, но, рукой, только что сдерживавшей ее, он касался своего плеча: все его тело было в крови, из плеча торчала стрела. За спиной варвара девушка могла видеть его воинов, поднявших головы вверх и что-то высматривающих в кронах высоких деревьев. Не ожидая более опасности, София невольно отошла на шаг назад и также подняла голову. Прямо напротив нее на дереве, скрытая еще неопавшей листвой густых ветвей, стояла девушка среднего роста. В руках она держала лук и готовила уже следующий выстрел. Один глаз ее щурился, сосредоточенный взгляд был направлен на врага. Она сделала шаг вперед, и София смогла разглядеть ее лучше, не высматривая очертания среди листвы дерева, в которой скрывалась их внезапная спасительница.
Всем внешним видом девушка отличалась от принцесс, хотя по возрасту, весьма возможно, являлась ровесницей Софье. Только что она спасла ее от неизбежного, но что-то подсказывало, что она так и останется на противоположной стороне от принцесс. Черты дикости: грязное лицо и потрепанные волосы, шрам на шее, как у заядлого воина, — отталкивали взор опрятных принцесс, привыкших к чистоте и уюту. Что и говорить, что облачена она была в стальной нагрудник, надетый поверх потрепанной туники, кожаные штаны, полностью скрывавшие сильные ноги и перчатки по локоть, из которых, заметила Софья, просматривались резные рукоятки ножей. На поясе незнакомки висели два коротких меча, за спиной — колчан со стрелами.
Но отторгнув воинственный образ, никак не присущий девушке, принцесса не могла отвести взгляда от лица незнакомки. Его черты были очень выразительны и совсем не сочетались с ее обликом: слегка вздернутый носик придавал некоторой детскости ее уверенному стану, четкий контур слегка пухлых губ окутывал женственностью ее суровый взор, серые глаза не моргали. Тонкие брови хмурились, черные ресницы застыли в ожидании выстрела.
— Дьявол! Кто ты такая? — орал предводитель, пытаясь остановить кровотечение. Он сгорбился и упал на колени, в ужасе озираясь на застывших воинов, не решавшихся подойти.
— Это неважно. Через минуту ты умрешь. Стрела отравлена. Если твои сопляки хотят жить, они уйдут.
— Черта с два они уйдут! Убирайся! А-а-а-а! — Он сильнее схватился за раненое плечо, но кровь не унималась. Его крик разносился по округе, распугивая птиц. Лицо воина побледнело, голова стала тяжелая и накренилась на плечо. Ставшие ватными руки расцепились и обмякли, рухнув вдоль ослабшего тела.
Убедившись, что он больше не представляет опасности, девушка поменяла цель. Страшная агония предводителя обездвижила замерших воинов. Воительница сильнее натянула тетиву, показывая готовность к выстрелу. Воины врага переглянулись и, не решившись продолжать наступление, попятились. Однако их смятение ничуть не смягчило незнакомку. Не смея более сдерживать стрелы, девушка направила залп прямо к ногам противника. Нерешительность сменилась испугом, и через пару мгновений на поляне остались лишь две принцессы, перепуганный кучер и незнакомка, осматривающая местность сверху вниз.
Она спрятала стрелу в колчан и ловко спрыгнула на землю. Достала нож. Принцессы вздрогнули и застыли, глядя огромными глазами на внезапную спасительницу. Девушка подошла к сестрам и разрезала веревки, то же сделала с веревками, связывающими кучера. Как будто не замечая никого из тех, кому только что спасла жизни, она подошла к телу убитого ею врага и принялась осматривать его снаряжение на предмет ценности. Три пары любопытных глаз устремились на незнакомку в ожидании, она увлеченно копалась в вещах убитого, изредка что-то пряча к себе в потайные карманы.
София не решилась прерывать занятие воительницы вопросами, переглянулась с Марией, кучер пожал плечами. Лишь закончив свой странный ритуал, девушка обернулась на принцесс и, словно изумившись их присутствием, покосилась на лошадей:
— Верхом ездите? — ее голос, как и прежде, оставался низким и хрипловатым.
— Да, нас учили, но…, — начала София, но та ее оборвала:
— Сядете на коней и помчитесь к пещере, надеюсь, карта у вас есть. В лучшем случае через дня три-четыре вы окажетесь на месте.
В ответ на молчание незнакомка подошла к лошадям и принялась их распрягать, на что они громко заржали.
— Тише, — одними губами промолвила девушка, гладя лошадям гриву.
— Они хотят пить, — вдруг подал голос кучер.
— Вдоль дороги будет ручей. Если вы пойдете прямо, то как раз на него наткнетесь.
— Миледи… извините, я не знаю, как к вам обратиться, но.., — София говорила тихо, Мария же вообще еще приходила в себя от увиденного, но решение требовалось прямо сейчас, — мне неудобно вас просить, может быть, вы согласитесь сопровождать нас?
— Вы… хотите нанять меня? — легкая усмешка сошла с губ воительницы. Она уже распрягла лошадей и держала их за поводья, глядя прямо на принцесс. — Мои услуги стоят так же дорого, как и ваши жизни, дорогуши.
— Не называйте нас дорогушами! — Мария вдруг подала голос.
— М-м? — изогнутые брови незнакомки поползли вверх. — Гордыня это хорошо, правда, если она просыпается вовремя. Сейчас немного не та ситуация, дорогая. — Девушка демонстративно выделила последнее слово, особенно его окончание. — Вы вынуждены играть по моим правилам, и, значит, условия буду диктовать я.
— Что вы хотите? Золото? — София сразу перешла к делу.
— Сейчас все измеряется золотом, — сухо заметила девушка. — Я прошу тысячу золотых.
— Тысячу…, — как будто эхом протянула Мария, но София ответила не задумываясь:
— Вот. Это все, что у нас есть. Возьмите, — она протянула кожаный мешочек с драгоценностями и золотом. Собеседница удовлетворенно кивнула, пряча награду за пояс.
— Если вы готовы, я бы предпочла выдвигаться.
— Мы готовы, — София ответила за всех, Мария прижалась к сестре, крепко вцепившись в ее руку.
— Мне… идти с вами? — вдруг напомнил о себе кучер.
София хотела что-то ответить ему, но ее перебила воительница:
— Идите куда хотите, берите лошадей, только не мешайтесь! В часе езды отсюда располагается Орн. Вы можете легко добраться до него, если поторопитесь, пока сюда снова не нагрянули бандиты. А мы идем пешком!
***
Вечерело. Тьма грядущей ночи окутала силуэт в черной мантии. Изабелла оказалась заложницей в собственном замке. Теперь она сидела, связанная, в своих же покоях, не в силах оценить истинное положение вещей. Хотя теперь было все равно. Одной ее надеждой оставалось лишь то, что ее дочерям удастся добраться до пещеры и выполнить поручение.
Накануне Белый ястреб пал. Исход боя для королевы не стал неожиданностью. Своими набегами Черный Орел сильно ослабил ее армию, вражеские лазутчики были пойманы, но на итог это не повлияло. Вилорм превосходил Изабеллу числом, возможностями и силой армии. Что и позволило ему взять Белый Ястреб с наименьшим ущербом для себя.
Изабелла не могла точно сказать, сколько потерь понесла ее армия, но кровью было залито все: и коридоры замка, и внутренний двор, и окрестности. Жестокость врага не оставляла выбора, они крушили все на своем пути: и людей, и строения. И все ради чего? Чтобы найти несчастный камень… Не в силах более видеть смерти верных воинов, королева отдала приказ сложить оружие.
Но она и подумать не могла, что после этого начнется еще больший хаос, чем при осаде. Ее вывели в тронный зал, где уже выстроились воины Вилорма, и он сам, измазанный кровью с ног до головы, величественно заняв пьедестал, приказал казнить командиров немногочисленных отрядов из гарнизоне замка. Сквозь собственный крик и наполненные слезами глаза королева не различала, сколько человек полегло от руки зверя. И уже не слыша кровожадного смеха захватчика, потеряла сознание.
Она очнулась от громкого хлопка двери. Судорожно оглянувшись по сторонам, королева узнала свои собственные покои. Вся мебель раскидана, роскошные ковры истоптаны грубыми сапогами, картины скинуты в одну большую кучу у балкона, в камине догорали последние книги с перевернутых стеллажей.
— Изабелла, — к ней подошла черная фигура в капюшоне. Вмиг прекратив изучение комнаты, женщина с вызовом посмотрела на собеседника. — О, не нужно таких взглядов, не нужно. Это всего лишь я. Разве ты меня не узнала?
— Вилорм… разве можно тебя не узнать? Что ты творишь? Ради чего??
— О да, — собеседник скинул капюшон. — Ты мудрая женщина, Изабелла, а задаешь такие глупые вопросы. Ради власти. Когда есть власть ¬— есть все.
— Ты глупец, Вилорм, — несмотря на сложность положения, женщина не теряла контроля над эмоциями, стараясь говорить по обыкновению ровно. — Глаз Дракона не принесет тебе власти. Никому не принесет… уже.
— Что это значит? — Вилорм повысил голос. — Ты уничтожила камень??
Изабелла рассмеялась. И этот человек захватил ее дом! Он привел целую армию на осаду замка, успешно исполнил план, а теперь растерялся, словно слепой котенок. Где же твоя цель, Вилорм? Что ты обретешь, устроив разгром в чужом доме? Женщина, насколько могла, расправила плечи — теперь она владела ситуацией.
— Что ты смеешься? Старая дура! Что ты сделала с камнем? Отвечай! — он схватился за меч и направил к шее королевы.
— Ничего. Его у меня нет.
— Мои люди еще не закончили поиски. Но мы найдем его, слышишь? Найдем любой ценой! И дочерей твоих тоже найдем. И тогда ты пожалеешь, что не сказала нам, где камень.
— Не угрожай мне, Вилорм. За свою жизнь я много угроз слышала. Ты меня ими не напугаешь, — она отвела взгляд, понижая голос.
— О, Изабелла, прекращай! — Мужчина спрятал меч. — Ты же знаешь, мы не враги. От тебя мне нужно только одно... а ты упрямишься, как девчонка.
В этот раз женщина ответила не сразу.
— Как ты прошел лес?
Вилорм тоже замолчал. Такого вопроса он не ожидал, но отвечать грубостью отчего-то не хотелось. Как и показывать силу. Поэтому он сказал:
— Ничего особенного, Изабелла! Как все обычные люди... это дурацкий вопрос!
— Нет, Вилорм, ты понял, о чем я, — женщина подняла голову и посмотрела мужчине прямо в глаза. Мгновение он не отводил взгляда, но после отвернулся, отошел в угол комнаты. — Никто до сих пор не доходил так далеко, до самого Бескрайнего моря, Лес забирал всех, кто пытался... но что сделал ты?
Теперь Вилорм устремил испытующий взгляд прямо в глаза женщины, она отмахнулась:
— Да брось, Вилорм, я твоя заложница, эти сведения я даже применить нигде не смогу. Так утешь женское любопытство.
— Ты не ответила мне! — Вилорм враз поменялся в лице, набрасываясь на пленницу. — Где камень?
— Отступись от него. Целее будешь, — сухо ответила Изабелла. — Ты захватил мой дом, так что ты теперь собираешься делать?
— Уж поверь, — яростным рывком мужчина оказался возле женщины и, заглядывая в лицо, прошипел, — с тобой я не спешу делиться планами на завтра.
— Охотно верю, — Изабелла убрала все эмоции в голосе и в лице. — И на этом я предпочту закончить наш разговор.
Вилорм взревел:
— Не вынуждай меня, Изабелла! Не вынуждай применять силу. Твои мучения мне ни к чему, но если ты не признаешься...
— То что?
Мужчина рыскал глазами из стороны в сторону в поисках зацепки, но после затянувшейся паузы он вновь отдалился от женщины и уже тихо сказал:
— Я все равно найду твоих дочерей...
Изабелла замерла. Тишина испытывала ее на прочность, но она молчала. Вилорм не поворачивался и, будто, ждал ее реакции. Но женщина не могла выдать слабость в этот момент. Нет, только не сейчас. Она могла упасть в обморок от убийства ее приближенных, могла упиваться слезами в тронном зале на усмешку врагу, но не сейчас. Не когда речь зашла о дочерях. Она не скажет более ни единого слова, что бы не произнес Вилорм и как бы не давил на больное.
— Они где-то рядом, я знаю, — он говорил через плечо, не обернувшись. Его плащ скрывал фигуру, доспехи и оружие. В глазах Изабеллы он становился безликим символом ее поражения — его победы. Но надежду у нее он отобрать не в силах. — А, значит, очень скоро... вот увидишь, все скоро закончится.
Он открыл дверь, впуская в комнату двух стражников. По одному только его кивку они подошли к пленнице и молча отвязали от стула. Женщина не реагировала, стражники подняли ее на ноги и вновь связали руки, повели к выходу. Спиной уловив движение, Вилорм шагнул в коридор и направился в сторону лестницы.
Изабеллу подталкивать не пришлось. Она послушно шла по его стопам, гордо подняв голову. Все вокруг стало другим. За один только день, проведенный королевой взаперти, замок поменял облик, но она старалась не думать об этом. Она знала, куда направляется, и также знала, что вряд ли еще когда-либо пройдется по родным коридорам.
Белый Ястреб избрал нового правителя, и Изабелла принимала его.
Принцессы. 3 глава
Идти пешком было сложнее. Мало того, что сестры лишились стражников, но и вновь обретенная защита таковой не казалась. С момента встречи с воительницей прошло уже больше суток, но она до сих пор не проронила ни слова. Она шла, опережая принцесс на два шага и иногда проскальзывая вперед, чтобы убедиться в безопасности предстоящего передвижения. В чем быть уверенной София никак не могла.
Местность изменилась. От прежней приветливости леса ни осталось ни цветов, ни свежести, все вокруг было серым и как будто неживым. Молодая листва сменилась сухой корой раздетых деревьев, под ногами хрустели сморщенные листья. Ноги то и дело спотыкалась об острые камни или черные коряги, буквально устилавшие землю. Деревья корчились под тяжестью серого неба, и ни одного живого листа не проглядывалось на их изнеможенных ветвях.
Звуки исчезли. Создавалось ощущение мертвого леса, здесь как будто никогда не ступала нога человека: все было мрачным и безжизненным. София ссутулилась, скрестив руки на груди от подступающего холода. Прежние ее стремления к изучению нового мира сменились лишь одной целью — поспевать за воительницей, лишь бы поскорее пройти эти земли.
Но путь легче не становился. С каждым шагом принцессе приходилось собирать все силы, чтобы сделать следующий. Моральные силы трепетали под гнетущим страхом неизвестности, физические — от непрерывного пути и вынужденных поносок. Из кареты девушки прихватили оставшиеся запасы, теплые вещи для ночлега и все то, что могло пригодиться в пути. Поноски получились небольшие, но сил выматывали достаточно.
Мария плелась рядом, и по ее сбившемуся дыханию София на себе ощущала ее страдание от их передвижения, от местности, в которой они находились, от участи, выведшей их из дома. В отличие от нее, Мария не видела почти ничего, кроме стен и садов родного замка. Лишь совсем недавно мама позволила ей пару раз посетить Налларос во время занятий в Академии изучения магии.
— Софья, не могу больше, — заметив на себе беспокойный взгляд сестры, Мария пролепетала и подняла на нее умоляющие глаза. — Не могу... идти.
— Т-ш-ш, — девушка позволила себе остановиться и подойти к сестре. — Ты сможешь, я в тебя верю. В нас верю, — она улыбнулась и прижала сестру к груди, поцеловала в макушку. — У нас все получится... потерпи немного.
— Я верю тебе, Софья, но... она, — принцесса кивнула в сторону удаляющейся воительницы, — она меня пугает.
София тоже посмотрела на незнакомку. Легкими движениями, как будто паря над тропой, девушка не торопясь продвигалась вперед, изредка разрубая корявые ветки тяжелым мечом. Впрочем, меч в ее руках казался лишь детской игрушкой.
— Это ее дело, ее жизнь, — София пожала плечами, ловя себя на мысли, что кроме сестры успокаивает еще и себя. — Так она выживает здесь, — принцесса кивнула на устрашающую обстановку и уже тише добавила. — И помогает нам...
— Надеюсь, Софья, — голос сестры дрогнул. — Только... куда же мы идем?
— Как куда? У нас же Глаз Дракона, мы…
— Да нет, ты не понимаешь… Мы же совсем сбились с прежнего пути...
Девушка вздохнула. И правда, пути, по которому они сейчас следовали, на карте даже не было отмечено. Где они сейчас находились, правильный ли курс держат, принцессам было неведомо. Все надежды оставались лишь на то, что их спутница знает, куда идти.
— А что, если она сама хочет забрать Глаз Дракона? — вдруг глаза Марии стали круглые и напуганные. Внезапная догадка била, как стрела. И если даже на мгновение допустить, что это правда, тогда все, что было с момента их отъезда из замка — было напрасно.
— Тише, — брови Софии нахмурились, она понизила голос, — я боюсь даже подумать об этом, Мария, но нам надо кому-то доверять здесь, иначе… нам просто не выжить. Эта незнакомка даже не взглянула на камень, когда мы доставали его из тайника. Она получила свое золото, и если оно может для нас служить гарантией безопасности, то нам остается надеяться только на это.
— Да, наверное, София, ты права, — Мария вздохнула. — Другого выбора у нас все равно не было.
Принцессы одновременно повернули головы в сторону воительницы. Порядком ушедшая вперед, она заскучала и, задрав голову, что-то высматривала в сгорбленных деревьях. София перевела взгляд на сестру:
— Мы должны идти, Мария. Кем бы она ни была, она нас ведет...
— Она убивает, — Мария схватила ее за рукав. — Она убивает, и за это мы отдали ей все, что у нас было! Разве женское это дело? Как бы я хотела сейчас оказаться дома...
— Я пониманию, милая, — София снова прижала к себе сестру. — Нам всем пришлось нелегко, но мы с тобой не сдадимся. — Мария всхлипнула. — Пойми, сейчас все выживают, как могут. И она может убивать... и сейчас нам с тобой это нужно. — Она заглянула сестре в глаза. — Все хорошо, моя родная... Пора идти.
Девушка закусила губу и закивала в ответ на утешения Софии. Наконец решившись продолжать путь, принцессы поспешили нагнать спутницу. Как будто невзначай, она окинула сестер небрежным взглядом и, убедившись, что все в сборе, вновь сорвалась с места и запорхала вперед.
Но теперь воительница замедлилась. Тропа виляла, и принцессам пришлось разжать ладони, чтобы продвигаться без ущерба скорости. С каждым шагом тропа сужалась, заросшая колючими вьюнами и устланная торчащими из-под земли корнями. Пройдя еще немного, незнакомка остановилась совсем. Девушки переглянулись.
Воительница застыла. Шумно выдохнув, она склонила голову на грудь и притаилась. Мертвая тишина застилала собой все пространство, и ни одна живая душа не смела нарушать ее. Принцессы тоже замерли, вновь взявшись за руки. Но вскоре незнакомка ожила. Она вновь подняла голову и прошлась еще на пару шагов вперед. Сестры не двинулись с места, а она вдруг присела, взяла комок земли и поднесла к носу. Мгновение как будто ничего не происходило, но девушка пыталась уловить запахи, и потому она резко поднялась, бросила комок обратно и, отряхивая руки, тихо сказала:
— Идем, — и двинулась дальше, так же, не наращивая темп.
София крепче схватила сестру за руку и уверенными шагами, хмурясь, зашагала следом. Воительница не оборачивалась, но принцесса, словно сквозь нее видела ее замешательство. Может быть, Мария права, и она ведет их в западню? Что, если и нет никакой дороги до Пещеры Дракона? Стоит ли говорить о поведении их спутницы...
— Смертью пахнет, — предугадывая вопрос девушек, она пояснила сразу. Теперь она не применяла меч, чтобы разрубать препятствия, а старалась осторожно протискиваться сквозь нависающие с двух сторон колючки. Принцессы повторяли ее движения, боясь задеть лишнего.
— Дикая, — София уловила над ухом дрожащий голос Марии, а, на миг обернувшись, увидела непреодолимый страх, пеленой накрывающий глаза сестры.
— Идем, — она буквально силой потянула девушку за собой, стараясь ступать ровнее, но все же предательская тишина обнажала ее неуверенную поступь.
И София пошла быстрее. Унимая нарастающую панику, непроизвольно она приблизилась к их спутнице в ожидании обещанной защиты. Сложно было предугадать, что ждало их в этих местах, куда они направлялись, и являлись ли они частью отряда лесной воительницы, случайно спасшей их, но, очевидно, предпочитающей передвигаться одной. И невозможно принцессе было представить, какие правила царили здесь. Что здесь правда? За что сражается эта женщина? Это там, в замке, все было правильно, все было по законам. Здесь законов не было. Лесом правил хаос.
На мгновение София даже испугалась своих мыслей, но ее быстро вернул в реальность резкий запах. Как будто воздух изменился... или зверь какой прошел — что угодно, но на самом деле все оказалось гораздо проще. Не так далеко от тропы глазам принцесс представился небольшой лагерь: одна единственная палатка была мастерски спрятана под сухими листьями мертвых деревьев, но разбросанные вещи и недавно потушенный костер делали его присутствие здесь очевидным даже для принцесс.
Незнакомка жестом приказала девушкам оставаться на тропе, а сама бесшумно достала мечи из ножен и повернулась в направлении лагеря. Пары шагов хватило, чтобы настичь пустого лагеря — его покинули, вероятно, совсем недавно. Но беспорядок, который остался после чьего-то присутствия здесь, недвусмысленно намекал на то, что здесь происходила схватка. Обрывки одежды и пятна крови на земле лишь подтверждали догадки девушки о самом худшем.
Не смея ступить и шага с тропы, принцессы застыли. София не сводила глаз с незнакомки и старалась уловить любое ее движение. Но та, как будто, и не вспоминала о своих спутницах. Разочарованная, она звучно бросила мечи и села прямо на землю около костра. София видела тоненькую струйку дыма, неуверенно вьющуюся еще с сердца пепелища, но воительница положила руку на тлеющие огарки и плавным движением взяла горсточку пепла. Сестры переглянулись. Незнакомка подняла руку с пеплом и поднесла к носу. Софья кожей уловила еле заметное тепло, исходящее еще от непотушенных огарков, и запах свежесожженной древесины. Среди мертвой серости вокруг он казался единственным знамением, указывающим на еще не угасшую жизнь. Но для незнакомки он стал лишь знаком близкой опасности. Она вдруг вскочила, схватила меч и, не глядя больше на бесполезный лагерь, подошла к девушкам.
— Это не люди, — сказала она чуть громче своего прежнего тона. — И они нам не рады. Чем быстрее мы пройдем это место, тем лучше будет для всех нас.
Воительница впервые обратилась к ним, и мгновение София просто разглядывала их спутницу. Обычная... она могла быть прислугой в их замке, швеей или кухаркой — любой из девушек, занятых женскими делами. Только бы умыть, переодеть, волосы заплести в косы или покрыть платком... она могла бы стать принцессой, и вряд ли бы ее увлечения отличались от интересов любой из сестер.
Но все же она была другой. Чумазой, потрепанной дикаркой, с шрамом на шее, облаченной в доспех и несшей оружие вместо корзины с цветами. В ее взгляде читался вызов всему миру, с чем, наверное, она и боролась. Но что-то не укладывалось... наверное, оттого, что когда-то она была такой же, как любая из принцесс.
— Если это не люди, то… кто они? — София вернула себе показную уверенность.
— Ульдры. Это их земли. Они в большинстве своем неразумны, но берут массовостью. Вы что-то знаете об этом? — она обвела взглядом обеих принцесс, ожидая ответа. И София не заставила себя ждать:
— Да. Но они живут под землей...
— Это верно, — воительница подняла голову, девушки последовали ее примеру. Над ними чуть вдали возвышались горы. Здесь всюду были горы. Они опоясывали замок Белого Ястреба вплоть до Черного Орла, расстилались вдоль моря и вновь замыкали в кольцо эти замки. И сейчас они оказались так рядом. — Что-то заставило их выйти наружу... горы опустели.
София нахмурилась. В Академии магии ей приходилось изучать разных существ, но ульдры не входили в число воинственных. Они лишь были другими.
— Когда начнется бой, живо прячьтесь, — недолго поразмыслив, воительница продолжила. — Если нам повезет, и шаманов мы не встретим, то возможно, что мы останемся живы.
— Разве они не сторонятся людей? — София все же решилась спросить.
— Мы в их владениях, — фыркнула та. Но задержала на девушке взгляд, будто оценивая. — И что-то потревожило их... думаю, нас они не пропустят.
Мария крепче вцепилась в руку сестры, София незаметно кивнула воительнице, и та продолжила:
— А сейчас идем! И чем быстрее, тем меньше у нас будет неприятностей.
Она сорвалась с места. Легкими шагами она прокладывала путь с трудом поспевающим за ней принцессам. София торопилась следом, стараясь не отставать не подводить намерения воительницы, тем более, что они касались ее с Марией безопасности. Попутно в глаза бросались черные метки с кровавыми знаками на стволах крайних деревьев, надписи на неряшливо сколоченных табличках, но девушка не могла разобрать их — вмиг стало ясно, что это нечеловеческий язык. И, значит, права была воительница, когда говорила, что ульдры покинули свои жилища — все знаки свидетельствовали о долгом их пребывании здесь. И, значит, они будут сражаться за свой новый дом, раз старый они отчего-то потеряли.
— Бедные ульдры, — Мария тоже заметила признаки их пребывания в мертвом лесу. — Эта дикарка сожрет их заживо...
Софья дернула ее руку:
— Прекрати, Мария, — на сестру она не посмотрела, темп не сбавила. — Она объяснила нам, что видит. Думаю, ей самой неведомо произошедшее...
Девушка вдруг поймала себя на мысли, что оправдывает воительницу. После того, как она заговорила с ними, девушке стало немного легче, и сомнения в правильности их пути постепенно стали улетучиваться. Если этот недлинный диалог мог хоть что-то значить для их конечной цели, то для Софии он стал отправной точкой в образовании их маленькой, но уже общей команде.
Сколько они прошли еще после брошенного лагеря, девушке было неизвестно, но ступать со временем стало совсем тяжело. Не предназначенные для столь долгих путешествий сапожки для конных прогулок протирались в подошве. Мария же совсем выдохлась. Повиснув почти всем телом на руке сестры, она тянула ее назад. Принцессы вновь стали отставать от спутницы.
— Софья, — девушка услышала приглушенный голос сестры. Дыхание ее сбивалось, и оттого обрывались слова. — Может быть... мы... остановимся ненадолго?
Девушка не успела ответить, вместо этого обернулась воительница:
— Не советую, — и остановилась.
Сестры доплелись до нее, Мария просящими глазами посмотрела на сестру:
— Пожа-алуйста, милая София...
Принцесса закрыла глаза на одно лишь мгновение, собираясь с силами. Смутная цель в виде призрачной Пещеры таяла с каждым шагом в то же самое время, как самым непреодолимым препятствием к ней становился сам путь. Как идти? Ноги не слушались, их спутница парила над землей, преодолевая столь жуткую тропу, но решение принимать предстояло только ей. Начинала кружиться голова, пустой желудок завывал жалобным хором, и ноги заплетались на ровном месте. Но вдруг девушка вспомнила про камень.
Пока он у них, враг не победит, а когда они доставят его в Пещеру, он проиграет. И для этого они всего лишь должны продвигаться. София открыла глаза и встретилась глазами с суровым взглядом незнакомки — она, словно, лучше всех понимала их цель, но на самом деле, она лишь хотела выжить. Вдруг девушка улыбнулась и, сама не ожидая, кивнула воительнице идти. Она не поменялась в лице, но не задумываясь, двинулась вперед. Мария вздохнула. София потянула ее за собой. Путники пошли снова.
Однако темп снизился. Продвигаться по сложной дороге стало несколько проще, но Мария не выдержала все равно:
— И зачем мы отпустили лошадей? — она причитала чуть ли не навзрыд. — Мы бы могли сейчас так комфортно ехать…
— Эта тропа не для лошадей, — вдруг отозвалась незнакомка. — Она зовется Путь воина, и мы его пройдем, — она перешагнула через корягу и застыла, ожидая, когда принцессы проделают то же.
София последовала ее примеру и подала руку сестре. Принцесса не ожидала ответа, и вновь зародившийся разговор закончился почти сразу. Но в ближайшее время разговоров не намечалось. Пройдя несколько больше, чем с десяток шагов, воительница плавным движением рук вытащила мечи из ножен и сквозь зубы процедила:
— Прячьтесь! Живо! Впереди враг! — она не обернулась, но дважды повторять не пришлось: в один момент принцессы скрылись с тропы.
Озябшие деревья плохо скрывали сестер от посторонних глаз, но другого укрытия здесь все равно не наблюдалось. Спрятавшись за первое, несколько шире остальных, дерево, принцессы притихли. Глядя на сестру, Софья радовалась, что она немного отдохнет от непрерывного шага, но тревога за предстоящую встречу с неведомыми существами не отпускала ее. Переборов страх, девушка выглянула.
Воительница не спешила. Она оставалась на распутье, она осматривалась, но вдруг уловив движение, медленно стала продвигаться. София хотела было последовать за ней, чтобы не оставаться без защиты, но вовремя одернула себя - исход боя еще не был определен. Если погибнет воительница, у них с сестрой будет шанс уйти.
Но у незнакомки насчет своей участи были другие планы. В один только миг ее сильные ноги в тяжелых сапогах оторвались от земли, и она вцепилась руками в первую ветку дерева — благо, они до сих пор густо обрамляли тропу. Но еще через миг, подтянувшись, она оказалась на этой самой ветке сама. И стоило ей только укрыться, как к подножию дерева, не терпя отлагательств, прилетел вражеский залп. То были болты. Ульдры умели обороняться.
Софья вздрогнула и, стараясь не выдать себя, вновь укрылась. Мария закрыла глаза и, усевшись на холодную землю, обняла ноги. Девушка присоединилась к ней, разделяя эмоции сестры и с готовностью одаряя беднягу поддержкой. Если от них сейчас ничего не зависит, нужно только верить...
Но для их защитницы одной лишь только веры было мало. Не задев цели, теперь ульдры наступали, вооруженные арбалетами. На первый взгляд, их число превышало десяток в пару-тройку раз. Сейчас ее преимущество было только в выгодной позиции, и, дабы не спугнуть противника, воительница осторожно убрала мечи и достала лук со стрелами.
Долго ждать себя противник не заставил. Ульдры шли беспорядочным строем и переговаривались. Невысокие, серокожие, большеухие, они больше напоминали уродливых детей, чем воинственное племя, но намерения их считывались совершенно ясно: они искали незванных гостей и готовы были встретить их во всеоружии.
— Софья, я что-то слышу, — пискнула Мария. Ее сердце колотилось с неистовой силой, норовя покинуть юную грудь.
— Не бойся, — Софья шепнула сестре, наверное, самые ожидаемые слова в данный момент, но ей хватило их, чтобы крепче схватить сестру за руку и не отпускать до самого окончания их встречи с неизвестным врагом.
И воительница времени зря не теряла. Плавным движением руки она достала одну стрелу из колчана, натянула тетиву на луке и приготовилась к выстрелу. Враг наступал, и девушка более не медлила. Вслед за первой полетели еще три стрелы, и лишь когда в рядах противника началась суматоха и они стали высматривать своего невидимого гостя, она одарила их еще парой выстрелов.
Замешательство ульдров переросло в наступление. Они увидели воительницу на дереве и побежали в ее сторону. Часть существ замерли, готовя очередной залп из арбалетов, другие вооружились дубинками, моргенштернами, некоторые — легкими топориками, и ринулись в атаку.
Еще несколько стрел нашли свои цели, прежде чем в девушку полетели первые болты. Ловко укрывшись от залпа уверенной хваткой за ветвь выше, она выпустила последнюю стрелу, снова достала мечи и спрыгнула на землю.
София поймала себя на том, что, забыв обо всякой опасности, завороженно наблюдает, как одна только девушка запросто обводит вокруг пальца целую толпу нерасторопных недругов. Но только что она задумала? Ульдры окружили дерево, она стояла на земле, взятая в кольцо, но и эту ситуацию, принцесса не сомневалась, воительница просчитала еще изначально.
И выход нашелся сразу же, как только вновь девушка ухватилась на спасильную ветку. Но на этот раз она уже не поднималась на нее - подтянувшись на руках, она прокрутилась вокруг нее два полных оборота и, уже оотолкнувшись, полетела за линию атаки противника.
Софья проморгалась. В замке она ни разу не видела, как тренируются их воины, но, что-то подсказывало, такие трюки не входили в их курс тренировки. Почему-то девушка улыбнулась, и внутри затеплилась надежда на благоприятный исход боя.
Оказавшись за спиной врага, воительница налетела яростной лавиной на ошеломленных ульдров. Ее мечи теперь не знали пощады и рубили всех, кто попадался под руку. Неповоротливые ульдры, не подстроившись сразу под изменившуюся расстановку сил, несли потери среди арбалетчиков, но единицы из них перегруппировывались и сливались с рядами воинов ближнего боя.
Теперь ульдры вновь наступали толпой. Их число порядком поуменьшилось, но София видела, что и силы девушки иссякают с каждым следующим ударом. Она одна справлялась с вооруженным отрядом неизвестных, нечеловеческих существ, защищая двух принцесс, которые даже не в силах были повлиять на исход сражения, завязавшегося, по большому счету, по их вине. Невнятное рычание и агрессивные вскрики серокожих вдруг стали сливаться с всхлипами и стонами бессилия воительницы. И вскоре черная кровь на серой земле смешалась с красной.
Воительница схватилась за раненую руку и зарычала, но мечей не выпустила. Ее прежняя хватка ослабла, но она еще билась, оставляя последние силы на бесконечных маленьких уродцев. И тогда София вышла из укрытия.
— Софья! — Мария взвизгнула, с трудом расцепляя руку, но девушка лишь шагнула вперед.
На голос принцессы обернулась и воительница, но на лице ее не успело отразиться ни единой эмоции: все силы были брошены на атаку, но сейчас они покидали ее. И София сделала глубокий вдох.
Она развела руки и, замерев на миг, уловила маленькую струйку, тоненькую — едва заметную и, вероятно, доступную ей одной, волну магического потока, за которую ей стоило лишь только ухватиться, и по одной только мысли все воины врага застыли. Кто замахивался, кто падал, кто готовился стрелять или звать подкрепление — теперь все замерли в звенящей тишине на залитой кровью поляне.
София стояла, раскинув руки, с закрытыми и глазами и буквально физически ощущала на себе изумленные взгляды воительницы и сестры, но перед ней переплеталась цветная нить магии, за которую она хваталась и следовала ей в своем воображении. Ее слух уловил удары — незнакомка воспользовалась оцепенением врага для восстановления равновесия, но девушку влекли неведомые глубины магии, вдруг так ясно представившиеся ей.
Никогда до этого — ни в Налларосе, ни в замке ей не удавалось сплести витиеватые заклинания сложнее пения птиц или порхающих бабочек, а сейчас... она подумала лишь о том, чтобы враги обездвижились, и они слушались ее, как марионетки — своего кукловода. Но в сплетении магических нитей, так радостно открывших ей свои просторы, она наткнулась на преграду — почти материальную, почти близкую, но явственную преграду. Сотни заученных параграфов из старейших книг Академии предостерегали, и София явственно ощутила сейчас их правоту, и воскликнула:
— У них шаманы! Они поставили защиту там, впереди по тропе!
— Ты маг, — к ней подошла воительница, и София наконец смогла открыть глаза. Вся поляна была устлана мертвыми ульдрами, ни осталось ни одной живой души, но вместо прежней тишины теперь вдали слышались хрипящие голоса серокожих и даже звон оголяющихся клинков.
— Я н-не... знала, — она ответила почти честно, перебарывая головокружение. Никогда до этого мир магии не открывался ей, она изучала лишь его теорию, но что произошло сейчас, оставалось загадкой даже для нее самой.
Воительница уставилась на девушку. Внимательные глаза ее без стеснения овевали каждый уголок тела, брови хмурились. София же смотрела на незнакомку очень спокойно, с трудом сдерживая радость от своего своевременного участия.
— С этим можешь что-то сделать? — воительница подала ей свою руку. На предплечье красовалась неглубокая рана. Но этой руке предстояло еще держать меч, и София кивнула:
— Я изучала теорию исцеления... я попробую.
И вновь таинственные нити магии стали преплетаться в ее разуме, стоило девушке закрыть глаза, и лишь одну ей нужно было выбрать, чтобы обернуть ее в утреннюю росу, прохладными капельками покрывшую раненую руку незнакомки. Мария тоже подошла к девушкам, и три недоуменные пары глаз устремились лицезреть такое легкое, едва заметное волшебство, вдруг затянувшее свежую рану.
Воительница подняла руку. Ее кожу не покрывало ни единой царапины, словно и не было никакого удара, и она могла запросто сжимать меч в своей вновь сильной руке. Но не успела незнакомка отреагировать на чудесное исцеление, как ее одернула Софья:
— Пригнись!
Все три девушки, как по команде, прижались к земле, а через мгновение рядом с ними вспыхнуло сухое дерево.
— Шаманы... я их чувствую.
— Займись ими, — воительница поднялась. — Я пойду вперед.
— Возьми правее, — воскликнула София, и когда та сорвалась с места, добавила уже тише. — Уйди с линии огня...
— Софья, — глаза Марии округлились, — как ты это делаешь?
— Отойдем, Мария, — София выпрямилась и повела сестру вслед за воительницей. Нужно было подойти ближе, чтобы точно рассчитать направление заклинания.
Принцессы осторожно последовали через поле боя, обходя мертвых ульдров и стараясь не смотреть вниз. Вся поляна была покрыта черной кровью и телами умирающих. По округе разносились стоны и хрипящие звуки затихающих голосов недругов, но угрозы они более не представляли.
— И как ты только не испугалась, – Мария горячо шептала по пути, перешагивая трупы, – создала целых два заклинания! У тебя все получилось! А вокруг шел настоящий бой!
София не отреагировала, выискивая глазами место для укрытия. Ей, возможно, потребуется время, чтобы найти и обезвредить шаманов, и тем более, точно измерить силу и направление ее собственного заклинания.
— А она даже не поблагодарила! – Мария продолжала возмущения, но Софии сейчас впервые было не до нее: они уже достаточно приблизились к лагерю ульдров, и силуэты сражающихся четко прорисовывались на фоне их невысокого частокола. Воительница уже приняла бой, но где-то скраю доносились еще звуки, отдаленно напоминающие сражение. София глянула на сестру, но та лишь пожала плечами.
— Встань за мной, — принцесса огляделась вокруг и, не найдя укрытия, для своей защиты отошла лишь еще чуть правее, чем прежде советовала их спутнице. Мария повиновалась, а София вновь окунулась в мир таинственных знаний.
Глава 4. Вилорм
Тяжелые стены замка черным камнем возвышались среди редких деревьев. Ржание лошадей нарушало ночное спокойствие леса. Десятки людей встречали только что прибывший отряд правителя.
— Распрячь лошадей и в конюшни! Живо! Подать ужин мне и моим людям немедленно! – было первым, что услышали слуги. – И вина побольше: будем праздновать победу!
Большинство воинов Вилорма, включая его сына, Гурия, уже прибыли в замок утром, сейчас возвращался сам Вилорм и самое ближайшее его окружение. Вмиг началась суета вокруг новоприбывших, сам же правитель замка прямиком направился в большой зал, где его ждал уже накрытый стол со множеством различных блюд на любой вкус. Улыбка вмиг выросла на лице мужчины: сервировка стола его явно радовала.
— Отец, – навстречу ему вышел Гурий, он пока что был единственным человеком в зале. Он хотел продолжить, но, увидев радостное лицо отца, растерянно добавил: – Тебе нравится?
— Пожалуй, это лучшее, что я сейчас могу и желаю видеть, – ответил тот.
— Отец, я не хочу портить твой настрой, но мы так и не нашли Глаз Дракона. Он как сквозь землю провалился.
— Знаю! – рявкнул Вилорм. – Это я и хотел с тобой обсудить сегодня, только позже, ясно? Сейчас я хочу насладиться этим прекрасным обедом – лучшим достижением из тех, что мы пока имеем.
— Я понял, отец. Буду ждать твоего знака.
Гурий скрылся, а обеденная зала постепенно начала заполняться людьми – как новоприбывшими, так и теми, кто их ожидал. Вилорм оставался безучастным, пока собирался народ, наблюдая за всеми со своего законного места. Зала наполнялась воинами, разведчиками армии, прибывшими магами — все были едины в этот день, все достигли победы, и этот праздник касался всех вместе и каждого в отдельности. Кто-то подходил с поклоном и поздравлял правителя до начала пиршества, но Вилорма оставался кроток. Он кивал в ответ на торжественные речи и благоволил к началу трапезы.
Люди общались, обменивались достижениями на поле недолгого боя, Вилорм выстраивал стратегию. Камень мог оказаться где угодно, и перед ним стояла задача перекрыть все возможные пути отхода как можно раньше и не допустить появления камня в Пещере. Но когда собралась большая часть народа, Вилорм выпрямился, окинул властным взглядом залу, народ притих, головы его подопечных повернулись в его сторону, и мужчна встал во главе стола, поднял кубок и произнес:
— Рад видеть вас живыми, мои соратники! Сегодняшний праздничный стол ни у кого не вызывает удивления. Наши старания не прошли даром — нам удалось наконец захватить замок Белого Ястреба и взять в плен королеву Изабеллу.
Послышались возгласы одобрения, его подопечные обменивались рукопожатиями и поздравляли друг друга с победой, Вилорм продолжал:
— Это, несомненно, грандиозный успех нашей кампании: мы расширили наши владения, укрепили боевой дух нашей славной армии, увеличили число центров влияния нашей власти, и я от всего сердца благодарю Вас за усердие в бою, но… цель нашего похода не была достигнута: Глаз Дракона так и не найден!
В зале наступила тишина, все затаились в ожидали реакции правителя и его приближенных. Но все они, включая самого Вилорма, сохраняли безмолвие, не показывая своего участия ни словами, ни мимикой. И тогда правитель продолжил:
— И сейчас это задача номер один для нас! У нас была достоверная информация, что камень находится именно у Изабеллы, а теперь мы остались ни с чем. Мы должны бросить все силы, все доступные нам ресурсы, чтобы исправить эту досадную несправедливость!
— Милорд, – Силант запел сладким голоском, – мы предполагаем, что камень у ее дочерей – двух принцесс, которые также не были найдены в замке при осаде.
— Да, я тоже склоняюсь к этому варианту, Силант. Поэтому сейчас, именно в этот час и в этот момент несколько наших отрядов славных воинов и отменных разведчиков по моему указанию уже прочесывают лесные тропы и окрестности замка Белого Ястреба. Только трижды проклятому духу Смертника известно, что задумала эта старуха Изабелла!
За столом пронесся таинственный шепот. Тема древних духов была под запретом в замке Черного Орла, но раз сам правитель упомянул о нем, значит, дело действительно, серьезное, и вверх поднялись кубки с вином.
— За победу!
— За нашего славного господина!
— Наливай!
Раздался звон кубков, но Вилорм не поддержал разгоряченный пыл своих воинов. Гурий возник рядом тенью:
— Отец, могу я тоже пойти в разведку?
Рядом сидевший Силант прыснул, Сефер с Пульхием повернули головы в сторону господина. Опешивший поначалу Вилорм, вдруг расхохотался:
— Мальчик мой, мой хороший Гурий! Не торопись, все успеешь, мой дорогой! Ты уже попробовал этот чудный брусничный пирог? Сегодня мы празднуем победу, сынок. Это твоя первая победа, так ощути ее вкус в полной мере, — он взъерошил пареньку волосы, и тот, раскрасневшись, уселся.
— Уж замуж невтерпеж! — Вилорм обратился к приближенным воинам и залился смехом пуще прежнего, радуясь своей шутке. Пульхий и Сефер в голос рассмеялись, Силант подсел к парню.
— Я могу это устроить, коль желаешь, — его сладкий голос напевал чарующие баллады, порядком отравляющие юноше мысли все время со дня взятия замка.
— Я желаю, Силант! — Горячо выпалил Гурий. — Но мой отец...
— Ничего не узнает, уверяю тебя. Не переживай о мелочах, мой юный друг. Если рвешься на передовую, зачем тянуть? Я видел твои таланты, Гурий, не пора ль показать их в деле? — Силант подмигнул мальчишке и в один миг оказался вновь подле господина.
— О чем шептались? — Вилорм не церемонился. Он осушил очередной кубок, пододвинул блюдо с курицей поближе и принялся за еду. Силант проделал то же, присоединяясь к трапезе, но вымолвил:
— Я присмотрю за Вашим сыном, господин, пока у Вас будут неотложные дела.
— У меня? Ты уверен? — Одна бровь Вилорма удивленно изогнулась, но поглощение пищи он не прекратил. — Вообще-то я тебя хотел нагрузить ими.
— Безусловно, мой господин, безусловно. Не сомневайтесь, что любое Ваше поручение будет исполнено безупречно.
— В тебе я уверен, Силант. Как и в любом из вас! — Вилорм поднялся. Гул в зале вмиг поутих. — Я обращаюсь ко всем своим воинам! Ко всем разведчикам и магам. Вы — моя армия, на вас я полагаюсь, как на себя. Лишь благодаря слаженным действиям мы смогли взять замок Изабеллы. Мы едины, мои друзья! — Он осмотрелся по сторонам и продолжил. — Как видите, сегодня с нами нет Диара, моего лучшего мага, и это не просто так! Благодаря его ценным знаниям мы смогли пробраться до замка незамеченными, мы смогли преодолеть бурю на пути не без его участия. И теперь замок Белого Ястреба в его владении. Если кто-то из вас выявит желание нести службу под его командованием, я учту его! Мы едины теперь с прежде вражеским замком, вражеские воины взяты в плен, и те, кто будет непокорен, будут подвержены казни. Поэтому люди понадобятся нам на всех фронтах. Но не забывайте, что сейчас наша главная цель — это Глаз Дракона. Пока мы не нашли его, мы не можем спать спокойно, мы не можем оставлять патруль леса, дорог и даже гор! Итак, — он замялся. Все его люди нетерпеливо мозолили кубки в руках, ожидая окончания речи господина. И Вилорм закончил. — За победу!
Глава 7
7.1
Глаза уже привыкли к темноте, а тело - к холоду. Сырость темницы почти не ощущалась после стольких дней, проведенных вне стен своих покоев. Cо всем можно смириться, даже с такими жалкими условиями существования, но организм требовал покоя. С каждым днем дышалось тяжелее, в легких копилась влага, и беспощадные приступы кашля становились главными гостями в королевской темнице.
Иногда Изабелла теряла сознание и уходила в беспамятство, а, возвращаясь, не находила ничего нового в уже столь привычной обстановке. Ее перевели в самую холодную темницу сразу же после отъезда Вилорма, но сама королева уже давно потеряла счет времени. Тело ныло от холода, голода и ран - кроме той, что нанес ей Вилорм при последнем разговоре, ссадины и царапины были на ступнях босых ног, истоптавших всю темницу вдоль и поперек.
Королева терялась в догадках, почему она еще жива, а, значит, что нужно врагам от нее? Но самой страшной думой было то, что творилось за пределами этой темницы? Где ее дочери, и что знает враг? Неведение умело ломало дух, и сил держаться оставалось все меньше.
Поэтому когда ее слух уловил некоторое движение за дверью, а через секунду она и вовсе отворилась с неприятных лязгом, женщина невольно закрыла уши ладонями, и отвернулась от входа - настолько ослепляющим был свет факелов за пределами темницы и оглушающим звук открывающейся двери. Но это было не единственным, что уловила Изабелла: через мгновение стук приближающихся шагов заполнил собой все пространство темницы. Не поворачиваясь лицом к выходу, она ощущала здесь присутствие человека, который сейчас возвышался над ней и без всякого стеснения разглядывал ее бедственный вид и, вероятно, злорадствовал внутри, что он удостоен чести лицезреть бывшую правительницу замка в таком положении.
Но даже если это было и так, то вошедший явно не долго смаковал над своим возвышением, потому что буквально через пару мгновений он сказал:
— Ребята, сюда! Выводите ее! – и Изабелла услышала звук удаляющихся шагов. Но не прошло и секунды, как двое стражников, лязгая доспехами, зашли, не говоря ни слова, подняли женщину на ноги, надели цепи на руки и вывели в коридор.
От частоты таких простых движений у женщины закружилась голова, она оступилась и упала на ровном месте. Стражники даже не обернулись, они лишь дернули цепь на себя, давая понять, что им все равно как, но она должна идти за ними. Свет ослеплял глаза, ноги болели от ран, перемена обстановки недружелюбно встретила так долго мечтавшую о ней пленницу. Изабелла с трудом поднялась и старалась не отставать от ведущих ее людей.
"Кто они и почему вывели меня? Куда ведут? Спасти хотят или наоборот отправить на виселицу? – вновь догадки овладели разумом женщины. – Не стоит тешить себя надеждами, тебе не пятнадцать лет, чтобы грезить о доблестных принцах". – Изабелла вовремя одернула себя и стала внутренне готовиться к худшему.
Они шли по знакомым коридорам, по тем местам, где ступали ноги королевы и многих ее подданных несчетное количество лет. Только от тепла и гостеприимства этих мест не осталось ровным счетом ничего – все вокруг источало холод и страх, темные стены как будто окутались мраком и, казалось, были оснащены колючими лезвиями и прочими уловками, ловушками, приносящими если не смерть, то страх и ужас врагам.
Одним словом, Изабелла не ощутила от знакомых стен прежней теплоты, родной ауры – все вокруг в самые кратчайшие сроки вдруг стало чужим. Сумев отстраниться от горьких мыслей, женщина попыталась взять себя в руки и холодным взглядом посмотреть на вещи: куда они ведут ее и чего, предположительно, хотят добиться?
Безусловно, это было самым верным решением – создать хоть какую-то почву под ногами. Что будет через пару минут, как себя вести, какую избрать тактику для разговора? Изабелла хотела максимально подготовить себя к разным вариантам развития действия. Но каково было ее удивление, когда с самого нижнего этажа, подвала, где располагались темницы и пыточные камеры, они вдруг стали подниматься наверх – в ту часть замка, где располагался торжественный обеденный зал.
И когда женщина стала понимать, где окажется, стала улавливать бесчисленные запахи изысканных блюд и разнообразие напитков, мысли спутались совсем. То ли это было от бесконечного голода, то ли от необъяснимости всех действий. Что происходит? Кто эти стражники и тот, кто их ведет? Лишь сейчас Изабелла увидела впереди еще одного человека в длинной цветной мантии в пол. Видимо, это был тот самый мужчина, что первый зашел в темницу и приказал выводить пленницу.
Ступая по лестнице, приближаясь к разноцветью ароматов горячих блюд, женщина увидела на стенах зеркала. Раньше их не было здесь, значит, они появились по указу Вилорма. Только зачем? Но через мгновение Изабелла нашла ответ и на этот вопрос, стоило ей лишь взглянуть в одно из них.
Для нее! Эти зеркала повешены здесь были для нее! Чтобы она шла и лицезрела свою беспомощность, свою никчемность и безысходность положения. По ту сторону зеркала на нее смотрела чумазая исхудавшая старуха со спутанными волосами и грязной рубахой, под глазами синяки, на теле раны. Где твое былое величие, Изабелла? Где твоя горделивая натура? Ты так быстро сдалась?
И поднимаясь выше, все тяжелее давался следующий шаг, ведь на новой ступени она вновь видела себя. Себя настоящую — ту, какой стала сейчас, без теплоты воспоминаний о прошлом и грез о будущем, только то, что есть на самом деле. Расправь плечи и подними взгляд, и как будто что-то изменится. Уныние холодным приступом ворвалось в мысли и в душу женщины, как будто эти зеркала последней каплей сломили и без того подорванный дух бедной пленницы.
И одолев последнюю ступень, она закричала. Лицо закрыла ладонями, прячась от себя, от других, от всей неживой обстановки – сейчас все было против нее. Упала на колени и разразилась рыданиями. Стражники, что вели ее, как ни странно остановились. Но через мгновение стало ясно, почему: к ней подошел человек в мантии, одернул руки, зло оскалился и в лицо сказал:
— Так скоро? Ты уже готова сдаться? Я так не думаю, – он открыл золотые зубы в улыбке. – Ведь впереди еще все веселье. Вставай! — он резко поставил ее на ноги и ударил по лицу. Женщина умолкла, а тот продолжил. ¬— Так намного лучше, дорогая, не подведи меня. — Он глянул прямо в глаза женщине, что, казалось, видел всю душу, резко отвернулся, прошел вперед и дал знак стражникам:
— Заходим! – и первый открыл дверь в зал.
Изабеллу провели вдоль стены, возле накрытых столов, за спинами увлеченно ужинавших людей. Женщина шла, закрыв глаза, боясь видеть. Но почувствовав, что ее усадили на мягкий стул и сняли цепи, она невольно раскрыла веки. Гул в зале в одно мгновение затих, все, кто только что вкушал яства, как один прекратили трапезничать, устремляя взгляд лишь в одно русло.
Тихий ужас охватил пленницу, когда она увидела, где и с кем находится. Она оказалась во главе стола, накрытого десятками блюд на любой вкус, подле нее приземлились два стражника, а по обе руки от нее расположились люди. Знакомые лица, с кем они прошли многое: и беды, и радости, сейчас были повернуты только в одну сторону. Ее окружали ее люди! Воины, целители, слуги, кузнецы, ткачи и многие другие, кто участвовал в жизни замка при ее правлении. Они были здесь и молча устремили взгляд на свою королеву. К горлу подступил ком, из глаз хотели вырваться слезы обиды, но перед этими людьми нельзя было терять своей власти. Невольно перед глазами возникал ее образ из зеркала, и руки начинали дрожать от отчаянья.
Тишина стала мучительной. Люди в ожидании замерли. Возможно, они хотели услышать от нее какие-то слова, возможно приветствия или ободрения, или слова скорби в память об ушедших. Но женщина даже не знала, сколько осталось в живых, сколько погибло, и в каком положении находятся ее люди. И сейчас она смотрела на них, своих знакомых, почти родных, на глазах копились слезы: неужели это все, кто остался? Но слова не приходили. И тогда заговорил человек в мантии:
— Ну же, Изабелла, чего молчишь? Скажи хоть слово. Вероятно, это твоя последняя возможность видеть своих бывших людей.
Женщина осторожно повернула голову, чтобы посмотреть на говорившего, восклик ужаса вырвался у нее из груди:
— Что вы сделаете с ними? – женщина не узнала свой голос. Осипшим эхом он разнесся по обширному залу, а к горлу подступил очередной приступ кашля. Деликатно дождавшись, когда он прекратится, ее собеседник спокойно продолжил:
— Не переживай, с ними ничего не случится, они уже принесли клятву верности новому правителю.
От прежней осторожности движений вмиг не осталось и следа, Изабелла резко повернулась к людям. Ни один не потупил взгляд, все упрямо следили за каждым движением женщины. По надменным взглядам можно было понять, что никто не чувствует жалости перед своей бывшей правительницей.
— Почему? – уже не скрывая всхлипов, проговорила женщина.
— Кто-то из присутствующих хочет ответить на этот вопрос? – человек включился в разговор.
— Это мой вопрос к тебе, Изабелла. Почему? – говорил молодой мужчина из центра стола. Он поднялся, чтобы его все могли видеть и слышать лучше.
— Грезор, это ты? – Изабелла сразу же узнала его. Он был одним из приближенных ее окружения, советником в части военных действий. Он всегда выглядел отлично, славился верностью и отвагой. Женщина полагалась на него всецело.
— Это я. И я хочу знать, что ты можешь мне сказать сейчас? И многим другим, видимо, тоже, – он бы запросто справился с ролью народного глашатая.
Изабелла молчала, она обводила глазами присутствующих, не находя ни в одном поддержки, все ополчились против нее. Никто не был готов протянуть ей руку помощи, не проявить сочувствия положению, тот же Грезор, народный волеизъявитель, продолжал обвинения в адрес бывшей королевы:
— У меня есть кое-что для вас. Взглянуть не желаете? – он достал свиток, развернул при всех и повернул надписями к Изабелле. Она не могла видеть текст, но внизу листа стоял ярко-зеленый штамп. И этот символ мог принадлежать лишь одному городу – Налларосу.
— Я не буду зачитывать его при всех, Изабелла. Но ты видишь этот штамп? Ты все понимаешь сейчас? Сколько таких свитков было отправлено морем в Налларос? Сколько...
— Мои дочери, – начала Изабелла, но Грезор ее оборвал:
— У меня могли тоже быть дочери, Изабелла! Но где моя жена? Где мои родные? Ты избавилась от всех, кто мог помешать мне стать придворным воином. Ты довольна? Ты добилась своего?
— Все не так, ты не знаешь! – Изабелла хотела оправдаться, но вовремя осеклась: что это изменит? Зачем сейчас тебе это? Посмотри на себя, кто ты такая теперь? Посмотри на своих приближенных, на Грезора, они все винят тебя! Кому ты нужна сейчас? Женщина сделала глубокий вдох и, набирая силу голоса, спросила:
— Где остальные? Сколько еще осталось в живых?
— Скоро ты их увидишь, – человек в мантии напомнил о себе. – Спасибо, Грезор. Кто-то еще хочет высказаться?
Грезор уселся, но все остальные, как по команде вскочили со своих мест и стали выкрикивать слова обвинения в адрес Изабеллы, толкая друг друга и пытаясь прорваться вперед. Некоторые сумели подобраться вплотную к женщине, что даже стражникам пришлось разворачивать их и выводить по очереди. Но среди всей этой сумятицы королева поняла одно – свитки с зелеными печатями делали свое дело, Вилорм добрался до архивов с документами и теперь все, что было скрыто, оказалось в его полном и беспрекословном распоряжении.
— Ну и устроили здесь балаган! Все вон! – скомандовал человек в мантии спустя некоторое время. – Даже голова разболелась. Придется полдня ауру от вас очищать, – он брезгливо отряхнулся, народ послушно стал выходить.
— Грезор, подойди, – заметив, что юноша в числе последних выстроился к выходу, мужчина подозвал его к себе. Тот повиновался. Изабелла пыталась поймать его взгляд, но тот смотрел в пол и, лишь подойдя к новому господину, сумел взглянуть на него, промолвил:
— Чего изволите?
— Возьми этот плащ, приходи вечером в тронный зал, там будет посвящение в рыцари. Кроме магов мне в личную свиту не помешает принять и парочку умелых воинов, ведь так?
— Это честь для меня, я не подведу вас, повелитель! – юноша преклонил одно колено, принимая плащ.
— Грезор, пожалуйста, не надо, – чуть не плача, Изабелла развернулась на своем стуле и схватила его за предплечье. Впрочем, юноша сразу одернул руку, освобождаясь, и направился к выходу. Однако прежде чем выйти, он все же бросил последний взгляд в сторону женщины. Но на его лице не было жалости, он выражал лишь безразличие и холод, что пленница невольно вскочила и промолвила вдогонку:
— Прости, прости, Грезор, – возможно, он услышал, но дверь в тот же миг за ним закрылась, и, оставшись в пустом зале один на один со своими надзирателями, Изабелла дала волю эмоциям. Под огромными сводами зала ее всхлипы казались бурей. Привыкшая держать свои эмоции при себе будучи королевой, теперь Изабелла не сдерживалась. И неважно, что сделают сейчас эти люди, но этот миг у нее никто не отнимет.
Однако мужчина в мантии и не торопил бедную женщину. Он обошел ее сзади и сел напротив, выжидая. Пока она успокаивалась, он налил вина в кубки, повязал салфетку на грудь и неспешно принялся за еду.
И лишь через десяток минут, поймав на себе опухшие красные глаза, налившиеся злостью, он начал:
— А теперь, – он как будто спохватился. – Ребята, присоединяйтесь! Рагу из утки весьма-весьма неплохое. – И, дождавшись, пока усядутся стражники, продолжил:
— Начнем разговор, – и вновь золотые зубы разливались в тусклом свете факелов всеми цветами радуги. – Я должен принести свои глубочайшие извинения, что до сих пор не представился тебе, дорогая Изабелла. Я Диар, и я здесь, чтобы наладить все твои магические дела в порядок. Как я знаю, до этого ты не особо проявляла интерес к применению магии в развитии своего замка. Ну-с, ничего! Я поправлю эту оплошность, – он сделал глоток из кубка. – Ты чего не угощаешься? – он постарался обидеться как можно искренней. Изабелла отвернулась. Ее тошнила вся его игра с самого начала до конца, но маг не унимался:
— О, я понимаю, дорогая. Такой шикарный стол и твой внешний вид немного несовместимы друг с другом. Думаю, так гораздо лучше, – он коснулся кольца на безымянном пальце, женщина уловила его свет и, как будто вынырнула со дна морского: настолько легче стало дышать, она не чувствовала кома в груди, не стало ран на истоптанных ногах, пропала грязь с тела. Не понимая, что произошло, женщина случайно увидела свое отражение в серебряном кувшине: вместо рваной рубахи она облачилась в пышное платье, расшитое топазами, в ушах сверкали серьги, волосы стали уложены в шикарные локоны, на голове диадема. От неожиданности Изабелла вновь вскочила.
— Ну как? Нравится? – Диар улыбался. – Мне очень. Чудо-колечко, – он, не скрывая восторга, поцеловал перстень. – За твою красоту, – и осушил кубок.
Мысли Изабеллы спутались. Все происходившее сводило ее с ума.
— Кто ты такой? – не скрывая испуга, женщина спросила напрямую.
— Ну, конечно же, я маг! – Диар залился звонким смехом. – И я могу все, что пожелаешь, – он немного приглушил улыбку, повел указательным пальцем, и кубок с вином оказался возле Изабеллы.
Она осторожно взяла кубок, пригубила вино, оценивая вкус, потом сделала глоток уверенней, продвинулась ближе к столу, взяла салфетку, приборы, всем видом показывая свое участие в трапезе и, тем самым, в беседе.
— И что ты хочешь? – голос Изабеллы набирал силу.
— Это очень правильный вопрос, моя хорошая. Видишь ли, поначалу я хотел казнить тебя, свергнуть власть полностью, так сказать, но... перебирая архив, я наткнулся на очень любопытные свитки – договоры с Налларосом, – мужчина выдержал паузу, оценивая реакцию Изабеллы: глаза ее сузились, она выжидала. И маг продолжил:
— Заключить договор на торговлю людьми! Ну, надо же! Вот это поворот! Вот это белая и пушистая королева. Знаешь, я недооценивал тебя, каюсь! И мне стало очень интересно сотрудничество с тобой, мм? А почему нет? Думаю, и тебя заинтересует мое предложение: ты останешься при своей власти, а я буду наводить порядок в магических делах. Мы поднимем экономику, возродим былую мощь замка! Что скажешь?
— Очевидно, ты смеешься надо мной? Ты враг, и ты разорил мой дом, вторгся в мои владения, а теперь просишь о союзе? – Изабелла подняла голову и расправила плечи: этот человек не может править в ее землях, пока жива она. – И кто ты такой, чтобы меня судить?
— Ну, конечно, конечно, я не настаиваю, – Диар повел плечами, дважды щелкнул пальцами, и вокруг стана королевы обвились толстые стальные цепи, с каждым мгновением сжимаясь теснее. – Ведь я всего-навсего никудышный маг, – он помедлил, наслаждаясь ее мучениями. – А ты опытный правитель. И ты знаешь все уголки этого замка. Вместе мы выведем его на новый уровень. И заметь, мы сделаем это безо всякой помощи Глаза Дракона...
— Где... камень? – цепи теснили грудь, дышать становилось сложнее, но, услышав о камне, женщина не упустила шанса выведать последние новости.
— Хотел спросить у тебя, дорогая. Мои магические ищейки до сих пор не спешат с ответом, к сожалению, – мужчина вздохнул. – Что ж, есть куда расти. Совершенству нет предела, – и вновь его лицо озарила лучезарная улыбка.
Изабелла закусила нижнюю губу. Вероятно, он говорил правду, а, значит, еще не все потеряно, есть шанс победить в этом непростом поединке, остается только тянуть время. Мысли мелькали безумным хороводом, цепи давили грудь, принимать решение нужно было быстро, и женщина влилась в игру:
— Не подскажешь, милейший, где взять качественный шелк? А то уже все платья износились. Боюсь, не понравлюсь тебе, мой лорд, в старом одеянии, скорее отправь гонцов в Нэрроуз, пока не рассвело, чтобы успеть к открытию лавки.
Диар не растерялся:
— Шелк, говоришь? Со мной ты не будешь нуждаться ни в чем. Но ход верный, и я не могу отказать, – щелчок пальцами, и цепи растворились в воздухе, женщина сделала глубокий вдох. – Угощайся, Изабелла, не стесняйся. Столько вопросов на повестке дня! Нам предстоит долгий разговор...
7.2
В рядах амазонок побежал таинственный шепот. Первостепенной задачей стала защита от холода и утепление жилищ, что было столь непривычным делом для нашего племени. Суета вокруг шатров и снаряжения сопровождалась закравшимся и постепенно разрастающимся мнением о проклятии всего лагеря. Конечно, предпосылкой к этому послужило мое решение о судьбе несчастной Айрены. Сначала никто и думать про это не стал, но стоило "колдунье" Берте упомянуть про бунт, слухи по лагерю поползли о всяком. Но самым популярным было мнение о проклятии духов за нарушение традиции. И теперь эти "духи" насылали на нас мороз.
Я прекрасно видела, что творится внутри лагеря. Сомнения относительно моего решения и нашествие этого безумного холода стали началом смуты среди амазонок. То, о чем говорила старая женщина, вмиг обернулось истиной. Я кусала губы и ломала голову относительно происходящего, подобрав под себя ноги и кутаясь сразу в несколько тяжелых шкур.
— Как обстановка? – я с порога задала вопрос вошедшей в шатер амазонке. Кейра была моей личной помощницей, и в ее верности я не сомневалась ни на грош.
— Шепот нарастает, моя госпожа, – она преклонила одно колено.
— Встань, Кейра. Не до учтивости сейчас, – я отмахнулась. Девушка повиновалась. В отличие от меня она была одета в открытый доспех, невысокие сапоги и совсем уж легкие рукавицы. Плащ отсутствовал вовсе. Однако вид амазонки не выдавал ни малейшего признака холода. Стойкости девушке было не занимать, трудности ее не сломили.
— Кейра, оденься. Не время для соблазнений, – я могла лишь догадываться, какие муки испытывает моя подданная и скольких сил ей стоит держать себя в руках.
— Никак нет, моя госпожа. Сейчас это неважно. Разрешите доложить?
Я безмолвно кивнула, не представляя, о чем пойдет речь, а девушка продолжила:
— Я была в дозоре с двумя амазонками, мы только что прибыли и не успели замерзнуть: за пределами и правда немного теплее, – она выдержала небольшую паузу, но я успела внутренне чертыхнуться. – Но, как я уже сказала, моя госпожа, это неважно. Мы вернулись с добычей, хотя и не рассчитывали на нее. Разрешите показать?
— Если это важно.
— Вы не пожалеете, – девушка на миг выглянула из шатра, а через секунду передо мной оказались еще две амазонки, держащих под руки две фигуры с накинутыми на глаза и губы повязками. Кейра дала знак своим дозорным ожидать снаружи, те послушно вышли, оставляя нас вчетвером.
Я сжигала взглядом вошедших, но ни в какую не могла понять, кто передо мной. Лишь по фигуре я догадывалась, что это две девушки, причем явно не из наших. Интерес мгновенно поборол холод, я скинула с себя шкуры и подошла ближе, рассматривая вошедших. На них была дорогая одежда и обувь высокого качества, порядком истрепавшаяся, видимо, в условиях леса.
— Любопытно, – я не скрывала интереса и взяла в руку прядь волос одной из девушек и вдохнула ее запах. – И даже очень, – сердце застучало бешеным колоколом от предвкушения ценности находки.
— Не это главное, госпожа, – Кейра осторожно вмешалась в процесс осмотра "добычи", а, поймав на себе, вероятно, дикий взгляд, поправилась. – Извините, – и вновь преклонила колено. Я обратила внимание на поведение девушек: ни одна не произносила ни слова, не пыталась вырываться или звать на помощь, они находились в ожидании. И тогда я спросила:
— Что еще, Кейра?
— При них было это, – амазонка поднялась и протянула мне кожаный мешочек.
Едва прикоснувшись к находке, я мгновенно поняла все: и кто передо мной, и что внутри. Не в силах сдерживать эмоции, я в голос расхохоталась. Как все сложилось-то, а? Вилорм охотился за камнем? Духи прокляли амазонок? Да, конечно! Все так! И теперь у меня в пленницах две принцессы вражеского замка, а при них камень... чего? Всевластия? Благополучия? Никто не знает, но все хотят его, а он... что? Он у меня!
Торопливыми руками я вынула Глаз Дракона из его оболочки и, не скрывая восхищения, внимательно стала рассматривать каждую его грань. А камень и правда был великолепен. Если и существовал в мире идол совершенства, то он, безусловно, был передо мной. Переборов в себе первобытный восторг от увиденного, я нашлась, наконец, что сказать:
— Значит, ты говоришь, в народе о проклятии поговаривают? Не это ли прямо обратное тому доказательство? Знамение... определенно доброе знамение!
— Не знаю, госпожа, но... существует версия, что камень проклят.
— Не бойся, Кейра, это все пустые байки. Не даром королева Изабелла, рискуя жизнями дочерей, отправила камень в Пещеру. Она знала, она сделала все, чтобы камень не достался неприятелю. А теперь... теперь он будет у нас. Вилорм сюда не сунется. Не идеальное ли место для хранения такого важного артефакта?
Тысячи мыслей возникали в моей голове, в одну секунду все перевернулось с ног на голову, а я, определенно, была совсем не против таких перемен. Еще пару мгновений я размышляла, после разместилась на своем кресле, вновь накинула шкуры на плечи, запрокинула голову и наслаждалась моментом. Все, что произошло только что, казалось невероятным. Но придя в себя, я отдала Кейре приказ:
— Сними с них все повязки, хочу посмотреть на эти милые создания.
Амазонка повиновалась, и сиюминутно на меня устремились две пары гневных глаз. Я вновь залилась смехом:
— О, что за взгляды, что за напыщенность! Я знаю, кто вы, но не бойтесь, к этому варвару Вилорму вы не попадете, – выдержав паузу, я наблюдала за реакцией принцесс. Старшая пыталась по максимуму осмотреться, запомнить обстановку, людей, младшая косилась на сестру и пыталась подражать. Вид у обеих был порядком потрепанный, но это и неудивительно – все знали цель их далекого путешествия, поэтому несложно было предположить, с каким трудом они добирались до места назначения, но как их угораздило оказаться в радиусе обзора моей разведки?
— Ну-с, рассказывайте, – я сделала лицо как можно более миловидным.
— Кто вы? – реакция старшей не заставила себя долго ждать. Она ответила моментально, правда неправильно. Слишком много мнит о себе – что ж, понаблюдаем за их поведением. – И что вам нужно?
— Ммм, сколько вопросов, – я смаковала. – Только мне кажется, что это вы сейчас находитесь в моих владениях, не наоборот. – Так что отвечать придется... пока я это позволяю по доброй воле.
— Вы нас не тронете, – София говорила твердо. – Думаете, я не понимаю?
— Пожалуй, в этом есть смысл, вы довольно ценная находка, чтобы вам вредить... пока что, по крайней мере, – я с легкостью согласилась. – Но это не мешает мне выстроить диалог с моими пленниками.
— Это ненадолго, – принцесса не теряла уверенности.
— Ты не знаешь, кто я, милочка, – ее упрямство начинало меня раздражать. – Вам не мешало бы поучиться манерам. Особенно в общении с теми, от кого зависит ваша судьба.
София не ответила, ее сестра тревожно посмотрела на нее, а после потупила взгляд. Очевидно, позиции сестры она не разделяла. Что ж, она может стать лазейкой, а, значит, нужно найти к ней подход, и вмиг я стала сама любезность:
— Мария, солнце мое, вся надежда на тебя. Жизнь сестры сейчас полностью в твоих руках, – я дала отмашку Кейре, она подошла ближе к Софье, обнажила меч и ждала знака. Я заметила безмолвный ужас на лице младшей принцессы, она не отрывала взгляд с сестры, но та закатила глаза и, как будто замерла, прекратив попытки препираться. Не найдя поддержки у Софии, девушка перевела взгляд на меня, я одобрительно кивнула.
— Мне нужен только рассказ, – я старательно подталкивала к беседе. – Присядь, – я указала на стоящий неподалеку стул, девушка послушно расположилась.
— Неделю назад мы впервые оказались за пределами нашего замка. Он был в осаде, когда мы уходили, – недолго думая, Мария начала говорить.
— Умница, продолжай, – я всячески выражала удовлетворение.
— Черный орел напал на нас, – голос ее был тих, а взгляд потуплен. Во время рассказа она перебирала пальцы. – Мы вынуждены были уходить в спешке. В дорогу мама дала нам камень, чтобы мы доставили его в пещеру, чтобы враг не нашел его.
— Почему она не отправила вас раньше? Зачем было ждать нападения? – у меня вырвался логичный вопрос.
— Я... не знаю, – Мария подняла честные глаза и недоуменно захлопала ресницами. Она и правда могла ничего не знать. Но выводы я буду делать уже сама, пускай говорит, что было.
— Хорошо, – я улыбнулась. – Продолжай.
— Мы... шли очень странной дорогой. Мне страшно было, как никогда в жизни, – я кивнула. – Мы шли целыми днями, пару раз останавливаясь перекусить, и один раз на холодный ночлег. Это было ужасно. На моей спине синяки, руки исцарапаны острыми ветвями, ноги истоптаны до ран. Моя одежда испачкалась и даже порвалась, а мы все шли и шли! Мы скрывались от стражников Вилорма, они хотели... хотели... , – Мария сама не заметила, как начала выкладывать все свои страдания. Я впитывала каждое слово, несмотря на то, что девушка в основном причитала. Мельком я подняла глаза на Софию, ее губы незаметно шевелились, взгляд стал непроницаемым и, казалось, был направлен сквозь предметы куда-то вдаль. Но мне нужно было сейчас только знать все, что было. Я подошла к Марии и села рядом, положила руку на ее коленку и как можно мягче сказала, заглядывая в лицо:
— Все хорошо, милая. Ты в безопасности. Говори.
И это сработало. Девушка как будто сорвалась. Она не видела сестры, не видела ее одобрения или любого намека на порядок действий, она выкладывала все:
— Эти мужланы, эти громилы, они... убили нашу стражу! – принцесса воскликнула и закрыла лицо руками. Но через мгновение опомнилась и стала говорить увлеченным полушепотом. – Они сказали, что не тронут нас, что мы нужны живыми, главное отдать им Глаз Дракона, но... вдруг появилась женщина. Она была дикая, одетая как мужчина, в доспех и сапоги... она убила главаря, и остальные убежали, – Мария сделала паузу, я усиленно соображала, боясь делать преждевременные выводы. Но вдруг девушка продолжила. – Софья отдала ей все наши драгоценности, – ее голос надломился, видимо, украшения для принцессы были очень дороги. Я сделала страдальческое выражение лица, всем видом показывая, что разделяю ее чувства. – И тогда она согласилась нас вести. Мы остались одни, без стражников, понимаете? Что нам оставалось делать? – она, как будто оправдывалась. – А теперь, теперь...
— Теперь вы здесь, – я оборвала ее, пока та не успела разразиться рыданиями. Вновь посмотрела на Софию. Только что ее сестра выложила если не всю, то основную историю их путешествия, так неужели гордая и уверенная девушка, как наследница престола замка Белого Ястреба допустит подобную утечку? Но принцесса ничего не говорила. Она лишь шептала что-то себе под нос все время, я не понимала. Настолько не понимала, что пришлось оставить несчастную Марию одну и подойти к Софии. Но стоило мне оказаться подле нее, как веки ее открылись, губы прекратили шептать, теперь мы смотрели друг другу в глаза, не моргая.
Прошло несколько мгновений, прежде чем принцесса, словно, ожила. Она сделала глубокий вдох, как будто все это время не дышала вовсе. Дальше она овеяла взглядом всех присутствующих и, не в силах держаться, словно захлебнулась воздухом. В глазах помутнело, и в мгновение ока девушка потеряла сознание. Кейра подхватила ее, я застыла в растерянности.
— Софья! – Мария вскочила и хотела кинуться к ней, но я вытянула руку в ее сторону и жестом приказала оставаться на месте.
— Госпожа, она дышит, вероятно, потеря сознания.
— Значит, скоро очнется. Можешь положить ее сюда, – я указала на свою постель за неимением другого. И сразу повернулась к Марии. – Что это с ней? Такое часто случается?
В этот раз девушка с ответом помедлила. Я вновь подошла ближе, мы уселись рядом, и, подобрав слова, принцесса промолвила:
— Нет, но, вероятно, при использовании магии... такое иногда случается...
— Магии? Твоя сестра колдует?
— Не всегда, но... сейчас... вернее, в нашем походе, ей приходилось... помогать воинам...
— Воинам? – мои брови поползли вверх. Ситуация с каждым мгновением принимала все новые и новые обороты.
Мария, как будто, спохватилась и начала торопливо рассказывать:
— Когда ваши люди нашли нас, мы прятались в зарослях. Враги были совсем рядом, и София прочитала заклинание очарования, чтобы воины смогли пройти дальше. Я не знаю, что они хотели сделать, но там было много, очень много людей из замка Черного Орла и, наверное, они знали, что мы здесь будем...
— И, несмотря на колоссальное преимущество врага, ваши "воины" все же вступили в битву? – вопрос был скорее риторический, Мария не могла знать всех деталей и целей боя, но вот передо мной сейчас вырисовывалась непростая картинка.
Казалось, девушка только сейчас задумалась над этим. Я поняла, что выведать что-либо еще на этот счет, будет невозможно, но все же задала уточняющий вопрос:
— Ты уверена, что это были люди Вилорма?
— Я не знаю, но... почему же тогда они схватились?..
— Ну, конечно, – я уже не обращала внимания на принцессу, в моей голове так и выстраивалась эта битва. Я не заметила, как замерла, устремив взгляд в одну точку. И чем дальше я представляла себе происходящее, тем яснее понимала цели. И эти цели мог вынашивать лишь один человек.
— Все-таки... вернулась? – я произнесла эти слова одними губами, вряд ли кто-то мог слышать меня. Но тут же вспомнила, что часть боя могла видеть моя помощница. А уж она-то могла изложить увиденное по полочкам. – Кейра! Ты видела бой?
— Практически нет, госпожа! – Амазонка откликнулась сразу. – Я приняла решение, что принцессы и Глаз Дракона важнее врагов Вилорма.
— Правильное решение, Кейра.
— Но, если хотите знать, госпожа, шансы были неравны. Вряд ли кто-то выжил из противников Черного Орла.
Пару мгновений я медлила. Мне нельзя было показывать смятение перед амазонкой и, тем более, перед пленницей. Но решение не терпело отлагательств, и поэтому я приняла его практически сразу:
— Кейра, прикажи своим людям запрячь мою лошадь. На тебе принцессы –присмотри за ними, накорми и одень, если потребуется. Я скоро вернусь, – с этими словами я накинула на плечи плащ, вышла на улицу и, ловя на себе презренные взгляды амазонок, вскочила на коня и в мгновение ока скрылась во тьме засыпающего леса.
7.2
В рядах амазонок побежал таинственный шепот. Первостепенной задачей стала защита от холода и утепление жилищ, что было столь непривычным делом для нашего племени. Суета вокруг шатров и снаряжения сопровождалась закравшимся и постепенно разрастающимся мнением о проклятии всего лагеря. Конечно, предпосылкой к этому послужило мое решение о судьбе несчастной Айрены. Сначала никто и думать про это не стал, но стоило "колдунье" Берте упомянуть про бунт, слухи по лагерю поползли о всяком. Но самым популярным было мнение о проклятии духов за нарушение традиции. И теперь эти "духи" насылали на нас мороз.
Я прекрасно видела, что творится внутри лагеря. Сомнения относительно моего решения и нашествие этого безумного холода стали началом смуты среди амазонок. То, о чем говорила старая женщина, вмиг обернулось истиной. Я кусала губы и ломала голову относительно происходящего, подобрав под себя ноги и кутаясь сразу в несколько тяжелых шкур.
— Как обстановка? – я с порога задала вопрос вошедшей в шатер амазонке. Кейра была моей личной помощницей, и в ее верности я не сомневалась ни на грош.
— Шепот нарастает, моя госпожа, – она преклонила одно колено.
— Встань, Кейра. Не до учтивости сейчас, – я отмахнулась. Девушка повиновалась. В отличие от меня она была одета в открытый доспех, невысокие сапоги и совсем уж легкие рукавицы. Плащ отсутствовал вовсе. Однако вид амазонки не выдавал ни малейшего признака холода. Стойкости девушке было не занимать, трудности ее не сломили.
— Кейра, оденься. Не время для соблазнений, – я могла лишь догадываться, какие муки испытывает моя подданная и скольких сил ей стоит держать себя в руках.
— Никак нет, моя госпожа. Сейчас это неважно. Разрешите доложить?
Я безмолвно кивнула, не представляя, о чем пойдет речь, а девушка продолжила:
— Я была в дозоре с двумя амазонками, мы только что прибыли и не успели замерзнуть: за пределами и правда немного теплее, – она выдержала небольшую паузу, но я успела внутренне чертыхнуться. – Но, как я уже сказала, моя госпожа, это неважно. Мы вернулись с добычей, хотя и не рассчитывали на нее. Разрешите показать?
— Если это важно.
— Вы не пожалеете, – девушка на миг выглянула из шатра, а через секунду передо мной оказались еще две амазонки, держащих под руки две фигуры с накинутыми на глаза и губы повязками. Кейра дала знак своим дозорным ожидать снаружи, те послушно вышли, оставляя нас вчетвером.
Я сжигала взглядом вошедших, но ни в какую не могла понять, кто передо мной. Лишь по фигуре я догадывалась, что это две девушки, причем явно не из наших. Интерес мгновенно поборол холод, я скинула с себя шкуры и подошла ближе, рассматривая вошедших. На них была дорогая одежда и обувь высокого качества, порядком истрепавшаяся, видимо, в условиях леса.
— Любопытно, – я не скрывала интереса и взяла в руку прядь волос одной из девушек и вдохнула ее запах. – И даже очень, – сердце застучало бешеным колоколом от предвкушения ценности находки.
— Не это главное, госпожа, – Кейра осторожно вмешалась в процесс осмотра "добычи", а, поймав на себе, вероятно, дикий взгляд, поправилась. – Извините, – и вновь преклонила колено. Я обратила внимание на поведение девушек: ни одна не произносила ни слова, не пыталась вырываться или звать на помощь, они находились в ожидании. И тогда я спросила:
— Что еще, Кейра?
— При них было это, – амазонка поднялась и протянула мне кожаный мешочек.
Едва прикоснувшись к находке, я мгновенно поняла все: и кто передо мной, и что внутри. Не в силах сдерживать эмоции, я в голос расхохоталась. Как все сложилось-то, а? Вилорм охотился за камнем? Духи прокляли амазонок? Да, конечно! Все так! И теперь у меня в пленницах две принцессы вражеского замка, а при них камень... чего? Всевластия? Благополучия? Никто не знает, но все хотят его, а он... что? Он у меня!
Торопливыми руками я вынула Глаз Дракона из его оболочки и, не скрывая восхищения, внимательно стала рассматривать каждую его грань. А камень и правда был великолепен. Если и существовал в мире идол совершенства, то он, безусловно, был передо мной. Переборов в себе первобытный восторг от увиденного, я нашлась, наконец, что сказать:
— Значит, ты говоришь, в народе о проклятии поговаривают? Не это ли прямо обратное тому доказательство? Знамение... определенно доброе знамение!
— Не знаю, госпожа, но... существует версия, что камень проклят.
— Не бойся, Кейра, это все пустые байки. Не даром королева Изабелла, рискуя жизнями дочерей, отправила камень в Пещеру. Она знала, она сделала все, чтобы камень не достался неприятелю. А теперь... теперь он будет у нас. Вилорм сюда не сунется. Не идеальное ли место для хранения такого важного артефакта?
Тысячи мыслей возникали в моей голове, в одну секунду все перевернулось с ног на голову, а я, определенно, была совсем не против таких перемен. Еще пару мгновений я размышляла, после разместилась на своем кресле, вновь накинула шкуры на плечи, запрокинула голову и наслаждалась моментом. Все, что произошло только что, казалось невероятным. Но придя в себя, я отдала Кейре приказ:
— Сними с них все повязки, хочу посмотреть на эти милые создания.
Амазонка повиновалась, и сиюминутно на меня устремились две пары гневных глаз. Я вновь залилась смехом:
— О, что за взгляды, что за напыщенность! Я знаю, кто вы, но не бойтесь, к этому варвару Вилорму вы не попадете, – выдержав паузу, я наблюдала за реакцией принцесс. Старшая пыталась по максимуму осмотреться, запомнить обстановку, людей, младшая косилась на сестру и пыталась подражать. Вид у обеих был порядком потрепанный, но это и неудивительно – все знали цель их далекого путешествия, поэтому несложно было предположить, с каким трудом они добирались до места назначения, но как их угораздило оказаться в радиусе обзора моей разведки?
— Ну-с, рассказывайте, – я сделала лицо как можно более миловидным.
— Кто вы? – реакция старшей не заставила себя долго ждать. Она ответила моментально, правда неправильно. Слишком много мнит о себе – что ж, понаблюдаем за их поведением. – И что вам нужно?
— Ммм, сколько вопросов, – я смаковала. – Только мне кажется, что это вы сейчас находитесь в моих владениях, не наоборот. – Так что отвечать придется... пока я это позволяю по доброй воле.
— Вы нас не тронете, – София говорила твердо. – Думаете, я не понимаю?
— Пожалуй, в этом есть смысл, вы довольно ценная находка, чтобы вам вредить... пока что, по крайней мере, – я с легкостью согласилась. – Но это не мешает мне выстроить диалог с моими пленниками.
— Это ненадолго, – принцесса не теряла уверенности.
— Ты не знаешь, кто я, милочка, – ее упрямство начинало меня раздражать. – Вам не мешало бы поучиться манерам. Особенно в общении с теми, от кого зависит ваша судьба.
София не ответила, ее сестра тревожно посмотрела на нее, а после потупила взгляд. Очевидно, позиции сестры она не разделяла. Что ж, она может стать лазейкой, а, значит, нужно найти к ней подход, и вмиг я стала сама любезность:
— Мария, солнце мое, вся надежда на тебя. Жизнь сестры сейчас полностью в твоих руках, – я дала отмашку Кейре, она подошла ближе к Софье, обнажила меч и ждала знака. Я заметила безмолвный ужас на лице младшей принцессы, она не отрывала взгляд с сестры, но та закатила глаза и, как будто замерла, прекратив попытки препираться. Не найдя поддержки у Софии, девушка перевела взгляд на меня, я одобрительно кивнула.
— Мне нужен только рассказ, – я старательно подталкивала к беседе. – Присядь, – я указала на стоящий неподалеку стул, девушка послушно расположилась.
— Неделю назад мы впервые оказались за пределами нашего замка. Он был в осаде, когда мы уходили, – недолго думая, Мария начала говорить.
— Умница, продолжай, – я всячески выражала удовлетворение.
— Черный орел напал на нас, – голос ее был тих, а взгляд потуплен. Во время рассказа она перебирала пальцы. – Мы вынуждены были уходить в спешке. В дорогу мама дала нам камень, чтобы мы доставили его в пещеру, чтобы враг не нашел его.
— Почему она не отправила вас раньше? Зачем было ждать нападения? – у меня вырвался логичный вопрос.
— Я... не знаю, – Мария подняла честные глаза и недоуменно захлопала ресницами. Она и правда могла ничего не знать. Но выводы я буду делать уже сама, пускай говорит, что было.
— Хорошо, – я улыбнулась. – Продолжай.
— Мы... шли очень странной дорогой. Мне страшно было, как никогда в жизни, – я кивнула. – Мы шли целыми днями, пару раз останавливаясь перекусить, и один раз на холодный ночлег. Это было ужасно. На моей спине синяки, руки исцарапаны острыми ветвями, ноги истоптаны до ран. Моя одежда испачкалась и даже порвалась, а мы все шли и шли! Мы скрывались от стражников Вилорма, они хотели... хотели... , – Мария сама не заметила, как начала выкладывать все свои страдания. Я впитывала каждое слово, несмотря на то, что девушка в основном причитала. Мельком я подняла глаза на Софию, ее губы незаметно шевелились, взгляд стал непроницаемым и, казалось, был направлен сквозь предметы куда-то вдаль. Но мне нужно было сейчас только знать все, что было. Я подошла к Марии и села рядом, положила руку на ее коленку и как можно мягче сказала, заглядывая в лицо:
— Все хорошо, милая. Ты в безопасности. Говори.
И это сработало. Девушка как будто сорвалась. Она не видела сестры, не видела ее одобрения или любого намека на порядок действий, она выкладывала все:
— Эти мужланы, эти громилы, они... убили нашу стражу! – принцесса воскликнула и закрыла лицо руками. Но через мгновение опомнилась и стала говорить увлеченным полушепотом. – Они сказали, что не тронут нас, что мы нужны живыми, главное отдать им Глаз Дракона, но... вдруг появилась женщина. Она была дикая, одетая как мужчина, в доспех и сапоги... она убила главаря, и остальные убежали, – Мария сделала паузу, я усиленно соображала, боясь делать преждевременные выводы. Но вдруг девушка продолжила. – Софья отдала ей все наши драгоценности, – ее голос надломился, видимо, украшения для принцессы были очень дороги. Я сделала страдальческое выражение лица, всем видом показывая, что разделяю ее чувства. – И тогда она согласилась нас вести. Мы остались одни, без стражников, понимаете? Что нам оставалось делать? – она, как будто оправдывалась. – А теперь, теперь...
— Теперь вы здесь, – я оборвала ее, пока та не успела разразиться рыданиями. Вновь посмотрела на Софию. Только что ее сестра выложила если не всю, то основную историю их путешествия, так неужели гордая и уверенная девушка, как наследница престола замка Белого Ястреба допустит подобную утечку? Но принцесса ничего не говорила. Она лишь шептала что-то себе под нос все время, я не понимала. Настолько не понимала, что пришлось оставить несчастную Марию одну и подойти к Софии. Но стоило мне оказаться подле нее, как веки ее открылись, губы прекратили шептать, теперь мы смотрели друг другу в глаза, не моргая.
Прошло несколько мгновений, прежде чем принцесса, словно, ожила. Она сделала глубокий вдох, как будто все это время не дышала вовсе. Дальше она овеяла взглядом всех присутствующих и, не в силах держаться, словно захлебнулась воздухом. В глазах помутнело, и в мгновение ока девушка потеряла сознание. Кейра подхватила ее, я застыла в растерянности.
— Софья! – Мария вскочила и хотела кинуться к ней, но я вытянула руку в ее сторону и жестом приказала оставаться на месте.
— Госпожа, она дышит, вероятно, потеря сознания.
— Значит, скоро очнется. Можешь положить ее сюда, – я указала на свою постель за неимением другого. И сразу повернулась к Марии. – Что это с ней? Такое часто случается?
В этот раз девушка с ответом помедлила. Я вновь подошла ближе, мы уселись рядом, и, подобрав слова, принцесса промолвила:
— Нет, но, вероятно, при использовании магии... такое иногда случается...
— Магии? Твоя сестра колдует?
— Не всегда, но... сейчас... вернее, в нашем походе, ей приходилось... помогать воинам...
— Воинам? – мои брови поползли вверх. Ситуация с каждым мгновением принимала все новые и новые обороты.
Мария, как будто, спохватилась и начала торопливо рассказывать:
— Когда ваши люди нашли нас, мы прятались в зарослях. Враги были совсем рядом, и София прочитала заклинание очарования, чтобы воины смогли пройти дальше. Я не знаю, что они хотели сделать, но там было много, очень много людей из замка Черного Орла и, наверное, они знали, что мы здесь будем...
— И, несмотря на колоссальное преимущество врага, ваши "воины" все же вступили в битву? – вопрос был скорее риторический, Мария не могла знать всех деталей и целей боя, но вот передо мной сейчас вырисовывалась непростая картинка.
Казалось, девушка только сейчас задумалась над этим. Я поняла, что выведать что-либо еще на этот счет, будет невозможно, но все же задала уточняющий вопрос:
— Ты уверена, что это были люди Вилорма?
— Я не знаю, но... почему же тогда они схватились?..
— Ну, конечно, – я уже не обращала внимания на принцессу, в моей голове так и выстраивалась эта битва. Я не заметила, как замерла, устремив взгляд в одну точку. И чем дальше я представляла себе происходящее, тем яснее понимала цели. И эти цели мог вынашивать лишь один человек.
— Все-таки... вернулась? – я произнесла эти слова одними губами, вряд ли кто-то мог слышать меня. Но тут же вспомнила, что часть боя могла видеть моя помощница. А уж она-то могла изложить увиденное по полочкам. – Кейра! Ты видела бой?
— Практически нет, госпожа! – Амазонка откликнулась сразу. – Я приняла решение, что принцессы и Глаз Дракона важнее врагов Вилорма.
— Правильное решение, Кейра.
— Но, если хотите знать, госпожа, шансы были неравны. Вряд ли кто-то выжил из противников Черного Орла.
Пару мгновений я медлила. Мне нельзя было показывать смятение перед амазонкой и, тем более, перед пленницей. Но решение не терпело отлагательств, и поэтому я приняла его практически сразу:
— Кейра, прикажи своим людям запрячь мою лошадь. На тебе принцессы –присмотри за ними, накорми и одень, если потребуется. Я скоро вернусь, – с этими словами я накинула на плечи плащ, вышла на улицу и, ловя на себе презренные взгляды амазонок, вскочила на коня и в мгновение ока скрылась во тьме засыпающего леса.
Голову женщина опустила на грудь, растрепанные волосы скрывали лицо, белая рубаха — единственная одежда на пленнице — покрылась кровавыми пятнами от многочисленных порезов. Колени касались холодного пола , на бедре красовалась глубокая рана. На полу под ней образовалась красная лужа, разрастающаяся до сих пор: рана все еще кровоточила.
Сначала Айрена даже слегка испугалась ее неподвижности — вдруг пленница неживая? Но, подойдя ближе, уловив редкое тяжелое дыхание, девушка успокоилась. И неподвижность женщины была ей только на руку: она быстро выполнит поручение и незаметно покинет темницу, не дожидаясь, когда та очнется.
Поэтому терять время было некогда: Айрена поднесла одну чашу к центру комнаты и стала внимательнее осматривать израненное тело женщины. Казалось, на нем не осталось живого места — прошедший бой сложился явно не в ее пользу. Однако девушка все же увидела повязку на плече воительницы, сделанную наспех и насквозь пропитанную не унимающейся кровью.
Айрена не боялась крови — всю жизнь она только и делала, что смотрела, как воевали амазонки. Соответственно, смертей среди своих было предостаточно, и они не пугали девушку; гораздо сложнее было спасти жизнь — выходить, поставить на ноги и, снова вручив меч, отправить на битву.
Сейчас она не знала намерений Вилорма касательно пленницы, у нее было лишь четкое задание — омыть раны и напоить водой, добавив во вторую чашу снотворного. Господин хотел, чтобы она оставалась без сознания. Айрена могла лишь предполагать, что ему нужно время для того, чтобы найти подход к этой женщине (которое ему даст ее забвение), или он планирует сначала заняться прибывшим с ней мужчиной. Но на данный момент это было неважно. Айрена должна выполнить только свое поручение, а дальше господин уже знает, что делать.
Откинув все мысли и сомнения, девушка решила как раз начать с промокшей повязки. Осторожными пальцами она развязала тугую ткань и обнажила рану, кровь быстрой струйкой потекла по руке. Амазонка ловко поймала ее вмиг оказавшимся в ладони влажным бинтом и постепенно увлеклась своим занятием, что забыла о страхах и неуверенности – сейчас она занималась тем, что умела, и знала, как сделать правильно. Лишь затянув чистую сухую повязку на плече и все же заметив на ней кровь, Айрена как будто вернулась в реальность — незнакомка не подавала никаких признаков жизни. На мгновение девушке стало жаль пленницу, и она решила, что было бы неплохо обработать таким образом все раны, и сомнения враз отступили. Девушка подошла к воительнице со спины, чтобы снять кровавую рубаху, увидеть весь фронт работ и равномерно распределить количество жидкости на раны. Одним движением Айрена освободила петли от крючков, открывая спину, и замерла в оцепенении.
Амазонку не пугал и не смущал вид обнаженного тела, поэтому с решением она не мешкала, но что увидит, она никак не могла предугадать. Приходя в себя от первого ошеломления, девушка присмотрелась внимательней к лопатке пленницы. Серебристый, с голубоватым отливом, слегка заметный, но до чего знакомый знак представился ее взору. Только что обретенное спокойствие вновь сменилось смятением — Айрена понимала, кто перед ней. Схватившись за голову, бросив окровавленный бинт на пол, она подошла к пленнице с другой стороны, убрала свисающие волосы, чтобы разглядеть лицо.
Сердце учащенно забилось, чуть не выпрыгивая из груди — она не должна здесь быть. Тысячи мыслей вновь закрались в голову амазонки, но самый главный вопрос пульсировал в каждой частичке тела: что происходит? Что произошло? И почему все... так? Она всматривалась снова и снова в опущенное лицо женщины, будто ожидая чего-то, как ее закрытые глаза вмиг распахнулись.
То ли от прикосновения, то ли от ощущения взгляда на себе пленница очнулась. Айрена, совсем уже растерянная, непроизвольно сделала два шага назад. Воительница пошевелила руками, вызвав движением неприятный лязг цепей, но, не ожидав слабости, застонала в бессилии – каждое движение ей давалось с трудом. Даже поворот головы требовал небывалого напряжения, но женщина все же нашла взглядом Айрену и в упор уставилась на нее. Девушка стояла, словно голая, под пристальным надзором пленницы и, кажется, чуть ли не пыталась мысленно оправдываться — вмиг они поменялись местами.
Пару мгновений девушки рассматривали друг друга. Одна хмурилась, вторая застыла в недоумении. Но Айрена понимала, что первый шаг должна сделать она, какой бы он ни был, этот шаг. И она подошла ближе. Не боясь взгляда, упрямо уставилась на пленницу. Та в ответ замерла, ожидая. Даже в своем плачевном состоянии она не теряла бдительности, стараясь подстроиться под ситуацию.
— Я знаю, кто вы, – тихо начала Айрена, та в ответ хмыкнула. Но девушка продолжила. — Конечно, вы не можете меня помнить, ведь я была в то время ребенком, но вы... Анна, – она выделила ее имя, та перевела взгляд вновь на говорившую, – наделали шуму в лагере.
— Черт возьми, мне плевать, кто ты, – проговорила воительница, поведя здоровым плечом.
— Определенно, – Айрена кивнула. – Дело в том, что мне не плевать, кто вы. И это в сотню раз усложняет мою задачу...
Она подошла к чаше с водой, обмакнула новый бинт и хотела промыть следующую рану, но резко замерла, подбирая возможные решения. Недолго думая, девушка оказалась в углу комнаты, где оставила поднос со второй чашей и флакон со снотворным. Именно его она и взяла в руки, посмотрела на Анну. Та пристально следила за каждым шагом девушки, ожидая чего угодно. Айрена убрала его в карман передника и взяла вторую чашу, поднесла к пленнице. Далее опустилась возле нее на колени, зачерпнула воды в ладони и поднесла к ее губам.
— Пейте, – сказала. – Это обычная вода.
Но поймав на себе хмурый взгляд, глотнула сама, вновь набрала воды и повторила:
— Пейте.
После этого Анна, не скрывая недоверия, сделала глоток. Затем Айрена поднялась, достала снотворное и добавила его в чашу. Чуть подождав, перемешала ладонью. После обмакнула тряпицу водой и принялась за обработку ран. Иногда воительница одергивалась, но терпела — раствор обжигал, но где-то подсознательно она понимала, что он оказывает обеззараживающее действие.
— Я должна была дать вам его выпить, – сказала Айрена, закончив. – И тогда вы бы уснули. Но этот состав от амазонок имеет также успокаивающий и заживляющий эффект.
Анна не отвечала. То, что происходило, было очень странно, и ей на мгновение почудилось, будто она в бреду, и все это ей снится. Но очевидно, что это было не так, и, постепенно обретая понимание происходящего, она не могла выстроить логической цепочки. Все вопросы, возникающие у нее в голове, казались бессмыслицей, что задавать их не поворачивался язык, хотя девчонка, обнаружив знак на спине, определенно была расположена к общению.
— Через полчаса отеки должны исчезнуть, кровь прекратится, раны начнут затягиваться, – Айрена говорила серьезно. На ее лице выступили капельки пота, было видно, что она искренне старалась уменьшить страдания пленницы.
— Зачем ты делаешь это? – Анна задала самый понятный из всех вопросов, что вихрем крутились у нее в голове.
— Я знаю немного об этом мире, поэтому... мне не все равно, что будет...
— О чем ты?
Девушка вздохнула. Она шла сюда с четким намерением угодить господину, но все ее действия говорили об обратном. Только что она кардинально поменяла свою задачу и выполнила ее на отлично. С ответом Айрена помедлила. Она обошла пленницу сзади, сняла с себя платье, затем сорочку, после одела платье назад, сорочку же оставила на угловом столе возле чаш с уже красной жидкостью. Далее подошла ближе.
— О знаке на вашей спине. В нем сила...
Анна промолчала, тема была неприятной для нее, но девчонка ничего не знала, поэтому не было смысла злиться на вопросы. А та в свою очередь, решив, что ответа не последует, продолжила вполне утвердительно:
— И вы наверняка знаете, какую именно силу он в себе несет. А стать причиной разрушения я не хочу, – после подошла к пленнице и сжала в ее ладони ключ от темницы. И продолжила. — Этот ключ от двери, но не от оков. Но, думаю, вы с ними справитесь и без моей помощи. Сейчас я выйду и захлопну дверь, снаружи дежурит стражник, я смогу отвлечь его, так у вас появится время освободиться.
— Что ты хочешь за помощь? — голос Анны, по обыкновению, хриплый, теперь словно рассыпался в воздухе.
Айрена пожала плечами:
— Моя совесть чиста, и... я не в праве просить.
— Вилорм тебе спасибо не скажет...
— Он спас меня. И, я уверена, он поймет, когда я объясню...
Глаза пленницы зло засверкали — месть Вилорму стала как никогда осуществимой целью. Вероятно, Айрена поняла мысли Анны, потому что отошла и практически сразу оказалась возле двери.
— Не успеет, – уже в спину амазонке отозвалась девушка.
Та помедлила, подбирая слова. Далее плавно обернулась и, как ни в чем не бывало, спросила, словно у старой подруги:
— Раз уж вы предложили, у меня один вопрос... почему вы не убили ее тогда? Воительница на этот раз ответила не задумываясь:
— Она спасла меня. Разве этой причины недостаточно?
— В вас есть честь, Анна. И именно поэтому вы здесь, — Айрена немного помедлила, прежде чем добавить. — Но если бы вы убили ее, меня бы здесь не было, – после этих слов девушка поспешила выйти, и в тот же миг дверь темницы звучно захлопнулась за ее спиной.
И лишь погрузившись в тишину, оставшись наедине со своей болью, Анна позволила себе протяжный стон, больше похожий на вой одинокой волчицы. Но сейчас она выла от мучений. Все тело было искалечено ранами, боль сковывала гораздо сильнее цепей, рук девушка не чувствовала вовсе — они затекли от неудобного положения, в бедре оглушающим колоколом бился пульс, Анна чувствовала, что одно колено находится в луже из ее собственной крови. Ломота заполонила собой все мысли, что на мгновение девушка даже забыла, что держит в руках ключ от своего спасения. Но нужно было переключаться на другие думы: как выбираться и делать это как можно скорее?
— Проклятье, – сквозь зубы процедила девушка. Она пошевелила рукой, вызвав оглушающий лязг цепей, но в тот же миг движение отдалось болью. – Терпи, – сказала себе воительница, перекрывая рычанием вырывающийся крик.
Она напрягла плечи, овила предплечья цепями и за них ухватилась пальцами, таким образом, стараясь подтянуться на руках насколько хватало сил, чтобы устойчиво встать на ноги. Но просчиталась: от бессилия руки соскользнули, цепи еще больше рассекли израненную кожу, ноги задрожали, напрягаясь, но с места не сдвинулись.
В этот миг девушка ощутила себя как никогда беспомощной — такое с ней не случалось уже очень давно, из всех передряг ей удавалось выходить чисто и безукоризненно, но сейчас все шло не так. И тем обиднее было, что шанс на спасение представился сам в лице глупенькой девчонки Айрены. Анна не помнила, кто она, но все равно была благодарна за содействие. Оставалось только правильно использовать возможность и, самое главное, найти в себе силы подняться и разрушить оковы.
Спину обожгло в районе лопатки. Девушка стиснула зубы от очередного приступа. Она буквально физически ощутила, как раскаленный метал прикасается к коже, оставляя клеймо. Но нет, не сейчас и не здесь — это уже было, и много лет прошло с тех пор, когда пришлось переживать такую унизительную боль, и почему-то именно в этот момент живые воспоминания вернулись в измученное тело и тяжелую голову.
Никогда до сих пор клеймо не доставляло его носительнице забот – прошло первое мучение, и девушка думать забыла о его существовании. Но... почему теперь? Именно в данный момент? Анна закрыла глаза, отпуская напряжение и прислушиваясь к своему организму. Она ощутила, что, скорее всего, нет ни одного живого места на ее изнеможенном теле, каждая клеточка отзывается болью. Пожалуй, молчит только одно плечо – то самое, которое не чувствует ничего. До сих пор.
Надежда оставалась лишь на скорое действие обеззараживающего раствора, которым обработала раны Айрена. Если его и правда готовили амазонки, то в его эффективности сомневаться не следует — раны, конечно, так скоро не затянутся, но обжигающая боль должна утихнуть.
Анна успела подумать, почему юная амазонка находится на услужении правителя замка Черного Орла? Она всегда была в курсе всего, что происходило внутри леса, знала о последних происшествиях, могла принять участие в развитии действий, но чаще оставалась в стороне, наблюдая. Анна жила отшельницей, преследуя одну цель, ведя слежку за ней, пока не вмешалась посредством помощи принцессам в конфликт Белого Ястреба и Черного Орла — это была отличная возможность выйти на Вилорма, и она, как выясняется, полностью оправдала себя. Но когда и что успело поменяться в былых традициях амазонок?
Хаотичные мысли не могли выстроиться в логическую цепочку, но одна все же полыхала ярче других, с каждым мгновением разгораясь сильнее — цель рядом. Вилорм в двух шагах, нужно лишь выйти и осуществить задуманное. Чего же говорить: задача проще простого, осталось только... встать на ноги.
Мысли о близкой победе заставили девушку подняться. Боль разом отошла на второй план, хотя, возможно, начало действовать лекарство. С трудом перенеся вес тела на ноги, Анна вновь овила цепями руки и изо всех сил дернула на себя. Оглушительный лязг заполонил все пространство темницы, но больше ничего не произошло. Одной силой с оковами было не справиться, нужно было искать другой путь. Девушка крепче сжала в ладони ключ от темницы, поддеть им наручники не представлялось возможности. Изогнуть ладонь так, чтобы достать засов на запястьях, стало невыполнимой задачей. Она подняла голову и осторожно попыталась снова коснуться ключом "механизма". Конструкция наручников была несложная, но осуществить задуманное было весьма проблематично: руки скованы, глаза не видят, а тело ноет от ран. Одним словом, после нескольких бесполезных попыток избавиться от оков Анна ощутила крупную дрожь в руках, они ее не слушались, ладони становились влажные, на лбу также копился пот.
Анна не могла позволить себе сдаться. Вот — ее шанс, и с каждым мгновением он тает. От бессилия девушка вновь схватилась за цепи, они послушно отозвались звучным лязгом, и она вторила им звериным рычанием. Гул наполнил всю темницу, и в бесконечном хаосе звуков Анна не услышала, как коснулся пола ключ от темницы. Пальцы разжались и выпустили его, девушка напрягла взгляд, надеясь хотя бы краем глаза заметить ключ. От бессилия на миг она потеряла сознание, но когда вернулась в настоящее, звон прекратился и тишина обволакивала собой комнату. Дыхание было тяжелым и, казалось, разносилось эхом в пустых стенах темницы.
Девушка закрыла глаза. Нужно было взять паузу в тщетных попытках освободиться отсюда и придумать новый план побега. Однако не прошло и пары минут, как уши воительницы уловили звук поворачивающегося ключа, и дверь в темницу отворилась. Не открывая глаз, не глядя на вошедшего, Анна устойчивей встала на ноги, готовясь к худшему. И когда дверь захлопнулась, ее глаза открылись.
Она не успела разглядеть черты лица и тела появившегося напротив мужчины, как он начал говорить практически с порога:
— Что за шум в камере? Почему нарушаешь тишину? – он подошел ближе, и девушка смогла разглядеть массивный доспех, меч на поясе, шлем, закрывающий половину лица. Анна оценивала его на предмет возможной опасности и пыталась предугадать, чего от него стоит ждать.
— Насколько я знаю, ты должна была уснуть сладким сном, так что же тебе помешало? – его голос громыхал в пустой камере. Незнакомец остановился в одном шаге от девушки, не скрывая интереса и разглядывая израненное тело. Его неторопливость была на руку Анне, тысячи мыслей проносились у нее в голове, нужно было лишь выбрать верную, чтобы не просчитаться. Внимание мужчины привлекла свежая повязка на плече девушки, и он наклонил голову, чтобы рассмотреть получше. Таким образом, он оказался в ничтожной близости от воительницы. И тогда она поняла, что нужно действовать сейчас.
Собрав последние силы в кулак, не имея полной уверенности в своих возможностях, Анна крепче ухватилась за цепи, наклонилась назад и, размахнувшись, нанесла один удар головой по открытой части лица вошедшего. Тот не ожидал подобного и попятился назад, шлем слетел на землю, из носа потекла красная струйка.
Откат от удара на мгновение оглушил воительницу, в глазах потемнело. Но упускать драгоценные секунды было сейчас непозволительной роскошью. Пока нерасторопный стражник приходил в себя, девушка пошла на огромный риск. Она не знала, выдержит ли тело нагрузки, но другого шанса не будет — это она понимала в полной мере. Вновь оперевшись на руки, она ногами оттолкнулась от земли и ступнями зацепила рукоять меча на поясе стражника, лезвие звучно вылезло из ножен. Превозмогая боль, сжав зубы, Анна перехватила меч (он, словно камень, тянул к земле неокрепшие ноги воительницы), наобум прикинула силу и угол касания оружия к цепи, затаила дыхание и на сколько можно более твердым движением ног размахом направила лезвие к цепям, сковывающим руки.
Анна даже зажмурилась от непредвиденности момента – сейчас она полностью полагалась на удачу. Тем более, что стражник отошел от первого ошеломления и сейчас решительной поступью направлялся прямо на нее. Что у него было на уме, стоило лишь догадываться. Но в этот момент она уловила веселый звон – острое лезвие как нельзя точно вошло между звеньев цепи и звучно коснулось пола. Руки, будто разбитое стекло, под действием свободного падения, бесчувственно рухнули вниз. Ожидая атаки, девушка увернулась. И поняла в тот же момент, что хоть она теперь и свободна в передвижении, совладать с координацией будет трудно. А перед ней враг в тяжелом доспехе и явно не с благими намерениями.
— О, детка, да ты непростая, – как ни странно, на губах врага выступила улыбка. Он рукой попытался вытереть кровь, но лишь размазал, наградив свое лицо боевой раскраской дикаря. — Не бойся, – белые зубы на фоне красной маски придавали злорадства и без того кровожадному виду стражника.
Анна попятилась. В ее положении сейчас оставалось надеяться только на относительную подвижность в сравнении с неповоротливостью стражника. Главное, она освободилась от оков, и это уже было маленькой победой. Глазами девушка искала зацепки — все, что могло помочь в предстоящей схватке с громилой. Однако у него самого были несколько другие планы:
— Ну, что ж ты убегаешь? По всему замку один приказ – не трогать пленников, но раз уж я здесь, можем провести время с пользой, – с этими словами он буквально набросился на девушку, словно дикий зверь. Та увернулась, но тут же ощутила силу отката: голова кружилась от непривычных действий, слабость овладевала телом, нужно было держаться на ногах и стараться не терять уверенности. Но в нынешних условиях эта задача казалась невыполнимой.
На следующем шаге стражник настиг "жертву". Звон в ушах и темная пелена перед глазами не оставляли Анне возможности бороться, спиной она ощутила холод каменной стены, и поняла, что отступать уже некуда. Ее противник сделал шаг вперед и оказался практически вплотную к девушке. Теперь она могла в полной мере оценить размеры врага — он был выше чуть ли не на две головы и шире практически в полтора раза. Одной рукой он сжал девушке шею и поднял над землей так, чтобы ее лицо оказалось на одном уровне с его глазами.
Анна затаила дыхание. Воздуха отчаянно не хватало, но у мерзавца не было цели задушить, он хотел помучить пленницу. И девушка поняла это, когда он, не ослабляя хватки, приблизился и стал по-звериному обнюхивать "жертву". Анна поморщилась — страх сменила неприязнь, глаза возобновили поиски лазеек, кулаки невольно сжимались, готовя удар.
— Кровью пахнешь, — Анна заметила безумный взгляд и решила, что, вероятно, у него не все в порядке с головой: ну чем еще может пахнуть человек, когда его раны не затянулись, а одежду хоть выжимай от крови. Но громила словно и не видел одежды. Второй рукой он бесцеремонно ухватился за грудь девушки, при этом сильнее сжимая первую — возможно, это был расчет, чтобы пленница не отстранилась, сосредотачиваясь на дыхании; и это даже на мгновение сработало. Анна судорожно стала хватать ртом воздух, бессознательно позволяя касаться себя. Но заметив блаженную улыбку в непосредственной близости от своего лица, она наконец поняла, что происходит, и что на самом деле нужно извращенцу. Однако сейчас ничто не оправдывало его намерения.
В горле пересохло, и девушке понадобилось время, чтобы накопить слюны и наградить нахальную физиономию стремительным плевком. От неожиданности мужчина ослабил хватку, но шею не выпустил, при этом вытираясь второй рукой. Уловив момент, Анна набралась сил и отправила неприятелю мощный удар в пах. Громила взревел, непроизвольно разжимая пальцы второй руки, и схватился за причинное место. Пока он корчился, Анна взяла инициативу в свои руки и, с трудом справляясь с координацией, завладела потерянным мечом стражника. И долго она не раздумывала. Один удар решил все. Через мгновение возле ног воительницы лежало бездыханное тело огромного врага.
Переступив с ноги на ногу, девушка выронила меч и вытерла выступивший пот, прокашлялась. Силы уходили — она физически ощущала, как тело тяжелым камнем тянется к земле, но нельзя было сейчас позволить себе поддаться бессилию. На секунду Анна опрокинулась спиной на стену, обхватив голову руками и приводя пульсирующие мысли в порядок. Но сильнее мыслей в данный момент была цель. Выйти, добраться до Вилорма и отомстить. Девушка понимала, что действовать нужно решительно, ведь другого случая может и не представиться. А сейчас, несмотря на тяжелое состояние и боль, момент был что ни есть подходящий.
Преодолевая головокружение и слабость, воительница подошла к столу с чашами. Вода в них была красная, так что утолить жажду было невозможно. Но здесь, на этом столе юная амазонка оставила для нее чистую одежду. Анна с легкостью справилась с остатками цепей на запястьях — механизм и вправду был простым, — и одним движением руки поменяла рубаху на свежую.
Ее доспех и оружие находились в противоположном углу, поэтому пришлось порядком напрячься, чтобы добраться до родного снаряжения. Надеть нагрудник, тяжелые сапоги и перчатки стало самой сложной задачей из всех, что пришлось выполнять за последнее время, но оставить свои вещи здесь Анна не могла. И вновь переступив через боль, теряя драгоценные минуты, девушка с трудом облачилась в холодный, но все-таки свой доспех и насколько можно уверенным шагом направилась к долгожданному выходу из темницы.
Замок послушно поддался ключу, и дверь со скрипом захлопнулась за спиной девушки. Перед ней располагался коридор — длинный, темный и холодный даже по сравнению с сырой темницей. На стенах висели редкие факелы, так что тепла и света от них было немного. В дальнем правом конце коридора был тупик — ни лестницы, ни окна, ни дверей Анна не заметила. В противоположном направлении едва различалась развилка: вероятно, там сходились в одной точке некоторые из многочисленных коридоров замка. На раздумья времени не оставалось, да и чего думать, когда дорога пока одна? И воительница шагнула налево.
Однако несмотря на решительность, ступать нужно было осторожно, чтобы не привлечь лишнего внимания. Амазонка говорила про стражника, но не он ли сейчас лежит в темнице? Но это и не означало также, что в любой момент здесь не могут появиться другие. Пожалуй, на данный момент это было главным страхом девушки — попасться надсмотрщикам. А если у них будет еще и численное преимущество, проиграть им бой. Анна помнила, что сказал мертвый стражник: в замке отдан приказ не трогать пленников, это может сыграть на руку. Но сил нет, а тратить их последние остатки на стражу было бы особенно обидно, когда близка главная цель.
Воительница прошла уже без малого пару десятков метров, но никто даже не мелькнул у нее на пути. Отсутствие препятствий придавало уверенности и увеличивало возможности осуществить задуманное. Но сделав еще несколько шагов, девушка внезапно ощутила заполнивший все пространство холод, руки невольно задрожали. Мороз накрыл так резко, что не было даже возможности подумать о причинах его появления, и Анна схватилась за факел. Но стоило ей прикоснуться, как в один миг все факелы в коридоре потухли, погружая и без того темный замок в непроглядную холодную ночь.
В темноте девушка видела безупречно, так что терять время не стала и продолжила продвижение несмотря на сковывающий холод. Анне пришлось смириться с дрожью в теле и постукиванием зубов — к такому испытанию она явно не была готова. Но поводом к отступлению это стать не могло: никакие препятствия не остановят воительницу, впервые настолько близкую к победе.
Но спустя еще десяток шагов, что-то все же вынудило девушку остановиться. Она дрожала, словно в судороге, и всматривалась в непроглядную тьму: только благодаря своему боевому чутью Анна вовремя выхватила меч. Из недр коридора, буквально из сердца тьмы на нее вынырнул облик. Не человек, не зверь, а именно облик: бледное лицо, серые, практически бесцветные глаза и синие губы четко вырисовывали портрет мертвеца. Анна даже испугаться не успела, как влилась в драку. Она замахнулась мечом и пронзила... воздух. Ничего не произошло, облик исчез, не издав хлопка, не напустив дыма — он просто растворился в темноте. Ошарашенная, девушка обернулась, но ни с одной из сторон рядом с ней никого не было.
"Возможно, девчонка все же напоила меня чем-то," – успела подумать Анна, но тут же потеряла мысль, поскольку лицо перед ней возникло вновь. Оно скалилось и напускало холод вокруг, казалось, своим дыханием. Долю секунды девушка отвела себе на то, чтобы опустить взгляд: человеческое тело с мертвенным лицом не касалось земли — оно парило в воздухе, открывало рот, как будто беззвучно говорило, но на самом деле вытягивало последнее оставшееся тепло...
Анна замахнулась вновь, уже ожидаемо пронзая воздух, но на этот раз облик не растаял: в его руке появилось оружие, такое же призрачное, как и сам. Девушка в ужасе попятилась в сторону перекрестка — нужно было перемещаться, чтобы не околеть прямо здесь, — и заметила лестницу, ведущую наверх, вот только бы до нее добраться! Эта лестница и стала в данный момент ближайшей целью: дойти, подняться и найти Вилорма.
Но задача оказалась непростой. Существо замахнулось, и Анна с точностью просчитала его удар, отражая своим мечом. Но что-то помешало: звона не последовало, призрачный меч прошел сквозь препятствие, девушка ощутила на себе прикосновение мертвенно холодной стали. Кровь не выступила, как бывает при ударе, но кожа покрылась ледяной корочкой.
Анна физически ощутила, как холод подбирается с каждой секундой ближе к сердцу, как застывает кровь в жилах, как останавливается дыхание. Она еще делала какие-то шаги в сторону лестницы, когда увидела, что окружена: таких сущностей вокруг нее было бесчисленной множество, они заполоняли коридор, каждый желая получить частицу тепла. Ног девушка уже не чувствовала: они двигались, будто посредством какого-то неведомого механизма. Оказавшись загнанной в угол, она коснулась спиной стены, еще стараясь найти непослушными руками какую-нибудь зацепку. И армия светящихся сущностей, оккупировавших коридор, с разными чертами, но объединенные мертвецки холодным дыханием, ровным строем надвигалась на нее.
Даже в этот момент, казавшийся последним, Анна не смогла ни о чем подумать – за какие-то считанные минуты она лишилась всего, за что боролась, обратив в напрасные мечты доселе близкие цели. Девушка затаила дыхание, пытаясь сохранить в себе последние оставшиеся крупицы тепла. А самый первый облик, руководивший всей процессией, внезапно приблизился так, что заслонил собой весь обзор, который могла запомнить девушка прежде, чем закрыть глаза навеки.
Он уже приоткрыл свои мертвецки бледные губы, намереваясь испить последнее живое тепло, хранящееся в уже застывающем теле, как внезапно девушка ощутила ожог под лопаткой — обжигающая боль затмила собой холод, огонь пробивался к сердцу со стороны спины, что, казалось, два зла боролись сейчас внутри одного сильного, но изрядно потрепанного тела. Разум из последних сил пытался ухватиться за картинку настоящего, прежде чем провалиться в подкрадывающееся беспамятство. Но одно все же девушка смогла разглядеть сквозь поддавшуюся панике, ни с того ни с сего исчезающую толпу сущностей: на спасительной лестнице, там, куда она так стремилась, стоял человек с протянутыми вперед ладонями, и из них лучезарным потоком струился теплый свет.
Убедившись, что опасности больше нет, Ларс опустил руки. Чудесное заклинание Света, выученное воином назубок, всегда безотказно срабатывало против нечисти и духов. Орден Серебряного Креста обучал не только боевому искусству, но и церковной магии. Мирсул не был развитым городом в части волшебства, но церковь имела большую власть и принимала участие в правлении. Так что придворным рыцарям Ордена знать хотя бы простейшие молитвы было обязательно. И Ларс в этом преуспел как никто другой.
Произнося немногословную молитву, мужчина вдруг ощутил непреодолимую связь между его знанием и Анной — той, кого он спасал. И связь эта была настолько сильной, что руки сами поднялись и потянулись к девушке, испуская свет. Оставшись в одиночестве, воин глянул на свои руки, но их вид ничем не выдавал произошедшее. Спускаясь вниз по лестнице, Ларс ощущал тепло внутри, как будто неведомый свет от ладоней переместился внутрь и теперь таился в ожидании следующего его призыва.
В считанные секунды мужчина оказался возле Анны. Она лежала на холодном полу возле стены, выпустив меч из рук, глаза ее были закрыты, губы побледнели, тело источало холод.
— О, Боже мой, – Ларс не сдержал слов, проверяя пульс. Но сердце девушки еще еле заметно билось, и оставался малейший шанс на спасение. Что произошло только что, воин не знал. Он подоспел слишком поздно, чтобы как-то повлиять на исход боя, но все же стоило надеяться теперь, что его вмешательство окажется не напрасным, и Анну удастся спасти. Ларс начал уже прокручивать в голове возможные способы исцеления из своего арсенала знаний, но вовремя остепенился, вспоминая, где они находятся, и что для начала было бы неплохо покинуть это место.
Из темницы мужчина выбрался достаточно быстро. Она располагалась этажом выше, и ран на его теле было порядком меньше, поэтому придя в себя, он быстро освободился от цепей (благо, в его случае, руки не были прикованы кверху) и без проблем вышел из темницы. По дороге, правда, пришлось повстречаться с парой-тройкой стражников, но зато они вывели его к снаряжению, и воин направился на поиски Анны.
Замок Черного Орла он знал, как никто другой, и поэтому был удивлен, что его поместили не на подвальный этаж, как всех пленников, а на первый. Но за девушкой он отправился именно туда и не просчитался. Увидев воительницу, внутри у мужчины все похолодело — ее многочисленные раны, казалось, не были совместимы с жизнью, но то, от чего он ее спас, не поддавалось никакой логике! Впрочем, время на раздумья еще найдется, а уходить надо уже сейчас.
Ларс аккуратно взял ее меч и поместил в ножны, далее поднял, казалось, бездыханное тело девушки и хотел двинуться с места, но кое-что заставило его задержаться еще на пару мгновений. Внимание мужчины привлек знак на лопатке воительницы, прежде закрытой доспехом, но сейчас несколько петель на ее рубашке расстегнулись, и воин смог различить две линии, словно два скрещенных меча, соприкасающихся книзу. Они образовывали символ V, обвитый волнами, как лианами — стволы тонких деревьев. Эти волны, на удивление, имели правильные крупные витки, а в центре как бы удерживали собой совершенный круг, внутри которого еще прорисовывались какие-то знаки. Какие именно, мужчина не различил: сейчас клеймо налилось кровью, и тоненькие струйки стекали по спине девушки, окрашивая новую рубаху и доспех красным.
Ларс застыл в замешательстве: метка была ему знакома, но он не замечал ее ранее на теле воительницы. Зато он понимал теперь, почему ощутил тесную связь с ней во время молитвы: луч света тянулся именно к знаку, признавая одинаковую природу его магии и этого странного символа. Секунду мужчина не мог двинуться с места, увиденное требовало размышлений, но, собравшись, Ларс встряхнул тяжелую голову, подхватил девушку на руки и быстрой поступью направился в противоположную сторону коридора.
Анна не пошла туда, посчитав путь направо тупиковым, но воин знал здесь каждый шаг, каждый метр этого темного замка, ставшего для него за долгие пять лет пребывания в его стенах и тюрьмой, и спасением. И сейчас, по иронии судьбы, он вновь здесь, и его задача вновь выбраться отсюда.
В конце коридора и правда не было ничего — пустые стены источали каменное равнодушие, ни капли намека на выход, но Ларс знал, что нужно сделать. Один камень был чуть светлее остальных, и мужчина слегка надавил на него. Оставалось надеяться, что за прошедшие годы в замке ничего не поменялось.
И в этот раз беглецам повезло: камни разошлись, а за ними показалась арка. Ларс сделал шаг в нее, и стена за его спиной послушно сомкнулась.
Арка выводила в еще один коридор: нужно было порядком поспешить, чтобы беспрепятственно оказаться в конюшне. Ларс ускорил шаг — боялся погони, да и впереди его могли поджидать вооруженные люди Вилорма. Через несколько минут ходьбы мужчина уловил свежий ночной воздух — они приближались к выходу. Пока они двигались, Анна не подала никаких признаков жизни, Ларс ощущал холод на своих руках, но останавливаться сейчас было невозможно. Сердце воина учащенно колотилось в груди: слишком многое было поставлено на карту.
Он шел по знакомым дорожкам и вспоминал все, словно это было вчера: его жизнь в стенах замка, его товарищей, в основном, погибших при восстании (об оставшихся он до сих пор не имел вестей), его до мелочей продуманный план, что, казалось, все должно было сложиться идеально, и потерь могло быть гораздо меньше, его побег наконец, его встречу с Анной... И сейчас все безумным вихрем вернулось в его другую жизнь: вот Черный Орел, из стен которого он выбирается теми же ходами, вот Анна на его руках, пронзившая его копьем при их последней встрече; но теперь другая цель...
Ларс выбросил из головы все прошлые мысли, сосредотачиваясь на настоящем: нужно было достать коня и уходить отсюда в глубь леса, как можно дальше от замка. И, оказавшись снаружи, он пригнулся за выступ, чтобы не оказаться замеченным объездчиком: несмотря на поздний час (Ларс определил, что время перевалило за полночь и постепенно близилось к утру), в конюшне горели огни и слышались тихие голоса:
— Вот так, моя хорошая, пей больше, – конюх погладил гриву лошади и поднял глаза к небу. — Посмотри только, какая ночь сегодня.
Ларс заметил, что луны не было из-за облаков, и уходить незамеченными будет проще, но что делать с конюхом?
— Не волнуйся так больше, хорошо? Это всего лишь ветер, – он поднялся и уже готовился уходить. Вероятно, одна беспокойная лошадь заставила его наведаться к стойлу среди ночи. Мужчина был стар и с особой нежностью относился к своим питомцам, и Ларс уже понял, с кем ему уготована встреча. В былые времена Коро поддерживал его идеи, но в силу возраста помогал лишь словом или возможностью, а сейчас, видно, коротал свой век рядом с любимицами.
Ларс знал, что возня с лошадьми приносила старику необычайное счастье, и поэтому глядя на него со стороны, он понял, что ничего с тех пор в его жизни не поменялось. Но в данный момент перед воином стояла непростая задача: он знал, что раньше Коро без раздумий помог бы ему в любом деле, но сейчас? Обратиться за помощью было огромным риском, но нападать на старичка, даже просто оглушить этого милого человека у Ларса не поднималась рука, и он решился испытать судьбу.
Воин вышел из своего укрытия и осторожным шагом, чтобы не спугнуть конюха, направился к нему. Тот заканчивал возиться с лошадью, гасил свечи и, бросив последний взгляд на конюшню, развернулся в сторону выхода. Но выйти ему помешал силуэт мужчины, плохо различимый в темноте, с девушкой на руках.
— Помилуй, Создатель, – Коро попятился, роняя последнюю горящую свечу на пол и погружая тем самым конюшню в кромешную тьму.
— Здравствуй, Коро. Прости, что напугал. Мне нужна твоя помощь.
— Ларс, сожри меня дух Смертника! – конюх не сдержал восклика, но голос в целях безопасности понизил. – Что ты здесь делаешь? Ты знаешь, что на тебя объявлена охота?
— Коро, послушай, времени нет... Охота, видимо, удалась. Очень рад тебя видеть в добром здравии, старик, но... — Ларс оборвал фразу и кивком указал на бездыханное тело Анны у себя на руках.
— О, Ларс, куда ж ты опять вляпался-то? – старик на полувыдохе жестом пригласил мужчину следовать за собой, укрывая под крышей тесной конюшни. Здесь было огромное количество денников, но все они были закрыты – на дворе стояла ночь, лошади спали. – Тебе нужно уносить отсюда ноги, понимаешь? Ой, да что это я? Ты ж для этого сюда и пришел. Тебе конь нужен?
— Да, мы должны уйти, пока темно...
— Чего это с ней? — Коро кивком указал на Анну, проходя мимо закрытых ставен и мысленно подбирая жеребца для беглецов.
— Она еще живая, но раны... она потеряла много крови.
— Ладно, Ларс, я не буду тебе докучать расспросами. Седлай Марту и шуруй отсюда скорей, пока на рассвело. Чую, до утра пару часов осталось, — на этих словах он открыл стойло с беспокойной лошадью, очевидно, единственной бодрствовавшей в поздний час. – Она, будто чувствовала тебя. Узнаешь? – при этом старик расплылся в блаженной улыбке, очевидно вспоминая лихое прошлое, связывавшее этих двоих.
— Она вернулась, – конечно, Ларс не мог не признать ее и подошел ближе.
— И дождалась тебя! – происходившее приводило пожилого объездчика в восторг. – Тебе повезло, дружище, что я немного сумасшедший, – и не скрывая радости, Коро расхохотался.
Ларс закрепил седло на "своей" лошади, она больше не извивалась в смятении, она признавала хозяина и ждала команду к отправке. Далее мужчина разместил неподвижное тело Анны и, прежде чем оседлать Марту, обратился к старому товарищу:
— Коро, ты вновь выручаешь меня. У тебя не будет неприятностей из-за этого?
— Ларс, ты, верно, шутишь? У меня всегда из-за тебя были проблемы, – он усмехнулся. – Но, как видишь, я еще здесь ¬– живой и невредимый. А за Марту не переживай, сегодня, наверно, только ленивый не слышал, как она беспокойно ржала, так что все видели, как она извивалась и не давала оседлать себя. Все решили, что болезнь какая одолела старушку, но теперь-то я понял, что к чему, – он хитро подмигнул Ларсу.
— Спасибо, дружище, я у тебя в долгу, – мужчина протянул руку объездчику, и тот с готовностью ее пожал. После воин одним движением оказался на лошади, выехал во двор. Коро поспешил выйти за ним и, прежде чем Марта успела набрать ход, окликнул старого приятеля:
— Эй, Ларс! – тот обернулся. – Рад был тебя видеть! – и помахал вслед покидающей его красавице и старому другу. Он кивнул в ответ и отправил лошадь в галоп.
Силуэт Коро удалялся с каждой минутой, Ларс не мог поверить в подвернувшуюся удачу, и сейчас нужно было как можно быстрее скрыться из виду. Лес спрячет от лишних глаз, а там уже все определится: и путь, и цель, и возможности. Все пространство до леса показалось мужчине огромным полем, где он как на ладони, но первостепенной задачей было разогнаться и достигнуть крайних деревьев. И старая боевая подруга Марта несла его с необычайным послушанием, как в былые времена, что Ларс даже грешным делом затосковал по старику Коро, всегда отзывчивому и веселому другу, не остающемуся в стороне.
Но сейчас, по мере приближения к лесу, он становился дальше от него. Одной рукой воин придерживал Анну, другой направлял лошадь, но она чувствовала его и слушалась каждого легкого движения поводьев. И так, преодолев большую часть пути, Ларс устремил свой взгляд вперед, в темную пучину леса. И какого было изумление, когда на окраине зарослей, прямо перед собой он заметил такого же всадника. Не было даже сомнения, что он ждал его. На миг все внутри похолодело, мысли судорожно стали искать решение – либо менять траекторию и уходить от незнакомца, либо разбираться уже на месте. Задачу усложняло то, что и в без того непроглядной тьме лицо и тело всадника было закрыто черным плащом с капюшоном – очевидно было, что он также скрывался.
Пока Ларс раздумывал, не сбавляя при этом темпа, он заметил легкий взмах руки, как будто знак, подаваемый незнакомцем именно ему — знак следовать за ним. Мужчина уже приближался к окраине леса, и времени на принятие решения оставалось все меньше. Но всадник не нападал: подав сигнал, он развернулся и, постепенно набирая скорость, скрылся в зарослях.
Раздумья разрешились, когда Ларс увидел при входе в лес бездыханное тело мужчины, очень напоминающее воина армии Вилорма — очевидно, он патрулировал местность на предмет появления неприятелей. Что ж, это очень кстати: дорога расчищена, впереди путеводитель, Ларсу ничего не осталось, как последовать во тьму спящего леса за всадником в плаще.
Айрена хорошо помнила сказки старой Берты: о знаках, о судьбах, о войнах, о героях, о любви... Тайком она сбегала вечерами от всевидящих глаз наставников в шатер колдуньи и слушала, слушала ее до поздней ночи. Даже ранний подъем не страшил юную воительницу — любопытство и интерес к неизведанному всегда брали верх над строгими правилами лагеря. Тем более, как хотелось знать больше! Знать то, что не знают не только ровесницы, но и старшие амазонки. И тем сильнее колотилось ее сердце в предвкушении разгадки никем не тронутой тайны.
Девушка пряталась в тесной подсобке с хозяйственными принадлежностями, сквозь дверную щель наблюдая за практически ею организованным побегом двух пленников. Немного пришлось понервничать, когда она не нашла стражника, чтобы увести его из коридора, но все сложилось как нельзя лучше. Убедившись в успешности плана, проследив за последним шагом Ларса до потайной двери в стене, Айрена осторожно покинула свое укрытие, отряхнула передник, осмотрелась вокруг на предмет возможной слежки и, перебарывая волнение, стремительным порывом понеслась по запутанным коридорам замка.
Она знала, что, несмотря на поздний час, Вилорм не смыкает глаз, он ждет ее возвращения, ее отчета, чтобы выстроить дальнейший план действий, скоординировать движения людей, разбросанных по скрытым позициям в лесу и теперь уже в завоеванном замке Белого Ястреба. Девушка понимала, что и от ее задания зависело многое, но выполнить она его не смогла по объективным причинам и была готова изложить всю суть решения, совершенно своевременного и что ни есть правильного в данных условиях.
И сейчас она спешила с ответом: господин должен узнать, должен понять и скорее изменить планы в связи с новыми обстоятельствами. Айрена была готова к его гневу, к строгости и даже последующему наказанию за непослушание, но он обязан знать и предпринять необходимые меры, и, наверное, все, что угодно было самой малой ценой за одно лишь знание.
В своих действиях юная амазонка не сомневалась: ураганом она ворвалась в зал трофеев, забыв про учтивость, про вежливый стук – предстоящий разговор затмевал собой все мелочи. Вилорм в последние дни проводил время перед сном именно здесь, будто представляя, какое место займет в этих стенах рано или поздно найденный Глаз Дракона.
— Простите, милорд, – девушка упала колени, слишком поздно вспомнив про стук и разрешение входа. Мысленно она корила себя за оплошность и теперь уже точно не ждала нисхождения по отношению к своей участи. Главное, чтобы он выслушал...
Она застала господина в раздумьях. Он неспешно расхаживал между стеллажами и вычурными подставками с трофеями, как будто вспоминая все славные битвы, при которых они были получены. Но главный артефакт, несмотря на победу при взятии замка Белого Ястреба, так и не нашел своего пристанища в центре этого богатого зала. При появлении Айрены мужчина устало повернул голову к выходу и, не обращая внимания на ее взбудораженность, спокойно ответил:
— Проходи, Айрена, полюбуйся со мной наследием наших предков. В этом зале сосредоточена вся сила и мудрость былых времен, – он говорил неторопливо, как будто отстранившись от всего мирского, что происходило внутри и за стенами его замка. Как будто не его воины одержали победу как в первой, так и во второй (пусть не в такой масштабной, но определенно важной!) битвах, как будто благодаря не его усилиям были взяты в плен двое воинов, как будто не они являлись источником абсолютно важных сведений...
— Простите, – Айрена повторилась, но с места не тронулась. Она прижалась руками к полу и голову опустила поверх них, боясь поднять глаза. Она так стремилась, так спешила оповестить господина об увиденном, что его неторопливость никак не укладывалась в уме у вдохновленной известиями девушки.
— Века, возможно, даже тысячелетия хранятся в этих слитках, в оружии, доспехах... эта история, вся память земли, что носит нас на своих усталых за тысячелетия плечах. Мы обязаны преумножить ее и не имеем права растерять, – он бросил резкий взгляд на прислугу и поменялся в лице. – Айрена! Поднимайся живо! Что у тебя? — он повысил голос, как будто разграничивая зоны настоящего и давно ушедшего в историю громкостью и интонацией.
Девушка с готовностью повиновалась. Она вскочила на ноги, сделала два коротких шага вперед, но ближе подойти не решилась.
— Милорд, я должна вам признаться, я... не смогла выполнить ваше поручение должным образом, – девушка скользила глазами по полу.
— Так-таак, – Вилорм снова стал тянуть слова, не отрываясь при этом от осмотра зала. – Очень интересно. Не терпится узнать подробности, — он обернулся. – Подойди.
Айрена подчинилась. Находясь в непосредственной близости от господина, прятать глаза уже было непростительно. И пока она их собирала с пола, внутренне копила силы голоса для убедительного звучания подготовленной речи.
— И что же произошло?
— Понимаете, милорд... я омывала раны женщины и увидела у нее на спине символ... такой резной, знаете? — она в воздухе изобразила волны. — И я... испугалась.
— Та-ак, — снова протянул Вилорм. — Она угрожала тебе? Что она говорила? — теперь мужчина словно впился жадными глазами в девушку и пытался считать с нее любые сведения, которые она могла утаить.
— Э-э.. ничего не говорила, милорд. И не угрожала... она хотела Вас...
— Меня? — Вилорм расхохотался. — Убить? И ты ее освободила? — голос правителя замка громыхал в сводах просторного зала.
— Нет! Нет! — забывшись, Айрена замахала руками. — Простите, — и вновь упала на колени, заливаясь краской.
Вилорм в ответ лишь хмыкнул, но не побрезговал поднять с пола теряющую сознание девушку. Более того, он взял ее на руки буквально с отцовской нежностью и усадил на каменный выступ в стене, прямо между военными трофеями. Айрена недоверчиво покосилась по сторонам и с полными ужаса глазами посмотрела на господина, не зная, что от него ожидать. Но он начал говорить очень мягко:
— Послушай, моя дорогая, я ведь все понимаю: тебя насильно привели из родного лагеря, заставили выполнять поручения странных мужчин — злейших врагов амазонок. Конечно, я не мог не подстраховаться на случай твоего провала, — его лицо накрыла практически искренняя улыбка, Айрена растерялась:
— Н-но... я... милорд, послушайте...
— Тш-ш-ш, ничего не говори. Милорд все просчитал, понимаешь? Тебе не нужно думать за меня, хорошо? – он подмигнул. — Впредь будь умницей, — он приблизился и поцеловал юную амазонку в лоб, чем полностью поверг беднягу в шок. Потом опустил ее наземь и продолжил:
— А теперь беги в комнату и выспись хорошенько. Уже поздний час.
Но девушка застыла, как камень, и не тронулась с места. Ее лицо стало белее снега, но прежде, чем она набралась смелости возразить господину, дверь в зал с оглушительным скрипом отворилась, и на пороге появился сын Вилорма. Он бросил на Айрену недоуменный взгляд, но его потрепанный вид мог свидетельствовать о чрезвычайности вопроса, не терпящего отлагательств, так что проблема третьих ушей волновала юношу в последнюю очередь.
— Отец, — он начал говорить сразу, едва переведя дух. – Плохие новости. Трое наших людей убиты, один ранен...
Вилорм повернулся к сыну, щуря глаза. Айрена стояла ни жива ни мертва, потупив взгляд, сердце ее бешено колотилось. А Гурий тем временем продолжал:
— И самое главное: пленники пропали...
— Что-о?? Да ты, верно, смеешься надо мной, Гурий!! — Вилорм враз побагровел и в общении с сыном не скупился на эмоции. — Мы продумывали пути отхода не для того, чтобы упустить их!
— Я знаю, отец, — мальчишка последовал примеру девушки и также уставился в пол.
— О чем ты вообще говоришь! Я надеюсь, не нужно объяснять, что все выходы из замка должны быть перекрыты!
— Да, отец. Мои люди прочесывают замок в поисках мельчайших следов, нам нужны любые зацепки...
—Зацепки?? — Вилорм взревел. — Мне не нужны твои зацепки! Мне нужен Ларс, его подружка и их мучения! Еще как-то хватило ума не доверить тебе поиски камня, хвала небесным силам! — на мгновение мужчина успокоился, но после все же рявкнул. — Обалдуй!
Застывший зал погрузился в тишину, слышно было лишь тяжелое дыхание правителя замка. Он схватился за голову и начал мерить пространство крупными шагами, как будто забыв о присутствии здесь юноши и девушки. Но это оказалось лишь видимостью:
— Я принял решение. Слушайте меня оба! Ты, — он ткнул пальцем на Айрену, — теперь подчиняешься ему, — он указал на сына. В глазах прислуги читался испуг, на лице Гурия — приятное удивление, он даже успел повести бровью. Однако Вилорм продолжил:
— А ты, сынок, как мечтал, получаешь под крылышко девчонку. Заметь — ты под крылышком ее будешь греть, а не она твою постель! Хотел отвечать за принятые решения — соответствуй! Я даю тебе свободу действий, — Гурий уже нахально облизывал губы, недвусмысленно пялясь на девушку, та закрыла лицо ладонями, но Вилорм добавил. — Но все остальные... твоих лучников я забираю под крылышко покрупнее и помощнее, ясно тебе, а? Сосунок! Возомнил себя полководцем! Попробуй с дикой девчонкой справиться, заметь, с развязанными руками. Малость не равны шансы, понимаю... но только таким образом ты сможешь, мой родной, стать чуток умнее, — при этом мужчина подошел к Гурию и влепил ему массивный подзатыльник, тот залился краской.
— Воспитательный процесс окончен! — рявкнул Вилорм, Айрена поспешила к выходу и остановилась возле юноши. Он в свою очередь поднял злые глаза на отца.
— Видишь, девчонка поняла! А ты? Давай-давай, шуруй, дружок! Ах да, и позови ко мне Сефера, вот он обрадуется продвижению по службе!
— Слушаюсь и повинуюсь, — съязвил мальчишка, сделал неуклюжий реверанс и поспешил покинуть помещение, Айрена, опешив, последовала его примеру. Правитель остался один.
Он прошел вдоль стены с трофеями, приводя мысли в порядок. Однако обида от провала дела и тем более, от упущения близкой разгадки, не давала спокойно думать. Вилорм схватил трофейный молот и одним взмахом руки разнес центральный пьедестал, пустовавший в ожидании камня. По залу разлетелись осколки богатого убранства. Мужчина, не скрывая ярости, широкими шагами подошел к окну, оперся локтем на цветной витраж, обрамлявший проем, и схватился за голову. Очередной провал! С момента взятия Белого Ястреба все шло наперекосяк, несмотря на победы.
— Моя королева, — от бессилия мужчина упал на колени, — прости меня... верни мне удачу.
Но его тихим мольбам могла внимать лишь белая статуя женщины, перед которой, словно раб, просил благословения могучий воин. Ища опоры, он охватил дрожащими руками ее ноги, вспоминая те времена, когда в тонких ладонях, ныне пустовавших, она держала аметистовый меч.
Когда мы вернулись, уже рассвело. Я видела, как амазонки, вскочившие из-за шума, выстроились у своих жилищ и наблюдали за происходившим. И отсутствие сна сегодня полностью оправдывало себя: за один только день произошло событий больше, чем за последние лет пять. В размеренный уклад жизни племени крайне редко вмешивались посторонние люди с посторонними проблемами. Что уж говорить о том, что и мы без надобности сторонились незнакомцев. Но не в этот раз.
Я чувствовала на себе пару сотен глаз своих воинов, доселе презревших, а сейчас наблюдавших с нескрываемым любопытством и легким испугом. Но мне некогда было думать о собственном величии: я привела в лагерь чужаков, мои люди, определенно, потребуют объяснений, но не сейчас... я не для того устраивала себе марафон лошадиных скачек, чтобы, рискуя жизнью и статусом, устраивать утро оправданий.
До того, как я слезла с коня, передо мной появилась Кейра в ожидании указаний.
— Госпожа, принцессы уснули. Я приняла решение выделить для них отдельный шатер, – пока я подходила к своим случайным спутникам, амазонка успевала вкратце ввести меня в курс дела.
С коня сошел мужчина с неподвижным телом на руках. Мне хватило доли секунды, чтобы понять, что к чему. Наши глаза случайно встретились и задержались друг на друге несколько дольше мгновения, оценивая на предмет враждебности. Однако не сговариваясь, мы одновременно перевели взгляд на девушку. Даже не касаясь, я чувствовала холод от ее тела, на бледной коже четко вырисовывались порезы. Не отводя глаз, я сглотнула и указала на дальний шатер:
— Сюда.
Мужчина удалился в заданном направлении, я повернулась к своей помощнице:
— Подыщи и для него местечко... но сначала буди знахарок, вопрос явно по их части.
— Будет сделано, — Кейра без раздумий отправилась выполнять приказ, попутно уводя лошадей. Я, преодолевая невесть откуда взявшееся головокружение, поспешила за воином.
В шатре было сумеречно. Не теряя времени, я зажгла огни, глянула на мужчину. Он не обращал на меня никакого внимания, лишь тупил взгляд. Воспользовавшись его безразличием, я подошла к девушке и взяла за руку. Ладонь обожгло, словно я окунула ее под лед. К горлу подступил ком. В голове крутились тысячи вопросов к этому человеку, но я должна побыть с ней, пока сюда не нагрянули амазонки-знахари. Несмотря на ее мертвецки бледную кожу, я уловила легкое дыхание и немного успокоилась, крепче сжала руку, превозмогая холод.
— Что это было? — я первая нарушила молчание.
— Призраки.
— Черный Орел?
— Да.
Все понятно... я закрыла глаза, стараясь представить произошедшее, но с каждой новой мыслью становилось дурнее. Я сняла с нее все оружие — бросились в глаза знакомые рисунки на рукоятях. И снова головокружение... да что со мной? Я даже разозлилась на свою реакцию. Но в этот момент мне на выручку поспешили три знахарки с Кейрой во главе.
— Госпожа, — она преклонила колено, остальные кротко кивнули мне и сразу принялись за осмотр прибывшей, я отошла на шаг назад, позволяя себе глянуть на воина. Видок у него был чуть лучше, чем у спутницы: лицо такое же белое, доспех в крови, засохшие раны на теле. Однако в случае этих двоих я бы с выводами не спешила: здесь могло случиться что угодно.
— Придется готовить отвар, — меня вывела из раздумий одна из знахарок. — Мне нужна будет еще одна помощница для сбора необходимых трав. А мы пока займемся обработкой ран, но чтобы привести ее в чувство, потребуется время...
— Сколько угодно, — я кивнула.
— И еще одно. Пусть он уйдет, — женщина хмурилась и указывала на мужчину.
— Кейра, — девушка поднялась. — Проводи гостя в его покои...
— Пройдемте со мной, господин, – невозмутимости юной воительницы можно было только позавидовать. Однако шагов не последовало. Я обернулась и поймала на себе твердый взгляд, решительно противостоящий моему указу. Тогда я подошла ближе.
— Ларс, – я говорила практически в лицо мужчине, – пожалуйста, уйди... я навещу тебя, и мы все обсудим наедине...
— Вероника, право, не стоит. Не горю желанием видеть тебя лишний раз.
— Ради нее...
Довод сработал. Ларс вздохнул, бросил тяжелый взгляд на девушку и вышел вслед за Кейрой. Я повернулась к знахаркам:
— Что еще нужно?
Но они помедлили, прежде чем ответить:
— Госпожа... ведь это... Анна?
— Да, она. И как минимум поэтому она должна выжить, ясно? Я думаю, ей есть что поведать нам.
— Хорошо, госпожа, задача нам ясна. Мы приступаем.
Я кивнула, в последний раз глянула в закрытые глаза воительницы и поспешила оставить знахарок одних.
Снаружи все ожило от первого оцепенения, начался обычный день в лагере. Я не заметила презренных оглядок через плечо и таинственных перешептываний, но даже если они и были, я бы не обратила на них внимание сейчас. Мне нужно было знать все, что произошло, мое сердце разрывалось от любопытства и бешено колотилось в ритме происходящего. Я глубоко вдохнула, чтобы перевести дух, но поймала перед глазами черные пятна, схватилась за первую попавшуюся ограду, чтобы устоять на ногах. Руки дрожали. Я в ужасе от самой себя отпрянула.
— С вами все хорошо? — Кейра моментально оказалась подле меня.
— Отведи меня к Ларсу... скорее, — мой голос казался чужим.
— Вы сможете идти? Что-то случилось?
— Кейра, со мной все в порядке, я немного... растеряла боевой дух. Я соберусь. Никому ни слова, хорошо? Пойдем.
Девушка безмолвно кивнула и повела меня к шатру гостя. Пока мы шли, я заметила, что картинка перед глазами плывет и я переставляю ноги лишь благодаря безупречному знанию местности.
— Это здесь, — девушка довольно скоро указала на крайнюю палатку. — Мне остаться снаружи?
— Да, останься. И гони всех, кто зазевается.
Кейра выпрямилась, я осторожно зашла внутрь. Ларс сидел за столом, отвернувшись от входа. Он снял доспехи и бросил оружие в стороне, я немного успокоилась и села напротив.
— Не думала, что когда-то снова увижу тебя, – сказала. – Но если так, то рассказывай.
— Не пойму причину твоего участия, – Ларс поднял голову.
— Видишь ли, Ларс, — я также посмотрела мужчине в глаза, — мне не было известно, что я встречу тебя. Ведь ты пропал без вести, с тех пор как...
— Отличная теория, — он оборвал меня. — Самое дело выдумать сказки, когда не знаешь истины.
Наши взгляды задержались еще на несколько мгновений. Мне нужно было считать его как можно глубже, задавая меньше вопросов. Но в его глазах я не видела ничего, кроме тяжести. И первый шаг все-таки пришлось сделать мне:
— Что ты делал в замке Черного Орла?
— Навещал старых приятелей. Давно не виделись.
Я поднялась. Так просто получить хоть каплю сведений мне не удастся. Я обошла стол и встала напротив мужчины. Ему ничего не оставалось, как последовать моему примеру. Какое-то время мы снова изучали друг друга. Я заметила основную перемену: он теперь твердо стоял на ногах и ни от кого не зависел. Найти точки давления будет трудно.
— Раз так, то поведай мне, несведущей, чем теперь живет замок, — я сделала сладкий голос и провела ладонью по груди мужчины вверх, останавливаясь на шее. Но ключевой стала следующая фраза. — Истосковалась я по мужчинам, Ларс... давно не искала утешения в крепких объятьях.
Мы замерли оба. Я ждала реакции, Ларс, скорее всего, оценивал мои слова на предмет подлинности. Я знала его привычки и особенности мышления, но он должен понять другое...
— Даже если ты не лукавишь, — Ларс снизил тон, — мне ли не знать твою скользкую натуру, Вероника? Ты в любой момент с легкостью поменяешь сторону на более выгодную.
— Да как ты не поймешь! — я процедила сквозь зубы. — Я ради Анны пришла туда, я ее спасала! Как и ты, видно. — Я убрала руку и отошла. — Только твои цели мне не понятны.
— Как и твои.
Я рассмеялась: мы друг друга стоили и, кажется, не знали друг о друге ничего с тех пор, как виделись в последний раз. Но Ларс стал понимать — я это сразу почувствовала. Он прошел вглубь шатра, остановился возле кровати и уставился в пол.
— Ну, конечно... и как я не подумал раньше? Ты ее обучала, да? Копье, лук, парные мечи — я видел, как она обращается с оружием.
— Верно. И я в долгу перед ней, — пришлось идти на крайние меры: говорить правду, чтобы услышать в ответ:
— Я тоже.
Я даже разозлилась слегка: то ли я теряю сноровку, то ли Ларс такой непробиваемый, но виду не подала. Задала вопрос напрямую:
— Так не расскажешь о себе? Что же было после восстания? — я вновь подошла к столу, взяла кувшин с вином и наполнила два кубка, пригубила.
— Это не так увлекательно, уж поверь. Служба в Ордене Серебряных Крестов в личной свите лорда Уркулоса.
— Уркулоса? — я подошла ближе и протянула кубок собеседнику, он его принял. — Того самого, что правит в городе Мирсуле, ведь так?
— Почему спрашиваешь? — Ларс сощурил один глаз.
— Должно быть, ты закончить дело решил? Я про Вилорма.
— Вероника, я не строю иллюзий на этот счет. Я не знаю, что с моими соратниками, но возвращаться, чтобы добить, я не стану...
— Говоришь, на Анну налетели призраки? Не их ли лица они носили? — я сделала глоток. Мужчина впился в меня свирепыми глазами и залпом осушил кубок.
— Уходи, — Ларс сел на край кровати и схватился за голову.
— Я бы с радостью, но... не могу: здесь я королева и решаю сама, когда и кому уходить.
— Прекращай кривляния, Вероника. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
— Ты мой гость, а твоя постель холодна, — я устроилась рядом.
— И я не запамятовал еще, какая участь уготована таким гостям...
— Но ты особенный, Ларс. Неужели ты не справишься с женщиной? — моя рука уже скользила по ноге мужчины.
— Твоя жизнь настолько скучна, что просто убить меня тебе мало? — он накрыл мою ладонь своей и с силой прижал к телу.
— О, я не могу, Ларс. Ты же лучше меня знаешь, что это бремя должны нести только вы вдвоем. Но имей в виду: я болею не за тебя.
— Кто бы сомневался, — Ларс резко перевернул меня на спину и замер, я ожидала. Он глазами изучил все мое тело, но задержал взгляд на поясе и продолжил. — Один вопрос, Вероника. Как же так получилось, что суеверный Вилорм оставил аметистовый меч женщине, которая его предала?
— Это мой личный трофей! Ты не знаешь! — я зарычала, вырываясь. Но Ларс сильнее прижал мои руки.
— Уверена? А как же статуя в зале трофеев?
— Отпусти...
И как я могла так просчитаться? Рукоятка меча на поясе предательски сверкала, что не заметить ее было просто невозможно. А уж что говорить о Ларсе, который единственный за всю историю Черного Орла смог устроить восстание воинов и успешно покинуть стены замка? Он знал каждую комнату, каждый коридор и уж тем более историю об аметистовом мече.
— Я по праву владею им, Ларс. Как, по-твоему, я стала той, кем сейчас являюсь?
— Мне без разницы, Вероника. Я здесь только по одной причине...
— За Анну я могу ручаться, — я перешла на шепот и перевела взгляд. Мужчина ослабил хватку, я вырвалась. — Она будет жить, ясно? И я буду рада посмотреть, как она тебя уделает.
— Надеюсь.
— Скоро принесут завтрак, — не глядя на мужчину, я поспешила выйти.
Глава 8
Внутренний двор замка был в разрухе. От прежней роскоши убранства осталась лишь серая пыль, толстым слоем покрывшая вымощенные тропинки и истоптанные клумбы. Раньше в них росли цветы. Раньше здесь звенели радостные струи фонтанов, и мраморные статуи устремляли задумчивый взор на роскошный сад. Сейчас, кроме одинокого колодца в центре, здесь осталась лишь пустошь. Мелькали на грязных дорожках какие-то люди, суетящиеся в обыденных заботах.
Белокаменные стены замка покрылись черными пятнами и дырами от вражеских атак. Рваными лохмотьями прежде величественные знамена, словно пытались согреть опустошенную землю. С первого взгляда каждый понимал, что замок пережил осаду.
Серая поверхность стрельчатого окна в покоях была покрыта многочисленными трещинами, в которых Изабелла видела свое бледное, искаженное искусственной красотой, отражение. Ее родная комната уже казалась чужой, стены — холодными. Теперь это было не ее место. И даже если Софья с Марией доставят Глаз Дракона в Пещеру, вся история с камнем закончится, но куда они пойдут? Какая судьба их ожидает? О своей участи женщина не думала, хотя уверенной на данный момент она не могла быть ни в чем.
Подол платья привычно зашелестел при движении, в золоте украшений сверкнул огонь настенных факелов — Изабелла вновь чувствовала себя королевой. Но тяжесть под сердцем не отпускала: она понимала, что ее внешность — лишь видимость былого, что за красотой и богатством украшений кроется холод и оковы сырой темницы.
Хлопнула дверь. Женщина закрыла глаза: видеть реальность не хватало сил. Но нужно было мириться с господством захватчиков, по крайней мере, пока что... только что делать, когда обновленные ряды врага теперь состояли практически наполовину из ее бывших приближенных? Как вернуть их расположение? Как начать свою, внутреннюю войну? Как — если ты противостоишь в одиночку?
Изабелла обернулась:
— Диар! Дорогой, какое счастье! — она всплеснула руками и с поспешностью подошла к мужчине. — Ты загоняешь меня в тоску своим отсутствием!
Маг обнажил золотые зубы в улыбке, развязно плюхнулся в кресло.
— Все хорошо, Изабелла. Замок идет на поправку. Теперь, когда Белый Ястреб под покровительством умелого мага и мудрой королевы, мы просто обречены на успех.
— Налларос скоро потребует исполнение обязательств.
— Да! Кстати! — Диар воскликнул и перекинул ногу на ногу. — Тебя назначаю ответственной по части оплаты дани. У тебя же уже имеется определенный опыт.
— Я думала, — Изабелла подошла ближе и понизила голос до полушепота, — что мы могли бы расторгнуть соглашение.
— Вот как? — брови Диара поползли вверх. — Уж не войну ли ты вновь объявить хочешь этому центру работорговли?
— У Белого Ястреба сильный флот, Диар, — Изабелла говорила серьезно. — А Налларос небольшой город. Перевес сил будет на нашей стороне. Ты подключишь магию, подлатаем ваших воинов... возьмешь под покровительство еще замок! — женщина расправила плечи и мерила комнату шагами, вызывая движением шелест подола.
— Так-так... кто-то затевает игру, я смотрю, — мужчина даже вскочил и подошел ближе, но Изабелла продолжала:
— Надо все просчитать и подготовиться как следует. У них есть магическая академия, но из практикующих магов — никого, поэтому с твоей мощью...
— Изабелла, кончай! Остановись, — Диар хмурился. — Сейчас этот вопрос не должен тебя волновать! Мы исправим ситуацию позже.
— А как же Вилорм? Он сможет выделить нам воинов, ведь так? Теперь же это его территория! Пусть вникает в проблемы!
— Да чтоб ты понимала, Изабелла! Он не будет лезть в наши дела! — маг повысил голос и практически кричал. — Сейчас у него несколько иные заботы. Я думаю, ты прекрасно знаешь, какие именно!
— Да? Какие же? Поиски магического камня? — женщина остановилась и старалась держать себя в руках, чтобы так же не сорваться на крик.
— Представь себе. Твоими стараниями, между прочим!
— Тогда он глупее, чем я думала. Разве не должен Глаз Дракона быть там, где ему законное место? — теперь мужчина и женщина смотрели друг другу в лицо. Диар перевел дух, прежде чем ответить. Его пыл начал спадать.
— Вот именно, Изабелла... вот именно. — И уже спокойным голосом продолжил. — Только в руках достойного правителя камень раскрывается в полную силу и становится основой развития.
Но королева лишь усмехнулась:
— Глазу Дракона не нужен правитель, он хаотичная сила, которая в руках людей приводит лишь к краху.
— К чему ты клонишь? — один глаз мага сощурился.
— Пещера — его место!
Голос женщины разлетелся по комнате и достиг в восклицании каждого уголка. Ответа не последовало, и в воздухе нависла тишина. Изабелла в ожидании бурной реакции изумленно овила взглядом собеседника. Диар плавно переместился обратно в кресло, его лицо побледнело. По напряженным пальцам, впившимся в плотную ткань, королева могла предположить, что в нем сейчас боролись тысячи эмоций, слова застряли в горле. Не ожидая молчания, женщина скрестила руки на груди и отошла на пару шагов.
— Ты... что задумала, полоумная? — голос его стал тихим, взор — непроницаемым.
— Мне нужна лишь безопасность. Если Вилорму так важен камень, пусть возьмет его из истинного хранилища!
— Вилорм — истинный правитель! И он, и он... о, нет! — Маг схватился за голову и почти взревел. Изабелла наблюдала с любопытством и молчала. — Я должен сообщить ему, — Диар поднялся. Но он не успел сделать и шага, как в дверь постучали, а мгновение спустя в покои ворвался запыхавшийся Грезор.
Изабелла хмурилась, переводя взгляд с одного на другого, вошедший поклонился и ждал разрешения говорить. Но по его виду легко читалось, что ему не терпится донести что-то до ушей правителя. И вскоре Диар представил ему такую возможность:
— Что у тебя? — Маг нехотя махнул рукой в сторону Грезора. Появление посвященного накануне придворного рыцаря не входило в его планы, но статус правителя обязывал проявлять терпение и быть мудрым в отношении своих придворных.
— Милорд... при осмотре замка мы кое-что обнаружили, — юноша скосил глаз в сторону Изабеллы, она также уставилась на него. Но он добавил. — В западной части найдена странная дверь. Никто не знает, что за ней, открыть мы ее не можем, вместо замочной скважины узкое отверстие в центре...
— Какое счастье, что перед тобой как бывшая, так и вновь избранная королева замка, Грезор. Думаю, ей есть что поведать на этот счет.
На пару мгновений вошедший замер в оцепенении, но после склонил колено перед женщиной:
— Моя королева.
Изабелла затаила дыхание. Вина перед юношей не давала ей покоя, а возвращенный статус становился наказанием за прежние ошибки. Но несмотря на сложности, она не имела права терять достоинства перед приближенными, пусть даже презирающими ее всеми фибрами души.
— Грезор? — ее голос выдал удивление. Женщина подошла к юноше и коснулась его плеча, тот поднялся и беспристрастно сделал шаг назад, взгляд стал непроницаемым. Изабелла повернулась к Диару, одна бровь ее изогнулась вопросом:
— Я не знаю, о чем он.
Маг вздохнул, сомкнул руки за спиной и стал расхаживать по комнате.
— Грезор, дорогой, мне некогда заниматься какой-то там дверью. Что ж, нельзя ее проломить? Или осторожно расширить прорезь?
— Поэтому я и пришел к вам, милорд... меч обломился при попытке, молот разлетелся на осколки. Вы должны это увидеть собственными глазами.
— Хм... интересно, что за металл, — Диар, плохо скрывая зевоту, отряхнул мантию.
— Милорд, эта дверь — стеклянная...
Изабелле пришлось внутренне одернуть себя, чтобы вперед всех не ринуться осматривать находку. Лицо Диара вмиг озарил неподдельный интерес, глаза загорелись, на щеках выступил румянец, и реакция его не заставила ждать:
— Веди! — он направился к выходу.
— Я с вами, — женщина поспешила следом. Маг долю секунды мешкал, но все же позволил королеве присутствовать, пропуская вперед. Грезор повел правителей по коридорам.
Они шли быстро, так что Изабелла еле успевала за юношей, попутно стараясь рассмотреть знакомые места. В этой части замка уже было прибрано, и женщина невольно вспомнила времена своего единоличного правления. Уют и роскошь прекрасно совмещались в резных деталях окон и рамах картин на стенах, дорогих коврах и позолоченных перилах лестниц. Теперь она вновь владела всем, отчего невольно расправлялись плечи, а тишину нарушала лишь уверенная поступь королевы.
Однако то место, куда они пришли, женщина видела впервые. Длинный коридор на первом этаже, не такой шикарный, как главный, но не менее значимый для ведения дел замка, Изабелла уверена, всегда заканчивался тупиком. Здесь не находилось ни проема в стене, ни лестницы, ни выхода наружу, но теперь глазам королевы представилась расписная арочная дверь высотой практически во всю стену. Ее безупречная гладь, как и говорил Грезор, не была испорчена ни замочной скважиной, ни любыми предметами декора. Разноцветное стекло вырисовывало вычурные знаки на ее поверхности, и в вечных сумерках коридора дверь, словно, светилась.
Все трое, оказавшись возле находки, так и застыли, очарованные неведомой силой двери. Рядом суетились несколько воинов, собирая расколотое от неудачных попыток открытия, оружие. При виде правителей замка они враз закончили дело и выпрямились, приветствуя господ. Но их взоры устремились мимо: дверь так и притягивала к себе таинственностью.
— Он-на... не пропускала свет, — Грезор позволил себе оправдать удивление. Диар шагнул вперед, Изабелла последовала за ним, но он вытянул руку, преграждая путь. Она осталась смотреть издалека, как мужчина осторожно подходит к двери и касается ладонью поверхности.
— Холодная, — широкая улыбка обнажает золотые зубы, и Изабелла внимательно следит за каждым его движением, замечая, как неистово бьется ее сердце. — Ох-хо... я знаю, что за ней, — Диар ведет рукой по стеклу, вырисовывая круг, глаза закрываются в стремлении увидеть сокрытое. Пять пар глаз следят за происходящим, когда маг резко убирает руку, меняется в лице и приказывает:
— Все вон!
Стражники беспрекословно срываются с места и покидают правителя. Изабелла хмурится и делает шаг вперед, на голос мага громыхает в пустоте коридора:
— Грезор, уведи ее! – теперь его глаза налиты злостью и пронзают королеву и подошедшего к ней рыцаря насквозь.
— Диар, позволь остаться, — в голосе женщины слышна мольба.
— Вон! — для пущей убедительности маг выставляет руку вперед и указывает на выход. Изабелла вздрагивает и осторожно поворачивается в обратную сторону. Но прежде чем сделать шаг, успевает заметить, как в темном коридоре горит его перстень, наливаясь красным.
Принцессы
София очнулась посреди дня от шума. Первой, кого увидела девушка после забвения, была Мария. Она сидела напротив, обняв колени, и смотрела в одну точку. В ушах зазвенело, тяжесть тянула голову вниз. Переборов слабость, девушка села. Мария повела глазом в сторону сестры, но положения не сменила.
Цветные полотна шатра пропускали дневной свет, но тепла София не чувствовала. Не меняя положения, девушка осмотрелась. Простенькая обстановка: стол с кувшином посередине, два стула, невзрачный ковер на полу, два сенника из шкур, — казалась настоящей роскошью для принцесс, покинувших королевские удобства. Плечи девушки покрывала плетеная шерстяная накидка, сапоги были сняты и аккуратно составлены рядом. Софья удивленно уставилась на сестру:
— Мария, это ты... меня так?
— Еще чего, Софья! Они привели нас сюда, тебя уложили, сняли обувь, укрыли... обращались с нами нежнее матери. Мне это не нравится, ясно? — та вновь отвернулась.
София лишь улыбнулась на упрямство сестры, вспоминая ее детство, но быстро вернулась в настоящее. Последнее, что запомнила девушка, было сорванное заклинание и тьма после. Она хотела лишь обездвижить на время собравшихся, но что-то помешало. Девушка словно физически чувствовала барьер, и он пересилил ее знание. Но... что произошло после? Кто она теперь — пленница, гостья, рабыня? Судя по обстановке, она не была ни одной из них.
Принцесса еще раз глянула на Марию. Та совсем замкнулась и закрылась от нее, как будто не желая видеть. Но и София не могла доверить свои мысли сестре. Что произошло накануне? Где они находятся? Кто все эти люди? Где Глаз Дракона и воины? За прошедшие сутки вопросов накопилось хоть отбавляй, и сейчас наступило время получить ответы.
Не теряя решимости, девушка вышла из шатра. Дневной свет ударил по глазам, София зажмурилась. И пока она привыкала к улице, вокруг раздавались сотни голосов и звуков, выделяющиеся громким хором в тишине густого леса. Здесь слышался звон мечей и командный голос наставниц, детские крики рвущихся на волю девчонок и строгие речи зрелых амазонок, ворчание и нравоучения пожилых. Открыв глаза, принцесса сначала опешила от происходящего: на маленьком клочке земли располагалось целое государство! Отличие состояло лишь в том, что населяли его исключительно женщины — разных возрастов, внешних данных, каждая на своем месте, но обходящаяся без какой-либо помощи мужчин.
Теперь София понимала, почему ее сестра пряталась внутри — настолько дико было принимать действительность и даже хотя бы косвенно участвовать в ней, наблюдая. Больше остальных девушку поразили амазонки-часовые, застывшие на смотровых вышках с луками наготове в руках. Однако амазонки-няньки, возившиеся с детьми, вызывали не меньший протест внутри принцессы: они не учили своих дочерей грамоте, не познавали искусство вежливости или стиля, как помнила София детство, — они учились держать меч в руках и проходили тактику ведения боя.
Ее появления среди обыденной суеты женщины-воительницы не заметили, София сделала еще пару шагов от шатра и старалась запомнить как можно больше деталей. Но, главное, найти в толпе ту, которая должна ответить на все вопросы. И довольно скоро она показалась.
Из высокого шатра по другую сторону лагеря, практически напротив жилища принцесс, вышла женщина. На общем фоне странных обитательниц леса она выглядела вполне обычно, но принцесса знала, что именно она правит здесь. Она говорила вчера с ней, и лишь из-за нее сорвалось заклинание. София напряглась, всматриваясь. Внешность воительницы в дневном свете показалась принцессе довольно красивой: не будь на ней доспеха, она могла бы выглядеть очень женственно и привлекательно для мужчин. Копна рыжих волос горела огнем на фоне общей серости. На предплечье, свободном от наручей, виднелся знак, издалека напоминавший ветвистое дерево: темные витки буквально разрослись по руке воительницы. Она свысока окинула взглядом лагерь, наблюдая за подопечными. Никто в заботах и глазом не повел на правительницу. А она всем видом выражала уверенность и спокойствие и, как будто, кого-то ожидала.
К амазонке подошла молодая девушка, София тоже узнала ее — она их привела. Воительницы о чем-то говорили, принцесса сделала шаг в их сторону, не сводя глаз с говорящих. Рыжеволосая женщина хмурилась, но следить не переставала, принцесса ускорила шаг. Она хотела подойти со стороны, пока амазонки ее не видят, но внезапно они разошлись по разным сторонам: правительница направилась в дальний шатер, ее помощница скрылась в соседнем.
София даже топнула ногой от досады: упускать возможность все выяснить было крайне обидно, а ожидание следующего появления хоть кого-нибудь из них не обеспечивало достижение результата. Однако хитрая мысль все же появилась в голове девушки. Она решила затаиться и проследить за дальним шатром чуть в стороне от хлопотного лагеря.
Она осторожно ступала, стараясь не вызывать шороха, и оборачивалась на каждом шаге. Навстречу ей попадались другие амазонки, каждая погруженная в свое дело и оттого не обращавшая никакого внимания на, казалось, потерянную среди безумства толпы принцессу. Но это было не так: София сейчас как никогда четко видела цель. Она шла, не отрывая глаз с того самого места, где в последний раз видела рыжеволосую женщину. Близость осуществления задуманного настолько увлекла девушку, что, ощутив твердое прикосновение к предплечью, она невольно вздрогнула. А через миг попятилась, ошарашенная.
Все замыслы враз улетучились, когда перед принцессой возникла мрачная фигура. Длинные черные волосы ее были заплетены в толстую косу, черное платье в пол вышито золотистыми нитями, плечи были покрыты шкурами диких животных, на поясе София заметила кинжал. Глаза незнакомки были распахнуты и смотрели на принцессу не моргая. Не говоря ни слова, она с силой схватила девушку за руку и потащила в сторону. Теперь София переживала не на шутку. Она обернулась и пыталась ухватиться взглядом хоть за кого-нибудь, чтобы окликнуть, но никто не повел и глазом.
Таким образом, женщина приволокла ее в темный шатер, скрытый в тени других обиталищ, и только тогда разжала пальцы. София осталась стоять, застывшая, в центре и беспокойно оглядывалась по сторонам. Внутри было мрачно. Полотна шатра, словно не пропускали никакого света. Поэтому странная женщина, зайдя в шатер, первым делом зажгла две тусклые свечи, обернулась.
София замерла, разглядывая жилище. Обстановка внутри пугала: на всех четырех сторонах обиталища висели цепи, по полу были разложены разноцветные камни, к куполу шатра была примотана охапка высушенной травы, спальное место обрамляла змеиная кожа. Ошарашенная, девушка поспешила к выходу. Но женщина мгновенно оказалась возле нее, взяла за руку и усадила за стол.
И тогда девушка заметила самое главное, на что не обратила внимания сначала: перед ней на столе находился шар из темного стекла с таинственными знаками на поверхности. Пару мгновений София с любопытством разглядывала предмет, хотела прикоснуться, но услышала:
— Не трогай! — голос женщины хрипел, густые брови хмурились, пустые глаза впились в принцессу и словно пожирали.
Девушка послушно сложила руки на коленях и, перебарывая отвращение, уставилась на пожилую амазонку. А та, как будто, ждала этого взгляда: она кивнула и торопливо зашагала вперед-назад, что-то бормоча под нос. София устала смотреть на происходящее безумство и резко отодвинула стул, но вдруг женщина выставила руку вперед и быстро заговорила вслух:
— Не бойся меня, девчушка, ты под куполом. Под тем же самым куполом, что оказалась я много-много лет назад... Когда столкнулись четыре силы, магия исчезла, но теперь... теперь! Все изменится! — она замельтешила по шатру еще быстрее.
София почувствовала, как похолодели руки и заколотилось сердце. Теперь она уже жалела, что покинула свое пристанище. Пришлось вникать в суть сумбурных речей сумасшедшей. Поэтому девушка вновь пододвинулась к столу и принялась слушать, всем видом показывая интерес.
— Я знаю, что в тебе магия, деточка, знаю... И кровь у тебя королевская, это видно. Ты наследница престола, но тебе не вернуть его, нет... не вернуть, — женщина остановилась и покачала головой, будто сочувствуя. София напряглась, не замечая, как сильно пальцы схватились за край стола.
— Сестра твоя тоже никогда не станет королевой, так что не думай! — она даже прикрикнула и снова зашагала. — Во времена расцвета империи эльфов, во времена правления великого лорда Мириана, когда мы были рабами, магия исчезла насовсем, ты видишь? Видишь, что стало?
— Что... стало? — София настолько не понимала, что все же отважилась спросить.
— Не стало! Источника не стало, чувствуешь?
С трудом, но девушка начинала понимать. Не могло сложиться воедино все, что хотела сказать сумасшедшая. В горле пересохло, София набрала в легкие побольше воздуха, чтобы меньше дышать: запах свисающей сверху травы, думала принцесса, сводил ее с ума. Но женщина продолжала:
— И теперь ты, я или любой другой человек не можем пользоваться ушедшим могуществом нашего мира. Все застыло в недрах, все там, все внутри... и те крупицы, что остались, находятся в хаосе, они рассредоточены по местности: захочешь — не соберешь. И даже прежде магический шар, и тот молчит, — ее взгляд задержался на стеклянной сфере, амазонка закончила свою странную речь.
София заметила, куда обращен взор сказительницы, и перевела взгляд с предмета на нее и обратно. Девушка подумала, что в несвязных речах амазонки, возможно, есть доля правды. И говорила она на тему, которая так волновала принцессу, а, значит, она могла стать ключом к разгадке никем не тронутых доселе вопросов.
— Я... ощутила барьер здесь, заклинание сорвалось, — тихо проговорила София, но теперь без страха смотрела колдунье в лицо.
— Купол, деточка, это все купол...
— Я не понимаю.
— Когда четыре фигуры встретились здесь, они защитили себя куполом, чтобы их силы смогли собраться воедино. Во всей Расколотой Низменности нет более обособленного от магии места, чем это.
— Как проявляется магия в других местах, если в мире, по вашим словам, она исчезла?
— Она есть, оставались немногие ее запасы в некоторых местах. Но они иссякли со временем и ныне пустуют. И сейчас, я могу сказать, что ее нет совсем! — Голос женщины повышался, она хотела говорить об этом, хотела поделиться знанием.
— Но почему на всем нашем пути я могла в любое время произнести заклинание и не испытывала никаких преград? А здесь... что-то случилось. — София невольно увлеклась темой. В магической академии Наллароса она изучала совсем другую историю возникновения магии, но она имела огромное количество нестыковок с действительностью, будто строилась на предположениях, а не фактах.
— Сосредоточение магии после раскола произошло в магических предметах. — Амазонка теперь остановилась и не сводила глаз с девушки. — Однако в лагере защита настолько сильна, что никакие предметы не смогут проявить свою силу.
— О каком предмете речь? Если это Глаз Дракона, то он не всегда был рядом со мной. Я отлучалась каждый день на обучение и стала лучшей ученицей академии... никто не мог повторить заклинание! — София поднялась.
— О, нет, дорогая, — женщина заулыбалась. — Дело не в камне... дело в тебе!
— Во мне? В нашем роду никогда не было магов.
— Уверена? — теперь голос женщины казался таинственным, Софию вновь охватила тревога: она что-то знает по части ее родословной?
— Кто вы? Ясновидящая? Колдунья? — девушка отошла, скрестила руки на груди и пристально следила за говорившей.
— Меня называют по-разному, но ни один вариант не правдивый. Но ты зови меня Берта — это мое имя с рождения, — женщина протянула руку.
Но вопреки правилам этикета, прилежно выученным принцессой назубок, девушка убрала руки за спину и отошла еще на шаг. Женщина последовала за ней, подступая ближе. Софией овладел мгновенный ужас: она преследует ее! Куда бы она не отходила, амазонка сразу настигала девушку.
— Что вам нужно? — принцесса остановилась.
— Твой медальон, — Берта протянула руку вперед и пальцем указала на грудь девушки. Та моментально опустила голову, чтобы видеть предмет, привлекший внимание женщины.
София только сейчас обнаружила, что переодета: прежде походный костюм с закрытым верхом теперь был сменен на более открытую одежду. Возможно, вмешалась Мария и переодела сестру, а, может быть, решение принимали амазонки, но сейчас причина казалась неважной: открылась тонкая шея девушки, на которой висела серебренная цепь с массивной подвеской, намертво впивавшейся в грудь. Совершенно обычное, ничем не примечательное украшение всегда находилось с девушкой, она даже не помнила, когда и от кого получила его. С малых лет медальон служил оберегом для принцессы. И теперь он привлек внимание странной женщины.
София прикоснулась к цепочке, провела по ней ладонью и крепко сжала подвеску. Но вопреки ожиданиям, Берта теперь подошла к шару и обвела на его поверхности один из сотни символов. Повернулась лицом к девушке, поманила. Та не тронулась с места.
— Подойти, деточка. Посмотри на знак на шаре и обрати внимание на то, что выгравировано на твоем медальоне. Разве они не одно и то же? Разве твой медальон — не предмет сосредоточения магии?
Принцесса не хотела верить. Все, что пришлось узнать ей за последние минуты, в полной мере отвечало на ее прежде возникшие вопросы. И даже доля здравого смысла присутствовала в суждениях сумасшедшей. А что, если она и не сумасшедшая вовсе? Что, если она знает больше других?
Девушка подошла. Знаки на поверхности шара и медальоне совпадали как две капли воды: крупные правильные витки двух сплетенных книзу ветвей держали шар. Две прямые линии, словно стрелы, пронизывали их и пересекались сами. От неизбежности признания правоты женщины София закрыла глаза.
— Что это значит? — она говорила уже одними губами, дурманящий запах почти не ощущался, обстановка в шатре не казалась пугающей.
— Существует предание... ты знаешь? — она взяла девушку за руку. София ощутила пугающий холод, но вырваться уже не смогла: Берта мертвой хваткой держала ее запястье. — Посмотри сюда, — она вновь обратила внимание девушки на шар.
Принцесса наклонилась вперед и в сумерках шатра на темной поверхности магического артефакта смогла различить мелкие резные символы. Они походили на древний текст, но София обучалась грамоте, и поэтому без труда прочитала:
Две женщины-сестры
Защищены мечом.
Их общий враг навек
На гибель обречен.
Но тяжкий крест войны
Им суждено нести.
Дни мира сочтены -
Их смерть может спасти.
И если жизнь одной
Стрелой война пронзит,
Вторая в тот же день
Путь первой повторит.
Непроизвольно девушка попятилась. Но Берта не отпускала ее, поэтому София уверенно подняла глаза на женщину и, как могла, твердо спросила:
— И вы... считаете, что предание про нас с Марией? Мы эти самые сестры? Верно? Что меч, который нас защищает, — это Ларс или Анна? А Черный Орел, по-вашему, на грани краха? Он нас загнал практически в угол! Где мы теперь?! — принцесса повысила голос. Хранить в себе тревоги уже не было сил. — Что нас ожидает? Смерть?
— Мир не должен погибнуть из-за вас, — легкая улыбка выступила на лице амазонки, она покачала головой. София не успела испугаться, как женщина вытащила нож — тот самый, что висел на поясе, но теперь она держала его в руках.
Принцесса замерла. Она не знала, как реагировать в данной ситуации, что делать. Ее жизнь сейчас находилась полностью в руках сумасшедшей женщины, которая была твердо уверена, что ее смерть (а, значит, согласно преданию, и смерть Марии) спасут весь мир. Только... от чего? Что, вообще, происходит?
Берта, словно услышав мысли девушки, ответила:
— Магия просыпается. Она уже рядом... но она разрушительна для этого мира, — амазонка перехватила нож, оскалила зубы в злобной усмешке. — Я должна предотвратить...
София зажмурилась, ожидая удар и безотчетно закрывая свободной рукой голову. Сердце учащенно заколотилось, попытки вырваться приводили лишь к усилению хватки: казалось, силы у амазонки были немереные. Уши стали улавливать каждый звук, даже самый тихий, даже разговоры двух сплетничающих амазонок за шатром, дыхание прерывалось. Но самым главным, что услышала девушка, стало:
— Берта, прекрати! — София узнала голос рыжеволосой женщины, но открывать глаза боялась. Впрочем, сумасшедшая тоже не спешила выпускать ее руку, а где в это время находился нож, девушка могла лишь догадываться.
— Ты совсем обезумела, старуха? — в голосе королевы амазонок слышалось раздражение. Принцесса поняла, что она подошла к ней и коснулась второй руки, убирая ее с макушки. Берта при этом вторую не выпускала.
— Не мешай, Вероника. Ты привела чужаков, — голос черноволосой был хриплый и почти шипящий, в противовес твердости речи правительницы:
— Я сказала, хватит! — она прокричала эти слова. — Брось нож! Брось, Берта!
После недолгой паузы София открыла глаза. Преодолев страх видеть, теперь она боялась дышать. Вероника закрыла ее собой и пыталась разжать пальцы сумасшедшей женщины. Нож она все-таки бросила. Несколько мгновений королева амазонок и колдунья смотрели друг другу в глаза не моргая, после чего Берта прошипела:
— Ты не достойна титула, Вероника. Я никогда не скрывала своего мнения насчет твоего господства, но сейчас ты сделала свою главную ошибку, — при этом она разжала пальцы, Софья схватилась за онемевшее запястье и отошла на шаг, Вероника кивнула в ее сторону:
— София, выйди. Жди снаружи, я скоро.
Принцессе ничуть не было интересно, что еще обсуждали амазонки, она одним рывком очутилась на улице и с облегчением вдохнула осенний лесной воздух. Внезапно на глаза девушки навернулись слезы. Эмоции взяли свое: большего страха, чем сейчас, принцесса не испытывала никогда ранее. Только что она могла лишиться жизни и даже не понять этого.
Какое-то время она успела еще побыть наедине со своими эмоциями. Шум в лагере теперь не замечался — София, словно, стала одной из всех. Но вскоре появилась Вероника. Она подошла и, заметив, что на бедняге лица нет, тихо спросила:
— Ну, ты как?
София не ответила, закрываясь сильнее.
— Что она говорила тебе?
— Что мы с сестрой виновники разрушения мира.
— Не слушай ее, она шальная. Берта не колдунья, это известно. Но управы на нее никто никогда не имел. Я... справляюсь, как могу. И... видимо, я успела вовремя, — амазонка улыбнулась. София убрала с лица свисающие волосы и немного успокоилась, спросила:
— Кто вы? И что вы хотите?
— Не переживай. Я выставлю вам охрану возле шатра, вы будете в безопасности.
— И все равно я не понимаю... нам нужно попасть в Пещеру Дракона.
— Я знаю, милая, — голос амазонки стал слаще сиропа. — Вашим воинам нужно немного времени, чтобы встать на ноги, — она вздохнула. — И после вы продолжите свой путь, — она подняла голову к небу и немного щурилась от проникающих сквозь облака лучей.
— Что случилось? Они здесь? Если нужна помощь...
Вероника плавно перевела взгляд на принцессу и, не скрывая улыбки, ответила:
— Все хорошо, Софья. Теперь все хорошо.
Страшная женщина
К амазонке подошла молодая девушка, София тоже узнала ее — именно она их привела. Воительницы о чем-то говорили, принцесса сделала шаг в их сторону, не сводя глаз с говорящих. Рыжеволосая женщина хмурилась, но бдеть не переставала, принцесса ускорила шаг. Она хотела подойти со стороны, пока амазонки ее не видят, но внезапно они разошлись по разным сторонам: правительница направилась в дальний шатер, ее помощница скрылась в соседнем.
София даже топнула ногой от досады: упускать возможность все выяснить было крайне обидно, а ожидание следующего появления хоть кого-нибудь из них не обеспечивало достижение результата. Однако хитрая мысль все же появилась в голове девушки. Она решила затаиться и проследить за дальним шатром чуть в стороне от хлопотного лагеря.
Она осторожно ступала, стараясь не вызывать шороха, и оборачивалась на каждом шаге. Навстречу ей попадались другие амазонки, каждая погруженная в свое дело и оттого не обращавшая никакого внимания на, казалось, потерянную среди безумства толпы принцессу. Но это было не так: София сейчас как никогда четко видела цель. Она шла, не отрывая глаз с того самого места, где в последний раз видела рыжеволосую женщину. Близость задуманного настолько увлекла девушку, что, ощутив твердое прикосновение к предплечью, она невольно вздрогнула. А через миг попятилась, ошарашенная.
Все замыслы враз улетучились, когда перед принцессой возникла мрачная фигура. Длинные черные волосы ее были заплетены в толстую косу, черное платье в пол вышито золотистыми нитями, плечи были покрыты шкурами диких животных, на поясе София заметила кинжал. Глаза незнакомки были распахнуты и смотрели на принцессу не моргая. Не говоря ни слова, она с силой схватила девушку за руку и потащила в сторону. Теперь София переживала не на шутку. Она обернулась и пыталась ухватиться взглядом хоть за кого-нибудь, чтобы окликнуть, но никто не повел и глазом.
Таким образом, женщина приволокла ее в темный шатер, скрытый в тени других обиталищ, и только тогда разжала пальцы. София осталась стоять, застывшая, в центре и беспокойно оглядывалась по сторонам. Внутри было мрачно. Полотна шатра, словно не пропускали никакого света. Поэтому странная женщина, зайдя в шатер, первым делом зажгла две тусклые свечи, обернулась.
София боялась дышать, глядя на происходившее. Обстановка внутри пугала: на всех четырех сторонах обиталища висели цепи, по полу были разложены разноцветные камни, к куполу шатра была примотана охапка высушенной травы, спальное место обрамляла змеиная кожа. В ужасе девушка закрыла лицо ладонями. Но женщина вновь подошла к ней, взяла за руку и усадила за стол.
И тогда девушка заметила самое главное, на что не обратила внимания сначала: перед ней находился шар из темного стекла с таинственными знаками на поверхности. Пару мгновений София с любопытством разглядывала предмет, хотела прикоснуться, но услышала:
— Не трогай! — голос женщины хрипел, густые брови хмурились, пустые глаза впились в принцессу и словно пожирали.
Девушка послушно сложила руки на коленях и, перебарывая отвращение и страх, уставилась на пожилую амазонку. А та, как будто, ждала этого взгляда: она кивнула и торопливо зашагала вперед-назад, что-то бормоча под нос. София устала смотреть на происходящее безумство и резко отодвинула стул, но вдруг женщина выставила руку вперед и быстро заговорила вслух:
— Не бойся меня, девчушка, ты под куполом. Под тем же самым куполом, что оказалась я много-много лет назад... Когда столкнулись четыре силы, магия исчезла, но теперь... теперь! Все изменится! — она замельтешила по шатру еще быстрее.
История магии
София почувствовала, как похолодели руки и заколотилось сердце. Теперь она уже жалела, что покинула свое пристанище. Пришлось вникать в суть сумбурных речей сумасшедшей. Поэтому девушка вновь пододвинулась к столу и принялась слушать, всем видом показывая интерес.
— Я знаю, что в тебе магия, деточка, знаю... И кровь у тебя королевская, это видно. Ты наследница престола, но тебе не вернуть его, нет... не вернуть, — женщина остановилась и покачала головой, будто сочувствуя. София напряглась, не замечая, как сильно пальцы схватились за край стола.
— Сестра твоя тоже никогда не станет королевой, так что не думай! — она даже прикрикнула и снова зашагала. — Во времена расцвета империи эльфов, во времена правления великого лорда Мириана, когда мы были рабами, магия исчезла насовсем, ты видишь? Видишь, что стало?
— Что... стало? — София настолько не понимала, что все же отважилась спросить.
— Не стало! Источника не стало, чувствуешь?
С трудом, но девушка начинала понимать. Не могло сложиться воедино все, что хотела сказать сумасшедшая. В горле пересохло, София набрала в легкие побольше воздуха, чтобы меньше дышать: запах свисающей сверху травы, думала принцесса, сводил ее с ума. Но женщина продолжала:
— И теперь ты, я или любой другой человек не можем пользоваться ушедшим могуществом нашего мира. Все застыло в недрах, все там, все внутри... и те крупицы, что остались, находятся в хаосе, они рассредоточены по местности: захочешь — не соберешь. И даже прежде магический шар, и тот молчит, — ее взгляд задержался на стеклянной сфере, амазонка закончила свою странную речь.
София заметила, куда обращен взор сказительницы, и перевела взгляд с предмета на нее и обратно. Девушка подумала, что в несвязных речах амазонки, возможно, есть доля правды. И говорила она на тему, которая так волновала принцессу, а, значит, она могла стать ключом к разгадке никем не тронутых доселе вопросов.
— Я... ощутила барьер здесь, заклинание сорвалось, — тихо проговорила София, но теперь без страха смотрела колдунье в лицо.
— Купол, деточка, это все купол...
— Я не понимаю.
— Когда четыре фигуры встретились здесь, они защитили себя куполом, чтобы их силы смогли собраться воедино. Во всей Расколотой Низменности нет более обособленного от магии места, чем это.
— Как проявляется магия в других местах, если в мире, по вашим словам, она исчезла?
— Она есть, оставались немногие ее запасы в некоторых местах. Но они иссякли со временем и ныне пустуют. И сейчас, я могу сказать, что ее нет совсем! — Голос женщины повышался, она хотела говорить об этом, хотела поделиться знанием.
— Но почему на всем нашем пути я могла в любое время произнести заклинание и не испытывала никаких преград? А здесь... что-то случилось. — София невольно увлеклась темой. В магической академии Наллароса она изучала совсем другую историю возникновения магии, но она имела огромное количество нестыковок с действительностью, будто строилась на предположениях, а не фактах.
— Сосредоточение магии после раскола произошло в магических предметах. — Амазонка теперь остановилась и не сводила глаз с девушки. — Однако в лагере защита настолько сильна, что никакие предметы не смогут проявить свою мощь.
— О каком предмете речь? Если это Глаз Дракона, то он не всегда был рядом со мной. До нападения Черного Орла я отлучалась каждый день на обучение и стала лучшей ученицей академии... никто не мог повторить мое заклинание! — София поднялась.
— О, нет, дорогая, — женщина заулыбалась. — Дело не в камне... дело в тебе!
— Во мне? В нашем роду никогда не было магов.
— Уверена? — теперь голос женщины казался таинственным, Софию вновь охватила тревога: она что-то знает по части ее родословной?
— Кто вы? Ясновидящая? Колдунья? — девушка отошла, скрестила руки на груди и пристально следила за говорившей.
— Меня называют по-разному, но ни один вариант не правдивый. Но ты зови меня Берта — это мое имя с рождения, — женщина протянула руку.
Медальон
Но вопреки правилам этикета, прилежно выученным принцессой назубок, она убрала руки за спину и отошла еще дальше. Женщина последовала за ней, подступая ближе. Софией овладел мгновенный ужас: она преследует ее! Куда бы она не отходила, амазонка сразу настигала девушку.
— Что вам нужно? — принцесса остановилась.
— Твой медальон, — Берта протянула руку вперед и пальцем указала на грудь девушки. Та моментально опустила голову, чтобы видеть предмет, привлекший внимание женщины.
София только сейчас обнаружила, что переодета: прежде походный костюм с закрытым верхом теперь был сменен на более открытую одежду. Возможно, вмешалась Мария и переодела сестру, а, может быть, решение принимали амазонки, но сейчас причина казалась неважной: открылась тонкая шея девушки, на которой висела серебренная цепь с массивной подвеской, намертво впивавшейся в грудь. Совершенно обычное, ничем не примечательное украшение всегда находилось с девушкой, она даже не помнила, когда и от кого получила его. С малых лет медальон служил оберегом для принцессы. И теперь он привлек внимание странной женщины.
София прикоснулась к цепочке, провела по ней ладонью и крепко сжала подвеску. Но вопреки ожиданиям, Берта теперь подошла к шару и обвела на его поверхности один из сотни символов. Повернулась лицом к девушке, поманила. Та не тронулась с места.
— Подойти, деточка. Посмотри на знак на шаре и обрати внимание на то, что выгравировано на твоем медальоне. Разве они не одно и то же? Разве твой медальон — не предмет сосредоточения магии?
Принцесса не хотела верить. Все, что пришлось узнать ей за последние минуты, в полной мере отвечало на ее прежде возникшие вопросы. И даже доля здравого смысла присутствовала в суждениях сумасшедшей. А что, если она и не сумасшедшая вовсе? Что, если она знает больше других?
Девушка подошла. Знаки на поверхности шара и медальоне совпадали как две капли воды: крупные правильные витки двух сплетенных книзу ветвей держали шар. Две прямые линии, словно стрелы, пронизывали их и пересекались сами. От неизбежности признания правоты женщины София закрыла глаза.
— Что это значит? — она говорила уже одними губами, дурманящий запах почти не ощущался, обстановка в шатре не казалась пугающей.
— Существует предание... ты знаешь? — она взяла девушку за руку. София ощутила пугающий холод, но вырваться уже не смогла: Берта мертвой хваткой держала ее запястье. — Посмотри сюда, — она вновь обратила внимание девушки на шар.
Принцесса наклонилась вперед и в сумерках шатра на темной поверхности магического артефакта смогла различить мелкие резные символы. Они походили на древний текст, но София обучалась грамоте, и поэтому без труда прочитала:
Две женщины-сестры
Защищены мечом.
Их общий враг навек
На гибель обречен.
Но тяжкий крест войны
Им суждено нести.
Дни мира сочтены -
Их смерть может спасти.
И если жизнь одной
Стрелой война пронзит,
Вторая в тот же день
Путь первой повторит.
Непроизвольно девушка попятилась. Но Берта не отпускала ее, поэтому София уверенно подняла глаза на женщину и, как могла, твердо спросила:
— И вы... считаете, что предание про нас с Марией? Мы эти самые сестры? Верно? Что меч, который нас защищает, — это Ларс или Анна? А Черный Орел, по-вашему, на грани краха? Он нас загнал практически в угол! Где мы теперь?! — принцесса повысила голос. Хранить в себе тревоги уже не было сил. — Что нас ожидает? Смерть?
— Мир не должен погибнуть из-за вас, — легкая улыбка выступила на лице амазонки, она покачала головой. София не успела испугаться, как женщина вытащила нож — тот самый, что висел на поясе, но теперь она держала его в руках.
Спасение
Принцесса замерла. Она не знала, как реагировать в данной ситуации, что делать. Ее жизнь сейчас находилась полностью в руках сумасшедшей женщины, которая была твердо уверена, что ее смерть (а, значит, согласно преданию, и смерть Марии) спасут весь мир. Только... от чего? Что, вообще, происходит?
Берта, словно услышав мысли девушки, ответила:
— Магия просыпается. Она уже рядом... но она разрушительна для этого мира, — амазонка перехватила нож, оскалила зубы в злобной усмешке. — Я должна предотвратить...
София зажмурилась, ожидая удар и безотчетно закрывая свободной рукой голову. Сердце учащенно заколотилось, попытки вырваться приводили лишь к усилению хватки: казалось, силы у амазонки были немереные. Уши стали улавливать каждый звук, даже самый тихий, даже разговоры двух сплетничающих амазонок за шатром, дыхание прерывалось. Но самым главным, что услышала девушка, стало:
— Берта, прекрати! — София узнала голос рыжеволосой женщины, но открывать глаза боялась. Впрочем, сумасшедшая тоже не спешила выпускать ее руку, а где в это время находился нож, девушка могла лишь догадываться.
— Ты совсем обезумела, старуха? — в голосе королевы амазонок слышалось раздражение. Принцесса поняла, что она подошла к ней и коснулась второй руки, убирая ее с макушки. Берта при этом вторую не выпускала.
— Не мешай, Вероника. Ты привела чужаков, — голос черноволосой был хриплый и почти шипящий, в противовес твердости речи правительницы:
— Я сказала, хватит! — она прокричала эти слова. — Брось нож! Брось, Берта!
После недолгой паузы София открыла глаза. Преодолев страх видеть, теперь она боялась дышать. Вероника закрыла ее собой и пыталась разжать пальцы сумасшедшей женщины. Нож она все-таки бросила. Несколько мгновений королева амазонок и колдунья смотрели друг другу в глаза не моргая, после чего Берта прошипела:
— Ты не достойна титула, Вероника. Я никогда не скрывала своего мнения насчет твоего господства, но сейчас ты сделала свою главную ошибку, — при этом она разжала пальцы, Софья схватилась за онемевшее запястье и отошла на шаг, Вероника кивнула в ее сторону:
— София, выйди. Жди снаружи, я скоро.
Принцессе ничуть не было интересно, что еще обсуждали амазонки, она одним рывком очутилась на улице и с облегчением вдохнула осенний лесной воздух. Внезапно на глаза девушки навернулись слезы. Эмоции взяли свое: большего страха, чем сейчас, принцесса не испытывала никогда ранее. Только что она могла лишиться жизни и даже не понять этого.
Какое-то время она успела еще побыть наедине со своими эмоциями. Шум в лагере теперь не замечался — София, словно, стала одной из всех. Но вскоре появилась Вероника. Она подошла и, заметив, что на бедняге лица нет, тихо спросила:
— Ну, ты как?
София не ответила, закрываясь сильнее.
— Что она говорила тебе?
— Что мы с сестрой виновники разрушения мира.
— Не слушай ее, она шальная. Берта не колдунья, это известно. Но управы на нее никто никогда не имел. Я... справляюсь, как могу. И... видимо, я успела вовремя, — амазонка улыбнулась. София убрала с лица свисающие волосы и немного успокоилась, спросила:
— Кто вы? И что вы хотите?
— Не переживай. Я выставлю вам охрану возле шатра, вы будете в безопасности.
— И все равно я не понимаю... нам нужно попасть в Пещеру Дракона.
— Я знаю, милая, — голос амазонки стал слаще сиропа. — Вашим воинам нужно немного времени, чтобы встать на ноги, — она вздохнула. — И после вы продолжите свой путь, — она подняла голову к небу и немного щурилась от проникающих сквозь облака лучей.
— Что случилось? Они здесь? Если нужна помощь...
Вероника плавно перевела взгляд на принцессу и, не скрывая улыбки, ответила:
— Все хорошо, Софья. Теперь все хорошо.
Планы
Мертвый подвал, словно ожил. У подножия пустых стен слышалось, как расползалась влага: капли воды собирались в лужи и, словно образовывали многоголосый хор звенящих частиц, тесно жавшихся друг к другу на холодном полу. Глухим эхом разносился по темным коридорам замка Черного Орла ровный шаг двух пар сапог. Плащ Вилорма трепыхался при ходьбе, вливаясь звуком в случайный оркестр нарушающих тишину звуков. Сефер хлюпал носом.
— А-ап-чих! — новоиспеченный командующий лучниками зажал нос и выпрямился по струнке. Вилорм остановился и взревел в своей уже обычной манере:
— Я не терплю!..
— Не беспокойтесь, господин. Уже пришли, господин, — не давая грому разразиться, Сефер оборвал Вилорма и утер нос.
Не глядя на проводника, правитель подошел к двери, возле которой они остановились, и толчком распахнул ее. Мужчины зашли внутрь и оказались посреди ничем не примечательной темницы, такой же как остальные — сырой и мрачной. Однако Вилорм сразу направился к центру и взялся за свисающие цепи. Звенья обеих были разорваны, а обрубленные остатки змейкой свернулись неподалеку.
Правителю хватило одного взгляда, чтобы понять все. Он мгновенно обернулся в сторону приближенного воина и задал только один вопрос:
— Как?! — его голос больше походил на рык, внешний вид — на разъяренного медведя.
— Мой господин, — Сефер вновь хлюпнул носом, — нам неизвестно, как именно она смогла разрушить цепи, но мы не прекращаем поиски зацепок.
— А это как?? — Вилорм в два шага оказался в коридоре и указывал на сырой пол. Мужчина поспешил следом, но лишь потупил взгляд. Вилорм продолжал:
— Ты знаешь, что трое наших стражников убиты? Знаешь, Сефер? В том числе один из них был найден здесь! И даже если допустить, что полусонная, полумертвая дикарка смогла уделать громилу, то как, подери меня дух Смертника, она смогла одолеть призрачных сущностей?? — он испепелил взглядом бедолагу, лицо его покраснело от ярости, крик в пустых сводах превратился в гром.
— Мой господин, — Сефер вновь выпрямился. — Мы выяснили, что пленники уходили вместе...
— Да ты что?! Очень странно, не правда ли? И опять скажи мне, мой дорогой, мой догадливый Сефер, как они покинули замок? Уж не на Каменном Драконе ли они улетели?
— Никак нет, господин! Одна лошадь пропала в ту ночь, возле замка найдены следы копыт, а у леса они удваиваются. Далее следы прерываются, как и жизни еще троих наших дозорных...
— Идем, — Вилорм недолго думал и повел помощника к тайной двери. Они вышли в следующий коридор, и после — на улицу возле замка. Солнце клонилось к горизонту. Мужчины остановились. Чуть поодаль слышалось ржание лошадей.
— Сефер, — Вилорм спиной оперся на выступ. Теперь он говорил спокойно. — Ты все помнишь, да? Ты понимаешь, что это значит?
— Мой господин, от Ларса следовало ожидать такое, следовало прямиком вести его к вам, стража с ним никогда не справлялась...
— Я не про него! — мужчина рявкнул и отвернулся, позволяя вечернему ветру трепать длинные волосы. — Следы в лесу... я вспоминаю, что говорила мне девчонка Айрена в тот день. Она, как будто, признавалась, что освободила ту женщину... и упоминала про какой-то знак. Вы узнали, кто она? Не уверен, но лицо мне кажется знакомым. И теперь обнаруживаются еще убитые возле зарослей...
Сефер покачал головой:
— Я отправил пару лазутчиков, но от них до сих пор нет вестей...
— И не будет, я так подозреваю. Но кое-что мы узнали благодаря ей, Сефер. Айрена до сих пор предана амазонкам. Я не знаю, как, но их действия, как и всегда, очень слажены, каждый шаг продуман до мелочей. Здесь замешаны женщины-дикарки, друг мой.
Вилорм повернулся лицом к помощнику, он округлил глаза и, разделяя слоги, проговорил:
— Н-но, мой господин, с ними же все кончено... м-мы же... кажется, теперь не связаны, — он осторожно утер нос, не сводя при этом глаз с Вилорма.
— Верно! И, видно, они решили выйти на тропу войны. Сефер! Слушай мой указ. Под покровом ночи вели своим людям пробраться вглубь леса. Осторожно! — мужчина помедлил, наблюдая за реакцией Сефера. Он молчал, впитывая каждое слово, его лицо бледнело по мере услышанного. — Не привлекая лишнего внимания, расставь лучников по деревьям неподалеку лагеря амазонок, мечников спрячь в зарослях.
— Н-но, — начал было мужчина, но Вилорм его не стал слушать, у него зарождался самый грандиозный план со времен восстания Ларса. Даже стратегия по захвату Белого Ястреба сейчас казалась пустяковой — теперь враг действительно стоит его хитрости, а, значит, и победа над ним будет в разы слаще. Он продолжал:
— Видно, настало время покончить с ними раз и навсегда. Мы сами сотворим историю, понимаешь, Сефер?
— Господин, — тот воодушевления Вилорма не разделял, взгляд его поник, глаза вновь рассматривали землю. — Вы же понимаете, что все эти разведчики — смертники? Все, кто прежде отправлялись с подобным заданием, не вернулись...
— Теперь все будет иначе! Я готов идти на жертвы, готов нести потери, но я достигну наконец Веронику и отомщу ей за все.
— Конечно, — Сефер вздохнул. — Что тогда делать с Айреной? У нее до сих пор достаточно свобод, чтобы беспрепятственно передвигаться по замку. Тем более, что она находится рядом с вашим сыном, господин...
Вилорм замолчал. Напоминание о Гурии словно вернуло его с небес на землю. Он не поменял мнения относительно его наказания, но возможно ли когда-нибудь оправдать риск жизнью своего ребенка ради цели? Мужчина вдохнул, покачал головой, не ответил. Все прошедшее время он думал о нем. Не мог не думать. Даже опыт Сефера, которого он собственноручно сделал главным советником по военной части (а ввиду тяжелого ранения Силанта, еще и по части разведки), не мог заменить острый ум и хитрость его сына. Гурий, как ни странно, глядел в самую суть вопроса, ему не требовались объяснения, и даже все имеющиеся сведения касаемо амазонок были получены благодаря ему.
Мужчина наблюдал, как растет сын, и не мог не замечать с течением времени все больше проявляющиеся черты матери. Никто из его приближенных, знал Вилорм, не рискнул бы ворваться к лесным воительницам в разгар Обряда Посвящения и уж тем более заключить сделку с самой королевой амазонок! И теперь он, отец непоседливого мальчишки, пожинал плоды его хитрости. Сочные и сладкие плоды.
— Не переживай, мой друг, — Вилорм наконец ответил, — я решу этот вопрос. Несмотря ни на что, ребенку нужно воспитание, — уголки губ мужчины слегка шевельнулись. Сефер кивнул.
Вдалеке вновь заржали лошади. Правитель сощурил глаза, всматриваясь: объездчик выпустил своих подопечных на вечернюю прогулку. Почти все были спокойны, лишь одна вставала на дыбы и беспокойно извивалась. Конюх подошел к ней и разгладил спутавшуюся гриву, что-то приговаривая. Лошадь, как будто слушала сладкие напевы Коро, и со временем она успокоилась. Вилорм перевел взгляд на советника.
— Хотите, подойдем к нему, господин? — Сефер понял мысли правителя.
— Говоришь, старушка Марта пропала? Она ослушалась объездчика? — тот кивнул, а Вилорм продолжил. — Старик Коро уже проклятую сотню лет управляется с лошадьми и, я смотрю, он до сих пор не потерял сноровку.
— Это верно, господин. Равных Коро еще сыскать надо. Если у вас к нему вопросы, пройдемте...
— Нет, Сефер. У меня нет вопросов, — теперь Вилорм не скрывал улыбки. — Больше вопросов нет.
Забвение
***
По стенам было развешено оружие. Разное — на любой вкус, силу, стиль боя. В углах комнаты Анна заметила стойки с мечами и копьями, рядом с ними, словно из пола, вырастали массивные сундуки. Не найдя, на чем заострить внимание, девушка нахмурилась.
— Зачем мы пришли сюда? — она обратилась к старичку, наблюдавшему за ней неподалеку. — Мне здесь не по себе.
— Понимаю. Но здесь ты в безопасности, — голос ее собеседника хрипел, но он говорил очень мягко. Серые глаза улыбались, на щеках горел румянец.
— Я теперь не знаю, — девушка отошла на пару шагов, помедлила. Но после сама задала вопрос. — Вы кузнец, да?
— Был кузнецом. Теперь я просто коротаю остаток века в этом доме. Моя наковальня уже давно тоскует по молоту, — он усмехнулся. — Ко мне заходят редко, так что можешь спокойно переждать свою бурю.
Девушка заметила, как играет золотом дневной свет в серебристых волосах старика и, просачиваясь сквозь тонкие занавески на окнах, придает уюта дому, в котором главные жильцы — орудия для убийства. Жизнь и смерть, будто собрались в старой лачуге пожилого кузнеца и прекрасно соседствовали с ним, затаившись в ожидании, кто же из них победит.
Внезапно Анна ощутила жар. Он шел с кончиков пальцев, растекался по телу и медленно подкрадывался к сердцу. Дрожащей рукой она коснулась стены, переводя сбившееся дыхание: воздуха отчаянно не хватало. В голове сумбурным потоком понеслись мысли: "Что случилось? Почему я здесь?" Анна слышала, как кто-то звал ее по имени, но звуки знакомого голоса отдавались в тяжелой голове ударом колокола.
Перед глазами поплыли незнакомые фигуры, она сосредоточилась, собрала пальцы в кулак, зажмурилась. Странные образы резко исчезли, она вновь видела перед собой каменную стену кузницы и ощущала спиной присутствие старика.
— Подойди сюда, не бойся, — он стоял возле одного из сундуков и с трудом наклонился: возраст брал свое. Анна обернулась. Кузнец принялся копошиться в старинных вещах, приговаривая:
— Должно быть где-то здесь! Сейчас найду... ты не переживай, пойди-пойди сюда. Гляди, какая интересная вещица? — он вынул из сундука металлический наконечник и с ребячьим восторгом поднял руку, призывая Анну смотреть. — На первый взгляд, ничего особенного, но какие здесь узоры... видишь?
После недолгого сомнения девушка решилась подойти к старику. Попутно она смогла заметить, что ее платье помято, а косы расплетены. За окном кузницы наступила ночь.
— Да, действительно красивые, — она знала, что одобрением порадует старика. — Они для стрел, верно? — девушка присела рядом.
— Точно! Как поняла?
— Видела. — Сама того не предполагая, девушка вовлеклась в разбор запасов старинных вещиц оружейника.
— Я же говорил! Я же говорил! — иногда слышались неподдельные восклицания хозяина дома, передававшего, как ему казалось, определенно важные знания. Но Анна сама определила свой интерес: из груды металлических наконечников для стрел и копий она вынула железное навершие, покрытое резными символами. Они выпуклыми нитями переплетались на его поверхности и образовывали непонятные знаки.
— А это что? — Анна замерла.
— О! Вот и оно! Нравится? Не знаю, сколько ему лет, но оно прямо-таки источает древность.
Анна держала его в руках, чувствовала холод металла. Вероятно, когда-то оно украшало чье-то знамя, меч или посох. Старичок поднялся, седые локоны упали на лицо, открывая уши. Случайно переведя взгляд с вещицы, девушка заметила, что они острые, словно наконечники стрел. Поняв, что раскрылся, кузнец поспешно собрал волосы в хвост, закрывая выделяющуюся деталь внешности. Но поздно: Анна вскочила и вмиг отпрянула.
— Вы говорили, что эльфы вымерли? — девушка вновь почувствовала жар. — Да, верно... к сожалению. Я один из немногих, кто остался. Ты не должна пугаться меня, Анна...
Но девушка его уже не слышала. Ее сознание заполняли другие голоса, они звали ее, дыхание сбивалось, от нахлынувшего безумия Анна побежала. Она оказалась на улице, одна среди ночного города, и неслась вперед, только вперед, не оборачиваясь. К горлу подступал ком, голова кружилась в сбивающемся ритме звуков, но она чувствовала, что не должна оставаться. И, лишь оказавшись на окраине, приходя в себя от стремительного бега, Анна поняла, что до сих пор сжимает в ладонях то самое навершие.
Девушку окружали высокие деревья. Сквозь их густую листву угрюмо просачивались тусклые лучи солнца. Она огляделась: лес, будто спал. Перехватив в руках странную вещицу, девушка сделала шаг. Тишина и спокойствие молодых зарослей казались после головокружительного дня невероятной благодатью. Анна заметила тропинку. Узкая и заросшая, она уводила в самое сердце леса.
А вокруг открывался новый мир: каждый шаг приносил девушке неподдельные эмоции радости. Однако она понимала, что нельзя полностью доверяться своим ощущениям — в незнакомой местности ее могло поджидать что угодно. Анна остановилась и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Вокруг беззаботно чирикали птички, создавая видимость мира и гармонии.
Уловив момент безмятежности, такой далекой и отныне недостижимой, девушка позволила себе насладиться редким моментом спокойствия. Она и не заметила, как дыхание выровнялось, испуг внезапно растворился в воздухе, и ноги сами остановились на озаренной неокрепшими лучами опушке. Впервые за долгое время девушка увидела другую сторону жизни — ту, в которой господствовала красота и умиротворение.
Но несмотря на дикое желание остановиться, перевести дух и довериться власти природы, Анна знала, что не должна задерживаться: в любое время за ней могла образоваться погоня. Девушка повертела в руках навершие. Теперь оно не казалось ей чем-то необычным, лишь вычурные изгибы украшали его поверхность — наверняка, когда-то оно принадлежало знатному роду.
"И почему я его схватила? Чем оно мне приглянулось?" — Анна пожала плечами и, отпуская мысли, задорно потопала по тропинке. И, с каждым мигом привыкая к безмятежности, она радовалась прежде неизвестным ощущениям жизни. И ей казалось, что эта самая невиданная жизнь брала свои истоки именно здесь.
Но стоило ей поддаться минутной слабости, как она вновь услышала голоса. Они были так рядом, будто кто-то дышал ей в затылок и навязывал свой путь. Только что сонный лес лишь пробуждался, а сейчас внутри него уже бушевала настоящая стихия. Резким порывом тело сковала боль. Не найдя в себе сил противостоять ей, Анна выронила навершие из рук и схватилась за голову, закрывая уши. Что-то давило со всех сторон и, казалось, подступало к ее мыслям. Голоса звали ее, называли имя, манили. В стремлении скрыться девушка побежала.
Она почти не видела, что вокруг — деревья, опушки, птицы, — все в один миг смешалось в одно размытое пятно. Она ускоряла бег, но сущности сильнее гнали ее, звуки становились громче, силы иссякали. И споткнувшись о вылезшие из-под земли корни, девушка упала. Анна слышала теперь лишь свое тяжелое дыхание, голоса глухим эхом размывались где-то внутри сознания, голова разрывалась от вмиг нахлынувшего жара.
"Что со мной происходит?" — только и успела подумать девушка, прежде чем ощутила обжигающую боль под лопаткой. От бессилия захотелось кричать, но в исступлении она не смогла издать ни звука. Что-то не давало ей вновь подняться, спина горела, точно оказавшись в огне, дыхание снова прерывалось, глаза сами собой закрылись.
Находясь в бессознательном состоянии, Анна все же слышала те голоса. Теперь они становились громче и четче. Манящие речи вдруг сменил топот копыт, ржание лошадей, звуки обнажающейся стали, крики, борьба. Девушке сейчас было все равно, она находилась где-то в другом мире, ощущала лишь жгучую боль и запах запекшейся крови.
Она смогла почувствовать, как кто-то крепко схватил ее за плечи и потряс с неистовой силой, но совладать со своим обмякшим телом она была не в состоянии. Перед глазами стояла черная пелена, уши улавливали странные звуки, нос чувствовал резкий запах травы. А позже она впервые услышала:
— Ну, как она? — голос был звонкий и выделялся четкостью на фоне бессвязных реплик и расплывающихся образов. И позднее:
— Держись, Анна...
Она ощутила ладонью холод, словно кто-то задел ее, пальцы невольно сжались от прикосновения, но поймали лишь пустоту. От невозможности признания собственного бессилия, Анна распахнула глаза.
Теперь она видела дом. Стол, стул, шкура медведя на полу — ничего необычного, только полотна вместо стен вокруг. Робкое солнце пробивалось сквозь них и дотрагивалось до кожи невидимыми лучиками. Анна поняла, что находится в шатре. И первым, что ощутила девушка, стала тоска. Тянущая, гложущая, вмиг очнувшаяся ностальгия. Но все же, это был дом.
Девушка ощутила непреодолимое желание подняться, но один только порыв отдался болью, и она осталась лежать неподвижно. Под собой Анна ощущала твердую поверхность тюфяка, нос улавливал резкий запах травяного отвара, погружавший изнеможенное тело в сон. Но после пробуждения голова, на удавление, стала ясная, девушка помнила все, что происходило: старого эльфа, побег из города, обжигающее прикосновение раскаленного железа. Дальше, кажется, ее забрали и привезли сюда. Да, определенно, так и было... только когда именно?
Ощутив ноющую боль в ноге, Анна начала различать течение времени. Когда-то давно она и правда в спешке покидала город, ставший для нее тюрьмой, и бежала что есть силы от странных людей, до отчаяния похожих на работорговцев, но все-таки не сумела избежать клейма. Она помнила также поражение в бою с Гурием и понимала — это правда. А прошлое лишь приснилось под действием дурманящих разум трав.
"Дурной сон... о былом. Теперь все по-другому. Только почему вновь пульсировала огнем лопатка?" Где-то внутри Анна понимала, что не должна здесь быть. Она помнила, как оказалась в плену, как выбиралась из темницы, а потом... какие-то сущности настигли ее, и все в один миг кончилось. Но прежде она увидела свет. И что-то подсказывало, что там, на лестнице, был Ларс.
"Он предал меня," — мысли выстраивались в цепочку. Только истоки этих мыслей сейчас находились в глубоком прошлом. "Я уже забыла, так почему?" Анна даже разозлилась, что сейчас в голову полезло то, что она старательно скрывала внутри долгие годы. Но вовремя осеклась: причитание на судьбу сейчас было как никогда не оправдано. Мимолетные воспоминания прошедшего боя, полученные раны, близость цели и двойной промах, безумство непродуманной атаки — шансы на спасение были крайне малы, однако она здесь и живая! А, значит, все вопросы уже вторичны.
Стиснув зубы, Анна медленно перевернулась на бок. У входа в шатер она заметила совсем юную девушку, наблюдавшую за ней. Уличив движение, она подскочила и с неожиданной учтивостью взялась помогать девушке перевернуться. Однако Анна, поняв намерение надсмотрщицы, запротестовала:
— Не тронь меня! Я сама!
Она не узнала свой голос — вместо привычного звона сейчас слышался сип. Но помощница повиновалась и осталась в стороне. Когда Анна улеглась, первое, что она сказала, было:
— Мне нужно пить. Дай воды...
— Нельзя воды. Только отвар. Знахарки сказали...
— Я сказала: дай воды! — Анна как могла, сильнее сдвинула брови, но любая эмоция на лице отдавалась ударом. Девчушка помедлила мгновение, но решила не спорить и поднесла воительнице чашу с водой. Та протянула руки, но, взявшись за края, не смогла удержать. Чаша упала, расплескивая воду по полу. Помощница наклонилась и второпях подняла ее, подошла к кувшину и сказала:
— Простите, я не подумала. Сейчас я... помогу вам.
— Не суетись, — Анна отмахнулась и опрокинулась назад. Продолжила. — Ничего не надо. Все безнадежно. — Она запрокинула голову и, глядя вверх, спросила. — Ответь честно, что со мной было?
Девчушка послушно оставила чашу и рассказала:
— Сначала вы почти не дышали, а когда знахарки принялись поить вас отваром и обрабатывать раны, кричали от боли, — она опустила глаза, словно от стыда. — Они пытались говорить с вами, чтобы вы не впадали в беспамятство, но это не всегда удавалось... а потом начался жар. Тот человек, что прибыл с вами, рвался сюда, но госпожа его выставила. Знахарки возвращали ваше сознание назад, но как только ваши глаза приоткрывались, начиналась лихорадка. Сейчас все ушли за свежим букетом трав, а меня оставили присматривать. Сказали, что вы начали дышать самостоятельно, но они думали, что вы проснетесь парой дней позже.
Анна молчала. Переплетя пальцы рук, она сложила ладони на животе. Допустив промах в последней битве, она собственноручно вернула себя в прошлое, от которого убегала долгие годы. И теперь оно одним шагом настигло ее.
Чтобы развеять неловкое молчание, юная надсмотрщица сама решилась спросить:
— Наверное, у вас много вопросов? О том, где вы находитесь…
— Не беспокойся, — но Анна оборвала ее. – Я знаю, где я.
Та выпрямилась, будто ожидая дальнейших распоряжений:
— Чего-нибудь желаете?
— Да. Я должна увидеть одного человека.
Продолжается забвение
Девушку окружали высокие деревья. Сквозь их густую листву угрюмо просачивались тусклые лучи солнца. Она огляделась: лес, будто спал. Перехватив в руках странную вещицу, девушка сделала шаг. Тишина и спокойствие молодых зарослей казались после головокружительного дня невероятной благодатью. Анна заметила тропинку. Узкая и заросшая, она уводила в самое сердце леса.
А вокруг открывался новый мир: каждый шаг приносил девушке неподдельные эмоции радости. Однако она знала, что не должна полностью доверяться своим ощущениям — в незнакомой местности ее могло поджидать что угодно. Анна остановилась и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Вокруг беззаботно чирикали птички, создавая видимость мира и гармонии.
Уловив момент безмятежности, такой далекой и отныне недостижимой, девушка позволила себе насладиться редким моментом спокойствия. Она и не заметила, как дыхание выровнялось, испуг внезапно растворился в воздухе, и ноги сами остановились на озаренной неокрепшими лучами опушке. Впервые за долгое время девушка увидела другую сторону жизни — ту, в которой господствовала красота и умиротворение.
Но несмотря на дикое желание остановиться, перевести дух и довериться власти природы, Анна знала, что не должна задерживаться: в любое время за ней могла образоваться погоня. Девушка повертела в руках навершие. Теперь оно не казалось ей чем-то необычным, лишь вычурные изгибы украшали его поверхность — наверняка, когда-то оно принадлежало знатному роду.
"И почему я его схватила? Чем оно мне приглянулось?" — Анна пожала плечами и, отпуская мысли, задорно потопала по тропинке. И, с каждым мигом привыкая к безмятежности, она радовалась прежде неизвестным ощущениям жизни. И ей казалось, что эта самая невиданная жизнь брала свои истоки именно здесь.
Но стоило ей поддаться минутной слабости, как она вновь услышала голоса. Они были так рядом, будто кто-то дышал ей в затылок и навязывал свой путь. Только что сонный лес лишь пробуждался, а сейчас внутри него уже бушевала настоящая стихия. Резким порывом тело сковала боль. Не найдя в себе сил противостоять ей, Анна выронила навершие из рук и схватилась за голову, закрывая уши. Что-то давило со всех сторон и, казалось, подступало к ее мыслям. Голоса звали ее, называли имя, манили. В стремлении скрыться девушка побежала.
Она почти не видела, что вокруг — деревья, опушки, птицы, — все в один миг смешалось в одно размытое пятно. Она ускоряла бег, но сущности сильнее гнали ее, звуки становились громче, силы иссякали. И споткнувшись о вылезшие из-под земли корни, девушка упала. Анна слышала теперь лишь свое тяжелое дыхание, голоса глухим эхом размывались где-то внутри сознания, голова разрывалась от вмиг нахлынувшего жара.
"Что со мной происходит?" — только и успела подумать девушка, прежде чем ощутила обжигающую боль под лопаткой. От бессилия захотелось кричать, но в исступлении она не смогла издать ни звука. Что-то не давало ей вновь подняться, спина горела, точно оказавшись в огне, дыхание снова прерывалось, глаза сами собой закрылись.
Находясь в бессознательном состоянии, Анна все же слышала те голоса. Теперь они становились громче и четче. Манящие речи вдруг сменил топот копыт, ржание лошадей звуки обнажающейся стали, крики, борьба. Девушке сейчас было все равно, она находилась где-то в другом мире, ощущала лишь жгучую боль и запах запекшейся крови.
Она смогла почувствовать, как кто-то крепко схватил ее за плечи и потряс с неистовой силой, но совладать со своим обмякшим телом она была не в состоянии. Перед глазами стояла черная пелена, уши улавливали странные звуки, нос чувствовал резкий запах травы. А позже она впервые услышала:
— Ну, как она? — голос был звонкий и выделялся четкостью на фоне бессвязных реплик и расплывающихся образов. И позднее:
— Держись, Анна...
Она ощутила ладонью холод, словно кто-то задел ее, пальцы невольно сжались от прикосновения, но поймали лишь пустоту. От невозможности признания собственного бессилия, Анна распахнула глаза.
Сознание
Теперь она видела дом. Стол, стул, шкура медведя на полу — ничего необычного, только полотна вместо стен вокруг. Робкое солнце пробивалось сквозь них и дотрагивалось до кожи невидимыми лучиками. Анна поняла, что находится в шатре. И первым, что ощутила девушка, стала тоска. Тянущая, гложущая, вмиг очнувшаяся ностальгия. Но все же, это был дом.
Девушка ощутила непреодолимое желание подняться, но один только порыв отдался болью, и она осталась лежать неподвижно. Под собой Анна ощущала твердую поверхность тюфяка, нос улавливал резкий запах травяного отвара, погружавший изнеможенное тело в сон. Но после пробуждения голова, на удавление, стала ясная, девушка помнила все, что происходило: старого эльфа, побег из города, обжигающее прикосновение раскаленного железа. Дальше, кажется, ее забрали и привезли сюда. Да, определенно, так и было... только когда именно?
Ощутив ноющую боль в ноге, Анна начала различать течение времени. Когда-то давно она и правда в спешке покидала город, ставший для нее тюрьмой, и бежала что есть силы от странных людей, до отчаяния похожих на работорговцев, но все-таки не сумела избежать клейма. Она помнила также поражение в бою с Гурием и понимала — это правда. А прошлое лишь приснилось под действием дурманящих разум трав.
"Дурной сон... о былом. Теперь все по-другому. Только почему вновь пульсировала огнем лопатка?" Где-то внутри Анна понимала, что не должна здесь быть. Она помнила, как оказалась в плену, как выбиралась из темницы, а потом... какие-то сущности настигли ее, и все в один миг кончилось. Но прежде она увидела свет. И что-то подсказывало, что там, на лестнице, был Ларс.
"Он предал меня," — мысли выстраивались в цепочку. Только истоки этих мыслей сейчас находились в глубоком прошлом. "Я уже забыла, так почему?" Анна даже разозлилась, что сейчас в голову полезло то, что она старательно скрывала внутри долгие годы. Но вовремя осеклась: причитание на судьбу сейчас было как никогда не оправдано. Мимолетные воспоминания прошедшего боя, полученные раны, близость цели и двойной промах, безумство непродуманной атаки — шансы на спасение были крайне малы, однако она здесь и живая! А, значит, все вопросы уже вторичны.
Стиснув зубы, Анна медленно перевернулась на бок. У входа в шатер она заметила совсем юную девушку, наблюдавшую за ней. Уличив движение, она подскочила и с неожиданной учтивостью взялась помогать девушке перевернуться. Однако Анна, поняв намерение надсмотрщицы, запротестовала:
— Не тронь меня! Я сама!
Она не узнала свой голос — вместо привычного звона сейчас слышался сип. Но помощница повиновалась и осталась в стороне. Когда Анна улеглась, первое, что она сказала, было:
— Мне нужно пить. Дай воды...
— Нельзя воды. Только отвар. Знахарки сказали...
— Я сказала: дай воды! — Анна как могла, сильнее сдвинула брови, но любая эмоция на лице отдавалась ударом. Девчушка помедлила мгновение, но решила не спорить и поднесла воительнице чашу с водой. Та протянула руки, но, взявшись за края, не смогла удержать. Чаша упала, расплескивая воду по полу. Помощница наклонилась и второпях подняла ее, подошла к кувшину и сказала:
— Простите, я не подумала. Сейчас я... помогу вам.
— Не суетись, — Анна отмахнулась и опрокинулась назад. Продолжила. — Ничего не надо. Все безнадежно. — Она запрокинула голову и, глядя вверх, спросила. — Ответь честно, что со мной было?
Девчушка послушно оставила чашу и рассказала:
— Сначала вы почти не дышали, а когда знахарки принялись поить вас отваром и обрабатывать раны, кричали от боли, — она опустила глаза, словно от стыда. — Они пытались говорить с вами, чтобы вы не впадали в беспамятство, но это не всегда удавалось... а потом начался жар. Тот человек, что прибыл с вами, рвался сюда, но госпожа его выставила. Знахарки возвращали ваше сознание назад, но как только ваши глаза приоткрывались, начиналась лихорадка. Сейчас все ушли за свежим букетом трав, а меня оставили присматривать. Сказали, что вы начали дышать самостоятельно, но они думали, что вы проснетесь парой дней позже.
Анна молчала. Переплетя пальцы рук, она сложила ладони на животе. Допустив промах в последней битве, она собственноручно вернула себя в прошлое, от которого убегала долгие годы. И теперь оно одним шагом настигло ее.
Чтобы развеять неловкое молчание, юная надсмотрщица сама решилась спросить:
— Наверное, у вас много вопросов? О том, где вы находитесь…
— Не беспокойся, — но Анна оборвала ее. – Я знаю, где я.
Та выпрямилась, будто ожидая дальнейших распоряжений:
— Чего-нибудь желаете?
— Да. Я должна увидеть одного человека.
Встреча
***
Я бесцеремонно ворвалась в шатер, где уже без малого три дня в полусознательном состоянии находилась Анна. Однако стоило мне глянуть на нее, решительности во мне заметно поубавилась: несмотря на неоспоримые улучшения в здоровье, девушке необходимо было восстанавливать силы, в воздухе тяжелой тучей нависла слабость.
— О, дорогая! – я воскликнула и моментом оказалась подле Анны. Мгновение я не могла вымолвить ни слова, но ее взгляд был красноречивее любых фраз. – Ужасно выглядишь.
— Не сомневаюсь, – она усмехнулась в своей естественной манере и перевела взор, мы встретились глазами, и все прошлое, что разделяло нас, в одночасье растворилось в этом взгляде. Повисла неловкая пауза. Столько произошло за все время и столько хотелось рассказать сейчас, но с чего начать?
— И долго я… так? – я заметила, что ее терзает если не сожаление, то обида за произошедшее. Я знала это ощущение и всецело понимала девушку, однако проигрыш боя был только на ее счету. И тем сложнее было признавать свой просчет.
— Три дня прошло…
— О, нет! Столько времени… мы должны немедля выдвигаться, – она даже села, но резкость движений лишь отозвалась болью в теле, и она буквально рухнула назад.
— Узнаю прежнюю гордую натуру, – я усмехнулась. – Ну а теперь-то ты что и кому доказать хочешь? Тебя никто не винит в случившемся.
— Потерянное время… с каждым часом мы теряем свое преимущество, – она помедлила, прежде чем спросить. – И где принцессы?
— Анна, послушай, – я заговорила сладким голосом, как будто с ребенком, накрывая ее ладонь своей, – принцессы наслаждаются всеми прелестями вольной жизни амазонок, но самое главное: здесь вы в безопасности… ты в безопасности, в первую очередь.
Некоторое время она молчала, глядя мне прямо в глаза, как будто искала, что сказать. Я понимала, что долгое время, проведенное порознь, заставляет ее подбирать слова. Но ощутила, как ее рука крепче сжала мне ладонь, девушка опустила голову и проговорила еще тише:
— Ты снова спасла мне жизнь…
— О, Анна, переставай хандрить! Через день я устрою праздник в твою честь, хочешь? Думаю, никто не будет против увидеть тебя вновь в наших рядах. А? Что скажешь? Турнир, как в былые времена, и мы плечом к плечу!
— А ты все та же идеалистка, – Анна хмыкнула. – Все строишь свою империю?
Я рассмеялась:
— Империю? Да ты что! Тогда мне пришлось бы как минимум захватить замок, или еще лучше – дворец в городе Мирсуле или Орне.
Анна заулыбалась. У меня даже мурашки побежали от ее улыбки. Я понимала, что такой она не была никогда и ни с кем, а сейчас она была настоящая, не пряча слабость под маской жестокости.
— Как ты? – ее голос тоже стал мягким, улыбка не погасла на ее лице.
— Что может поменяться в веком закрепленных традициях амазонок? Сама знаешь, у нас все так же, как и было пять, десять лет назад… А я? Я королева, и этим все сказано. Скажи лучше, как ты жила? Я же ничего не знаю о тебе с тех пор, как ты ушла в город…
— Я все сделала, как нужно, – я поняла, что она не хочет распространяться. – За мной больше нет долга, – а помедлив, добавила. – Кроме одного…
Я заметила, как она поменялась в лице при последней фразе, но задавать вопросы не стала, да и если честно, я, вероятно, догадывалась, о ком речь. Но сказала:
— Очень рада за тебя, подруга. А еще больше рада, что ты жива и невредима.
— Не без твоей помощи, – Анна ухмыльнулась.
— Не стоит беспокоиться, я всегда и везде успеваю вовремя. А сейчас... только скажи, чего желаешь, и в один миг получишь все! Кейра, зайди! – в шатре сию же секунду появилась моя помощница. Услышав приказ, она с порога упала на одно колено и склонила голову, безукоризненно отчеканила:
— Чего изволите, моя госпожа?
— Кейра, встань! – девушка повиновалась. – Смотри сюда: Анна твоя новая госпожа на все время, что здесь находится. Любой ее каприз должен быть исполнен сиюминутно!
— Я поняла, госпожа, – и, повернувшись в противоположную сторону, склонила голову и, припав на одно колено, повторила, – чего изволите, госпожа Анна?
— Вероника! – та зло зашептала. – Мне не нужно это представление!
— И вовсе это не представление! Это знак уважения тебе как почетному гостю. А ну-ка, потренируйся! Прикажи ей что-нибудь.
— Вероника! Отправь девушку к принцессам, пусть им прислуживает, уж им-то от нее явно больше проку будет!
— Давай-давай, командуй! – я отошла в сторону и собралась наблюдать, но все надежды рухнули в один миг, как только мои уши услышали:
— Кейра, ты свободна, иди погуляй.
— Как прикажете, – та кротко поклонилась и вышла.
— Пф-ф-ф... какая же ты скучная, Анна!
— Вероника, – Анна же, наоборот, понизила голос и вновь попыталась сесть, уже не так резко, но все же это снова ей не удалось. Я подошла и помогла ей улечься, она продолжила так же тихо. – Мне ты нужна...
Я опешила. Все мое прежнее веселье враз улетучилось – в ее голосе отчетливо слышался надлом. Что-то произошло, и я чувствовала, как оно боролось в ней. Вернее даже не в ней, а с ней – с Анной прошлой, и эти перемены меня пугали. Я хотела оставить ее одну сейчас, поручить заботу амазонкам, но она не отпустила... Я хотела сбежать, чтобы не касаться больной темы, и посчитала, что будет лучше для нее, но, очевидно, девушка хотела разговора сама, и я ответила:
— Ты знаешь, что я поняла, о чем ты хочешь говорить...
— И знаю, что ты намеренно обошла стороной эту тему.
— Во твое же благо, дорогая! – я не сдержала восклик и всплеснула руками. Но вовремя поняв, что не сдержалась, понизила голос почти до шепота:
— Я помню тебя девчонкой, обиженной на весь мир, от которой все отвернулись, и помогла тебе... отчасти помогла стать такой. И сейчас я горда, что снова вижу тебя, и передо мной не та поникшая девчушка, а гордая воительница, ведущая за собой маленький, но определенно важный отряд...
— Ты следила за мной?
— Я потеряла тебя из виду, как я и сказала ранее, после того, как ты ушла в город. Но совсем недавно я учуяла твой след... и, признаюсь, найти тебя было непросто, а вести слежку – тем более. Но, как мы видим, ты снова у меня в гостях.
— Ничего не изменилось, Вероника, – после некоторого молчания ответила девушка. – Несмотря ни на что, я одна из вас.
— И я вновь предлагаю тебе остаться...
— Ты знаешь, что я не соглашусь.
— Пока у тебя есть незаконченное дело – да, но после ты всегда можешь вернуться к нам... Ты знаешь, я вдруг подумала о твоем отце, который, по большому счету, один виновен в твоей судьбе... Я подумала, что он был прав, что он был уверен в тебе, той, еще неокрепшей и совсем растерявшейся девчонке. И что мы видим? Он не прогадал! Вы только гляньте, кто перед нами – истинное воплощение королевы леса. Сильна, хитра, отважна... но до чего глупа в своей недальновидности! – я поднялась и, глядя ей в глаза, решилась спросить напрямую:
— Что ты задумала, Анна? Зачем тебе камень? Что это за цель такая, которая заставила тебя объединиться с врагом? Сделаться наемником, чуть ли не защитником двух неуклюжих принцесс? Мм? Скажи-ка мне!
— Именно поэтому я никогда не останусь с вами, я вольна в своих намерениях: хочу – помогаю принцессам, хочу – заключаю (немалой силой, но все же!) союз с врагом, которого, как я думала, убила еще пять лет назад...
— Вот так сюрприз, – мои брови поползли вверх. – Живой мертвец...
— Да, – и это одно-единственное слово выдало воительницу с потрохами: пропала уверенность в словах, глаза побежали в стороны, и стало очевидно, что тема Ларса беспокоит ее на данный момент больше остального.
— Значит, все-таки вы встретились тогда.., – с каждым словом разговор набирал непредвиденные обороты, внезапно я вовлеклась в доселе закрытую для меня историю. Причем завязку ее я знала очень хорошо, но развитие событий мне не удосужилось увидеть, а сейчас на моих глазах, вероятно, разворачивалась кульминация.
— Что ты думаешь о нем? – Анна робко подняла глаза на меня.
— Я пока бы не спешила с выводами, но если желаешь, то все стрелы направлены только на него... нужна лишь команда.
— Нет! Вероника, я сама покончу с ним... еще не время.
— Не сомневалась в твоем ответе...
— А я сомневалась в его. Он сказал, что воин Серебряного Креста, и я до последнего не верила, но сейчас... я должна признать, что это правда.
Я кивнула:
— Да, Анна, это то единственное, в чем я уверена. Ларс не солгал. И раз так, то тебе ли не знать, что обычно бывает после встречи с такими, как он. Но мы все еще живы, а, значит, у него своя игра, и его мотивы мне непонятны еще больше, чем твои. Ты ходишь по лезвию ножа...
— Я думаю, он видел..., – Анна указала на правое плечо. Я похолодела. Одними губами спросила:
— А принцессы?
— Возможно, тоже... и боюсь, Софья поняла больше, чем нужно.
— Анна... ты, – слова застряли у меня в горле. При всем тяжелом состоянии подруги я должна была поддержать ее, но речь не приходила на ум. Я так и осталась стоять с пустыми глазами.
— Я понимаю, Вероника. Это мои просчеты. И я признаю их! – голос Анны повышался. – Я не приспособлена к командным действиям, слишком сильно я раскрылась. Никак не подозревала, к чему приведет моя помощь в разборке с разбойниками...
— Еще не поздно отказаться...
Девушка закрыла лицо руками, покачала головой. Она все понимала, а сейчас услышала подтверждение своих опасений из моих уст. Да, я спасла ее в очередной раз сейчас, но если бы не старания Ларса, я бы даже не смогла вызволить ее из замка, живой или мертвой. А он привез ее, покончил с призраками в подземелье Черного Орла, и от этого я никак не могла связать логическую цепочку, чтобы понять его намерения. И если он правда видел лопатку воительницы, ничего хорошего это для нас не предвещало. Глядя на Анну, я понимала, что она зашла в тупик, теряясь в домыслах. И больше всего ее пугала неизвестность – она не знала наверняка, разгадал ли Ларс ее тайну. Но отступать уже было слишком поздно.
— Я впервые скажу это, но... ты должна знать, – Анна набиралась мужества произнести до сих пор неизвестную фразу, и я застыла в ожидании.
— Мне страшно, Вероника.
Наверное, я должна была сказать сейчас какие-то слова утешения, поддержки или предложить не накручивать себя, но знала, что ей это все совсем не нужно, и более того, я осознавала, что остальные слова оказались бы сейчас фальшью. И, собравшись с духом, я сказала правду:
— Мне тоже.
Глава 9
Несвободная.
Теперь Грезор находился постоянно возле нее. Диар целыми днями пропадал у двери в надежде найти хоть какие-то зацепки, способствующие открытию. Но до сих пор ни одна попытка не увенчалась успехом. Он созвал даже нескольких своих учеников, но тщетно — стеклянная дверь не поддавалась ни физическим, ни магическим усилиям.
Изабелла также мучилась в догадках: всю жизнь она провела в стенах этого замка, но ни разу не встречалась с подобным. Дверь, словно, выросла из ниоткуда. Сложно было предугадать, что сулило женщине ее открытие — никто не знал, что за ней, и что может произойти, если ее потревожить. Диар утверждал, что знает тайну двери и, соответственно о том, что находится за ней, но как бы Изабелла не пыталась с ним говорить, маг не признавался.
Вообще, он вскакивал теперь с первыми лучами солнца, мчался решать задачу, а, не найдя в очередной день ни одной зацепки, возвращался лишь поздно ночью, злой и потрепанный. Изабелла старалась переключиться на повседневные заботы замка, как в былые времена, но мысли о странном не давали ей покоя. И тем более, постоянное присутствие Грезора рядом угнетало. С одном стороны, это была возможность обсудить, наконец, произошедшее, но с другой, постоянное напряжение выбивало из колеи. Диар приказал ему остерегать королеву от "опасностей", но все понимали, что это лишь предлог для непрерывного надзора.
Всем видом юноша выражал равнодушие, но ни одно движение Изабеллы не ускользнуло от его внимания, и каждый ее последующий шаг уже определялся у него в уме. Они не говорили. Прежде неразлучные, они теперь воротили головы друг от друга, искоса переглядываясь через плечо. Однако несмотря на обиды, женщина знала, на чем их мысли сходились.
Она расположилась на широком кресле, обитом бархатом, и не спеша потягивала вино из серебряного кубка. Слуги суетились возле нее то поправляя воротник, то наливая еще. Поддаваясь скуке, Изабелла прогнала прислугу и неприкрытым взглядом уставилась на Грезора. То ли вино разгорячило женщину, то ли усталость от недомолвок взяла верх, но она начала разговор:
— Что думаешь, Грезор, откуда дверца та взялась? Полагаю, ты недоумеваешь не меньше меня.
Юноша отвернулся. Но женщина продолжала:
— Ну, конечно, ты не скажешь, даже, если знаешь. Понимаю. Но, может, наконец разрешим все прошлые неурядицы? В конце концов, я снова королева, а ты мой приближенный советник. А стараниями нашего общего друга — даже рыцарь.
Юноша ответил не сразу. Он смотрел под ноги, но после все же поднял голову:
— Как легко вы вернули титул, госпожа. А наш новый правитель объявлять себя королем не спешит...
— И ни слова о прошлом! Ты стал мудрым, Грезор... вырос, возмужал.
— Я всего лишь увидел правду. Порой этого достаточно, чтобы повзрослеть.
— Или жестоко ошибиться...
— Правда не может быть ошибкой.
— Ты поймешь позже, если не послушаешь меня сейчас. И сможешь избежать очередного разочарования, объединившись со мной в намерениях, — Изабелла сощурила глаза в надежде зацепить юношу, и он впервые задержал взгляд на ее лице.
— Я слишком долго и слепо доверял вам, Изабелла. Не могу себе позволить повторения.
— Что ж... тогда я прикажу тебе говорить. Отвечай, когда-либо видел ты дверцу эту? Утаивал ли от меня сведения?
Изабелла ждала проявления хоть одной эмоции Грезора, но годы службы военным советником не прошли даром — ни один мускул не дрогнул на его лице, равнодушный взгляд, словно проходил сквозь предметы, когда он бесцветным голосом ответил:
— Можете быть уверены, моя королева, я честен с вами. Неся службу, я не замышляю корысти.
Изабелла подняла подбородок, вытягивая длинную шею. Она смотрела в сторону и чуть вверх, стараясь краем глаза зацепить и Грезора: все-таки, многое связывало обоих, и общее прошлое, в основном, вызывало приятные воспоминания. А сейчас наступил благоприятный момент для восстановления былых связей: Грезор мог стать ее единственной лазейкой, а, значит, нужно идти на все, чтобы привлечь его в соратники.
— Ладно, Грезор, хватит! — Женщина повернула голову в его сторону. — Мы оба понимаем, что поневоле находимся при своих титулах. Я не могу быть скованной по рукам и ногам королевой, видя на себе презренные взгляды своих же подданных.
— А я не могу вернуть все назад! Сколько бы вы ни каялись...
— Уже ничего не изменить! Перед нами другой враг — захватчик, и нет смысла препираться, нам нужно объединить усилия против него. Мы не знаем, что за дверью. И тем боле не знаем, что произойдет, когда Диар откроет ее.
С тех пор, как Изабелла вернулась в покои, ее главной задачей стало возвращение доброго имени. Каждый день она мерила комнату шагами, раскладывая в уме возможные варианты развития событий, возможных союзников и меры против врагов. Но внезапно образовавшаяся проблема смешала все карты. Неизвестно, как могла повлиять находка на решения Диара в ее адрес.
— Я не боюсь будущего. И приму его любым. А вам, видно, есть чего опасаться, — Грезор по-прежнему не шевелился. Он устремил взгляд в сторону и говорил, будто, в пустоту. Но одно лишь движение заставило его встрепенуться: стоило двери распахнуться, он выпрямился, приветствуя господина. Однако через мгновение ему пришлось его ловить.
Диар неуклюже открыл дверь и, словно охмелевший, еле переставил ступни за порог. Он в буквальном смысле валился с ног, Изабелла осторожно поднялась, освобождая место, Грезор подхватил обмякшее тело господина и разместил на кресле. Женщина отошла на два шага назад, не желая участвовать в неизбежном разговоре; Грезор, наоборот, подошел к мужчине и принялся искать пульс на его запястье.
Маг, действительно, был измотан. Ноги его дрожали, даже когда он не опирался на них, щеки впали, глаза закатывались, волосы покрылись слоем пыли и взъерошились. Потемневшая мантия, прежде по фигуре покрывавшая тело, теперь висела балахоном и создавала лишнюю мешковатость. Его костлявая рука терялась в мощной ладони юноши, вторая безвольно свисала. Изабелла заметила, что прежде надетый на безымянный палец перстень, теперь переливался огнем на большом. Его алое сияние маяком выделялось на контрасте с бледной кожей. Словно время обескровливало изнеможенное тело и питало ненасытное кольцо жизненными силами.
Глядя на состояние мужчины, Изабелла онемела. Только что она была готова строить против него заговоры, идти на риски, объединяясь с врагом, искать всевозможные лазейки, чтобы вернуть себе трон, но зрелище было настолько жалким, что она отстранилась от своих стремлений и просто наблюдала.
Грезор мгновенно упал на колени перед господином. Желая помочь Диару восстановиться, он предлагал ему лечение, отвары, воду — что угодно, — но тот лишь отмахивался. С трудом оторвав взгляд от мужчин, Изабелла устремила взгляд себе под ноги, вырисовывавшие носком туфли узоры на паркете. Кисти рук она соединила за спиной и, не замечая боли, выламывала себе пальцы.
— Милорд, хотите чего-нибудь? Вам нужно подкрепиться, — теперь в голосе юноши слышались неподдельные нотки сочувствия. Но Диар мотал головой и мычал, как будто не мог вызволить слова из горла.
— Простите? — Грезор пожал плечами, но маг, насколько мог, жестом приказал юноше отойти, и в тот же миг его вырвало прямо на ковер.
Изабелла сделала вид, что равнодушна, однако занятие свое прекратила. Оставлять мага здесь было нельзя, и женщина подала знак Грезору:
— Сюда, — она подошла к расписной двери, ведшей вглубь покоев и толчком отворила ее. Они оказались в роскошной спальне.
Грезор разместил правителя на кровати и вновь припал на колено, Изабелла неловко потопталась, боясь смотреть, и направилась к выходу со словами:
— Я позову прислугу и лекаря.
Но ее оборвал тихий скрипучий голос, отдаленно напоминавший высокомерный напев Диара:
— Н-не надо... стой.
Женщина покорно остановилась, закрыла дверь, поднесла магу чашу с водой. Грезор перехватил ее и осторожно напоил правителя. Тот не сопротивлялся и даже не пытался взяться сам — настолько ослабели руки, что в своей немощности он уже не сомневался. Однако, закончив, он проговорил:
— Мне станет лучше. Скоро... очень скоро. И я продолжу.
Изабелла не ответила, она расположилась у изголовья кровати и замерла. Внешний вид мага пугал, а спросить о том, что случилось возле двери, она не решалась. Диар тем временем улегся поудобнее, запрокинул голову, закатил глаза и тяжело дышал. Грезор следил за каждым его движением, готовясь в любой момент исполнить первое требование господина.
В нависшем безмолвии женщина разглядывала комнату. Среди богатства знакомых украшений она отыскивала чужие детали — новые хозяева привнесли свою лепту даже в обстановку королевских покоев. Тяжелые шторы сменили цвет на синий. Подвязанные золотой цепью, они даже не шевелились от порывов ветра, бьющегося в приоткрытые створки. Картины в массивных рамах были сняты со стен и теперь в ожидании дальнейших передвижений выстроились в дальнем углу комнаты. Вместо них вдоль каменных стен теперь в беспорядке располагались стеллажи с небрежно брошенными на них старинными книгами. Ковер в цвет штор под ногами украшала вышивка золотой гладью, и без особых усилий можно было различить на нем изображение орла.
Невольно Изабелла засмотрелась на размах крыльев вольной птицы, переливавшийся в свете тусклых свечей. Несмотря на полное отторжение власти захватчиков, на ненависть к учиненным разбоям внутри и во дворе замка, женщина не могла не признать силу и своеобразную — темную — красоту убранства. При этом богатство и определенный шик она заметила только в покоях, в остальных помещениях обстановка отличалась сдержанностью.
Увлекшись размышлениями о былой и новой красоте, Изабелла не ожидала уже разговора и, услышав голос Диара, вздрогнула.
— Эта дверь... не поддается ни одному из известных способов открытия, слышите? Вы оба, слышите меня? – хрип куда-то исчез, прежние нотки вернули живость речи.
— Господин, мы слышим Вас. Если вы хотите поделиться с нами наблюдениями...
— Да! Слушайте меня. Я все записал в свой дневник, но должен признаться и вам. Изабелла? Где ты? — он стал крутить головой весьма живо, что сложно было представить, будто всего лишь несколько минут назад он еле держался на ногах и не мог пошевелиться.
Изабелла поднялась, обошла кровать с другой стороны и встала напротив.
— Моя хорошая Изабелла, скажи-ка мне по старой дружбе, за все время твоего правления использовала ли ты магию? Или даже не так... когда-нибудь в твоем замке творились чудеса? — теперь Диар сел в кровати и оперся о спинку. Изабелла заметила выступивший румянец на его лице.
Женщина звучно выдохнула. Перевела взгляд на Грезора, как будто безмолвно спрашивая: "Я правильно поняла? Ты тоже это слышал?" На что тот лишь пожал плечами.
— Диар, — она начала очень мягко, как вела переговоры когда-то. — Ты маг, у тебя есть дар чувствовать магию и преобразовывать ее в силу. В моем замке, к превеликому моему упущению, ни одного человека с подобными способностями не встречалось.
— Совершенно верно, моя дорогая, совершенно верно... ай! — он без труда поднял руку, овеял ее презренным взглядом, схватился за перстень другой рукой и попытался снять. — Вот ведь! Давит!
— Позвольте мне, — Грезор, уловив кивок со стороны правителя, принялся помогать. Изабелла заметила, что грани камня на кольце, несмотря на яркие переливы, стали прозрачными и пропускали свет, так что теперь без труда различалось, что камень пуст внутри, словно от его прежней наполненности осталась одна оболочка.
"Это сон... вероятно, дурной, не самый приятный сон, — думала Изабелла. — Я уже поверила во всякое странное, и в колдовство, и в чудеса, но чтобы человек в один миг менял свою внешность? Что это? Расплата за дар? Если так, то я совсем не против, только пусть он снова станет беспомощным..."
— Однако, — Диар вдруг заговорил совершенно ровным голосом. — Ты не совсем права в своих убеждениях. Или... не до конца честна со мной. Твоя дочь, София, разве не училась магическому ремеслу в Академии Наллароса? И что же, ни разу, совсем никогда она не сотворила даже ничтожную бабочку?
Изабелла скрестила руки на груди и отошла на шаг от кровати. Скрывать внутреннюю дрожь сейчас было крайне сложно ¬— тема коснулась ее дочери. Внешне она не позволяла себе выдавать напряжение, но вопрос загнал ее в тупик.
— К чему ты клонишь? — женщина не посмотрела на мага.
— Ни к чему совершенно! Ответь на легчайший вопрос, и все! От тебя ничего не требуется! — Диар отмахнулся от Грезора, подавшему ему еще чашу. Тот сразу вскочил и вытянулся по струнке возле изголовья. А маг продолжил:
— Не тяни с ответом, Изабелла! Иначе я не знаю, что может произойти с этой проклятой дверью! Она с ума меня сведет, это точно! Поэтому говори, старая ты дура!
На секунду женщина позволила себе вздрогнуть под напором мага, но лишь сильнее сжала губы и отвернулась. Она понимала, что нельзя оставлять без ответа прямой вопрос, но что сказать? Как определить, что сейчас играет ей на руку — правда или ложь? И как узнать, что на самом деле правда?
Но долго думать не пришлось. На помощь подоспел Грезор:
— Господин, я могу сказать Вам, если пожелаете... я знаю ответ, а госпожа, вероятно, задалась этим вопросом лишь сейчас.
Изабелла гневно впилась глазами в юношу: да как он смеет? Но не произнесла ни слова, застыв в ожидании. И Диар дал ему возможность сказать:
— О, Грезор! Конечно, говори! Я и забыл про твои полезные качества, — и залился смехом от своей, казалось ему, искрометной шутки. Женщина и юноша успели обменяться "приветливыми" взглядами, и дальше Грезор продолжил:
— София, действительно, обучалась магии. Иногда я лично провожал ее на корабль, но ни разу не присутствовал ни в плавании, ни в самом городе.
Изабелла вслушивалась в каждое слово, не сводила глаз с говорящего и сильнее сжимала кулаки. Дыхание стало частым и прерывистым.
— Но когда их корабль возвращался, принцессы всегда находились в приподнятом настроении, взбудораженные визитом в город. И София делилась знаниями. Но мне, как советнику, да и другим встречающим было совсем не интересно вникать в теорию магических знаний, мы просили зрелища...
— Так... и? — глаза Диара загорелись азартом, он застыл в ожидании услышать заранее известную ему фразу.
— И она никогда не отказывала нам в этом.
— Ну же, ну же! Скорее говори, Грезор! Что именно? Что она могла?
— Ты выбрал сторону, Грезор, — Изабелла заговорила, опустив голову, звук уходил в пол, но взгляд ее так и оставался направленным на юношу.
— Именно. Наконец вы это поняли.
Теперь Изабелла отошла к окну и повернулась спиной к комнате. Ее последняя зацепка восстановления власти в данный момент теряла свои очертания и таяла среди предательских слов.
— Бабочек, как вы и отметили, господин. Свет, пташек, радугу... девчачьи причуды, ничуть не более, господин.
— По-твоему, это была истинная магия?
— А что же еще, если не это?
— Игра? Ловкость пальцев? Трюк?
— Вряд ли,... господин, — Грезор поубавил уверенности в голосе. – Я не знаю, никогда не видел что-то большее...
Диар промолчал. Вероятно, он ждал именно этого ответа. Изабелла не проявляла участия, оставаясь в стороне. Но даже при желании она вряд ли смогла чем-то помочь магу — она ни разу не замечала, как ее дочь колдует. Почему? Теперь этот вопрос звучал странно: никогда не интересовалась данной темой. А то, что рассказал Грезор, наверное, могло быть правдой. Но откуда у нее дар? Откуда способности? Учеба в Академии подразумевала получение лишь теоретических знаний, изучение истории давно ушедшего в века ремесла. Но даже она не служила гарантией колдовства без магической родословной.
Не найдя ответов на свои собственные вопросы, женщина призналась:
— Если это правда, мои ответы здесь не помогут... я всю жизнь считала колдовство невозможным, — Изабелла пожала плечами.
— И на то у тебя были все причины! — Маг с готовностью согласился. — Изучив дверь и пройдясь еще по некоторым залам замка, я обнаружил, что Белый Ястреб не подвержен даже малейшему влиянию магии. Мои силы иссякают, их хватает равно на столько, сколько может выдержать это кольцо, — Диар помахал рукой перед собой. — Мои ученики выдохлись и вовсе, а заговоренные предметы сейчас вовек не сыщешь. Я веду к тому, что... как София могла творить невозможное?
Изабелла обернулась, все эмоции были написаны на ее лице. Никогда до этого она не могла подумать, что ее дочь способна не просто колдовать, но еще и черпать силу в месте, обособленном от влияния магии.
— Если ты что-то знаешь, прошу... скажи, — голос предательски задрожал, лицо женщины побледнело. Играть роль гордой королевы сейчас стало как никогда неуместно.
Грезор повел глазом в сторону Изабеллы, но с места не тронулся. Однако Диар, вновь обретший силы, с легкостью поднялся и вмиг оказался рядом с женщиной.
— Грезор, оставь нас. Жди снаружи, — не сводя с нее взгляда, приказал маг.
Юноша переступил с ноги на ногу, помедлил долю секунды и, поклонившись, вышел. Диар вздохнул. Находясь в шаге от женщины, он дотронулся до ее щеки, провел ладонью выше и, коснувшись ресниц, мысленно повелел ее глазам смотреть прямо.
— Нет, Изабелла. Если ты что-то знаешь, скажи. И сейчас же!
— Я ничего не знаю, это действительно так! Я не могу доказать это, но... я думаю, ты сам все чувствуешь. Ты маг, ты владеешь этой силой, так пойми...
Диар опустил руку ей на плечо, укрощая дрожь. Учащенный пульс женщины ударами пронизывал его пальцы. Глаза ее, поддавшись его безмолвному приказу, до сих пор смотрели на него и блестели от набегающих слез в свете тусклых свечей.
— Ты знаешь, что мы ищем их. Но никаких известий об их местонахождении нет.
— Это я их отправила, это я виновата... Как я могла не видеть открывшийся дар Софии? Найди их, прошу тебя! Требуй взамен, что хочешь, но верни моих девочек домой... я не переживу, — Изабелла закрыла лицо руками и отвернулась. Материнские чувства королевы пересилили принудительный взгляд Диара.
— Я напомню, что у них до сих пор Глаз Дракона, и они, по твоим словам, направляются прямиком в Пещеру... это так?
— Да, так... Но теперь я ни в чем не уверена. Я не могу сказать, насколько это было правильным... я даже не знаю, живы ли они.
— Я надеюсь, ты понимаешь все последствия своего решения, Изабелла. Если они и правда достигнут Пещеры, сложно сказать, что будет.
— Ты можешь вернуть их? Пожалуйста, найди способ, отправь людей, подключи свои чудеса...
— Изабелла, я напомню, что кроме моего изумительного перстня в замке нет источника магии, а он уже слегка поизносился, пытаясь открыть дверь. При этом люди Вилорма и так ищут их, и они их найдут, обещаю тебе! Глаз Дракона никогда не окажется в Пещере.
— Скажи... пожалуйста, — Изабелла сама схватила мужчину за предплечье холодной рукой. — Если Софья и правда могла... колдовать, как она это делала?
Диар ухмыльнулся:
— Именно на этот вопрос я пытаюсь ответить в поисках способа открыть дверь. Здесь никто не видел магии, в то время как в Черном Орле для нее выделена целая башня, и можно насыщаться этой силой, не заботясь о том, что запасы вдруг иссякнут...
¬— Так, значит... за той дверью...
— Мне пора, — Диар враз встрепенулся и сделал два шага назад, избегая расспроса, но Изабелла успела сориентироваться:
— Стой! Отвечай мне! — Женщина поняла, что вдруг повысила голос, и тут же поправилась. — Не молчи, пожалуйста... это мука для меня.
Мужчина помедлил, стараясь подобрать слова. Но понизил голос и ответил как есть:
— За ней магия, Изабелла. Неиссякаемый источник. Я всем телом чувствую его. И чтобы открыть его, я пойду на все. И тогда все изменится.
Без сил
— Ладно, Грезор, хватит! Мы оба понимаем, что поневоле находимся при своих титулах. Я не могу быть скованной по рукам и ногам королевой, видя на себе презренные взгляды своих же подданных.
— А я не могу вернуть все назад! Сколько бы вы ни каялись...
— Уже ничего не изменить! Перед нами другой враг — захватчик, и нет смысла препираться, нам нужно объединить усилия против него. Мы не знаем, что за дверью. И тем боле не знаем, что произойдет, когда Диар откроет ее.
Изабелла заволновалась. Оказавшись в своих покоях, она думала, можно успокоиться и наблюдать за происходящим, и со временем вернуть имя. Но внезапно образовалась проблема. И продумать действия теперь не представлялось возможности: неизвестно, как повлияет находка на решения Диара в ее адрес.
— Я не боюсь будущего. И приму его любым. А вам, видно, есть чего опасаться, — Грезор по-прежнему не шевелился. Он устремил взгляд в сторону и говорил, будто, в пустоту. Но одно лишь движение заставило его встрепенуться: стоило двери распахнуться, он выпрямился, приветствуя господина. Однако через мгновение ему пришлось его ловить.
Диар неуклюже открыл дверь и, словно охмелевший, еле переставил ступни за порог. Он в буквальном смысле валился с ног, Изабелла осторожно поднялась, освобождая место, Грезор подхватил обмякшее тело господина и разместил на кресле. Женщина отошла на два шага назад, не желая участвовать в неизбежном разговоре; Грезор, наоборот, подошел к мужчине и принялся искать пульс на его запястье.
Маг, действительно, был измотан. Ноги его дрожали, даже когда он не опирался на них, щеки впали, глаза закатывались, волосы покрылись слоем пыли и взъерошились. Потемневшая мантия, прежде по фигуре покрывавшая тело, теперь висела балахоном и создавала лишнюю мешковатость. Его костлявая рука терялась в мощной ладони юноши, вторая безвольно свисала. Изабелла заметила, что прежде надетый на безымянный палец перстень, теперь переливался огнем на большом. Его алое сияние маяком выделялось на контрасте с бледной кожей. Словно время обескровливало изнеможенное тело и питало ненасытное кольцо жизненными силами.
Глядя на состояние мужчины, Изабелла онемела. Только что она была готова строить против него заговоры, идти на риски, объединяясь с врагом, искать всевозможные лазейки, чтобы вернуть себе трон, но после увиденного ей стало искренне жаль бедолагу, и она решила пока не вмешиваться и просто наблюдать.
Она смотрела, как искренне Грезор хочет помочь Диару восстановиться, предлагает ему лечение, отвары, воду — что угодно, — и чувствовала, как ревность просыпается где-то внутри, сквозь завесу видимого равнодушия.
— Милорд, хотите чего-нибудь? Вам нужно подкрепиться, — теперь в голосе юноши слышались неподдельные нотки сочувствия. Но Диар мотал головой и мычал, как будто не мог вызволить слова из горла.
— Простите? — Грезор пожал плечами, но маг, насколько мог, жестом приказал юноше отойти, и в тот же миг его вырвало прямо на ковер.
Изабелла с трудом преодолела отвращение. Но оставлять его здесь было нельзя, и женщина подала знак Грезору:
— Сюда, — она подошла к расписной двери, ведшей вглубь покоев и толчком отворила ее. Они оказались в роскошной спальне.
Грезор разместил правителя на кровати и припал на колено, Изабелла неловко потопталась, боясь смотреть, и направилась к выходу со словами:
— Я позову прислугу и лекаря.
Но ее оборвал тихий скрипучий голос, отдаленно напоминавший высокомерный напев Диара:
— Н-не надо... стой.
Женщина покорно остановилась, закрыла дверь, поднесла магу чашу с водой. Грезор перехватил ее и осторожно напоил правителя. Тот не сопротивлялся и даже не пытался взяться сам — настолько ослабели руки, что в своей немощности он уже не сомневался. Однако, закончив, он проговорил:
— Мне станет лучше. Скоро... очень скоро. И я продолжу.
Чудесные превращения
Изабелла не ответила, она расположилась у изголовья кровати и замерла. Внешний вид мага пугал, а спросить о том, что случилось возле двери, она не решалась. Диар тем временем улегся поудобнее, запрокинул голову, закатил глаза и тяжело дышал. Грезор следил за каждым его движением, готовясь в любой момент исполнить любое требование господина.
В нависшем безмолвии женщина разглядывала комнату. Среди богатства знакомых украшений она отыскивала чужие детали — новые хозяева привнесли свою лепту даже в обстановку королевских покоев. Тяжелые шторы сменили цвет на синий. Подвязанные золотой цепью, они даже не шевелились от порывов ветра, бьющегося в приоткрытые створки. Картины в массивных рамах были сняты со стен и теперь в ожидании дальнейших передвижений выстроились в дальнем углу комнаты. Вместо них вдоль каменных стен в беспорядке располагались стеллажи с небрежно брошенными на них старинными книгами. Ковер в цвет штор под ногами украшала вышивка золотой гладью, и без особых усилий можно было различить на нем изображение орла.
Невольно Изабелла засмотрелась на размах крыльев вольной птицы, переливавшийся в свете тусклых свечей. Несмотря на полное отторжение власти захватчиков, на ненависть к учиненным разбоям внутри и во дворе замка, женщина не могла не признать силу и своеобразную — темную — красоту убранства. При этом богатство и определенный шик она заметила только в покоях, в остальных помещениях обстановка отличалась сдержанностью.
Увлекшись размышлениями о былой и новой красоте, Изабелла не ожидала уже разговора и, услышав голос Диара, вздрогнула.
— Эта дверь... не поддается ни одному из известных способов открытия, слышите? Вы оба, слышите меня? – хрип куда-то исчез, прежние нотки вернули живость речи.
— Господин, мы слышим Вас. Если вы хотите поделиться с нами наблюдениями...
— Да! Слушайте меня. Я все записал в свой дневник, но должен признаться и вам. Изабелла? Где ты? — он стал крутить головой весьма живо, что нельзя было и подумать, что всего лишь несколько минут назад он еле держался на ногах и не мог пошевелиться.
Изабелла поднялась, обошла кровать с другой стороны и встала напротив.
— Моя хорошая Изабелла, скажи-ка мне по старой дружбе, за все время твоего правления использовала ли ты магию? Или даже не так... когда-нибудь в твоем замке творились чудеса? — теперь Диар сел в кровати и оперся о спинку. Изабелла заметила выступивший румянец на его лице.
Женщина опешила от вопроса. Она даже перевела взгляд на Грезора, как будто безмолвно спрашивая его: "Я правильно поняла? Ты тоже это слышал?" На что тот лишь пожал плечами.
— Диар, — она начала очень мягко, как вела переговоры когда-то. — Ты маг, у тебя есть дар чувствовать магию и преобразовывать ее в силу. В моем замке, к превеликому моему упущению, ни одного человека с подобными способностями не встречалось.
— Совершенно верно, моя дорогая, совершенно верно... ай! — он без труда поднял руку, овеял ее презренным взглядом, схватился за перстень другой рукой и попытался снять. — Вот ведь! Давит!
— Позвольте мне, — Грезор, уловив кивок со стороны правителя, принялся помогать. Изабелла заметила, что грани камня на кольце, несмотря на яркие переливы, стали прозрачными и пропускали свет, так что теперь без труда различалось, что камень пуст внутри, словно от его прежней наполненности осталась одна оболочка.
"Это сон... вероятно, дурной, не самый приятный сон, — думала Изабелла. — Я уже поверила во всякое странное, и в колдовство, и в чудеса, но чтобы человек в один миг менял свою внешность? Что это? Расплата за дар? Если так, то я совсем не против, только пусть он снова станет беспомощным..."
Тупиковый разговор
— Однако, — Диар вдруг заговорил совершенно ровным голосом. — Ты не совсем права в своих убеждениях. Или... не до конца честна со мной. Твоя дочь, София, разве не училась магическому ремеслу в Академии Наллароса? И что же, ни разу, совсем никогда она не сотворила даже ничтожную бабочку?
Изабелла скрестила руки на груди и отошла на шаг от кровати. Задумалась. Скрывать внутреннюю дрожь сейчас было крайне сложно — тема коснулась ее дочери. Внешне она не позволяла себе выдавать напряжение, но вопрос загнал ее в тупик.
— К чему ты клонишь? — женщина не посмотрела на мага.
— Ни к чему совершенно! Ответь на легчайший вопрос, и все! От тебя ничего не требуется! — Диар отмахнулся от Грезора, подавшему ему еще чашу. Тот сразу вскочил и вытянулся по струнке возле изголовья. А маг продолжил:
— Не тяни с ответом, Изабелла! Иначе я не знаю, что может произойти с этой проклятой дверью! Она с ума меня сведет, это точно! Поэтому говори, старая ты дура!
На секунду женщина позволила себе вздрогнуть и испугаться напора мага, но лишь сильнее сжала губы и отвернулась. Она понимала, что нельзя оставлять без ответа прямой вопрос, но что сказать? Как определить, что сейчас играет ей на руку — правда или ложь? И как узнать, что на самом деле правда? Но долго думать не пришлось. На помощь подоспел Грезор:
— Господин, я могу сказать Вам, если пожелаете... я знаю ответ, а госпожа, вероятно, задалась этим вопросом лишь сейчас.
Изабелла гневно впилась глазами в юношу: да как он смеет? Но не произнесла ни слова, застыв в ожидании. И Диар дал ему возможность сказать:
— О, Грезор! Конечно, говори! Я и забыл про твои полезные качества, — и залился смехом от своей, казалось ему, искрометной шутки. Женщина и юноша успели обменяться "приветливыми" взглядами, и дальше Грезор продолжил:
— София, действительно, обучалась магии. Иногда я лично провожал ее на корабль, но ни разу не присутствовал ни в плавании, ни в самом городе.
Изабелла вслушивалась в каждое слово, не сводила глаз с говорящего и сильнее сжимала кулаки. Дыхание стало частым и прерывистым.
— Но когда их корабль возвращался, принцессы всегда находились в приподнятом настроении, взбудораженные визитом в город. И София делилась знаниями. Но мне, как советнику, да и другим встречающим было совсем не интересно вникать в теорию магических знаний, мы просили зрелища...
— Так... и? — глаза Диара загорелись азартом, он застыл в ожидании услышать заранее известную ему фразу.
— И она никогда не отказывала нам в этом.
— Ну же, ну же! Скорее говори, Грезор! Что именно? Что она могла?
— Ты выбрал сторону, Грезор, — Изабелла заговорила, опустив голову, звук уходил в пол, но взгляд ее так и оставался направленным на юношу.
— Именно. Наконец вы это поняли.
Теперь Изабелла отошла к окну и повернулась спиной к комнате. Ее последняя зацепка восстановления власти в данный момент теряла свои очертания и таяла среди предательских слов.
— Бабочек, как вы и отметили, господин. Свет, пташек, радугу... девчачьи причуды, ничуть не более, господин.
— По-твоему, это была истинная магия?
— А что же еще, если не это?
— Игра? Ловкость пальцев? Трюк?
— Вряд ли,... господин, — теперь Грезор поубавил уверенности в голосе. – Я не знаю, никогда не видел что-то большее...
Диар промолчал. Вероятно, он ждал именно этого ответа. Изабелла не проявляла участия, оставаясь в стороне. Но даже при желании она вряд ли смогла чем-то помочь магу — она ни разу не замечала, как ее дочь колдует. Почему? Теперь этот вопрос звучал странно: никогда не интересовалась данной темой. А то, что рассказал Грезор, наверное, могло быть правдой. Но откуда у нее дар? Откуда способности? Учеба в Академии подразумевала получение лишь теоретических знаний, изучение истории давно ушедшего в века ремесла. Но даже она не служила гарантией колдовства без магической родословной.
Все, что за
Не найдя ответов на свои собственные вопросы, женщина призналась:
— Если это правда, я ничем не смогу помочь с ответом... я всю жизнь считала колдовство невозможным, — Изабелла пожала плечами.
— И на то у тебя были все причины! Изучив дверь и пройдясь еще по некоторым залам замка, я обнаружил, что Белый Ястреб не подвержен даже малейшему влиянию магии. Мои силы иссякают, их хватает равно на столько, сколько может выдержать это кольцо, — Диар помахал рукой перед собой. — Мои ученики выдохлись и вовсе, а заговоренные предметы сейчас вовек не сыщешь. Я веду к тому, что... как София могла творить невозможное?
Изабелла обернулась, все эмоции были написаны на ее лице. Никогда до этого она не могла подумать, что ее дочь способна не просто колдовать, но еще и черпать силу в месте, обособленном от влияния магии.
— Если ты что-то знаешь, прошу... скажи, — голос предательски задрожал, лицо женщины побледнело. Она не понимала многого, и сейчас играть роль гордой королевы стало как никогда неуместно.
Грезор повел глазом в сторону Изабеллы, но с места не тронулся. Однако Диар, вновь обретший силы, с легкостью поднялся и вмиг оказался рядом с женщиной.
— Грезор, оставь нас. Жди снаружи, — не сводя с нее глаз, приказал маг.
Юноша переступил с ноги на ногу, помедлил долю секунды и, поклонившись, вышел. Диар вздохнул. Находясь в шаге от женщины, он дотронулся до ее щеки, провел ладонью выше и, коснувшись ресниц, мысленно повелел ее глазам смотреть прямо.
— Нет, Изабелла. Если ты что-то знаешь, скажи. И сейчас же!
— Я ничего не знаю, это действительно так! Я не могу доказать это, но... я думаю, ты сам все чувствуешь. Ты маг, ты владеешь этой силой, так пойми...
Диар опустил руку ей на плечо, укрощая дрожь. Учащенный пульс женщины ударами пронизывал его пальцы. Глаза ее, поддавшись его безмолвному приказу, до сих пор смотрели на него и блестели от набегающих слез в свете тусклых свечей.
— Ты знаешь, что мы ищем их. Но никаких известий об их местонахождении нет.
— Это я их отправила, это я виновата... Как я могла не видеть открывшийся дар Софии? Найди их, прошу тебя! Требуй взамен, что хочешь, но верни моих девочек домой... я не переживу, — Изабелла закрыла лицо руками и отвернулась. Материнские чувства королевы пересилили принудительный взгляд Диара.
— Я напомню, что у них до сих пор Глаз Дракона, и они, по твоим словам, направляются прямиком в Пещеру... это так?
— Да, так... Но теперь я ни в чем не уверена. Я не могу сказать, насколько это было правильным... я даже не знаю, живы ли они.
— Я надеюсь, ты понимаешь все последствия своего решения, Изабелла. Если они и правда достигнут Пещеры, сложно сказать, что будет.
— Ты можешь вернуть их? Пожалуйста, найди способ, отправь людей, подключи свои чудеса...
— Изабелла, я напомню, что кроме моего изумительного перстня в замке нет источника магии, а он уже слегка поизносился, пытаясь открыть дверь. При этом люди Вилорма и так ищут их, и они их найдут, обещаю тебе! Глаз Дракона никогда не окажется в Пещере.
— Скажи... пожалуйста, — Изабелла сама схватила мужчину за предплечье холодной рукой. — Если Софья и правда могла... колдовать, как она это делала?
Диар ухмыльнулся:
— Именно на этот вопрос я пытаюсь ответить в поисках способа открыть дверь. Здесь никто не видел магии, в то время как в Черном Орле для нее выделена целая башня, и можно насыщаться этой силой, не заботясь о том, что запасы вдруг иссякнут...
¬— Так, значит... за той дверью...
— Мне пора, — Диар враз встрепенулся и сделал два шага назад, избегая расспроса, но Изабелла успела сориентироваться:
— Стой! Отвечай мне! — Женщина поняла, что вдруг повысила голос, и тут же поправилась. — Не молчи, пожалуйста... это мука для меня.
Мужчина помедлил, стараясь подобрать слова. Но понизил голос и ответил как есть:
— За ней магия, Изабелла. Неиссякаемый источник. Я всем телом чувствую его. И чтобы открыть его, я пойду на все. И тогда все изменится.
Безмолвие
Прошло еще два дня, прежде чем Анна смогла выйти из шатра. Солнце стояло высоко в небе, его скудное тепло пробивалось сквозь лысеющие кроны деревьев. Холода больше не было, даже ночи стояли теплые по меркам середины осени, поэтому встретившись с побледневшей от долгой болезни девушкой, лучики заиграли в ее волосах и разлились легким румянцем на скулах.
Отвыкшая от солнца, Анна зажмурилась. Свежий воздух обволакивал лицо, свет дотрагивался до бледной кожи, и оттого воительница ощущала себя открытой, как на ладони.
И в этом она была права. Стоило ей лишь показаться из шатра, обыденный гул суетного лагеря сменился глубокой тишиной леса. Амазонки ждали ее появления и, дождавшись, как по команде, бросили свои дела. Они выпрямились и замерли, устремляя взгляд на Анну. А она, наконец привыкнув к свету, овевала глазами весь лагерь. Ни одна воительница не осталась в шатре, даже дети вышли и глядели на "ожившую легенду". Они много слышали о ней, но в силу возраста, видели впервые, поэтому их восторг был искренен и ни капли не скрываем.
Те, кто уже был знаком с Анной, с любопытством разглядывали девушку, ища в ней новые черты. Они уже не надеялись увидеть ее, но верили где-то в глубине души, что она вернется, и сегодня этот день настал. Я наслаждалась зрелищем. Древо мудрости служило мне укрытием – я не хотела привлекать внимание в такой день. Я определенно понимала, какое смятение чувствует Анна, но также знала и то, что все мои воительницы испытывают по случаю ее возвращения небывалую радость.
Более того, все обрушенное на меня недавнее презрение улетучилось в один миг, стоило по лагерю разлететься вести о том, что вернулась Анна. Никто не спрашивал, что с ней, где она, но я знала — все без исключения ждали ее выздоровления. Меня как королеву ничуть не смущал этот факт — так сложилось, и так до сих пор есть. На то были причины. Давние, как будто забытые, но никуда не исчезнувшие причины.
Я заметила Берту. Она стояла у своего шатра, сгорбившись, и что-то бормотала. Даже если старуха что-то замышляет, она явно ошиблась в расчетах: если она хочет сорвать праздник, сегодня не тот день. Каждая из амазонок готова приветствовать и возносить Анну, поэтому если что-то помешает им в этом стремлении, разговор будет недолгий.
Я внутренне ухмыльнулась: Берта слишком много о себе мнила и, возможно, у нее имелись на это все основания, но до сих пор не существовало на свете ничего сильнее, чем народное единство. И мой народ сегодня объединяла Анна.
Чуть в стороне, возможно, насторожившись от внезапного безмолвия, показались две фигурки принцесс. Мария пряталась за сестру, выглядывая из-за спины, Софья щурилась в поисках причины всеобщего оцепенения. За все время, проведенное с ними в лагере, я нашла их общество довольно занимательным. София была приятным собеседником, очень чутким и тактично обходящим "острые углы". А остренькое я любила во всех смыслах. Но принцесса четко определила для себя грани дозволенного и на вопросах, не входящих в этот круг, она с улыбкой переводила тему.
Последним, кого я поймала в радиусе своего обзора, стал Ларс. Он стоял возле шатра и окидывал взглядом лагерь. Он не носил доспехи уже целых два дня (невероятное доверие!) и оставался сейчас в одной тунике и штанах. Разговора мы больше не заводили и по необходимости общались через мою помощницу. Впрочем, Кейра, в основном, от него приносила молчание. Я отвечала ему тем же. Но прекрасно понимала при этом, что он ждал выздоровления Анны. Неведение об ее здоровье заставляло выскакивать его из шатра по раз пять на день и искать знакомый силуэт среди сотни почти одинаковых. Поэтому его появление сейчас было, скорее всего, заранее спланировано, нежели вызвано сомнительной тишиной лагеря.
Лицом к лицу
Убедившись, что все в сборе, я вышла из тени ветвистого дерева и направилась к Анне. На ее лице я читала удивление, она стояла недвижимая и терялась в догадках, как ей реагировать на приветствие.
— А я хотела быстренько за водичкой выйти, — наконец, я услышала ее усмешку, отсутствие которой за все время нахождения девушки здесь, пугало меня больше всего остального.
— Поверь, сегодня ты вдоволь напьешься. И это будет не только водичка, — я подмигнула подруге. — Все нормально, они ждали тебя. Идем.
Я повернулась лицом к амазонкам, Анна последовала моему примеру. Боковым зрением я видела, как гордо устремился вперед ее взгляд, как вырывалось наружу ее стремление быть лучшей, и что-то дрогнуло внутри меня в тот момент. Что-то до боли знакомое, но сокрытое под покрывалом времени, возвращалось в эти секунды в мое сознание. Мы снова были рядом, и вмиг я поняла, что никогда не думала о ее возвращении, как будто пять лет назад она уходила навсегда.
И стоило нам двоим сделать шаг, ряды амазонок сомкнулись, и они образовали живой коридор, как на Посвящении. Анна удивленно глянула на меня, но я кивнула: так надо.
— Идем, — я повторила, и твердой поступью мы, словно близнецы, нога в ногу устремились на другой конец "коридора". И при каждом нашем шаге девушки-амазонки склоняли головы и падали на колени. Я то и дело слышала: "Анна... госпожа..."
У меня не оставалось права злиться на трепет своих воительниц перед ней, как и на всеобщее ее вознесение. В их глазах, я знала, она казалась чудом. Но что думала сама Анна, я могла только догадываться. И наверное, это было неважно, но любопытство заволакивало разум.
Мы вышли ровно к моему трону — деревянному сооружению наподобие широкого стула, только с тремя низкими ножками. Разноцветные ленты украшали резную спинку, а сидение покрывалось пятнистой шкурой сонарруна — самого знатного трофея королевской охоты. Однако сегодня рядом с обычным троном возвышался еще один, очень похожий на мой, но предназначавшийся явно знатной гостье.
— Пф-ф, это всего лишь медвежья, — Анна сразу поняла намек, опустилась на свое место, по варварски обнюхивая шкуру.
— Ты ее недооцениваешь, — я разместилась рядом и, наклонившись над ее ухом, продолжила. — Она твоя.
В ответ на мою растекшуюся улыбку Анна округлила глаза, не веря увиденному.
— Не удивляйся, — я усмехнулась. — Она по праву принадлежит тебе. Я хранила ее с того самого дня...
— Но... зачем? Ты же не думала, что я вернусь??
Она знала меня, как будто читала мысли. Играть роль рядом с ней оказалось невозможно — мы были слишком похожи. Пришлось говорить правду:
— Но также не могла потерять! Привести тебя сюда было моим самым правильным решением за всю жизнь, — я улыбнулась, а, поймав одобряющий взгляд подруги, приблизилась к ней и прошептала. — Анна, сейчас ты должна встать и поприветствовать амазонок. А дальше... можешь ни о чем не думать. Сегодня праздник в твою честь.
Анна кивнула и поднялась с такой легкостью, что сложно было теперь представить, что всего лишь три дня назад она практически не дышала и кричала не своим голосом от боли. И что-то внутри подсказывало, что несмотря на старания знахарок, девушка справилась с недугом сама.
А сейчас я видела, как она поменялась в лице, глядя на амазонок. Они покинули строй и произвольно разместились в лагере, но так же оставались на коленях. Анна скинула ненавязчивую улыбку, то и дело проскальзывающую в разговоре со мной, и стала сама серьезность, словно встречала лицом к лицу главный бой в своей жизни. Она ощущала ответственность перед всеми, кто устремил на нее свой взгляд, кто изучал ее и ждал в надежде, возможно, самые важные слова той, в кого верил.
Приветствие
Анна замерла. Я знала, что никогда до этого ей не приходилось выступать на людях с речью, но этого требовал момент и, несмотря на отношение девушки к напыщенным словам, ломать традицию было непозволительно.
— Спасибо, что принимаете меня вновь. Ваше участие спасло меня. Хоть я родилась вдали от сюда, вы воспитали меня... и до сих пор не забываете. И вот я снова здесь.
Вокруг было спокойно, и девушке не приходилось повышать голос. Она говорила размеренно, оглядывая пространство. Я поднялась, чтобы подвести итог сказанного:
— А сейчас пусть начнется пир! И увидят все, как мы приветствуем своих воинов!
В тот же миг раздались торжествующие крики амазонок, они вскакивали и поднимали вверх мечи, палки или просто кулаки в знак приветствия. Откуда ни возьмись послышались звуки сабаров и мелодичные напевы дудочек — праздник обещал отличиться размахом. После обычного приветствия девушки схватились за руки и выстроились в огромный хоровод, который задвигался под звуки лесных инструментов, а на паузах резко останавливался. Амазонки тогда делали два притопа, хлопок и поворот, после чего вновь хватались за руки, и кружение повторялось вновь.
Сабары били ритм непрерывно, амазонки перед нами проносились в безумном танце, я наслаждалась зрелищем — такие праздники в последнее время стали редкостью, поэтому сейчас оно приносило мне неподдельную радость. Увлекшись наблюдением за пляской, я не сразу обратила внимание, что Анна так и осталась, безучастная, на своем месте, устремила взгляд в одну точку и почти не шевелилась. Совсем забыла, что для моей подруги такой обычай, вероятно, казался дикостью. Я спохватилась:
— Анна, дорогая, не пугайся! Это традиция, они выражают почет тебе, — она не шелохнулась. Я повернула голову в ее сторону и заглянула в лицо. Она щурила глаза и смотрела прямо перед собой, не выражая эмоций. И лишь проследив за направлением ее взгляда, я поняла причину ее безмолвия.
— Так, стоп, Анна! Сядь. — Я взяла ее за плечи и силой усадила на место. — Будешь на него смотреть, весь праздник пропустишь.
В это время к уже привычному шуму барабанов и дудок добавился резкий и протяжный звук рога — приятный знак.
— Сейчас нам принесут угощения.
— Вероника, а ведь он не сводит глаз с меня. Среди всего хаоса толпы Ларс четко смотрит сюда.
— Еще бы, Анна! Ты в центре! — я воскликнула. — И, насколько мне известно с твоих слов, ты его уже однажды убивала. Очевидно, что он вынашивает месть!
— Госпожа, — Кейра появилась незаметно, — все угощения готовы. Разрешите начинать?
Я кивнула:
— Безусловно. Отдай распоряжения, а пока ответь мне вот на что. Кейра, что у нас с Ларсом? Озвучь-ка для Анны последние новости.
Казалось, девушка слегка опешила, но отчеканила беспрекословно:
— Как вы распоряжались, госпожа, за ним смотрят три амазонки: одна с башни часовых, другая с центра хоровода, третья из леса, за его палаткой. Будут еще указания?
Я повернулась к Анне, в ожидании ответа от нее. Но она отмахнулась:
— Нет, не будут, Кейра. Ступай. И отмени слежку, пусть немного поразмыслит о причинах ее внезапного отсутствия.
Я уже раскрыла рот, чтобы возразить, но Анна говорила твердо и, ожидая моих возражений, подвела под указом черту:
— Не говори, будто ты думала, что он об этом не знал! — И уже повернувшись к помощнице, закончила. — На этом все!
Кейра искоса глянула на меня, как бы уточняя, не против ли я вышесказанного, на что я лишь махнула рукой, отправляя ее исполнять поручение.
— Кто-то входит во вкус, я смотрю.
— Вероника, я здесь. Все смотрят на меня. Мне ужасно неловко находиться на всеобщем обозрении, несмотря на теплоту приема, этот праздник, это все...
— Ты вообще не должна беспокоиться об этом! — я встрепенулась, но сразу замолчала, глядя на амазонок, преподнесших нам стол с яствами, а, подняв с него кубок с вином, перевела разговор в нужное русло. – Что ты задумала? Наоборот, пускай Ларс считает, что он на прицеле постоянно!
Танцы
— Ничего, Вероника. Я так хочу, не более того. И еще я безумно хочу есть!
Я не спорила: настало время трапезы. Мы увлеклись едой. Перед нами все в том же танце кружились амазонки. Я знала, что раньше подобное чествование могло продолжаться всю последующую ночь, со временем подобные обряды стали редкими, а позже и вовсе прекратились. Барабаны тосковали без музыки, воительницы — без веселых традиций, поэтому сейчас в них разгорался азарт: не зная усталости, они все так же двигались по кругу под оглушающие удары сабаров. Кто-то один начал песню, другие подхватили, и на каждый шаг теперь приходился протяжный слог, сливавшийся воедино с воинственной музыкой племени.
Вдоволь наевшись, я закинула голову на спинку и устремила свой взгляд в небеса, впитывая кожей воздух долгожданного праздника. Анна поднялась и что-то высматривала сквозь толпу девушек. Я поняла, что наш торжественный шум у нее вызывает лишь беспокойство.
— Анна, сядь. Если будешь постоянно бдеть за Ларсом, пропустишь все веселье. А впереди еще много чего интересного.
— Я не за ним, — она не обернулась. — Я видела принцесс, а сейчас они где?
— Анна! — я разозлилась и даже рыкнула на нее. Поднялась и усадила обратно. — У меня все под контролем, поняла? Принцессы здесь не пленницы ровно с тех пор, как я узнала, кто их проводник, — я провела ладонью по ее руке. — Они вольны делать все, что им задумается. Видимо, им наскучил наш хоровод, и они ушли. Я не в обиде — это же не королевский театр!
— А Глаз Дракона? Где он?
— У меня. И мне очень любопытно, зачем тебе он?
— Вероника, не ищи подвоха, ладно? — Она вздохнула и устремила взгляд на меня. — Я понимаю, что ты спасла меня, что ты думаешь о всяком, но на самом деле я не веду охоту за камнем. У меня другие цели.
— Это я как раз понимаю! И цель эта — явно не Ларс!
— Да! Верно! — В голосе Анны стали прослеживаться нотки раздражения. – А ты разве не заметила, что в лесу происходит странное? Не замечала волков, пораженных небывалой агрессией? Не чувствовала дикий холод ночами? Ответь, Вероника, что происходит здесь? Ты королева лесных воительниц...
— Как и ты! — Я не позволила ей закончить. — Анна, я не знаю о тебе ничего: где ты жила, что делала?
Она не ответила. Выпустила руку и отвернулась. Я не стала настаивать. Вопросы, что задала мне подруга, волновали меня также, а ответов у меня не было. Мы помолчали еще какое-то время. Я глядела на шумный хоровод, до сих пор круживший в безумстве песен и плясок. Анна рядом не шевелилась. Я понимала: она не обижается на мои слова и знает, что и я не держу на нее зла. Для этого мы были слишком похожи. А, значит, я осознавала, как вновь завести разговор: я взяла кувшин с вином и наполнила кубки до краев. Один протянула ей:
— Анна, мы давно не виделись, помнишь? А теперь мы снова рядом, и неизвестно, насколько это затянется. Я знаю, что тебе не терпится продолжить путь. Поэтому возьми кубок и давай выпьем за нас: что бы нас не разделяло, нас всегда будет связывать кровь...
Она подумала, прежде чем принять вино, но согласилась:
— Я рада, что нахожусь здесь.
— Еще бы! Ведь если бы сейчас тебя здесь не было, это значило бы, что ты мертва.
— Не так скоро, — Анна наконец улыбнулась, и мы отпили из кубка. Вино огненной лавиной обожгло горло, я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как оно растекается по жилам. Внезапно я почувствовала легкое головокружение, но дурман был приятным и, более того, необходимым в такой торжественный день.
Но Анна не разделила моего блаженства. Несмотря на выступивший от вина румянец, она снова смотрела ровно перед собой, выпрямив спину и крепко ухватившись за деревянные подлокотники.
— Анна! Я налью тебе еще! Праздник в твою честь, а ты все еще напряжена! Бросай это! Здесь все свои!
Неожиданно она повернула голову, не меняя положения тела, и тихо ответила:
— Не все...
Шаги
По ее интонации я поняла, что она не собирается упрямиться, что говоря это, она серьезна, как никогда. Мое веселье вмиг улетучилось, вино выветрилось, головокружение как рукой сняло. Я тихо спросила, не смотря на нее:
— Кто?
— Вилорм. Двоих его разведчиков вижу прямо перед собой...
Мне так и хотелось резко повернуться к ней, чтобы она указала мне на них, потому что я не замечала ничего необычного с самого утра, а теперь Анна мне заявляет такое! При этом она почти неделю пролежала без сил, но, как видно, хватку не потеряла. И каждое неосторожное движение могло обернуться для нас провалом еще даже не созревшего плана по устранению неприятности. Поэтому я сказала:
— Я не против размяться, подруга. Тем более с тобой бок о бок, как в былые времена, и, думаю, ты того же мнения, однако оставайся здесь. Амазонки должны видеть тебя, а я ненадолго отлучусь.
Я поднялась, и моя помощница вмиг оказалась рядом.
— Все ли в порядке, госпожа? Как угощения? Как вам праздник?
— Кейра, не суетись. Если бы что-то было не так, ты бы уже знала. Я сейчас приду, а ты не давай нашей гостье скучать. Сворачивай эти танцы с бубном и начинай настоящий турнир.
Девушка поклонилась и скрылась из виду. Анна, не шелохнувшись, проговорила:
— Что ты собираешься делать? Их двое только в пределах видимости, а сколько на самом деле — неизвестно. Я не рвусь идти с тобой, потому как понимаю, что наше отсутствие спугнет врага и вызовет подозрения у амазонок. Но бросаться в неизвестность в одиночку слишком рискованно.
— Не беспокойся. На моей территории со мной уж точно ничего не произойдет. А ты наслаждайся праздником, я скоро присоединюсь.
Мгновение — и Анна расселась на троне, ногу закинула на ногу и потянулась за очередным кубком. Я удивилась ее перемене, при этом совершенно понимая, к чему весь антураж, усмехнулась и двинулась в сторону шатров. Нельзя было напрямик идти к лесу: если враг следит за каждым шагом, он заподозрит неладное и скроется раньше моего появления. Также я допускала, что могу переоценивать людей Вилорма, но лучше так, чем "приятные" неожиданности от врагов прямо у меня дома.
Я немного прошла вдоль шатров, потом завернула в центр, где еще проходили гуляния. Амазонки не обратили на меня никакого внимания, занятые священным ритуалом. Я знала, что скоро Кейра разгонит их, и значит, задерживаться среди них надолго нельзя. Поэтому я вышла на противоположную сторону и вновь скрылась среди остроконечных куполов шатров. И лишь затерявшись там, осторожно вынула меч. Аметист сверкнул на солнце, по коже почему-то пошли мурашки, я направилась к воротам. Возле них располагались две деревянные сторожевые вышки, на которых мои воительницы несли непрерывный пост. Но прежде чем я дошла до них, послышались шаги. Под чьей-то осторожной и почти незаметной поступью шелестела осенняя листва и мялась холодная почва.
Должно быть, все-таки разведчики заметили меня: я не слишком старательно путала следы. Но на что они надеются, преследуя именно меня? Сама мысль казалась безрассудной. Даже Вилорм, давно обезумевший от вечных войн, не стал бы поручать кому-то расправиться со мной втихую. Если он и правда замышлял мне вредительство, то должен был сделать это собственноручно. По крайней мере, я от него ждала именно этого. А действия Вилорма никогда не отличались непредсказуемостью.
Итак, сегодня ко мне наведались его люди. Значит, я должна их достойно встретить! И что важно — лично проводить в центр нашего праздника. Один уголок губ улыбнулся подобной мысли, но внутри я была сама строгость. Я перехватила меч и продолжила путь к воротам, однако шаги не прекращались — они становились лишь отчетливей. Я слышала их то сбоку, то сзади и решила запутать своего незримого врага.
Враги
Я резко изменила траекторию движения и спряталась за ближайшей палаткой. Шаги утихли. Перебежкой я двинулась к следующей, но не прямо, а по диагонали. Тишина. Даже громыхающие звуки сабаров исчезли — видимо, Кейра выполнила мой приказ. Тем лучше: вся суета вновь сосредотачивалась в центре, и я решила направиться в сторону Древа Мудрости, где скрывалась сегодня утром. Оттуда можно было запросто разглядеть неприятеля, а ему предугадать мой шаг за мгновение – практически невозможно: Древо находилось на окраине лагеря и почти сливалось с основной массой леса.
Чтобы сократить время перебежки и двигаться более незаметно, я спрятала меч обратно в ножны, оттолкнулась ногами и в кувырке, едва задев спиной землю, вмиг оказалась возле старого дерева. Здесь я чувствовала себя закрытой от всех, как будто, в тишине и спокойствии, находясь в своем шумном лагере. Поэтому и сейчас мне казалось, что я ушла от слежки, и можно было самой готовиться к атаке и направляться к выходу.
Но через мгновение мои уши вновь уловили шаги. Я не успела обернуться, как кто-то сильно схватил меня за руку. Я не видела его даже краем глаза: враг умело скрывался от глаз, даже находясь в непосредственной близости с целью. Внезапная мысль кольнула: что я упустила? Как разведчик смог подобраться ко мне?
Однако я среагировала сразу. Свободной рукой сделала рывок назад, но взмах рассек лишь воздух. Тогда я развернула корпус в другую сторону, насколько могла, готовя удар, но моя атака сорвалась, еще не начавшись. Враг перехватил меня за вторую руку, при этом стоило мне вернуться в исходную стойку, как я увидела перед собой Ларса.
Он стоял ровно напротив, с силой сжимая мне запястья и устремив взгляд мне в лицо. Досада сменила угасающий испуг: ускользала от разведки Вилорма, а наткнулась на собственноручно приютившего у себя гостя. По его глазам я видела, что он не ставил цели нападать: движения его были неторопливы, в них он не вкладывал сил, как будто, хотел лишь задержать меня. Но для чего?
Еще немного мы смотрели друг на друга, но в подтверждение моих мыслей он разжал пальцы и отпустил запястья. Я с силой встряхнула ладони, отошла на шаг. Мы не говорили и даже не виделись с того самого дня нашей встречи возле Черного Орла, поэтому то, что он сам перехватил меня, было крайне странно.
— Итак, я слушаю, – я скрестила руки на груди. – Чем могу быть полезна?
— Ничем. Но я знаю, куда ты. Пошли.
— Что? Пошли, и все? Вот так просто? С чего это вдруг я стану доверять тебе и тем более затевать какие-то общие дела?
— С того, что враг один для всех, и глупо с твоей стороны отказываться от помощи.
Я закусила нижнюю губу:
— Времени нет. Идем.
Ларс кивнул. Мы обогнули дерево и наконец направились к выходу из лагеря. Мы не прятались, и я понимала, что сейчас мы открыты, как на ладони, под прицелом скрытых в деревьях лучников Вилорма. И это значило, что надо действовать быстро, пока враг не поменял позиции. Самые удачные сведения для Вилорма: королева амазонок и его бывший воин, наделавший шуму в замке, объединились и дружно идут громить его войско, — не должны достаться неприятелю. Я вдруг подумала об этом и ухмыльнулась своей дерзкой мысли: а надо ли вообще ловить разведчиков? Пускай доносят и считают, что это правда!
Решение я приняла спонтанно. В голос сказала:
— Ларс, стой!
Остановилась сама, Ларс нахмурился, две амазонки-часовые со смотровых вышек также закрутили головами в поисках звука. Но самое главное, я хотела, чтобы наблюдали враги и думали, что мы наслаждаемся праздником в обществе друг друга.
Не спеша я подошла к мужчине. Его прежде хмурые брови изогнулись удивленной дугой. Не произнося ни слова, я обвила руками его талию, подбородком уперлась в его плечо и, опережая его реакцию, прошептала:
— Т-ш-ш, все под контролем, Ларс, — и провела ладонью по его спине.
Несколько кровавых мгновений
Но он и без намеков понял, что к чему. В ответ на мои ласки он подхватил меня, словно пушинку, и уверенным шагом направился за пределы лагеря. Я взялась за его шею, всем видом выражая беззаботность, но вместе с тем, внутри меня боролись два противоположных чувства: с одной стороны, мне было радостно, что Ларс принял мою игру без лишних разъяснений, но с другой — ведущим стал он, а я лишь принимала его тактику. И это терзало меня: до чего непривычно было доверять человеку, державшему меня на своих руках и удаляющему от дома.
При этом он шел в одном направлении, не сбиваясь, — вдоль нашего частокола, в паре десятков метров от него. Смутные сомнения закрались мне в голову: какую цель преследует Ларс? Он не опускал меня, принимал игру на "публику", и она продолжалась до сих пор. Со временем я стала замечать, что он сбавляет темп, и напрягла слух. По его осторожным и даже в некоторой степени ласковым движениям, которыми он ставил меня на землю, я поняла, что игра продолжается.
Теперь он сам подошел ближе, слегка коснулся ладони, наклонил голову и, дыханием шевеля мои волосы, прямо в ухо прошептал:
— Ты... тоже слышишь шаги?
Какое-то время я медлила, стараясь избегать резких движений, и очень плавно опустилась на корточки перед мужчиной, овила одной рукой его ногу.
— Великое искусство соблазнения амазонок пошло в ход, — Ларс не сдержал усмешки, но прикосновением я чувствовала его напряженность.
— Еще и не такое проходили, — я скрывалась возле его ног, свободной рукой водя по земле на случай необходимости опоры. Но вместо нее я нащупала тетиву, а, опустив взгляд, обнаружила лук и стрелы. — А ты, я смотрю, непростое местечко выбрал.
— И не в таких передрягах бывали.
Удивиться я не успела: в густых зарослях перед собой я различала очертания человека. Он стоял неподвижно, неприкрыто глазея на нас. Другого момента мне не требовалось: одним движением выхватив лук, наспех прицеливаясь, я выпустила стрелу. И глуп был тот, кто сомневался в точности моего выстрела. Я наблюдала, вселяясь мысленно в древко, как удаляется оперение вращающейся в полете стрелы, как ее наконечник пронизывает воздух и прекращает свой полет в один миг с жизнью не успевшего сориентироваться разведчика. Уже не различая действий, он схватился за сердце и повалился с ног.
— Первый готов, — я произнесла это еле слышно, но Ларс отозвался:
— И второй, — в тот же самый миг я обернулась и увидела вышедшего из укрытия врага, явно готовившего месть за товарища, но не сумевшего пробежать и половину расстояния. Нож Ларса метко вошел в его грудь, отчего тот распластался навзничь и пытался ловить ртом последний в своей жизни воздух. Но оттого лишь захлебывался кровью, а через пару секунд и те попытки прекратились, и он затих.
Мы ожили не сразу. Все произошло настолько быстро, что мы сами не поняли, как уложили двоих. Я поднялась. Наши действия казались до неприличного слаженными, при условии того, что не имели плана. Посмотрела на Ларса:
— А ты вырос за это время. Я и не думала, что с тобой может быть настолько легко иметь дело.
— Это неважно, – Ларс подошел к убитому. — Пойдем туда, откуда он пришел. Нужно проверить, есть ли кто еще. Если найдем, значит, и в той стороне кто-то есть.
Я кивнула. Мужчина разглядывал вещи мертвеца, но не нашел ничего примечательного. Он вынул из его тела кинжал и поднялся, вытирая с лезвия кровь. Подойдя ближе, я заметила знакомую рукоять и рефлекторно потянулась за спину, но не нащупала ничего! Повернулась к Ларсу:
— Эй! Моя вещица!
— Не спорю. Но, как видишь, я несколько не готовился к бою.
Действительно, мало того, что мужчина был без доспехов, он также оставил свой меч и плащ в лагере. Я согласилась:
— В таком случае, пусть в твоих руках он найдет себе побольше целей.
— Небывалая щедрость. Благодарю, — он спрятал нож за пояс. — А сейчас пошли.
Убитая
Он повел меня. Уверенные шаги его оставляли звучные следы на мягкой земле вдоль частокола. Я держалась позади в шагах десяти от него и почему-то мне впервые не хотелось вести. Всегда, куда бы и с кем амазонки ни отправлялась, авангардом становилась я. Так складывалось даже в те давние времена, когда в лагере правила другая королева. Что и говорить — я сама рвалась вперед, хотела доказать всем, что лучше. Кто стал главным охотником, всего однажды поймав санорруна за многовековую историю амазонок? (Несмотря на то, что давно известно, что мясо его отравлено, а вместо шерсти его тело покрывают иглы). Кто бросил вызов королеве, устроив поединок? (Зная, как тепло относились к ней амазонки). Кто нарушал вековые традиции лагеря, приведя чужачку Анну и продав юную Айрену врагу? И все для чего? Показать свою силу, статус, независимость. Вселить страх действиями, чтобы никто не ожидал отныне издавна принятых за меня решений.
А сейчас я увлекалась за Ларсом, повторяя его движения, осторожно шагала и слушала редкие звуки леса. Мы преследовали единую цель, которая никогда до этого не смогла бы стать общей. Вероятно, что-то происходило вокруг меня, и наступало время менять все изнутри.
Мужчина остановился на небольшой опушке неподалеку от лагеря. За ней зеленой стеной путались тонкие ветви диких кустарников: мы подошли к границе нашей территории. По близости уже не было смотровых вышек, шатры за частоколом пустовали, и амазонки появлялись здесь разве что за вооружением, припасами или для размещения гостей.
Ларс проходил полукругом по краю зарослей и что-то высматривал под ногами. Я оглядывалась назад, не исключая обнаружить возможных преследователей. Пока мы шли, я не уловила шагов, но в тишине вслушивалась в каждый шорох — будь то птица или заигравшийся с листвой ветер.
Но первым, что я услышала, стали слова Ларса:
— Вероника, подойди...
Он присел и копошился в траве практически бесшумно. Я еще раз обернулась убедиться, что никто не следит, и подошла к мужчине. Завидев меня, он поднял голову и, раскрывая густые заросли травы, только спросил:
— Твоя версия?
Мне не пришлось опускаться рядом, чтобы все понять. Перед нами лежало бледное тело молодой амазонки, на вид не более, чем лет семнадцати. Руки ее были раскинуты в разные стороны, волосы распластаны по земле, но небесно-ясные глаза видели перед собой уже только тьму. Юная грудь ее окрасилась в красный, пухлые губы приоткрылись, словно на полувдохе. Я не заметила оружия при ней, но доспех был нетронут.
— Иора... хорошая девочка, — не поднимая глаз с убитой, проговорила я.
— Кровь не успела даже высохнуть, следы вокруг совсем свежие. Мы не успели буквально чуть-чуть, но... что она здесь делала?
— Будто ты не знаешь, Ларс, — я вздохнула. – За частоколом ровно на этом месте твой шатер, я должна была подстраховаться!
— Я как раз это понимаю, Вероника. Удивительно лишь то, почему ты не сыплешь на меня обвинения? — Ларс поднялся.
Я бросила быстрый взгляд на мужчину и присела, разглядывая девушку. Ларс ждал ответа. А слова застревали на языке.
— Перед моим уходом с праздника, – я дотронулась до холодной ладони убитой и зачем-то пыталась собрать ее пальцы в кулак, — Анна отменила слежку за тобой. Иора должна была покинуть пост.
Не отпуская руки девушки, я подняла голову на Ларса. Мгновение мы обменивались недоуменными взглядами, после он отвернулся и отошел еще на несколько шагов. Из обнаружения одного только трупа несчастной девчонки могла следовать целая вереница выводов. Самый безобидный из них, если Иора сама вела какую-то игру и поплатилась за это. Но тогда возникает вопрос, были ли у нее сообщники? И какие?
Друг за другом
Второй расклад очернял мою любезную незаменимую помощницу, в верности которой я не усомнилась ни разу за все время ее службы. Прямой приказ поступил именно ей, и, значит, теоретически, она могла выполнить его как угодно.
Но это был крайне неправдоподобный вариант, я при мысли об этом поднялась и стала накручивать круги по поляне. И тогда появлялся весьма интересный вопрос: роль Анны в этой истории. От нее исходил приказ, причем до этого она молчала и принимала мое общение с Кейрой за напыщенную игру, но резко сменила поведение.
Будь я одна, то не поскупилась бы на злость от мыслей: рычала бы и топтала землю, но сейчас я находилась, во-первых, с Ларсом, а во-вторых, на охоте за нашими общими "приятелями", поэтому пришлось ограничиваться воображением. Тем более, что мужчина одной лишь фразой смог вернуть во мне рассудок:
— Кто-то подставляет ее... нужно выяснить, кто.
Безграничная вера воина в непричастность Анны вогнала меня в ступор. Он и до сих пор вел себя странно, но зачем сейчас ему ее выгораживать? Даже я усомнилась в ее мотивах: мы не виделись столько лет! Могло поменяться все на свете. А с Ларсом они враждовали куда дольше, поэтому что заставляло мужчину верить в добро, для меня стало с этого момента самым главным вопросом.
Я посмотрела ему в спину. Он так и бродил в округе, глядя под ноги в поисках зацепок. Перевела взгляд снова на Иору. Терять своих воительниц слыло обычным делом, но даже не смотря на это, мы старались поначалу ограждать молодые силы от активных боевых действий. Не вышло... я закрыла глаза, мысленно провожая девушку в другой мир.
На какое-то время нам необходимо было еще задержаться здесь, чтобы отыскать детали произошедшего, но именно сейчас, в момент тишины, кроме ровных шагов Ларса я уловила за своей спиной скрип натягивающейся тетивы. Я успела обернуться, но поздно — из ближайших кустов мимо меня уже летела стрела с черным оперением прямо в сторону мужчины. Ларс стоял спиной к стремительному наконечнику и не двигался.
Долю секунды не могла пошевелиться и я, окаменев от неожиданности. Привыкшая рассчитывать все варианты действий, я вдруг осознала, что могу потерять... врага.
— Ларс! — Я только крикнула ему и уже хотела, бросив все, сбивать его с ног, но он, не меняя положения, лишь сделал шаг в сторону и выставил руку против направления полета стрелы.
Что он задумал, я поняла лишь, когда с меня сошла уже тысяча потов, и когда все закончилось. Древко легко, словно по безмолвному приказу воина, легло в его ладонь. И лишь после мужчина обернулся. Сейчас он казался мне могучим, словно скала, возвышающаяся над морем, и цель его была очевидной: настигнуть стрелка. Ларс сделал шаг, потом еще шаг и, не глядя на меня, направился к зарослям.
Не знаю, на что он надеялся, но я четко понимала риски, если враг побежит — как минимум, мы его упустим, как максимум, распугаем всех остальных, кто, вероятно, также где-то блуждает в округе моего лагеря. А это уже чревато свеженькими (и, главное, правдивыми!) сведениями на блюдечке у Вилорма.
К чести нашего врага, он бежать не собирался. Он лишь намеревался вновь стрелять в приближающуюся к нему цель. За все время пребывания рядом, Ларс достаточно успел удивить меня, но сейчас под контроль ситуацию взяла я.
— Ларс! Стой! — Я смотрела, как натягивалась уже повторно тетива лука вражеского стрелка, но мои действия оказались быстрее. Я опустилась на одно колено и с силой пустила по земле случайно обретенный лук, как нельзя кстати оказавшийся в моих руках. Сомнение состояло в том, что по пути он мог запутаться в траве и попросту не достать до воина.
Но Ларс среагировал сразу. Не останавливаясь, он резко сменил направление движения и прыжком настиг стремящийся навстречу ему лук. А дальше один выстрел решил исход.
Редколесье
Враг успел выпустить стрелу, но она пролетела ровно в том месте, где мгновение назад находился Ларс. И мужчина ответил встречным выстрелом, но в его точности уже сомневаться не приходилось: в ту же секунду на месте вражеского разведчика оказалось лишь его бездыханное тело.
Мы медлили. Ларс плавно опустил лук, я глядела на него в ожидании действий. Но он не трогался с места. Я слушала лес и теперь не замечала ни одного постороннего звука среди чириканья птиц и шелеста легкого ветра. Тогда я позволила себе подойти к мужчине. По его виду невозможно было определить, что он чувствует. Он стоял, как неживой, не шевелясь, но определенно выживший после встречи с врагом.
Окинув его взглядом, я смолчала вопреки любопытству. Задавать вопросы — было одним из сильных оружием амазонок, а правильно спрашивать — смертельным. В применении навыков в отношении мужчин — вдобавок ко всему, весьма приятным. Но в этот раз Ларс ответил сам:
— Осмотримся и вернемся назад. Брести дальше смысла нет.
Мы разделились. Решили пройти вглубь леса, но держаться на расстоянии друг от друга, следуя параллельно частоколу, чтобы не блуждать. Долгое мое отсутствие на празднике вызовет вопросы, а сегодня их хотелось меньше, чем когда-либо.
Я двигалась не торопясь, чтобы не упустить ничего важного. Шагов Ларса я не слышала — он умел скрываться. Он, воин, обычно носящий тяжелый доспех, владеющий двуручным мечом, как ураганом, легко ступал по земле и скрывался за тонкими стволами деревьев. Сейчас его тело не сковывал металл, но бесшумность движений за день не приобреталась: мужчина обучался явно у несколько боевых мастеров. Беря в учет всю простоту взаимодействия, с которой мы рука об руку, без лишних слов справлялись с неприятелем, я одернула себя ровно в тот момент, когда начала им восхищаться.
И тогда же послышался треск. Негромкий, еле различимый звук, но раздавшийся совсем рядом. Хотя я и прошла порядком дальше в лес, деревья здесь еще росли негусто, поэтому укрыться можно было далеко не везде. И заросли кустарников остались позади — вокруг простиралась чистая земля, из которой вырастали тонкие стволы редких деревьев. Поэтому не зацепив глазами ничего перед собой, я стала высматривать источник звука выше.
Чутье не подвело: ровно надо мной, скрываясь в порядком полысевшей кроне, меня высматривал (да сколько их тут?) очередной лучник. Не долго думая, я прижалась к дереву, пытаясь прочитать в голове цепочку мыслей Вилорма: зачем ему отправлять разведчиков за мной? В чем смысл слежки и нападения?
Потеряв меня из виду, парень спрыгнул вниз. Он сменил лук на меч и даже обошел вокруг дерева, чтобы лично глянуть на меня. Но я уже ждала его. Готовая к атаке, я сразу отразила первый удар. Тот не растерялся и замахнулся снова. Я влилась в игру. Аметист на эфесе переливался при каждом новом удержанном и ответном ударах, привлекая мое внимание, так что за исход боя я не переживала совсем, да и сам процесс не приносил азарта, каждая последующая атака мне наскучивала.
Враг бил однотипно, не пытаясь обходить или менять тактику, я поддавалась его темпу ведения боя, вводя в заблуждение кажущейся слабостью. Пусть радуется. И со временем мы переместились в редколесье. Деревья показались мне однотонным лабиринтом, так что я решила, что пора заканчивать. Но в момент очередного выпада врага и последующего моего отскока я спиной ощутила присутствие третьего. Подтверждением мыслей стала еле заметная ухмылка на лице врага. Кто-то позади замахивался, готовя удар.
Надо было сразу его прикончить! Раздосадованная, я словно нырнула на землю, сгруппировалась и увернулась в сторону. Второй, уже предвкушающий конец, от невостребованной силы удара, споткнулся о воздух, и лезвие его меча пронзило пустоту в непосредственной близости от лица его товарища.
Двое первых
Две нелепых физиономии, как по команде, повернулись в мою сторону. Я твердо встала на ноги и двумя руками обхватила рукоятку меча. Битвы с численным перевесом врага были не редкость, но мне отчаянно не хватало оружия во второй руке, поэтому за неимением оного, крепче взялась за имеющееся. Так я смогу использовать лезвие и эфес одновременно.
И вскоре случай подвернулся. Оба тронулись с места и, словно стая собак, скалившаяся на волка, обрушились на меня попытками нападения. Но их атака сорвалась, стоило мне отскочить в сторону. Я натянула широкую улыбку, медленно отступая и маня глупцов насмешкой. Они, как дети, велись на численный перевес и, увлекаясь возможностью, шагали ровно туда, куда я их вела.
А пункт назначения я придумала сходу. Неподалеку от лагеря мы расставляли звероловные ямы, и сегодня охота обещала быть удачной. Я шла спиной, неприкрыто рассматривая их лица, а когда мы приблизились, один заподозрил неладное. Он резко налетел на меня, я отбила удар эфесом, враг отпрянул, но сразу накинулся новым порывом. Второй, глядя на него, решил не отставать. С двух сторон они настигли меня, но я уже ждала момента, чтобы воплотить задумку.
Дождавшись, когда оба окажутся на одной линии передо мной, я на глаз прикинула расстояние, и, завидев очередную попытку атаки, опустилась на одно колено. Оставляя тем самым вражеский замах без цели, я толкнула ближайшего рукоятью. Другой уже летел в прыжке с мечом наголо, но меня защищало огромное лезвие, выставленное перед ним. Он замешкался, а мне оставалось лишь пустить оружие в правильное русло. Понимая, что нужно передвигаться, дабы не налететь на смерть, враг стал отходить, меняя при этом вектор движения. Я следила за каждым его шагом и оказывалась, вместе с тем, вновь между двух "огней".
Первый разведчик поднялся и находился теперь ровно позади меня и ждал, вероятно, знака от товарища. Мне нужно было как-то вернуть направление, чтобы вывести их на ловушку, но четким планом я сейчас не владела. Я перехватила меч одной рукой и замерла в ожидании нападения.
Но и враги не спешили. Тот, что стоял передо мной, не смел и шевелиться, второго я не слышала. Но одна лишь слегка приподнятая бровь первого стала сигналом к действию. Я, не думая о том, как может отреагировать другой, порывом кинулась на него: пора уже было кончать с этим нелепым действием. Однако реакция неприятеля совершенно искренне застала меня врасплох. Он упал на колени, выбросил меч, склонил голову и, глядя в землю, прошептал:
— Пощадите, не убивайте.
В полном недоумении я совершенно обоснованно замешкалась, медленно опустила уже занесенный над бедолагой меч. Из его действий становилось очевидно, что он говорил всерьез. Но что замыслил второй? За все недолгое время боя определенно читалось, что они не отрабатывали совместные атаки, и действия выходили весьма хаотичные, поэтому вряд ли и сейчас они планировали связку. Я обошла склонившегося сзади и устремила взгляд на его товарища.
Мне не пришлось долго удивляться и придумывать версии: за спиной второго, приставив нож к горлу, стоял Ларс. Ну, конечно! Не с проста я не заметила шагов! Так. значит, у него просил пощады этот человек? Ничего, он еще будет мне в ноги кланяться! Ларс ударил разведчика по коленям, он упал и по примеру товарища уронил взгляд на землю. Я лезвием прикоснулась к ключице сдавшегося. Но Ларс вмешался:
— Он прав, Вероника. Они полезны живыми. Нам нужно знать, сколько их.
— Тогда мы спросим их поодиночке. И если их ответы совпадут, я готова пойти на такой уступок, — одним рывком я поставила пленника на ноги, с силой прислонила его спиной к стволу, предплечьем зажала шею. — Говори.
Возвращение
— Н-нас было шестеро... я говорю честно. Все, что угодно, только не убивайте.
Он дрожал. Что побудило его внезапно сменить тактику и проситься в плен, предстояло еще узнать. Я обратилась к Ларсу:
— Что у тебя? Этот говорит - шестеро.
— Пятеро...
Я не успела позлорадствовать, как "мой" задержанный в голос начал нападать на своего товарища:
— Ты безумец! Жить не хочешь? Чтоб тебя! – он говорил так яростно, что мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы укротить его пыл и удержать в своей власти. Но его теперь бывший союзник имел противоположную точку зрения:
— Кто еще обезумел, ты, недоразвитый? Лучше умереть, чем к этим! – он зло кивнул в мою сторону и сплюнул под ноги. Ларс влепил ему подзатыльник, нахмурившись, глянул на меня. Я приняла решение мгновенно. Взяла пленника за шиворот и приволокла к его соратнику. Ларс взял надсмотр над обоими. Друг на друга они косились с презрением. Я в это время величественно расхохоталась:
— О, ребята, не ссорьтесь! Вы такие сладкие, когда злитесь, — я наклонилась, заглядывая в глаза обоим по очереди. – Сегодня вам повезло, я знаю, где вам будут особенно рады, мои глупыши. Не переживайте, вам понравится.
Я кивнула Ларсу, он поднял их на ноги, проверил на предмет отсутствия оружия и выстроил друг за другом.
— Руки, — я подошла к каждому и перевязала запястья, благо, заранее запаслась веревкой. — Умницы. Будете также слушаться, все будет хорошо.
Но по внешнему виду пленников читалась полная безнадега — возможно, они и были правы в том, что лучше умереть, но они сами попросили помилование, в чем я, несомненно, не могла им отказать. Мои девочки порядком обрадуются.
Глянула на Ларса. Он ничем не показывал своего отношения к происходящему. Впрочем, вполне возможно, что ему и впрямь было все равно. Несмотря на благородство и его честь, мы только что избавили и его от пятерых потенциальных врагов, поэтому препятствовать расправе над ними было крайне нелогично с его стороны. А над методами пусть не беспокоится: амазонки — мастера своего дела.
Но он и не переживал: влепил еще разок по оплеухе каждому и выстроил друг за другом, сам встал позади и вооружился мечом одного из пленников. Я одобрила и определила курс.
— Идем, — сказала. – Не бойтесь, это совсем не далеко. — И повела наш "отряд".
Нам нужно было возвращаться. Судя по всему, оставался еще один заплутавший разведчик, но я позволила себе сначала разобраться с пленниками. Тем более Ларс ничего не сказал против, значит, наши мысли насчет действий совпадали. И мы двинулись к лагерю. Заявляться через главные ворота я не хотела — лишнее внимание нам ни к чему, поэтому повела ребят к потайному месту.
Теперь мы вышли из леса и передвигались по возможности ближе к частоколу, чтобы не пропустить вход. Пленники не издавали ни звука, ровненько двигались по моему следу. Ларсу даже не приходилось подгонять их или делать замечания: разведчики оказались на диво дисциплинированными. Что ж, пожалуй (и мне пришлось признать это), строжайшее повиновение полностью достигалось благодаря беспрекословной преданности Вилорму. Не с проста Ларс бежал, не каждый мог перечеркнуть себя как личность ради службы своему господину. И в этом мы, я внезапно осознала, оказались на редкость похожи.
За все время, проведенное рука об руку с ним, мои мысли так или иначе возвращались к Ларсу. И тогда я вспомнила, о чем говорила Анна. Она боялась его, не сумев считать мотивы. С ним было легко: он не просил объяснений, шел рядом и поддерживал атакой, принимая решения. Что крылось за его согласием, оставалось лишь гадать. Несомненно, позже я собиралась подумать об этом. Сейчас передо мной возникли две нежданные заботы, и мы уже подходили к тайному входу.
Шатер сладострастия
Он находился не так далеко от окраины лагеря, мы чуток прошли назад, когда я заметила среди кольев меченый. Легким движением руки я сдвинула его в сторону, открывая проход внутрь. Ларс кинул на меня быстрый взгляд и крепче подхватил обоих пленников под руки. Сначала он протиснул вперед одного, следом прошел сам, с силой уводя второго. Он хотел бежать и оттого неумело сопротивлялся. Момент уязвлял нас, но именно поэтому я замыкала строй. Заметив заминку среди пленников, я поспособствовала их продвижению ударом по лицу последнего.
— Ты будешь первый, — я поспешила объясниться и, окинув глазами лес напоследок, закрыла вход и зашла сама.
Тот схватился за пылающую щеку и бросил на меня свирепый взгляд, звучно и часто задышав. Я встала напротив и с улыбкой сказала:
— Сколько ярости! Мои девочки любят серьезных, ты явно придешься им по вкусу. — Он буквально прожигал меня насквозь, не скрывая отношения к происходящему. Играя на его ненависти (тоже Вилорм воспитал!), я взяла его под руку и повела меж шатров в поисках нужного. Что удивительно, его товарищ вел себя совершенно по-другому: он смирился и пялился себе под ноги. Ларс замыкал шествие.
В лагере снова отбивали ритм сабары, с центра сбора доносились радостные крики, притопы и хлопки. Основная масса амазонок сейчас наслаждалась праздником: кто не участвовал в турнире, наблюдал за поединками, вкушал яства, пил вино и чествовал Анну. Она это заслужила, пусть хоть сегодня расслабится и почувствует себя королевой. Но оставались сегодня и те, кто не принимал участие ни в качестве бойца, ни в качестве зрителя. Именно к ним я спешила сейчас отправить пленников.
И речь шла не о часовых, чья доля беспрестанно охранять порядок и покой в лагере, и не о знахарках, несших пост в день праздника на случай мгновенной помощи раненым в турнире, сорвавшим голос в песне или перебравшим с едой и выпивкой. Да, они несли службу даже в столь торжественный день, как сегодня, и отвлекать их от задания было крайне неуместно. Я приближалась к черному шатру, выделявшемуся среди низких палаток размером и красками.
На черных полотнах его изображались цветные витки, переплетающиеся линии радуги, узоры. В высоту и ширину шатер превосходил остальные втрое. Когда я заходила сюда в последний раз, не могла и помыслить, к чему приду и за счет чего окажусь на пьедестале. И сейчас, вновь оказавшись у входа, я ощутила холодную дрожь в руках и тянущую боль внизу живота. Но не время терять силы на прошлое, теперь у меня дело. Я раскрыла входные полотна и оказалась во тьме, полной дурмана и пьянящих мелодий.
Здесь играла совсем другая музыка. Вместо воинственных ударов снаружи, в шатре сладострастия переливались лунные струны арф. Вместо солнечного утра внутри царила вечная ночь, наполненная сладостными стонами, горячими дыханиями и неприличным шептанием на ухо. Это было то место, где в лагере амазонок можно увидеть мужчину, но вход сюда дозволялся далеко не всем. Но если ты захватила воина, тогда имеешь полное право быть здесь.
В моем случае никаких условий не требовалось, но уже более пяти лет моя нога не ступала за порог этого шатра. И сейчас подступившей тошнотой к горлу как будто лавина прошлого накрыла меня. Внезапно моя продуманная игра в отношении пленников потеряла всякий смысл — мне стало все равно, что придумают мои соблазнительницы в отношении бедолаг. И участвовать в происходящем даже в роли наблюдателя мне хотелось меньше всего.
Однако, чтобы убедиться, что все мои мужчины дошли до места назначения благополучно, я обернулась. Что ж, обстановка произвела нужный эффект. Вероятно, пленники ожидали увидеть пыточную, темницу, грязевую яму или еще чего из арсенала дикарей, но подобное... Они ошарашено косились по сторонам в поисках орудий пыток, а, не найдя, тупили взгляд при виде обнаженных красавиц. Сладкими убийствами славились только амазонки, так что этим счастливчикам определенно повезло оказаться здесь. Юные девушки, заметив движение у входа, моментально окружили нас и буквально пожирали взглядом мужчин.
За гранью сладкого
— Вы только поглядите, кто к нам пожаловал! – говорила главная соблазнительница моего лагеря, Эррэйя. Голос ее был тих и соблазнителен, так что я сразу оценила промежуток времени, за который мои пленники уже начнут сходить с ума от кажущегося счастья. И тем сильнее он сокращался, что на каждом шаге навстречу нам ее короткая прозрачная сорочка колыхалась, открывая бедра, а волнистые волосы едва касались плеч и притягивали внимание переливами в тусклом свете свечей. По ее грации, расправленным плечам и взгляду читалось, что она — хозяйка шатра, и сейчас она с великим радушием принимала гостей.
Когда-то мы рука об руку проходили посвящение, охотились и даже развлекались как могли в суровые времена нашего детства. Теперь наши интересы, вероятно, расходились, но я не могла знать наверняка: с тех пор, как я стала королевой амазонок, жизнь поменялась не только у нас двоих. Поэтому в моих глазах она казалась, в первую очередь, отменным бойцом и охотником, а уже после — искусной соблазнительницей. Хотя, если честно, в каждой из нас сочетались эти качества, вопрос стоял лишь в том, что выставлять на первое место.
— Здравствуй, Эррэйя. Давно не виделись. Рада, что у тебя все хорошо, — я указала на обстановку. Где-то вдалеке я уловила сладкий шепот и непринужденный смех, усмехнулась. — Так уж получилось, что сегодня праздник, а вы без даров.
— Весьма, весьма польщена, моя дорогая, — она подошла ближе, и я уловила легкий аромат свежести, притягивающий своей ненавязчивостью. — Ты давно не заходила, Вероника, и несколько запамятовала, что мужчины при входе снимают доспехи.
— Всецело доверяю правилам твоего дома. Распоряжайся ими, как пожелаешь, и моя просьба, сделай так, чтобы в конце они умоляли о смерти, – я переняла ее манеру говорить, и сейчас мы пересеклись взглядами. Она улыбнулась мне в ответ, я отошла назад, продвигая вперед пленников. По одному только кивку Эррэйи их окружили амазонки и наблюдали, пока те расправятся с одеждой. Но хозяйка шатра не собиралась меня отпускать. Она приблизилась, ее взгляд скользнул сквозь меня, а губы так же сладко прошептали:
— Хочу его, — она протянула руку вперед и пальцем поманила Ларса. И лишь тогда я вспомнила о его присутствии. Совсем забыла, что и он здесь такой же пленник, как те двое.
— Я уже бывал здесь, Эррэйя. Вероятно, ты не знаешь, но... я бы не хотел повторения, – Ларс отозвался сам.
— Он пока не заслужил. Видишь ли, у нас незаконченное дело.
— У вас? Общее дело? Не смеши меня, — девушка ухмыльнулась. – Никогда не поверю, чтобы ты вела общие дела с мужчиной.
— Ты как всегда права, милая, — я подошла ближе и над ухом шепнула. — Но ты же видишь, какой он красавчик. — Далее подмигнула старой знакомой и, пятясь назад, махнула Ларсу, и мы вместе оказались на улице.
Прежде чем идти ловить оставшегося лазутчика, я хотела заглянуть на праздник и проверить, все ли в порядке, и заодно взять на прицел Анну. Мы направились в сторону арены, Ларс поравнялся со мной и на этот раз первый спросил:
— Что с ними будет?
Я бросила на него удивленный взгляд, не сбавляя шага:
— Ты же уже бывал в шатре соблазнов, так ответь себе...
— Как видишь, я пока живой и невредимый, а этих бедолаг вряд ли ожидает такая милость от смертельно страстных амазонок, как Эррэйя.
— Ты зря думаешь, что только утехи правят желаниями амазонок в том шатре. Большинство девушек, что были там, пришли, чтобы зачать ребенка. А эти двое им как раз пригодятся. А после... я стараюсь не думать, ладно? Пусть это останется твоей фантазией.
Ларс ухмыльнулся, но вопросов больше не задал. Мы огибали линию палаток и по дуге подбирались к главному сборищу амазонок. Уже отсюда слышался рык, звон мечей и крики наблюдавших. Сабары вновь отбивали воинственный ритм, воодушевляющий на бой. И пока мы пробирались, я в продолжение темы спросила:
— Ты женат?
Продолжение праздника
— Что? – Ларс не смог скрыть ошеломления в голосе.
— Это обычный вопрос, так ответь!
— Это не обычный вопрос, Вероника! Тем более для тебя. Давай лучше обсудим стили боя или руны на моем мече, ладно?
— Поражаюсь тебе, Ларс. Ты весь такой честный, благородный, но в чем ты врешь? Воина Серебренного Креста, служащего при дворе Уркулоса, насколько я знаю, обязывают связать себя узами брака со знатной особой, разве нет?
Мы остановились. Вернее, Ларс сам замялся. Уставился на меня в упор.
— Абсолютно так, Вероника, но не в моем случае.
— Ну, нет так нет. Нашим проще. А мне все равно.
— Зачем спрашивала тогда? — мы снова двинулись.
— Привилегия такая у меня: спрашивать. Поэтому, будь любезен, озвучь версию, где может скрываться оставшийся разведчик?
— Да где угодно. Если изначально он мог располагаться по другую сторону ворот, то теперь наверняка переместился... если вообще не ушел, что хуже.
Я кивнула. Мы потеряли достаточно времени с двумя последними лазутчиками, так что запросто могли упустить этого. Тем временем мы подошли достаточно близко, чтобы наблюдать за праздником, но оставаться на расстоянии, позволяющем скрываться. Отсюда хорошо была видна арена и две яростно дерущихся амазонки. Толпа шумела и выкрикивала временами слова одобрения или, наоборот, позора. Все веселились. Кто не наблюдал за боями, тот продолжал отплясывать под звуки сабаров, кто не плясал, тот или возился с детьми, или общался с подругами.
Я несколько успокоилась, удостоверившись, что все под контролем, но Анну я отсюда не видела: толпа и палатки скрывали обзор. Поэтому я моментально приняла решение:
— Сейчас очень осторожно и по возможности незаметно идем к Дереву Мудрости, оно сокроет нас от лишних взоров, мы проследим за Анной и оттуда уже пойдем в лес.
Мужчина тоже крутил головой, намереваясь поймать в радиус обзора девушку, но ничего не выходило, поэтому мой план мы сразу воплотили в действие. И, оказавшись возле Древа, я увидела все.
Анна, уже порядком подуставшая от чуждого веселья, уставилась в одну точку и вряд ли уже что-то замечала перед собой. По правую руку от нее находилась Кейра и внимательно следила за ней, но слева сидел человек, уж очень напоминавший снаряжением только что убитых. Он наворачивал за обе щеки угощения, расставленные перед ним, запивал вином и растекался в блаженстве. Анна повернула голову в его сторону и, поменявшись в лице, что-то увлеченно заговорила.
— Что скажешь? — не отводя глаз с картины, я обратилась к Ларсу.
— Зная Анну, этого стоило ожидать. Она не успокоилась бы, не получив свою долю пирога.
— И ничего, что она замыслила это за моей спиной?
— Вероника, если я правильно понимаю, ты сама изъявила желание покинуть праздник и открыть охоту на разведчиков.
— Да, да! Верно! — я впилась глазами в мужчину. — Но с ее подачи!
— А теперь вспомни, у кого она училась. Ты бы поступила по-другому?
Я отошла от Ларса и опустилась на землю, опираясь спиной о могучий ствол. Как у него все было просто! Каждым словом он защищал ее. Но зря, все зря, Ларс. Она не оценит. Даже если узнает о нашем разговоре, она кинется на тебя с мечами.
— Сожалею, Ларс. Поход отменяется. — Я подняла глаза на мужчину. Он смотрел ровно перед собой, не отпуская взглядом Анну. — Славно сработали.
— Да, пожалуй.
— Праздник в самом разгаре. Угощайся яствами, вином, женщинами. Для тебя, как для почетного гостя, все самое лучшее. Наслаждайся.
— Почетного гостя? Ты шутишь? С каких это пор?
— Все меняется, Ларс, — я поднялась. — Даже наш недолгий поход в лес что-нибудь значит.
Он ненадолго еще задержал взгляд на мне, но ничего не ответил. Кротко кивнул, развернулся и направился в сторону своего шатра. Я осталась одна.
На своих местах
Анна всегда хотела мести. С того самого дня, как я ее впервые увидела, она знала, что будет мстить. У нее не было ресурсов, навыков и знаний, но одно непреодолимое желание перекрывало собой все преграды. И я помогла ей.
Прошло пару лет, и она владела всем, когда уходила отсюда: целью, средствами, поддержкой. Как она воспользовалась ими, Анна не раскрывала, но месть до сих пор горела в ней самым ярким огоньком. Она изменилась: вопреки своим убеждениям одиночки, ввязалась в совместный поход. Вероятно, она не могла предугадать, что встретит Ларса, но зачем ей в попутчиках две неуклюжие принцессы? Разве что только они могли вывести ее к цели. Но сейчас среди участников конфликта появилась еще фигурка Глаза Дракона.
Возможно, совпадение. Но, скорее всего, попутная цель. Такая же попутная, как появление Ларса. Но только почему она согласилась? Неужели цель оправдывает и это средство? Если так, то она настроена решительно. И, значит, захват разведчика имел под собой более веские основания, чем обычное любопытство.
Одернув себя от лишнего накручивания, я поспешила воочию лицезреть происходящее в центре. На арене все так же продолжались бои, азарт наблюдателей возрастал с каждым ударом. Правила обуславливали участие с любым оружием, любой тактикой и противником. Амазонки могли вызвать сражаться соперницу насмерть или устроить дружеский бой с единомышленницей. Поэтому зрелище получалось каждый раз новое, непредсказуемое и захватывающее. Что скрывать — я и сама любительница посмотреть на своих подопечных. Турнир наглядно показывал все прорехи в подготовке воительниц, их характер и стиль ведения боя. В такие моменты я видела их насквозь. Но сегодня передо мной стояли иные задачи. И с одной из них мне предстояло разобраться прямо сейчас.
Анна заметила меня еще издалека. Она подала мне еле заметный знак подойти ближе. Внутренне я готовилась к худшему, поэтому ее инициатива меня порадовала, и я поспешила присутствовать рядом. Кейра же переступала с ноги на ногу и стремилась по максимуму освободить стол от пустых блюд. Завидев меня, девушка едва сдержала вздох облегчения: видимо, непросто пришлось ей на протяжении дня, — хотела поклониться, но я издалека махнула ей обойтись без почестей и сразу перевела взгляд на "проблему".
— На колени! — это стало первым, что я услышала, подойдя ближе. Анна, за день выработав командный голос, давала понять бедолаге, где его место на самом деле. — К ногам королевы! Живо!
Он пробормотал что-то несвязное, потянулся за кубком с вином, но Анна жестко ударила его по руке. Он недоуменно захлопал глазами, потирая ладонь.
— Мы договаривались!
На этом порядком подвыпивший лазутчик переглянулся через оба плеча и, не держа себя на ногах, рухнул передо мной.
У нас появилось несколько мгновений, чтобы обменяться мыслями. Анна безмолвно указала на него и кивнула в сторону арены, я вытаращила глаза, думая, что неплохо было бы отрезвить его и заставить говорить о планах Вилорма. Анна, вероятно, догадывалась о моих сомнениях и жестом показала, что все под контролем. Сейчас мне оставалось лишь довериться ей и поспешить поднять товарища, пока его не стошнило на мои сапоги.
— Чего же так грубо? Голубчик, не переживай, ты в гостях амазонок, а мы с почестями встречаем мужчин, — я отошла и разместилась возле Анны, Кейре подала знак поднять бедолагу с земли.
— Не переживай, дорогая. Почести уже отданы. Наш друг Хнио успел познать все прелести гостеприимства амазонок: зрелище турнира, отменную еду и выпивку, а также красоту юных дев. — Голос Анны переливался песней, и в этот момент словно стерлась грань между нашим общим прошлым и временем, что отдалило нас. Мы вновь вместе участвовали в игре амазонок и, в первую очередь, наслаждались искусством друг друга.
Наивысшая любезность
— Осталась самая малость, — Анна продолжала. — Хнио, милый, докажи свою преданность в бою, сейчас самое время.
Я покосилась на девушку, но спорить не стала. Подыграла улыбкой:
— Вперед, мой воин. Не терпится увидеть тебя во всей красе. Сущий пустяк. Кейра, вручи нашему гостю оружие. Он заслужил.
Моя помощница бесцеремонно достала меч из ножен и своими руками сомкнула его ладони на рукоятке. Тот, упустив опору, пошатнулся, но губы расползлись в благодарной улыбке, будто это было воплощением его самого главного желания.
— Бедняга. Он искренне верит в шанс своей победы. Чем ты его напоила? Даже пьяница трезвеет, когда дело касается его жизни.
— Вероника, не глупи. Мне помогли твои девушки, а они мастерицы своего дела.
— Я пропустила что-то интересное?
— Без тебя никак, дорогая. Я выудила сведения несколько иным образом, — Анна, не скрывая взгляда, повернулась ко мне. — Поэтому теперь самая большая польза от бедняги — живописное зрелище его смерти.
— Ничего живописного, — я фыркнула. — Он на ногах-то не держится. Никто из наших не согласится состязаться с ним.
Две амазонки, играючи, сражались в центре. С каждым ударом они подбадривали друг друга словом и намеком на огрехи. На несколько мгновений я увлеклась зрелищем. Одна поборола другую, и они свалились на землю, вцепившись. Образы прошлого так и плыли перед глазами, но я отгоняла их: сейчас не время для воспоминаний.
Какое-то время амазонки еще старательно боролись на арене, чем порядком наскучили неискренностью зрителям: народ хотел крови. Девушки поняли, что пора заканчивать, помогли друг другу подняться, но, прежде чем покинуть поле боя, не сговариваясь, стали освобождаться от снаряжения, при этом плавно поведя бедрами. Музыканты, уловив такт, принялись отбивать неспешный ритм, наблюдатели присоединились хлопками и притопами. Две девушки, хитро переглянувшись, вышагнули из сапог, расстегнули заклепки на доспехах и одновременно развернулись, прошлись кругом по арене, демонстрируя соблазнительные изгибы и округлости своего сильного тела. Вот тогда народ зарукоплескал и засвистел, требуя продолжения. Довольные, амазонки опустились на одно колено перед нами, поклонились и только тогда под гул толпы покинули арену.
А та, в свою очередь, порядком встрепенулась и радостно встречала своих героинь. Да, бои на раздевание слыли любимой утехой среди воительниц, но не проводились с незапамятных времен, и поэтому сейчас я была благодарна этой парочке, что напомнили о традиции. И, не дожидаясь, пока нарастающие крики не превратятся в массовую драку, я поднялась, сделала пару шагов к центру, чтобы привлечь внимание. Шум резко прекратился, и я заговорила:
— Прекрасные дамы, благодарю вас за зрелище и обещаю, что сегодня мы еще вернемся к подобным развлечениям, хотя и чуть позже. — Я сделала паузу, улавлиая одобрительный посыл толпы. — А сейчас обращаю ваше внимание на нашего гостя Хнио. Выходи, мой друг, не стесняйся, порадуй нас своим мастерством!
Я повернулась в сторону пленника. Казалось, что он даже пришел в чувство и ровно стоял на ногах. Народ, следуя направлению моего взгляда, стал выискивать среди своих чужой силуэт мужчины. Кейра поспешила его подтолкнуть, а после взяла за руку и сама вывела в центр. Он оглядывался по сторонам и в конце концов уставился на меня.
— Не переживай, вот твой шанс представить свое мастерство перед нами и принять участие в почетном турнире амазонок. И помни — в случае победы ты получишь общество любой моей воительницы! И знай, что мы хороши не только в бою.
После я подмигнула бедолаге и вернулась на свое место под одобряющие восклики и аплодисменты амазонок, Хнио озирался.
— Пытается найти ту, которая согласится бороться с ним, — усмехнулась Анна и потянулась за кубком. Я, дождавшись, пока гул утихнет, заключила:
— Пусть покажется та, которая сразится с нашим другом и одарит нас великолепным зрелищем боя!
Теперь вместе с пленником головами закрутили и амазонки, но никто не появлялся. Я также пригубила вино и ответила Анне:
— Про что я и говорила. Никто не выйдет.
— Не спеши...
Я не успела распознать новые нотки в голосе подруги, как заметила прямо перед собой летящий нож, разрезающий воздух, но находящий цель под горлом несчастного Хнио. Он упал мгновенно, не успев ухватиться за рану. Его шея окрасилась в красный. Я вскочила, переводя глаза с арены на Анну и обратно. Толпа так и ахнула.
— Это ты подстроила? – только и смогла произнести я, недоуменно уставившись на девушку. А она не скрывала радости и, перекинув ногу на ногу, протянула:
— Нет... но я позволила случиться.
Треугольник
Пока я приходила в сознание, Кейра, не теряя времени, вышла в центр и беспристрастно подхватила неподвижное тело за руки и поволокла прочь. Песок превратился в кровавую дорожку и порядком поредел. Я сделала шаг и, пользуясь всеобщим замешательством, произнесла в пустоту:
— Кто бы ты ни был, покажись!
Амазонки как одна обнажили мечи, со смотровых вышек приготовились к выстрелам луки. Анна подошла ближе, но оставалась чуть в стороне
— На нем разведка врага не заканчивается. Придут другие. Я успела выведать, что Вилорм открыл охоту на вас, считая тебя зачинщиком новой розни. Сейчас их было шестеро, скольких вы поймали?
— Этот последний, — я не повернулась к ней. Она знала больше моего, и теперь я казалась себе марионеткой в ее руках, несмотря на то, что сама вызвалась поймать лазутчиков. Она амазонка... и куда бы не пыталась сбежать, навсегда останется ей. Одним только умением выуживать сведения из минимума ресурсов Анна пользовалась чаще, чем дышала. — И ты, конечно, знаешь, кто убийца.
— Разве могут быть сомнения? Найдется ли хоть одна амазонка, чье желание мести Вилорму превышает страсть к кровавым зрелищам? Сомневаюсь... Поэтому остается лишь один...
Но ей не пришлось заканчивать фразу. Из толпы озирающихся женщин неторопливой уверенной поступью показался Ларс. Сначала он протиснулся вперед и встал во главе амазонок, а, поймав мой взгляд, вышел в центр арены. Мое внимание привлек короткий меч, занявший свое место на поясе воина, однако в доспех мужчина так и не облачился. По традициям лагеря любой мог бросить вызов победителю предыдущего боя, а, поскольку противником Хнио так и не обзавелся, Ларса как раз можно было считать таковым. И сейчас он, вероятно, ждал своего следующего врага.
— Анна? Не твоя ли очередь размяться? Никто не пойдет сражаться с ним, когда привилегии у нас с тобой. А выбирать кого-то, кроме тебя, сейчас крайне бессмысленно, — я повернула голову в сторону Анны и ждала ее ответа. Она промолчала, но я заметила, как пристально она впилась в глаза мужчины, и тогда продолжила:
— Это твой шанс. Кто знает, когда еще выпадет возможность, а сейчас все увидят твою победу! Оставлять победителем турнира чужака при всем своем легкомыслии не позволю даже я. К тому же, твой триумф станет превосходным завершением праздника.
— Не здесь... я не стану, Вероника.
Я вновь обернулась на Ларса. Он не поменял положения, но взгляд проходил сквозь меня, и становилось совершенно ясно, с чьим он сейчас пересекался за моей спиной. Не нужно быть ясновидцем, чтобы ощутить пылающие из глаз обоих ошметки пепла — единственного, что могло остаться после встречи этих двоих.
В мертвой тишине, внезапно накрывшей лагерь, плеск вина в кубок мне показался бурей, а крупные глотки — оглушающей лавиной внутри. Вмиг растеряв смысли и цели, я медленно, растягивая каждый шаг, подошла к мужчине. В спину мне впивались изумленные взгляды моих подопечных, но я наслаждалась этими мгновениями.
И пусть Ларс с Анной разбираются на своем личном поле боя, но здесь и сейчас непредвиденно возник шанс укрепить неразрушимые позиции королевы.
— Надеюсь, моя прическа не пострадает, — я остановилась в шаге от Ларса, ровно напротив него, и, пока я внимала восторженным крикам и аплодисментам, мужчина не скрывал удивления:
— Вот уж чего не ожидал, так скорой встречи с тобой, — он выпрямился и с некоторым трудом оторвал взгляд от девушки. Я подошла еще ближе:
— Ты хотел ее...
Анна напряглась и не сводила с нас пристального взгляда. Никто из нас троих не ожидал подобного завершения праздника, но моментом воспользовалась я. И так, с первым ударом сабаров мы вновь разошлись на шаг, со вторым — обнажили мечи, а с третьим начался бой.
Бой
Один миг, и тишина. Даже дыханий среди толпы не слышалось, замерли все без исключения. Шаг в сторону показался до жути скрипучим, как лязг заржавевших колес кареты. Но Ларс, словно бы и не заметил его. Я взяла правее.
Он не был моим врагом. Я не хотела его убить, как Анна. Он был лишь моим знакомым. Нашим общим знакомым, если точнее. При этом общим как с ней, так и с Вилормом. Удивительное дело, этот счастливчик успел завести знакомства со всеми сторонами конфликта! Что-то он таил, и моей первоочередной целью сейчас стала разгадка того, что скрывалось годами. Я сделала шаг вперед.
Ларс отступил. Я вновь отошла вправо.
Мы никогда не сражались прежде: ни по одну сторону, ни против, — но сегодня мы оба закрыли этот пробел в нашей истории. При владении даже мельчайшими сведениями о враге (способы выявления которых искусно постигали амазонки), построение верной тактики становилось основным фактором успеха. Но цели Ларса оставались скрыты. Зачем он вмешался в процесс казни врага, связывая себя бременем боя? Какие мотивы ведут его? Вопросы так и требовали ответов, но не сейчас... пока не время. Я обдумаю его действия после победы.
Я начала атаку с фланга, но Ларс не спешил встречать меня ответной. Он увернулся, но я не желала ждать. Наступая решительно и ровно, на каждом шагу я в исступлении рассекала воздух. Ларс, не меняя направления и темпа, отходил. Поэтому, вопреки ожиданию холостого выпада, внезапная преграда вернула восприятие реальности. Мужчина блокировал удар, но после я с небывалым рвением повторила атаку. Теперь каждый мой замах встречал под лезвием меч врага.
Тишину сменил нарастающий звон. И ни один другой звук не мешал сосредоточиться — в рядах зрителей до сих пор висело напряжение. Но загнав врага к краю арены, я зарычала. Ну, давай же, Ларс, хватит бежать, сойдись со мной в схватке! В следующий удар я вложила все силы: враг загнан в угол, я настигла его, отступать больше некуда. Интересно, как же ты выкрутишься сейчас, закаленный воин?
И мои расчеты подтвердились. Занося уже порядком потяжелевший меч, я отвожу острие в сторону — ровно туда, куда делает шаг Ларс. Зная, что на окраине встреча неизбежна, он заходит с фланга. Но мой меч уже встречает его там.
Я не успела считать эмоции мужчины, когда наши лезвия встретились и задержались совсем рядом с моим открытым телом. Впервые я пожалела об откровенных изгибах доспеха, созданных для придания воинственному образу амазонок привлекательный вид. Ларс же использовал уловку моего снаряжения исключительно в боевых целях.
Руки задрожали. Первые, ни к чему не приведшие атаки напомнили о себе тянущей болью. Лицо Ларса не выдало ни одной эмоции, его спокойствие более подчеркивалось моим тяжелым дыханием, вновь переходящим в рык.
Но с болью пришла сила: то ли азарт, то ли вино кружили голову, и, с трудом сдержав удар, я атаковала снова. Прошмыгнув под широким плечом мужчины, я пошла на сближение. В отличие от моего снаряжения, уязвлявшего живот, Ларс был одет в одну только рубаху, так что любое попадание порядком ослабило бы врага, но я метила в бок. Лезвие моего меча, снизу занесенное для удара, как по льду, проскользило о вражеское, и пока я достигала равновесия, мужчина вывернул руку и, слегка отведя эфес, обернулся вокруг своей оси.
Меня, играя солнечными бликами, манило ускользающее лезвие, я потянулась за ним, но слишком поздно разгадала уловку. Ларс резко опустил оружие, в два шага оказался позади меня и легким движением руки прекратил мою атаку, захватив за предплечья. Его меч, блестяще справившись с предыдущей задачей, рассек мне ногу чуть выше колена, я встрепенулась в попытках вырываться. Но в отличие от меня, Ларс сохранил в бою все свои силы.
Тяжелое дыхание заложило уши. Амазонки всколыхнулись, но я практически не слышала их крика. Жаль, не видела Анну сейчас, она бы оценила неожиданность момента. Горячая кровь стекала в сапог, ступня скользила внутри, дыхание выравнивалось. Приходило понимание того, что я должна делать.
Разрушенные надежды
Я согнула свободную от меча руку и дотронулась до предплечья мужчины. С прикосновением его хват усилился, что я невольно вдохнула. Теперь он был сосредоточен на моем захвате, каждый его мускул удерживал в напряжении мое обессилевшее тело. Не смея сопротивляться, я осторожно подняла голову, попутно улавливая пылающие взгляды ошеломленных амазонок, рассыпала огненные волосы на плече у мужчины и губами потянулась к уху:
— Не могу противиться твоим объятиям, Ларс. Так, может быть, возьмешь уже свой приз и покинешь арену?
На удивление, Ларс отозвался сразу:
— Я не самоубийца, Вероника, и прекрасно понимаю твою игру, — он крепче сдавил мне руки. — Но мы ничего не говорили о призе.
— Мы оба можем уйти прямо сейчас. Это станет самой желанной кульминацией вечера. Все поймут, — я помедлила, прежде чем добавить. — Даже Анна...
Ларс полностью владел ситуацией и с действиями не спешил. Я была готова ждать ответа сколь угодно долго, но с каждым следующим мгновением ожидания детальнее продумывала план отхода. Но мужчина опередил меня. Одним рывком мы развернулись в противоположную сторону и оказались ровно напротив Анны. Казалось, что она так и не тронулась с места, с тех пор, как я ушла. Весь ее внешний вид кричал о том, что ей ничего не стоит прямо сейчас броситься в атаку, но чью сторону она бы приняла, теперь я утверждать бы не взялась, хотя также знала, что она не покинет трон.
Наверняка, Ларс тоже считывал ее. Все время, которое девушка провела в бессознательности, он пытался добраться до нее, я запретила. А сейчас была возможность хотя бы малость разгадать ее отношение к происходящему, но Анна ничем не показывала его. Она овевала взглядом нас обоих, не роняя ни единой эмоции. Ее состояние выдавала лишь напряженность и чрезмерная сосредоточенность.
— Выбор у меня небольшой, Вероника. В своем лагере ты в любом случае победитель, — не меняя положения, Ларс согласился.
И в знак содействия значительно ослабил хватку. Рефлекторно я стала вдыхать как можно больше воздуха, но одернулась: не стоило выдавать игру. В тот же миг я напрягла скованные руки и локтем ударила Ларса в живот. Он попятился назад, я обернулась и занесла над ним меч, но он отразил выпад.
На следующем ударе наши мечи схлестнулись, борьба продолжилась, но руки уже не слушались, покрываясь крупной дрожью. Ларс сильнее, и глупо с этим спорить, тем более в бою на глазах у своих подопечных. Поэтому я отступила. Не в силах держать удар, я бросила меч на землю, а, поддавшись порыву ударной волны, упала следом.
Перед глазами заиграли мутные огоньки, сливаясь с бликами тусклого солнца, но в мыслях возникали старые образы. Только раньше место мое было ровно напротив меня настоящей. А сейчас все зависело от Ларса. Он мог что угодно в этот момент: продолжить атаку, поддаться игре или доверить решение королеве. Меня устраивал любой вариант: я на своей территории, мне ничего не грозит.
И он глянул на Анну — все верно, в такой ситуации исход должна определить она. Какое-то время он оставался в ожидании, при этом направляя острие меча ровно в мою сторону. Вероятно, девушка ничего не ответила на его немой вопрос, так как он резко повернул голову на меня и застыл в нерешительности. Крики амазонок вновь сменились безмолвным ожиданием: как же просто все-таки управлять толпой! Я даже усмехнулась, гоня неугодные мысли.
Мужчина сейчас имел полное право убийства — после моей смерти трон пустовать не будет, а я почему-то подумала об этом только в шаге от реальности проигрыша. И, правда, Ларс вел тонкий расчет: поддался на мой заговор, ослабив хватку в первый раз, пустил пыль в глаза, чтобы я поверила,.. так неужели вот — его истинная цель? Он хотел лишь крови? Преодолев страх последнего взгляда, я поднялась на локте и устремила взор на победителя. Я не сдаюсь, Ларс,.. тебе — никогда.
Исход
Оставался единственный шанс на атаку, мне требовалось лишь подняться и свалить его с ног, навязав рукопашный бой. Но опора ушла из под ног, не успев появиться: от напряжения рана налилась новой кровью, оставляя лужу не только в сапоге, но и на песке рядом. Я попятилась. Ларс подошел ближе.
Его рука поднялась, теперь я надеялась на вмешательство Анны, но тщетно: она молчала, а это означало лишь то, что моя судьба теперь полностью зависела от Ларса — человека, который возвышался надо мной и заносил руку для последнего удара. Я не успела даже испугаться, когда единственным, что я смогла увидеть, стало лезвие врага, черным контуром затмевавшее первые вечерние факелы за собой. Мои уши слышали, как его замах рассекает воздух, глаза смотрели, как меч приближается ко мне, я отвернулась. Но через мгновение, успев оставить скользящий след на песке, он лежал рядом. Став невольной свидетельницей прикосновения лезвия к земле, я подняла глаза на Ларса, готовая в одночасье повторить падение его меча. Но мои чаяния разрушились в тот же миг, когда мужчина сделал еще шаг и протянул мне руку. Мне понадобилось время, чтобы оценить его жест, но, опомнившись, я приняла помощь.
Он с силой дернул на себя, и я не успела сориентироваться, как оказалась на ногах. Рана кровоточила, но боль, словно, исчезла. Я могла слышать лишь торжественные звуки сабаров, оповещающих о концовке боя. Амазонки засвистели, зазвенели бубны. Ларс влился во всеобщее безумие и опустил руку ниже моей талии — он получит свой приз. Мне оставалось лишь подыграть, впервые вопреки своим желаниям. Я закрыла глаза и пропустила руку под его рубаху, повела вверх, освобождая петли от крючков и обнажая крепкое тело бывшего врага.
Девушки визжали от восторга. Мужчины в лагере — редкость, а что уж говорить о таких сладких и крепких, как Ларс? Сильные воины, умело владеющие оружием не хуже амазонок, представляли наивысшую ценность. А он только что чуть было не обезглавил целое племя! Я внутренне усмехнулась — так мало нужно было для того, чтобы доставить им желаемое.
Ларс накрыл мою ладонь своей, и только тогда я признала крупную дрожь, до сих пор не отпускающую мое тело. Впервые я подняла на него глаза, но не увидела ожидаемой усмешки. Он глядел спокойно и, казалось, понимал все, что я ощущаю сейчас, каждую эмоцию. Я затеяла эту игру и сама проиграла в ней, так кого винить? Не ожидая действий от самой себя, поддаваясь какому-то неведомому порыву, я потянулась к нему и с жадностью припала губами к шее. Он крепче прижал меня к себе, но взгляд поднял. И я знала, куда он смотрел.
Амазонки рукоплескали, как будто видели чудо. Снова начались танцы, песни и даже хоровод, теперь круживший возле нас.
— Уйдем отсюда, — оторвавшись от мужчины, я заговорила полушепотом.
Ларс еще глядел сквозь меня, прежде чем согласиться:
— Скорее.
Он развернулся в мою сторону, и мы направились прочь. Но с первым шагом теперь уже отчетливо и совершенно явно отозвалась и ноющая боль в ноге, я захромала. Ларс не нуждался в указаниях, чтобы подхватить меня и пронести сквозь людскую преграду. И она послушно расступилась, благоволя нам.
Редкие огни подпустили к порогу ночь. Мы только шли, неосознанно погружаясь в нее, я разглядывала Ларса. Его таинственность не давала мне покоя и с каждым шагом все больше сводила с ума. Кто ты, благородный воин, предавший господина? Враг, чем-то не угодивший дикой девчонке? А сейчас, со мной, ты... кто?
По пути в королевский шатер мы встретили счастливых поварих, несущих в центр праздничного хоровода барана на вертеле. Завидев нас, они поклонились и радостно пропустили вперед. Напряжение уходило. По мере приближения к моему жилищу звуки затихали, но спиной я до сих пор ощущала обжигающий взгляд, проникавший сквозь все материальные преграды. Но теперь мне было все равно.
Женские разговоры
***
Стемнело рано. В лагере зажглись факелы, но народ не унимался. Отведав главное блюдо праздника, все вновь принялись за танцы и песни. Однако теперь вся масса распределилась по лагерю, что не вызывало ощущения толпы, но шума меньше не становилось. В центре развели большой костер, и некоторые из девушек склонили колени перед ним, и, будто, ведя с ним мысленный диалог, что-то бубнили. Анна грелась.
— Что они делают? — она обратилась к Кейре, бродившей за ней по пятам весь день.
— Многие просят, госпожа Анна. В обычные дни нам не позволено просить. А сегодня каждая из нас свободна.
— Если ты хочешь, можешь присоединиться к ним.
— Благодарю Вас, госпожа, но мне не о чем просить, — не изменяя своей привычке, девушка преклонила колено.
— А о чем просят они? Их что-то тревожит в вольной жизни амазонок? — Анна жестом приказала Кейре подняться, она устроилась рядом.
— Многие просят о силе, госпожа, кто-то о славе или удачной битве...
— Но... кто их слышит? Почему не обратиться к своей королеве?
— Нельзя проявлять слабость перед ней, госпожа. Для нее они воины, она дает им эту силу, дает возможность получить навыки, показать себя, прославиться... даже иметь детей! Они не в праве подвергать сомнению ее величие, и они благодарны, я знаю. Вероника лучше той, кого она свергла...
Анна повернула голову в сторону девушки и внимательно изучила ее: совсем юная, с небесного цвета глазами, но до чего твердая в своих убеждениях! Любое ее действие не требовало объяснений: она всегда выполняла то, что велено, и выполняла как никто другой, четко и правильно. Анна не помнила ее, но сейчас, за время, проведенное в сознании, Кейра успела вызвать в воительнице интерес.
— Расскажи о себе, — так же глядя на нее, попросила девушка. Но реакция помощницы оказалась неожиданной:
— Не смею засорять ваше время, госпожа, — и вновь упала на колени. Анна усмехнулась, сама подняла ее и усадила рядом:
— Тебе что, запрещено? Говори, как есть, и все. Я уйду завтра, и, возможно, мы не пересечемся больше. Вероника не узнает.
— Ничего особенного, госпожа Анна. Моя история такая же, как у всех нас. Родилась, росла, училась среди амазонок, прошла Обряд Посвящения, как и все мы. Я практически не была в бою после того, как стала личной помощницей королевы... это высшее благо для меня. Она спасла меня, и я всю жизнь буду предана ей.
— Как и я, — Анна положила руку ей на плечо, заметив некую грусть в словах девушки. Она не обернулась. Но просящие амазонки рядом вдруг, как одна, поднялись и, протянув ближайшую руку к костру, стали кружить возле огня. И Анна вернулась к своему первому вопросу. — К кому они обращаются?
— Я не знаю, госпожа... наверное, к тому, кто вернет им силу...
— К духам леса, — Софья появилась внезапно. — Вероятно, они староверы.
Анна повернулась к принцессе: она расположилась рядом и без раздумий присоединилась к теме. День для всех выдался не из легких, так что это был первый разговор девушек за все время торжества.
— Давние предания... я знаю о них от старой Берты, — Кейра первая зажглась интересом, ее глаза засияли.
— Успела с ней познакомиться. Она немного не в себе...
— Говорят, ей три сотни лет! Она все знает! А не стареет из-за колдовства...
— Это неправда, Кейра. Она не колдунья, — Софья отмахнулась, а Анна обратилась к ней:
— Где вы были? Я вас не видела...
— Мы старались не выходить наружу. И рады, что завтра продолжится наш путь.
— Да, мы пойдем с рассветом. Будьте готовы, я соберу вещи.
София помедлила, прежде чем задать вопрос:
— А как вы? Я слышала, бой выдался кровавый...
Анне пришлось согласиться, но ответила она нехотя:
— Мне повезло. Нас вывела Вероника, а знахарки собрали меня по кусочкам. Я не помню боли, в моем воспоминании остался лишь дурман и образы прошлого...
— Госпожа говорила, что вас спас Ларс, — вдруг отозвалась Кейра. Анна и Софья одновременно повернулись в ее сторону в немом ожидании продолжения, однако и девушка не спешила говорить. И после тянущегося молчания она вздохнула. — Я никогда не видела мужчин. А теперь увидела. Оказывается, они совсем не враги нам.
— Только не говори это Веронике, — Анна ухмыльнулась.
София пробежалась глазами по собеседницам и устремила взор перед собой. Вокруг костра так и вышагивали строем просящие. Зрелище не казалось отталкивающим, пугающим или противоестественным — за прошедший день можно было насмотреться куда более нелицеприятных вещей. Всего поклонению предавались около десятка девушек и женщин, все они шли кругом друг за другом, каждая закрывалась от всех, как будто в полном отстранении от реальности. Анна привыкла не удивляться, Софья привыкла принимать всех, Кейра понимала суть. Но внезапно строй замер. Одна из амазонок упала на колени и разразилась рыданиями. Она закрывала лицо руками, ближе наклоняясь к огню, из горла ее вырывались несвязные звуки. Те амазонки, что шли рядом, остановились на мгновение, но, не смея усмирить рыдающую женщину, расширили круг и продолжили свои поклонения.
Анна пристально уставилась на упавшую, Кейра встрепенулась и разрывалась между долгом остаться и человеческим состраданием, Софья вскочила. Не обращая ни на кого внимания, она пронырнула сквозь шагающих амазонок и тотчас оказалась подле рыдающей женщины. Девушка положила руку ей на плечо и попыталась заглянуть в лицо.
— Тише, тише... как тебя зовут? — принцесса по обыкновению понизила голос.
Та повела плечом, но спину не расправила, оставаясь скорченной. В присутствии Софьи всхлипы она присмирила, но к беседе расположена не была.
— Ты чужачка... какой прок тебе с моих ответов? — ее голос оказался груб, она с трудом выстраивала слова в предложения.
— Мы обе женщины... я могу помочь тебе. Скажи, о чем ты просишь?
— Нет, не можешь! — Она вскочила и бросила дикий взгляд на девушку. — Ты чужачка! Ты не знаешь нас! Нельзя просить, грех! Грех!
— У амазонок нет понятия греха, — Анна показалась с другой стороны и преградила ей путь. — Отвечай Софии, она наш гость, а я твоя госпожа. Повинуйся.
Просящая не смела поднять глаз на воительницу, одного приказа хватило, чтобы она вновь упала и, охватив руками ноги девушки, продолжила рыдать:
— Анна, моя Анна... я помню вас, я помню бой, посвящение, все помню! Я поклоняюсь вам. Когда вы ушли, духи перестали слышать нас...
— Назови свое имя, амазонка!
— Мираэнн... зовите меня Мираэнн, госпожа Анна.
— Поклоняйся своей королеве, Мираэнн! Она — твой щит, она поможет.
— Она отняла у меня все, — женщина крепче схватилась за ноги воительницы. — Моя девочка, моя маленькая Айрена... Вероника сгубила ее! Из-за нее моя малышка не прошла Обряда, подверглась насилию и продана в рабство врагу. Смерть я смогла бы принять, но не унижение! Кто теперь знает, что с моей Айреной? Жива ли она? Как живет? Во что верит?
Анна слушала, впитывая каждое слово, и, чем больше говорила женщина, тем больше она хмурилась. Воспоминания далекого прошлого, словно испарились со временем, но то, что происходило сейчас и то, что чудесным образом случилось в плену, могло переплетаться. София вопросительно глянула на девушку, но та лишь пожала плечами. Воительница опустилась на колени рядом с несчастной матерью и как можно тверже сказала:
— Твоя дочь жива, Мираэнн. Она унаследовала доброе сердце и твои глаза, ей страшно там, в замке, но она амазонка! Она среди мужчин, и она еще сможет повелевать ими, я видела ее взгляд — уроки наставниц накрепко усвоены ей! Ты можешь гордиться ей, Мираэнн. Когда я вернусь в замок, я вызволю ее оттуда, а голову Вилорма сниму с плеч. А сейчас верь мне... только верь.
В ответ несчастная смогла лишь поднять округленные глаза и замереть в неизвестном ожидании. София при этом внимательно улавливала слова говоривших, Кейра напрягала слух в стремлении добыть что-то новое. Однако проверить на фальшь слова воительницы не представлялось возможным, а, значит, все, что бы ни произнесла девушка, считалось заведомо правдивым.
Пользуясь смятением просящей, Анна кивком приказала Кейре увести женщину. Девушка вмиг оказалась рядом со страдалицей, Анна поднялась.
— Я помогу вам, — Кейра подошла к Мираэнн, терпеливо ожидая, пока та соберется с силами и последует к своему обиталищу.
Анна и Софья оставили амазонок и вернулись к прежнему месту возле костра. Принцесса еще какое-то время не сводила с них глаз, но вдруг спросила:
— Что она имела ввиду? Мираэнн сказала, что поклонение — грех, как это?
— Странный вопрос, — Анна не показала растерянности, — а как бы ты назвала подобное? Если твой подданный вдруг обращается с просьбой не к тебе, а к твоему советнику, например? Вероятно, в решении его вопроса ты как правитель сдаешь позиции.
— Это называется измена, и мне приходилось видеть расправу над такими, — София говорила твердо, — но в чем измена здесь? Духи не помогут, их даже не существует! Бедной женщине нужна лишь надежда, что ее дочь жива.
— Я дала ей ее. И даже больше — надежду на освобождение...
Анна отвела взгляд в сторону: бесконечные хороводы за день успели наскучить и вызывали лишь отвращение. Несмотря на всеобщее почтение, хотелось лишь недолгого отдыха, чтобы с рассветом покинуть владения амазонок и продолжить путь. Пожалуй, сейчас самыми желанными мыслями стали бы планы на день грядущий, однако ее глаза встретились с неморгающим взглядом Мираэнн. Кейра вела ее, но женщина оборачивалась на каждом шагу, глядя на воительницу. И сейчас, получив желаемое, она вновь опустилась на колени, наклонилась к земле и выкрикнула:
— Я верю Вам, госпожа Анна! Я буду ждать.
Девушка кивнула в ответ и, удостоверившись, что Кейра вновь повела ее, поспешила повернуться к Софии.
— Значит, у нас в замке тоже нет понятия греха, — принцесса была задумчива.
Анна внимательно разглядывала ее, стараясь заметить изменения внешности, произошедшие за время их пребывания среди амазонок. Софья собрала волосы в конский хвост, как многие из воительниц в лагере, что визуально вытягивало ее лицо, предавая строгости виду. Одежда тоже изменилась: вместо расшитых прогулочных нарядов лучших портных замка девушка облачилась в практичный боевой костюм амазонок из мягкой кожи. Но внимание воительницы привлек медальон на свободной от высокого воротника шее девушки.
— Во что ты веришь, Софья? — переведя взгляд с груди принцессы, Анна спросила прямо.
— Я верю в силу слова, — после некоторой паузы ответила девушка. — И хочу верить, что любой вопрос можно решить без участия меча.
— Тебе он и не нужен, — Анна усмехнулась. — Мы все видели, на что способны твои слова.
— Ой, Анна, я не о магии, — Софья отмахнулась, ее лицо залилось краской. — Хотя мне ничуть не жаль тех троих, до кого дотянулась моя нить.
— Не сомневаюсь. Они разрушили твой дом и разъединили семью, поэтому твои действия в объяснениях не нуждаются. Ты бы могла влиться даже к амазонкам...
— Ты отсюда, да? — резко понизив голос, задала вопрос принцесса. Анна вновь отвернулась, но, помедлив, еле заметно кивнула. Софья спросила еще:
— Тогда... Ларс... откуда вы...
— Ларс был убит пять лет назад лично мной, поэтому если нужны объяснения насчет его личности, я в этом не помощник.
— Я поняла, Анна. Я не буду спрашивать, — София улыбнулась. — Красивая ночь. Хочу запомнить каждый миг, вряд ли мне когда-либо еще удастся увидеть такое. — Она расправила плечи, закрыла глаза и подставила лицо теплому ночному ветру. Шум суетящихся амазонок, занятых каждая своим делом, уже казался привычным и не мешал наслаждаться ночью. Анна вздохнула. В любой другой день она с легкостью бы разделила эмоции Софии, но на ее плечи сегодня легла тяжкая ноша — восседание на троне изматывало, как оказалось, в разы больше, чем любой кровопролитный бой.
— Я оставлю тебя, — ненадолго подавшись вместе с девушкой ночным чувствам, Анна решилась покинуть свой пост. — Завтра в путь, нам обеим следует набраться сил, но хочу закончить одно небольшое дело. Надеюсь, что амазонкам я уже не понадоблюсь.
— Завтра увидимся! Ты хорошо справилась с ролью королевы.
Девушки обменялись прощальными взглядами, и Анна шагнула в темноту. Прошедший день выбивался из ровного ряда одинаковых сумбурностью, и напоследок она поставила себе задачу найти среди бесконечных огней, озаряющих ночной лагерь, хоть один темный и тихий угол. Но, покидая костер, она уже знала, куда направится.
Только одно место в столь торжественный час могло укрыть ее от взглядов. Там девушка хотела задержаться, привести в порядок мысли и отдать долг прошлому. В пестрящем красками лагере пустой оставалась лишь окраина — та самая, на которой раскинулось Дерево Мудрости. В былые времена оно стало спасением для юной воительницы в чужом доме и помогло определиться с путем. Сухим безмолвием, многовековым спокойствием оно, словно заряжало энергией и мудростью лет.
Те амазонки, что признавали господство духов, находили их не только в огне: необъятный ствол Древа, считалось, сосредотачивает в себе души всех тех, кто когда-то обитал здесь и оставил след на истории леса. Анна не верила в подобные байки, но что-то манило ее сюда, и если раньше порыв карался суровым законом дикарок, то сегодня ее действия не ограничивались ничем.
Звуки праздника стихали, огни оставались позади, становились слышны легкие напевы ночного ветра. И, лишь начав улавливать звук собственных шагов по сухой почве, Анна остановилась. До Древа предстояло пройти еще с десяток шагов, но она хотела растянуть этот путь. Ночь пролетит быстро, стоит лишь сомкнуть глаза, а утром прежняя неизвестность, смешанная с поспешностью выхода, не представит возможности набраться сил. И отчего-то стремление коснуться их источника вдруг превзошло остальные.
Девушка не удивлялась и не корила себя за слабость, как обычно, — она лишь позволяла себе думу. Завтра она вновь поведет отряд к цели, а, значит, и ответственность за результат ляжет на ее плечи, но кроме построения тактики касаемо неизбежных встреч с врагами, решения требовал еще один неоднозначный вопрос.
София шла на контакт, помогала в бою даром магии, но ненавязчиво требовала рассказа — единственного, чего Анна не позволяла себе в присутствии Ларса. А он тоже искал к ней подход, придерживаясь весьма линейной стратегии поведения. Цели обоих, помимо общей для всех, оставались загадкой, и пока она не разгадана, ответы на прежде заданные вопросы Анна не спешила раздавать. Она оказалась в окружении врагов — явных и скрытых, и если с первыми все было понятно, то как вести себя по отношению к спутникам? Где та грань, что отделяет лицо от маски?
Девушка смотрела ровно перед собой и не могла определить в отливающих оттенках черного цветах ночи очертания дерева. Его пышная крона гордо возвышалась над другими деревьями, но ствол сливался с тьмой. Но Анна не испугалась. Она наоборот хотела укрыться в ней и последние шаги до дерева преодолела одним порывом.
Руки сами потянулись к стволу, и, прикасаясь сначала кончиками пальцев, затем опуская ладони на твердую, как броня, кору, девушка закрыла глаза и дотронулась щекой. Руки до боли впивались в неровную поверхность дерева, обретая силу, мысли таяли под мягким шелестом листвы. Анна физически ощущала, как тьма, что вокруг, поглощает ее, она становится невидимой и остается наедине только с мудростью времен. И слышала она, как шепчет ветер в тиши ночи, как листья трепещут под его дуновением, и дыхание отчего-то прерывается, как от бега, и еле слышно мнется трава под ногами...
Глаза распахнулись мгновенно, но не увидели ничего, кроме ночи. Однако уши улавливали шаги чужих сапог, и многолетний опыт подсказывал, что это — не ошибка. Очень плавно Анна собрала руки и развернулась спиной к дереву, продолжая прислушиваться. Теперь наступила тишина. Девушка повернула голову в ожидании, когда глаза привыкнут к темноте, однако уже через мгновение они видели перед собой уверенный прищур скрытого под капюшоном взгляда, дыхание с трудом пробивалось сквозь с силой прижатую к дереву грудь и закрытые ладонью губы.
На ответный рывок не требовалось особых усилий, но главным табу амазонок было пролитие крови возле Древа. Оно несло мир, и тот, кто подвергался нападению возле него, не имел права на атаку. Однако выстраивать стратегию защиты Анне не потребовалось: нападающий вдруг отпустил хватку и скинул капюшон. Две пары недоуменных глаз уставились сквозь темноту прямо друг на друга.
— Мог бы просто поздороваться, — девушка первая отвела глаза и отошла на два шага. Ларс ответил:
— Я не видел тебя в темноте.
— А почему ты здесь?
— Очевидно, по тем же причинам, что и ты.
Анна бросила на мужчину быстрый взгляд и скрестила руки, словно куталась от предстоящего холода. Он подошел. Двое путников, мужчина и женщина, прежде кровные враги, теперь воротили головы друг от друга лишь потому, что оказались одновременно в одном и том же месте. Не дожидаясь разговора, Анна отошла от ствола дерева и направилась прочь, но Ларс успел перехватить ее руку.
— Стой, Анна, — он преградил ей дорогу.
— Если ты хочешь убить меня, пошли на арену. Иначе ты тоже труп, — она с силой освободила руку.
— Мы уже обсуждали эту тему. Если бы я желал твоей смерти, то проще всего ее добиться я бы мог в замке Черного орла, просто пройдя мимо!
— Это ничего не значит.
— А что значит, Анна? Что для тебя имеет хоть малейший вес? — Ларс заглянул в глаза девушки, она в ответ опустила голову, принявшись рассматривать землю. — Что руководило тобой, когда ты осознанно поставила на кон жизнь подруги?
— Я помню прошлое, Ларс.
— Ты жестока... даже в большей степени, чем я думал.
— Да брось, Ларс! Уж кому-кому, а тебе ли жаловаться? — Девушка с вызовом посмотрела на мужчину, он в ответ нахмурился и покачал головой. —Неужели Вероника упустила возможность вскружить и твою голову?
— Она... упомянула кое-что, — мужчина резко поменялся в лице. — Ответь только, ты что-то успела сообщить ей о разведчиках? — Судя по его выражению лица, до любовных утех при участии соблазнительных прелестей воительницы, у них не дошло.
— Тот разведчик сказал лишь, что с его смертью Вилорм не успокоится и пошлет еще отряды, — Анна ответила легко, но после задумалась. — Я передала это ей, да. К чему ты клонишь?
— У меня нет доказательств, но... я считаю, что Вероника с Вилормом в одной связке, они ведут одну игру. Возможно, долгое время.
Даже в темноте ночи лицо Анны засветилось белизной, а, поймав себя на эмоциях, она накрыла бледные щеки ладонями и отвернулась от Ларса.
— Я никогда не пойду против своих, — она резко понизила голос. — Но Вилорм умрет. Я позабочусь об этом.
— Что поменяло тебя? — А Ларс говорил твердо. Он обошел девушку и встал ровно напротив, чтобы не упустить ни одного скрытого движения.
— Ты, — она ответила без колебаний.
— Я спас тебя.
— Спасибо. Я вновь воспользуюсь шансом тебя убить.
— Без проблем, — Ларс отошел, освобождая путь.
Не ожидав настолько скорого его одобрения, девушка буквально выпорхнула и стремительным шагом удалилась во тьму. Ларс остался один, и каждый миг его ночного бдения приближал заветный час боя, отдаваясь холодными ударами копий под сердцем.
Ритуал
— Только не говори это Веронике, — Анна ухмыльнулась.
София пробежалась глазами по собеседницам и устремила взор перед собой. Вокруг костра так и вышагивали строем просящие. Зрелище не казалось отталкивающим, пугающим или противоестественным — за прошедший день можно было насмотреться куда более нелицеприятных вещей. Всего поклонению предавались около десятка девушек и женщин, все они шли кругом друг за другом, каждая закрывалась от всех, как будто в полном отстранении от реальности. Анна привыкла не удивляться, Софья привыкла принимать всех, Кейра понимала суть. Но внезапно строй замер. Одна из амазонок упала на колени и разразилась рыданиями. Она закрывала лицо руками, ближе наклоняясь к огню, из горла ее вырывались несвязные звуки. Те амазонки, что шли рядом, остановились на мгновение, но, не смея усмирить рыдающую женщину, расширили круг и продолжили свои поклонения.
Анна пристально уставилась на упавшую, Кейра встрепенулась и разрывалась между долгом остаться и человеческим состраданием, Софья вскочила. Не обращая ни на кого внимания, она пронырнула сквозь шагающих амазонок и тотчас оказалась подле рыдающей женщины. Девушка положила руку ей на плечо и попыталась заглянуть в лицо.
— Тише, тише... как тебя зовут? — принцесса по обыкновению понизила голос.
Та повела плечом, но спину не расправила, оставаясь скорченной. В присутствии Софьи всхлипы она присмирила, но к беседе расположена не была.
— Ты чужачка... какой прок тебе с моих ответов? — ее голос оказался груб, она с трудом выстраивала слова в предложения.
— Мы обе женщины... я могу помочь тебе. Скажи, о чем ты просишь?
— Нет, не можешь! — Она вскочила и бросила дикий взгляд на девушку. — Ты чужачка! Ты не знаешь нас! Нельзя просить, грех! Грех!
— У амазонок нет понятия греха, — Анна показалась с другой стороны и преградила ей путь. — Отвечай Софии, она наш гость, а я твоя госпожа. Повинуйся.
Просящая не смела поднять глаз на воительницу, одного приказа хватило, чтобы она вновь упала и, охватив руками ноги девушки, продолжила рыдать:
— Анна, моя Анна... я помню вас, я помню бой, посвящение, все помню! Я поклоняюсь вам. Когда вы ушли, духи перестали слышать нас...
— Назови свое имя, амазонка!
— Мираэнн... зовите меня Мираэнн, госпожа Анна.
— Поклоняйся своей королеве, Мираэнн! Она — твой щит, она поможет.
— Она отняла у меня все, — женщина крепче схватилась за ноги воительницы. — Моя девочка, моя маленькая Айрена... Вероника сгубила ее! Из-за нее моя малышка не прошла Обряда, подверглась насилию и продана в рабство врагу. Смерть я смогла бы принять, но не унижение! Кто теперь знает, что с моей Айреной? Жива ли она? Как живет? Во что верит?
Анна слушала, впитывая каждое слово, и, чем больше говорила женщина, тем больше она хмурилась. Воспоминания далекого прошлого, словно испарились со временем, но то, что происходило сейчас и то, что чудесным образом случилось в плену, могло переплетаться. София вопросительно глянула на девушку, но та лишь пожала плечами. Воительница опустилась на колени рядом с несчастной матерью и как можно тверже сказала:
— Твоя дочь жива, Мираэнн. Она унаследовала доброе сердце и твои глаза, ей страшно там, в замке, но она амазонка! Она среди мужчин, и она еще сможет повелевать ими, я видела ее взгляд — уроки наставниц накрепко усвоены ей! Ты можешь гордиться ей, Мираэнн. Когда я вернусь в замок, я вызволю ее оттуда, а голову Вилорма сниму с плеч. А сейчас верь мне... только верь.
В ответ несчастная смогла лишь поднять округленные глаза и замереть в неизвестном ожидании. София при этом внимательно улавливала слова говоривших, Кейра напрягала слух в стремлении добыть что-то новое. Однако проверить на фальшь слова воительницы не представлялось возможным, а, значит, все, что бы ни произнесла девушка, считалось заведомо правдивым.
О главном
Пользуясь смятением просящей, Анна кивком приказала Кейре увести женщину. Девушка вмиг оказалась рядом со страдалицей, Анна поднялась.
— Я помогу вам, — Кейра подошла к Мираэнн, терпеливо ожидая, пока та соберется с силами и последует к своему обиталищу.
Анна и Софья оставили амазонок и вернулись к прежнему месту возле костра. Принцесса еще какое-то время не сводила с них глаз, но вдруг спросила:
— Что она имела ввиду? Мираэнн сказала, что поклонение — грех, как это?
— Странный вопрос, — Анна не показала растерянности, — а как бы ты назвала подобное? Если твой подданный вдруг обращается с просьбой не к тебе, а к твоему советнику, например? Вероятно, в решении его вопроса ты как правитель сдаешь позиции.
— Это называется измена, и мне приходилось видеть расправу над такими, — София говорила твердо, — но в чем измена здесь? Духи не помогут, их даже не существует! Бедной женщине нужна лишь надежда, что ее дочь жива.
— Я дала ей ее. И даже больше — надежду на освобождение...
Анна отвела взгляд в сторону: бесконечные хороводы за день успели наскучить и вызывали лишь отвращение. Несмотря на всеобщее почтение, хотелось лишь недолгого отдыха, чтобы с рассветом покинуть владения амазонок и продолжить путь. Пожалуй, сейчас самыми желанными мыслями стали бы планы на день грядущий, однако ее глаза встретились с неморгающим взглядом Миарэнн. Кейра вела ее, но женщина оборачивалась на каждом шагу, глядя на воительницу. И сейчас, получив желаемое, она вновь опустилась на колени, наклонилась к земле и выкрикнула:
— Я верю Вам, госпожа Анна! Я буду ждать.
Девушка кивнула в ответ и, удостоверившись, что Кейра вновь повела ее, поспешила повернуться к Софии.
— Значит, у нас в замке тоже нет понятия греха, — принцесса была задумчива.
Анна внимательно разглядывала ее, стараясь заметить изменения внешности, произошедшие за время их пребывания среди амазонок. Софья собрала волосы в конский хвост, как многие из воительниц в лагере, что визуально вытягивало ее лицо, предавая строгости виду. Одежда тоже изменилась: вместо расшитых прогулочных нарядов лучших портных замка девушка облачилась в практичный боевой костюм амазонок из мягкой кожи. Но внимание воительницы привлек медальон на свободной от высокого воротника шее девушки.
— Во что ты веришь, Софья? — переведя взгляд с груди принцессы, Анна спросила прямо.
— Я верю в силу слова, — после некоторой паузы ответила девушка. — И хочу верить, что любой вопрос можно решить без участия меча.
— Тебе он и не нужен, — Анна усмехнулась. — Мы все видели, на что способны твои слова.
— Ой, Анна, я не о магии, — Софья отмахнулась, ее лицо залилось краской. — Хотя мне ничуть не жаль тех троих, до кого дотянулась моя нить.
— Не сомневаюсь. Они разрушили твой дом и разъединили семью, поэтому твои действия в объяснениях не нуждаются. Ты бы могла влиться даже к амазонкам...
— Ты отсюда, да? — резко понизив голос, задала вопрос принцесса. Анна вновь отвернулась, но, помедлив, еле заметно кивнула. Софья спросила еще:
— Тогда... Ларс... откуда вы...
— Ларс был убит пять лет назад лично мной, поэтому если нужны объяснения насчет его личности, я в этом не помощник.
— Я поняла, Анна. Я не буду спрашивать, — София улыбнулась. — Красивая ночь. Хочу запомнить каждый миг, вряд ли мне когда-либо еще удастся увидеть такое. — Она расправила плечи, закрыла глаза и подставила лицо теплому ночному ветру. Шум суетящихся амазонок, занятых каждая своим делом, уже казался привычным и не мешал наслаждаться ночью. Анна вздохнула. В любой другой день она с легкостью бы разделила эмоции Софии, но на ее плечи сегодня легла тяжкая ноша — восседание на троне, а это изматывало, как оказалось, в разы больше, чем любой кровопролитный бой.
Наедине с собой
— Я оставлю тебя, — ненадолго подавшись вместе с девушкой ночным чувствам, Анна решилась покинуть свой пост. — Завтра в путь, нам обеим следует набраться сил, но хочу закончить одно небольшое дело. Надеюсь, что амазонкам я уже не понадоблюсь.
— Завтра увидимся! Ты хорошо справилась с ролью королевы.
Девушки обменялись прощальными взглядами, и Анна шагнула в темноту. Прошедший день выбивался из ровного ряда одинаковых сумбурностью, и напоследок она поставила себе задачу найти среди бесконечных огней, озаряющих ночной лагерь, хоть один темный и тихий угол. Но, покидая костер, она уже знала, куда направится.
Только одно место в столь торжественный час могло укрыть ее от взглядов. Там девушка хотела задержаться, привести в порядок мысли и отдать долг прошлому. В пестрящем красками лагере пустой оставалась лишь окраина — та самая, на которой раскинулось Дерево Мудрости. В былые времена оно стало спасением для юной воительницы в чужом доме и помогло определиться с путем. Сухим безмолвием, многовековым спокойствием оно, словно заряжало энергией и мудростью лет.
Те амазонки, что признавали господство духов, находили их не только в огне: необъятный ствол Древа, считалось, сосредотачивает в себе души всех тех, кто когда-то обитал здесь и оставил след на истории леса. Анна не верила в подобные байки, но что-то манило ее сюда, и если раньше порыв карался суровым законом дикарок, то сегодня ее действия не ограничивались ничем.
Звуки праздника стихали, огни оставались позади, становились слышны легкие напевы ночного ветра. И, лишь начав улавливать звук собственных шагов по сухой почве, Анна остановилась. До Древа предстояло пройти еще с десяток шагов, но она хотела растянуть этот путь. Ночь пролетит быстро, стоит лишь сомкнуть глаза, а утром прежняя неизвестность, смешанная с поспешностью выхода, не представит возможности набраться сил. И отчего-то стремление коснуться их источника вдруг превзошло остальные.
Девушка не удивлялась и не корила себя за слабость, как обычно, — она лишь позволяла себе думу. Завтра она вновь поведет отряд к цели, а, значит, и ответственность за результат ляжет на ее плечи, но кроме построения тактики касаемо неизбежных встреч с врагами, решения требовал еще один неоднозначный вопрос.
София шла на контакт, помогала в бою даром магии, но ненавязчиво требовала рассказа — единственного, чего Анна не позволяла себе в присутствии Ларса. А он тоже искал к ней подход, придерживаясь весьма линейной стратегии поведения. Цели обоих, помимо общей для всех, оставались загадкой, и пока она не разгадана, ответы на прежде заданные вопросы Анна не спешила раздавать. Она оказалась в окружении врагов — явных и скрытых, и если с первыми все было понятно, то как вести себя по отношению к спутникам? Где та грань, что отделяет лицо от маски?
Девушка смотрела ровно перед собой и не могла определить в отливающих оттенках черного цветах ночи очертания дерева. Его пышная крона гордо возвышалась над другими деревьями, но ствол сливался с тьмой. Но Анна не испугалась. Она наоборот хотела укрыться в ней и последние шаги до дерева преодолела одним порывом.
Руки сами потянулись к стволу, и, прикасаясь сначала кончиками пальцев, затем опуская ладони на твердую, как броня, кору, девушка закрыла глаза и дотронулась щекой. Руки до боли впивались в неровную поверхность дерева, обретая силу, мысли таяли под мягким шелестом листвы. Анна физически ощущала, как тьма, что вокруг, поглощает ее, она становится невидимой и остается наедине только с мудростью времен. И слышала она, как шепчет ветер в тиши ночи, как листья трепещут под его дуновением, и дыхание отчего-то прерывается, как от бега, и еле слышно мнется трава под ногами...
Темы для двоих
Глаза распахнулись мгновенно, но не увидели ничего, кроме ночи. Однако уши улавливали шаги чужих сапог, и многолетний опыт подсказывал, что это — не ошибка. Очень плавно Анна собрала руки и развернулась спиной к дереву, продолжая прислушиваться. Теперь наступила тишина. Девушка повернула голову в ожидании, когда глаза привыкнут к темноте, однако уже через мгновение они видели перед собой уверенный прищур скрытого под капюшоном взгляда, дыхание с трудом пробивалось сквозь с силой прижатую к дереву грудь и закрытые ладонью губы.
На ответный рывок не требовалось особых усилий, но главным табу амазонок было пролитие крови возле Древа. Оно несло мир, и тот, кто подвергался нападению возле него, не имел права на атаку. Однако выстраивать стратегию защиты Анне не потребовалось: нападающий вдруг отпустил хватку и скинул капюшон. Две пары недоуменных глаз уставились сквозь темноту прямо друг на друга.
— Мог бы просто поздороваться, — девушка первая отвела глаза и отошла на два шага. Ларс ответил:
— Я не видел тебя в темноте.
— А почему ты здесь?
— Очевидно, по тем же причинам, что и ты.
Анна бросила на мужчину быстрый взгляд и скрестила руки, словно куталась от предстоящего холода ночи. Он подошел. Двое путников, мужчина и женщина, прежде кровные враги, теперь воротили головы друг от друга лишь потому, что оказались одновременно в одном и том же месте. Не дожидаясь разговора, Анна отошла от ствола дерева и направилась прочь, но Ларс успел перехватить ее руку.
— Стой, Анна, — он преградил ей дорогу.
— Если ты хочешь убить меня, пошли на арену. Иначе ты тоже труп, — она с силой освободила руку.
— Мы уже обсуждали эту тему. Если бы я желал твоей смерти, то проще всего ее добиться я бы мог в замке Черного орла, просто пройдя мимо!
— Это ничего не значит.
— А что значит, Анна? Что для тебя имеет хоть малейший вес? — Ларс заглянул в глаза девушки, она в ответ опустила голову, принявшись рассматривать землю. — Что руководило тобой, когда ты осознанно поставила на кон жизнь подруги?
— Я помню прошлое, Ларс.
— Ты жестока... даже в большей степени, чем я думал.
— Да брось, Ларс! Уж кому-кому, а тебе ли жаловаться? — Девушка с вызовом посмотрела на мужчину, он в ответ нахмурился и покачал головой. —Неужели Вероника упустила возможность вскружить и твою голову?
— Она... упомянула кое-что, — мужчина резко поменялся в лице. — Ответь только, ты что-то успела сообщить ей о разведчиках? — Судя по его выражению лица, до любовных утех при участии соблазнительных прелестей воительницы, у них не дошло.
— Тот разведчик сказал лишь, что с его смертью Вилорм не успокоится и пошлет еще отряды, больше и больше, — Анна ответила легко, но после задумалась. — Я передала это ей, да. К чему ты ведешь?
— У меня нет доказательств, но... я считаю, что Вероника с Вилормом в одной связке, они ведут одну игру. Возможно, долгое время.
Даже в темноте ночи лицо Анны засветилось белизной, а, поймав себя на эмоциях, она накрыла бледные щеки ладонями и отвернулась от Ларса.
— Я... никогда не пойду против своих, — она резко понизила голос. — Но Вилорм умрет. Я позабочусь об этом.
— Что поменяло тебя? — А Ларс говорил твердо. Он обошел девушку и встал ровно напротив, чтобы не упустить ни одного скрытого движения.
— Ты, — она ответила без колебаний.
— Я спас тебя.
— Спасибо. Я вновь воспользуюсь шансом тебя убить.
— Без проблем, — Ларс отошел, освобождая путь Анне.
Не ожидав настолько скорого его одобрения, девушка буквально выпорхнула и стремительным шагом удалилась во тьму. Ларс остался один, и каждый миг его ночного бдения приближал заветный час боя, отдаваясь холодными ударами копий под сердцем.
Утро. Черный орел
Озябшие лучи утреннего солнца успели показаться из-за леса, озаряя боевую поляну, когда самая первая стрела Айрены достигла центра мишени. Не моргнув и глазом, девушка потянулась за следующей и крепче натянула тетиву. Затаила дыхание в ожидании выстрела. По другую сторону девушки выстроились в ряд соломенные и деревянные чучела, круглые мишени, стойки с оружием и другие приспособления для тренировок. Сегодня Гурий скомандовал заниматься упражнениями и оттачивать навыки боевого мастерства с самого утра, чему Айрена неподдельно обрадовалась и не медля приступила к выполнению приказа.
Сам же юный командующий присоединяться к подопечной не спешил. Он расхаживал позади нее и причитал:
— Ты слышала, что сказал отец? Слышала? Теперь моими лучниками занимается Сефер! Я видел вчера, как они здесь упражнялись: ничего-то этот бестолковый старикан не смыслит, ему бы только молотом бездумно черепа разбивать! А лучники — совсем другое дело, здесь кроме точности и бесшумность, и скрытность нужна...
— Вы говорили уже сегодня это, милорд, — Айрена выпустила стрелу прямо в голову соломенному чучелу. Гурий проследил за выстрелом и, не говоря ни слова, схватился за лук. Выстрелил, практически не целясь. Стрела пролетела мимо, не задев цели. Айрена наклонилась, делая вид, что поправляет помятый подол платья, Гурий выругался. Однако, заметив, что девушка не смотрит, вынул другую стрелу.
— Самый юный, но самый меткий стрелок замка! — из-за спины послышался голос, юноша и девушка обернулись: Коро направлялся к своим лошадям.
— Уйди, Коро! Не до тебя, — процедил сквозь зубы Гурий.
— Ох-хо! Как же это? А кто тебе еще подскажет? — старик изумился как нельзя искренне. — Пример бы хоть с красавицы брал, — он заговорщицки подмигнул Айрене. Она хихикнула и, залившись краской, потянулась за новой стрелой.
— Я сказал тебе, Коро — уходи. Когда будет стрелковый турнир, поглядим кто кого.
— Ну, придумал! Старик-то уж полуслепой, выручает то, что лошадок своих по изгибам, шелковым гривам да по голосу знаю. Вы, ребята, заглядывайте ко мне, я вас воспитанницам моим представлю, — конюх сделал два шага, но остановился, еще раз оглядываясь на молодежь. Гурий схватился за стрелу и демонстративно прицелился, растягивая время. Айрена повернулась к Коро с поклоном:
— Спасибо, милорд, мы обязательно зайдем поздороваться.
Тот расхохотался:
— Какой я тебе милорд, милая моя? Можешь звать меня дедом! Дед Коро! Хм... а что? Звучит!
Айрена вновь покраснела и решила продолжить занятие. Гурий выпустил стрелу. Теперь она настигла чучело в области живота. Он снова выругался:
— Я же сказал тебе, Коро: шуруй к своим лошадям! Занимайся с ними, а нам не указывай, сами разберемся!
— Да кто бы спорил, милорд, кто бы спорил, — пробормотал конюх и, хохотнув, неторопливо продолжил свой путь.
Юноша перевел взгляд на Айрену. Она, заметив его на себе, опустила лук и поклонилась. Тот глянул на ее мишень: теперь в центре круга виднелись четкие очертания перьев двух стрел. И чучело с простреленной головой рядом. Резким движением Гурий пнул землю, прошел два шага вперед, но снова развернулся и, уставившись на девушку, закричал:
— Ты — девчонка предателей! Должна быть благодарна, что не гниешь в канаве где-нибудь в лесу! Твое же племя разменяло твою жизнь на горстку золота. И какое право ты имеешь находиться здесь? Тем более — рядом со мной, наследником престола?
Айрена покорно выслушала его порыв, еще раз поклонилась и, развернувшись в сторону мишени, прикоснулась к стрелам. Влажной ладонью она случайно схватила две, но убирать назад не стала, произнесла:
— Вы сами меня привели, милорд.
Не дожидаясь ответной реакции, Айрена взялась за лук. Вдруг задрожавшие пальцы сами подсказали, куда направить стрелы. Девушка уже представила, как наконечник устремляется в Гурия, но, вмиг совладав с эмоциями, выстрелила прямо. Обе стрелы разлетелись по сторонам и с пронзительным свистом заняли каждая свое место в центрах обеих, дрожащих от удара, мишеней.
Девушка обомлела от точности, с которой острия поразили цели, и даже слегка побледнела. Однако насладиться успехом ей помешал треск разламывающегося древка: таким образом Гурий выражал свое отношение к увиденному.
— Вот как, значит? Дерзить мне вздумала? — юноша замахнулся, Айрена успела увернуться, бросила лук и побежала. — Ну и что же ты бежишь? Давай поговорим по душам, обсудим, как тебе живется! — он кинулся вдогонку. Девушка спряталась за деревянный манекен, но Гурий тотчас настиг ее, и, дабы не вступать в схватку, пришлось снова бежать.
Сначала она двигалась вдоль замка, попутно осматриваясь в поисках укрытия, но ничего не попалось на глаза. Зато впереди она увидела Коро — он только-только подходил к конюшне, — хотела попроситься к нему, но завидев вихрь ее движений еще издалека, лошади беспокойно заржали. Старик в недоумении уставился на них и заохал, но тут же его уши услышали звонкий голосок Айрены:
— Деда Коро-о! Береги-ись! — и пролетела мимо. Следом за ней — Гурий, краснощекий и надувшийся. Конюх проводил их близоруким взглядом:
— Во дают, а? Молодежь! — он с улыбкой покачал головой и повернулся к своим подопечным. — Ну-ну-ну... не злитесь.
А Айрена уже тем временем обогнула замок и остановилась на распутье, у истоков трех дорог: по правую сторону — стража о чем-то увлеченно разговаривала, риск быть замеченной оставался велик, по левую — чистое поле: ни кустарника, ни деревца! Очевидно, там сейчас старик Коро будет выгуливать лошадей. Девушке ничего не оставалось, как нырнуть в заросли прямо перед ней.
Она пробежала вглубь леса, виляя между деревьями, как белка, и, достаточно отдалившись от входа, замерла. Здесь было еще сумеречно — солнце еле-еле пробивалось сквозь темную толщу крон, — и зябко. Девушка не отрывала глаз от входа, но Гурий пока не появлялся. Тогда Айрена стала медленно ступать, не оборачиваясь, и, пройдя с десяток метров, спиной уткнулась в ветвистое, не успевшее скинуть листья, дерево. Сначала она хотела обойти преграду, но вовремя сообразила, что его можно использовать как надзорный столб, и не жалея рук и ног, полезла наверх.
Мелкие сучья мешались и сдирали кожу, но девушка не обращала на них внимания, главное — забраться. И на высоте, открывающей обзор на добрую половину леса и даже на последующее за ним поле, Айрена успела крепче ухватиться за ветви: здесь захватывало дух, и голова кружилась беспрестанно. Но девушка знала, как совладеть со страхом. Цель горела перед глазами ярче ритуального костра, а сейчас она приближалась с каждым шагом: Гурий заходил вглубь.
Юноша сбавил темп и шел осторожно, стараясь не хрустеть сухими ветвями под ногами, оглядывался. В этот момент Айрена пожалела, что не захватила с собой лук: позиция отличная! И главное — никого нет. В столь ранний час не дремлет лишь стража да старик Коро, влюбленный в свои заботы. Но делать нечего, придется справляться с мальчишкой без оружия.
Во все те дни, что она находилась под присмотром Гурия, он не упускал возможности подколоть, позлить или унизить девушку. Оставшееся время он попрекал отца и ненавидел Сефера, отобравшего его статус. Айрена слушала его обиды, но никогда не старалась принять его сторону. Где-то внутри она знала, что это — по справедливости. И сейчас хотела добавить и свою каплю в жестокую чашу возмездия.
Бесшумно спустившись, девушка попятилась назад. Она скрывалась за частыми деревьями, не выпуская из виду Гурия, который, напротив, зашагал уверенно и быстро. Все преграды в виде раскинувшихся деревьев или хилых кустарников он разрубал мечом, не теряя времени, чтобы обойти рядом, будто знал, куда держать курс. И Айрена позволила ему заметить себя.
Щурясь против солнца, она выглянула из-за дерева и смешком поманила мальчишку. Ему не потребовалось много времени, чтобы поддаться и направиться к ней. Девушка все отходила, с каждым шагом наращивая темп.
— Только и можешь, что бегать! — по пути говорил юноша. – Думаешь, я не понимаю, почему мы здесь? Привела в свое пространство, мир диких амазонок... знаем мы таких, встречали. Так иди же сюда, хватит скрываться! — он разрубил очередной куст и оказался прямо перед Айреной. Девушка стояла в паре десятков шагов него от него, ровно напротив, и не шевелилась. Усмешка стерлась с ее лица, глаза смотрели перед собой не моргая.
А Гурий наоборот позволил себе оскал. Пару мгновений он еще пожирал девушку звериным взглядом, но вдруг сорвался с места и побежал. Айрена так же стояла, не проявляя эмоций и не предпринимая попыток скрыться. Но теперь смотрела на ноги. Она считала каждый шаг юноши и замечала то место, куда ступила его нога. И лишь когда расстояние между ними не превысило метра, Айрена отошла. Теперь она позволила себе взглянуть на мальчишку, и, когда он заметил еле заметную усмешку, легкой тенью коснувшуюся ее лица, отступать было уже поздно. Сапог юноши коснулась земли ровно в том месте, где мгновение назад находилась девушка, и он повернулся к ней. Но стоило ему шагнуть чуть левее, ступня оказалась скованной тугим узлом, а последующий рывок в сторону Айрены привел к тому, что мальчишка споткнулся, ловя носом землю, но что-то не позволило ему упасть. Тугие нити, связавшие щиколотки, вдруг потянулись вверх и куда-то понесли случайного пленника.
Девушка с неподдельным интересом наблюдала за эффектом воскрешенного ею механизма. Рядом росло толстое дерево с крепкими ветвями, к которым привязывались концы веревок, закрытые последней листвой. Конечно, Айрена не считала изобретение своим: еще разведчики Вилорма несколько лет назад, как только началась негласная война между амазонками и Черным Орлом, расставили вокруг замка такие капканы. Девушка знала по рассказам старших, что многие не вернулись, именно попавшись на скрытые уловки. А найти и вскоре восстановить хотя бы одну из них труда не составило.
И сейчас она сработала, как в былые времена, словно и не ждала возвращения к действию. И жертва сейчас висела кверху ногами чуть ли не на самой верхней ветке дерева (благо для Гурия, оно росло больше вширь, чем в высоту) и орал нечеловеческим голосом:
— А-а-а! Ненормальная! Верни меня назад! Живо! Я с тебя кожу спущу! Я тебя.. я тебя, — он задохнулся своим же криком вперемешку с воздухом и кинул вниз свой меч, лелея крупицу надежды хоть чем-то достать девушку.
А она подняла голову вверх и наслаждалась зрелищем. Предположить, что результат от действия ловушки будет настолько ошеломительный, она не могла даже в самых смелых мечтаниях. Поэтому она закрывала рукой проглядывающее солнце и, не в силах сдерживать радость, задорно отвечала:
— Что? Я не слышу! Говори громче! Тебе принести завтрак?
— Убирайся! Я слезу! Я сам выберусь и найду тебя! А мой отец прикажет тебя выпороть! Я его знаю, он страшен в гневе!
Она залилась смехом:
— Может, лучше не надо? Думаю, тебя вместе с завтраком ветка может не выдержать. Хочешь проверить?
Волосы Гурия трепыхались от ветра, ноги и руки его дергались, словно в судорогах, но парень лишь хотел освободиться. Ветка затрещала.
— Эй, ты поосторожней там! Другого шанса не представится!
И, гордая своей находчивостью, не в силах отвести взгляда от блестящего результата стараний, девушка стала потихоньку отходить от дерева. И хотела уже развернуться, чтоб поскорей покинуть место озорства, как встретила спиной препятствие. Вмиг все внутри похолодело: ей преграждало дорогу явно не дерево — позади нее стоял человек и тяжело дышал прямо в затылок.
Айрена, затаившись, обернулась и на цыпочках пропорхала назад. А, подняв голову, ахнула и словно гнущаяся ветвь под порывом ветра рухнула на колени.
— Милорд, простите меня, я не со зла, мы только тренировались в стрельбе, — девушка закрыла лицо руками и уткнулась в землю. Вилорм, казалось, даже не сообразивший до конца, что происходит, прислушался и, лишь разобрав дикие крики на заднем плане, протянул:
— Кто там? Гурий? Я-то думаю, кто так орет...
Мужчина повернулся в другую сторону. Рядом с ним возник воин в легких доспехах и, не скрывая отношения к происходящему, ухмыльнулся. Вилорм в ответ зло хихикнул, на что его сопровождающий беззаботно рассмеялся. Не сводя с него глаз, правитель обошел девушку и продвинулся еще несколько вперед и, уже окончательно убедившись в правдивости догадок, расхохотался до слез:
— Отменное начало дня! — он схватился за живот. — Ты порядком порадовала меня, чудачка! И как ты этому научилась? Силант, ты видел это? Пойди сюда, только глянь! — Он позвал воина. Тот, не переставая смеяться, подошел к дереву и стал осматривать ловушку. Гурий в это время орал нечеловеческим голосом, не переставая махать руками и дергаться в воздухе.
— Отец! Это ты? Слава Каменным предкам, сними меня отсюда!
Однако Вилорм все заливался и, казалось, даже не слышал просьб сына:
— Вставай. Поднимайся и отвечай мне, — он поставил испуганную девчушку на ноги. — Это ты придумала?
— Я лишь... использовала уловку по назначению, милорд.
— Ой, дуралей! Ой, олух... это ж надо! — как бы он не хотел усмирить эмоции, предательские смешки так и вырывались наружу.
К нему подошел Силант:
— Я осмотрел механизм, милорд. Моя работа. Девчонка лишь вновь привела его в строй. Он не использовался уже много лет, с тех пор, как...
— Я понял, — Вилорм оборвал его. Повернулся к Айрене. — Так как ты смогла восстановить его?
— Н-нас обучали с самых ранних лет, милорд. Амазонки замечают такие уловки даже в самых потайных местах.
— Так было не всегда, — его улыбка растеклась по лицу, обнажая ровные зубы. — А сейчас, видишь ли, юная бунтарка, мы как раз с моим верным Силантом решили наведаться к лагерю Вероники в поисках улик. И твоя сноровка нам весьма пригодится, — он коснулся указательным пальцем ее подбородка и поднял вновь опустившуюся на грудь голову, чтобы видеть глаза. А в них читался неподдельный страх. Но под непроницаемым взглядом господина она смогла лишь безропотно кивнуть.
— Предатели! Вы все предатели! Вы пожалеете об этом! Я отомщу за все! Я уйду из замка! Уйду, говорю! Вот увидишь, — Гурий в последний раз с силой дернулся в воздухе и смиренно утих. Вилорм нахмурился. Айрена позволила себе улыбку.
Но в этот раз Гурий явно перестарался с усилиями: веревка раскачивалась еще какое-то время, и ветка затрещала вновь. Дабы предотвратить нечестивое падение, мальчишка изловчился и ухватился за нижнюю ветвь. В тот же миг верхняя отвалилась с оглушительным хрустом и полетела вниз вместе с веревкой.
— Ну-с, еще не все потеряно, — Силант выдавил смешок.
А Гурий тем временем отчаянно цеплялся за ветку в стремлении обрести хотя бы временную опору. Вилорм снизу ворчал:
— Ну, давай, не трусь, а? Избавь и себя, и меня от позора!
Не успел он договорить, как под тяжестью привязанной, болтающейся над землей ветки вниз полетела не только честь наследника, но и то, что эту честь хранило. Обретя свободу, штаны на юноше долго не задержались: вместе с последними каплями достоинства они скрылись где-то в темноте осенних листьев.
Айрена ахнула и закрыла лицо ладонями. Вилорм и Силант после мгновенного ступора, одновременно залились пуще прежнего. Лишь Гурий теперь молчал, багровый и как никогда злой.
— Умница, девочка! Оставила надменного мальчишку с голой задницей, — Вилорм похлопал ее по плечу, уводя за собой из леса. — Пошли, раскроешь мне секреты своего головокружительного успеха.
Силант вопросительно глянул на господина, и тот, давя рвущиеся наружу смешки, как можно серьезнее ответил:
— Лучше останься, дружище! Помоги бедолаге с проблемой. Он явно не в духе.
Через мгновение они скрылись, но Гурий ясно видел их в сжигающем заживо пламени мести.
Прятки
Не дожидаясь ответной реакции, Айрена взялась за лук. Вдруг задрожавшие пальцы сами подсказали, куда направить стрелы. Девушка уже представила, как наконечник устремляется в Гурия, но, вмиг совладав с эмоциями, выстрелила прямо. Обе стрелы разлетелись по сторонам и с пронзительным свистом заняли каждая свое место в центрах обеих, дрожащих от удара, мишеней.
Девушка обомлела от точности, с которой острия поразили цели, и даже слегка побледнела. Однако насладиться успехом ей помешал треск разламывающегося древка: таким образом Гурий выражал свое отношение к увиденному.
— Вот как, значит? Дерзить мне вздумала? — юноша замахнулся, Айрена успела увернуться, бросила лук и побежала. — Ну и что же ты бежишь? Давай поговорим по душам, обсудим, как тебе живется! — он кинулся вдогонку. Девушка спряталась за деревянный манекен, но Гурий тотчас настиг ее, и, дабы не вступать в схватку, пришлось снова бежать.
Сначала она двигалась вдоль замка, попутно осматриваясь в поисках укрытия, но ничего не попалось на глаза. Зато впереди она увидела Коро — он только-только подходил к конюшне, — хотела попроситься к нему, но завидев вихрь ее движений еще издалека, лошади беспокойно заржали. Старик в недоумении уставился на них и заохал, но тут же его уши услышали звонкий голосок Айрены:
— Деда Коро-о! Береги-ись! — и пролетела мимо. Следом за ней — Гурий, краснощекий и надувшийся. Конюх проводил их близоруким взглядом:
— Во дают, а? Молодежь! — он с улыбкой покачал головой и повернулся к своим подопечным. — Ну-ну-ну... не злитесь.
А Айрена уже тем временем обогнула замок и остановилась на распутье, у истоков трех дорог: по правую сторону — стража о чем-то увлеченно разговаривала, риск быть замеченной оставался велик, по левую — чистое поле: ни кустарника, ни деревца! Очевидно, там сейчас старик Коро будет выгуливать лошадей. Девушке ничего не оставалось, как нырнуть в заросли прямо перед ней.
Она пробежала вглубь леса, виляя между деревьями, как белка, и, достаточно отдалившись от входа, замерла. Здесь было еще сумеречно — солнце еле-еле пробивалось сквозь темную толщу крон, — и зябко. Девушка не отрывала глаз от входа, но Гурий пока не появлялся. Тогда Айрена стала медленно ступать, не оборачиваясь, и, пройдя с десяток метров, спиной уткнулась в ветвистое, не успевшее скинуть листья, дерево. Сначала она хотела обойти преграду, но вовремя сообразила, что его можно использовать как надзорный столб, и не жалея рук и ног, полезла наверх.
Мелкие сучья мешались и сдирали кожу, но девушка не обращала на них внимания, главное — забраться. И на высоте, открывающей обзор на добрую половину леса и даже на последующее за ним поле, Айрена успела крепче ухватиться за ветви: здесь захватывало дух, и голова кружилась беспрестанно. Но девушка знала, как совладеть со страхом. Цель горела перед глазами ярче ритуального костра, а сейчас она приближалась с каждым шагом: Гурий заходил вглубь.
Юноша сбавил темп и шел осторожно, стараясь не хрустеть сухими ветвями под ногами, оглядывался. В этот момент Айрена пожалела, что не захватила с собой лук: позиция отличная! И главное — никого нет. В столь ранний час не дремлет лишь стража да старик Коро, влюбленный в свои заботы. Но делать нечего, придется справляться с мальчишкой без оружия.
Во все те дни, что она находилась под присмотром Гурия, он не упускал возможности подколоть, позлить или унизить девушку. Оставшееся время он попрекал отца и ненавидел Сефера, отобравшего его статус. Айрена слушала его обиды, но никогда не старалась принять его сторону. Где-то внутри она знала, что это — по справедливости. И сейчас хотела добавить и свою каплю в жестокую чашу возмездия.
Приятные пакости
Бесшумно спустившись, девушка попятилась назад. Она скрывалась за частыми деревьями, не выпуская из виду Гурия, который, напротив, зашагал уверенно и быстро. Все преграды в виде раскинувшихся деревьев или хилых кустарников он разрубал мечом, не теряя времени, чтобы обойти рядом, будто знал, куда держать курс. И Айрена позволила ему заметить себя.
Щурясь против солнца, она выглянула из-за дерева и смешком поманила мальчишку. Ему не потребовалось много времени, чтобы поддаться и направиться к ней. Девушка все отходила, с каждым шагом наращивая темп.
— Только и можешь, что бегать! — по пути говорил юноша. – Думаешь, я не понимаю, почему мы здесь? Привела в свое пространство, мир диких амазонок... знаем мы таких, встречали. Так иди же сюда, хватит скрываться! — он разрубил очередной куст и оказался прямо перед Айреной. Девушка стояла в паре десятков шагов него от него, ровно напротив, и не шевелилась. Усмешка стерлась с ее лица, глаза смотрели перед собой не моргая.
А Гурий наоборот позволил себе оскал. Пару мгновений он еще пожирал девушку звериным взглядом, но вдруг сорвался с места и побежал. Айрена так же стояла, не проявляя эмоций и не предпринимая попыток скрыться. Но теперь смотрела на ноги. Она считала каждый шаг юноши и замечала то место, куда ступила его нога. И лишь когда расстояние между ними не превысило метра, Айрена отошла. Теперь она позволила себе взглянуть на мальчишку, и, когда он заметил еле заметную усмешку, легкой тенью коснувшуюся ее лица, отступать было уже поздно. Сапог юноши коснулась земли ровно в том месте, где мгновение назад находилась девушка, и он повернулся к ней. Но стоило ему шагнуть чуть левее, ступня оказалась скованной тугим узлом, а последующий рывок в сторону Айрены привел к тому, что мальчишка споткнулся, ловя носом землю, но что-то не позволило ему упасть. Тугие нити, связавшие щиколотки, вдруг потянулись вверх и куда-то понесли случайного пленника.
Девушка с неподдельным интересом наблюдала за эффектом воскрешенного ею механизма. Рядом росло толстое дерево с крепкими ветвями, к которым привязывались концы веревок, закрытые последней листвой. Конечно, Айрена не считала изобретение своим: еще разведчики Вилорма несколько лет назад, как только началась негласная война между амазонками и Черным Орлом, расставили вокруг замка такие капканы. Девушка знала по рассказам старших, что многие не вернулись, именно попавшись на скрытые уловки. А найти и вскоре восстановить хотя бы одну из них труда не составило.
И сейчас она сработала, как в былые времена, словно и не ждала возвращения к действию. И жертва сейчас висела кверху ногами чуть ли не на самой верхней ветке дерева (благо для Гурия, оно росло больше вширь, чем в высоту) и орал нечеловеческим голосом:
— А-а-а! Ненормальная! Верни меня назад! Живо! Я с тебя кожу спущу! Я тебя.. я тебя, — он задохнулся своим же криком вперемешку с воздухом и кинул вниз свой меч, лелея крупицу надежды хоть чем-то достать девушку.
А она подняла голову вверх и наслаждалась зрелищем. Предположить, что результат от действия ловушки будет настолько ошеломительный, она не могла даже в самых смелых мечтаниях. Поэтому она закрывала рукой проглядывающее солнце и, не в силах сдерживать радость, задорно отвечала:
— Что? Я не слышу! Говори громче! Тебе принести завтрак?
— Убирайся! Я слезу! Я сам выберусь и найду тебя! А мой отец прикажет тебя выпороть! Я его знаю, он страшен в гневе!
Она залилась смехом:
— Может, лучше не надо? Думаю, тебя вместе с завтраком ветка может не выдержать. Хочешь проверить?
Волосы Гурия трепыхались от ветра, ноги и руки его дергались, словно в судорогах, но парень лишь хотел освободиться. Ветка затрещала.
Позор
— Эй, ты поосторожней там! Другого шанса не представится!
И, гордая своей находчивостью, не в силах отвести взгляда от блестящего результата стараний, девушка стала потихоньку отходить от дерева. И хотела уже развернуться, чтоб поскорей покинуть место озорства, как встретила спиной препятствие. Вмиг все внутри похолодело: ей преграждало дорогу явно не дерево — позади нее стоял человек и тяжело дышал прямо в затылок.
Айрена, затаившись, обернулась и на цыпочках пропорхала назад. А, подняв голову, ахнула и словно гнущаяся ветвь под порывом ветра рухнула на колени.
— Милорд, простите меня, я не со зла, мы только тренировались в стрельбе, — девушка закрыла лицо руками и уткнулась в землю. Вилорм, казалось, даже не сообразивший до конца, что происходит, прислушался и, лишь разобрав дикие крики на заднем плане, протянул:
— Кто там? Гурий? Я-то думаю, кто так орет...
Мужчина повернулся в другую сторону. Рядом с ним возник воин в легких доспехах и, не скрывая отношения к происходящему, ухмыльнулся. Вилорм в ответ зло хихикнул, на что его сопровождающий беззаботно рассмеялся. Не сводя с него глаз, правитель обошел девушку и продвинулся еще несколько вперед и, уже окончательно убедившись в правдивости догадок, расхохотался до слез:
— Отменное начало дня! — он схватился за живот. — Ты порядком порадовала меня, чудачка! И как ты этому научилась? Силант, ты видел это? Пойди сюда, только глянь! — Он позвал воина. Тот, не переставая смеяться, подошел к дереву и стал осматривать ловушку. Гурий в это время орал нечеловеческим голосом, не переставая махать руками и дергаться в воздухе.
— Отец! Это ты? Слава Каменным предкам, сними меня отсюда!
Однако Вилорм все заливался и, казалось, даже не слышал просьб сына:
— Вставай. Поднимайся и отвечай мне, — он поставил испуганную девчушку на ноги. — Это ты придумала?
— Я лишь... использовала уловку по назначению, милорд.
— Ой, дуралей! Ой, олух... это ж надо! — как бы он не хотел усмирить эмоции, предательские смешки так и вырывались наружу.
К нему подошел Силант:
— Я осмотрел механизм, милорд. Моя работа. Девчонка лишь вновь привела его в строй. Он не использовался уже много лет, с тех пор, как...
— Я понял, — Вилорм оборвал его. Повернулся к Айрене. — Так как ты смогла восстановить его?
— Н-нас обучали с самых ранних лет, милорд. Амазонки замечают такие уловки даже в самых потайных местах.
— Так было не всегда, — его улыбка растеклась по лицу, обнажая ровные зубы. — А сейчас, видишь ли, юная бунтарка, мы как раз с моим верным Силантом решили наведаться к лагерю Вероники в поисках улик. И твоя сноровка нам весьма пригодится, — он коснулся указательным пальцем ее подбородка и поднял вновь опустившуюся на грудь голову, чтобы видеть глаза. А в них читался неподдельный страх. Но под непроницаемым взглядом господина она смогла лишь безропотно кивнуть.
— Предатели! Вы все предатели! Вы пожалеете об этом! Я отомщу за все! Я уйду из замка! Уйду, говорю! Вот увидишь, — Гурий в последний раз с силой дернулся в воздухе и смиренно утих. Вилорм нахмурился. Айрена позволила себе улыбку.
Но в этот раз Гурий явно перестарался с усилиями: веревка раскачивалась еще какое-то время, и ветка затрещала вновь. Дабы предотвратить нечестивое падение, мальчишка изловчился и ухватился за нижнюю ветвь. В тот же миг верхняя отвалилась с оглушительным хрустом и полетела вниз вместе с веревкой.
— Ну-с, еще не все потеряно, — Силант выдавил смешок.
А Гурий тем временем отчаянно цеплялся за ветку в стремлении обрести хотя бы временную опору. Вилорм снизу ворчал:
— Ну, давай, не трусь, а? Избавь и себя, и меня от позора!
Не успел он договорить, как под тяжестью привязанной, болтающейся над землей ветки вниз полетела не только честь наследника, но и то, что эту честь хранило. Обретя свободу, штаны на юноше долго не задержались: вместе с последними каплями достоинства они скрылись где-то в темноте осенних листьев.
Айрена ахнула и закрыла лицо ладонями. Вилорм и Силант после мгновенного ступора, одновременно залились пуще прежнего. Лишь Гурий теперь молчал, багровый и как никогда злой.
— Умница, девочка! Оставила надменного мальчишку с голой задницей, — Вилорм похлопал ее по плечу, уводя за собой из леса. — Пошли, раскроешь мне секреты своего головокружительного успеха.
Силант вопросительно глянул на господина, и тот, давя рвущиеся наружу смешки, как можно серьезнее ответил:
— Лучше останься, дружище! Помоги бедолаге с проблемой. Он явно не в духе.
Через мгновение они скрылись, но Гурий ясно видел их в сжигающем заживо пламени мести.
Глава 10
Снова в пути
Амазонки проводили путников до самых гор. Гостям Вероника выделила трех лошадей, не считая Марты, которую Ларс уже с рассветом вывел на прогулку. Мужчина бережно расчесал гриву верной спутнице и улыбнулся, вспоминая Коро. Вскоре подтянулись принцессы, в суматохе тормоша пожитки. Последней пришла Анна, но по ее внешнему виду вновь не читалось эмоций. Все, что было — кануло в прошлое, и теперь нужно возвращаться.
Вероника не вышла проводить уходящих. С вечера она не показывалась. Недолго потоптавшись перед выходом в ожидании ее, путники оседлали лошадей и постепенно выдвинулись в лес. Анна хотела выйти вперед и вести отряд, но амазонки обогнали ее, ограждая свою негласную королеву от нападения.
Они скакали по главной дороге, не опасаясь слежки – каждую секунду они находились на прицеле разведчиков Вилорма, время нещадно утекало, и не было разницы в том, где встречать бой. Но, возможно, именно скорость в данных условиях могла стать решающим фактором победы. Поэтому риск оправдывался неизбежностью встречи с врагом и выигранным временем от прямой дороги.
И путники спешили. Вооруженные до зубов амазонки готовились к будущей схватке, заведомо определенной еще при выходе: Черный орел не мог отпустить долгожданную добычу. Уже более пяти лет Вилорм вел против Вероники скрытую войну, а сейчас наступил самый подходящий момент для нанесения первого явного удара. И воительницы ждали его атаки.
Вероника рисковала своими людьми, но, в основном, в числе сопровождающих были добровольцы. Уважение Анне играло свою роль. Прошедший турнир доказал это, и многие не страшились принести в жертву жизнь ради ее цели.
А цель неминуемо приближалась. Сами того не подозревая, принцессы и двое воинов по ровной каменной дороге вышли напрямик к подножию гор, размах которых соизмерялся с величием любого лежащего по ту сторону города. Вблизи от главного тракта подъем вверх не доставлял особых усилий, но дальше, по мере приближения к Пещере, видели путники, склон резко увеличивал угол.
А пока они слезали с коней и прощались с амазонками.
— Будьте осторожны, — Анна давала наставления своим. — Вы сильны и отважны, но также понимаете, что вас ждет на обратном пути.
— Да, — говорила та самая Мариэнн, что обращалась к духам у костра. Сегодня ее невозмутимости можно было только позавидовать: она воин, твердо решивший, чему служит. — Но наше возвращение ничто по сравнению с вашей целью, госпожа.
— Выживи, Мариэнн. И я верну тебе дочь...
Их взгляды задержались друг на друге несколько дольше, чем на секунду, воительницы еле заметно склонили головы в знак уважения, и амазонки развернули лошадей, с шумом покидая линию гор. Путники вновь оказались одни.
— Осталось немного, — Анна не посмотрела ни на кого, запрокинула голову. — Мы поднимемся в течение суток... и все закончится.
— Где Глаз Дракона? — София же, наоборот, старалась заглянуть в лицо каждому, но отозвался Ларс:
— Вероника отдала его мне, Софья. Если желаете, я верну его вам.
— Не стоит. Пусть будет у вас, Ларс. Мы готовы идти.
— Но... что ждет нас? — Мария впервые подала голос, находясь со всеми. — Эта тропинка такая узкая, она уводит вверх, а что... там? Там драконы?
— Драконы? С чего ты взяла? Тебе мало врага в лице Черного Орла? — Анна обернулась и устремила взгляд на младшую принцессу, София взяла ее за руку и отвела на два шага назад:
— Пойдешь здесь, Мария, поняла? Никаких драконов нет, не придумывай себе лишних страхов. Ларс, вы будете замыкающим? — тот кивнул. — Глаз Дракона лишь камень, который, возможно, и несет в себе какую-то силу, но мы выполняем волю матери, и поэтому... — девушка вздохнула, — вперед!
И путь, казалось бы, оставленный где-то за спиной, продолжился вновь. Лес редел. С каждым шагом вверх тропа оголялась. Чаще встречались под ногами острые камни, растительность исчезала. Шумный лагерь амазонок сменился тишиной молчаливых гор.
Анна наращивала темп. Наклон при шаге пока что почти не ощущался, но сказывался на скорости движения, и девушка всерьез взялась за преодоление последнего куска пути. Редкий случай: никто не жаловался на усталость, а, значит, надо спешить, пока все отдохнули и полны сил. Воодушевление от скорого преодоления финишной прямой до Пещеры посетило не только воительницу. Принцессы воспряли духом, уверенно вышагивали по тропинке и успевали между собой переговариваться, не утаивая темы.
— Почему ты вдруг вспомнила про драконов? — София, по обычаю, рассматривала местность, но вопрос так и крутился у нее в голове.
— Мне страшно, Софья. — Младшая сестра откликнулась сразу. — Сколько раз мы чуть не погибали? Скольких чудовищ мы встречали на пути? У нас в руках непонятный глаз дракона... понимаешь? Не петуха и не даже не ястреба! Дракона! Что это за название такое? Как мы можем быть уверены, что в Пещере нас не поджидает настоящее чудовище?
— Мария, не переживай. Никаких драконов не существует. К камню лишь прицепилось красивое название, не более того.
— Если ты ничего о них слышала, это не значит, что их нет! — фыркнула та.
— Мария, прекращай! — София заговорила строго, словно мать с капризным ребенком. — Не нужно придумывать лишние заботы. Нам следует задуматься о реальных, близких и не менее опасных врагах.
— Ваша сестра права, миледи. — Ларс заговорил внезапно. Принцесса от неожиданности оглянулась на мужчину, и тот пояснил. — Гораздо занимательней история самого камня, нежели его названия. Вы знаете, как он очутился в Вашем замке?
— Мама рассказывала нам, — промямлила Мария, вновь глядя вперед и уже на два шага отставая от сестры.
— Мы воевали с Мирсулом, и после победы мы получили его, — сестры одновременно отчеканили заученный текст.
— Это верно. Но какова его история? Откуда он взялся?
— Нам неизвестно, Ларс. Наверное, он был всегда. Когда я смотрю на него, то словно погружаюсь в древность... есть в нем что-то завораживающее, — София остановилась и дождалась, когда сестра догонит ее, поравнялась с Ларсом, пока ширина тропы позволяла идти рядом. — Я не знаю, что он несет в себе, но мама верила в его силу, а сейчас отправила нас вернуть его, и... — девушка вздохнула, — у нас не было времени задавать вопросы.
— Я понимаю, Софья. На вашу долю выпало много испытаний, и вы достойно справляетесь с ними. Ваше мужество и мудрость выведут вас к Пещере, миледи... что бы нас не ждало впереди.
Они остановились. Совершенно без капли лукавства заглянули друг другу в лицо. Тропа вскоре закончится, и их пути разойдутся, но благородство, что несет в себе Ларс, не каждому по силам. Призрак будущего вмиг возник и растворился в воздухе; паузу прервал хлопающий звук крыльев, словно стая куропаток второпях убегала от потревоживших их дом людей. Три пары глаз повернулись на звук.
— Наш обед, — Анна стояла в стороне и держала в руках утку. Бездыханную тушу птицы тонкой иглой пронзала стрела. — Дальше будут лишь хищники, — пояснила девушка, указав свободной рукой то ли вперед, то ли вверх. — А кто-то скоро запросится на привал.
Никто не ответил. Она пожала плечами, убрала добычу в сумку с провизией и бесшумным шагом продолжила подъем к вершине. Отстающие поспешили последовать ее примеру, но тишина длилась недолго.
— А что дальше, Ларс? Вы знаете, куда пойдете?
— Меня ждут, София... безусловно, да.
Сестры переглянулись, но мужчина продолжил:
— Существует легенда о Глазе Дракона. Все в Мирсуле ее знают, я расскажу.
Он остановился, пропуская вперед принцесс и помогая перейти через валун. Анна устремилась вперед и уже порядком опережала принцесс и воина. Ларс заметил взятое ею направлением и вслед за девушками обошел препятствие. Они вновь зашагали рядом, мужчина начал говорить:
— В воздухе кружили два дракона, когда лорд эльфийского города Мирсула со свитой выдвинулся к воротам города. Четко отлаженная разведка доложила, что ситуация требует его личного вмешательства, и лорд Мириан долго не раздумывал. Собрав своих приближенных, он вышел в лес. Но пока никто не представлял, откуда доносятся оглушительные крики, и отчего колеблется воздух. Невозмутимых воинов не пугала неизвестность, они прошли вперед. И тогда они увидели их — двух гордых красавцев, разрезавших размахом своих крыльев небо надвое.
— Я знаю эту сказку, — неожиданно голос подала Анна. — Эльфы любят лгать...
— Это легенда, и я не берусь утверждать, что она есть истина, но в былые времена эльфы расселялись далеко за пределами этой Низменности, являясь чуть ли не основной расой, поэтому неудивительно, что до нас дошел их фольклор.
— Мы считали, что их не существует, — София вздохнула. — Нас учили, что есть только мы, и мы сами создаем этот мир, своими руками, безо всякой помощи магии, — она прикоснулась к медальону. — Поэтому когда к нашим берегам причалили корабли Наллароса, мы не были готовы к встрече...
Солнце показалось из-за горизонта, но теперь пряталось за горами, и путники сбавили темп. Подъем становился круче, каждый шаг приходилось просчитывать, чтобы не соскользнуть. Неторопливость передвижения располагала к разговору.
— Один дракон был черный, как ночь, с чешуей из горного камня. Второй — светлый, почти невидимый, словно призрак, — Ларс продолжил рассказ, помогая девушкам обходить валуны. — Зрелище завораживало и пугало одновременно, но Мириан не стал рисковать жизнями подданных, отряд придворных эльфов отступил к воротам. Оттуда они наблюдали, как драконы разлетелись, но их крылья упирались, словно в невидимую преграду, как будто купол накрывал небо. Зачарованные, воины не могли оторвать глаз с неведомых существ, но в этот момент к лорду Мириану вернулся разведчик с вестью, что один мальчишка, совсем еще юнец по меркам эльфов, как-то очутился по ту сторону гор. В те времена запрещалось выходить в лес в целях безопасности, а этот мальчуган каким-то чудом сам пересек горы и оказался за пределами города. Мириан был благородным правителем и пообещал, что вернет эльфийского ребенка домой, но в этот момент драконы сошлись в схватке. Все так и ахнули, когда увидели, как на неистовой скорости летят два невиданных чудовища друг напротив друга, раскрывая пасть для смертельного дыхания, но стоило им коснуться крыльями, как раздался жалобный крик, словно тысячи похоронных оркестров задохнулись в траурном марше. А через мгновение два огромных дракона рассыпались на мелкие частицы, растворившиеся в воздухе... Купол исчез вслед за ними.
— Красивая история, но все это выдумки, — Анна осталась при своем мнении. Опережавшая всех на шаг, она оглядывалась в поисках места для привала.
— Это точно? — Марию красота не волновала. Словесного подтверждения, что драконов, действительно, не было, для успокоения девушки было бы вполне достаточно. Но София спросила:
— А что с мальчиком? Какова его роль?
— Лорд, как и обещал, отправил отряд на поиски, но те нашли лишь камень. Он светился неистовым светом и согревал руки магическим теплом. Эльфы решили, что это благое знамение, что это дар для их народа. По возвращении свиту встречали пиром и чествовали лорда каждый день на протяжении месяца. Народ прозвал камень Талисманом от недуга, но во дворце твердили, что это Глаз Дракона.
— И теперь их нет...
Мария нахмурилась и перевела взгляд на мужчину:
— В этом его сила? Ты знал? — ее голос повышался. — Этот камень — разрушитель!
Но Ларс усмехнулся:
— Сам по себе камень не может быть разрушителем, Мария. Даже чтобы его бросить , нужна рука человека.
Девушка отвернулась, София взяла ее под руку, отвела в сторону. Младшая сестра закатила глаза, уже готовая к нравоучениям, но подчинилась. Принцессы вполголоса о чем-то переговаривались, Ларс устремил взор вперед. Анна топталась на одном месте уже на десяток шагов впереди остальных. Она переступала с ноги на ногу, заметно переживая из-за задержки, но, что странно, не говорила ни слова. За нее сказал Ларс:
— Нужно спешить.
Принцессы одновременно обернулись, Софья еще раз остановила пристальный взгляд на сестре и первая подошла к Анне, Ларс с Марией направились следом. Заметив движение, девушка с прежней легкостью двинулась вперед. Незнакомые места заставлялись осматриваться и подбирать осторожные шаги, но теперь сбиться с прямого пути уже было невозможно. Однако сделав лишь пару шагов, девушка попятилась вниз, рукой показывая путникам отходить.
— Что... — начала было Софья, но Анна крикнула, не дослушав:
— Все! В сторону! Живо!
Инстинкты сработали молниеносно: учуяв опасность, девушка нырнула в редколесье в стороне от дороги. На наклонной поверхности ноги скользили, отправляя вниз мелкие камни, но их падение не значило ничего по сравнению с тем, что направлялся сверху. Под действием свободного падения, разгоняясь до неистовой скорости по мере приближения к земле, на них летел огромный валун.
Ларс схватил Марию и последовал примеру Анны, вовремя сообразив, что к чему, но Софья, словно застыла на одном месте. И мощный обломок скалы летел по наклонной, попутно сбивая выступающие на неровной дороге горные породы. Каменный дождь накрыл подъем, Анна кричала:
— Софья, не стой! Сюда! Ты еще успеешь, не бойся! Софья!
Но та и не боялась, и даже не смотрела в их сторону. Сосредоточившись ровно на булыжниках, она не сводила с них взгляда. И они приближались. А девушка невозмутимо лишь отошла в сторону, и по легкому взмаху ее руки камень сменил траекторию на изогнутую и, пролетев мимо, пронесся вниз. Мария ахнула. На миг воцарилась тишина.
— Ты с ума сошла? — придя в себя, набросилась на нее Анна. — Ты специально осталась на дороге? Чтобы магию применить?
От ее напора девушка опешила. И откуда только взялись эмоции в прежде хладнокровной воительнице? Однако ответила вопросом:
— А кто-то слышал шум?
Никто не решался выходить из укрытия, опасаясь повторения, но вопрос остался открытым. Все уставились на Софью. И тогда она пояснила:
— Я имею в виду, обычно при камнепаде бывает грохот, так? Рушатся горы, почва уходит из-под ног... этот камень не был обычным. От него так и разило магией.
— Магией? Хочешь сказать, у тебя появился личный враг? Кто еще в Расколотой низменности владеет заклинаниями, кроме тебя? Кто-то мог управлять им? — Анна не унималась. Она первая вышла на дорогу и встала рядом с принцессой. Но ответил Ларс:
— У Вилорма сильные маги, это я знаю не понаслышке. И он не скрывая использовал их мощь, особенно если дело касалось его целей.
София согласилась:
— Они захватили наш замок, Анна. Напали неожиданно среди ночи, наши разведчики не наблюдали ни одного врага в округе... и как он смог укрыть армию среди деревьев? — Девушки встретились взглядами, принцесса продолжила. — Я потеряла дом, и я выясню, что произошло и как, чего бы мне это не стоило. Не наступил еще тот день, чтобы я не думала о той ночи, о проигранном бое...
— О мести, — не отводя глаз, закончила за нее воительница. София впервые опустила голову, но Анна поспешила ее утешить. — Это не стыдно, Софья.
— Оставим этот разговор. Идем дальше, — девушка первая начала подъем, и остальные присоединились.
Шли молча, скалы становились острее, продвижение замедлилось. На данный момент никто не знал наверняка, продолжалась ли погоня, сумели ли задержать амазонки врагов, с какой скоростью следует двигаться, чтобы оторваться от преследования. Поднимались выше, как могли, по мере своих сил. Мария больше не причитала на усталость, переставляла ноги, как могла — близость цели способствовала фокусированию сил для последнего рывка. Но лицо ее побледнело, а сапоги запинались о каменные выступы на поверхности.
Ларс присматривал за ней, но девушка больше не просила помощи, и мужчина, не обремененный заботой, стал прислушиваться к окружающей среде. Здесь все было по-другому: редкие тонкостволые деревья вдоль тропинки оставались чуть ли не единственной растительностью, трава редела с каждым шагом, а земля под ногами все больше теряла устойчивость.
Звуки тоже исчезли. Крики птиц прекратились, писк насекомых не нарушал спокойствие. Живности не встречалось: природа, будто, вымирала, и путникам казалось, чем дальше они проходят, тем больше сил они оставляют позади без возврата. Горный ветер, нарастивший порыв на высоте, не стеснялся показывать силу, но шума не доставлял.
Со временем путники вновь разбрелись по разным сторонам друг от друга. Анна в привычной манере убежала вперед, София сама по себе шагала следом в собственном темпе, Ларс замыкал шествие, поглядывая на Марию и готовясь ставить на ноги в случае падения. Мужчина уже и не надеялся догнать впереди идущих девушек, как внезапно они столкнулись лицом к лицу. Анна и София ждали их возле груды валунов, преграждающих дорогу.
Скалы впереди образовывали горный проход, который закрыло в результате обвала горных пород. Та немногочисленная растительность, что расстилалась по краям, теперь исчезла вовсе, обнажив горделивые головы гор. Но невольное любование местом враз сменялось поиском решений образовавшейся проблемы.
— За ним резкий подъем, — Анна дождалась, пока мужчина с принцессой подойдут ближе и, пристроившись на одном из камней, начала говорить. — Неизвестно отчего, но камни летели оттуда, — она указала наверх. — В ближайшие дни не было ни дождя, ни урагана, но что-то заставило их упасть.
— Возможно, они давно здесь. Этим путем редко кто ходит: ранее дождей выпадало предостаточно, и ветры не щадили порывами — вспомни день, когда ты получила стрелу в руку. — Ларс подошел к самим валунам и осмотрел поверхность. Анна невольно пошевелила отныне здоровым (слава знахарках амазонок) плечом. София тоже суетилась возле завала. Но она закрыла глаза и что-то бормотала под нос, водя руками по камням. Мужчина перевел на нее взгляд, и она, словно ощутив его на себе, ответила:
— Не пытайся найти причину, Ларс. В этих валунах теплится та же энергия, что в предыдущем. Они до краев наполнены магией... кто же... кто это делает? — не открывая глаз, она прекратила изучение и развела руки в стороны, будто стремясь охватить все булыжники вокруг. Со стороны так и казалось: плечи девушки задрожали, словно напрягаясь от непосильной тяжести, закрытые глаза жмурились, губы невнятно шептали.
На миг девушка застыла, собирая все мысли воедино. Ладони сжались в кулаки, от тяжелого дыхания ее грудь то поднималась, то опускалась. Издали послышался завывающий голос ветра — первый звук, что посетил местность, — и с каждым мгновением он приближался. Не смея препятствовать творившемуся заклинанию, Ларс отошел от принцессы и застыл в ожидании. На его месте в считанные секунды оказались маленькие вихри, кружившие по обеим сторонам от принцессы. И тогда она разжала пальцы.
Вихри послушно сблизились со своей хозяйкой. Она подняла руки и развела в стороны, воронки увеличились в высоту почти до человеческого роста. Витки кружили и набирали скорость с каждым легким движением ладони девушки. Вокруг все застыло. Ее спутники, завороженные, не отрывали глаз с Софьи. Могло случиться что угодно: она никогда не показывала настолько явные способности, но сейчас чудеса происходили у всех на глазах, и, определенно, несли в себе огромную, до сих пор неизведанную силу, о которой, вероятно, не догадывалась даже сама принцесса. И неизвестность пугала.
Анна достала мечи, Ларс с трудом оторвал взгляд с Софии и осматривался кругом, Мария не устояла и, усевшись на коленях, глядела на сестру: она соединила руки перед собой, и два вихря разрослись в один большой ураган.
Софья сама не ожидала такой мощи от заклинания и отступила на два шага, освобождая дорогу своему созданию. Она вложила в магию ветра всю силу и удерживала вихрь на пределе своих возможностей. Руки дрожали, глаза смотрели на преграду, волосы развивались под силой ветра и тянули назад, девушке оставалось лишь направить ураган на скалы. И она опустила руки.
Не зная, чего ждать от получившего свободу магического создания, принцесса сделала еще пару шагов назад, но воронка не двинулась с места. И тогда София направила его сама:
— Вперед, — она проговорила это еле слышно, скорее мысленно, чем устно, но этого хватило, чтобы ураган последовал ее приказу. В тот же миг воронка взмыла вверх, разрастаясь до размеров гор, и, ведомая лишь одним словом своей создательницы, рванула вперед, крушить камни.
Валуны, достигавшие в высоту рост человека, как пушинки, один за другим повиновались магии вихря и взмыли в небеса. Ураган понесся вперед. Закрутился, завертелся под ясным небом, догорая под лучами осеннего солнца. Но прежде он вобрал в себя валуны, что закрывали проход, пролетел дальше в поиске преград и, наткнувшись даже не мелкие камни, расчистил путь. И после, теряя мощь, растворился в чистом воздухе среди скал.
Наступила тишина. София как стояла посредине тропы, так и осталась стоять, разведя руки. На удивление, она оставалась бодра и энергична, хотя и отдала заклинанию все физические и духовные силы.
— А ты растешь, — первой к принцессе подошла Анна. Удостоверившись, что опасности нет, она спрятала мечи обратно в ножны. София сделала глубокий вдох, как будто до этого не дышала вовсе, кивнула.
— Как ты себя чувствуешь? — поднимаясь с земли, спросила Мария.
— Отлично! — Она повернулась к сестре и помогла подняться. — Никогда не чувствовала себя лучше! Так странно, я боялась, что не устою на ногах, но силы будто вернулись в троекратном размере. Здесь, словно,.. — она осеклась, вспоминая слова старой Берты в лагере амазонок, но, подумав, закончила, — источник...
Подошел Ларс:
— Если хотите, устроим привал. Мы уже идем довольно долго.
Но София запротестовала:
— Нет! Нет! Мы идем прямо сейчас! Мне не нужно времени, — остальные переглянулись, недоверчиво молча. И София прочувствовала это, заверила. — Правда. Со мной все хорошо. Я смогу идти в любом темпе. Давайте не будем терять время.
— Ладно, Софья, мы верим. Постараемся идти быстрее. — Анна первая переступила через место, где был завал, обернулась. Ничего не произошло, только ветер начал завывать откуда-то сверху, а, значит, нужно было продолжать путь к цели.
Остальные прошли следом. Дорога оказалась нетрудной, несмотря на подъем — видимо, ураган и правда сделал свое дело, расчистив путь. Солнце стояло высоко в небе и разгоралось сильнее с каждым шагом, но пронзительный ветер, господствовавший на этих высотах, не давал ему припекать в своих владениях.
Узкая тропинка между скал виляла. Ведущая вверх, она терялась среди изгибов поверхности. Вскоре горы закрыли солнце, и путников накрыла тень. Они шагали словно по дну огромной природной ямы — горы возвышались строгими и величественными великанами совсем рядом. Вычурными изгибами они клонились к земле и устремляли к небу вершины. Но сейчас они казались недосягаемыми, и с трудом представлялось, что через сутки, по расчетам, отряд настигнет конечного пункта их путешествия.
Однако мысли о будущем сейчас заволокло горным туманом, и думы о магии заняли центральное место среди планов дальнейших действий Софии. Девушка, воодушевленная успехом заклинания, пыталась найти причину своей неугасающей энергии. Ранее любое чародейство, даже незначительное, вызывало боль и вытягивало силы, а сейчас она, словно, взбодрилась и была готова при необходимости вновь воспользоваться новыми навыками. А осознание значимости ее участия придавало уверенности в возможностях.
Единственным, что вызывало сомнения девушки, был ее невидимый противник. Кто-то знал, что она владеет магией, и знал, что она здесь, и ворожил сейчас, посылая магические препятствия, мастерски замаскированные под природные причуды.
Анна изредка поглядывала на нее, удостоверяясь, что принцесса не отстала — слишком уж легки и неслышны стали ее шаги, что воительница поймала себя на мысли, что, вероятно, в этом принцессе помогает ее колдовство, нежели приобретенное умение. Необычные способности Софьи пугали девушку. Она привыкла объяснять увиденное логикой, а препятствия проходить при помощи физической силы и оружия. Анна не могла представить, как по одному только велению принцессы стали твориться чудеса. Где таилась магия, как ее использовала София, и какие еще сюрпризы она могла им принести? В первую очередь сейчас, конечно, воительница видела перед собой путь, держала в голове план, но все, что могла изменить принцесса, ей было не по силам, и от этого шаги становились осторожными, а слух — напряженным. Лопатку покалывало.
— Эй! — София окликнула ее. — Анна, подожди. — Та вновь обернулась, но на этот раз остановилась. Успела бросить взгляд назад, где неторопливо подтягивались Ларс с Марией. — Ты все время смотришь на меня, — принцесса поравнялась с воительницей, — что-то не так?
Они зашагали рядом. Анна отвела глаза, сказала:
— Все нормально, София, просто...
— Я понимаю, — девушка кивнула, не дослушав. — Тебя терзает то, что ты не постигла, ведь привыкла к единоличному контролю над ситуацией... Анна, ты не одна, и наши умения полезны друг для друга.
— Да. Ты знаешь, как мы выбрались из плена? — Анна сама от себя не ожидала, что задаст этот вопрос, но он почему-то сам сорвался с губ.
— Я не говорила с Ларсом, пока ты... пока ты.., — она замялась, подбирая слово, но Анна не стала дожидаться окончания ее ответа:
— Вам надо было пообщаться. Думаю, у вас нашлось бы больше общих тем, чем кажется на первый взгляд. — А, поймав недоуменный взгляд, пояснила. — У меня, вероятно, не было шансов. А он вытащил меня из замка. И вытащил таким способом, о каком я и помыслить не могла. И тогда возникает вопрос: зачем? И что он скрывает?
— Но... что он сделал?
— Он последовал твоему примеру, Софья. Он шептал что-то, а после... луч тепла поднял меня с того света... или не дал умереть на месте. Уж не знаю, чего он хотел, но меня он оставлять явно не собирался. И, значит, о чем думает теперь?
София не ответила. Украдкой обернулась назад. Ее сестра и до этого тормошила сурового воина, но как-то умудрилась расположить к беседе и сейчас. И судя по выражению лиц обоих, говорили они явно не о методах ведения боя против магических существ: оба улыбались и, вероятно, обсуждали погоду или новый наряд Марии.
— Я ничего не могу ответить на это, Анна. Со своими способностями я едва научилась справляться, не знаю, что скрывает Ларс, и где он научился магии, если это была, вправду, она, — девушка пожала плечами. — Пойми, что у нас не было возможности выбирать себе спутников в условиях леса.
— И вот мы с вами, готовые накинуться друг на друга при любом подвернувшемся случае, — Анна усмехнулась. София, поразмыслив, решила ухватиться за ее слова:
— Что произошло между вами? Сейчас мы заодно, и Ларс довольно спокоен, но тебя, я смотрю, его присутствие задевает за живое...
— Не спрашивай, Софья. Это слишком старая история, чтобы о ней говорить сейчас. Она началась еще в детстве, и на сегодняшний день Ларсу уже приходилось умирать от моей руки. Но я разберусь с этим, — Анна говорила твердо. — Вероятно, есть связь между его таинственным знанием и воскрешением пять лет назад...
Принцесса не стала спрашивать. Все вопросы, касающиеся прошлого, постоянно выводили разговор в тупик, так что она лишь кивнула. Анна ускорила шаг. Впереди показался поворот, резко ведущий вверх, а за ним — ущелье. Но она не успела завернуть, рывком оттолкнула Софию в сторону, и сама последовала за ней с криком:
— Осторожно! Камни!
Ларс позади среагировал мгновенно: подхватил Марию и также ушел с дороги. Через мгновение на их месте пролетел булыжник, а за ним последовал еще десяток. Они рушились с неимоверной силой, оглушая, и разрушали дорогу. Мужчина укрыл принцессу за каменным выступом, сам выглянул вперед. Анна и София прижались к земле, закрывая голову. Они находились вблизи от поворота, и хвататься кроме как за землю, было не за что.
Поверхность уходила под наклон, и девушки скользили. Анна нащупала под собой толстую корягу, напоминавшую корень, и сжала на ней ладони Софии. Сама постаралась опереться ступнями о рыхлую почву, но тут же услышала снизу:
— Анна! Скользите сюда! Я вас поймаю! Здесь есть где укрыться!
Девушка обернулась. Ларс краем глаза выглядывал из-под выступа и махал рукой. Их глаза задержались друг на друге, но Анна ответила:
— Сейчас прилетит! Прячься!
Мужчина успел нырнуть в укрытие, в то самое время, когда на выступ сверху прилетел булыжник. Мария обхватила голову руками и вскрикнула. Рядом непрерывным потоком рушились камни. Они тянули за собой почву и разлетались по сторонам. Ларс хотел снова глянуть на Анну, но поток не давал даже слышать: скалистые обрывки оглушали ударами о землю и друг о друга. Высунуться он больше не решался.
— Что теперь будет? — пролепетала принцесса. Глаза ее наполнились слезами.
— Все пройдет, Мария, все пройдет, — непроизвольно Ларс пригнулся ниже: по верху их укрытия проскользил, раскалываясь, булыжник. Его частицы промелькнули прямо перед скорчившимися путниками. Мужчина выдохнул и закрыл глаза, отстраняясь от реальности. Грохочущие удары о поверхность над ними стали беззвучными, и тогда его губы зашевелились в несвязной речи. Мария была слишком напугана, чтобы удивляться, но выступ, за которым они прятались, стал словно светиться, отражая удары. Один за другим, обгоняя и разбивая друг друга, камни в бесконечном потоке проносились мимо. Те, что задевали линию свечения, отскакивали в стороны; те, что были огромными и тяжелыми, будто воспаряли над укрытием, почти не задевая. Но вскоре и удары прекратились. Камни, как по команде, пролетели мимо и врезались о противоположную сторону скалы. Камнепад прекратился. Горы погрузились в пыль.
Мужчина поднялся. Клубы горного тумана заволокли пространство. Не боясь попасть под новую волну обвала, он постарался разглядеть девушек. Среди слепящей глаза пыли в середине дороги стояла Софья, разведя руки. Она словно держала на своих плечах невидимый груз, тянущий вниз и отбирающий силы.
Девушка вскинула голову, раздался хлопок. Невидимые камни, словно отлетели назад или вовсе растворились в воздухе. Принцесса глубоко вздохнула. Ее внешний вид казался слегка потрепанным из-за налетевшей пыли, но Софья держалась весьма уверенно. Заметив Ларса, она повернулась в его сторону, вытянула руку вперед и прокричала:
— Стой! Не подходи ближе, — мужчина опешил, но остановился. Та продолжила. — Где Мария?
— Она здесь, никого не задело, все обошлось, — Ларс говорил как можно мягче, но принцесса требовала:
— Я должна видеть ее!
— Софья, чего раскричалась? — та ворчала в своей привычной манере, но голову из-за выступа показала.
— Не выходи! — София указала на укрытие. — Ларс, присмотри за ней! — не двигаясь с линии обороны, София раздавала указания.
Мужчина махнул Марии оставаться на месте, сам сделал шаг к принцессе и спросил:
— Что происходит?
— Это еще не конец, — девушка сменила направление руки. — Анна, стой!
Воительница показалась сквозь туман. По обе стороны от нее таинственным мерцанием рассыпалась защитная грань, и девушка решительным шагом направлялась к принцессе. В ее голосе играли нотки злости:
— Мы должны идти, София. Что ты задумала?
— Да поймите же вы, что мы не сдвинемся с места, пока не разрушим эти чары! Я одна из всех вас могу противостоять вражеской магии, поэтому... пожалуйста, дайте мне время.
Ларс нахмурился, но, помедлив, кротко кивнул и отошел к выступу, перевел взгляд с Софии на Анну. Они же смотрели друг на друга, и только им двоим было известно, о чем говорят их взгляды.
— София, не глупи, — Анна шагнула ей навстречу. — Что бы это ни было, тебе одной не одолеть врага. Давай поищем другой путь.
— Нет! Анна, я знаю, что могу! Такого прилива сил, как здесь, я не испытывала никогда в жизни. И если это мой шанс вырасти, то я использую его.
— Это безумие! Мы не знаем, с чем имеем дело...
— Я многому научилась у тебя, Анна, — София улыбнулась. В ее глазах побежали огоньки. — Я рада, что познакомилась с тобой, и что именно ты нас ведешь, — она опустила руки, перевела взгляд на Ларса. Рядом с ним издавала теплый небесный свет верхняя грань выступа, из-за которой украдкой выглядывала ее сестра.
Легкое покалывание охватило ладони принцессы, она закрыла глаза. На миг она представила, как ее лица касаются первые, еще неокрепшие, но уже теплые лучи солнца; как она, замерев с книгой возле камина, растворяется в уюте своего замка; как тревожное пламя свечей манит ее взор в глухой ночи...
Девушка еще раз огляделась вокруг себя и уже совершенно спокойно сказала:
— Подойди к Ларсу, — все та же улыбка озаряла ее лицо. — Прямо сейчас, слышишь, Анна? Подойди... Рядом с ним ты будешь в большей безопасности, чем где-либо...
— Только после тебя! — Анна бесшумно возникла совсем рядом с девушкой, но та была готова. По щелчку ее пальцев ветер, затаившийся среди гор, вдруг возник между ними и сильным порывом понес воительницу к укрытию. Сколько бы она не сопротивлялась, не вставала устойчивей на землю, ветер переборол ее и по указу своей создательницы оставил девушку возле выступа. Ларс подал ей руку, но та не приняла помощь, вскочила на ноги и вновь уставилась на принцессу.
София теперь полностью повернулась к спутникам, улыбалась и, овитая потоками ветра, словно проговорила его голосом:
— Все будет хорошо, — и очень плавно развернулась в сторону ущелья.
Анна не тронулась с места, ей нужно было видеть, что происходит. Не скрывая напряжения, девушка снова вытащила мечи и в любой момент готовилась вступить в бой с невидимым врагом. Ларс тоже не спешил прятаться: он находился рядом и смотрел лишь в одну точку. Каменистая поверхность выступа покрылась мерцанием, но никто не обратил на нее внимания: основное движение происходило возле поворота к ущелью.
София повернулась лицом к горам, растворяясь в свежести воздуха. Поддаваясь обостренному восприятию в этой местности, девушка прислушалась к собственным ощущениям. Ладони все также теплели, словно копили энергию для обороны, перед закрытыми глазами стояли образы дома, нос уже улавливал знакомые запахи, но что-то внутри возвращало принцессу в реальность.
Сквозь ее видение далеко сверху летели первые камни, рушащие иллюзорный мир замка. И девушка не простила им вторжения. Вмиг собравшись, она бросила все силы на сдерживание удара. Уже знакомые воронки закрутились вокруг принцессы и вбирали в себя всю мощь магии гор. А возникающие булыжники порхали в воздухе, как пушинки, по одному только велению волшебницы. А она, вместе с тем, не прекращала плести сети для ловушки новых, крушившихся прямо с неба, камней.
Они пронизывали ее видение, до сих пор не уходившее из мыслей, и приобретали материю уже на склонах, либо прямо в воздухе над ними. Воронки увеличились, вбирая в себя уже реальные булыжники. София замечала их и старалась оттолкнуть порывом, но основная масса все же попадала в воронки. Приближение каждого нового магического предмета отдавало жаром в ладонях, и со временем они уже почти горели, но девушка направила их вверх — туда, где подкрепление не помешает, — и потоки воздуха соединились в один смерч.
Зрелище завораживало масштабами и своей нереальностью. Среди гор, достигавших вершинами облаков, крутился огромный вихрь, впитывая в себя падающие с небес камни. Внизу, у истоков воронки стояла хрупкая девушка и управляла им. Теперь глаза ее широко распахнулись и пропускали сквозь себя эту магию, не доступную никому на свете.
Анна и Ларс застыли в стороне, боясь отвести взгляда от чудесного камне-воздушного потока. Никому из них в жизни не приходилось видеть подобное, и вряд ли когда-либо еще такое могло повториться. Воронка набирала обороты и крутилась по своей оси быстрее с каждым окунающемся в нее камнем. Теперь их очертания среди потоков воздуха были неразличимы: одна сплошная тьма, словно, соревновалась в силах с магией ветра.
По мере увеличения скорости вихря, увеличивалось количество камней, попадавших в нее. Анна не повела и глазом, когда первый булыжник пролетел в метре от нее, но когда второй задел угол их укрытия, встрепенулась. София в этот момент согнула руки, словно от тяжести — будто сама держала на плечах груз разрушенных горных пород, спина ее наклонилась, ноги подкашивались.
Тонны камней теперь сыпались с неба, фонтаном расплескиваясь из вершины смерча. Горы недвусмысленно напоминали, кто и в чьих владениях сейчас находится. Но Анна этого не признавала. Не думая о последствиях своего решения, она нырнула под камнепад. Уворачиваясь от каждого следующего камня, далеко уйти не получилось. Ларс настиг ее и в два шага вернул в укрытие. Теперь, кроме него, спасительного места вокруг не оставалось.
— Ты с ума сошел?? Ее задавит под этой грудой!! — Даже оказавшись под выступом, Анна толкнула мужчину в плечо, не скрывая эмоций.
— Как и тебя! Ты слышала Софью? Не вздумай вмешиваться!
Анна постаралась выглянуть из-за укрытия, но кроме каменной лавины, покрывшей всю землю, она не увидела ничего.
Но Софья еще дышала. Она упала на колени, соорудив вокруг себя защитный купол, и все так же держала в ладонях смерч. Теперь он почти не вращался и скрипел, словно заржавевший механизм. Эти звуки, вероятно, слышала одна лишь Софья, воспринимавшая и спасительный вихрь, и вражеские снаряды как живое существо. И платила тем, что уже практически физически ощущала, как камни бьются о ее преграду, достигая тела, оставляя ссадины, порезы, сбивая с ног...
Но как быть, если не сдаваться? Как победить таинственного врага, не зная об его слабостях? Бить вслепую? Но как? Если нет сил, чтобы подняться и взглянуть на свое творение. Взглянуть на стремительный поток камней — самых разных, — покрывших собой все вокруг, бросить хотя бы быстрый взгляд на спутников, невидимых теперь даже при детальном разглядывании. Но сил не оставалось даже, чтобы дышать.
Ураган таял, а София не видела — ощущала — как стремительно несутся все зависшие до этого в воздухе булыжники, как рушится на нее целый мир, неумело спасаемый ею.
— Я научусь... когда-нибудь, — сама себе прошептала девушка. — Так же, как научилась Анна когда-то... не проигрывать.
Тоненькая струйка крови потекла из носа почти черной полосой на бледной коже девушки. Дыхание сбилось. Она подняла глаза. Прозрачный купол ее защитной магии растворился в воздухе, и она увидела мощь гор, с которой вздумала бороться в одиночку. И никто не поможет, никто не подскажет, как быть, лишь светлый замок вновь плывет перед глазами, где убранные покои и уютные залы, где весь он — это дом.
Миг крушения стихии застыл перед ней, и не ждала Софья чудес, что могли спасти ее, представила лишь своих спутников — Анну и Ларса — уже ставших родными за весь период их хода, несмотря на сложности; Марию — младшую сестру, всегда подражавшую ей и мечтавшей стать прекрасной девой, чтобы затмить всех принцесс на балу у лордов Наллароса и уже в статусе королевы вести к процветанию нечто большее, чем одинокий замок на скале у бескрайнего моря.
И теперь их судьбы угасали под толстым слоем булыжников, покрывавших землю, словно ковер — коридоры роскошного замка. И только она одна могла повлиять на исход, но ее жизнь таяла с каждым новым опускающимся камнем. От бессилия и невозможности изменить ситуацию, София задрожала. Руки охладели и, ища тепло, сомкнулись на груди.
Девушка опустила голову, коря себя за неудачу, готовая с достоинством принять последний удар. Но ладони обожгло пламенем. Она рывком оторвала их от груди и встряхнула в воздухе. Камни, самые близкие к земле, словно оттолкнулись о невидимую преграду, с легкостью набрали высоту и, паря, разлетелись на мелкие частицы. Руки сами потянулись выше, и нависшая следом неподъемная груда по одному лишь хлопку взорвалась в небе.
Ошарашенная, София озиралась по сторонам, ища источник, но вдруг в груди зажгло — ровно так же, как горели руки. И, желая избавиться от боли, девушка опустила глаза и удивилась, насколько ярко переливается медальон, как искрятся руки, и ноги твердо встают на почву. Одним лишь движением руки она подняла ввысь каменный ковер, покрывавший землю, и мысленно приказала ему исчезнуть. Мгновение камни колебались, но вдруг стали терять очертания и постепенно растворились в воздухе, как утренний туман среди гор.
Расчищенное пространство снова ожило, но Софья не спешила бросаться к своим друзьям. Медальон обжигал кожу, направляя ее саму при этом в сторону возможной опасности. Теперь девушка ясно чуяла ее, несмотря на удивительную победу. Но она вновь обрела силу, а, значит, должна оборвать цепочку магических обвалов.. должна дотянуться до источника вражеской магии, каким бы он ни был. И она вновь сотворила воронку.
Ураган полетел вперед, сквозь ущелье, не трогая ничего. Но здесь больше ощущалось колдовства, оно скрывалось от глаз где-то за границами воздуха. И сейчас София с каждым вдохом приближалась к разгадке, где именно. Мысленно ухватившись за хвост смерча, она словно проникла внутрь него, вихри магии обволокли ее, и девушка замерла.
Нависла тишина, но принцесса улавливала скрипящие звуки, практически не заметные слуху обычного человека. Монотонно звеня, они манили нарастающей громкостью.
Преждевременно догадываясь о подступающей опасности, София поставила перед собой блок. Сверху вновь посыпались камни. Теперь они наращивали скорость, крутились в воздухе и могли менять направление. Девушка сосредоточилась на барьере, и он послушно отражал поток, с каждым ударом лишь крепчая. И вихрь начинал вновь набирать обороты: все закрутилось, как прежде, но принцесса теперь не тратила заимствованные ресурсы на обвал, она пыталась найти источник.
Руки тянулись к небу и будто ухватывались за тонкую нить, проходящую через всю воронку. София с усилием тянула ее на себя, сокращая расстояние до невидимого противника. Она должна достать его, взглянуть ему в глаза и узнать, чего он хочет. Впереди еще долгий подъем, и останавливаться посередине, а тем более поворачивать назад, после всего пройденного стало невозможным.
Неизвестная доселе магия, хранившаяся в медальоне мощь, вдруг вырвалась наружу и одарила свою носительницу безграничным ресурсом возможностей. Впервые София руководила своими силами и принимала решения о судьбах товарищей, а также методах достижения желаемого. А сейчас она хотела лишь одного — расправы.
В бесконечный камнепад магических снарядов ворвался пронзительный ветер, терзавший лицо и путавший волосы. Сосредоточение пошатнулось, когда девушка отвела одну руку в сторону и, уловив его движение, направила его к своей бушующей воронке. Вихри соединились. От увеличения потока все камни словно подскочили и от удара разлетелись вдребезги. Пользуясь моментом тишины, девушка сконцентрировалась на враге, но огромные валуны в небе возникли вновь.
И Софья проходила сквозь них, она тянула руки выше и выше, пытаясь достать до вершины то ли урагана, то ли гор, то ли чего-то иного, но безусловно, весомого в познании магии мира в целом. А та энергия, что определяла магию по ту сторону воронки, казалась чуждой здесь, среди гор, и значит, нужно выяснить, что происходит. Ведь чуть ниже в лес, в лагере амазонок, не срабатывало ни одно простейшее заклинание, а дома, в Белом Ястребе, о магии как о силе, никто и не слыхал. И те мощи, что витали здесь, были весьма любопытным явлением, вот бы направить их на благие цели...
Софья нырнула в поток, дотягиваясь еще выше. Камни пролетали мимо и по мере приближения ее к источнику ударяли сильнее, барьер начинал гаснуть. Но нельзя было отступать! Никак нельзя! Цель близка, и все возможные силы нужно бросить на ее достижение. И с первым проломившим грань барьера ударом, девушка дотронулась до чего-то холодного.
Ее горячие ладони вмиг превратились в лед — магия врага, и тем более его близость не оставляли шансов на спасение. Ветер снова налетел на девушку, она почти не видела, но холодные руки держали цель. Оставался лишь последний шаг, чтобы покончить с ней. София сосредоточилась на невидимом враге, но вдруг уже физически ощутила удары камней по телу. Скользнувшая мысль резко отвела направление потока, но дыхание призрачного создания вновь направляло их назад. И девушка не стала сопротивляться.
Погрузившись в нереальность образов, она позволила каменным снарядам проникнуть сквозь себя. Медальон еще обжигал грудь, исполняя внутренние указания своей носительницы. А взгляд и сознание она устремила ввысь — туда вывела ее магия. И губы сами зашептали старое заклинание, не применяемое никогда и ни при каких обстоятельствах Магической академии Наллароса. Но сейчас слова всплывали в памяти сами.
София с трудом коснулась медальона, заряжая ладони энергией, и когда она направила их от себя, лавина камней застыла. Последнее слово заклинания смерти слетело в губ ровно в тот момент, когда порыв стихии подхватил весь поток не успевших опуститься камней и огненной стрелой понесло вверх, перемешав в хаосе магию ветра и огня.
И откат от сплетенного ею действа не заставил себя ждать. Последняя грань между физической болью и духовным истощением стерлась, обрушивая на принцессу каменную массу. Но девушка и не думала закрываться: завороженная, она устремила свой взор на призрачное существо, распахнутыми крыльями обнимавшее горы. Его крик покрыл окрестности тревожным сигналом, и величественные очертания растаяли в воздухе. Магическое сплетение, созданное Софьей, последовало за ним и потухло в сводах темных гор.
Воронка исчезла сразу. Принцесса в изнеможении упала на землю, не сводя глаз с небес. Медальон не обжигал кожу, ветер утих. Перед девушкой возник образ призрака — то ли реального, то ли созданного магией существа, в ушах стоял его пронзительный крик, глухим эхом разлетающийся по просторам гор. Тело ныло от понесенных ударов, местами разорванная одежда обнажала кровоточащие раны. Боли не было, только воздух вдруг начал исчезать куда-то, но за него София не боялась.
Суть пути
И путь, казалось бы, оставленный где-то за спиной, продолжился вновь. Лес редел. С каждым шагом вверх тропа оголялась. Чаще встречались под ногами острые камни, растительность исчезала. Шумный лагерь амазонок сменился тишиной молчаливых гор.
Анна наращивала темп. Наклон при шаге пока что почти не ощущался, но сказывался на скорости движения, и девушка всерьез взялась за преодоление последнего куска пути. Редкий случай: никто не жаловался на усталость, а, значит, надо спешить, пока все отдохнули и полны сил. Воодушевление от скорого преодоления финишной прямой до Пещеры посетило не только воительницу. Принцессы воспряли духом, уверенно вышагивали по тропинке и успевали между собой переговариваться, не утаивая темы.
— Почему ты вдруг вспомнила про драконов? — София, по обычаю, рассматривала местность, но вопрос так и крутился у нее в голове.
— Мне страшно, Софья. — Младшая сестра откликнулась сразу. — Сколько раз мы чуть не погибали? Скольких чудовищ мы встречали на пути? У нас в руках непонятный глаз дракона... понимаешь? Не петуха и не даже не ястреба! Дракона! Что это за название такое? Как мы можем быть уверены, что в Пещере нас не поджидает настоящее чудовище?
— Мария, не переживай. Никаких драконов не существует. К камню лишь прицепилось красивое название, не более того.
— Если ты ничего о них слышала, это не значит, что их нет! — фыркнула та.
— Мария, прекращай! — София заговорила строго, словно мать с капризным ребенком. — Не нужно придумывать лишние заботы. Нам следует задуматься о реальных, близких и не менее опасных врагах.
— Ваша сестра права, миледи. — Ларс заговорил внезапно. Принцесса от неожиданности оглянулась на мужчину, и тот пояснил. — Гораздо занимательней история самого камня, нежели его названия. Вы знаете, как он очутился в Вашем замке?
— Мама рассказывала нам, — промямлила Мария, вновь глядя вперед и уже на два шага отставая от сестры.
— Мы воевали с Мирсулом, и после победы мы получили его, — сестры одновременно отчеканили заученный текст.
— Это верно. Но какова его история? Откуда он взялся?
— Нам неизвестно, Ларс. Наверное, он был всегда. Когда я смотрю на него, то словно погружаюсь в древность... есть в нем что-то завораживающее, — София остановилась и дождалась, когда сестра догонит ее, поравнялась с Ларсом, пока ширина тропы позволяла идти рядом. — Я не знаю, что он несет в себе, но мама верила в его силу, а сейчас отправила нас вернуть его, и... — девушка вздохнула, — у нас не было времени задавать вопросы.
— Я понимаю, Софья. На вашу долю выпало много испытаний, и вы достойно справляетесь с ними. Ваше мужество и мудрость выведут вас к Пещере, миледи... что бы нас не ждало впереди.
Они остановились. Совершенно без капли лукавства заглянули друг другу в лицо. Тропа вскоре закончится, и их пути разойдутся, но благородство, что несет в себе Ларс, не каждому по силам. Призрак будущего вмиг возник и растворился в воздухе; паузу прервал хлопающий звук крыльев, словно стая куропаток второпях убегала от потревоживших их дом людей. Три пары глаз повернулись на звук.
— Наш обед, — Анна стояла в стороне и держала в руках утку. Бездыханную тушу птицы тонкой иглой пронзала стрела. — Дальше будут лишь хищники, — пояснила девушка, указав свободной рукой то ли вперед, то ли вверх. — А кто-то скоро запросится на привал.
Никто не ответил. Она пожала плечами, убрала добычу в сумку с провизией и бесшумным шагом продолжила подъем к вершине. Отстающие поспешили последовать ее примеру, но тишина длилась недолго.
— А что дальше, Ларс? Вы знаете, куда пойдете?
— Меня ждут, София... безусловно, да.
Сестры переглянулись, но мужчина продолжил:
— Существует легенда о Глазе Дракона. Все в Мирсуле ее знают, я расскажу.
Легенда
Он остановился, пропуская вперед принцесс и помогая перейти через валун. Анна устремилась вперед и уже порядком опережала принцесс и воина. Ларс заметил взятое ею направлением и вслед за девушками обошел препятствие. Они вновь зашагали рядом, мужчина начал говорить:
— В воздухе кружили два дракона, когда лорд эльфийского города Мирсула со свитой выдвинулся к воротам города. Четко отлаженная разведка доложила, что ситуация требует его личного вмешательства, и лорд Мириан долго не раздумывал. Собрав своих приближенных, он вышел в лес. Но пока никто не представлял, откуда доносятся оглушительные крики, и отчего колеблется воздух. Невозмутимых воинов не пугала неизвестность, они прошли вперед. И тогда они увидели их — двух гордых красавцев, разрезавших размахом своих крыльев небо надвое.
— Я знаю эту сказку, — неожиданно голос подала Анна. — Эльфы любят лгать...
— Это легенда, и я не берусь утверждать, что она есть истина, но в былые времена эльфы расселялись далеко за пределами этой Низменности, являясь чуть ли не основной расой, поэтому неудивительно, что до нас дошел их фольклор.
— Мы считали, что их не существует, — София вздохнула. — Нас учили, что есть только мы, и мы сами создаем этот мир, своими руками, безо всякой помощи магии, — она прикоснулась к медальону. — Поэтому когда к нашим берегам причалили корабли Наллароса, мы не были готовы к встрече...
Солнце показалось из-за горизонта, но теперь пряталось за горами, и путники сбавили темп. Подъем становился круче, каждый шаг приходилось просчитывать, чтобы не соскользнуть. Неторопливость передвижения располагала к разговору.
— Один дракон был черный, как ночь, с чешуей из горного камня, а второй — светлый, почти невидимый, словно призрак, — Ларс продолжил рассказ, помогая девушкам обходить валуны. — Зрелище завораживало и пугало одновременно, но Мириан не стал рисковать жизнями подданных, отряд придворных эльфов отступил к воротам. Оттуда они наблюдали, как драконы разлетелись, но их крылья упирались, словно в невидимую преграду, как будто купол накрывал небо. Зачарованные, воины не могли оторвать глаз с неведомых существ, но в этот момент к лорду Мириану вернулся разведчик с вестью, что один мальчишка, совсем еще юнец по меркам эльфов, как-то очутился по ту сторону гор. В те времена запрещалось выходить в лес в целях безопасности, а этот мальчуган каким-то чудом сам пересек горы и оказался за пределами города. Мириан был благородным правителем и пообещал, что вернет эльфийского ребенка домой, но в этот момент драконы сошлись в схватке. Все так и ахнули, когда увидели, как на неистовой скорости летят два невиданных чудовища друг напротив друга, раскрывая пасть для смертельного дыхания, но стоило им коснуться крыльями, как раздался жалобный крик, словно тысячи похоронных оркестров задохнулись в траурном марше. А через мгновение два огромных дракона рассыпались на мелкие частицы, растворившиеся в воздухе... Купол исчез вслед за ними.
— Красивая история, но все это выдумки, — Анна осталась при своем мнении. Опережавшая всех на шаг, она оглядывалась в поисках места для привала.
— Это точно? — Марию красота не волновала. Словесного подтверждения, что драконов, действительно, не было, для успокоения девушки, было бы вполне достаточно. Но София спросила:
— А что с мальчиком? Какова его роль?
— Лорд, как и обещал, отправил отряд на поиски, но те нашли лишь камень. Он светился неистовым светом и согревал руки магическим теплом. Эльфы решили, что это благое знамение, что это дар для их народа. По возвращении свиту встречали пиром и чествовали лорда каждый день на протяжении месяца. Народ прозвал камень Талисманом от недуга, но во дворце твердили, что это Глаз Дракона.
Первые трудности
— И теперь их нет...
Мария нахмурилась и перевела взгляд на мужчину:
— В этом его сила? Ты знал? — ее голос повышался. — Этот камень — разрушитель!
Но Ларс усмехнулся:
— Сам по себе камень не может быть разрушителем, Мария. Даже чтобы его бросить , нужна рука человека.
Девушка отвернулась, София взяла ее под руку, отвела в сторону. Младшая сестра закатила глаза, уже готовая к нравоучениям, но подчинилась. Принцессы вполголоса о чем-то переговаривались, Ларс устремил взор вперед. Анна топталась на одном месте уже на десяток шагов впереди остальных. Она переступала с ноги на ногу, заметно переживая из-за задержки, но, что странно, не говорила ни слова. За нее сказал Ларс:
— Нужно спешить.
Принцессы одновременно обернулись, Софья еще раз остановила пристальный взгляд на сестре и первая подошла к Анне, Ларс с Марией направились следом. Заметив движение, девушка с прежней легкостью двинулась вперед. Незнакомые места заставлялись осматриваться и подбирать осторожные шаги, но теперь сбиться с прямого пути уже было невозможно. Однако сделав лишь пару шагов, девушка попятилась вниз, рукой показывая путникам отходить.
— Что... — начала было Софья, но Анна крикнула, не дослушав:
— Все! В сторону! Живо!
Инстинкты сработали молниеносно: учуяв опасность, девушка нырнула в редколесье в стороне от дороги. На наклонной поверхности ноги скользили, отправляя вниз мелкие камни, но их падение не значило ничего по сравнению с тем, что направлялся сверху. Под действием свободного падения, разгоняясь до неистовой скорости по мере приближения к земле, на них летел огромный валун.
Ларс схватил Марию и последовал примеру Анны, вовремя сообразив, что к чему, но Софья, словно застыла на одном месте. И мощный обломок скалы летел по наклонной, попутно сбивая выступающие на неровной дороге горные породы. Каменный дождь накрыл подъем, Анна кричала:
— Софья, не стой! Сюда! Ты еще успеешь, не бойся! Софья!
Но та и не боялась, и даже не смотрела в их сторону. Сосредоточившись ровно на булыжниках, она не сводила с них взгляда. И они приближались. А девушка невозмутимо лишь отошла в сторону, и по легкому взмаху ее руки камень сменил траекторию на изогнутую и, пролетев мимо, пронесся вниз. Мария ахнула. На миг воцарилась тишина.
— Ты с ума сошла? — придя в себя, набросилась на нее Анна. — Ты специально осталась на дороге? Чтобы магию применить?
От ее напора девушка опешила. И откуда только взялись эмоции в прежде хладнокровной воительнице? Однако ответила вопросом:
— А кто-то слышал шум?
Никто не решался выходить из укрытия, опасаясь повторения, но вопрос остался открытым. Все уставились на Софью. И тогда она пояснила:
— Я имею в виду, обычно при камнепаде бывает грохот, так? Рушатся горы, почва уходит из-под ног... этот камень не был обычным. От него так и разило магией.
— Магией? Хочешь сказать, у тебя появился личный враг? Кто еще в Расколотой низменности владеет заклинаниями, кроме тебя? Кто-то мог управлять им? — Анна не унималась. Она первая вышла на дорогу и встала рядом с принцессой. Но ответил Ларс:
— У Вилорма сильные маги, это я знаю не понаслышке. И он не скрывая использовал их мощь, особенно если дело касалось его целей.
София согласилась:
— Они захватили наш замок, Анна. Напали неожиданно среди ночи, наши разведчики не наблюдали ни одного врага в округе... и как он смог укрыть армию среди деревьев? — Девушки встретились взглядами, принцесса продолжила. — Я потеряла дом, и я выясню, что произошло и как, чего бы мне это не стоило. Не наступил еще тот день, чтобы я не думала о той ночи, о проигранном бое...
— О мести, — не отводя глаз, закончила за нее воительница. София впервые опустила голову, но Анна поспешила ее утешить. — Это не стыдно, Софья.
Вверх
— Оставим этот разговор. Идем дальше, — девушка первая начала подъем, и остальные присоединились.
Шли молча, скалы становились острее, продвижение замедлилось. На данный момент никто не знал наверняка, продолжалась ли погоня, сумели ли задержать амазонки врагов, с какой скоростью следует двигаться, чтобы оторваться от преследования. Поднимались выше, как могли, по мере своих сил. Мария больше не причитала на усталость, переставляла ноги, как могла — близость цели способствовала фокусированию сил для последнего рывка. Но лицо ее побледнело, а сапоги запинались о каменные выступы на поверхности.
Ларс присматривал за ней, но девушка больше не просила помощи, и мужчина, не обремененный заботой, стал прислушиваться к окружающей среде. Здесь все было по-другому: редкие тонкостволые деревья вдоль тропинки оставались чуть ли не единственной растительностью, трава редела с каждым шагом, а земля под ногами все больше теряла устойчивость.
Звуки тоже исчезли. Крики птиц прекратились, писк насекомых не нарушал спокойствие. Живности не встречалось: природа, будто, вымирала, и путникам казалось, чем дальше они проходят, тем больше сил они оставляют позади без возврата. Горный ветер, нарастивший порыв на высоте, не стеснялся показывать силу, но шума не доставлял.
Со временем путники вновь разбрелись по разным сторонам друг от друга. Анна в привычной манере убежала вперед, София сама по себе шагала следом в собственном темпе, Ларс замыкал шествие, поглядывая на Марию и готовясь ставить на ноги в случае падения. Мужчина уже и не надеялся догнать впереди идущих девушек, как внезапно они столкнулись лицом к лицу. Анна и София ждали их возле груды валунов, преграждающих дорогу.
Скалы впереди образовывали горный проход, который закрыло в результате обвала горных пород. Та немногочисленная растительность, что расстилалась по краям, теперь исчезла вовсе, обнажив горделивые головы гор. Но невольное любование местом враз сменялось поиском решений образовавшейся проблемы.
— За ним резкий подъем, — Анна дождалась, пока мужчина с принцессой подойдут ближе и, пристроившись на одном из камней, начала говорить. — Неизвестно отчего, но камни летели оттуда, — она указала наверх. — В ближайшие дни не было ни дождя, ни урагана, но что-то заставило их упасть.
— Возможно, они давно здесь. Этим путем редко кто ходит: ранее дождей выпадало предостаточно, и ветры не щадили порывами — вспомни день, когда ты получила стрелу в руку. — Ларс подошел к самим валунам и осмотрел поверхность. Анна невольно пошевелила отныне здоровым (слава знахарках амазонок) плечом. София тоже суетилась возле завала. Но она закрыла глаза и что-то бормотала под нос, водя руками по камням. Мужчина перевел на нее взгляд, и она, словно ощутив его на себе, ответила:
— Не пытайся найти причину, Ларс. В этих валунах теплится та же энергия, что в предыдущем. Они до краев наполнены магией... кто же... кто это делает? — не открывая глаз, она прекратила изучение и развела руки в стороны, будто стремясь охватить все булыжники вокруг. Со стороны так и казалось: плечи девушки задрожали, словно напрягаясь от непосильной тяжести, закрытые глаза жмурились, губы невнятно шептали.
На миг девушка застыла, собирая все мысли воедино. Ладони сжались в кулаки, от тяжелого дыхания ее грудь то поднималась, то опускалась. Издали послышался завывающий голос ветра — первый звук, что посетил местность, — и с каждым мгновением он приближался. Не смея препятствовать творившемуся заклинанию, Ларс отошел от принцессы и застыл в ожидании. На его месте в считанные секунды оказались маленькие вихри, кружившие по обеим сторонам от принцессы. И тогда она разжала пальцы.
Магия ветра
Вихри послушно сблизились со своей хозяйкой. Она подняла руки и развела в стороны, воронки увеличились в высоту почти до человеческого роста. Витки кружили и набирали скорость с каждым легким движением ладони девушки. Вокруг все застыло. Ее спутники, завороженные, не отрывали глаз с Софьи. Могло случиться что угодно: она никогда не показывала настолько явные способности, но сейчас чудеса происходили у всех на глазах, и, определенно, несли в себе огромную, до сих пор неизведанную силу, о которой, вероятно, не догадывалась даже сама принцесса. И неизвестность пугала.
Анна достала мечи, Ларс с трудом оторвал взгляд с Софии и осматривался кругом, Мария не устояла и, усевшись на коленях, глядела на сестру: она соединила руки перед собой, и два вихря разрослись в один большой ураган.
Софья сама не ожидала такой мощи от заклинания и отступила на два шага, освобождая дорогу своему созданию. Она вложила в магию ветра всю силу и удерживала вихрь на пределе своих возможностей. Руки дрожали, глаза смотрели на преграду, волосы развивались под силой ветра и тянули назад, девушке оставалось лишь направить ураган на скалы. И она опустила руки.
Не зная, чего ждать от получившего свободу магического создания, принцесса сделала еще пару шагов назад, но воронка не двинулась с места. И тогда София направила его сама:
— Вперед, — она проговорила это еле слышно, скорее мысленно, чем устно, но этого хватило, чтобы ураган последовал ее приказу. В тот же миг воронка взмыла вверх, разрастаясь до размеров гор, и, ведомая лишь одним словом своей создательницы, рванула вперед, крушить камни.
Валуны, достигавшие в высоту рост человека, как пушинки, один за другим повиновались магии вихря и взмыли в небеса. Ураган понесся вперед. Закрутился, завертелся под ясным небом, догорая под лучами осеннего солнца. Но прежде он вобрал в себя валуны, что закрывали проход, пролетел дальше в поиске преград и, наткнувшись даже не мелкие камни, расчистил путь. И после, теряя мощь, растворился в чистом воздухе среди скал.
Наступила тишина. София как стояла посредине тропы, так и осталась стоять, разведя руки. На удивление, она оставалась бодра и энергична, хотя и отдала заклинанию все физические и духовные силы.
— А ты растешь, — первой к принцессе подошла Анна. Удостоверившись, что опасности нет, она спрятала мечи обратно в ножны. София сделала глубокий вдох, как будто до этого не дышала вовсе, кивнула.
— Как ты себя чувствуешь? — поднимаясь с земли, спросила Мария.
— Отлично! — Она повернулась к сестре и помогла подняться. — Никогда не чувствовала себя лучше! Так странно, я боялась, что не устою на ногах, но силы будто вернулись в троекратном размере. Здесь, словно,.. — она осеклась, вспоминая слова старой Берты в лагере амазонок, но, подумав, закончила, — источник...
Подошел Ларс:
— Если хотите, устроим привал. Мы уже идем довольно долго.
Но София запротестовала:
— Нет! Нет! Мы идем прямо сейчас! Мне не нужно времени, — остальные переглянулись, недоверчива молча. И София прочувствовала это, заверила. — Правда. Со мной все хорошо. Я смогу идти в любом темпе. Давайте не будем терять время.
— Ладно, Софья, мы верим. Постараемся идти быстрее. — Анна первая переступила через место, где был завал, обернулась. Ничего не произошло, только ветер начал завывать откуда-то сверху, а, значит, нужно было продолжать путь к цели.
Остальные прошли следом. Дорога оказалась нетрудной, несмотря на подъем — видимо, ураган и правда сделал свое дело, расчистив путь. Солнце стояло высоко в небо и разгоралось сильнее с каждым шагом, но пронзительный ветер, господствовавший на этих высотах, не давал ему припекать в своих владениях.
Горы
Узкая тропинка между скал виляла. Ведущая вверх, она терялась среди изгибов поверхности. Вскоре горы закрыли солнце, и путников накрыла тень. Они шагали словно по дну огромной природной ямы — горы возвышались строгими и величественными великанами совсем рядом. Вычурными изгибами они клонились к земле и устремляли к небу вершины. Но сейчас они казались недосягаемыми, и с трудом представлялось, что через сутки, по расчетам, отряд настигнет конечного пункта их путешествия.
Однако мысли о будущем сейчас заволокло горным туманом, и думы о магии заняли центральное место среди планов дальнейших действий Софии. Девушка, воодушевленная успехом заклинания, пыталась найти причину своей неугасающей энергии. Ранее любое чародейство, даже незначительное, вызывало боль и вытягивало силы, а сейчас она, словно, взбодрилась и была готова при необходимости вновь воспользоваться новыми навыками. А осознание значимости ее участия придавало уверенности в возможностях.
Единственным, что вызывало сомнения девушки, был ее невидимый противник. Кто-то знал, что она владеет магией, и знал, что она здесь, и ворожил сейчас, посылая магические препятствия, мастерски замаскированные под природные причуды.
Анна изредка поглядывала на нее, удостоверяясь, что принцесса не отстала — слишком уж легки и неслышны стали ее шаги, что воительница поймала себя на мысли, что, вероятно, в этом принцессе помогает ее колдовство, нежели приобретенное умение. Необычные способности Софьи пугали девушку. Она привыкла объяснять увиденное логикой, а препятствия проходить при помощи физической силы и оружия. Анна не могла представить, как по одному только велению принцессы стали твориться чудеса. Где таилась магия, как ее использовала София, и какие еще сюрпризы она могла им принести? В первую очередь сейчас, конечно, воительница видела перед собой путь, держала в голове план, но все, что могла изменить принцесса, ей было не по силам, и от этого шаги становились осторожными, а слух — напряженным. Лопатку покалывало.
— Эй! — София окликнула ее. — Анна, подожди. — Та вновь обернулась, но на этот раз остановилась. Успела бросить взгляд назад, где неторопливо подтягивались Ларс с Марией. — Ты все время смотришь на меня, — принцесса поравнялась с воительницей, — что-то не так?
Они зашагали рядом. Анна отвела глаза, сказала:
— Все нормально, София, просто...
— Я понимаю, — девушка кивнула, не дослушав. — Тебя терзает то, что ты не постигла, ведь привыкла к единоличному контролю над ситуацией... Анна, ты не одна, и наши умения полезны друг для друга.
— Да. Ты знаешь, как мы выбрались из плена? — Анна сама от себя не ожидала, что задаст этот вопрос, но он почему-то сам сорвался с губ.
— Я не говорила с Ларсом, пока ты... пока ты.., — она замялась, подбирая слово, но Анна не стала дожидаться окончания ее ответа:
— Вам надо было пообщаться. Думаю, у вас нашлось бы больше общих тем, чем кажется на первый взгляд. — А, поймав недоуменный взгляд, пояснила. — У меня, вероятно, не было шансов. А он вытащил меня из замка. И вытащил таким способом, о каком я и помыслить не могла. И тогда возникает вопрос: зачем? И что он скрывает?
— Но... что он сделал?
— Он последовал твоему примеру, Софья. Он шептал что-то, а после... луч тепла поднял меня с того света... или не дал умереть сиюминутно. Уж не знаю, чего он хотел, но меня он оставлять явно не собирался. И, значит, о чем думает теперь?
София не ответила. Украдкой обернулась назад. Ее сестра и до этого тормошила сурового воина, но как-то умудрилась расположить к беседе и сейчас. И судя по выражению лиц обоих, говорили они явно не о методах ведения боя против магических существ: оба улыбались и, вероятно, обсуждали погоду или новый наряд Марии.
Обвал
— Я ничего не могу сказать на это, Анна. Со своими способностями я едва научилась справляться, не знаю, что скрывает Ларс, и где он научился магии, если это была, вправду, она, — девушка пожала плечами. — Пойми, что у нас не было возможности выбирать себе спутников в условиях леса.
— И вот мы с вами, готовые накинуться друг на друга при любом подвернувшемся случае, — Анна усмехнулась. София, поразмыслив, решила ухватиться за ее слова:
— Что произошло между вами? Сейчас мы заодно, и Ларс довольно спокоен, но тебя, я смотрю, его присутствие задевает за живое...
— Не спрашивай, Софья. Это слишком старая история, чтобы о ней говорить сейчас. Она началась еще в детстве, и на сегодняшний день Ларсу уже приходилось умирать от моей руки. Но я разберусь с этим, — Анна говорила твердо. — Вероятно, есть связь между его таинственным знанием и воскрешением пять лет назад...
Принцесса не стала спрашивать. Все вопросы, касающиеся прошлого, постоянно выводили разговор в тупик, так что она лишь кивнула. Анна ускорила шаг. Впереди показался поворот, резко ведущий вверх, а за ним — ущелье. Но она не успела завернуть, рывком оттолкнула Софию в сторону, и сама последовала за ней с криком:
— Осторожно! Камни! Снова!
Ларс позади среагировал мгновенно: подхватил Марию и также ушел с дороги. Через мгновение на их месте пролетел булыжник, а за ним последовал еще десяток. Они рушились с неимоверной силой, оглушая и разрушая дорогу. Мужчина укрыл принцессу за каменным выступом, сам выглянул вперед. Анна и София прижались к земле, закрывая голову. Они находились вблизи от поворота, и хвататься кроме как за землю, было не за что.
Поверхность уходила под наклон, и девушки скользили. Анна нащупала под собой толстую корягу, напоминавшую корень, и сжала на ней ладони Софии. Сама постаралась опереться ступнями о рыхлую почву, но тут же услышала снизу:
— Анна! Скользите сюда! Я вас поймаю! Здесь есть где укрыться!
Девушка обернулась. Ларс краем глаза выглядывал из-под выступа и махал рукой. Их глаза задержались друг на друге, но Анна ответила:
— Сейчас прилетит! Прячься!
Мужчина успел нырнуть в укрытие, в тот же миг на выступ сверху прилетел булыжник, Мария обхватила голову руками и вскрикнула. Рядом непрерывным потоком рушились камни. Они тянули за собой почву и разлетались по сторонам. Ларс хотел снова глянуть на Анну, но поток не давал даже слышать: скалистые обрывки оглушали ударами о землю и друг о друга. Высунуться он больше не решался.
— Что теперь будет? — пролепетала принцесса. Глаза ее наполнились слезами.
— Все пройдет, Мария, все пройдет, — непроизвольно Ларс пригнулся ниже: по верху их укрытия проскользил, раскалываясь, булыжник. Его частицы промелькнули прямо перед скорчившимися путниками. Мужчина выдохнул и закрыл глаза, отстраняясь от реальности. Грохочущие удары о поверхность над ними стали беззвучными, и тогда его губы зашевелились в несвязной речи. Мария была слишком напугана, чтобы удивляться, но выступ, за которым они прятались, стал словно светиться, отражая удары. Один за другим, обгоняя и разбивая друг друга, камни в бесконечном потоке проносились мимо. Те, что задевали линию свечения, отскакивали в стороны; те, что были огромными и тяжелыми, будто воспаряли над укрытием, почти не задевая. Но вскоре и удары прекратились. Камни, как по команде, пролетали мимо и ударились о противоположную сторону скалы. Камнепад прекратился. Горы погрузились в пыль.
Мужчина поднялся. Клубы горного тумана заволокли пространство. Не боясь попасть под новую волну обвала, он постарался разглядеть девушек. Среди слепящей глаза пыли в середине дороги стояла Софья, разведя руки. Она словно держала на своих плечах невидимый груз, тянущий вниз и отбирающий силы.
Решение
Девушка вскинула голову, раздался хлопок. Невидимые камни, словно отлетели назад или вовсе растворились в воздухе. Принцесса глубоко вздохнула. Ее внешний вид казался слегка потрепанным из-за налетевшей пыли, но Софья держалась весьма уверенно. Заметив Ларса, она повернулась в его сторону, вытянула руку вперед и прокричала:
— Стой! Не подходи ближе, — мужчина опешил, но остановился. Та продолжила. — Где Мария?
— Она здесь, никого не задело, все обошлось, — Ларс говорил как можно мягче, но принцесса требовала:
— Я должна видеть ее!
— Софья, чего раскричалась? — та ворчала в своей привычной манере, но голову из-за выступа показала.
— Не выходи! — София указала на укрытие. — Ларс, присмотри за ней! — не двигаясь с линии обороны, София раздавала указания.
Мужчина махнул Марии оставаться на месте, сам сделал шаг к принцессе и спросил:
— Что происходит?
— Это еще не конец, — девушка сменила направление руки. — Анна, стой!
Воительница показалась сквозь туман. По обе стороны от нее таинственным мерцанием рассыпалась защитная грань, и девушка решительным шагом направлялась к принцессе. В ее голосе играли нотки злости:
— Мы должны идти, София. Что ты задумала?
— Да поймите же вы, что мы не сдвинемся с места, пока не разрушим эти чары! Я одна из всех вас могу противостоять вражеской магии, поэтому... пожалуйста, дайте мне время.
Ларс нахмурился, но, помедлив, кротко кивнул и отошел к выступу, перевел взгляд с Софии на Анну. Они же смотрели друг на друга, и только им двоим было известно, о чем говорят их взгляды.
— София, не глупи, — Анна шагнула ей навстречу. — Что бы это ни было, тебе одной не одолеть врага. Давай поищем другой путь.
— Нет! Анна, я знаю, что могу! Такого прилива сил, как здесь, я не испытывала никогда в жизни. И если это мой шанс вырасти, то я использую его.
— Это безумие! Мы не знаем, с чем имеем дело...
— Я многому научилась у тебя, Анна, — София улыбнулась. В ее глазах побежали огоньки. — Я рада, что познакомилась с тобой, и что именно ты нас ведешь, — она опустила руки, перевела взгляд на Ларса. Рядом с ним издавала теплый небесный свет верхняя грань выступа, из-за которой украдкой выглядывала ее сестра.
Легкое покалывание охватило ладони принцессы, она закрыла глаза. На миг она представила, как ее лица касаются первые, еще неокрепшие, но уже теплые лучи солнца; как она, замерев с книгой возле камина, растворяется в уюте своего замка; как тревожное пламя свечей манит ее взор в глухой ночи...
Девушка еще раз огляделась вокруг себя и уже совершенно спокойно сказала:
— Подойди к Ларсу, — все та же улыбка озаряла ее лицо. — Прямо сейчас, слышишь, Анна? Подойди... Рядом с ним ты будешь в большей безопасности, чем где-либо...
— Только после тебя! — Анна бесшумно возникла совсем рядом с девушкой, но та была готова. По щелчку ее пальцев ветер, затаившийся среди гор, вдруг возник между ними и сильным порывом понес воительницу к укрытию. Сколько бы она не сопротивлялась, не вставала устойчивей на землю, ветер переборол ее и по указу своей создательницы оставил девушку возле выступа. Ларс подал ей руку, но та не приняла помощь, вскочила на ноги и вновь уставилась на принцессу.
София теперь полностью повернулась к спутникам, улыбалась и, овитая потоками ветра, словно проговорила его голосом:
— Все будет хорошо, — и очень плавно развернулась в сторону ущелья.
Анна не тронулась с места, ей нужно было видеть, что происходит. Не скрывая напряжения, девушка снова вытащила мечи и в любой момент готовилась вступить в бой с невидимым врагом. Ларс тоже не спешил прятаться: он находился рядом и смотрел лишь в одну точку. Каменистая поверхность выступа покрылась мерцанием, но никто не обратил на нее внимания: основное движение происходило возле поворота к ущелью.
Борьба
София повернулась лицом к горам, растворяясь в свежести воздуха. Поддаваясь обостренному восприятию в этой местности, девушка прислушалась к собственным ощущениям. Ладони все также теплели, словно копили энергию для обороны, перед закрытыми глазами стояли образы дома, нос уже улавливал знакомые запахи, но что-то внутри возвращало принцессу в реальность.
Сквозь ее видение далеко сверху летели первые камни, рушащие иллюзорный мир замка. И девушка не простила им вторжения. Вмиг собравшись, она бросила все силы на сдерживание удара. Уже знакомые воронки закрутились вокруг принцессы и вбирали в себя всю мощь магии гор. А возникающие булыжники порхали в воздухе, как пушинки, по одному только велению волшебницы. А она, вместе с тем, не прекращала плести сети для ловушки новых, крушившихся прямо с неба, камней.
Они пронизывали ее видение, до сих пор не уходившее из мыслей, и приобретали материю уже на склонах, либо прямо в воздухе над ними. Воронки увеличились, вбирая в себя уже реальные булыжники. София замечала их и старалась оттолкнуть порывом, но основная масса все же попадала в воронки. Приближение каждого нового магического предмета отдавало жаром в ладонях, и со временем они уже почти горели, но девушка направила их вверх — туда, где подкрепление не помешает, — и потоки воздуха соединились в один смерч.
Зрелище завораживало масштабами и своей нереальностью. Среди гор, достигавших вершинами облаков, крутился огромный вихрь, впитывая в себя падающие с небес камни. Внизу, у истоков воронки стояла хрупкая девушка и управляла им. Теперь глаза ее широко распахнулись и пропускали сквозь себя эту магию, не доступную никому на свете.
Анна и Ларс застыли в стороне, боясь отвести взгляда от чудесного камне-воздушного потока. Никому из них в жизни не приходилось видеть подобное, и вряд ли когда-то такое еще повторится. Воронка набирала обороты и крутилась по своей оси быстрее с каждым окунающемся в нее камнем. Теперь их очертания среди потоков воздуха были неразличимы: одна сплошная тьма, словно, соревновалась в силах с магией ветра.
По мере увеличения скорости вихря, увеличивалось количество камней, попадавших в нее. Анна не повела и глазом, когда первый булыжник пролетел в метре от нее, но когда второй задел угол их укрытия, встрепенулась. София в этот момент согнула руки, словно от тяжести — будто сама держала на плечах груз разрушенных горных пород, спина ее наклонилась, ноги подкашивались.
Тонны камней теперь сыпались с неба, фонтаном расплескиваясь из вершины смерча. Горы недвусмысленно напоминали, кто и в чьих владениях сейчас находится. Но Анна этого не признавала. Не думая о последствиях своего решения, она нырнула под камнепад. Уворачиваясь от каждого следующего камня, далеко уйти не получилось. Ларс настиг ее и в два шага вернул в укрытие. Теперь, кроме него, спасительного места вокруг не оставалось.
— Ты с ума сошел?? Ее задавит под этой грудой!! — Даже оказавшись под выступом, Анна толкнула мужчину в плечо, не скрывая эмоций.
— Как и тебя! Ты слышала Софью? Не вздумай вмешиваться!
Анна постаралась выглянуть из-за укрытия, но кроме каменной лавины, покрывшей всю землю, она не увидела ничего.
Но Софья еще дышала. Она упала на колени, соорудив вокруг себя защитный купол, и все так же держала в ладонях смерч. Теперь он почти не вращался и скрипел, словно заржавевший механизм. Эти звуки, вероятно, слышала одна лишь Софья, воспринимавшая и спасительный вихрь, и вражеские снаряды как живое существо. И платила тем, что уже практически физически ощущала, как камни бьются о ее преграду, достигая тела, оставляя ссадины, порезы, сбивая с ног...
Последнее, что есть
Но как быть, если не сдаваться? Как победить таинственного врага, не зная об его слабостях? Бить вслепую? Но как? Если нет сил, чтобы подняться и взглянуть на свое творение. Взглянуть на стремительный поток камней — самых разных, — покрывших собой все вокруг, бросить хотя бы быстрый взгляд на спутников, невидимых теперь даже при детальном разглядывании. Но сил не оставалось даже, чтобы дышать.
Ураган таял, а София не видела — ощущала — как стремительно несутся все зависшие до этого в воздухе булыжники, как рушится на нее целый мир, неумело спасаемый ею.
— Я научусь... когда-нибудь, — сама себе прошептала девушка. — Так же, как научилась Анна когда-то... не проигрывать.
Тоненькая струйка крови потекла из носа почти черной полосой на бледной коже девушки. Дыхание сбилось. Она подняла глаза. Прозрачный купол ее защитной магии растворился в воздухе, и она увидела мощь гор, с которой вздумала бороться в одиночку. И никто не поможет, никто не подскажет, как быть, лишь светлый замок вновь плывет перед глазами, где убранные покои и уютные залы, где весь он — это дом.
Миг крушения стихии застыл перед ней, и не ждала Софья чудес, что могли спасти ее, представила лишь своих спутников — Анну и Ларса — уже ставших родными за весь период их хода, несмотря на сложности; Марию — младшую сестру, всегда подражавшую ей и мечтавшей стать прекрасной девой, чтобы затмить всех принцесс на балу у лордов Наллароса и уже в статусе королевы вести к процветанию нечто большее, чем одинокий замок на скале у бескрайнего моря.
И теперь их судьбы угасали под толстым слоем булыжников, покрывавших землю, словно ковер — коридоры роскошного замка. И только она одна могла повлиять на исход, но ее жизнь таяла с каждым новым опускающимся камнем. От бессилия и невозможности изменить ситуацию, София задрожала. Руки охладели и, ища тепло, сомкнулись на груди.
Девушка опустила голову, коря себя за неудачу, готовая с достоинством принять последний удар. Но ладони обожгло пламенем. Она рывком оторвала их от груди и встряхнула в воздухе. Камни, самые близкие к земле, словно оттолкнулись о невидимую преграду, с легкостью набрали высоту и, паря, разлетелись на мелкие частицы. Руки сами потянулись выше, и нависшая следом неподъемная груда по одному лишь хлопку взорвалась в небе.
Ошарашенная, София озиралась по сторонам, ища источник, но вдруг в груди зажгло — ровно так же, как горели руки. И, желая избавиться от боли, девушка опустила глаза и удивилась, насколько ярко переливается медальон, как искрятся руки, и ноги твердо встают на почву. Одним лишь движением руки она подняла ввысь каменный ковер, покрывавший землю, и мысленно приказала ему исчезнуть. Мгновение камни колебались, но вдруг стали терять очертания и постепенно растворились в воздухе, как утренний туман среди гор.
Расчищенное пространство снова ожило, но Софья не спешила бросаться к своим друзьям. Медальон обжигал кожу, направляя ее саму при этом в сторону возможной опасности. Теперь девушка ясно чуяла ее, несмотря на удивительную победу. Но она вновь обрела силу, а, значит, должна оборвать цепочку магических обвалов.. должна дотянуться до источника вражеской магии, каким бы он ни был. И она вновь сотворила воронку.
Ураган полетел вперед, сквозь ущелье, не трогая ничего. Но здесь больше ощущалось колдовства, оно скрывалось от глаз где-то за границами воздуха. И сейчас София с каждым вдохом приближалась к разгадке, где именно. Мысленно ухватившись за хвост смерча, она словно проникла внутрь него, вихри магии обволокли ее, и девушка замерла.
Нависла тишина, но принцесса улавливала скрипящие звуки, практически не заметные слуху обычного человека. Монотонно звеня, они манили нарастающей громкостью.
Противостояние
Преждевременно догадываясь о подступающей опасности, София поставила перед собой блок. Сверху вновь посыпались камни. Теперь они наращивали скорость, крутились в воздухе и могли менять направление. Девушка сосредоточилась на барьере, и он послушно отражал поток, с каждым ударом лишь крепчая. И вихрь начинал вновь набирать обороты: все закрутилось, как прежде, но принцесса теперь не тратила заимствованные ресурсы на обвал, она пыталась найти источник.
Руки тянулись к небу и будто ухватывались за тонкую нить, проходящую через всю воронку. София с усилием тянула ее на себя, сокращая расстояние до невидимого противника. Она должна достать его, взглянуть ему в глаза и узнать, чего он хочет. Впереди еще долгий подъем, и останавливаться посередине, а тем более поворачивать назад, после всего пройденного стало невозможным.
Неизвестная доселе магия, хранившаяся в медальоне мощь, вдруг вырвалась наружу и одарила свою носительницу безграничным ресурсом возможностей. Впервые София руководила своими силами и принимала решения о судьбах товарищей, а также методах достижения желаемого. А сейчас она хотела лишь одного — расправы.
В бесконечный камнепад магических снарядов ворвался пронзительный ветер, терзавший лицо и путавший волосы. Сосредоточение пошатнулось, когда девушка отвела одну руку в сторону и, уловив его движение, направила его к своей бушующей воронке. Вихри соединились. От увеличения потока все камни словно подскочили и от удара разлетелись вдребезги. Пользуясь моментом тишины, девушка сконцентрировалась на враге, но огромные валуны в небе возникли вновь.
И Софья проходила сквозь них, она тянула руки выше и выше, пытаясь достать до вершины то ли урагана, то ли гор, то ли чего-то иного, но безусловно, весомого в познании магии мира в целом. А та энергия, что определяла магию по ту сторону воронки, казалась чуждой здесь, среди гор, и значит, нужно выяснить, что происходит. Ведь чуть ниже в лес, в лагере амазонок, не срабатывало ни одно простейшее заклинание, а дома, в Белом Ястребе, о магии как о силе, никто и не слыхал. И те мощи, что витали здесь, были весьма любопытным явлением, вот бы направить их на благие цели...
Софья нырнула в поток, дотягиваясь еще выше. Камни пролетали мимо и по мере приближения ее к источнику ударяли сильнее, барьер начинал гаснуть. Но нельзя было отступать! Никак нельзя! Цель близка, и все возможные силы нужно бросить на ее достижение. И с первым проломившим грань барьера ударом, девушка дотронулась до чего-то холодного.
Ее горячие ладони вмиг превратились в лед — магия врага, и тем более его близость не оставляли шансов на спасение. Ветер снова налетел на девушку, она почти не видела, но холодные руки держали цель. Оставался лишь последний шаг, чтобы покончить с ней. София сосредоточилась на невидимом враге, но вдруг уже физически ощутила удары камней по телу. Скользнувшая мысль резко отвела направление потока, но дыхание призрачного создания вновь направляло их назад. И девушка не стала сопротивляться.
Погрузившись в нереальность образов, она позволила каменным снарядам проникнуть сквозь себя. Медальон еще обжигал грудь, исполняя внутренние указания своей носительницы. А взгляд и сознание она устремила ввысь — туда вывела ее магия. И губы сами зашептали старое заклинание, не применяемое никогда и ни при каких обстоятельствах Магической академии Наллароса. Но сейчас слова всплывали в памяти сами.
София с трудом коснулась медальона, заряжая ладони энергией, и когда она направила их от себя, лавина камней застыла. Последнее слово заклинания смерти слетело в губ ровно в тот момент, когда порыв стихии подхватил весь поток не успевших опуститься камней и огненной стрелой понесло вверх, перемешав в хаосе магию ветра и огня.
И откат от сплетенного ею действа не заставил себя ждать. Последняя грань между физической болью и духовным истощением стерлась, обрушивая на принцессу каменную массу. Но девушка и не думала закрываться: завороженная, она устремила свой взор на призрачное существо, распахнутыми крыльями обнимавшее горы. Его крик покрыл окрестности тревожным сигналом, и величественные очертания растаяли в воздухе. Магическое сплетение, созданное Софьей, последовало за ним и потухло в сводах темных гор.
Воронка исчезла сразу. Принцесса в изнеможении упала на землю, не сводя глаз с небес. Медальон не обжигал кожу, ветер утих. Перед девушкой возник образ призрака — то ли реального, то ли созданного магией существа, в ушах стоял его пронзительный крик, глухим эхом разлетающийся по просторам гор. Тело ныло от понесенных ударов, местами разорванная одежда обнажала кровоточащие раны. Боли не было, только воздух вдруг исчезал куда-то, но за него София больше не боялась.
С другой стороны
Ночь закончилась вместе с вином. С опустившимся на лагерь утренним туманом в мой шатер ступила Кейра и предупредила об отходе гостей. Я кивнула и махнула ей, чтобы та взяла проводы на себя. После долгой ночи мое тело требовало сна. Однако сомкнувшиеся веки лишь пробудили шквал дремлющих в прошедшем празднике мыслей.
Сон сняло как рукой, я влезла в сапоги и осторожно приоткрыла колыхающийся разрез полотен при входе. Несмотря на ранний час, многие амазонки уже просыпались и переходили к своим повседневным заботам. Но меня интересовало другое. Переведя взгляд к частоколу, я увидела порядка полусотни воительниц, полукругом собравшихся у ворот. Половина из них седлали коней, остальные обратили свои взоры на уходящих. Даже наблюдая из-за спины, я ощущала, на кого именно они смотрят. Но я не должна вмешиваться.
Свою помощницу я заметила чуть поодаль от всей процессии. Так же, как и я, она смотрела со стороны на соплеменниц, но о чем думала при этом, я не представляла. Вскоре движение у ворот остановилось, звуки затихли, и, догадываясь, что они ждут меня, я сомкнула полотна при входе. Через несколько долгих минут я услышала ржание лошадей и затихающий топот копыт вместе с приближающимися шагами возвращавшихся в свои жилища амазонок. Затаившись еще ненадолго, я выглянула вновь.
Кейра провожала взглядом последних девушек, расходящихся по шатрам, а, убедившись, что в лагере все на своих местах, зашагала в мою сторону. Она была совсем юна, но уже хмурила брови, сосредоточившись на цели, не позволяла эмоциям портить стальное лицо, а девичьим грезам — решительность духа. Ее густые черные волосы всегда были собраны в хвост, над левым веком черная родинка чудным образом превращала почти детское личико в грозный взгляд воительницы.
Невольно я залюбовалась ей. Вот оно — истинное сочетание войны и женственности в воплощении моей верной помощницы. Завидев меня издалека, она прибавила шаг, а, подойдя к шатру, в своей обычной манере упала на одно колено и склонила голову:
— Госпожа?
— Зайдем, — я отворила входные створки, и мы прошли внутрь. — Садись, — предугадывая ее порыв вновь упасть на колени, я отодвинула стул, сама расположилась на своем ложе. — Как все прошло?
— Все прошло спокойно, госпожа, — и все же девушка сначала поклонилась в пол, прежде чем усесться. — Сборы и проводы заняли не более часа.
— Хорошо, — я улыбнулась, заглядывая Кейре в глаза. Она не моргнула. — Как ты?
— Все... нормально? — Впервые я прочитала удивление на лице девушки — первую эмоцию, которую она не смогла скрыть. Очевидно, она прочувствовала это, так как в тот же миг покраснела и пробубнила. — Простите.
Я расхохоталась:
— Тебе нужно выпить, Кейра! И отправиться на охоту в обязательном порядке, поняла меня? — Та потупила взгляд. — Да-да! Можешь взять себе кого-нибудь в компанию, отправитесь к трактиру на главную дорогу, развлечетесь ночку-другую в компании заблудших путников, мм? Отличная идея!
Моя помощница помедлила, прежде чем ответить:
— Благодарю вас, госпожа, – ее голос стал тих.
— Это мелочи. Ты заслужила отдых, — я отмахнулась. Но сразу перешла к делу. — Сколько наших воительниц ушло провожать гостей?
— Порядка двух десятков, госпожа. Они отправились по главному тракту до гор верхом, — краснота вмиг ушла с лица девушки, голос обрел твердость.
— Много... очень-очень много...
— Госпожа, они все добровольцы, не занятые никакими другими заботами.
— Кейра, они все — воительницы нашего племени. И, провожая путников, они рискуют не вернуться...
— Не вернуться? — Девушка подняла голову. — Они все отменные воины, их много, у них лошади, преимущество... в случае атаки они смогут организовать противостояние.
— Мне нравится твоя уверенность, Кейра. Ты все правильно говоришь, — я поднялась. — Но вокруг нашего лагеря и, вероятно, далеко вперед расположилась разведка Вилорма. Он перестал скрываться, его атаки стали более явными.
— И все же, госпожа, — Кейра так же поднялась. — Наши силы всегда превосходили вражеские. Даже если не в количестве, то в боевых навыках.
— Абсолютно верно, — я подошла ближе и слегка провела пальцами по открытой руке помощницы, она не дрогнула. — И оттого хочу задать тебе вопрос, Кейра. Обещай, что ответишь с присущей тебе непоколебимой честностью. — Я обошла вокруг нее и остановилась напротив. Встретившись со мной глазами, Кейра вмиг согнула колено:
— Как скажете, госпожа.
— В таком случае поднимайся. Мне нужно видеть твое лицо. — Девушка повиновалась, я отошла на шаг и, понизив голос, проговорила. — Хочу обсудить с тобой случившееся с Айреной. Меня интересует твое мнение о ней.
— Мне нравилась она. – Чуть помедлив, Кейра тихо ответила. – Жаль, что она не прошла Обряда.
— Понимаю. Вы были близки, вместе обучались. Тебе ее не хватает?
— Иногда. Она должна была стать амазонкой, но не сумела. Видимо, у нее другой путь. — девушка тянула слова. — Но я не в праве думать о том, чего нет.
— Она теперь враг, Кейра. Вероятно, основное оружие Вилорма против нас… и об этом надо думать! Наши воины рискуют не вернуться из-за нее.
Помощница опустила глаза:
— На ее месте мог оказаться кто угодно…
— Твое смятение объяснимо, многим из девушек было непросто принять мое решение, но...
— Госпожа! – Она не дослушала и рухнула колени. Я поспешила замолкнуть и в изумлении ожидала ее действий. – Мы амазонки, и главное, что есть у нас – это вы. Мы последуем туда, куда вы поведете и выполним то, что вы прикажете, беспрекословно.
— Встань, Кейра, – я старалась говорить, как можно мягче. – Я ни разу не усомнилась в твоей верности, знай это. И поэтому говорю с тобой. Пойдем, – я подала ей руку, девушка поднялась. Мы уселись рядом на краю моей кровати. Кейра смотрела в пол. – Ты не должна пугаться моих вопросов, хорошо? Посмотри на меня. Ответь только вот на что. Что делает амазонка, когда получает поручение от своей королевы?
Огромными глазами девушка уставилась на меня и отчеканила:
— Немедленно выполняет его, госпожа.
Я вновь улыбнулась:
— Вот видишь. Все просто! Ты все знаешь. И знаешь лучше всех. – Я поднялась и прошла к центру. – А посему у тебя будет задание, Кейра. Самое ответственное из всех, что ты получала когда-либо до этого. Только от твоих действий будет зависеть судьба твоей подруги.
Девушка выпрямилась, в один момент стерев с лица растерянность. Я продолжила:
— Полагаю, Вилорм рядом. Уже свело, а наши разведчицы так и не вернулись с докладом. Ты не должна вступать ни с кем в бой, Кейра. Тебе следует лишь вывести на разговор Айрену.
— Что мне ей передать, госпожа? — одна бровь все же шевельнулась на невозмутимом лице девушки, но голос остался беспристрастным.
— Что я готова принять ее, что ее ждут дома, и можно возвращаться. Она поймет, — я ухмыльнулась. — Полагаю, она попросит время на раздумья или на сборы, и ты дашь его ей. Назначь встречу на поляне у ручья, что к востоку от нашего лагеря. Это самое обычное место, все его знают, и она не должна испугаться...
— Мне все ясно, госпожа. Один вопрос. Почему она мне поверит?
— Ну вы же подруги, друг без друга не прожить! Скажи, что тоскуешь без нее! Да и тебе лучше знать, какие у вас общие интересы! Все, что угодно, но верни ее назад. Засиделась девчонка в вражеском замке.
— Вы очень великодушны, госпожа, — помощница преклонила колено. — Я оправдаю ваше доверие, Айрена придет на встречу.
— Не сомневаюсь в тебе, милая, — я пропела эти слова. — А сейчас не медли, направляйся в лес, будь осторожна, но добейся разговора и передай мое великодушие!
Дверь. Встреча вторая
Выпуклые узоры на поверхности двери переливались разноцветьем красок. Словно живые, они плыли по преграде, наделяя витки магией. В тысячный раз Диар проводил по ним пальцами в надежде уловить новые колебания силы, но тщетно — кроме яркого наряда двери старания мужчины не привнесли никаких зацепок для разгадки тайны ее открытия.
Рядом с ним денно и нощно трудились трое учеников-магов, чьим наставником он числился еще со времен его нахождения в замке Черного Орла. Теперь обучаться не было времени: артефакт неимоверной магической важности требовал незамедлительного вмешательства всех имеющихся колдовских ресурсов. Но Белый Ястреб не подпускал. Несмотря на то, что красный рубин на перстне теперь горел беспрестанно, Диар черпал из него последние истощенные ресурсы силы, но раз за разом его попытки открытия не приносили результатов.
— Нашли чего? — рявкнул мужчина на своих учеников, не оборачиваясь от двери. Теперь коридор первого этажа был оборудован практически под полноценные покои, библиотеку, кабинет и столовую для господина: он не отходил отсюда ни на шаг даже ночью, вычисляя зависимости периодов активности скрытой за дверью магии от времени дня и ночи, присутствия людей, магических артефактов, заклинаний и прочего.
— В книге магии Черного Орла нет ничего о заколдованных дверях, милорд, — отвечал один молодой чародей в накинутом на глаза капюшоне. — Указано, что магию могут сосредотачивать лишь предметы, но не пространство, — он перелистнул тяжелую страницу.
— Все тщетно! — Диар выругался сквозь зубы, но рук не опустил. От непрерывного изучения магии они дрожали. Каждым новым движением ладони маг хотел словно проникнуть за преграду, прикоснуться к чуждой силе, познать ее природу, принять ее дары.
— У нас слишком мало артефактов, милорд, — ученик поднялся, но ближе не подошел. Рядом стоял еще стол с книгами, в которые уткнулись еще двое юношей.
— Не в артефактах дело, балбес! В первую очередь, ты, Ланез, сам сосуд, несущий магию, и в Черном Орле подобная мощь поддалась бы мне безо всяких усилий и магических предметов, чуешь, о чем я? Все дело в замке... не знаю... но чувствую.
Мужчина вновь пробегал глазами каждый завиток на двери, умело подсвечиваемый также стараниями его учеников, прикасался ухом, вслушиваясь, вспоминал старинные заклинания, давно не применяемые в силу сложности сплетения, медленного воздействия и колоссальной затраты энергетической мощи. Однако в этот раз маг не останавливался ни перед чем. Сотни заклинаний направлялись его устами, пальцами, глазами, мыслями; перстень беспрестанно горел красным, то и дело мужчина падал в изнеможении, и лишь ученики силой оттаскивали наставника от злосчастной двери.
Самих их Диар к ней не подпускал — азарт застилал все чувства, и пройти через магическую преграду должен только он! И то, что он получит, перекроет все его страдания. Когда маг прикасался к поверхности, ладони горели, физически ощущая непоколебимую силу, скрытую от лишних глаз. Волнения и толчки из-за двери проходили по рукам сквозь тело, пропуская сквозь него защитные колебания чуждого знания. Но оттого мужчина не отступал, все направляя и направляя по течению силы уже раскаленные пальцы.
— Милорд, мы известили Черный Орел о потребности в магах, они должны направить нам еще людей, давайте дождемся их. Вероятно, они привезут книги, — уже не в первый раз видя, как корчится в позывах боли учитель, Ланез решился вразумить его.
— Не смей соваться в мои дела, дурень! Я сам знаю, что нужно. Когда они подоспеют, мы уже будем одним только взглядом испепелять все неугодное!
Ланез через плечо покосился на своих товарищей. Те на мгновение оторвались от книг, но лишь покачали головами и продолжили чтение. Юноша все же решился подойти ближе, но остался стоять в стороне, наблюдая. Диар на его самовольство не отреагировал.
Маг был напряжен. Казалось, все клеточки его тела устремились сквозь преграду, движения стали резкими и несуразными. Неизведанное так манило его, что он не мог ступить и шага от двери, прислоняясь всем телом. Возможно, это так же объяснялось обычной физической усталостью, одолевавшей мужчину уже третьи сутки. Ноги плохо слушались, но упорство не позволяло ему сдаться. Тем более, что находка сулила славу и почет, так что отдать столь лакомый кусочек кому бы то ни было Диар ни за что бы ни согласился.
Ланез никогда не видел наставника в таком состоянии. Бодр и весел, он обычно разбрасывался колкостями без повода, но в последнее время его будто подменили. Смешки сменились грубостями, бодрость — злостью. И ученики, не получившие позволения даже прикоснуться к находке, наблюдали, как их учитель тает с каждым часом.
Сегодня был лишь очередной день его безумных поисков входа, не увенчавшийся успехом. И сейчас, уже потратив достаточно энергетических ресурсов, Диар опустил руки и лбом коснулся двери. Мужчина тяжело дышал и теперь смотрел только в пол, время от времени зажмуриваясь. Цветные витки на двери погасли и оставили светящиеся разводы лишь вокруг головы мужчины.
В висках пульсировала магия, она буквально прожигала мозг своей силой, тянула внутрь, признавая схожую сущность. И, в очередной раз закрывая глаза, Диар видел, как теплится за дверью неимоверная сила, как она извивается под его властными пальцами, повторяет контуры тела мага, и он дышит ей. Пропитывается одежда, волосы, кожа, наполняется плоть...
Задыхаясь, Диар звучно поймал ртом воздух и непроизвольно ухватился за опору. А, дотронувшись, уже не смог оторваться. Руки сами стали чертить круг, как будто границу, делившую пространство на две части, и маг оказывался ровно по его центру. Голова уже не держалась на плечах, повисла неподъемным грузом на груди, а руки продолжали рваными движениями делить поверхность, сильнее отдаляя мужчину от действительности. Губы его стали бубнить несвязные слова, тело задрожало, как в лихорадке, ладони резко сжались в кулаки и стали стучаться в запертую дверь.
Наблюдавший за происходившим Ланез задержал дыхание и боялся шевельнуться, отходя. Он еще раз окликнул учителя, но тот никак не отозвался. Другие ученики тоже оторвались от чтения и уставились на страшную магию: если что-то магическое и правда просочилось сквозь дверь, то сила эта была ужасна и брала слишком высокую цену. Но Диар был готов платить.
— Нужно позвать помощь! — воскликнул один из напуганных учеников.
— Кто поможет тебе? — Ланез сориентировался на месте. — Кроме нас в замке нет магов! Сядьте и ищите в книгах хоть что-нибудь! Я попробую применить свои знания.
Юноша сосредоточился. Перед его глазами крупными судорогами покрывалось уже безвольное тело учителя, но он, отогнав видения, направил свои еще неокрепшие силы на вызволение мага из магической ловушки. Невидимые нити поплыли по воздуху и дотянулись до Диара. Он ощутил прикосновение и даже повернул голову к ученику. Но глаза его горели безумием, что руководило им сейчас, никто утверждать не брался. Кровавый перстень на пальце мага сливался с цветом его кожи: прекратив тщетные попытки проломиться в глухую дверь, он лишь размазывал кровь по ее поверхности.
— М-ми... лорд, — на выдохе промолвил Ланез, не сводя огромных глаз с наставника.
Тот, как будто пытался что-то отвечать, но его зубы стучали, как от холода, голова тряслась, словно под действием чар.
— Милорд, — мысленно отбросив все мучения наставника, юноша собрался и продолжил мысль. — Простите, милорд, но у вас кровь...
В ответ Диар лишь отвернулся и вновь принялся вырисовывать круги из собственной крови. Юноша сглотнул, перевел взгляд на товарищей. Свечи на столе перед ними резко погасли. Отбросив книги, ученики вскочили. Ланез продолжал:
— Вам нужно отдохнуть, милорд. Вы не спали уже две ночи, не прикасались к еде... Королева трижды отправляла слуг, чтобы осведомиться о Вашем здоровье...
Голова мага запрокинулась и сквозь учащуюся судорогу из его горла вырвался нечеловеческий, утробный голос:
— Вон! Все вон! — при этом рука ясно указала направление вдоль коридора, проскользив по двери и оставив красный след. Теперь кровь лилась буйным потоком по поверхности, но мужчина будто не ощущал боли. Свечение двери приобретало звук и теперь отдавалось размерным жужжанием в ушах мага, и он восклицал. — Это оно! Оно! Я заволучу это знание! Мое, мое!
Ученикам не пришлось повторять дважды. В страхе они побросали все прежние занятия и поспешили убраться из проклятого места. Ланез, с трудом скрывая дрожь, повел товарищей по коридору, но не успели они отойти даже на десяток шагов, как глухой хлопок в воздухе остановил их. Юноша обернулся и первое, что он увидел, был безумный взгляд кровавых зрачков, отвисшая челюсть, вырисовывающая зигзаги в воздухе. От злости Ланез плюнул под ноги, но тут же увидел двух своих товарищей, упавших замертво прямо у его ног. Доли секунды хватило юноше, чтобы перевести взгляд с наставника на бездыханные тела друзей и бежать. Теперь его охватывал лишь панический ужас — даже магические уловки и неизученные темы из книг не могли объяснить происходящее хотя бы вскользь.
А Диару не нужны были объяснения: к нему пришла сила! Он чувствовал ее прилив, буквально физически прикасался к ней сквозь запертую дверь и грезил, грезил лишь об одном — насколько он станет могущественнее, когда дверь ему поддастся. Заметив мертвых учеников, маг протянул к ним руку, и лишь одна мысль заставила замершую внутри тел кровь повиноваться чародею.
Ресурсов катастрофически не хватало. Несмотря на глобальные потери своей крови, мужчина чувствовал бодрость, но для открытия этого было мало. И тогда из бездыханных тел переплетающимися струйками по застывшему воздуху поплыли кровавые дорожки. Они въедались в ладони мага, а уже с них попадали на поверхность двери, превращая магическую преграду в страшный водопад.
Но Диар, словно ослеп от крови. Она сводила с ума, и он с готовностью поддавался искушению. И чем дольше он выкачивал из бедных тел последние капли, тем громче разлетался по округе его дикий, безудержный смех. Конечно, ведь он ближе к разгадке, чем когда-либо, и велика ли плата в две никчемные жизни, когда непостижимый источник принесет благо для всех на свете?
Звон в ушах стал непрерывным, заполоняя собой каждый клеточку тела. Пальцы сами стали отлепляться от двери, и ее свечение прекратилось. Теперь перед Диаром возникла лишь кровавая стена, темная, как гроб, в безлюдном, мертвом коридоре.
Сам мужчина отступил на шаг от стены, руки тяжелыми плетьми рухнули вниз, и силы его покинули. Он упал на колени в изнеможении и обхватил голову руками. Сущности, что приходили к нему в разум, сводили с ума, но казались такими реальными: Изабелла на троне вновь обрела власть над подданными, Вилорм пал от рук амазонок, Глаз Дракона разрушил хрупкие горы, разделяющие Расколотую низменность и городские тропы с караванными путями; магия заполонила все: мир предметов, растений, мир людей...
Перстень погас вместе с дверью, и лишь сейчас мужчина увидел, что колени его в луже из крови, во рту соленый вкус, вся одежда и кожа окрасились в красный. Треск в голове затмил звуки дыхания, кровавого кашля, глаза закрылись. Не устояв на коленях, мужчина полетел вниз, предугадывая неизбежную встречу лба и пола. Однако какого же было удивление, когда Диар не коснулся земли, он лишь застыл в собственной крови, задыхаясь, ловил крупицы воздуха дрожащими губами, пытался ползти.
Но мужчина не двинулся с места. Все силы были отданы на открытие двери, и теперь она надменно возвышалась над ним, умытая его же кровью и кровью двух убитых им учеников. Но сейчас он об этом не думал, последние мысли ушли, наступило беспамятство.
Последствия обвала
***
Горный туман со временем развеялся, обвал резко прекратился. Путники затаились в укрытии, предполагая возвращение стихии. Никто не стремился высунуться и разведать обстановку, но и София не появилась оповестить об окончании борьбы со стихией.
И первая зашевелилась Анна. Не повернув головы в сторону спутников, она безмолвно встала и вышла из-за укрытия. Картина представляла собой ничто иное, как поле после боя: будто истоптанная тысячами сапог, земля промялась под жесткими ударами каменных глыб. Чуть вдали виднелись острые стволы поваленных деревьев, жуткие пни, развернутые корнями вверх, из треснувших скал продолжали сыпаться мелкие камни. В туманной дымке ущелье казалось мертвым местом, где полегла от разрушительного противостояния не одна тысяча воинов, но сейчас среди растрескавшихся валунов и скал, на опустевшей от магического и природного движения тропе в результате неравного боя остался лишь один павший.
Даже издалека, среди одинаковых валунов и булыжников Анна заметила ее. Воительница не могла видеть всего, что происходило в то время, когда они укрывались за преградой, но камни рядом пролетали всякие. И число их было несчетным. И против них выступила лишь одна хрупкая девушка, принцесса, которая и врагов-то не успела нажить за свою недлинную жизнь. Но после ожесточенного боя одержала верх над стихией.
Тоскливый ветер нарушил тишину. Его дуновения растрепали волосы, и девушка отвернулась против порыва. Рядом с Анной возник Ларс. Он коснулся рукой выступа, и его свечение прекратилось. Не сводя глаз с далекого силуэта принцессы, девушка проговорила:
— Я пойду туда. Ты останься с Марией. Если понадобится, нападай.
Они перекинулись быстрыми взглядами, и Анна зашагала к месту крушения вихря. Она ступала осторожно, стараясь не нарушать равнодушное спокойствие гор, ноги скользили под каменным покровом земли, одевшей броню в безмолвном ожидании врага. Анна подходила ближе. И с каждым шагом ее шею душил разрастающийся ком тревоги.
Маленькое цветное пятно — единственное яркое среди серых скал, не шевелилось. На приближение воительницы реакции не последовало также, и тогда девушка ускорила шаг. Отбросив осторожность, Анна рывком, в два шага оказалась возле Софии. И тут же застыла, как статуя. Повела лишь одним глазом в сторону Ларса, и, поймав на себе сосредоточенный взгляд, еле уловимо, не дрогнув ни одним мускулом на лице, покачала головой. Мужчина вдалеке повернулся к Марии.
Анна же внимательным взором овевала неподвижное тело Софии, стараясь запомнить каждый изгиб тела, выражение лица, положение рук. Светлые волосы раскинулись на камнях пушистым веером, первые пряди окрасились красным, задевавшие кровавые полосы, струившиеся из ушей. На бледном лице огромные зеленые глаза казались каменными — именно такими, что хранил Ларс у себя под сердцем, и ради которого София стала жертвой. Открытые, они устремились прямо перед собой и отражали небесную лазурь, губы приоткрылись. Редкое дыхание еще тревожило юную грудь девушки, но прямо под ней за порванной тканью зияла глубокая рана, живот сдавил булыжник. Стараясь не поддаваться эмоциям, Анна опустилась на колени рядом с девушкой.
Прикосновение к руке не вызвало реакции принцессы, но воительница заметила, что ее пальцы, будто касались открытого огня — кожа на ладонях покраснела и местами пошла пузырями. Ноги почти не показывались из-за груды камней. Анна крепче сжала ладонь.
— Софья, — она прошептала. Опустила голову. — Зачем все... это?
В ответ ладонь воительницы ощутила движение, уши уловили тихий кашель, взгляд поймал движение зрачков принцессы.
— Софья, — Анна повторила и затрясла ее руку.
— Я слышу, — девушка прошептала и сделала звучный, но неглубокий вдох. — Единственное, что могу сейчас, — голос захрипел, она снова прокашлялась.
Воительница не сводила глаз с принцессы, но слова не приходили. Она лежала на камнях такая беззащитная, побледневшая, хватавшаяся за последние мгновения жизни, но не грезившая о счастливом исходе. Когда умирает маг, его магия уходит вместе с ним. Ни у кого не возникало иллюзий насчет жизни, девушки молча смотрели друг на друга потухшими глазами обреченных. И сейчас они обе были обречены. И безмолвно принимали это.
— Не чувствую... ног, — София заговорила сама севшим голосом. — И рук, — она глазами указала на руку Анны, сжимающую ее ладонь. — Ничего...
— Это пройдет, Софья, все пройдет, — воительница поперхнулась своими словами. Какая разница, что чувствует она сейчас? Что изменит сожаление или горечь? Но что говорить, когда они обе понимают исход? Но принцесса нашла слова:
— Обвала больше не будет, у меня получилось... победить его, — София с трудом улыбнулась. — Вы сможете пройти.
— Софья, ты... — Анна снова не смогла ответить, лишь сильнее сжала ладонь девушки, но вспомнила, что она не чувствует прикосновений. — Ты знала...
— Всему есть цена, Анна... это главное знание, что я получила в этом путешествии. И если моя жизнь, — она вдохнула, — стоит того, чтобы дойти до конца, я готова платить.
Воительница отпустила руку и уселась на валун рядом, посмотрела на Ларса. Даже находясь на порядок дальше, он по одному повороту головы девушки понял, к чему все свелось. Сейчас он говорил с Марией, активно жестикулируя и, вероятно, отводя от осиротевшей принцессы печальные мысли.
— Мария не должна погибнуть... проследи за ней, — София заметила взгляд Анны. — Старая амазонка в лагере предостерегала меня, — голос девушки сипел, из носа побежала красная струйка. — Теперь неважно. Береги ее.
Анна зажмурилась, не в силах видеть угасание молодой принцессы, в которой горела жизнь и стремление к справедливости еще пару часов назад. Ее мудрость и рассудительность подкупали даже диких амазонок, ее тонко сплетенное чародейство брало верх над самыми искусными воинами врага.
— Я не знаю, что большее я могу сделать для тебя...
Опустив глаза, Анна заметила, как София перебирает пальцами, словно ища зацепку, и вновь накрыла ее ладонь своей. Не в силах ощутить прикосновение, принцесса как могла взялась за ее пальцы и попыталась поднять. Воительница сама взяла ее руку, и принцесса с легкостью поместила ее у себя на груди.
— Возьми его, Анна, — застывшие глаза девушки улыбались. — Вернись домой.
— Что это значит? — Анна разжала пальцы, но рука Софьи тяжелым грузом рухнула на камни, с губ сорвался протяжный глухой стон, и голова опустилась на плечо.
— Софья! — девушка снова затрясла ее, но та не откликалась. — Софья, проклятье! Очнись, ты сильнее! — Анна зарычала, но тщетно: теперь принцесса не слышала ее. — Ты сильнее...
Воительница сама не заметила, как ее голос заскрипел, как веки потяжелели от набегающих слез, но злость превозмогала. Закусив губу до крови, девушка не отрывала глаз от изящного силуэта принцессы, даже сейчас приносившего покой и доброту этому безумному, погрязшему в войнах миру.
— Ты спасла нас, — единственное, что смогла произнести девушка, и схватилась за горло. Ком из тысячи обид за случившееся, за то, что не смогла повлиять на исход, душил до смерти, отбирал воздух, и оттого дрожали губы.
Анна наклонилась к ней, чтобы стереть кровь с лица, в последний раз заглянуть в ясные глаза девушки, ни разу не затеявшей зла. Все случившееся поражало прямо в сердце, до боли — такой силы, что уже не помнила Анна, когда испытывала нечто подобное. И сейчас вдруг особенно стало ясно, почему она так сторонилась людей прежде, почему общество дебрей за десять лет ни разу не прискучило и не подвело в чаяниях. Лес был равнодушен. Люди же делали больно.
Воительница посмотрела на медальон. В лучах солнца он переливался золотом, оставаясь на белой коже единственным живым пятном. Никогда прежде Анна не замечала украшение у принцессы на шее, и оттого сквернее становилось внутри, что она ее так и не узнала лучше. Отгоняя мысли, девушка рывком освободила шею принцессы от медальона и, задержав взгляд на теле, плавным движением руки закрыла ее стеклянные глаза. Только что ее путь окончился.
Но, несмотря на утрату, путь остальных продолжался. Где-то рядом их дожидалась Пещера Дракона, и невозможно было представить, как достичь ее без Софии. Никто из всех не был более достойным войти туда, чем она. Но с этого момента время пошло иначе. Прежние цели, будто, стерлись, но Анна, несмотря на глубочайшее чувство скорби, заставила бы себя двигаться и, если понадобится, войти внутрь. Однако прежде, чем продолжить путь, возникла задача посложнее.
Возвращаясь к действительности, Анна поспешила убрать медальон в потайной карман под грудью и на шаг отступила от камня, где покоилось тело Софии, заставила себя обернуться. Мария вышла из-за укрытия и, скрестив руки на груди, надулась и считала камни на земле. Ларс прекратил попытки успокаивать капризную принцессу, отошел в сторону и не сводил взгляда с воительницы. Заметив его, девушка с трудом сдержала дрожь на лице, но мужчина выжидал. Мгновение они застыли друг напротив друга, как будто изучая, но смотрели куда-то сквозь. И лишь когда губа девушки дрогнула, Ларс сделал шаг.
— Оставайтесь здесь, Мария, — исключив возможную опасность снизу (должен же иметь обвал и положительные свойства!), воин направился к месту крушения. Он остановился в метре от Анны, хотел начать диалог, но она его опередила:
— Мы должны сказать ей, — девушка кивнула в сторону Марии. — Вряд ли она осознает сейчас, что произошло.
Ларс промолчал. Мария за его спиной уселась на выступ и теперь разглядывала небеса.
— Это... сделала магия? — он спросил чуть погодя.
— Не знаю. Со стороны обычный несчастный случай в горах... но мы видели, что она творила.
— Наверное, это неважно. Мы должны идти дальше ради нее.
Анна опустила голову. Легкий ветер подхватил ее волосы и заигрался в порывах. Зачем этот разговор? И зачем с ним говорить о чувствах? Ларс заметил плохо скрываемую дрожь в руках и частое сердцебиение девушки, прошел дальше. Он замер напротив бездыханной Софии, опустился на колено и склонил голову перед ней. Анна не тронулась с места. Спиной она ощущала шепот и умиротворяющую энергию Ларса, сама отпустила мысли, но в один миг все растаяло.
По неровному ковру из камней неуклюже вышагивала Мария, спотыкалась, но, поднявшись, вновь продолжала упорно идти. Пока она настигала своих спутников, соскальзывала, падала, попутно ругалась, никто не вышел ей на помощь.
— Я хочу идти, — сказала она, запыхавшись и усевшись прямо на камни перед Анной.
Та с пренебрежением посмотрела на нее и отошла с дороги в сторону, ожидая. В ответ Мария одарила ее гневным взглядом, с трудом поднялась и направилась к Ларсу. Уловив шаги, мужчина выпрямился и ступил навстречу принцессе. Его широкая спина закрывала Софью. Та ухватилась за вовремя поданную руку и принялась ворчать на плохую дорогу. Ларс пропустил девушку вперед, отстраняясь. Анна отвернулась.
Через мгновение девчачий крик наполнил собой окрестности, соленые слезы омыли камни. И вздрогнули горы, но ни один камень не слетел с их изгибов. И встрепенулись далекие птицы, в тревоге покидая гнезда. И бродящий ветер утих, уступая место плача одинокой девушке, потерявшей сестру.
Анна зажмурилась. Ларс отвернулся.
Перед свиданием
В суете я не заметила, как опустились сумерки. Два часа назад Кейра принесла весть: Айрена согласна вернуться назад. Девушкам удалось встретиться среди зарослей, когда отряд Вилорма, упиваясь боем, расправлялся с моими воительницами. По словам девушки, Айрена была взволнована ее появлением, постоянно оборачивалась, опасаясь слежки, и не могла вымолвить ни слова. А когда она услышала о моем предложении, и вовсе испугалась. Однако Кейра умела найти точки давления на свою подругу. И после недолгих раздумий Айрена согласилась.
Вообще, зная прямолинейность Кейры, на ее напористость я не рассчитывала: вероятно, все ее доводы были правдивыми, девушка на самом деле скучала без соратницы, а та, подключив инстинкты, это почувствовала. Ничто не подкупает больше, чем искренность, а в совокупности с запоздало признанной значимостью получается неопровержимая смесь. Гордая свои расчетом, я величественно прошлась по шатру. Предвкушение близкой победы блаженной улыбкой растеклось по моим губам: настолько сильного эмоционального подъема я не испытывала уже несколько лет. И сегодня все должно было закончиться.
— Как вы и просили, госпожа, — Кейра вошла бесшумно, но я не повела и глазом. — Я принесла вина, — она поставила графин на стол.
— Разлей на два кубка, выпьем. — Я говорила размеренно, но не глядя на помощницу. — Ты умница. Сегодняшняя победа будет целиком твоей заслугой, поэтому наслаждайся.
В то время, пока она наполняла кубки, я любовалась своим отражением в стальной глади меча. Аметист загадочно сверкнул в отблеске немногих свечей, зажженных перед началом моих сборов. Прежде я заплела волосы и накинула тяжелый халат длиною в пол, на тело нанесла символы амазонок — старинный ритуал, один из многих, которые я не чтила, но сегодня во мне просыпался дух победителя, и я хотела выглядеть подобающе.
Кейра протянула мне вино. Я неторопливо приняла кубок и пригубила, растягивая вкус. Не получив от меня иной реакции, девушка отошла. Я сделала глоток и прошлась в противоположную сторону шатра, шелестя подолом. Тяжелый и огромный, он путался под ногами и, непривыкшая к подобной одежде, я скинула груз с плеч.
— Сегодня день нашего величия, и мне нужна безупречная одежда. Ты поможешь мне собраться. — Повернулась к помощнице.
— Ваш доспех из кожи готов, госпожа. Его привели в порядок после турнира.
— Несомненно, это отличная новость, Кейра, но сегодня мы идем не воевать, так ведь? — я подошла к сундуку возле кровати. — Эти знаки на моем теле, знаки нашего племени, такие же, как те, что наносятся на Обряде Посвящения, и я готова повторить его для нашей милой Айрены, — я достала тряпичный наряд, довольно легкомысленный, и уж точно не несущий в себе ни малейшей защитной функции, но идеально подходящий для сегодняшнего случая. — Подойди. Ты поможешь мне с одеждой.
С тех пор, когда я надевала что-то другое, кроме доспеха, уже весь мир, наверное, перевернулся, столько всего поменялось вокруг, в том числе я сама, мой статус и возможности, мои подопечные, друзья, враги. И поэтому, когда я облачилась в тряпичный наряд амазонок, то несколько растерялась от чуждой легкости из-за отсутствия шкур на плечах, колчана со стрелами, лука за спиной... одним словом, в нем не было ни капли практичности!
Мне нравилась открытая спина одеяния и открытые ноги — несмотря на длину до пят, как у платья, из-за разрезов с двух сторон движения не сковывались. Верх также выгодно подчеркивал грудь и выделял нанесенные знаки. Опоясывалось так называемое боевое платье кожаным поясом, но что-то более тяжелое, чем нож, он вряд ли выдерживал. Однако, не смея изменять оружию, я взялась за меч.
— Это символ, помнишь? — опережая вопрос Кейры о странной необходимости наличия при себе оружия без доспехов, я пояснила.
— Я бесконечно благодарна вам, — Кейра склонилась. – Ваше милосердие тысячекратно окупится преданностью и честью Айрены.
— Не говори за нее, — я подошла к девушке. Подолы платья приятно обволакивали ноги. Я вдруг обнаружила, что ко мне возвращается прежнее стремление к выделяющейся внешности женщин-воительниц, кружащей голову даже чужакам. – Она сама все скажет при встрече. Осталось недолго.
— Все готово к выходу, госпожа. Мы можем выдвигаться в любой момент, когда вы прикажете.
— Еще немного.
Я прошлась по обиталищу, неспешно кружа. Держала в руках меч и крепче ухватилась за рукоять. Блеск свечей отразился в лезвии игривыми огоньками. Мои волосы слились с ними в один большой пожар, и внутрь закралось жгучее, но до сладости приятное предчувствие – мое преображение словно вернуло меня на пять, десять лет назад, когда я могла любоваться своей красотой и наслаждаться мужчинами. И сегодня оно поможет мне одержать главную победу, вероятно, за всю жизнь.
— Где мой конь? – враз поменявшись в лице, я обратилась к помощнице.
— Он уже у ворот, госпожа. Там же нас ожидают остальные амазонки.
— Возьми меч. – Я протянула его девушке. – И ступай к ним. Прикрепи ножны к лошади и спрячь меч. Сегодня у него... у нас другая цель.
Кейра повиновалась, не думая. В считанные секунды она приняла у меня из рук оружие и, поклонившись, покинула мой шатер. Я оставалась в своем жилище еще несколько мгновений. Мысли в хаосе разбрелись по жилам, мне требовалось время, чтобы привести их хотя бы в малейший порядок. Страха не было. Я сама затеяла эту игру, и сейчас включалась в нее без сомнений. Я рисковала всем, но была уверена при этом, что потери меня не настигнут.
Время утекало, приближая меня к заведомому часу. Мы встретимся ночью, у лесного ручья, и все встанет на свои места. Айрена тоже амазонка, и, вероятно, она догадывается о моих намерениях, но меня ее догадки не беспокоили. Она согласилась на встречу — на этом точка. Заострив свои стремления на бесповоротном наступлении, я решительным шагом вышла на улицу.
И вновь, как в день Посвящения, мои ступни ощутили влагу холодной земли. Не теряя самообладания от нахлынувшей прохлады, я еще прошлась вокруг шатра, осмотрелась по сторонам. Амазонки разбрелись по жилищам, лишь единицы оставались на ночном дежурстве: кто у костра, кто в лазарете, кто на смотровых вышках, а кто в шатре сладострастия. Я надела сапоги.
На лагерь амазонок неспешно опустилась ночь. Подкравшись незаметно, она заполнила собой воздух. Солнце сдало свой пост, и теперь луна осветила темный небосклон равнодушным мерцанием. Дышалось легко, и я направилась к воротам. С каждым шагом меня пронизывал свежий воздух, его холодные струи обнимали мое тело, укутывали каждый шаг. И я поддавалась их силе.
У ворот было теплее. Девушки давно собрались и ждали моего появления, негромко переговариваясь. Здесь ярче, чем где-либо в лагере, горели факелы, освещая первые шаги пути из дома. Лучницы-разведчицы на башнях изредка косили взгляды на нас, но вопросов не задавали. Кроме нас пятерых из лагеря никто не знал, куда мы направляемся и для чего, хотя свой отъезд я ничем не скрывала.
Завидев меня еще издалека, все девушки преклонили колено, но я моментально подала знак, чтобы они поднимались и седлали коней. Кейра привела моего родного белогривого Стая, и я без лишних слов поднялась на него и продвинулась вперед, к открывающимся воротам. Кейра поспешила встать рядом, одна амазонка шла на шаг позади, и еще две замыкали наш скромный отряд.
И лес принял нас. Его холодное дыхание прошелестело листьями, тьма укрыла от посторонних взглядов. К месту встречи мы добрались быстро. Еще на подходе к поляне я различала среди редких деревьев темный силуэт Айрены.
Мы выстроились в том же порядке, что шли. Я на полшага пропустила лошадь вперед, все позади замерли. По правую руку от себя я ощущала волнение Кейры. Она не спускала взгляда с подруги и страшилась возможного конфликта, ведь мы для того и назначили встречу, чтобы заключить мир. Но пока я не торопилась. Прежде я хотела изучить свою несостоявшуюся подопечную.
А она и правда изменилась. Пропал испуг, расправились плечи, взгляд приобрел уверенность. Она стояла на земле рядом с лошадью и, завидев нас, позволила себе широкую улыбку. Я считывала то, что кроется за ней. Но вуаль внешнего радушия оказалась слишком плотной: на расстоянии, в темноте разгадать ее фальшь я не сумела. Но, по большому счету, сейчас ее внутренний настрой не значил для меня ничего. Самым главным показателем был сам факт ее присутствия здесь.
И я последовала ее примеру. Опустившись на землю, я жестом приказала Кейре слезть, остальным — оставаться в седлах. В знак повиновения девушки отвели коней на полшага назад, Кейра оказалась возле меня. Наступило молчание. Никто из нас не торопился вновь сродниться и в радужном порыве броситься друг другу в объятия. Но начать наш диалог должна была я — в конце концов, именно я выступала инициатором встречи.
— Рада видеть тебя в здравии, Айрена, — я заговорила громко, но без эмоций. — Польщена, что ты приняла мое приглашение.
— Превосходный шанс вернуться домой, — ее слова никак не сочетались с внешностью. Всем видом она показывала, что противостоит мне. Что ж, школа амазонок усвоена девчонкой на отлично. Только какой же след оставил на твоем восприятии Вилорм?
— Прекрасная ночь. Под стать Ночи Посвящения. Мы завершим ритуал, — я растянула губы в ответной улыбке. Но Айрена лишь покачала головой:
— Боюсь, не сегодня...
Лицо девушки не дрогнуло, лишь в глазах зарезвились огоньки. Даже сквозь ночную тьму я различала ее эмоции, и сейчас все внутри нее ликовало. Айрена отступила на шаг, но в то же время из-за ее спины показались силуэты. Не различая лиц, я представляла, кто передо мной. Одними только грузными движениями Сефер выдавал себя, Силант прошмыгнул вперед бесшумно, но его манера укрытия была известна мне как никому другому. Кроме них позади еще выросли фигуры, но они меня не волновали. И через мгновение во главе всей свиты встал сам Вилорм.
Ухмылка Айрены постепенно превратилась в оскал: конечно, она обхитрила! Она привела воинов сюда, по ее плану складывалась ситуация. И как я могла полагать, что девчонка воистину пожелает вернуться? Ведь у нее теперь новый господин, которому она верна.
Кейра рядом напряглась. В отличие от меня, не поменявшейся в лице с появлением мужчин, она плохо скрывала чувства. Оно и объяснимо: только благодаря ей состоялась наша встреча, и закончиться она должна была совсем не так. Ее грызла вина, и, пожалуй, это было самым скверным из всей сложившейся ситуации.
— Я подвела Вас, — она сумела не повернуться ко мне, произнося это, но голос выдавал ее страх. Безмерная преданность в считанные мгновения превратила честь в предательство. Ее личное доверие подруге вдруг перевесило рациональный расчет, и ошибка привела безоружную королеву леса в руки врага. Девушка обрывисто вдохнула.
С каменным лицом я слегка коснулась ее руки, но глазами впилась в пришедших. Да, они превосходили нас числом: кроме личных полководца и разведчика Вилорм привел с собой еще семерых воинов. Но я ничуть не сомневалась, что моя несостоявшаяся воспитанница стоила их всех. Они тоже изучали нас, оттого и затянулась пауза, но мой интерес среди всей толпы был только один.
Вилорм не изменился. Все та же черная фигура в плаще, словно твердой стеной разделяла пространство. Широкие плечи острыми углами резали воздух. Его густая щетина и длинные волосы скрывали лицо, но глаза от меня ему никогда не удавалось спрятать. Вечно нахмуренный, он бросал колкие взгляды на моих амазонок, на лес, на землю. Руки, закрытые перчатками из кожи, он сложил на животе в ожидании. Но голову оставлял повернутой чуть в сторону. Он избегал меня.
Таить свою уверенность уже не было смысла, я с вызовом посмотрела на Айрену. Она не усмирила пыл: улыбка поугасла на ее губах, но лицо наполнилось яростью. Стиснув зубы, она в напряжении ждала действий, кулаки с усилием сжались. Кейра отвела глаза на вражеских воинов, лишь бы не видеть нахальную ухмылку подруги. Твердости она не теряла, несмотря на неоднозначную ситуацию. В любой момент враг мог приказать атаковать нас, в любой момент наша встреча могла окончиться, не начавшись. Но упускать такой шанс я не намеревалась. Сегодня будет днем моей главной победы. И я сделала первый шаг вперед.
Айрена и все воины Черного орла обнажили мечи, сам Вилорм остался неподвижен. Мои девушки не тронулись с места. Их лица остались, как и прежде, непроницаемы. Без моей команды они не атакуют. Ветер затормошил подолы платья, и тогда я вспомнила, что не вооружена и максимально открыта. Риск отчего-то вскружил голову, но сладкий укол под грудью повел меня вперед. Со вторым шагом я ощутила ласковые прикосновения ветра к коже и остановилась. Ну, так чего же ты ждешь, Вилорм? Посмотри на меня — я здесь, как ты и хотел. Я здесь — без оружия и без доспехов, — перед тобой. Так неужели ты будешь бездействовать?
Но с моим третьим шагом он включился в игру. Неизвестно, что вело его, но я не успела набрать скорость, как он настиг меня. Такой гордый, сильный, непредсказуемый, он смотрел теперь только мне в глаза, а я не могла предугадать его действия в неистовом, почти зверином взгляде. Он буквально прожигал меня насквозь, забирал воздух, которым я дышала, перетягивал силу, которая наполняла меня, и становился еще могущественней, чем прежде.
А я слабела. Тело поддалось мурашкам то ли от ночной прохлады, то ли от величественной мощи в упор глядящего на меня мужчины. Дыхание его стало тяжелое, как будто от долгой погони, и так оно и было в каком-то смысле: долгие пять лет я убегала от него, терзая отказами, но сегодня должно все измениться.
И ему я не стала противиться. Застывшие в полуметре друг от друга, мы оба сделали шаг. Мы оба знали, для чего пришли сюда сейчас, так что был ли смысл отступать? Без капли ложного сомнения и лишнего стеснения Вилорм притянул меня к себе, хотя мы и без того уже касались телами. Под немигающим взглядом мужчины на миг я потеряла опору. Не отдавая себе отчета в действиях, я впилась в его губы, и он с готовностью поддержал мою страсть.
Мы стояли в центре поляны, где по обе ее стороны наблюдали за безумством нашего порыва преданные воины — враги друг другу, но с честью несущие службу каждый своему господину. И кем они стали сейчас, глядя на нас?
Вилорм не отпускал меня. Мне не терпелось взглянуть на Айрену, эту самонадеянную девчонку: пусть видит, кто кого обхитрил, не того ты выбрала в соперники, голубушка, так наслаждайся теперь моим триумфом! Но Вилорм крепче сжал мои руки, его губы оковали мои и не давали возможности отступить, мне оставалось поддаваться его пылким порывам, кружившим голову всплывающими обрывками из прошлого.
Внутри меня все ликовало. Погруженная в неистовый поток страсти, я не видела лиц ни своих, ни воинов Вилорма, но должна была закончить начатое. И, с трудом оторвавшись от мужчины, я осмотрелась.
Ночной лес стал еще тише. Даже ветер утих среди лабиринтов спутанных деревьев. Воины, опешив, не выдавали своего присутствия ни единой эмоцией. Айрена глянула на Кейру. В безграничной верности господам они потеряли друг друга. Ни секунды Айрена не сомневалась, что приведет на встречу Вилорма, а Кейра — что я сдержу обещание. Они просчитались обе и теперь искали поддержку каждая по ту сторону баррикад.
— Это ты, — Вилорма не беспокоили средства получения желаемого. Мы встретились после долгого молчания, и теперь мои волосы не покидали его рук, плечи принимали ласки, руки сковались его объятиями. — Настоящая...
— И как ты додумался до такого? — Вопреки его напору, я обвела глазами вражескую сторону поляны. — Сынишка подсказал? — Как можно скорее я перевела взгляд обратно на мужчину. Нужно быть предельно осторожной: в рядах его людей Гурия не наблюдалось.
— Вероника, прошу тебя! Хоть сегодня давай не будем говорить об этом! Я столько не видел тебя! — Он крепче прижал меня к себе и принялся водить ладонью по открытой спине. Я незаметно, стараясь не разочаровать надежд мужчины, отстранилась.
— Ты до сих пор злишься! — Вилорм почувствовал мою холодность и с поспешностью, как будто догоняя, схватил меня за руку.
— Мой дорогой, — я посмотрела ему прямо в глаза, — стала бы я с тобой встречаться здесь? — Моя открытая улыбка должна была внушить доверие.
— Злишься, что я отнял ее у тебя? — Указательный палец мужчины уверенно ткнул в сторону Айрены. Девчонка не ожидала, что станет предметом внимания, и я воспользовалась моментом заглянуть ей в лицо.
Легко и очень плавно я повернулась к ней. Девушка вмиг подтянулась, но меч не бросила. От умиления я усмехнулась: ну не прелесть ли ¬— полуслепой котенок жаждет броситься на тигра! И злые огоньки так и сверкают!
— Насколько я помню, это Гурий увел ее, — не оборачиваясь, я произнесла это как можно тверже. — Мне не на что злиться, она твоя.
Девчонка плохо скрывала эмоции. Ее юная грудь часто поднималась и опускалась под тяжелым дыханием. Пальцы крепко обхватили эфес, весь ее вид выражал готовность к атаке.
— Но сегодня я пришел к тебе, — привычно грубый голос Вилорма вдруг сменил окрас. — И я пришел с дарами.
— Ты хорошо меня знаешь, — не скрывая восторга, я повернулась к мужчине. Он глазами влюбленного юнца пожирал меня, но слова выдавали его истинные намерения. И я поддалась его чувствам:
— О, Вилорм, мы не виделись так долго, а ты все тот же! Столько произошло...
— И сегодня я исправлю самую малую из своих ошибок, что совершил за это время, — он встал рядом. Теперь мы оба разглядывали Айрену. Девушка сохраняла невозмутимость, но глядя на то, как твой, казалось, безупречный план горит огнем, сложно долго оставаться равнодушной. Но пока что амазонка держалась.
— Она отличный боец. — Вилорм заговорил первый. — Честный и преданный. Она заслуживает вернуться домой.
Я не скрыла удивления:
— Ты отдаешь девчонку мне обратно? Боюсь, у нее самой на этот счет сложилось другое мнение.
Вилорм не медлил:
— Так ли это? — он рявкнул в своей прежней манере. Девушка не повела и глазом:
— Я верна Вам, мой господин, — беспрекословно, без лишних движений, Айрена склонила колено перед ним и положила меч на землю.
Тот расхохотался:
— Слышала, Вероника? Твоя школа! — Он поднял меч девушки и протянул мне. — Становиться на колени не стану, но вещица твоя!
Я прищурилась, повернула голову в сторону мужчины. Пару мгновений я заострила взгляд на нем, но оружие не приняла, покачала головой:
— Мы амазонки, Вилорм. Нам нельзя приказывать... и если она достойна этого звания, она выберет сама, где ее место.
— Мудрые слова! Ты истинная королева своего народа. — И, уже обращаясь к Айрене, проговорил. — Поднимайся. Ты заслужила право выбора. И слава благоразумию твоей королевы — она насквозь видит твою ценность!
Я улыбнулась, плавно подала руку девушке, но она выпрямилась без моей помощи. Остальные воины не вмешивались. Происходящее производило крайне странное впечатление, и вряд ли кто-то знал всех деталей ситуации, чтобы принять чью-то сторону. Хотя именно в этот, чуть ли не единственный момент, мы оказались на одном берегу.
Пожалуй, самой близкой к пониманию из всех наших воинов, была моя Кейра. Первое недоумение исчезло с лица девушки, и сейчас она сосредоточилась на моих действиях. Амазонка внимательно следила за движениями, слушала слова, только и успевая переводить взгляд с меня на Вилорма и потом на Айрену. Наша встреча как будто, вовсе не удивила девушку: с прежним равнодушием она впитывала в себя каждый наш жест.
Айрена в беспристрастности не уступала Кейре. Поднявшись, она бросила на меня гордый взгляд и на шаг отступила. Я сделала два вперед и немедля заговорила:
— Ты отлично справилась с поставленной задачей, моя дорогая. И теперь я готова принять любой твой выбор. Как и Вилорм. Если бы не ты, эта славная встреча не состоялась.
— Только по вашей воле у меня теперь новый господин! — Недолго думая, девушка бросилась в атаку. — О каком выборе речь, когда все было решено за меня еще до Посвящения!
— О, нет, все не так, — я поджала губы. — Я никак не могла знать, что глупенький мальчишка Гурий выследит нас...
— А по-моему, — она перебила и повысила голос. Пыл разгорался в ней с каждым словом, я увлекалась. — все достаточно просто. Придорожный трактир — как раз то место, где наиболее вероятна встреча с кем-то из людей Вилорма, разве нет?
— Как и с любыми другими мужчинами, — я протянула ей руку. — Ну, так что, мир?
Вилорм безучастно наблюдал за нашим разговором, но вмешиваться не торопился. Его воины украдкой поглядывали на него, и мужчина отвечал каждый раз еле заметным кивком и, будто, ни в чем не бывало, начинал что-то напевать под нос. Но когда она смотрел на меня, вся его веселость пропадала в одночасье, взгляд менялся, манера говорить становилась изысканной, как на приеме у королевы, и легкий румянец просачивался сквозь поросль на щеках. Я пропадала.
— Я не предам. — Напыщенность в словах девушки пропала. Она поистине говорила то, что думает. И, значит, можно было начинать праздновать победу. — Мой истинный господин — Вилорм, а мой дом теперь — Черный Орел.
Я выдержала паузу. Прошлась вперед-назад по поляне. И, остановившись напротив, на искренность ответила тем же:
— Понимаю, хоть и непросто. И предоставляю шанс навсегда покончить с вопросом выбора. Кое-кто ждет тебя, Айрена, — я махнула Вилорму, он кивнул Сеферу. Ряды его воинов оживились, но мужчина не спускал с них глаз, следя за порядком. Девушка не пошевелилась. Среди возникшего шума мы оставались стоять друг напротив друга.
Но, как только я уловила грузные шаги Сефера, повернулась. Чуть помедлив, девушка повторила то же. И мы увидели рядом с мужчиной тонкую фигуру женщины. На ее губах и глазах были повязки, но по доспеху четко определялось, что она амазонка. Ее тело покрывали порезы и ссадины, как будто после недавнего боя. Ноги не успевали за широкими шагами воина, и когда женщина отставала, он бил ее по спине.
— Стой, Сефер! — Команду подал Вилорм, и мужчина остановился. Его пленница выпрямилась и расправила плечи. Даже невольная, она не теряла боевого духа лесных воительниц. Мои амазонки не подали и малейшего вида ярости, хотя я могла представить, какая буря эмоций на самом деле бушует внутри каждой — мы были готовы начать войну за любую из нас.
Сефер по знаку Вилорма снял повязки с женщины. Черные волосы падали ей на лицо, но одним взмахом головы она опрокинула их назад и открыла взгляд. Не оборачиваясь по сторонам, не ища ответа, где находится и что происходит, она сразу глянула на нас. И даже в темноте ночи я видела, как поползли вверх брови мудрой, наученной опытом боевой жизни амазонки, из груди вырвалось тихое "Ах". Не мешая женщине осмысливать увиденное, я отошла — самое малое, что я могла сделать для матери, вновь обретшей пропавшую дочь.
Поляну вновь укутала звенящая тишина. Тень смятения легла на лицо девушки: вряд ли она когда-либо еще думала увидеть мать. Родственные связи в лагере поддерживали единицы — мы друг для друга, в первую очередь, боевая опора, щит и меч, — но в случае этих двоих данный закон не писан. Привязанность Мираэнн к дочери прослеживалась на протяжении всего периода ее становления как бойца. И сегодня это стало моим козырем.
Забыв о статусе пленницы, женщина шагнула навстречу Айрене. Ее глаза наполняла забота, губы дрожали от переполняемых эмоций. Только что развеялись все ее сомнения касательно судьбы дочери, материнское сердце биением нарушало безмолвие ночи.
— Девочка моя... ты живая! — Она сделала еще шаг.
Айрена в растерянности глянула по сторонам, но никто не подал и знака, как следует вести себя. Вилорм отстранился от ситуации и снова наблюдал в стороне. Я заметила еле различимый кивок, и взяла бразды правления в свои руки.
— Стой, Мираэнн.
— Моя госпожа, — она склонила голову. — Я вовек благодарна вам за эту встречу.
— Скольких жизней моих воительниц она мне стоила?
— Госпожа, — женщина опустилась на колено. — Воины Черного Орла полностью уничтожили наш отряд, когда мы возвращались после проводов принцесс...
— Ты жива, Мираэнн, — я говорила властно. — И ты здесь. Но в этот раз выбор не за тобой. Сефер! — Я махнула воину, и он в ту же секунду оказался возле женщины. — Держи ее, если будет сопротивляться.
Айрена не двинулась с места. Среди равнодушных взглядов она выискала лишь один, наполненный состраданием. Моя помощница не могла оставить бывшую подругу один на один с неизвестностью и странной ситуацией. Одним только взглядом она выражала ей поддержку. Возможно, Кейра ощущала вину перед ней, ведь именно по ее приглашению мы все оказались здесь. И неважно, что та, в свою очередь, также привела господина со свитой.
И Айрена собралась. Не думая о том, что произойдет, она решительным шагом направилась к матери. Я ожидала этого и встретила девчонку ее же мечом, выставленным поперек ее хода.
— Возвращайся. — Я повернула к ней рукоять. — Или докажи... свою преданность новому господину. Она твой враг теперь, — я указала в сторону Мираэнн. — Так убей ее.
Ни один мускул не пошевельнулся на лице девушки, но спиной я буквально чувствовала, как ужас охватил Кейру, Мираэнн застыла в ожидании. Но решение оставалось только за Айреной. Я сжимала ее меч, и с каждым мгновением он становился тяжелее. Однако вскоре девушка избавила меня от участи держать его. Она приняла свое оружие.
Не моргая и практически не дыша, Айрена глянула на мать. Женщина смиренно наблюдала за каждым действием дочери, не смея противостоять ни ее решению, ни беспрекословной силе стражника. Они не сводили глаз друг с друга, но разговаривать больше не пытались. А между ними была я. И я видела, как девушка крепче обхватила меч, яростный прежде взгляд потух — она собралась исполнять долг.
Вилорм так и стоял в стороне, но девушке не требовалось его слово, она сделает это ради него и бесконечной верности его делу. Айрена находилась в трех шагах от Мираэнн и решила не мешкать. Твердой поступью она преодолела это ничтожное расстояние и, зажмурившись, подняла меч.
— Айрена, — с тихим выдохом женщина покачала головой, но глаз с дочери не сводила. Только вряд ли ее утешало то, что она видела: лицо девушки не украсила ни одна эмоция. Я подошла, чтобы видеть любую деталь в поведении каждой и предупредить возможный сговор. Но этой мыслью я переоценила девчонку.
Тяжелое лезвие с трудом пронзило воздух. Вряд ли до этого Айрене приходилось выступать в роли палача. А сегодня ее оборвавшееся Испытание Обряда — истинный шанс вернуть прежний уклад жизни, — продолжилось. Равнодушные глаза девушки, не дрогнувшие при взмахе лезвия, не сменили выражения, когда твердая рука вонзила острие в горячее тело. Они так и смотрели ровно перед собой, не цепляясь ни за детали, на за людей. И лишь когда румянец со щек стал покидать бледное лицо, забегали по земле в бессмысленной суете.
Я отступила на шаг. На прежнем моем месте и под ногами пропитывали холодную землю красные капли. По руке ливневым потоком стекала кровь, но я не ощущала ее. Ослабшие пальцы девушки выпустили меч, и он с тяжелым звоном стали рухнул вниз. А следом за ним — девчонка. Ноги ее не ослабли, колени стали последней опорой, удержавшей вмиг увядшее тело. Я вновь подошла к ней. Но прежде чем она собрала тускнеющий взгляд, поляну накрыл безумный крик убитой горем матери. Она, наоборот, вскочила и порядком изловчилась, чтобы ухватить брошенный меч, но я остановила ее.
Не отходя от Айрены, я выставила вперед руку с ножом, острием к Мираэнн, но ее не испугал мой выпад. Тогда вмешался Сефер. Он заломил ей руки за спину и отвел назад. Женщина не переставала кричать. Теперь с криком боли смешались еще ругательства в мой адрес, но воин снова закрыл ее губы повязкой.
— Мма-ма, — еле связав слоги, девушка теряла способность к речи. Руками она коснулась раны на животе, заполнившей кровью поляну. Я сделала еще шаг. Айрена не посмотрела на меня. Она с трудом хватала ртом воздух, но начала закашливаться, из горла вырывались все более слабые стоны.
Голова клонилась к земле, и руки уже не прикрывали рану, давая волю густой красной жиже, но я помогла девчонке увидеть себя напоследок. Взявшись за ее подбородок, я подняла ее белое лицо к небу. Вряд ли девушка что-то различала в молчаливой темноте леса, но услышать меня она была обязана:
— Ты хотела, чтобы я убила тебя, — я говорила громко, чтобы все внимали мою речь. — И я здесь, — улыбка выступила на моем лице. — И пусть все видят мое милосердие!
Так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в моих намерениях, я подняла вверх вытянутую руку, сжимавшую нож. От запястья до локтя, а теперь еще и к плечу тянулась красная полоса от крови Айрены. Нож тоже был окрашен в красный и, казалось, пропитывался цветом с каждым угасающим стоном девушки.
И тогда я прекратила ее страдания. Одним взмахом руки я направила лезвие к горлу амазонки, и в тот же миг возле моих ног оказалось ее бездыханное тело.
Бездушную тишину ночи нарушали лишь скованные всхлипы Мариэнн: теперь ей терять было нечего. Девчонка выполнила свою миссию безукоризненно, а, значит, пора было заканчивать ее Испытание. И без меня сие действо не состоялось бы.
— Уведи ее, — я махнула Сеферу и указала на Мираэнн. Подняться на ноги для нее сейчас было невыполнимой задачей. Воин ударил ее по лицу, но та, словно и не почувствовала. Я повторила жестче. — Уведи ее!
Мужчина пожал плечами и, взвалив женщину себе на спину, поспешил скрыться за линией выстроившихся воинов. В центре поляны осталась я одна — в красивом платье, расписанном кровавыми узорами, — и возле моих ног несла уже иную службу мертвая амазонка.
— Я выполнила свой долг, — последний раз бросив взгляд на бездыханное тело то ли главного моего оружия в борьбе с Черным Орлом, то ли главной соперницы, воспитанной мной же, я обошла ее и проговорила уже в пустоту. — Мы не умираем, Айрена... мы мстим.
Осторожно ступая, я отошла назад. На себе я ощущала недоуменные взгляды с обеих сторон, но что они в себе несли — злость, ненависть, любопытство или другие эмоции, — я не могла знать, но я использовала свое законное право, а амазонка невольно его подтвердила своим повиновением моему приказу к нападению. Она была одной из нас до последнего своего вздоха — никто бы не поспорил, — но всецело сопротивлялась определенной судьбе. Но чтобы идти наперекор, нужны колоссальные силы и хотя бы какая-то минимальная поддержка. Она боролась в одиночку. И исход ее сопротивления предопределялся еще у истоков, когда она предстала передо мной на Испытаниях Обряда. И только что все кончилось. Отличная попытка, девочка, но ты приняла не ту сторону...
... И дальше не последовало ни шороха, ни удивленного взгляда, ни вздоха. Как будто не видел никто только что перед собой кровавой картины. Шаги Сефера стихли, и в рядах воинов Вилорма ледяным столбом застыла тишина. Амазонки замерли тоже. Девушки, как одна, выпрямили спину и, подняв подбородок, устремляли свой взгляд вперед. Я удовлетворенно кивнула им, но тут же осеклась: среди них я не увидела помощницы. Сперва я не поверила своим глазам, обернулась, но в обратной стороне строя также ее не было.
— Кейра! — наспех осмотревшись, я окрикнула ее. Никто не откликнулся, я глянула на Вилорма. — Ты постарался? — Мои брови сдвинулись.
Но мужчина, напротив, расцвел, и, подходя ближе, пролепетал:
— Как же плохо ты обо мне думаешь, Вероника... Да и какой мне прок доставлять тебе неудобства, когда я пришел просить о союзе...
— Никаких союзов! — Я прошипела. Но тут же, окинув глазами местность, окликнула девушку снова.
— Отчего же, Вероника? — Мужчина подошел ближе и рукой овил мою талию, но мне было не до его глубоких порывов. — Самое время. Твои воины покидают тебя, а мои... ждут команды повиновения.
Он говорил серьезно, и на долю секунды я задержала взгляд на лице мужчины. Но поиск пропавшей сейчас занял вдруг все мои мысли. Неужели я так увлекалась расправой, что не заметила самого важного? Точнее — самую важную для меня амазонку.
Ситуация требовала решения: сегодня наконец-то мы встретились с Вилормом, и, значит, наступил мой шанс разрешить с ним все недомолвки. Но сейчас мои планы рухнули с исчезновением помощницы. Допустить ее потерю я не могла. И тогда я обратилась ко всем:
— Амазонки! Выдвигайтесь на поиски Кейры! Она нужна мне живая и невредимая, в лагере, возле моего шатра. Живо!
Дважды повторять не пришлось. Девушки без лишних вопросов развернулись, оседлали коней и рысцой направились на поиски, разбредясь по лесу. Моя одинокая лошадь смиренно ждала в стороне, я повернулась к Вилорму. Несмотря на то, что я осталась одна среди врагов, страха не возникало. Воины Черного Орла по команде господина сделали шаг назад, я отметила его стремление угодить мне. Но, пряча растерянность под горделивым взглядом, расправила плечи и величественно прошлась по центру поляны.
— Вероника, — Вилорм перехватил меня. — Мы не с проста встретились.
— Надо полагать, — я не отстранилась, подняла голову, чтобы видеть его лицо, — у тебя есть предложение для меня...
Вилорм казался задумчивым. Определенная мной судьба несчастной Айрены его ничуть не задела. Всем своим видом, взглядами и движениями он устремлялся ко мне.
— Я не прошу участия, не прошу союза, — мужчина понизил голос. — Но есть одна вещь, которая может своим нахождением в нужном месте изменить многое.
Я хмыкнула:
— Ты не туда пришел... Глаз Дракона уже далеко за пределами этой поляны.
— Речь не о нем. — Он приблизился, касаясь дыханием моей щеки. — Мне нужен другой предмет, не менее важный! И с ним мне можешь помочь только ты.
— Почему я должна верить тебе? Помогать?
— Я думаю, ты так же, как и все мы, заинтересована в том, чтобы жить...
— Убить меня вздумал? Думаешь, я уязвима тем, что осталась одна?
— Да брось, мне это ни к чему, — Вилорм отмахнулся. — Кроме меня есть тысячи более могущественных сущностей, жаждущих смерти... А я заинтересован их сдержать.
— О чем ты говоришь? — Я насторожилась. — Запутываешь меня, чтобы я приняла тебя в свои объятия? Многого хочешь, Вилорм. — Я отстранилась, но он схватил мою руку и снова приблизил к себе. Заглядывая в глаза, зло зашептал:
— Я поклонялся тебе все эти годы, чтоб ты знала, Вероника! Но за это время я так и не обрел покоя среди мучений. Она до сих пор преследует меня. И моя безумная страсть к тебе борется с бесконечным чувством вины... оно так и не отпустило меня. Оно терзает ночами, приходит днем, и кажется мне, что я схожу с ума!
Он сильным хватом провел рукой по моей талии, опускаясь к бедрам. Я своей безучастностью позволяла ему прикосновения. Но, добравшись до разреза и коснувшись открытой ноги, его рука дрогнула. Мужчина отвел взгляд и покачал головой.
— Я не могу быть с тобой, понимаешь? — с шепота его голос сорвался на крик. — Наша война будет продолжаться годы и десятилетия, а я не хочу так...
С ответом я не спешила. Вместо слов я так же коснулась его тела и, взявшись за подбородок, подняла его голову, чтобы видеть глаза. Сейчас они искали надежду в моих, понимание и поддержку, возможно, и для него я могла стать последней опорой, как сбившемуся путнику — ориентир. Я сказала:
— Я знаю, что ты просишь, — приблизившись, я задела губами мочку его уха. — И я дам тебе это.
Не дожидаясь ответа, я отошла. Вилорм повернулся к своим подопечным:
— Уходите. Все, живо! Я сам вернусь в замок.
Его решение стало неожиданностью не только для меня. В темноте, среди засуетившейся массы людей, Силант недоуменно глядел на господина. Но тот кротко покачал головой, и разведчик поплелся вслед за всеми, оглядываясь. Проводив глазами последних скрывшихся среди темных деревьев воинов, Вилорм подошел ко мне. И я повела его к своей лошади.
Порядком затосковавшая, она не подала ни малейшего признака движения. Не теряя времени, я подошла и вынула меч из ножен. Все это время он дожидался моего возвращения и сейчас таинственно сверкнул рукоятью в тусклом свете звезд.
— Я не спрашиваю, зачем, — я протянула оружие мужчине. Он помедлил, прежде чем взять его, но, опомнившись, очень осторожно принял меч из моих рук. Все его внимание теперь занимало блестящее лезвие, завлекавшее переливами и скромной игрой граней аметиста во тьме ночи.
Вилорм буквально загорелся, рассматривая его. В руках мужчины он не казался мне чужим. Но и моим он больше не был. Своей силой и упорством я заслужила его, но была ли достойна носить его все эти годы? Вероятно, Вилорм знал больше. Но я не спрашивала.
— Моя дорогая! — Он не скрывал восторга. — Я в долгу перед тобой, — он сделал шаг, чтобы стиснуть меня в благодарственные объятия, но я отошла.
Считав легкое недоумение на его лице, я улыбнулась. Ветер поймал мои волосы и разогнал их по разным сторонам. Вторя ему, я покачала головой и оседлала лошадь. Предугадав вопрос, я взяла курс на заросли и бросила напоследок:
— Не приходи больше. Своей рукой я убила амазонку сегодня. И потеряла вторую. Ты открыл мне глаза на истину.
Вместо ответа Вилорм решительным шагом стал приближаться к лошади, но я дернула поводья. Мужчина крикнул:
— Давай обсудим это! Вероника! Мы сможем действовать согласованно.
Я остановилась:
— Нет, Вилорм. Ты все еще любишь ее... и я не встану на пути.
Не дожидаясь ответа, я отправила лошадь в галоп.
Ночь перед встречей
— Это символ, помнишь? — опережая вопрос Кейры о странной необходимости наличия при себе оружия без доспехов, я пояснила.
—Я бесконечно благодарна вам, — Кейра склонилась. – Ваше милосердие тысячекратно окупится преданностью и честью Айрены.
— Не говори за нее, — я подошла к девушке. Подолы платья приятно обволакивали ноги. Я вдруг обнаружила, что ко мне возвращается прежнее стремление к выделяющейся внешности женщин-воительниц, кружащей голову даже чужакам. – Она сама все скажет при встрече. Осталось недолго.
— Все готово к выходу, госпожа. Мы можем выдвигаться в любой момент, когда вы прикажете.
— Еще немного.
Я прошлась по обиталищу, неспешно кружа. Держала в руках меч и крепче ухватилась за рукоять. Блеск свечей отразился в лезвии игривыми огоньками. Мои волосы слились с ними в один большой пожар, и внутрь закралось жгучее, но до сладости приятное предчувствие – мое преображение словно вернуло меня на пять, десять лет назад, когда я могла любоваться своей красотой и наслаждаться мужчинами. И сегодня оно поможет мне одержать главную победу, вероятно, за всю жизнь.
— Где мой конь? – враз поменявшись в лице, я обратилась к помощнице.
— Он уже у ворот, госпожа. Там же нас ожидают остальные амазонки.
— Возьми меч. – Я протянула его девушке. – И ступай к ним. Прикрепи ножны к лошади и спрячь меч. Сегодня у него... у нас другая цель.
Кейра повиновалась, не думая. В считанные секунды она приняла у меня из рук оружие и, поклонившись, покинула мой шатер. Я оставалась в своем жилище еще несколько мгновений. Мысли в хаосе разбрелись по жилам, мне требовалось время, чтобы привести их хотя бы в малейший порядок. Страха не было. Я сама затеяла эту игру, и сейчас включалась в нее без сомнений. Я рисковала всем, но была уверена при этом, что потери меня не настигнут.
Время утекало, приближая меня к заведомому часу. Мы встретимся ночью, у лесного ручья, и все встанет на свои места. Айрена тоже амазонка, и, вероятно, она догадывается о моих намерениях, но меня ее догадки не беспокоили. Она согласилась на встречу — на этом точка. Заострив свои стремления на бесповоротном наступлении, я решительным шагом вышла на улицу.
И вновь, как в день Посвящения, мои ступни ощутили холодную влагу ночной земли. Не теряя самообладания от нахлынувшего холода, я еще прошлась вокруг шатра, осмотрелась по сторонам. Амазонки разбрелись по жилищам, лишь единицы оставались на ночном дежурстве: кто у костра, кто в лазарете, кто на смотровых вышках, а кто в шатре сладострастия. Я надела сапоги.
На лагерь амазонок неспешно опустилась ночь. Подкравшись незаметно, она заполнила собой воздух. Солнце сдало свой пост, и теперь луна осветила темный небосклон равнодушным мерцанием. Дышалось легко. И я направилась к воротам. С каждым шагом меня пронизывал свежий ночной воздух, его холодные струи обнимали мое тело, укутывали каждый шаг. И я поддавалась их силе.
У ворот было теплее. Девушки давно собрались и ждали моего появления, негромко переговариваясь. Здесь ярче, чем где-либо в лагере, горели факелы, освещая первые шаги пути из дома. Лучницы-разведчицы на башнях изредка косили взгляды на нас, но вопросов не задавали. Кроме нас пятерых из лагеря никто не знал, куда мы направляемся и для чего, хотя свой отъезд я ничем не скрывала.
Завидев меня еще издалека, все девушки преклонили колено, но я моментально подала знак, чтобы они поднимались и седлали коней. Кейра привела моего родного белогривого Стая, и я без лишних слов поднялась на него и продвинулась вперед, к открывающимся воротам. Кейра поспешила встать рядом, одна амазонка шла на шаг позади, и еще две замыкали наш скромный отряд.
Встреча В и В
И лес принял нас. Его холодное дыхание прошелестело листьями, тьма укрыла от посторонних взглядов. К месту встречи мы добрались быстро. Еще на подходе к поляне я различала среди редких деревьев темный силуэт Айрены.
Мы выстроились в том же порядке, что шли. Я на полшага пропустила лошадь вперед, все позади замерли. По правую руку от себя я ощущала волнение Кейры. Она не спускала взгляда с подруги и страшилась возможного конфликта, ведь мы для того и назначили встречу, чтобы заключить мир. Но пока я не торопилась. Прежде я хотела изучить свою несостоявшуюся подопечную.
А она и правда изменилась. Пропал испуг, расправились плечи, взгляд приобрел уверенность. Она стояла на земле рядом с лошадью и, завидев нас, позволила себе широкую улыбку. Я считывала то, что кроется за ней. Но вуаль внешнего радушия оказалась слишком плотной: на расстоянии, в темноте разгадать ее фальшь я не сумела. Но, по большому счету, сейчас ее внутренний настрой не значил для меня ничего. Самым главным показателем был сам факт ее присутствия здесь.
И я последовала ее примеру. Опустившись на землю, я жестом приказала Кейре слезть, остальным — оставаться в седлах. В знак повиновения девушки отвели коней на полшага назад, Кейра оказалась возле меня. Наступило молчание. Никто из нас не торопился вновь сродниться и в радужном порыве броситься друг другу в объятия. Но начать наш диалог должна была я — в конце концов, именно я выступала инициатором встречи.
— Рада видеть тебя в здравии, Айрена, — я заговорила громко, но без эмоций. — Польщена, что ты приняла мое приглашение.
— Превосходный шанс вернуться домой, — ее слова никак не сочетались с внешностью. Всем видом она показывала, что противостоит мне. Что ж, школа амазонок усвоена девчонкой на отлично. Только какой же след оставил на твоем восприятии Вилорм?
— Прекрасная ночь. Под стать Ночи Посвящения. Мы завершим ритуал, — я растянула губы в ответной улыбке. Но Айрена лишь покачала головой:
— Боюсь, не сегодня...
Лицо девушки не дрогнуло, лишь в глазах зарезвились огоньки. Даже сквозь ночную тьму я различала ее эмоции, и сейчас все внутри нее ликовало. Айрена отступила на шаг, но в то же время из-за ее спины показались силуэты. Не различая лиц, я представляла, кто передо мной. Одними только грузными движениями Сефер выдавал себя, Силант прошмыгнул вперед бесшумно, но его манера укрытия была известна мне как никому другому. Кроме них позади еще выросли фигуры, но они меня не волновали. И через мгновение во главе всей свиты встал сам Вилорм.
Ухмылка Айрены постепенно превратилась в оскал: конечно, она обхитрила! Она привела воинов сюда, по ее плану складывалась ситуация. И как я могла полагать, что девчонка воистину пожелает вернуться? Ведь у нее теперь новый господин, которому она верна.
Кейра рядом напряглась. В отличие от меня, не поменявшейся в лице с появлением мужчин, она плохо скрывала чувства. Оно и объяснимо: только благодаря ей состоялась наша встреча, и закончиться она должна была совсем не так. Ее грызла вина, и, пожалуй, это было самым скверным из всей сложившейся ситуации.
— Я подвела Вас, — она сумела не повернуться ко мне, произнося это, но голос выдавал ее страх. Безмерная преданность в считанные мгновения превратила честь в предательство. Ее личное доверие вдруг перевесило рациональный расчет, и ошибка привела безоружную королеву леса в руки врага. Девушка обрывисто вдохнула.
С внешне каменным лицом я слегка коснулась ее руки, но глазами впилась в пришедших. Да, они превосходили нас числом: кроме личных полководца и разведчика Вилорм привел с собой еще семерых воинов. Но я ничуть не сомневалась, что моя несостоявшаяся воспитанница стоила их всех. Они тоже изучали нас, оттого и затянулась пауза, но мой интерес среди всей толпы был только один.
Страсть под луной
Вилорм не изменился. Все та же черная фигура в плаще, словно твердой стеной разделяла пространство. Широкие плечи острыми углами резали воздух. Его густая щетина и длинные волосы скрывали лицо, но глаза от меня ему никогда не удавалось спрятать. Вечно нахмуренный, он бросал колкие взгляды на моих амазонок, на лес, на землю. Руки, закрытые перчатками из кожи, он сложил на животе в ожидании. Но голову оставлял повернутой чуть в сторону. Он избегал меня.
Скрывать свою уверенность уже не было смысла, я с вызовом посмотрела на Айрену. Но она не усмирила пыл. Улыбка поугасла на ее губах, но лицо наполнилось яростью. Стиснув зубы, она в напряжении ждала действи й, кулаки с усилием сжались. Кейра отвела глаза на вражеских воинов, лишь бы не видеть нахальную ухмылку подруги. Твердости она не теряла, несмотря на неоднозначную ситуацию. В любой момент враг мог приказать атаковать нас, в любой момент наша встреча могла окончиться, не начавшись. Но упускать такой шанс я не намеревалась. Сегодня будет днем моей главной победы. И я сделала первый шаг вперед.
Айрена и все воины Черного орла обнажили мечи, сам Вилорм остался неподвижен. Мои девушки не тронулись с места. Их лица остались, как и прежде, непроницаемы. Без моей команды они не атакуют. Ветер затормошил подолы платья, и тогда я вспомнила, что не вооружена и максимально открыта. Риск отчего-то вскружил голову, но сладкий укол под грудью повел меня вперед. Со вторым шагом я ощутила ласковые прикосновения ветра к коже и остановилась. Ну, так чего же ты ждешь, Вилорм? Посмотри на меня — я здесь, как ты и хотел. Я здесь — без оружия и без доспехов, — перед тобой. Так неужели ты будешь бездействовать?
Но с моим третьим шагом он включился в игру. Неизвестно, что вело его, но я не успела набрать скорость, как он настиг меня. Такой гордый, сильный, непредсказуемый, он смотрел теперь только мне в глаза, а я не могла предугадать его действия в неистовом, почти зверином взгляде. Он буквально прожигал меня насквозь, забирал воздух, которым я дышала, перетягивал силу, которая наполняла меня, и становился еще могущественней, чем прежде.
А я слабела. Тело поддалось мурашкам то ли от ночной прохлады, то ли от величественной мощи в упор глядящего на меня мужчины. Дыхание его стало тяжелое, как будто от долгой погони, и так оно и было в каком-то смысле: долгие пять лет я убегала от него, терзая отказами, но сегодня должно все измениться.
И ему я не стала противиться. Застывшие в полуметре друг от друга, мы оба сделали шаг. Мы оба знали, для чего пришли сюда сейчас, так что был ли смысл отступать? Без капли ложного сомнения и лишнего стеснения Вилорм притянул меня к себе, хотя мы и без того уже касались телами. Под немигающим взглядом мужчины на миг я потеряла опору. Не отдавая себе отчета в действиях, я в порыве впилась в его губы, и он с готовностью поддержал мою страсть.
Мы стояли в центре поляны, где по обе ее стороны наблюдали за безумством нашего порыва преданные воины — враги друг другу, но с честью несущие службу каждый своему господину. И кем они стали сейчас, глядя на нас?
Вилорм не отпускал меня. Мне не терпелось взглянуть на Айрену, эту самонадеянную девчонку: пусть видит, кто кого обхитрил, не того ты выбрала в соперники, голубушка, так наслаждайся теперь моим триумфом! Но Вилорм крепче сжал мои руки, его губы оковали мои и не давали возможности отступить, мне оставалось поддаваться его пылким порывам, кружившим голову всплывающими обрывками из прошлого.
Внутри меня все ликовало. Погруженная в неистовый поток страсти, я не видела лиц ни своих, ни воинов Вилорма, но должна была закончить начатое. И, с трудом оторвавшись от мужчины, я осмотрелась.
Смерть близко
Ночной лес стал еще тише. Даже ветер утих среди лабиринтов спутанных деревьев. Воины, опешив, не выдавали своего присутствия ни единой эмоцией. Айрена глянула на Кейру. В безграничной верности господам они потеряли друг друга. Ни секунды Айрена не сомневалась, что приведет на встречу Вилорма, а Кейра — что я сдержу обещание. Они просчитались обе и теперь искали поддержку каждая по ту сторону баррикад.
— Это ты, — Вилорма не беспокоили средства получения желаемого. Мы встретились после долгого молчания, и теперь мои волосы не покидали его рук, плечи принимали ласки, руки сковались его объятиями. — Настоящая...
— И как ты додумался до такого? — Вопреки его напору, я обвела глазами вражескую сторону поляны. — Сынишка подсказал? — Как можно скорее я перевела взгляд обратно на мужчину. Нужно быть предельно осторожной: в рядах его людей Гурия не наблюдалось.
— Вероника, прошу тебя! Хоть сегодня давай не будем говорить об этом! Я столько не видел тебя! — Он крепче прижал меня к себе и принялся водить ладонью по открытой спине. Я незаметно, стараясь не разочаровать надежд мужчины, отстранилась.
— Ты до сих пор злишься! — Вилорм почувствовал мою холодность и с поспешностью, как будто догоняя, схватил меня за руку.
— Мой дорогой, — я посмотрела ему прямо в глаза, — стала бы я с тобой встречаться здесь? — Моя открытая улыбка должна была внушить доверие.
— Злишься, что я отнял ее у тебя? — Указательный палец мужчины уверенно ткнул в сторону Айрены. Девчонка не ожидала, что станет предметом внимания, и я воспользовалась моментом заглянуть ей в лицо.
Легко и очень плавно я повернулась к ней. Девушка вмиг подтянулась, но меч не бросила. От умиления я усмехнулась: ну не прелесть ли ¬— полуслепой котенок жаждет броситься на тигра! И злые огоньки так и сверкают!
— Насколько я помню, это Гурий увел ее, — не оборачиваясь, я произнесла это как можно тверже. — Мне не на что злиться, она твоя.
Девчонка плохо скрывала эмоции. Ее юная грудь часто поднималась и опускалась под тяжелым дыханием. Пальцы крепко обхватили эфес, весь ее вид выражал готовность к атаке.
— Но сегодня я пришел к тебе, — привычно грубый голос Вилорма вдруг сменил окрас. — И я пришел с дарами.
— Ты хорошо меня знаешь, — не скрывая восторга, я повернулась к мужчине. Он глазами влюбленного юнца пожирал меня, но слова выдавали его истинные намерения. И я поддалась его чувствам:
— О, Вилорм, мы не виделись так долго, а ты все тот же! Столько произошло...
— И сегодня я исправлю самую малую из своих ошибок, что совершил за это время, — он встал рядом. Теперь мы оба разглядывали Айрену. Девушка сохраняла невозмутимость, но глядя на то, как твой, казалось, безупречный план горит огнем, сложно долго оставаться равнодушной. Но пока что амазонка держалась.
— Она отличный боец. — Вилорм заговорил первый. — Честный и преданный. Она заслуживает вернуться домой.
Я не скрыла удивления:
— Ты отдаешь девчонку мне обратно? Боюсь, у нее самой на этот счет сложилось другое мнение.
Вилорм не медлил:
— Так ли это? — он рявкнул в своей прежней манере. Девушка не повела и глазом:
— Я верна Вам, мой господин, — беспрекословно, без лишних движений, Айрена склонила колено перед ним и положила меч на землю.
Тот расхохотался:
— Слышала, Вероника? Твоя школа! — Он поднял меч девушки и протянул мне. — Становиться на колени не стану, но вещица твоя!
Я прищурилась, повернула голову в сторону мужчины. Пару мгновений я заострила взгляд на нем, но оружие не приняла, покачала головой:
— Мы амазонки, Вилорм. Нам нельзя приказывать... и если она достойна этого звания, она выберет сама, где ее место.
— Мудрые слова! Ты истинная королева своего народа.
Переговоры
И, уже обращаясь к Айрене, проговорил.
— Поднимайся. Ты заслужила право выбора. И слава благоразумию твоей королевы — она насквозь видит твою ценность!
Я улыбнулась, плавно подала руку девушке, но она выпрямилась без моей помощи. Остальные воины не вмешивались. Происходящее производило крайне странное впечатление, и вряд ли кто-то знал всех деталей ситуации, чтобы принять чью-то сторону. Хотя именно в этот, чуть ли не единственный момент, мы оказались на одном берегу.
Пожалуй, самой близкой к пониманию из всех наших воинов, была моя Кейра. Первое недоумение исчезло с лица девушки, и сейчас она сосредоточилась на моих действиях. Амазонка внимательно следила за движениями, слушала слова, только и успевая переводить взгляд с меня на Вилорма и потом на Айрену. Наша встреча как будто, вовсе не удивило девушку: с прежним равнодушием она впитывала в себя каждый наш жест.
Айрена в беспристрастности не уступала Кейре. Поднявшись, она бросила на меня гордый взгляд и на шаг отступила. Я сделала два вперед и немедля заговорила:
— Ты отлично справилась с поставленной задачей, моя дорогая. И теперь я готова принять любой твой выбор. Как и Вилорм. Если бы не ты, эта славная встреча не состоялась.
— Только по вашей воле у меня теперь новый господин! — Недолго думая, девушка бросилась в атаку. — О каком выборе речь, когда все было решено за меня еще до Посвящения!
— О, нет, все не так, — я поджала губы. — Я никак не могла знать, что глупенький мальчишка Гурий выследит нас...
— А по-моему, — она перебила и повысила голос. Пыл разгорался в ней с каждым словом, я увлекалась. — все достаточно просто. Придорожный трактир — как раз то место, где наиболее вероятна встреча с кем-то из людей Вилорма, разве нет?
— Как и с любыми другими мужчинами, — я протянула ей руку. — Ну, так что, мир?
Вилорм безучастно наблюдал за нашим разговором, но вмешиваться не торопился. Его воины украдкой поглядывали на него, и мужчина отвечал каждый раз еле заметным кивком и, будто, ни в чем не бывало, начинал что-то напевать под нос. Но когда она смотрел на меня, вся его веселость пропадала в одночасье, взгляд менялся, манера говорить становилась изысканной, как на приеме у королевы, и легкий румянец просачивался сквозь поросль на щеках. Я пропадала.
— Я не предам. — Напыщенность в словах девушки пропала. Она поистине говорила то, что думает. И, значит, можно было начинать праздновать победу. — Мой истинный господин — Вилорм, а мой дом теперь — Черный Орел.
Я выдержала паузу. Прошлась вперед-назад по поляне. И, остановившись напротив, на искренность ответила тем же:
— Понимаю, хоть и непросто. И предоставляю шанс навсегда покончить с вопросом выбора. Кое-кто ждет тебя, Айрена, — я махнула Вилорму, он кивнул Сеферу. Ряды его воинов оживились, но мужчина не спускал с них глаз, следя за порядком. Девушка не пошевелилась. Среди возникшего шума мы оставались стоять друг напротив друга.
Но, как только я уловила грузные шаги Сефера, повернулась. Чуть помедлив, девушка повторила то же. И мы увидели рядом с мужчиной тонкую фигуру женщины. На ее губах и глазах были повязки, но по доспеху четко определялось, что она амазонка. Ее тело покрывали порезы и ссадины, как будто после недавнего боя. Ноги не успевали за широкими шагами воина, и когда женщина отставала, он бил ее по спине.
— Стой, Сефер! — Команду подал Вилорм, и мужчина остановился. Его пленница выпрямилась и расправила плечи. Даже в своем положении она не теряла боевого духа лесных воительниц. Мои амазонки не подали и малейшего вида ярости, хотя я могла представить, какая буря эмоций на самом деле бушует внутри каждой — мы были готовы начать войну за любую из нас.
Отрада матери
Сефер по знаку Вилорма снял повязки с женщины. Черные волосы падали ей на лицо, но одним взмахом головы она опрокинула их назад и открыла взгляд. Не оборачиваясь по сторонам, не ища ответа, где находится и что происходит, она сразу глянула на нас. И даже в темноте ночи я видела, как поползли вверх брови мудрой, наученной опытом боевой жизни амазонки, из груди вырвалось тихое "Ах". Не мешая женщине осмысливать увиденное, я отошла — самое малое, что я могла сделать для матери, вновь обретшей пропавшую дочь.
Поляну вновь укутала звенящая тишина. Тень смятения легла на лицо девушки: вряд ли она когда-либо еще думала увидеть мать. Родственные связи в лагере поддерживали единицы — мы друг для друга, в первую очередь, боевая опора, щит и меч, — но в случае этих двоих данный закон не писан. Привязанность Мираэнн к дочери прослеживалась на протяжении всего периода ее становления как бойца. И сегодня это стало моим козырем.
Забыв о статусе пленницы, женщина шагнула навстречу Айрене. Ее глаза наполняла забота, губы дрожали от переполняемых эмоций. Только что развеялись все ее сомнения касательно судьбы дочери, материнское сердце биением нарушало безмолвие ночи.
— Девочка моя... ты живая! — Она сделала еще шаг.
Айрена в растерянности глянула по сторонам, но никто не подал и знака, как следует вести себя. Вилорм отстранился от ситуации и снова наблюдал в стороне. Я заметила еле различимый кивок, и взяла бразды правления в свои руки.
— Стой, Мираэнн.
— Моя госпожа, — она склонила голову. — Я вовек благодарна вам за эту встречу.
— Скольких жизней моих воительниц она мне стоила?
— Госпожа, — женщина опустилась на колено. — Воины Черного Орла полностью уничтожили наш отряд, когда мы возвращались после проводов принцесс...
— Ты жива, Мираэнн, — я говорила властно. — И ты здесь. Но в этот раз выбор не за тобой. Сефер! — Я махнула воину, и он в ту же секунду оказался возле женщины. — Держи ее, если будет сопротивляться.
Айрена не двинулась с места. Среди равнодушных взглядов она выискала лишь один, наполненный состраданием. Моя помощница не могла оставить бывшую подругу один на один с неизвестностью и странной ситуацией. Хотя бы глазами, но она выражала ей поддержку. Возможно, Кейра ощущала вину перед ней, ведь именно по ее приглашению мы все оказались здесь. И неважно, что та, в свою очередь, также привела господина со свитой.
И Айрена собралась. Не думая о том, что произойдет, она решительным шагом направилась к матери. Я ожидала этого и встретила девчонку ее же мечом, выставленным поперек ее хода.
— Возвращайся. — Я повернула к ней рукоять. — Или докажи... свою преданность новому господину. Она твой враг теперь, — я указала в сторону Мираэнн. — Так убей ее.
Ни один мускул не пошевельнулся на лице девушки, но я буквально спиной чувствовала, как ужас охватил Кейру, Мираэнн застыла в ожидании. Но решение оставалось только за Айреной. Я держала ее меч, и с каждым мгновением он становился тяжелее. Однако вскоре девушка избавила меня от участи держать его. Она приняла свое оружие.
Не моргая и практически не дыша, Айрена глянула на мать. Женщина смиренно наблюдала за каждым действием дочери, не смея противостоять ни ее решению, ни беспрекословной силе стражника. Они не сводили глаз друг с друга, но разговаривать больше не пытались. А между ними была я. И я видела, как девушка крепче обхватила меч, яростный прежде взгляд потух — она собралась исполнять долг.
Вилорм так и стоял в стороне, но девушке не требовалось его слово, она сделает это ради него и бесконечной верности его делу. Айрена находилась в трех шагах от Мираэнн и решила не мешкать. Твердой поступью она преодолела это ничтожное расстояние и, зажмурившись, подняла меч.
Смерть дочери
— Айрена, — с тихим выдохом женщина покачала головой, но глаз с дочери не сводила. Только вряд ли ее утешало то, что она видела: лицо девушки не украсила ни одна эмоция. Я подошла, чтобы видеть любую деталь в поведении каждой и предупредить возможный сговор. Но этой мыслью я переоценила девчонку.
Тяжелое лезвие с трудом пронзило воздух. Вряд ли до этого Айрене приходилось выступать в роли палача. А сегодня ее оборвавшееся Испытание Обряда — истинный шанс вернуть прежний уклад жизни, — продолжилось. Равнодушные глаза девушки, не дрогнувшие при взмахе лезвия, не сменили выражения, когда твердая рука вонзила острие в горячее тело. Они так и смотрели ровно перед собой, не цепляясь ни за детали, на за людей. И лишь когда румянец со щек стал покидать бледное лицо, забегали по земле в бессмысленной суете.
Я отошла на шаг. На прежнем моем месте и под ногами пропитывали холодную землю красные капли. По руке ливневым потоком стекала кровь, но я не ощущала ее. Ослабшие пальцы девушки выпустили меч, и он с тяжелым звоном стали рухнул вниз. А следом за ним — девушка. Ноги ее не ослабли, колени стали последней опорой, удержавшей вмиг увядшее тело. Я вновь подошла к ней. Но прежде чем она собрала тускнеющий взгляд, поляну накрыл безумный крик убитой горем матери. Она, наоборот, вскочила и порядком изловчилась, чтобы ухватить брошенный меч, но я остановила ее.
Не отходя от Айрены, я выставила вперед руку с ножом, острием к Мираэнн, но ее не испугал мой выпад. Тогда вмешался Сефер. Он заломил ей руки за спину и отвел назад. Женщина не переставала кричать. Теперь с криком боли смешались еще ругательства в мой адрес, но воин снова закрыл ее губы повязкой.
— Мма-ма, — еле связав слоги, девушка теряла способность к речи. Руками она коснулась раны на животе, заполнившей кровью поляну. Я подошла еще ближе. Айрена не посмотрела на меня. Она с трудом хватала ртом воздух, но начала закашливаться, из горла вырывались все более слабые стоны.
Голова клонилась к земле, и руки уже не прикрывали рану, давая волю густой красной жиде, но я помогла девчонке увидеть себя напоследок. Взявшись за ее подбородок, я подняла ее белое лицо к небу. Вряд ли девушка что-то различала в молчаливой темноте леса, но услышать меня она должна была обязана:
— Ты хотела, чтобы я убила тебя, — я говорила громко, чтобы все внимали мою речь. — И я здесь, — улыбка выступила на моем лице. — И пусть все видят мое милосердие!
Так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в моих намерениях, я подняла вверх вытянутую руку, сжимавшую нож. От запястья до локтя, а теперь еще и к плечу тянулась красная полоса от крови Айрены. Нож тоже был окрашен в красный и, казалось, пропитывался цветом с каждым угасающим стоном девушки.
И тогда я прекратила ее страдания. Одним взмахом руки я направила лезвие к горлу амазонки, и в тот же миг возле моих ног оказалось ее бездыханное тело.
Бездушную тишину ночи нарушали лишь скованные всхлипы Мариэнн: теперь ей терять было нечего. Девчонка выполнила свою миссию безукоризненно, а, значит, пора было заканчивать ее Испытание. И без меня сие действо не состоялось бы.
— Уведи ее, — я махнула Сеферу и указала на Мираэнн. Подняться на ноги для нее сейчас было невыполнимой задачей. Воин ударил ее по лицу, но та, словно и не почувствовала. Я повторила жестче. — Уведи ее!
Мужчина пожал плечами и, взвалив женщину себе на спину, поспешил скрыться за линией выстроившихся воинов. В центре поляны осталась я одна — в красивом платье, расписанном кровавыми узорами, — и возле моих ног несла уже иную службу мертвая амазонка.
— Я выполнила свой долг, — последний раз бросив взгляд на бездыханное тело то ли главного моего оружия в борьбе с Черным Орлом, то ли главной соперницы, воспитанной мной же. — Мы не умираем, Айрена... мы мстим.
Пропажа
Осторожно ступая, я отошла назад. На себе я ощущала недоуменные взгляды с обеих сторон, но что они в себе несли — злость, ненависть, любопытство или другие эмоции, — я не могла знать, но я использовала свое законное право, а амазонка невольно его подтвердила своим повиновением моему приказу к нападению. Она была одной из нас до последнего своего вздоха — никто бы не поспорил, но всецело сопротивлялась определенной судьбе. Но чтобы иди наперекор, нужны колоссальные силы и хотя бы какая-то минимальная поддержка. Она боролась в одиночку. И исход ее сопротивления предопределялся еще у истоков, когда она предстала передо мной на Испытаниях Обряда. И только что все кончилось. Отличная попытка, девочка, но ты приняла не ту сторону...
... И дальше не последовало ни шороха, ни удивленного взгляда, ни вздоха. Как будто не видел никто только что перед собой кровавой картины. Шаги Сефера стихли, и в рядах воинов Вилорма ледяным столбом застыла тишина. Амазонки замерли тоже. Девушки, как одна, выпрямили спину и, подняв подбородок, устремляли свой взгляд вперед. Я удовлетворенно кивнула им, но тут же осеклась: среди них я не увидела помощницы. Сперва я не поверила своим глазам, обернулась, но в обратной стороне строя также ее не было.
— Кейра! — наспех осмотревшись, я окрикнула ее. Никто не откликнулся, я глянула на Вилорма. — Ты постарался? — Мои брови сдвинулись.
Но мужчина, напротив, расцвел, и, подходя ближе, пролепетал:
— Как же плохо ты обо мне думаешь, Вероника... Да и какой мне прок доставлять тебе неудобства, когда я пришел просить о союзе...
— Никаких союзов! — Я прошипела. Но тут же, окинув глазами местность, окликнула девушку снова.
— Отчего же, Вероника? — Мужчина подошел ближе и рукой овил мою талию, но мне было не до его глубоких порывов. — Самое время. Твои воины покидают тебя, а мои... ждут команды повиновения.
Он говорил серьезно, и на долю секунды я задержала взгляд на лице мужчины. Но поиск пропавшей сейчас занял вдруг все мои мысли. Неужели я так увлекалась расправой, что не заметила самого важного? Точнее — самую важную для меня амазонку.
Ситуация требовала решения: сегодня наконец-то мы встретились с Вилормом, и, значит, наступил мой шанс разрешить с ним все недомолвки. Но сейчас мои планы рухнули с исчезновением помощницы. Допустить ее потерю я не могла. И тогда я обратилась ко всем:
— Амазонки! Выдвигайтесь на поиски Кейры! Она нужна мне живая и невредимая, в лагере, возле моего шатра. Живо!
Дважды повторять не пришлось. Девушки без лишних вопросов развернулись, оседлали коней и рысцой направились на поиски, разбредясь по лесу. Моя одинокая лошадь смиренно ждала в стороне, я повернулась к Вилорму. Несмотря на то, что я осталась одна среди врагов, страха не возникало. Воины Черного Орла по команде господина сделали шаг назад, я отметила его стремление угодить мне. Но, пряча растерянность под горделивым взглядом, расправила плечи и величественно прошлась по центру поляны.
— Вероника, — Вилорм перехватил меня. — Мы не с проста встретились.
— Надо полагать, — я не отстранилась, подняла голову, чтобы видеть его лицо, — у тебя есть предложение для меня...
Вилорм казался задумчивым. Определенная мной судьба несчастной Айрены его ничуть не задела. Всем своим видом, взглядами и движениями он устремлялся ко мне.
— Я не прошу участия, не прошу союза, — мужчина понизил голос. — Но есть одна вещь, которая может своим нахождением в нужном месте изменить многое.
Я хмыкнула:
— Ты не туда пришел... Глаз Дракона уже далеко за пределами этой поляны.
— Речь не о нем. — Он приблизился. Кожей я ощущала его дыхание на лице. — Мне нужен другой предмет, не менее важный! И с ним мне можешь помочь только ты.
Владелец меча
— Речь не о нем. — Он приблизился, касаясь дыханием моей щеки. — Мне нужен другой предмет, не менее важный! И с ним мне можешь помочь только ты.
— Почему я должна верить тебе? Помогать?
— Я думаю, ты так же, как и все мы, заинтересована в том, чтобы жить...
— Убить меня вздумал? Думаешь, я уязвима тем, что осталась одна?
— Да брось, мне это ни к чему, — Вилорм отмахнулся. — Кроме меня есть тысячи более могущественных сущностей, жаждущих смерти... А я заинтересован их сдержать.
— О чем ты говоришь? — Я насторожилась. — Запутываешь меня, чтобы я приняла тебя в свои объятия? Многого хочешь, Вилорм. — Я отстранилась, но он схватил мою руку и снова приблизил к себе. Заглядывая в глаза, зло зашептал:
— Я поклонялся тебе все эти годы, чтоб ты знала, Вероника! Но за это время я так и не обрел покоя среди мучений. Она до сих пор преследует меня. И моя безумная страсть к тебе борется с бесконечным чувством вины... оно так и не отпустило меня. Оно терзает ночами, приходит днем, и кажется мне, что я схожу с ума!
Он сильным хватом провел рукой по моей талии, опускаясь к бедрам. Я своей безучастностью позволяла ему прикосновения. Но, добравшись до разреза и коснувшись открытой ноги, его рука дрогнула. Мужчина отвел взгляд и покачал головой.
— Я не могу быть с тобой, понимаешь? — с шепота его голос сорвался на крик. — Наша война будет продолжаться годы и десятилетия, я не хочу так...
С ответом я не спешила. Вместо слов я так же коснулась его тела и, взявшись за подбородок, подняла его голову, чтобы видеть глаза. Сейчас они искали надежду в моих, понимание и поддержку, возможно, и для него я могла стать последней опорой, как сбившемуся путнику — ориентир. Я сказала:
— Я знаю, что ты просишь, — приблизившись, я задела губами мочку его уха. — И я дам тебе это.
Не дожидаясь ответа, я отошла. Вилорм повернулся к своим подопечным:
— Уходите. Все, живо! Я сам вернусь в замок.
Его решение стало неожиданностью не только для меня. В темноте, среди засуетившейся массы людей, Силант недоуменно глядел на господина. Но тот кротко покачал головой, и разведчик поплелся вслед за всеми, оглядываясь. Проводив глазами последних скрывшихся среди темных деревьев воинов, Вилорм подошел ко мне. И я повела его к своей лошади.
Порядком затосковавшая, она не подала ни малейшего признака движения. Не теряя времени, я подошла и вынула меч из ножен. Все это время он дожидался моего возвращения и сейчас таинственно сверкнул рукоятью в тусклом свете звезд.
— Я не спрашиваю, зачем, — я протянула оружие мужчине. Он помедлил, прежде чем взять его, но, опомнившись, очень осторожно принял меч из моих рук. Все его внимание теперь занимало блестящее лезвие, завлекавшее переливами и скромной игрой граней аметиста во тьме ночи.
Вилорм буквально загорелся, рассматривая его. В руках мужчины он не казался мне чужим. Но и моим он больше не был. Своей силой и упорством я заслужила его, но была ли достойна носить его все эти годы? Вероятно, Вилорм знал больше. Но я не спрашивала.
— Моя дорогая! — Он не скрывал восторга. — Я в долгу перед тобой, — он сделал шаг, чтобы стиснуть меня в благодарственные объятия, но я отошла.
Считав легкое недоумение на его лице, я улыбнулась. Ветер поймал мои волосы и разогнал их по разным сторонам. Вторя ему, я покачала головой и оседлала лошадь. Предугадав вопрос, я взяла курс на заросли и бросила напоследок:
— Не приходи больше. Своей рукой я убила амазонку сегодня. И потеряла вторую. Ты открыл мне глаза на истину.
Вместо ответа Вилорм решительным шагом стал приближаться к лошади, но я дернула поводья. Мужчина крикнул:
— Давай обсудим это! Вероника! Мы сможем действовать согласованно.
Я остановилась:
— Нет, Вилорм. Ты все еще любишь ее... и я не встану на пути.
Не дожидаясь ответа, я отправила лошадь в галоп.
Новый день
Движение замедлилось. Воины теперь полностью зависели от настроения принцессы идти дальше. Не в силах сдержать криков боли, Мария прикрывала рот ладошкой. Но тяжелые всхлипы так и заполняли грудь, вырываясь наружу. Девушка шагала, словно марионетка, руководимая кем-то: собственные стремления достигнуть Пещеру она растеряла со смертью сестры.
Анна больше не оборачивалась, когда принцессу настигали рыдания. Ларс поначалу становился рядом с девушкой и чутко слушал ее льющуюся боль, но с учащением остановок осторожно поторапливал, на что Мария реагировала крайне остро.
— Я не пойду! Я не хочу! Не хочу! — Она размазывала слезы и терла красные глаза, утешаясь, но это мало помогало ситуации.
— Мы должны двигаться, Мария, — Ларс брал ее за руки и сочувствующим взглядом пытался подбодрить ее упавший дух. — Мы сократили наше преимущество, и очень скоро нас могут нагнать враги. Мы не можем рисковать...
— Она могла, она могла!
— Это страшная потеря, Мария... и оттого сейчас мы должны быть готовы к любому сопротивлению.
— Нет, нет! Я не могу... без нее мне не нужен этот путь.
— Да ну? — На этот раз Анна не вытерпела и включилась в разговор. Зло процедила. — Не пора ли радоваться, что теперь законной наследница трона являешься ты? И не говори, будто ни разу не думала об этом!
Вмиг утерев слезы, Мария подняла ошалелые глаза на Анну. Во взгляде Ларса читался упрек. Не говоря больше ни слова, воительница сжала кулаки и медленными шагами стала продвигаться выше. Несмотря на жесткость, ее метод сработал. Принцесса утерла слезы и последовала за воительницей. Ларс изумленно пропустил ее вперед и встал замыкающим. Продвижение мало-помалу вернулось к отряду.
Но идти было непросто. Потеряв порядком времени днем, решили продолжить путь ночью. В темноте, среди голых скал, каждый шаг требовал осмотрительности, но время тянулось.
Анна зажгла факел, и оттого тени путников вытянулись в рваные очертания горных великанов, горбившихся под тяжестью камней, накрывавших их спины. Мария больше не пугалась. Ночные горы накрывали ее, пряча от пристального мерцания звезд.
Сложно представить, что могло произойти более страшного, чем то, что уже случилось. Девушка, будто повзрослела на глазах. Капризы сменились внутренней стойкостью, отставанием она больше не требовала внимания. Она шла в центре поредевшего отряда, чутко созерцая путь перед собой. То, что происходило вокруг, больше не волновало девушку — ни радостных, ни печальных эмоций безразличные скалы у нее не вызывали.
Ларс, уже по привычке замыкающий строй, готовый в любой момент подхватить валящуюся с ног девушку, дивился отсутствием усталости в столь трудном подъеме как физически, так и морально. Он старался уловить посторонние звуки, не присущие горной местности, отмечая неимение малейших признаков врага до сих пор, но до самого рассвета ничего подозрительного так и не коснулось его ушей.
Солнце стало подниматься гораздо раньше, чем казалось за огромными очертаниями скал, и небо озарилось радужным свечением еще с середины ночи. Ни одна туча не омрачила чистое осеннее небо равнодушной серостью, и морозное утро поспешило наведаться с бледно-розовым небом, обнимающим горы.
Путники не сбавили темпа. Остановка на легкий перекус надолго не задержала, но бессонная ночь, отступая, нагоняла сон. Анна, опешившая из-за затянувшегося молчания путников, вскоре остановилась снова. Пропуская принцессу из вида, она устремила взгляд сразу на Ларса. Как ни крути, но теперь советоваться относительно продолжения следования приходилось с ним.
И тот, завидев заминку, поспешил нагнать ее. Мария тоже подошла, но, не говоря ни слова, расположилась чуть поодаль от тропинки. Она уселась на камни и закрыла глаза. Ларс бросил быстрый взгляд на принцессу и, удостоверившись, что все в порядке, повернулся к Анне:
— Она беспокоит меня.
— Неважно, Ларс. Мы не должны винить себя. Все, что мы можем — провести ее до конца.
— Боюсь, что ей это не нужно. Она осталась одна. Куда ей идти?
— Тебя волнует это? Мы время теряем, дожидаясь ее спокойствия! Что впереди — неизвестно, и уж тем более не нам думать за нее, — Анна прошипела, украдкой бросив взгляд на поникшую девушку.
— Анна, — Ларс покачал головой. — Я заберу ее с собой, когда все кончится. Мне нужно вернуться в Мирсул, Мария хотела добиться аудиенции лорда, но Софья не разделяла ее уверенности в помощи Уркулоса, но теперь... я думаю, смогу помочь ей.
— Мы сразимся, Ларс, — Анна подняла голову. — После Пещеры, как только история с камнем закончится, мы проведем бой. И ты погибнешь. Снова. Поэтому не обольщай принцессу надеждами.
Ларс поднял потухшие глаза на девушку, и легкая улыбка накрыла уголки его губ. Прошлое, так легко перечеркнутое общим настоящим, вдруг возникло и перечеркнуло будущее. Но почему-то мужчина был уверен, что все еще успеет перемениться, несмотря на утекающее время, отведенное им двоим. На лице Анны читался вызов: она хоть сейчас была готова накинуться на мужчину с оружием.
— Тебе правда это нужно? — он шагнул вперед, девушка не тронулась с места.
— Не юли, ты прекрасно знаешь, что это не моя прихоть, и оттого твое избегание боя мне не понятно. — Анна не отвела глаз. Теперь она нахмурила брови и смотрела на мужчину не моргая. — Один из нас должен умереть, разве ты до сих пор не осознал?
— За прошедшее время это стало неважно, Анна. И в первую очередь неважно то, что ты убила меня.
— Это в первую очередь важно, Ларс. Ты здесь, и ты жив, и, значит, мне следует повторить.
— Я не буду драться с тобой. Наши пути разойдутся снова и, вероятно, больше мы не увидимся уже никогда.
Анне потребовалось несколько мгновений, чтобы опрокинуть взгляд на землю. В словах Ларса был смысл, но как отойти от горящего желания, прожигающего мысли с каждым днем сильнее? Как пройти мимо случайной возможности? Как отпустить прошлое... и, самое главное, нужно ли?
— Мы не пойдем дальше, — Мария оказалась рядом внезапно. — Скоро здесь появятся враги, и мы отдадим им Глаз Дракона. Я устала от войны.
— Что? — воины, не сговариваясь, повернулись к принцессе.
— Мне надоело прятаться, бежать куда-то. Все закончить можно уже сейчас. Вилорм получит камень.
— Мария, Вилорм охотится не только за камнем. Он не успокоится, не получив Вас в копилку своих личных трофеев, — Ларс первым нашел мягкие слова, но принцесса была настроена решительно:
— Тогда он получит и меня. В его замке мне будет безопаснее, чем здесь.
— Ты с ума сошла? — Анна на эмоции скупиться не стала. — По-твоему, ради этого твоя сестра жертвовала жизнью? Она ради тебя погибла! А ты предлагаешь сдаться?
— Я не воин, мне не выжить здесь. Самое безопасное место для меня теперь — вражеский замок. — Мария овила взглядом до сих пор недоуменные лица воинов и продолжила. — Софья бы поняла. Она не разделяла моего мнения насчет Мирсула, сейчас мне остается согласиться с ней. Только так я выживу... и оправдаю ее жертву.
— И ты добровольно готова пойти в плен Черного Орла, преподнеся на блюдечке Глаз Дракона? — Анна повышала голос. — И ладно, камень, он все стерпит. А ты, Мария? Ты готова пойти по рукам всей армии Вилорма, мм? Ты думаешь, он хочет тебя лишь как трофей с красивеньким личиком? Он найдет тебе применение, ты не бойся! И не успокоится, пока член каждого его воина не побывает в тебе, будь уверена!
— Анна, — Ларс одернул ее, но та лишь продолжала:
— Что — Анна, Ларс? Насколько я понимаю, ты был там! И уж тебе ли не знать, как ведут себя его ненасытные мужланы?
— Я служил вместе с ними, Анна! Они были мне товарищами, и многие погибли. Я до сих пор сожалею об этом.
— И ты оправдываешь их? — Девушка задала вопрос воину, но ответа не дождалась. Сейчас ее гнев был полностью направлен на Марию, и она обратилась к ней. — Мария, ты не бойся... раз ты еще не была с мужчиной, возможно, они будут ласковы, — Анна сплюнула под ноги и сорвалась с места, прошла мимо девушки и встала у обрыва. На миг и ей не захотелось никуда идти. Даже здесь она была дома. Правда на порог то и дело врывались нежданные гости.
Дорога виляла вокруг скал, подъем становился круче, под ногами зияла пропасть. Сжав кулаки, Анна смотрела вниз, перебарывая внезапную дрожь. К злости на Марию теперь добавилась обида за Софью, за ее смерть и значение, которое для ее сестры не имело веса. Бросить все на подступах к Пещере казалось девушке самым крупным предательством не только родственных интересов, но и своего замка в целом. После смерти Софии в случае благополучного возвращения трон унаследует именно Мария. И для этого она должна была биться, как воин, искать решения, чтобы вернуть дом! Так почему она решила сдаться? Разве это не самый простой выход?
Позволяя ветру развеять мысли, Анна различила тихие голоса позади — дипломатические навыки Ларса нашли применение в мирном уговоре принцессы двигаться дальше. Их мнения здесь совпадали — воительница даже не могла злиться на него за слова, хотя они отдаляли их еще больше.
Исход разговора воина и принцессы не имел значения — заканчивать свой путь сейчас Анна не собиралась. И, когда уловила за спиной робкие шаги, обернулась первая. Мария застыла перед ней, не смея опускать глаз, вдали Ларс устремил свой взор на девушек, Анна спросила:
— И что же, Ларс сумел переубедить тебя?
— Он предложил защиту. В Мирсуле, вероятно, безопаснее, чем в Черном Орле.
— Где угодно безопаснее, чем в Черном Орле, — Анна парировала. — И где угодно у тебя выжить шансов больше. А если не больше, то лучше смерть.
Мария промолчала.
— София хотела защитить тебя. И беспрекословно угодить матери. — Анна продолжала спокойно. — Но теперь ее нет. Так не подведи ее чаяний.
— Софья была... эталоном, — принцесса опустила голову. — Все любили ее за терпение и мудрость, уместные беспристрастие и сочувствие. Я всегда равнялась на нее.
— Когда что-то происходит вопреки нашей воле, мы находимся на распутье. Когда не видишь пути, иди в пучину... борись с пучиной и побеждай ее. Лишь тогда ты станешь лучше. Станешь тем, кем всегда должна быть, — Анна говорила, но глаза не отпускали Ларса. Она имела право произносить эти слова сейчас, и только он, если бы слышал, понял настоящую их суть. Но он лишь поднял голову, чтобы убедиться в продолжении пути, завидев взгляд Анны, сощурил глаз, но с места не двинулся. Девушка перевела глаза на принцессу, чтобы закончить фразу, но вместо этого услышала звук обнажающейся стали и крик Ларса издалека:
— Анна! Сзади!
Мария вмиг подняла глаза с земли и закричала: позади воительницы, прямо из ущелья, выскочили трое громил.
— Прячься, — Анна кивком указала девушке на выступ в стороне и вынула оба меча. Не оборачиваясь, она по шагам просчитала три удара, обрушившихся на нее. В мгновение ока она перехватила рукояти мечей и, припав на колено, наклонила голову на грудь и направила лезвия по внутренней стороне бедра двоих вражеских воинов. Задев пару непослушных прядей волос, двуручный меч третьего рассек воздух. В ответ раздались вопли раненых громил, здоровый шагнул вперед, закрывая спиной товарищей.
Анна пролетела кувырком по земле, выпрямилась и повернулась лицом к врагам. Ларс сорвался с места, но подоспеть не успел: в пути его настигла следующая партия неприятеля. Убедившись, что Анна справляется, а Мария укрылась, мужчина с небывалой яростью вступил в бой.
По вооружению вражеские воины ему не уступали: богатые доспехи, двуручные мечи, плащи с гербом Черного Орла. Один только символ сподвигал мужчину рубить противников беспрестанно, а когда дело касалось безопасности будущей королевы Белого Ястреба, Ларс на атаки не скупился. Он проследил, чтобы Мария скрылась с глаз за ближайшим выступом и с рыком закрутился в вихре боевого безумия.
Анна отступала. На нее надвигался громила, позади него плелись еще двое раненых. На каждом шаге она уворачивалась от широкого лезвия, но нападать не спешила. Тяжелая броня и снаряжение воина защищали его со всех сторон, но движение изматывало. Совершенно по-лисьи девушка выискивала слабые места врага, и вскоре он выдал себя. Высоко замахнувшись, воин открыл крепкие руки но, совершенно не закрытые с внутренней стороны доспеха, они представляли что ни есть лакомую цель для ловкой воительницы. Одним рывком сократив расстояние между ними, девушка вонзила пару острых лезвий в уязвленные подмышки громилы. На его крик оживились остальные воины, но девушка, выскальзывая из сковывающих рук, уже определила цели для следующих ударов. Не давая возможности двоим его товарищам вступиться, Анна одним взмахом мечей перерезала все нити их чаяний. Через мгновение у ее ног лежало два кровавых трупа.
Анна и Ларс, Вероника и Кейра
Третий оскалился. Попытки поднять неуправляемые руки не увенчались успехом, Анна подошла. Один удар по ногам свалил громилу, а второй заставил обнимать землю. С завершением дела девушка не медлила. Улавливая предсмертные всхлипы воина, она бросила спешный взгляд на укрытие принцессы и, убедившись, что девушку не видно, сорвалась с места.
Ларс справлялся. Последний из трех нападающих схватился за живот и, скрючившись, упал на колени. С присущим хладнокровием стали лезвие меча Ларса отняло голову стонущему воину. Ларс выпрямился, оглядел местность, поднял меч.
Поравнявшись с ним, Анна кивнула. Мгновение воины смотрели друг на друга, но затишье продолжалось недолго. По следам первых неприятелей из-за пригорка вынырнули еще пятеро. Но воины были готовы. Напряженное дыхание вмиг выровнялось, руки крепче сжали эфесы, и танец смерти продолжился.
Не дожидаясь, когда враги настигнут их, Ларс первый сделал выпад, затем замах, и стальной вихрь поглотил двоих стражников Вилорма. Учуяв запах новой крови, Анна заулыбалась, но нападать не спешила. И когда послышались первые стоны раненых, остальные трое с яростью накинулись на девушку. Но та ждала их атаки. Уловив тяжелое дыхание наступающих, она увернулась от выпада в сторону, завлекая за собой усмешкой.
Промах сподвиг воинов на обратный выпад. Они развернулись и, разделившись, стали обходить воительницу с трех сторон. За спиной Анна слышала крики первых двух воинов, а по усиливавшемуся звону мечей уже предполагала близкий исход. На следующем шаге девушка сделала рывок направо, мечи задели его ноги, Анна увернулась от молниеносного удара второго воина и легким шагом стала отходить еще дальше, не прекращая усмешки.
И когда двое здоровых воинов, бросив раненого товарища, кинулись напролом, девушка побежала. Плавностью движений она превосходила врагов в скорости, клацающих по ее пятам металлическими доспехами. Однако вскоре стальной звон усилился: за спиной девушки теперь разворачивался второй фланг.
Ларс уже расправлялся с последним из воинов, когда уловил позади себя шаги и дыхание поспевающих за девушкой врагов.
— Отличный план, — мужчина повернулся к девушке, вынимая лезвие из обмякшего тела. Анна готовилась к атаке, становясь спиной к спине Ларса, но тот разворачиваться в ее сторону не спешил. — Если бы мы не были окружены.
В тот момент, когда с первым потоком наступления было почти покончено, со стороны подножия горы показались еще пятеро неприятелей. В отличие от своих товарищей их снаряжение состояло из легких доспехов и коротких мечей. Целенаправленно они надвигались на воинов, но, отчетливо завидев их, разведчики рассредоточились по флангам, укрываясь за неровными выступами скал.
— Не расслабляйся, Ларс, — вновь натягивая улыбку, Анна сделала рывок вперед, ровно на двоих громил, наконец настигших воительницу. Сгруппировавшись, она пролетела между ними, но Ларс уже был готов к обмену фронтами. Ощутив, что воительница ускользнул в тыл, он обернулся, попутно замахиваясь на двоих, еще не сообразивших что происходит, громил. С размаху меч Ларса встретил под собой очередную голову врага, окрасив кровью землю и растерявшегося товарища. И тот, задрожав, попятился.
Никогда прежде Анна не видела мужчину в такой ярости. На кровавые удары он сегодня не скупился, а, значит, не следовало медлить и ей. Оттолкнувшись ногами от земли, она прокрутилась в воздухе и оказалась перед тремя разведчиками, так внезапно появившимися на поле боя. Двое уже успели скрыться где-то за валунами, но поле боя сейчас разворачивалось в самом центре поляны перед обрывом.
Приземлившись, девушка сходу ударила ногой в грудь центрального из шайки. Двое других встретились с мечами воительницы. Звон стали смешался с рыком. Каждый удар пробуждал в девушке боевую ярость, слепящую кровью. Отошедшие от неожиданной атаки, двое воинов атаковали снова, третий не успел наброситься. Уворачиваясь от фланговых атак, девушка скрещенными мечами распластала грудину фронтовому.
Не получившие ни единой царапины, но порядком ошеломленные, двое воинов попятились. Фонтан крови товарища окрасил их с ног до головы, стремительность боя кружила голову, однако, преодолев первую робость, разведчики вновь ринулись в атаку. Теперь их действия отличались слаженностью. Когда нападал один, второй отвлекал внимание, и девушке приходилось тратить вдвое больше сил, чтобы не подставиться под меч. Такое положение вещей играло явно не в ее пользу, и выкручиваться надо было как можно раньше, чтобы успеть на подмогу Ларсу и найти скрывшихся разведчиков.
Но мужчине и не нужна была помощь. Без особых усилий он уложил обоих громил и глянул на Анну. Несмотря на кровавый вид, она оставалась невредима. Девушка зацепилась за взгляд Ларса, но кивком указала на нетронутые фланги: получить удар в спину или пропустить Марию сейчас было непростительно.
Воин медлил. Заметив усилия девушки при отражении ударов, он чуть не сорвался на помощь, но Анна резко замахнулась рукой в направлении принцессы, попутно задевая мечом плечо одного из разведчиков. Тот схватился за рану, и только тогда Ларс скрылся за выступом.
Девушка, скалясь, продолжила бой. Раненый разведчик пропустил выпад, и Анна не теряла времени на контроль его действий, и потому мечи уже двоих противников встретились со звоном леденящей стали. Но на следующем выпаде раненый вновь включился в противостояние. Пока оба меча девушки сдерживали удар его товарища, разведчик уличил момент для прекрасного удара, но не учел, что тот же момент для себя выбрала и Анна. Заметив движение за спиной, она резко разделила мечи и, сближаясь уже со вторым противником, выставила лезвие перед собой. Второй устремлялся вслед за ней. Неустанно замахиваясь, он встречал мечом раз за разом блок и оттого с каждым новым ударом увеличивал прилагаемую силу.
Хитрый прищур и множество его безрезультатных атак определили и следующий шаг Анны. Отразив очередной удар справа и открываясь для атаки раненого слева, она одним движением поменяла мечи местами. Противник перестроился заранее, или девушка успела прочитать его намерения еще до того, как он успел осуществить, так как ровно в момент смены положения враг также поменял стиль атаки.
Скрещенные руки Анны теперь сжимали эфесы мечей, один из которых сдерживал удар снизу, второй застыл в ожидании атаки слева, но в готовности нанести ответный в случае приближения второго. А он подходить не торопился. Одно рукой зажимая рану, он собирался с силами для нанесения одного, но самого важного удара, способного спасти жизнь не только ему, но и товарищу.
Но тот оказался шустрее. Непрерывный звон мечей придавал ему сил и заставлял атаковать снова. И пропускать было нельзя. Анна блокировала каждый последующий его выпад, держа на расстоянии другого. Видеть полностью она его не могла, так как большую опасность в этот момент представлял здоровый разведчик, но полностью списывать его со счетов было опрометчиво, так же как и погружаться целиком в бой с первым нападающим. И вскоре ее опасения подтвердились.
Движения противника стали увереннее, он стал наступать, отводя тем самым девушку с прежнего поля боя. И она поддавалась. Глазами она овеяла округи, но не увидела ни Ларса, ни Марию, и, значит, справляться нужно было своими силами. Но у нее уже имелась заготовка на случай обоюдного нападения. И расчеты оказались верны. Не дожидаясь очередного удара, прикидывая в уме близость раненого разведчика, Анна сама пошла в наступление.
Вместо очередного сдерживания удара она остановилась на месте, с неожиданной легкостью развернулась, прокрутила в воздухе мечи и с силой замахнулась на обоих атакующих противников. И план сработал. Теперь уже левой рукой девушка сдерживала удар, а правой вынимала окровавленное лезвие из рухнувшего тела так и не решившегося на атаку разведчика.
Меч вошел в живот, раскромсав доспех, но Анна не останавливалась. Резким небрежным движением она достала лезвие из обмякшего воина и скрестила мечи в оборонной стойке. Тень растерянности накрыла побледневшее лицо оставшегося противника, и девушка позволила себе надменный смешок.
В нерешительности юноша ослабил хватку и опустил меч, Анна последовала его примеру и звучно разъединила мечи. Не дожидаясь его наступления, девушка повторила пинок в грудину, тот упал на землю, выпуская оружие. Нанести последний удар Анна не мешкала, даже юность и стойкость ее противника не возымела должной чести для кровожадной воительницы. Цель пылала перед глазами – убить.
Девушка уже заносила меч, впервые страх накрыл лицо противника: впервые он осознал, что находится на грани смерти, что все предыдущие победы свелись в один лишь миг – его поражения. И этот миг был сейчас. Анна подошла ближе, но вдруг что-то остановило ее. В трех шагах от обрыва, почти там, где начался бой, послышался крик.
Не раздумывая, девушка переключилась на происходящее у пропасти. Крохотными шагами, боясь сорваться, Мария отступала к бездне. На нее легкой, почти неуловимой походкой надвигался вражеский разведчик. В руках он держал нож и скалил зубы. Принцесса кричала.
Рефлекторно, уже не ища Ларса среди валунов, словно забыв о своем личном противнике, Анна потянулась к сапогу, где по обыкновению прятала кинжалы. Но сейчас, в спешке нащупывая рукоятку, ее рука ухватилась лишь за пустоту — на месте потайного кармана сейчас не оказалось ничего. Если и могло быть самое неподходящее время выяснять, куда пропало оружие, то оно наступило сейчас. Однако, обернувшись, девушка сразу отмела этот вопрос. Позади нее стоял раненый воин в тяжелых доспехах — именно тот, которого она оставила истекать кровью с раной на ноге. Теперь он доковылял до эпицентра боя и был готов принять активное участие в меру своих возможностей. А возможностей подпортить конечный итог стычки для него именно в этот момент предоставлялось более чем достаточно.
В руках воин держал ее нож, вероятно выпавший при кувырке, намереваясь свести счеты с его хозяйкой. Он скалился в ухмылке, догадываясь над преимуществом, которым сейчас обладал.
Принять решение требовалось молниеносно: жизни двоих ее врагов не стоили жизни одной принцессы, низвергающей рыдания над пропастью под гнетом схватившего ее разбойника. Миг — и воительница окажется перед очевидным выбором размена этих жизней, и чтобы не допустить подобное развитие, оставалось только одно.
Размеренно выдохнув, выждав еще одну секунду, Анна атаковала. Два лезвия — единственные оставшиеся оружия в ее руках, — выполняли свою задачу безукоризненно, и сейчас девушка могла полагаться только на них. Стремительность атаки не успела застать врагов врасплох: мечи одновременно поразили поднявшегося на ноги разведчика и застывшего в выпаде громилу.
Теперь горное безмолвие нарушали лишь всхлипы Марии, оказавшейся зажатой между двух опасностей. Убегая от одной, ее настигла другая. А враг тем временем тянул руки к девушке, будто боясь уронить столь редкое сокровище в бездну небытия. У Анны оставались доли мгновения, чтобы успеть покончить с врагом, пока он не схватил принцессу. А Мария размазывала слезы по лицу, ее нога то и дело соскальзывала с края, стремясь уйти, но уходить было некуда.
Одним движением руки Анна выхватила лук и натянула тетиву, целясь. Мгновения показались вечностью, где-то краю послышались звуки мечей, и девушка успела заметить Ларса, показавшегося из-за выступа. Но именно в этот момент воительница выпустила стрелу.
Даже Мария прекратила рыдания, распахнув глаза. Ее грудь застыла на вдохе, когда рука разведчика схватила девушку за пояс и притянула к себе. Но принцесса уже не боялась. Она видела, как стрела приближается к ее врагу, как он, увлеченный своей добычей, совершенно не чует опасности. И глаза уже не жмурятся от крови мужчины, хлещущей из раны на шее, и уши не боятся слышать предсмертные всхлипы разведчика, и мысли ликуют при виде его, летящего в бездну, и ноги косятся под тяжестью его тела, тянущего ее за собой...
Последний звук стали рассыпался по поляне кровавыми всхлипами единственного оставшегося вражеского разведчика. Тяжело дыша, Ларс вынул меч из тела и показался из-за выступа. Бой его изрядно вымотал.
Каменная поляна стала пустая. Ее наполняли лишь брошенные трупы, еще не остывшие от пыла прошедшего боя. В нерешительности Анна опустила лук. Только что все закончилось. Не смея отвести взгляд, она разжала дрожащие пальцы, освобождая ладони. Шаг, еще шаг, и девушка опустилась на колени, застыла. В обволакивающей тишине она слышала свое прерывистое дыхание. Боковым зрением она уловила опустошенного Ларса, оглядывавшего окрестности.
— Ее здесь нет, — Анна решила помочь ему с поиском. — Больше нигде нет.
Он не ответил. Молча подошел к обрыву. Огромная высота кружила голову, но что-либо увидеть в кромешной тьме пропасти было невозможно. Горный ветер проснулся и закружил вихрем среди скал. Мелкие камни на краю ручьем покатились в пропасть. Ларс обернулся, спрятал меч. Окинул взглядом местность — пустота. Бездна, что оставалась за его спиной, казалась лишь крупицей в сравнении с той, что в один миг заполнила собой сердце. Предельно ясная цель вдруг сменилась туманом, и идти среди него ему, вероятно, предстояло в одиночку.
Заметив на себе взгляд, Анна поднялась. Очень плавно обернулась и подобрала свое оружие, глянула на Ларса. Он наблюдал за ее движениями, пытаясь предугадать шаги. Возможно, он винил ее сейчас, но девушке его мнение было неважно. Главным сейчас стало то, что весь путь был проделан зря.
— Если ты хочешь сразиться, — Ларс заговорил, несколько повысив голос от ветра. — Сейчас самый подходящий момент. Победитель доставит Глаз Дракона в Пещеру. Это будет честно.
Анна впилась глазами в мужчину. Пару мгновений она оставалась неподвижна, но после сорвалась с места и порывом оказалась возле него.
— Это будет бесчестно, Ларс. — Девушка хмыкнула. — А умереть ты всегда успеешь. Пока я рядом, можешь на меня рассчитывать.
Оба устремили взгляды друг на друга, считывая боль. Ничтожность их вражды сейчас становилась как никогда очевидной. И если она могла стать для обоих движущей силой к продолжению пути, то она сыграла свою роль.
— Идем, — давая понять твердость намерения, Анна первая отошла от мужчины. — Позади еще с десяток таких же. Мы не можем медлить.
***
В лагере меня встречали в полном вооружении. Амазонки с пиками выстроились в длинные фаланги, лучницы на смотровых башнях держали тетиву натянутой и в любой момент готовились к выстрелу. Мечницы охраняли вход, но с моим приближением сигнальный рог протрубил отбой тревоги. Девушки, завидев меня, выпрямились, и лишь когда я пронеслась внутрь лагеря, убрали оружие. Закон обязывал амазонок при отсутствии королевы в лагере, особенно после военного похода, коим все-таки считался, несмотря на заявленную миролюбивость, наш ночной поход, быть готовыми к атаке с любых флангов, тем более, что врагов у нас в результате прошедшей вылазки ничуть не поубавилось.
Ворота открылись передо мной незамедлительно, и я ворвалась внутрь лагеря. Здесь меня ожидали амазонки, не вошедшие в авангард. Они выстроились по периметру жилищ и ждали сигнала снаружи. Но завидев меня, все расступились и, поймав глазами мой жест расходиться, побрели по домам.
Я слезла с коня. Глазами я овевала пространство в поисках Кейры, но ни одного признака ее присутствия не цеплялись моему глазу.
— Эррэйя! — Я заметила свою подругу из шатра сладострастия. Среди суетящихся вокруг своих жилищ амазонок она пробиралась ко мне.
— Привет, Вероника, — она по обыкновению говорила неспешно. — Прекрасный наряд, — она, не скрывая восторга, одарила меня оценивающим взглядом. — Может, заглянешь?
— Непременно, только смою кровь с наряда, — я заметила на себе любопытные взгляды. — Вы меня уже похоронить решили? — Я обратилась к толпе. — Где она?
В ответ амазонки лишь засеменили быстрее, спеша вернуться каждая к своему повседневному делу. Эррэйя взяла меня под руку и отвела в сторону.
— Слушай, Вероника, не серчай на своих. Мы действовали по закону, тебя не было слишком долго. — Она вздохнула. — В конце концов, уже рассвело.
— Я понимаю, — я снова осмотрелась. Любая деталь бросалась мне в глаза: как выпорхнули птицы из зарослей, как повалился котелок с завтраком, как костер не разгорался, захваченный ветром. Но моей помощницы не было нигде. — Кейра здесь?
Прежде чем ответить, Эррейя внимательно посмотрела на меня. Не знаю, что она ждала увидеть в моих глазах, но спустя миг она все же ответила:
— Да, Вероника, она появилась нескольким ранее тебя. Зайди к ней. Она в своем шатре, — девушка кивнула.
— Спасибо! Я обязательно загляну, — уже на ходу я пожала руку давней подруге и ринулась к жилищу своей помощницы.
И лишь зайдя внутрь, я вдруг осознала, что ни разу не навещала ее. Внутри царил сумрак. Редкие вещи были разложены каждая на своем месте — простота и незамысловатость обстановки притягивали к себе неподдельностью. Все, что находилось здесь, было настоящее, и что-то мне подсказывало — получено непосильным трудом.
Девушка свернулась калачиком на скромном тюфяке в углу, но, вероятно, он один сейчас стал для бедняги спасением. Я вошла бесшумно, и на мое появление она никак не отреагировала. Я приблизилась. Худощавая спина, дрожащая с каждым неровным движением лопаток выдавала рыдания. Девушка сняла доспех и оставалась в одной тунике, что я невольно ощутила ее совсем ребенком, не успевшим вырасти, но отчаянно рвущимся в бой. И до сегодняшней ночи она сражалась страстно и бездумно, и один только миг перевернул с ног на голову все прежние ценности.
Пустота. Только она накрывала сейчас ее сердце. И моя задача состояла в том, чтобы вновь наполнить ее юность целью. И не просто целью, а служащую на благо мне, а, значит, и всему лагерю.
Я прошла внутрь шатра. Спина девушки округлилась и замерла. Руками она обхватила голову и прижала к груди. Сжав губы, я в два шага оказалась рядом с Кейрой, присела на край.
— Тш-ш... не бойся, — моя рука проскользила по ее холодной спине. — Все хорошо, я вернулась. — Не дождавшись ответа, я подняла одеяло с пола возле матраса. — Ты совсем озябла, — я накрыла ее.
Девушка не реагировала, и я отошла. Что ж, пускай дуется. Винить ее в чувствах сейчас крайне глупо. Рядом с тюфяком я заметила небрежно кинутое снаряжение. Таз с водой возле него наполняли окрасившиеся бинты. Памятуя о том, чтобы девушка сражалась, я нахмурилась: откуда кровь?
— Так, дорогая моя, повернись, — я повысила голос и с силой потянула Кейру за плечо. Поначалу я ощутила сопротивление, но девушка довольно скоро поддалась. Через мгновение на меня глядели детские опухшие глаза, красные от злости. За все время, проведенное вместе, я и представить не могла, сколько эмоций может храниться внутри юного, стойкого, как камень, девичьего тела.
На лице и руках моей помощницы виднелись царапины, как будто от порезов, но вряд ли ее меч встретил бой — скорее всего, в темноте она бежала куда глаза глядят, не обращая внимания на преграды.
— Ты цела, — не скрывая облегчения, я вновь приземлилась рядом с Кейрой. Она приподнялась на локтях и пронзала меня укором. Я впервые искала подход к кому-то из своих подопечных. — Какое счастье, что ты здесь!
На наши уши вновь легла тишина. И в эти мучительные мгновения я вдруг осознала, что ее молчание сейчас будет самым страшным для меня исходом. Но на мою удачу, она заговорила:
— Я верила вам! — я уловила надлом в голосе Кейры. — В ваши слова и ваши поступки! Даже когда была не согласна с излишней жестокостью, знала, что Ваше слово — закон. — Она обняла себя, словно от холода. — Получается, все было лишь игрой.
— Бедная моя, бедная Кейра, — я подсела к ней ближе, дотронулась до ладони. — Ты переживаешь, я понимаю. Но все не так просто, как бы мы хотели видеть. Я королева, и мой статус обязывает вести сложную игру, подчас непонятную до конца мне самой.
Девчонка не хотела слышать. Сейчас ее переполняли эмоции:
— Вы всегда были с ним! С Вилормом, — и я дала ей волю выпустить их, лишь бы после она вновь вернулась к своей прежней стойкости.
— Ты должна понять, что в моих планах есть приоритеты, определенные ценности.
— Из-за этого Вы предали свою подругу, свой народ, традиции лагеря!
— Девочка моя, — я вздохнула, — я понимаю твои чувства, ты еще не познала настоящий вкус мужчины. В этом мире есть нечто большее, чем мы привыкли видеть...
— Но нет ничего важнее, чем дом! — Она выпалила это не задумываясь. Злые глазки не моргая просверливали меня насквозь, но сейчас я позволяла девчонке выговориться. И она ответила на мое молчание. — Вы позволили Айрене и Мираэнн, родным людям, разойтись по разным сторонам. Вы позволили случиться смерти! Вы... вы... убили ее! — она воскликнула, но здесь я оборвала ее:
— Не так быстро, Кейра, — я покачала головой. — Я хочу, чтобы ты понимала. Я позволила Айрене выбрать сторону. В ситуации, в которой мы оказались, могло обойтись без жертв. Всегда есть бескровный выход, но она выбрала иное.
— Но выбора не было! Погибла бы Мираэнн.
— Правильно, Кейра. И я спасла ее. Она — мой воин, я заступилась за нее. В чем же мои действия неверны?
Девушка задумалась, опустила глаза. Но ее волновал прежний вопрос:
— И все же. Даже если бы Вы не вмешались, одна из них бы погибла...
— Разве? — Я удивилась как можно искренней, одна моя бровь искривилась домиком. — Если бы только Айрена знала свою сторону, осталась бы жива.
Теперь девушка замолчала надолго. Я не торопила ее. Встала, прошлась по шатру. Она поймет суть, она сама все и так знает. Пусть только поутихнут эмоции...
— Она была верна новому господину...
— Умница. — Я улыбнулась. — Она сама проговорила это, и Вилорм, я уверена, ценил ее. Так почему же она принялась выполнять мой приказ?
Теперь Кейра поднялась. Она уселась на матрасе и, не скрывая интереса, уставилась на меня большими глазами. Я села рядом.
— Вы... думаете, Вилорм пощадил бы ее? Или пощадил Мираэнн? Все знают, что нет никого кровожаднее, чем он. Слухи о его жестокости известны каждому как в Расколотой Низменности, так и за ее пределами.
Я расхохоталась:
— У него талант, и только! Он создал себе этот образ, беспощадного разбойника, не терпящего пощады, и, вероятно, в этом есть доля правды, но... он бесконечно честен в своих убеждениях. Он ценит преданность как никто из нас, он требует дисциплины и беспрекословного повиновения, но он щедр со своими подопечными — как с воинами, так и со слугами. В его глазах все равны, и все заслуживают его уважения.
— Вы... словно восхищаетесь им...
— Он непревзойденный руководитель, — я посмотрела девушке в глаза. — Каждому есть чему поучиться у него. И поэтому... касаясь темы Глаза Дракона и замка Белого Ястреба, я остаюсь уверена в своем убеждении, что Изабелле никогда не достичь того уровня власти, что имеет Вилорм. Ей не победить в их вечном противостоянии.
— Моя госпожа, — Кейра вдруг поднялась. Я с удивлением глядела на свою помощницу. — Я никогда не предам Вас, — она опустилась на колени передо мной. — Для меня Вы будете истинной королевой, несмотря ни на какие убеждения других людей или других амазонок. Даже несмотря на Ваше восхищение Вилормом, я... никогда не поверю, что он ведет более искусную игру, чем Вы, госпожа.
— О, Кейра, моя милая верная Кейра, — я встала и усадила девушку рядом с собой. — Ни разу я не усомнилась в тебе и знаю, что ты понимаешь всю суть моих действий. И именно поэтому ты рядом со мной. Знай, что я ценю тебя... Иначе я бы не пришла, — я улыбнулась снова. — А сейчас отдыхай. Я оставлю тебя на несколько дней. Набирайся сил, гуляй, развлекайся, ходи на охоту. — Я провела рукой по щеке девушки и убрала за ухо вырвавшуюся из копны густых волос прядь, отошла.
— Госпожа, — девушка сложила пальцы в замок и прижала руки к груди. Я остановилась у выхода. — Я боялась, что вы не вернетесь, — она опустила голову. — Что вы уйдете с ним...
— Нет ничего важнее, чем дом, верно? — Я подмигнула девушке.
— Я рада, что вы со мной, госпожа. Но еще больше рада, что я с Вами.
— Ты умница, Кейра. Никогда не забывай, что мы амазонки — и ты, и я, и другие. Мы вместе, и в этом наша сила. Несмотря ни на что мы сражаемся, а, значит, мы победим. Какой бы ни была эта битва.
Поймав во взгляде своей подопечной огонек, я беззвучно кивнула в ответ на ее согласие и со спокойным сердцем вышла из жилища девушки. Амазонки снаружи в заботах не обратили на меня никакого внимания, и я скрылась в холодных объятиях своего шатра. Все вновь стало хорошо. Обычное течение жизни лагеря продолжалось.
***
Пропасть кружила голову. Пройдя пару шагов вдоль нее, девушка поспешила занять место на тропе. Она хоть и пролегала вдоль обрыва, но в движении, сосредотачиваясь на деле, Анна чувствовала себя уверенней. И вскоре она уловила, как Ларс спрятал меч в ножны и, оборачиваясь на каждом шаге, занял место позади нее. И больше девушка не задерживалась.
Сорвавшись с места, она неслась гордым ветром по скалам, прибавляя темп на каждом взъеме. Дорога кружила. Чем выше поднимались путники, тем круче становился подъем, но скорость сейчас как никогда, играла решающую роль, и сейчас, как никогда, можно было двигаться, не завися от чужих прихотей.
О принцессах не думалось. Еще сутки назад путников было четверо, сейчас остались лишь воины. Отнести камень в Пещеру — не их цель, но она заслуживала достижения, поэтому вопросов относительно дальнейших действий не возникало ни у кого.
Следы бессонной ночи начали сказываться к полудню. Воины добрались до горной опушки, обрамленной деревьями, влияние солнца на открытом пространстве ощущалось сильнее, но путники, не сговариваясь, кинули вещи на поляне, сами устроились возле. После холода бездушных скал первая зелень, игравшая бликами солнца, послужила знаком для остановки.
В тень не хотелось. Анна устроилась ровно в центре, закинув голову и открывая солнцу лицо. Ларс достал из сумки воду и остатки мяса, глотнул и протянул Анне флягу. Та молча приняла воду и немного отпила из горла. Жмурясь, обернулась на мужчину. Он находился в шаге от нее и, ощутив на себе взгляд, спросил:
— Сколько нам еще осталось?
— Если мы не поспим еще ночь, то доберемся до Пещеры к утру. Благо, благодаря Вилорму, медлить не приходится.
— Слишком опасно спать, — Ларс повернулся. — Врагу ничего не стоит взять нас в окружение. Наше преимущество — незаметность и относительная скорость.
Анна промолчала. Закрываясь рукой от солнца, она также смотрела на мужчину, не скрывая изучающего взгляда. На мгновение Ларс замер, но, поняв, что девушка не ответит, сел напротив нее.
— И что ты думаешь? — отломив кусок мяса, мужчина протянул еду девушке.
Не моргая, Анна приняла еду.
— Мы дойдем до конца, Ларс. Вот что я знаю.
— Я не об этом. Принцессы...
— Мертвы. — Вдруг Анна стала серьезной. — И не время сейчас говорить о них.
— Никогда не время, Анна. И раз уж мы оказались здесь, только нам решать, что дальше.
Анна отвернулась. Сон подступал к горлу, на глаза ложилась пелена. В теплых объятиях солнца хотелось растворяться, но чутье воина всегда перебарывало любой порыв слабости. А в этот раз к нему прибавлялся долг. И оттого среди легких вздохов ветра девушка по обыкновению уловила посторонние звуки.
Не дождавшись ответа, Ларс принялся собирать вещи, Анна осторожно поднялась и присоединилась к мужчине, пряча в мешок немногочисленные пожитки. Мужчина не успел удивиться ее участию, когда она прижала его руку к земле своей и, заглядывая в глаза, одними губами прошептала:
— Сейчас начнется.
Без единой эмоции на лице Ларс изучал девушку: серьезна, сосредоточена — заметив цель, она собрана и готова к обороне. Лишь пульс, громом ударяющий по его ладони, выдавал ее истинные чувства. Сейчас он будто видел ее без пыли, напускавшейся в глаза каждому, кто подходил к ней ближе, чем нужно. Но как он мог забыть истину?
Союзники, не враги. Оставшиеся одни против целого мира, против армии Вилорма, против гор с их неизведанной силой — лишь они теперь могут помочь друг другу, сколько бы Анна не отвергала его участие.
Едва заметно кивнув, Ларс закрыл сумку. Анна резко поднялась, и ветер, словно подхвативший ее, коснулся лица мужчины легким ароматом... крови. Девушка отдалилась в направлении тропы, ничуть не показывая смятения. Ларс подхватил поноски и сделал шаг. Теперь звуки стали слышны и ему. Совсем рядом, чуть скрывшись за деревьями, таились враги, раскрывая себя робкими тенями и шуршанием листвы. Навскидку, их могло оказаться порядка десяти, сколько впереди — неизвестно.
На миг утихнувший ветер выдал тяжелое дыхание воина, вечная усталость укутала его облик, взгляд стал непроницаемым. Анна впереди не оборачивалась, Ларс шел позади, на каждом шаге ожидая нападения. Вероятно, девушка тоже ждала, так как, подходя к тропе, замедлила шаг. Тропа уводила вверх, виляя над пропастью, как и прежде, поэтому намерения врагов, выжидавших момента, читались недвусмысленно.
— Ну где ты там плетешься, Ларс? — Анна развернулась и уверенным шагом направилась назад. — Да, устали, но что же теперь, умирать? — По пути она доставала кинжалы из-за пояса и явственно демонстрировала замах. Ларс в ответ вынул меч.
— Только после вас.
Анна в мгновение ока сменила траекторию полета ножей, направляя их к деревьям, Ларс следом поспешил к неприятелям. И когда послышались первые крики, уже вступил в бой. Анна ждала в центре, но, завидев тени, сгущающиеся возле очертаний воина, сама бросилась в атаку.
Она зашла с другого фланга и сразу наткнулась на двоих бросившихся на подмогу остальным, разведчикам. Они не успели среагировать, и в один миг каждый остался лежать с колотым ранением в сердце.
Находу перешагивая трупы, Анна ринулась к толпе, окружившей Ларса, попутно оглядываясь назад в поисках скрытых лазутчиков. Пока было чисто, и девушка, не думая, влилась в общую бойню.
Ларс кружился в вихре, рыча и рубя всех подступающих огромным мечом. Усталость с дороги и от бессонной ночи стала сказываться именно в бою, но нужно было держаться. Вскоре он услышал в унисон со своим еще один голос, звонкий и яркий на фоне рыдающих стонов поникших врагов. Анна подоспела вовремя, и сейчас их вражда с каждым нанесенным ударом по одному недругу стала непозволительной роскошью. Они бились плечом к плечу, рубя, не щадя ни себя, ни врага, следуя общей цели.
— Ларс! Сзади! — упиваясь кровью, Анна крикнула воину. Тот, уже занеся лезвие над очередным врагом, сменил направление атаки, эфесом ударяя сзади стоящего разведчика.
Анна уворачивалась. Со всех сторон ее окружили мечи. Отбиваясь двумя лезвиями, она не успевала обороняться ото всех, налетевших вдруг одной гурьбой на воительницу. Казалось, что к десятку заведомо обнаруженных врагов прибавился еще взвод-другой подкрепления.
— Да чтоб вас всех! — с небывалой злостью Анна начала новую атаку, коленом ударяя неприятеля перед собой. Фланговых она держала на расстоянии, крутя мечи. Ощутив спиной подоспевшую подмогу, девушка увернулась, определяя цель для вражеского меча в виде одного из фланговых нападающих.
Воспользовавшись всеобщим смятением окруживших ее врагов, она вынырнула из круга атакующих, попутно распарывая животы еще паре разведчиков. Оставившая под ногами еще трое убитых, краем глаза она успела уловить Ларса, справлявшегося с последней парой из своей гурьбы налетчиков, сама же повернулась к последнему из "взвода подкрепления" ровно в тот миг, когда жгучей болью запульсировала нога выше колена. Рефлекторно девушка схватилась за рану, но тут же получила удар по лицу и, не справившись с хрупким равновесием, упала. Кровь врагов на ее руках теперь смешала с ее собственной. Уши уловили шорох листьев, затихающий бой грозил разгореться с прежней яростью силами подходящего подкрепления.
Позади Анна слышала, как ловко расправляется Ларс со своими врагами, но перед собой явно видела образ громилы. Возможно, он и не был здоровым, но сейчас, получив первую рану, воительница вдруг ощутила себя маленьким ребенком, не способным справиться с обидчиками. Но этот обидчик размахивал полуторным мечом и скалил зубы, предвкушая победу, и оттого она не должна ему достаться.
Инстинктивно уворачиваясь от последующего удара по лицу, девушка перехватила его руку, не стремясь бороться. Бессмысленно было даже пытаться: он мужчина, уронивший ее на колени, она — раненая женщина, не способная подняться. Однако она вынашивала другой план. Оперевшись на его руку, перехваченную в порыве замаха, Анна заставила себя подняться. Нога волочилась по земле, но сейчас важна была лишь точность удара, и правом на ошибку воительница больше не владела.
От неожиданности и груза, вдруг легшего на него, изумленный воин было попятился, но девушка мертвой хваткой вцепилась в него, выворачивая руку. Как будто на последнем рывке, рыча и тяжело шагая, Анна подняла вторую руку с мечом и, глядя в глаза обидчику, вонзила его прямо в живот.
Опора под рукой ослабла, тело врага обмякло, и здоровяк рухнул на землю. Не найдя больше зацепки, без сил, девушка упала следом. Опрокинув голову на грудь, она закрыла глаза, мысленно пытаясь заглушить пульсирующую боль, но она разрасталась лишь сильнее. На мгновение замерший слух вновь проснулся, когда по правую руку от воительницы показался очередной лазутчик, но Анна успела только сообразить, что не успевает ни вынуть меч из тела врага, ни поднять вторую руку, зажимавшую рану. Девушка лишь повернула голову в сторону нападавшего, попутно улавливая усмешку на его лице, как тот, замахиваясь мечом, пал ниц прямо перед ее ногами. Пальцы его разжались, выпуская оружие, рот хватал воздух в агонии, но каждая попытка вдоха оказывалась для юноши кровавой лавиной, рвущейся из его рта на тонкую открытую шею.
Не успело удивление подкрасться к девушке, когда под сердцем врага, еще не веря своему спасению, она заметила знакомую рукоять. Лезвие кинжала полностью вошло в тело юноши, но расписные рисунки на рукояти сразу открыли его хозяина: это было ее оружие — тот самый кинжал, что Анна первым кинула наобум в темные очертания фигур за деревьями.
Ларс опустил руки, не сводя внимательного взгляда с воительницы. Мысленно проводив пронзающее лезвие от начальной точки до финишной, она также глянула на мужчину. Оба застыли в давящей тишине мертвых гор, не решаясь двинуться с места. Сейчас их разделяла целая поляна мертвых тел, залитая кровью не без участия каждого. Сглотнув, Анна пришла в движение первая. Не в силах остановить кровь, она зажала рану ладонью и отвела взгляд, сжав зубы от боли.
Ларс оставаться на месте не намеревался. Заметив страдания девушки, он сорвался в ее сторону. Но та лишь вытянула руку вперед и крикнула:
— Стой там! Не подходи! Здесь могут быть еще люди.
— Ты с ума сошла? — на миг замерев, Ларс продолжил движение. — У тебя рана! Нам идти до Пещеры, и неизвестно, сколько раз нам еще предстоит встретить бой! — он с жаром парировал ее возражения.
— Я не умру, если ты об этом. Даже не мечтай. — В ответ Анна лишь отвернулась, избегая возможности взгляда с подоспевшим к ней Ларсом.
— Слушай, — он опустился рядом. — Отпусти ногу. — Мужчина достал бинты из сумки. — Дай сюда.
Анна все же одарила его безумным взглядом, но как только он коснулся раны, вновь отвернулась. И пока Ларс перевязывал ногу, не издавала ни звука, боясь дышать, чтобы не выдать боли.
— Попытайся встать, — закончив, мужчина протянул девушке руку, но та не спешила повиноваться.
Медленно повернув голову, она сначала посмотрела на свою ногу. Аккуратная повязка пропиталась кровью, но как могла, сдерживала боль. Стараясь отстраниться от мыслей о ране, Анна вновь прислушалась и, лишь когда не уловила ничего постороннего, приняла помощь мужчины.
— Я смогу идти, — одернув руку, как от ожога, девушка сделала шаг. Ларс отошел и, подняв с земли мечи и кинжалы воительницы, протянул их хозяйке.
— Спасибо, — она приняла вещи и разложила по местам. После продолжила, кивком указав на ногу. — И за это тоже.
Ларс улыбнулся:
— Мы справимся.
Анна прошла еще несколько шагов, поморщилась.
— Не привыкать к боли, но все же неприятно. — Ларс поравнялся с ней, но прежде чем он ответил, девушка продолжила. — Впереди должен быть поворот направо, тропа наконец сойдет с обрыва, у нас появится шанс укрыться в растительности.
— Не будем терять времени, — они еще раз посмотрели друг на друга. Изнуренные боем и бессонницей, воины продолжали путь. Теперь их двое, а, значит, полагаться следует только на себя и на свой меч, ведь неизвестно, кто может пасть в бою следующим.
Они шли рядом, плечом к плечу, стараясь наращивать темп, но ранение Анны не позволяло двигаться быстрее. Она держалась, но Ларс не мог не видеть, как тяжело ей дается подъем. Бинт пропитался кровью полностью, но Анна упрямилась, не позволяя сделать перевязку, уповая на то, что вскоре будет лес, и, укрывшись, они смогут заняться восстановлением сил.
Тропа и впрямь поворачивала. Путники постепенно отходили от обрыва и приближались к лесу. И вместе с ними приближался вечер.
— Анна, — не сбавляя темпа, Ларс позвал девушку. Она промолчала. — Анна!
— Ларс, идем! — Она рычала. — Пожалуйста, идем! — Она с усилием переставляла ноги, рукой помогая волочить раненую.
— Проклятье, Анна! — Мужчина остановился. — За тобой кровавый след. Нам нужно сделать привал!
— Не нужно, — девушка прошла мимо. — Скоро стемнеет. Все следы скроются, а мы спрячемся в дебрях.
— Послушай, Анна, — он нагнал ее и преградил дорогу. — Просто доверься мне, хорошо? — Он тяжело дышал: дорога вымотала обоих. — Я понесу тебя, не упрямься.
— Что? — Девушка усмехнулась, но обходить мужчину не стала. — Не смеши меня, я же не принцесса. Тем более нам осталось недолго. За этим поворотом будет лес. — Она указала перед собой, но прежде чем Ларс что-либо ответил, уже тихо продолжила:
— Стой... Ларс, смотри... что это?
Мужчина обернулся, Анна снова зашагала, но уже через десяток шагов оба застыли на месте. Тропа, ведущая к лесу, была завалена валунами.
— Все тот же... обвал? — Ларс предположил, проводя руками по каменной стене. — Его не перелезть, слишком ровные и большие камни.
— Можно перелезть, — Анна хмыкнула. — Только где уверенность, что по ту сторону нас не ожидает засада? — Девушка села. — Хорошо, Ларс, давай сделаем привал. Где твои бинты?
Мужчина сел рядом, доставая сумку.
— Я сама, — увидев в его руках перевязочный бинт, Анна выхватила его и принялась развязывать старый. Рана не затягивалась. От постоянного движения кровь не унималась до сих пор. Стиснув зубы, девушка начала перевязку, но вскоре заговорила:
— Есть другой ход. Нам придется вернуться немного назад, но так у нас появится шанс, — она зажмурилась. Ларс следил за каждым ее движением. — Это риск, но другого выхода нет. — От боли Анна подняла глаза и встретилась со взглядом Ларса. — Такой абсурд, да? — Она усмехнулась. — А-ах!
Она не вытерпела. Боль сковывала движение, руки задрожали.
— Позволь мне, — глядя на воительницу, Ларс хмурился, но сейчас решительно вмешался в процесс перевязки. — Продолжай. — А когда девушка застыла, настоял. — Говори, Анна!
— Ты кто такой, Ларс? — на губы девушки снова легла ухмылка. — Лекарь? Целитель? Я видела тебя там, на лестнице... Серебряный крест, говоришь? Ах! — Она схватилась за ногу, но вовремя одернулась, позволяя мужчине продолжать.
— Тише, Анна, т-ш-ш, — он закончил перевязку, но руки не убирал. Склонил голову на грудь и что-то неслышно зашептал, касаясь раны. Анна затаилась. Не смея прерывать, она наблюдала за своим чудесным исцелением и едва шевелящимися губами Ларса, но вскоре он произнес вслух. — Тебе станет легче. Боль утихнет, но рана затянется нескоро. — Он поднялся. — Мы пройдем, как ты скажешь, главное быстрее дойти до Пещеры.
Анна медленно перевела взгляд с ноги на Ларса и тихо сказала:
— Я не стану донимать тебя расспросами, Ларс... но что бы то ни было, спасибо. — Она с легкостью поднялась. — Но... почему так нельзя было сделать сразу?
— Это... сложно объяснить, — мужчина вздохнул. — Сила приходит через боль... через преодоление боли. Я взял ее в тебе. Ты сама себя излечила, Анна. Я лишь направил.
— И там, в замке, было так же?
— Да. Тогда я направил силу на защиту... но ее в тебе столько, что вместо барьера она уничтожила всех призраков до единого, — теперь Ларс впился глазами в девушку. — Поэтому ответить должна ты, Анна. Кто ты?
— Не то время, чтобы делиться историями из жизни, Ларс, — Анна отошла. — Да и ответ вряд ли у меня будет.
— На твоем плече клеймо, — Ларс тотчас оказался рядом, и они взяли направление в обратную сторону. — В нем твоя боль. Я не спрашиваю, что случилось, Анна, но я вижу, что есть...
Какое-то время воины шли молча, но Анна все же ответила:
— Благодаря ему я оказалась у амазонок.
— Но это не их знак! — Воин воскликнул. — И как они могли принять к себе кого-то со стороны? У них меняются целые династии воинов, рождаются, умирают, воюют новые и новые женщины... но все же ты амазонка лишь в том случае, если родилась там.
— И поэтому я здесь, — Анна вздохнула, но мужчина заметил легкую улыбку на ее лице. — Я не должна и не могла там оставаться, и Вероника знала это. Ты сам видел, что происходило на торжестве. И мне самой это было не нужно. — Анна помолчала. — Не нужно и сейчас. Нам сюда, — девушка свернула, Ларс следом.
Путники оказались в ущелье, смыкающем горы в головокружительной высоте неба. Впереди виднелся просвет, а, значит, приближался лес, и возможность скрыться приобретала наконец реальные очертания. Анна ускорила шаг, и каждое движение в просторе сводов отдавалось эхом.
Ларс оборачивался, рассматривая горы. Величие и близость двух соприкоснувшихся скал создавали чувство незначительности и мелочности всего их похода, существования каждого по сравнению с размахом стихии, среди которой путникам пришлось оказаться. Они казались точкой, не решавшей ничего в этом мире, несмотря на миссию, которую им предстояло выполнить. Но с каждым шагом цель приближалась. И когда почти перед выходом из ущелья Анна впереди обернулась и вынула мечи, Ларс уже знал, что надо делать.
Звон стали хором потухших голосов раскинулся по сводам, а через мгновение мечи воинов встретили под собой тела затаившихся врагов. В проблеске скал и деревьев Анна заметила тропу, уводящую вверх, и стремительным рывком ринулась к подъему, минуя всех встретившихся на пути. Они одним порывом направили свои взоры к ней, но девушка искала лишь ход. И это оказалось несложно. Другого здесь просто не было.
Впереди, среди укутавших зарослей, мелькала тяжелая дверь со стальным кольцом. От старости оно проржавело, а края вросли в землю и скалы. Но медлить было некогда. Анна замахнулась мечами, отходя к заветной двери, следом настигали враги, скалились. Но девушка видела уже, как позади всей толпы врагов к ней пробирался Ларс. Он раскидывал всех налетевших на него воинов, поймав глазами девушку. Оценивая продолжительность наступления, Анна влилась в бой. И когда потери врага стали очевидны, она вновь поднялась к проходу.
Внизу, у подножия толпились враги, Ларс справлялся, но в одиночку ему приходилось непросто. Анна поднялась выше, к самой двери, потянула за кольцо — тщетно, ржавые механизмы не откликались на усилия. Девушка толкнула плечом, дверь не поддавалась, но ряды врагов не редели. Сзади подоспел еще отряд.
— Ларс! Поднимайся! — Анна спустилась на несколько шагов и взмахом руки оставила лежать бездыханными пару вражеских бойцов, принимаясь за следующих. — Ларс, бегом! Проходи, их слишком много!
Мужчина одним рывков проскочил мимо гурьбы суетящихся воинов, Анна осталась ниже.
— Попробуй открыть, — она отбивала атаки, постепенно отступая к двери.
— Анна, ты знаешь, что это? — Ларс не спешил повиноваться, разглядывая вход.
— Да, знаю! Но другого пути нет. Мы должны рискнуть, — меч Анны полоснул по грудине налетевшего бойца, она обернулась. — Ларс! Пробуй! — Она медленно поднималась.
— Она откроется, Анна... только подойди.
Не успел Ларс произнести слова, как оглушающий скрип дополнил звон мечей и крики боли, легкий свет просачивался сквозь возникшие невесть откуда щели между дверью и скалой, но когда она открылась, внутри оказалась кромешная тьма.
— Ты уверена? — Ларс глядел внутрь, не решаясь действовать, Анна отходила от толпы атакующих, ускоряясь.
— Скорее! — Поравнявшись с мужчиной, она схватила его за руку и потянула прямо внутрь. Дверь захлопнулась с уверенным лязгом.
Через мгновение погоня за спиной прекратилась. Вокруг воинов оставалась лишь вязкая, всепоглощающая тьма.
Изабелла
***
Тишина изматывала. За последние сутки вокруг не пролилось ни одного звука. Стражник лишь хмурился, когда Изабелла подходила к двери, и преграждал дорогу пикой, а с коридора не доносилось ни голоса, ни смеха, ни шагов. Женщине стало казаться, что она одна в целом замке. Благо, эти мысли испарялись, когда кухарка с молчаливой улыбкой приносила еду.
— И чему она улыбается? — Изабелла как будто ни к кому не обращалась, и поэтому на привычную тишину она никак не отреагировала. Однако помедлив, в этот раз решила потребовать ответа всерьез. — Эй! Ты слышишь меня? Отвечай!
Стражник нехотя перевел взгляд на женщину и, сочтя начатый разговор попыткой к бегству, преградил дверь собой.
— Как скучно! — Женщина не скрыла восклика и подошла к окну в надежде увидеть хоть какое-то движение на внутреннем дворе. Однако несмотря на разгар дня, она не заметила ни единого человека.
Внешне держа спокойствие, Изабелла ощутила укол под сердцем: страх перед неизвестностью надламывал внутренний стержень, обычно помогающий держаться среди чужаков. Что происходит? Куда делась прежде кипящая жизнь замка?
Женщина неровными шагами подошла к столу в центре комнаты. Стук каблуков эхом разнесся по застывшим покоям, королева неуверенно села на край стула. Ничего не происходило — замок, словно, замер. И она являлась частицей этого всепоглощающего сна. Стражник, не моргая, смотрел в никуда. Его лицо не выражало ни единой эмоции. Но в данной ситуации только он мог стать источником сведений, и женщина снова попыталась заговорить с ним:
— Эй! Как тебя зовут? — Юноша повел одним глазом в сторону Изабеллы, но не проронил ни звука. — Да ладно тебе, не молчи! Уже сутки прошли, а ты нем, как рыба. Скажи мне, что происходит? Где народ? Где Диар? Эта гробовая тишина меня с ума сводит! — Женщина не скупилась на эмоции.
Поразмыслив, парень обоими глазами посмотрел на королеву. Величие перекрывало собой нарастающее отчаяние, но женщина хваталась за единственную спасительную соломинку в надежде унять беспричинное беспокойство.
— Господин сам все скажет Вам, — стражник подал голос. — Вопросы сейчас излишни.
— Это дверь, да? Та таинственная дверь? Он смог открыть ее? — не получив ответов на первую порцию вопросов, Изабелла принялась за следующую, но парень покачал головой:
— Госпожа, будьте терпеливы, — несмотря на юный возраст, стражник басил. — Прошу Вас сохранять спокойствие. Боюсь, ответы на Ваши вопросы мне неизвестны так же, как и Вам...
— Ну, конечно, конечно, — Изабелла обошла стол и вновь вернулась на прежнее место. — Ты же со мной все время был, конечно, — она усмехнулась и приложила ладони к вискам, сбивая прическу. — Но мне надо знать! Надо! Понимаешь? — Она одним порывом оказалась возле юноши и, уже глядя ему в глаза, выливала свои рыдания. — Мои дочери пропали! Диар обещал вернуть их, но пропал! Что это за дверь в конце коридора? Что с моими бывшими подданными? Мне надо знать все это!
Невозмутимость юного стражника пошатнулась под напором страдающей женщины, и он отступил на шаг. Вероятно, Изабелле нужно было лишь выговориться, и все, что оставалось юноше, это говорить правду, в которую он сам искренне верил:
— Госпожа, мой пост скоро закончится, и, значит, вместе с новым стражником прибудут вести, — для учтивости он поклонился в надежде на смирение королевы с участью безвестия, и это принесло определенный результат. Женщина отошла от бедного стражника, по несчастию попавшего под руку, покосилась на дверь скорее в надежде ее открытия, нежели возможности побега, и снова села за стол.
Юноша вернулся на свой пост и теперь то и дело искоса поглядывал на женщину, как будто в ожидании следующего ее припадка. Но Изабелла молчала. Она снова обхватила голову руками и смотрела в стол. Со временем тишина вновь накрыла помещение, но теперь женщина слышала каждый вдох стражника, треск свечей на столе, шорох подола при малейшем движении — она изучала чужие покои, ложно ставшие для нее ее собственными.
— Эй! — Теперь юноша неловко окликнул женщину. — Госпожа?
Изабелла не сразу повернула голову в его сторону. Тот, заметив взгляд, переступил с ноги на ноги и тихо сказал:
— Я Демьян. Я правда надеюсь, что скоро Вы найдете ответы на вопросы.
— Откуда ты, Демьян? — Изабелла игнорировала его замечание.
— Отсюда, из Белого Ястреба. Я всегда рвался на службу к Грезору, но он не замечал меня. Лишь после захвата Вилорм определил меня под покровительство Диара.
— Вилорм? Он... не казнил моих служащих?
— Нет, они все живы, госпожа. Погибли лишь те, кто оказал вооруженное сопротивление. Но таких немного.
— Какое... какое счастье, — женщина медленно поднялась. Демьян настолько легко говорил об этом, что в голове не укладывалось. — Где ты живешь?
— В казарме новобранцев, госпожа, — в голосе мальчишки ясно прослеживалась гордость. Еще бы — он наконец достиг цели, к которой шел всю жизнь, и препятствием к осуществлению которой была лишь одна причина — ее правление.
— Ты молодец, Демьян, — Изабелла улыбнулась. — Сколько тебе лет?
— Мне семнадцать, госпожа.
— Где.., — начала было женщина, но вдруг споткнулась сама о свой вопрос. Но тихо продолжила. — Где твои родители?
— Отца я не знал, а мать... она уплыла. Но я не в обиде, нет! Она была счастлива, что уплывает, благоволила Вам за возможность попасть в город с зеленым гербом... надеюсь, там она обрела свое счастье.
Изабелла отвернулась. Несмотря на сложность ситуации, мальчишка лелеял надежду на светлое будущее и, самое страшное, верил ей! Ей — пленнице, которую он стерег уже сутки, и которой по-прежнему был верен.
Внезапная мысль кольнула кинжалом — у нее могут оставаться приближенные, до последнего преданные своей королеве, так не рано ли она опустила руки? Она может бороться, она может собрать восстание и вернуть свою единоличную власть. Свитки с зелеными печатями обернулись для нее разгромом, но не могут ли они таким же образом и стать для нее спасением? Мальчишка верит, что его мать в лучшей жизни, что она обрела свое счастье вдали от своего ребенка. Так зачем тормошить его лучистую веру в лучшее? А его благодарность лишней не окажется никогда.
— Есть ли какие-то новости от наших людей? Какие настроения преобладают в их обществе? Нет ли паники, отчаяния?
Но на этот раз мальчишка не ответил. Он лишь нахмурился и прижал палец к губам, призывая к молчанию. Изабелла не успела среагировать, как в тот же миг в замочной скважине повернулся ключ, и в дверном проеме показался Грезор.
Изабелла, как и Демьян, с изумлением уставились на вошедшего. Позади него толпились еще двое воинов, гораздо крепче и шире юноши. Не церемонясь, они ворвались внутрь и глянули на женщину. Юный стражник выпрямился по струнке в ожидании команды сдать пост, но Грезор не торопился с указаниями.
Женщина переводила взгляд с него на стражников и обратно, пытаясь считать любые сведения, но тщетно — лицо мужчины накрывала холодная ухмылка, скрывающая правду. Изабелла отошла, непроизвольно выдавая страх, но Грезор не позволил ей скрыться:
— Арестовать королеву!
Двое громил сорвались с места в направлении женщины, та стала отходить дальше, попутно требуя ответов:
— Что происходит? Какое у тебя право?
Один из вошедших скрутил руки женщины за спиной, второй накинул на запястья тяжелые оковы. Демьян побледнел и, боясь менять положение, наблюдал за происходившим из угла комнаты. Грезор, растягивая каждый шаг, подошел вплотную к женщине, оскалился:
— Диар мертв, его место — теперь мое, и, значит, решения относительно пленников теперь только в моей власти. И, уж поверь, дорогая Изабелла, о тебе я вспомнил в почетную первую очередь.
Изабелла с силой дернула плечами в попытке освободиться от хватки, но тщетно. Осознавая бессмысленность своих порывов к бегству, она спросила:
— Где мои дочери?
— Дочери? — Голос мужчины враз стал тоненьким. — Ах, дочери... твои милейшие дочери, принцессы... помнится, ты их куда-то отправила, так? Помнится, из-за них враг осадил наш замок, — с каждым словом Грезор повышал силу голоса. — Не унеси они камень, мы могли бы найти компромисс с налетчиками! А теперь... ты спрашиваешь, где они?
Гневными глазами женщина впилась в глаза Грезора. Он наслаждался высотой своего положения, растягивая момент величия паузой.
— В темницу ее! — Не скупясь на эмоции, мужчина радостно объявил всем ее место. — Демьян, следуй за ними, запоминай путь! Тебе еще камеру охранять.
— Слушаюсь, мой господин, — повесив нос, дабы избежать перекрестного взгляда с Изабеллой, юноша поспешил выйти наружу. А Грезор расхохотался:
— Вы слышали, нет? Слышали? Парень схватывает налету! "Господин" само легло на язык, мм?
— Просто кто-то верен своим устоям и убеждениям, — Изабелла прошипела это Грезору в лицо. — Вне зависимости от власти.
— Ты меня не заденешь, Изабелла, — он дал знак своим громилам разойтись и сам обошел женщину сзади, схватил за волосы. — Запоминай все это, больше ты не увидишь красоты своих покоев, — он потянул вниз ее богатые локоны, женщина вскрикнула и от боли опустилась на колени. Грезор приблизился и прошептал прямо в ухо. — Можешь острить сколько угодно, в темнице твое самое место.
Он отпустил женщину и отошел в сторону. Стражники подняли ее на ноги и повели к выходу. Изабелла оборачивалась на каждом шаге, словно пытаясь запомнить дерзкую ухмылку на лице мужчины, но каждый раз получала толчок в спину от стражников.
— Я хочу видеть тело Диара! — у входа женщина остановилась.
— Нет. Боюсь, это невозможно. Сейчас на месте его смерти трудятся искусные маги — его ученики, но вряд ли они что-то скажут... Диара погубила собственная глупость. Но хватит об этом!
— Стой! — Изабелла зацепилась за последнее, чтобы отсрочить свои мучения в сырой темнице: слишком свежи были воспоминания от прежнего ее нахождения в ней. И Грезор позволил ей говорить. Стражники послушно ждали рядом. — Хорошо, — голос женщины резко сменился на мягкий и тихий, словно поющий колыбельную своим детям. — Я повинуюсь тебе, Грезор. И я понимаю твое молчание насчет всего, о чем я спрашивала, но ответь одно. Что с дверью?
— Ничего, — Грезор тоже снизил пыл. — Она не поддается никакому воздействию. Я ограничил доступ в ту часть коридора во избежание несчастных случаев.
— После истории с Диаром туда вряд ли кто-то сунется в ближайшее время, — Изабелла продолжала голосом заботливой матери. — Но довольно. — Она кивнула и сама направилась в сторону темницы. Громилам Грезора оставалось лишь поспевать за женщиной, как будто добровольно сдавшейся на милость предателю.
Демьян поспевал следом, не понимая, что происходит и кто кого ведет в сырую затхлую камеру. Изабелла шла, расправив плечи, гордо отстукивая ровный ритм звонких каблуков. Замок изменился, но выглядел хорошо. Женщина глядела по сторонам, и ни капли сожаления не закралось в ее груди — замок Белого Ястреба, словно замерший бутон, ждал луча утреннего солнца, чтобы раскрыть свои лепестки и зацвести новой жизнью.
И заходя в свои новые "покои" на подвальном этаже, наполненном стонами больных и умирающих пленников, Изабелла сказала лишь одно:
— Все хорошо... все обязательно будет хорошо. Только не сдавайся.
Она позволила себе один взгляд на Демьяна и на двоих молчаливых стражников, и лишь тогда поняла, какие нотки вдруг появились в ее голосе. Изабелла отошла в дальний угол темницы и наблюдала еще, как опускается решетка с лязгом проржавевших механизмов и как отдаляется свет тусклых факелов из коридора.
А за спинами двух громил мелькало недоуменное лицо бледного мальчишки, вдруг поверившего в свою королеву и в тот же миг потерявшего ее. Он мог стать для нее спасительной ниточкой к возвращению былой власти, но она не стала хвататься за нее. Парень выберет сам свой путь, но узнав правду о матери, вряд ли ринется помогать ей с бегством. Но а сейчас пусть запомнит этот миг, когда опускаются цепи поверх решеток, и тает ее лицо в темноте затухающих факелов, и оттого никогда пусть не отпустит его память голос капитулирующей королевы.
Склеп
***
Тьма не расходилась. Лицо обдавало прохладой, из звуков слышались лишь два тяжелых дыхания. Не в силах двигаться дальше, воины остановились у входа — путь вымотал обоих, никто не нарушал редкое затишье среди вечной погони.
Холодная влага коснулась спины девушки, Анна подняла голову, закрывая глаза. Она опрокинулась на стену, одаряя долгожданным отдыхом изнуренное тело. Ларс как будто пропал. Темнота создавала ложное чувство такого близкого девушке одиночества. Мужчину выдавало лишь редкое движение и легкий шорох сапог по невидимой земле. Хотя неизвестно, что находилось под ногами на самом деле.
— Ларс? — Анна выпрямилась. Ее голос тихим эхом разлетелся по пустому пространству. — Что теперь?
— Что это за место? — Девушка услышала, что он тоже поднялся и, вероятно, пытался осмотреться, но к темноте глаза не могли привыкнуть до сих пор.
— У меня есть догадки... но давай сначала найдем источник света.
Осторожно, словно боясь нарушить тишину, девушка стала продвигаться вперед вдоль стены. Ларс последовал за ней, улавливая легкую поступь спутницы. Ощущения опасности не возникало — словно под куполом, воины скрылись от врагов, но быть до конца уверенными в спасении здесь путники не могли. Черная пещера, без единого указателя, без единого звука и намека на жизнь, явно не являлась пристанищем для заплутавших душ.
Шаг — и под ногой что-то хрустнуло. Не ожидавшая от прежде ровной дороги препятствий, Анна отпрянула. Ларс вытащил меч.
— Убери, — забывшись, что мужчина ее не видит, Анна замахала ему в знак протеста. — Здесь никого нет.
Без лишних слов Ларс повиновался, девушка вновь шагнула вперед, нащупывая стопой подвернувшийся предмет. От ее движения по ровной поверхности земли пронеслось что-то твердое, оставляя после своего стремительного рывка скрипящий шорох. Воины пошли на звук. Но через пару шагов они наткнулись на нечто похожее, твердое, но как будто большее в размерах. Забыв о возможной опасности, Анна присела и потянула руку к неизвестному препятствию, но едва коснувшись, одернула, как от огня. Ларс она не видела, но он, вероятно, тоже не решался дотронуться до преграды.
И тогда Анна не стала ждать. Дабы развеять все сомнения, расчистить дорогу да и просто убедиться в том, что дальше есть ее продолжение, она замахнулась ногой и отправила в слепой полет неизведанную преграду. По легкости, с которой предмет касался земли девушка предположила, что это что-то мелкое и твердое — как камень, но гораздо легче. Глухой звук редких касаний о землю развевал предположения о горном происхождении предмета, возможно, это что-то из дерева?
Мгновение путники еще улавливали глухой хруст словно ломающейся от касания о землю материи, как будто ожидая последствий этого удара. Но ничего не последовало — предмет достиг финальной точки своего полета, и снова все утихло. Тишина накрыла холодную мрачную пещеру, не соизволившую показать свое обличие, а, значит, впереди все та же пустота. Уже готовые к колючим объятиям тьмы, путники, не сговариваясь, сделали шаг, но тут же застыли на своем месте.
Словно под действием неведомого механизма в один миг темнота рассеялась. Ослепленные, воины зажмурились от внезапно обрушившегося света. Все вокруг вспыхнуло неестественной яркостью, и словно в огне, задрожало бесчисленными бликами. Хоровод сверкающих лучей закружил по стенам, постепенно обрисовывая пространство новыми чертами, и когда первая буря света стихла, путники смогли открыть глаза.
В нерешительности переглянувшись, они обернулись, оценивая пройденный и предстоящий путь. Они находились в горном тоннеле, теперь освещаемом факелами, но впереди маячил просторный зал. Взбудораженные внезапной находкой, воины сорвались с места, но вместо привычного бесшумного скольжения по земле, каждый шаг отдавался неприятным хрустом.
— Анна, где мы? — опустив глаза, Ларс проследил за направлением дорожки, по которой они шли.
— Просто не смотри под ноги, — с трудом скрывая волнение, Анна широкими шагами понеслась к залу. Неизвестность впереди пугала девушку меньше, нежели замеченный Ларсом охвативший ее ужас. — Здесь чисто! — добравшись до твердого островка, воительница крикнула как можно уверенней.
— Проклятье, Анна! Мы идем по трупам! — Ларс процедил сквозь зубы, но последовал примеру девушки и в мгновение ока, стараясь не касаться ногами земли, оказался рядом с ней. За его спиной оставалась ровная дорожка, выложенная костями прежде заблудших здесь странников.
— Забудь, — Анна отвернулась и пошла по залу. — Мы должны были пройти.
Восстанавливая дыхание и чувства после увиденного, Ларс с трудом перевел взгляд на огромный зал, привлекающий собой, определенно, любого из павших странников из тех, что даже не дошли до сюда. Но стоило мужчине осмотреться, как прежние тревоги улетучились в один миг. Величие и красота просторного зала затмевали собой любые ужасы, что пришлось или еще предстоит увидеть воинам.
Каменные, по большей части пустые, стены не портили богатый вид, придавая лишь силы и значимости зрелищу. Факелов здесь не было. На горных выступах по кругу были расставлены свечи. Над головой висели медные люстры, грузные, с сотней свечей в несколько ярусов на каждой, обдавая дневным светом темную пещеру. Если бы не вход через горы, от Пещеры не осталось бы даже названия, но на самом деле...
— Это склеп, — задумчивым замечанием Анна прервала молчаливое разглядывание зала. Она стояла возле одной из стен и проводила рукой по глади золотого саркофага. Рядом стоял железный сундук, расписанный узорами, а по другую сторону аккуратно сложены, как будто старательным учеником в угоду учителю, еще с десяток куч костей. — Кому какое место уготовано, — медленно отводя взгляд, девушка обратилась к Ларсу.
На противоположном конце зала он рассматривал богатые гобелены с завораживающими изображениями смертей — все здесь указывало только в одном направлении, и вероятность выйти отсюда уменьшалась с каждой новой увиденной вещью.
— Кто здесь покоится? — в огромном пространстве голос Ларса казался приглушенным. Он отвернулся от картин и глядел под ноги, на ровную гладкую поверхность, выложенную из черного камня, переливающуюся бликами от тусклых огней.
— Я не знаю, — Анна не обернулась. — Но... вероятно, она? — девушка подняла голову и глядела в огромные глаза белой статуи, возвышающейся над воительницей на пьедестале. Без единого изъяна, идолом она гордо смотрела вперед, одной рукой держась за развевающийся плащ, как будто находилась на ветру, а во второй несла шар, словно свет, струящийся из ладони.
— Кто это? — Ларс глядел на статую издалека, сощурил глаза. Анна отошла на несколько шагов, чтобы лучше рассмотреть девушку, но после лишь пожала плечами:
— Никогда не слышала о том, чтобы в этом месте кто-то жил... я имею в виду Расколотую Низменность.
— Вероятно, когда-то она не была Расколотой, — Ларс вздохнул и приблизился к воительнице. — Но это неважно, Анна... куда больше меня заботит, что стало с теми людьми? — Он кивком указал на многочисленные груды костей, щедро покрывавшие пол в зале, не считая коридора, по которому они шли.
— Я же говорила тебе, что не умру, да? — с легкой улыбкой Анна отошла от мужчины и прошлась вдоль стены. С любой точки пространства зал казался огромным, строгим сооружением, величественной усыпальницей, каким-то образом затесавшейся среди мертвых гор.
Вероятно, тысячелетия разделяли время постройки склепа и сегодня, когда случайные беженцы забрели в единственное спасительное место. И всем видом оно заявляло о себе, о том, кто здесь главный. Но воины и не собирались противоречить истории, о которой они совершенно не знали и не знали также, что это за склеп.
Анна еще раз овеяла глазами зал. Огромный, он представлял собой истинное воплощение древности. Тысячи тайн могли храниться здесь, в связующей точке прошлого и настоящего. Пол в склепе казался тлеющим морем из-за бесчисленных свечей, отражающихся в его глади. Умиротворение, создаваемое тусклым свечение, как нигде соответствовало обстановке здесь.
Однако со следующим шагом девушки пол вспыхнул. Словно на углях, разгорелись свечи, стрункой вытягивая пламя. Воины, встрепенувшись, глянули по сторонам: свечи, словно от шквалистого ветра, затрепетали дрожащим пламенем. Опасаясь темноты, Анна рывком сорвала одну из тысячи с выступа, прикрыла пламя ладонью, чтобы та не потухла.
Но ветра не было. В сводах зала по-прежнему не слышалось ни звука. Вокруг не поменялось ничего, только огненный танец вдруг раскинулся пожаром. Осознав бессмысленность намерения, Анна бросила свечу наземь, но от удара она не потухла. Ларс продвинулся к середине зала. Вопреки обилию древних вещиц, раскинутых в окружении, центр оставался пустым. Но по сменившемуся звуку шагов, вдруг ставшим глухим, мужчина бросил взгляд под ноги.
Словно невидимая черта разделяла центр зала от всего остального пространства. С прикосновением ноги Ларса блики в центре погасли. Мужчина стоял, как будто за стеной, огражденный от безумного таинства, раскинувшегося вокруг. Свет стал приглушенным, теперь горел лишь пол.
— Что происходит? — Анна хотела подойти, но ее остановил пронзительный скрежет как будто пробудившегося от долгого сна рычага, и теперь они тянули за него, и оттого огни на стенах вновь стали менять форму.
Они не перестали дрожать, но некоторые собирались в фигуры, образуя знаки. Так, в считанные мгновения одна стена склепа превратилась в огненный узор, живой и трепещущий, в предвкушении передать странникам неведомое послание. От неприятного лязга Анна закрыла уши и сгруппировалась, как будто звук давил на нее сверху и не позволял выпрямиться. Ларс оставался в центре, за чертой круга, что отделялась от мнимой огненной пучины. Он тоже накрыл уши ладонями и отвел взгляд от пылающей стены, и в тот момент его глазам представилась выемка в шаге от него, в самом центре зала.
Она напоминала небольшую чашу размером с ладонь и была совершенно пустая. На фоне идеального зала она казалась изъяном, никак не вписывающимся в величественный образ помещения. Сначала Ларс перевел взгляд с чаши на границу, разделяющую горящий пол и островок, на котором он оказался, а потом снова внутрь. Вероятно, сверху картина напоминала собой мишень, но к чему это сравнение?
Ларс поднял голову. Ровно над ним, гордо и невозмутимо свисала многоярусная люстра, напоминавшая снизу отражение пола. Мужчина не успел провести параллели между увиденным, когда звук наконец прекратился, и он смог вернуться в прежнее положение. Анна тоже выпрямилась и глянула на стену. Ни одна свеча теперь не шелохнулась. Размеренно они горели каждая на своем месте, не нарушая мертвую тишину склепа.
Но вместо звуков пространство вновь наполнилось светом, и уже ровно перед собой Анна увидела дверь. Она выросла, словно из ниоткуда, железная, проржавевшая от времени, что казалось, будто предшествующий звук принадлежал именно ее открытию, но сейчас она воочию появилась в стене. Единственный путь к спасению появился внезапно и куда вел, неизвестно. И Анна подошла к двери.
— Это выход, — она внимательно овеяла взглядом дверь и, не найдя в ней ничего необычного, повернулась к Ларсу. Он стоял в центре, не решаясь, куда обратить внимание — на дверь или на выемку в полу, вдруг засветившуюся холодным светом. Огни наверху и на стенах пещеры при этом вдруг потускнели. Мужчина и девушка смотрели друг на друга.
— Ты пойдешь со мной? — Анна кивнула в сторону выхода.
— Здесь может быть ловушка, — Ларс рвения девушки не разделял. Он оглядывался по сторонам, как будто искал зацепки. — Думаю, может быть другой ход... слишком все просто.
— Да ты трусишь! — Анна воскликнула. — Я пойду одна, если ты останешься.
Ларс нахмурился:
— Все очень подозрительно, Анна! Что здесь происходит? Почему столько умерших? Что они пытались сделать?
Анна вздохнула:
— Нет времени. Мы должны идти.
Ларс с трудом перевел взгляд с девушки в сторону. Ей не терпелось вырваться отсюда, броситься навстречу неизвестности, сделать хоть что-либо, но действовать, но привычка все взвешивать не давали мужчине покоя. Что-то тревожило его, но как в спешке найти верное решение? Углубление в полу так и светилось, огни на стене выборочно стали гореть ярче. Мужчина сощурил глаза, не отрываясь от свечей.
Скептично настроенная, Анна решительно прошла пару шагов и бросила взгляд на стену. Но стоило ей увидеть ее, девушка застыла, не в силах отвести взгляда. Свечи говорили сами за себя, определяя выбор путников.
— Это послание, — Ларс подошел ближе. Огни не дрогнули. — Ты видишь?
Анна не верила тому, что видели ее глаза. Только что обычные свечи сложились в древний текст, но понятный обоим:
Каждый здесь свой след оставил —
Или жизнь, или металл.
Знай — мы сами выбираем
Бой, что уготован нам.
Снова и снова Анна перечитывала строчки, но они не меняли своей сути. Все же просто простого — плати за вход или умри. По количеству драгоценностей в зале и обилию трупов очевидно, что выбирало большинство. При этом неизвестно, от чего именно погибли эти люди. И дверь словно переливалась, маня открыть. Получается, Ларс был прав в своих сомнениях — что там, внутри, неизвестно, и как это повлияет на их путь, никто не возьмется предположить.
Ларс тоже замер, не решаясь что-либо сказать или сделать. Решение нужно было принимать незамедлительно — рядом светилась выемка в полу, напротив появилась таинственная дверь, но они возникли из пустоты и, значит, могли исчезнуть так же внезапно, как и появились.
— У меня есть золото и драгоценности, — Анна первая отвела взгляд от двери и подошла к Ларсу. — Думаешь, это имеется в виду?
Ларс осмотрелся — в глаза не бросилось ни единой монеты. Но вряд ли ни у кого из умерших людей не было с собой и гроша... или они не видели надпись? Погибли еще до того, как она высветилась? Чем дальше мужчина пытался рассуждать о происходившем, тем больше сомнений насчет дальнейшего пути у него возникало. И решение вернуться назад, в лапы врагу, сейчас казалось наиболее безопасным.
— Они не смогли войти, — вдруг Ларс озвучил мысли. — Не все могут войти сюда. И ты не смогла открыть вход, пока я не подошел к тебе...
Анна нахмурилась. Цепочку мысли мужчины она пока не улавливала, однако с тем, что он произнес, она не могла не согласиться. Но что скрывает Ларс? Почему вход отреагировал именно на его приближение? И чаша засветилась именно у его ног?
— К чему ты клонишь? — Анна понизила голос. Сейчас как никогда ей хотелось, чтобы говорил Ларс. Но прежде чем ответить, мужчина внимательно посмотрел на девушку и долго не отводил взгляд.
— Я догадываюсь, — очень плавно, не торопясь, Ларс открыл сумку. Анна не тронулась с места, косо поглядывая на дверь. Но когда мужчина извлек из сумки кожаный мешочек, резко подошла к нему.
— Даже не думай! — Она прошипела.
Ларс сжимал в ладони камень, обернутый кожей, но чем дольше он держал его, тем сильнее он обжигал руку.
— Это не моя прихоть, Анна, — он вздохнул. — Если Глаз Дракона — цена наших жизней, я готов оставить его.
— Ты не посмеешь, — в глазах девушки заплясали яростные огоньки, она хмурилась еще сильнее, скалила зубы, кулаки сжались сами собой. — Все ради него! Ради этого камня! Принцессы погибли из-за него! И сейчас ты хочешь спасти свою шкуру, просто оставив его в каком-то непонятном склепе??
— Если мы присоединимся к принцессам, ты останешься довольна? — Всегда выдерживавший нападки девушки, вдруг Ларс оскалился. — В любом случае камень не покинет этих стен, но если мы оставим его сами, это даст нам шанс!
Теперь они оба рыскали глазами по лицам друг друга, не прерывая молчания. В чаяниях Ларса уверенным не мог быть никто, и опасения девушки тоже были объяснимы, но решение требовалось именно сейчас, и ошибки здесь не допускались.
И чтобы сделать правильный выбор, Пещера как будто подтолкнула путников к исходу спора. Выемка, что светилась возле ног Лара, вдруг стала расти. Она не увеличивалась в диаметре, она поднялась на ножке, как знамя, и теперь находилась на уровне груди. Изумленные, воины повернулись к ней. В унисон с дверью она переливалась, создавая какую-то неведомую связь между ними, словно подсказывали: клади камень, и путь свободен! И Ларс убрал чехол.
Анна сжала губы, недоверчиво глядя на необъяснимые вещи. Ларс придерживался другого мнения. Пожалуй, она могла бы помешать ему, но...
— Ты знаешь, что я должен это сделать, — Ларс поднял руку над чашей и повернул голову в сторону девушки. Она покачала головой, не отрывая глаз от его ладони. Зеленоватый свет камня сливался с золотистыми струями воздуха над чашей, гармонично сочетаясь цветом и силой. Возможно, они имели одинаковую природу. Неизвестно, что творилось в чертогах древности сотни и тысячи лет назад. Неизвестно, что послужило началом для Расколотой Низменности, что было до того, как она стала Расколотой...
Несколько мгновений мужчина оставался неподвижен, наблюдая за вековой древностью, вдруг сочетавшейся посредством его стремления. Но его нерешительность вмиг растворилась, когда камень, словно огнем, обжег руку и буквально вырвался наружу, к манящей чаше. Ларс одернул ладонь, как от огня, разжимая пальцы. С негромким ударом Глаз Дракона коснулся дна, и чаша стала опускаться.
Анна по-прежнему хмурилась, не зная куда смотреть — на скорчившегося от ожога Ларса или на камень, на ее глазах врастающий в пол. Через миг в центре зала не осталось ни камня, ни выемки в полу, ни горящих свечей. Зал погрузился во мрак.
Глаза снова не видели ничего вокруг, разум еще не понимал, что делать и куда бежать, но вдруг дверь снова засветилась. Ларс обернулся. Его боль постепенно стихала, не оставляя на ладони ни единого следа ожога. Анна повернулась в сторону двери. Но не успела она сделать шаг, как напротив нее, на другой стене, распахнулась такая же дверь. Вокруг нее светился ободок из разноцветных камней, но за ней не было видно ничего.
При этом не возникло ни единого звука — как будто она всегда была открыта, но укрыта от взора путников, а теперь, получив плату, вышла из тени.
— Значит, это — верный ход? — теперь уже Ларс первым подошел к двери.
— Надеюсь, ей будет достаточно нашей оплаты, — Анна наоборот, растягивала шаги и очень медленно подходила к мужчине. — Ну? — Она обернулась к Ларсу. — Значит, Глаз Дракона теперь гарант наших жизней?
— Ничто не гарант, Анна. Мы сами за себя отвечаем, за действия и бездействия тоже. Поэтому я пойду на этот риск. Но другого у нас нет ничего.
— Что ж, — девушка вздохнула и сделала шаг к двери, — я следую за тобой, Ларс. Но ты слышал мое мнение. Мы отдали Глаз Дракона, мы изменили сути нашего похода. Все, что было до этого, теперь теряет смысл.
Не дожидаясь ответа, она решительно вошла в дверь. На Ларса она ничуть не смотрела, но мужчина направился за ней. Ее сомнения, безусловно, имели почву под собой, и ее реакция весьма предсказуема, но жизнь дороже. Даже если им предстоит схватиться друг с другом после того, как они выйдут отсюда. Если выйдут...
И Ларс направился следом. Решение принято, теперь остается следовать ему до конца. Он подошел к проему, Анна переминалась с ноги на ногу за порогом в ожидании спутника, но стоило ему приблизиться, как дверь с оглушающим скрипом захлопнулась прямо у него перед носом.
Свечение растворилось во мгле, укрывая проход под покрывалом ночи. Ларс застыл от неожиданности. Внезапно открывшийся вход, единственный верный из двух возможных, не впустил его на свой путь. Опомнившись от первого оцепенения, мужчина вцепился в ручку и с неистовой силой принялся толкать словно омертвевшую дверь. Она невозмутимо выдерживала все нападки воина и оставалась нетронутой.
Бросив тщетные попытки открыть неподдающуюся дверь, Ларс начал барабанить в нее что было мочи в надежде достучаться до скрывшейся Анны. Возможно, если она услышит, то подаст знак или сможет открыть дверь снова. Но в ответ — тишина. Конечно, девушка может на вред оставить мужчину одного, но сейчас не тот случай. Они оба столкнулись с неизвестным врагом, и, возможно, только скооперировавшись, они смогут преодолеть эту преграду.
Но после также не последовало ни звуков голоса, ни стука в дверь, ни любых других признаков жизни. Дверь, должная стать спасением обоим, разделила их, оставляя каждого со своими сомнениями наедине.
— Черт! — с тигриным рыком Ларс в последний раз набросился на дверь, разбивая кулак об ее стальную поверхность. — Да откройся же ты! — отчаявшись, воин пнул дверь, но тут же схватился за ушибленную ступню. — Анна! — Он скорчился от боли, но все продолжил. — Если ты слышишь, дай знак!
Все снова замерло. Пустой зал укутался мраком, тишина правила миром мертвых, и здесь находила свое раздолье. Ларс уселся прямо возле упрямой двери, вытянул ноги и запрокинул голову назад, закрывая глаза. Все попытки выбраться, все расчеты не имели теперь никакого значения — дверь пропускала лишь одного, так не поэтому ли здесь столько костей? Это и есть трупы тех самых "вторых"?
— Надеюсь, Анна выберется, — не открывая глаз, себе под нос пробубнил мужчина. — Только будь благоразумней, хорошо? — вдруг он сказал это вслух с небывалой агрессией на возможную опрометчивость девушки в принятии решений. Но в тот же миг его глаза открылись, и мужчина вскочил.
В неизменной темноте зала прямо напротив него горела вторая дверь — та самая, которая первой манила войти путников. Она также приоткрылась и без настенной надписи, без пылающего пола казалась обычной дверью и теперь уже единственной, через которую можно было, вероятно, покинуть склеп.
— Я должен рискнуть, — Ларс впился глазами в проход, издалека изучая на предмет опасности. Но, как и в случае с первой дверью, за ней ничего не вырисовывалось. Но если он выйдет через нее, даже если не пересечется с Анной, то все будет не зря.
Ларс еще раз осмотрелся — ничего. Зал погрузился во тьму, и нельзя было разглядеть, что находится в разных его сторонах, поэтому мужчина больше не думал. Быстрым шагом он подошел к двери и, на мгновение задержавшись на пороге, шагнул внутрь.
Дверь за спиной захлопнулась, и вместе с ее хлопком зажглись на стенах факелы. Перед Ларсом снова оказался коридор, конца которого он не видел. Пустой, он не шел ни в какое сравнение с богатой росписью зала. И также неизвестно, куда выводил. Но Ларс в этот раз решил не медлить. Сразу задав себе темп широкими шагами, он помчался вперед.
На пути ему не попадалось ни дверей, ни выступов — одни голые стены и редкие факелы, но света хватало. В движении тишина не ощущалась, по ушам не ударяло безмолвие, лишь дыхание рывками билось где-то в груди. В своем стремлении выйти во что бы то ни стало, Ларс продвигался вперед, не лелея ожиданий насчет грядущего.
Иногда уколами под сердцем всплывал образ Анны, ее слова насчет Глаза Дракона и ее рвение покинуть эти своды. Невозможно, чтобы твердая решимость и отвага девушки привела ее к могиле. Она первая бросалась в неизвестность, ныряла с головой в бездну и именно потому, что эта тактика ее ни разу не подводила, действовала, руководствуясь своим чутьем, снова и снова.
Совсем не та деревенская девчонка, с которой они строили шалаш на дереве, пока родители занимались хозяйством, совсем не та, которая плела венки и раздавала детям на радость румяным девчонкам; и длинные косы по пояс, всегда заплетенные с атласными лентами — невиданной роскошью среди деревенских, — теперь сменились неряшливой копной волос, едва ли длиннее плеч.
И теперь она ведет войну. В одиночку. Что-то в ней осталось то, девчачье, но как будто покрылось слоем масок, одна на другую наложившихся с годами. Но кроме этого, в ней скрывалось что-то большее, обладавшее неестественной мощью — то, что победило призраков Черного Орла...
Внезапно мужчина замедлил ход. Воспоминания о прошлом — далеком и недавнем, — словно ожили, и теперь призывали вернуться. Ларс нахмурился: образы приходили настолько яркие, что пугали своей ясностью. Сделав еще пару шагов по коридору, вдруг мужчина свернул.
Хотя выбора и не было, коридор поворачивал налево, и воину пришлось следовать по его направлению, он удивился: в ближайшем поле зрения прежде он не замечал никакого поворота: он появился, словно из ниоткуда, и вел туда, куда нужно ему.
И правда — коридор изменился. Стены потемнели, и огонь факелов стал беспокойным: пламя задрожало, словно отражая тени, несмотря на то, что Ларс здесь находился один. На всякий случай оглядевшись, мужчина удостоверился, что не сходит с ума, что путь до сих пор ведет его одного, но что за странная сущность поселилась в этих сводах? Нечто, отбирающее покой даже у пламени.
Страха не возникло. Те же необъяснимые пляски он наблюдал только что в главном зале склепа. И чтобы не углубляться в возможные причины возникновения этих аномалий, Ларс принялся мысленно обрисовывать вероятного врага: его сильные стороны — скрытность и ужас от неизвестности, — не выдержат искрометной смекалки бывалого воина. Мужчина усмехнулся. Но после того, как дрожание пламени стало еще сильнее, он остановился. Возможно, его шаги беспокоят спящего зверя? Возможно, здесь покоятся останки великих чародеев сего мира? Возможно, здесь... магия?
Ларс вынул меч. Он видел ранее, как ловко управляются маги Черного Орла с заклинаниями, но с тех пор, как ушел, Софья стала первой волшебницей, умевшей управлять магической силой.
Линия Ларса
Потрескивание свечей многоголосым хором разлетелось по сводам пещеры. Их пламя, ведомое неизвестной сущностью, сливалось в хаотичный танец, тени разрастались с каждым движением Ларса. Что бы он не делал — оборачивался или шагал вперед, по стенам черной водой разливались лица и образы причудливых форм и проявлений. Сгорбившиеся под тяжестью выступающих камней или от тусклого света, они извивались, тревожно паря над светом изогнутыми тенями.
Как будто замечая оцепенение Ларса, они поворачивались, хохоча — кто в анфас, кто в профиль, чтобы он узнавал их. Сущее безумство видеть тени и страшиться их гнева, в любой момент готового вылиться на него. Мужчина бесшумно шагал, разглядывая образы, пытаясь разгадать их посыл. Кто они? Зачем здесь и что хотят донести до него? Опасность не ощущалась. Только странные тени, отчего-то насмехающиеся над ним, скалящиеся и плачущие, злые и резкие, словно опутанные чем-то, в попытках вырваться, они кружили над ним и рядом сумасводящим потоком, и мужчина остановился.
Тени тоже замерли. Как любопытные дети, они повернулись к нему с немым вопросом: "Почему?", но у Ларса не было ответа. Он всматривался и всматривался в темноту на стенах пещеры, на всем своем продолжении покрытую как будто кляксами, и свечи застыли. Теперь они горели ровно, ничто не нарушало их покой, и их свет, словно в храме (неся службу в Мирсуле, Ларс бывал однажды в богатом храме по доброй воле лорда Уркулоса, ведь вход туда был дозволен лишь придворным). И сейчас свет свечей под сводами вдруг оказался таким же ровным и умиротворенным, несущим лишь покой, что Ларс вздрогнул, вспоминая сравнение.
Тени ждали. Каждая вокруг устремила свой безликий взгляд на мужчину, и он, как от стыда, пытался спрятать глаза, но молчаливых вопросов вокруг него было слишком много. Укором они словно сверлили его изнутри, прожигали плоть, и Ларс, не в силах терпеть обвинения, поднял глаза.
Ничего не изменилось. Сущности остались на своих местах, темными лицами поворачиваясь к страннику. "Уходи!" — будто кричали они. — "Чужак! Предатель! Ты предал нас... предал!" Ларс неспешно продвигался вглубь коридора, и на каждом шаге отчетливо слышал шелест сотен голосов, накладывавшихся друг на друга, сливавшихся в одно бесконечное безумие. Однако мужчина старался не слышать этого отчаянного шепота, куда больше его внимание привлекали образы на стенах — такие разные, но все, как один, обращающиеся к нему. И у всех у них была к нему лишь одна претензия: "Предатель!"
И вскоре он узнал их. Бесчисленные лица людей, погибших, озлобленных, винящих его в своих неудачах, сейчас обрисовались новыми красками. Вместо черных теней на стенах они стали цветными, каждый со своей внешностью и характером, каждый со своей судьбой. Исход которой стал одним для всех лишь по одной причине — из-за него.
Предатель! Последнее шипящее обвинение разлетелось по сводам пещеры, и Ларс прибавил шаг. Сущности не двигались, упрямо смотря на мужчину с застывшим укором. Звуков больше не было, плясок света тоже. Теперь по обеим сторонам тоннеля стояли люди. Мрачно и сухо они бросали обреченные взгляды на воина: он подвел их. Подвел их всех. У них есть полное право ненавидеть его, бросаться с криком и оружием, требовать объяснений, но... они всего лишь тени.
А он живой. И виноват только поэтому. Долгие годы вина терзала Ларса за тот день. Все было просчитано до мелочей, отточено с навыками боя и тактики, все должно было сложиться тогда, но все случилось иначе.
Глупое восстание, не приведшее ни к чему, кроме смертей невинных, — главная ошибка воина, предводителя бунта. На его руках кровь простых людей, жаждущие лучшей жизни, которую он взялся им пообещать. Одна ошибка, один роковой просчет привели к неизбежному. Так неужели плата — здесь?
Ларс ускорил шаг. В руках он сильнее сжимал свой меч, готовясь встретить незримого врага. Но чем дальше он двигался, тем четче понимал, что главный враг в этих стенах для него — он сам. Он сам себя ненавидел сейчас. Былые чувства, воспоминаний, спящие под грудой текущих забот, здесь ожили с прежде невиданной силой. Перед глазами так и стояли образы умерших, они лежали, совсем беззащитные, на холодной земле, залитой кровью, и дождь хлестал по глазам, и кровь лилась, как вода, и он... среди этого хаоса лишь наблюдатель.
Ржание лошадей издалека так явственно всплыло сейчас, и Ларс побежал. Как тогда, как пять лет назад, он один, измотанный боем, в неизвестность. Его нагоняли люди Вилорма, бродившие неподалеку, и он скрывался. Возвращаться назад в замок было крайне опасно: проскользнув единожды, совсем не значит, что проскользнешь дважды. И он бросился в лес. Топот копыт оглушал, воины нагоняли его, и он решился на риск. Ларс скрылся в зарослях, в тех местах, куда не ступал до этого...
— Ну, здравствуй, мой друг, — спокойный голос, звенящий в пустоте пещеры, вдруг вернул мужчину в реальность. Вокруг потемнело, исчезли свечи, коридор закончился невысокой дверью, перед которой стояла тень...
Словно живая, в полный человеческий рост, объемная, как живое тело, она обернулась. Застывший в шаге от фигуры, Ларс в ужасе отпрянул. Бледное лицо, тусклые глаза и рот, искривленный в злорадной ухмылке, уставились на него, обдавая мертвецким холодом. Но самое страшное — мужчина знал, кто это, и оттого не мог выстроить свою линию поведения. Что нужно ему? Бой? Разговор? Ларс был согласен на любое условие, но пусть только исчезнет...
— Я не видение, Ларс, нет... я не живой и не мертвый. Помнишь нашу встречу? — Тень, словно, скинула мантию, открывая прозрачное тело в мерцающей броне. — Не твоя ли подружка постаралась?
Ларс не верил своим глазам. Перед ним стояло некое подобие Силанта, прежде его товарища, ставшего злейшим врагом. И сейчас на его груди, вдруг озарившейся красным, зияли две колотые раны — те самые следы от мечей Анны в их последнюю встречу.
— Поговорим? — Тень протянула руку.
Ларс бросил на него недоверчивый взгляд и еще раз осмотрелся: никого, кроме них двоих здесь не было. Тем более им обоим было что обсудить, но только как? Эта сущность — даже не враг, сгусток энергии, хранящий в себе его прошлое, так больно терзающее мужчину по ночам. И более мужчина не думал.
Они пожали друг другу руку, и ладонью Ларс ощутил настоящую живую плоть, крепко сжимавшую его ладонь в своей. Порыв ветра, и вот они двое уже за стеной замка Черного орла, живые и невредимые, в плащах с геральдикой замка, в последний раз жмут руку друг другу.
— Рад тебя видеть невредимым, Силант, — и Ларс первым начал разговор. — Как все прошло?
— Люди вышли через тайный ход. Все в порядке. Ты можешь вести их.
— Вести? Ты не отправил никого с ними?
— Ларс, не сложилось... все мятежные воины сейчас в бою, Вилорм был готов...
— Я знаю, знаю, — Ларс схватился за голову, переводя взгляд на лес. Именно там, за стеной деревьев, его люди ждут новой жизни. — Слишком много потерь, Силант...
— Все еще в наших руках! В конце концов, их можно выманить в подземелье.
— Не сработает, — Ларс отошел на шаг. — Я уже был там, — Силант напрягся. — Все призраки, как один, налетели на меня. Они ждут... нам их не завербовать.
— И... как ты прошел их?
На это мужчина запустил руку в складки плаща и извлек оттуда маленький перстень, переливающийся красным.
— Стащил у магов, — Ларс протянул кольцо Силанту. — Возьми. В нем магическая сила. Хоть мы и воины, но кольцо слушается кого угодно.
Завороженный, Силант принял подарок Ларса, но времени на большее у них уже не оставалось. В размеренный вой ветра вдруг вмешались другие звуки. Звон мечей и крики сражающихся накрыли недолгое безмолвие, нужно было расходиться.
— Я не могу оставить вас, — Ларс оглядывался, но кроме звуков битвы, не уловил ничего. — Это моя затея, понимаешь? И ответственность вся на мне. Я готов биться рядом с вами, Силант. Вы — мои товарищи, Сефер, Пульхий... все вы!
— Я понимаю, друг мой, — тот снова протянул руку мужчине. — Но именно поэтому ты должен вести народ. Ради них ты затеял этот бунт! Веди их, и вы обретете новую жизнь, как мечтали!
— Как ты говоришь! — Ларс воскликнул. — Я не прощу себе вашу смерть, Силант! Мы вместе должны это сделать!
Звуки боя приближались, среди незнакомых голосов Ларс уловил крики своих товарищей. Завидев его порыв броситься на подмогу, Силант его остановил:
— Не суйся, Ларс. Я позабочусь о них. А ты позаботься о людях.
Еще мгновение воин метался между двух огней, но доводы товарища его убедили, он пожал ему руку и, резко обернувшись, чтобы не видеть утопающий в крови его сподвижников замок, бросился прочь.
По пути он оседлал лошадь и направился в сторону леса. Внезапно с высоты хмурого неба посыпались крупные капли, и дождь поглотил Ларса. Он уезжал с тяжелым сердцем, в надежде, что сможет помочь беззащитным ценой жизней своих товарищей, но его ошибка стала роковой.
...На окраине леса никто не встретил мужчину. Не слышны были голоса детей, ни перешептывания взрослых. Шорох дождя по изнеможенной от засухи листве дал надежду лишь на то, что люди скрылись где-то поодаль, но кровавая дорожка чуть в стороне убедила мужчину в обратном. Все люди, что ушли из замка — порядка трех десятков человек — кровавыми тенями таяли на сыреющей земле под тяжелыми каплями неба.
Не в силах сдержать дрожь в теле от увиденного, Ларс упал на колени. Все, к чему он стремился последний год, сегодня рухнуло в один только миг. В голове метались мысли, что он упустил? Где просчет? Но ничего не приходило. И очевидным было, что сегодня он потерял все — и людей, и идею, и будущее. Этот день стал полным поражением воина, бившегося за светлое будущее, и темное прошлое ржанием вражеских лошадей нагоняло его, чтобы вернуть в замок на честный суд.
И тогда Ларс побежал. Лес укрыл его среди деревьев, дождь заглушил шаги, наступившая вскоре ночь забрала его в объятия покоя, а следующим днем он умер.
— Это неправда, это неправда! — вдруг очнувшись, Ларс видел лишь тьму вокруг себя. Свечи вдалеке казались теперь тусклыми точками, тени исчезли. — Я здесь... я здесь.
Ларс переводил дыхание, словно от бега, хотя находился в полулежащем состоянии возле холодной стены пещеры. Только что он пережил самые страшные моменты жизни. Но что это было? Кто посылает эти видения? Или это обычный сон? Вторые сутки без ночлега вполне могли стать причиной галлюцинаций.
Но все было как взаправду. От беспокойных мыслей загудела голова, Ларс с трудом поднялся. Перед ним находилась дверь, путь вперед, определенно, лежал через нее, нужно было двигаться. Сглотнув слюну в пересохшем горле, Ларс неуверенно повернул ручку.
С оглушительным скрипом дверь отворилась. До сих пор улавливая перед глазами обрывки прошлого, в надежде избавиться от них до конца, Ларс перешагнул порог. За дверью располагался зал. Меньший размером, нежели первый, но не уступающий в богатстве деталями.
Те же медные люстры на потолке, приглушенный свет по краям зала, в центре зала дорогой ковер с изображением медведя, картины на стенах. Если бы не предыдущий путь по виляющим тоннелям Пещеры, вполне можно было решить, что это место находится в замке. Хотя неизвестно, откуда здесь взялись эти вещи, и кто строил зал.
Прежде любивший строить теории, Ларс теперь не обратил внимания на убранство. Голова кружилась с каждым шагом сильнее, в ушах стоял звон. Реальность это или продолжение видения, сейчас было не разобрать. Мужчина только переставлял ноги, бесцельно двигаясь в центр зала.
Каждый шаг, как будто, вытягивал силы из крепкого тела, но нужно было идти вперед. Ларс доплелся до ковра и рухнул на колени, хватаясь за голову. Тысячи звуков и голосов перешептывались внутри него, будто в попытках решить за него исход. Но мужчина не собирался сдаваться.
Превозмогая головокружение и тяжесть, уже расползающуюся по всему телу, он выпрямился и постарался встать. Но стоило ему поднять голову вверх, как в шаге от себя он увидел неподвижную фигуру в длинном плаще. Она стояла спиной к нему и не оборачивалась на звуки. И, заглушая звон в голове, Ларс решился сказать:
— Опять... ты? — Сильнее оттолкнувшись руками от пола, он поднялся на ноги, но слабость до сих пор владела мужчиной. Он покачнулся, оступаясь, но на ногах устоял, в ожидании ответа.
Не оборачиваясь, фигуры рассмеялась. Это был надменный громкий смех, накрывающий собой каждый уголок зала. Но знакомые нотки просочились сквозь эту волну смеха, и Ларс поморщился — еще не зная собеседника, он определил, что этот человек для него неприятен. Да и что могло быть приятного после всего, что он успел повидать в этой пещере.
— О, да, Ларс! О, да. — Фигура медленно, шелестя подолами плаща, повернулась к мужчине. Первой реакцией Ларса стал ухват меча на поясе, и он уже было потянул лезвие из ножен, но вдруг остановился. Все так просто оказаться не могло. — Ну, что же ты замер? Подойдем, обнимемся?
Двое мужчин стояли в шаге напротив и не сводили глаз друг с друга. Была ли эта встреча столь желанной? И для кого? Что она значила вообще сейчас? И меняла ли общую картину действий? Анна должна быть где-то рядом, так почему она опаздывает? Ее цель суждено достигнуть другому? Ведь..
— Ты никогда не был моей целью, Вилорм, — Ларс говорил жестко. Буйство в голове не унималось, но в том, что он видел, мужчина был уверен.
— Ой ли? — Вилорм театрально поставил руки на бока и хитро глянул на воина. — А кто устроил мне переворот? До сих пор порядок наводить приходится.
— Я не с тобой боролся, ты же знаешь.
— Да. С моей властью!
— Я ушел, ты видишь? Твоей власти ничего не угрожает, ведь так?
— Если так, тогда почему ты здесь? — Вилорм не скрывал улыбки. Он наслаждался моментом. — Давай обсудим это, почему нет? Я всегда открыт к диалогу!
Ларс отошел на два шага назад. Кто перед ним — человек или видение? Взаправду это или снится? Как вести себя и после, главное, выбраться?
— Я презираю тебя, Вилорм, но мне не о чем говорить с тобой и делить тоже нечего. Мне нужно выйти отсюда, — Ларс заметил маленькую дверь в дальнем углу зала.
— Так я поэтому здесь, ты еще не понял? Чтобы ты не торопился...
Ларс окинул сухим взглядом мужчину, но ни одной зацепки не представилось его глазам. Тот же Вилорм, что и всегда, как в последнюю их встречу пять лет назад. Но что происходит? Как он здесь очутился, если все взаправду?
Головная боль не отпускала. Сосредоточиться на одном только Вилорме не получалось, если это — испытание, то вероятно, самое тяжелое из возможных. Хотя, если бы враг накинулся на него с оружием наголо, шанс победы в его состоянии был бы близок к нулю. Но Вилорм не нападал, а, значит, ему было нужно что-то другое.
— Ну, так что ж тебя терзает, мой друг? Твое не выполненное дело, твой промах... да, я понимаю, — Вилорм прошелся по залу. — Но вспомни! Как ловко ты обвел меня вокруг пальца в этот раз, мм? — Он резко обернулся и уставился на мужчину. Его открытая улыбка на лице придавала безумию его виду. — Мы даже не успели поздороваться! Это упущение!
— В подвале твоего замка снова призраки, — Ларс терялся в мыслях, но, возможно, верное направление диалога выведет его отсюда. — Я видел лица погибших людей, ты пленил их...
— Ну-с, твоими стараниями, теперь там пусто! — Вилорм воскликнул. — Одна вода журчит по полу, крысы бегут.. фу, жуть! — Он наигранно поморщился. — Но ты, верно, не знаешь главного... никто из твоих помощников не погиб при восстании. Все они живы и здоровы, несут верную службу своего повелителю. Ты услышал? Вер-ну-ю! И никто не сбивает их с толку, — он фыркнул и снова отвернулся.
Гул в голове уменьшился. Слова Вилорма задели за живое: что, если он не врет? Как это проверить, да и важно ли это сейчас? Но Ларс спросил:
— Почему ты оставил их в живых?
Вилорм резко повернулся и выхватил меч:
— Сразимся, Ларс? Ну, давай же! Ты все эти годы вынашивал план убить меня, так момент настал! Нападай же, я твой!
— Ты ошибаешься, — Ларс отошел, никак не реагируя на выпад врага. — Только ответь.
— Только после боя!
Вилорм замахнулся, но Ларс не собирался атаковать в ответ. Он увернулся и перехватил руку врага в следующем замахе. Самый легкий прием, какой только мог быть в этой бессмысленной схватке, и Вилорм допускал его. И мысли в голове Ларса словно просветлялись с прикосновением к руке врага. Он скрутил его, и тот легко поддался его силе. Ларс произнес:
— Говори. Ты расскажешь мне все.
— Если ты думаешь, что, узнав, обретешь покой, то ошибаешься, — Вилорм прошипел и сплюнул под ноги. Ларс настоял:
— Говори.
— Твой план был идеален, — закрыв глаза, мужчина принялся шептать. — О, я признаю это. Силант оповестил меня накануне, и я был готов, — хватка Ларса усилилась, но тот продолжал. — Людей мы вывели заранее, еще накануне твоего наступления. Но Сефер и Пульхий бились за тебя до последнего, — он открыл глаза, злобно скалясь. — Когда ты ушел в лес, я пустил за тобой своих воинов, это был наш знак, что пора заворачивать бунт. Силант выполнил свою роль безукоризненно. Сефер и Пульхий были шокированы, когда мы оповестили их, что ты предал свое дело и бросил их на погибель. Но тут появился благородный я с помилованием. Все были счастливы. Мм? Как тебе? Отличная сказка с моралью. Я укрепил свою власть, обойдясь малой кровью.
— Они были совсем беззащитны, — Ларс прошипел. В его глазах теплился гнев.
— И он еще жалуется! — Вилорм дернулся, но мужчина удержал его. — Благодаря им ты выбрался, нет? Мои обалдуи не смогли найти тебя. Не поделишься, куда пропал?
— Умер, — Ларс с силой оттолкнул Вилорма и отошел к двери.
— Ты разъярен, понимаю... так не впустить ли нам пар друг на друге?
Он побежал на него с мечом наголо. Долю мгновения эмоции боролись внутри Ларса — только что он узнал все. Ненависть разливалась по телу с неистовой скоростью, но ровно так же пропадала тяжесть в голове, теперь он не мучился от жуткого гудения, он здраво воспринимал происходящее. И оттого вступать в бой с Вилормом, упивавшимся рассказами о своих былых победах и его поражениях, казалось крайне бессмысленным. Он — прошлое, все с тех переменилось на несколько раз, так зачем снова ввязываться в бой, который уже однажды был проигран? И теперь он не имеет никакого значения.
Все изменилось — и цель, и люди, и мысли. И то прошлое, что связывало их, возможно, и послужило отправной точкой к началу нового пути. И сейчас Ларс не сомневался. Не боясь ранения, в твердой решительности действий, он коснулся двери. И в этот момент движение вокруг и время, словно замедлилось. Вилорм застыл в прыжке, нагоняя Ларса, огонь свечей замер, и со следующим шагом мужчины зал накрыла вспышка белого света, и за спиной не осталось ни следа прошедшего диалога. Впереди горела золотом дверь, и Ларс не сомневался в своих следующих действиях. Толчком он открыл ее, и через мгновение ослепляющий свет сменился тьмой нового помещения.
Узкая каморка, наверно, не вместила бы в себя и троих человек — настолько комнатушка была тесная. Освещение ее заключалось лишь в одинокой свече, тлеющей на ровном выступе прямо перед вошедшим Ларсом. Ему даже не потребовалось делать шаг или осматриваться, чтобы увидеть все, что наполняло комнату. Стены, выложенные крупным кирпичом, тускло оттенялись огнем угасающей свечи.
Ларс не искал здесь ничего необычного, просто наблюдая за пламенем. Произошедшее в предыдущем зале, как будто уже и не вспоминалось. Вилорм пропал сам, почему и что произошло — неизвестно, но сейчас мужчине не хотелось вдаваться в подробности. Перед ним оказался новый выбор, и он должен был принять верное решение.
И именно потому, что здесь ничего не было, Ларс смутился. Помещение размером два на три шага, перед ним ступенька, как будто стол, на ней свеча, а рядом... лежал странный металлический предмет, размеров и формой напоминавший человеческую голову. Ни выхода, ни проема, ни двери, ни лаза — ничего, что могло бы вывести отсюда. Только счета и неизвестный предмет.
Конечно, все признаки указывали, что перед ним шлем, проржавевший от времени, залежавшийся, местами протершийся, но зачем-то покоящийся здесь.
— Ну, нет... только не это, — Ларс склонился над шлемом и одними только глазами, не дотрагиваясь, разглядывал его. — Я не собирался обновлять снаряжение.
Со вздохом, едва уместившись в тесноте комнаты, мужчина опустился на колени возле выступа. В полутьме шлем казался зловещим, темным куском металла, брошенным здесь почему-то на вечное захоронение. Но при детальном рассмотрении Ларс сумел выделить на его поверхности какие-то знаки, смутно вычерченные, но, определенно, что-то значащие для его носителя. Резные края, неровности и изгибы на защитных пластинах делали его отличным от большинства ему подобных. В надежности его защитных свойств даже не было сомнений, но кому мог он принадлежать? Сколько пролежал здесь?
Ларс не прочь порассуждать о теориях, но сейчас шлем манил надеть его. Его богатство и изысканность работы не оставили его равнодушным, всегда с осторожностью относившегося к незнакомым предметам, особенно скрытых в сводах вековой пещеры, оказавшейся склепом. Но сейчас выбирать не приходилось. В комнате находился лишь один предмет, и оставалось лишь использовать его по прямому назначению.
Вновь поднявшись, мужчина коснулся шлема обеими руками. Холод стали просачивался сквозь перчатки, но с прикосновением он словно ожил. Заблестел металл ярче, чем в отблеске свечей, и Ларс невольно восхитился искусной работой мастера. Шлем был идеален: легкий, тонкий, изящный, как будто не для воина созданный, для короля. Но он нашел его, и теперь оставалось только одно: принять награду.
Мужчина не мешкал. Легким движением рук он надел шлем на голову. Не возникло при этом ни единого ощущения чуждости или неестественности нового предмета в снаряжении воина, словно всегда Ларс носил его, и сегодня вновь обрел после долгой разлуки. И, правда, шлем, словно узнал хозяина, повторяя форму его головы. Но самое главное произошло чуть позже.
Не успел Ларс прийти в себя от восторга приобретения новой вещицы, как свеча потухла. Выступ, на котором она стояла, вдруг стал двигаться и уходить в стену, сливаясь с ней воедино. Но после со звуком старого механизма две частичка вновь образовавшейся стены стали расходиться, открывая проход в очередной зал.
Ларс, очаровавшись легкостью перемещений громоздких камней, еще мгновение не двигался с места. Но не дольше: пустота вновь открывшегося пространства манила его изведать новое, и мужчина прошел вперед.
Снова зал, снова свечи, снова гобелены на стенах — все, что бы он не видел на протяжении всего его пути, было на один манер, поэтому теперь представлял наименьший интерес из всех предыдущих. Но кое-что мужчина все же успел уловить. В самом центре, так же, как в самом первом зале, находилось небольшое углубление, но пока не подававшее ни единого признака свечения или движения.
— Вернулся назад? — Вдруг Ларс заговорил сам с собой, осматриваясь в поиске второй двери. — Анна?
Мысли о девушке вдруг заставили воина переживать. За весь путь он почти не думал о ней, но сейчас что-то вернуло его в реальность. Они пришли вместе, дорога развела их, но как выбираться? Выхода, как уже повелось, не наблюдалось, так, значит, еще не конец? Что еще осталось сделать, чтобы выбраться отсюда?
Ларс прошелся по кругу. Ни саркофагов, ни статуй, ни ковров здесь не наблюдалось. Только пустой зал, освещенный все теми же свечами. И выемка в полу.
— Что я должен сделать? — задумчиво Ларс перевел взгляд с земли на стену и обратно, перебирая мысли. Но ему ответил сам зал.
Он видел подобный танец свечей при входе в склеп, и сейчас огни заморгали. Дрожа и пересекая дорожки друг друга, они выстраивались в неровные ряды, вновь неся в себе послание для путников. Ларс даже попятился от неожиданности — настолько он заворожился этим свечением, что не мог определиться, что он должен делать дальше. Но ответ пришел сам. Мужчине оставалось лишь прочитать послание.
Поздравляю — пройден путь,
И получен приз.
Но узнаешь, в чем же суть
Ты в бою за жизнь.
Не успел воин дочитать последнее слово, как шлем, словно загорелся на его голове, обжигая кожу. Рефлекторно Ларс ухватился за него, чтобы снять, но ожег руки. Перчатки не прожглись, но сквозь них мужчина чувствовал жар, и в беспокойстве метался по залу. Голову обжигало, из глаз полились слезы, но смахнуть с себя шлем не получалось. Свечи продолжали гореть, зал не реагировал на боль воина ни звуком, ни переменившимся светом, лишь его хаотичные метания вдруг привели к выходу.
Поддавшись боли и смирившись с тем, что от шлема ему не избавиться, Ларс случайно поднял голову и прямо перед собой увидел дверь. Настоящую, в полный рост, металлическую дверь, манящую открыться по единому его повелению. Задавшись целью, мужчина даже и думать забыл про ожоги на лице, теперь он мог выйти! Там, за дверью, его ждал лес, горы, темное небо и свежий ночной воздух. Он уже ощущал его, протягивая дрожащую ладонь к рукояти, но резко боль прекратилась. Холод металла сменил жар от неизвестного света, свечи в зале потухли. Воин продвинулся к двери.
Переводя дыхание от вынужденных метаний, случайно Ларс уловил шаги за своей спиной. Неуверенно переступив с ноги на ноги, он закрыл глаза, выдохнул. Перед ним проплыли послания со стен залов — первого и последнего. В каждом из них говорилось о предстоящем бое, но до сих пор он еще встретил в этих стенах своего истинного врага. И, очевидно, уйдя от боя с Вилормом, он выбрал свой настоящий бой. Бой, которому уготовано произойти сейчас.
Занесенная над рукоятью двери ладонь сама опустилась на эфес меча. Ларс открыл глаза, и тогда мужчину кто-то окликнул.
Склеп. Линия Анны
Анна бежала без оглядки. Кто-то настигал ее, но в темноте она не могла различить очертания. Зловещее дыхание невидимого зверя над ухом раскатами грома оглушало и наводило ужас своим приближением. Стены и пол тоннеля блестели в свете моргающих факелов, и ускоряющийся шаг отдавался слякотными шлепками.
Оценить, как долго продолжалась погоня, Анна могла лишь по сбившемуся дыханию и порядком иссякающим силам. Кто именно ее преследовал и откуда взялся, она не догадывалась, а найти логические объяснения — тем более. Все, что происходило в этом склепе с самого первого их появления здесь, не поддавалось никакой логике. Оставалось принимать все за чистую монету и таить надежду, что это реальность.
Куда уводит тоннель и сколько еще бежать? Что впереди? Кто нагоняет? Пожалуй, тысячи вопросов, потоком струящиеся в голове, не могли остановить девушку, но ноги, заплетающиеся от долгого бега, не выдержали первые. Запнувшись о ровный пол, воительница упала. Холодная вода в мгновение обняла изнуренное тело, сбившееся дыхание оглушило, глаза закрылись.
И не возникло страха перед тем, как обернуться, и не возникло мысли вскочить и продолжать побег. Усталость, обычная человеческая, физическая усталость сейчас руководила действиями Анны. И оттого она не могла даже подняться. Сердце колотилось в груди оглушающим колоколом, во рту пересохло, своды Пещеры расплывались в глазах мутным туманом.
Вокруг тишина. Ни звуков зверя, ни капающей воды, только свое обрывающееся дыхание, закладывающее уши при каждом вдохе. Чтобы подняться, сил не осталось. Оттолкнувшись ладонью о землю, девушка вновь приземлилась на прежнее место: ноги пока не слушались, да и рука задрожала от малейшего усилия.
Все. Выдохлась. Убегала от мнимого зверя и сама загнала себя в угол. Что теперь? Сдаваться? О, нет... только не здесь. Осторожно перенеся тяжесть тела на колени, Анна открыла глаза и заставила себя обернуться. Пустой коридор за спиной обволакивала пелена струящегося дыма, неспешно сбирающегося по стенам в ползущего змея. Он словно переставлял мощные лапы и тянул свой змеиный язык в попытках прикоснуться к беженке. Но Анна вдруг успокоилась. Нечто страшное, гонящее ее в пучину неизвестности, вдруг превратилось в дым. Не сомневаясь в действиях, девушка протянула руку навстречу ползущему зверю.
Дым послушно обернулся змейкой вокруг ее руки и прокрался в волосы, развевая их по совершенно спокойному воздуху. Ни ветра, ни шума, лишь странные игры дымчатого змея, но Анна не боялась их. Ей нужно было лишь время, чтобы прийти в себя. И девушка поднялась. Белый дым окутал ее и повел вперед.
Не спеша переставляя ноги, Анна увлеклась за тающей дымкой, вдруг начавшей менять свои очертания. Равномерные клубы вдруг стали складываться в образы, и девушка замерла. Прошло буквально мгновение, но сейчас перед ее ногами стлалась туманная дорожка, впереди виднелся колодец, и рядом ива, свесившая ветви над водой. Ее ствол был настолько толстым, что нельзя было охватить его двумя руками, возле колодца старая скамейка уже потускнела от времени, а внутри колодца тоскливо поскрипывало одинокое ведро.
Анна так и услышала звук. Нахмурившись, она продолжала шагать, но с каждым шагом картинка разрасталась новыми деталями. По окраинам дороги прорисовывались дома, чьи-то открытые калитки манили гостеприимством, и озорные крики детей создавали истинное ощущение жизни. Анна вздрогнула. От неожиданности она закрыла рот ладошкой и вдруг почувствовала, как сильно колотится сердце.
И не напрасно. Через миг из-за оград послышались крики взрослых: ничего конкретного, но голоса... теперь Анна закрыла уши, чтоб не слышать и, зажмурившись, побежала вперед. Она не смотрела по сторонам, вперед, про дым забыла, и бег продолжился. Она так и чувствовала спиной, как снова ее настигает змей, но ей никак нельзя было здесь оставаться! И оттого приходилось бороться с усталостью.
Но дыхание прерывалось, жажда вновь подступила к горлу, откуда еще копились силы, оставалось загадкой. Но только не сдаваться. Только не видеть снова эти образы. Что угодно, но не возвращаться назад... к этому девушка готова не была. Но, вероятно, именно это и должно было стать ее испытанием.
— Воды, — она тяжело дышала и уже еле переставляла ноги, когда все-таки добралась до колодца.
Где-то внутри позвякивало ведро, но девушка не успела потянуть на себя рукоять, как ее намерения сорвались из-за нарастающего гула. Толпа народу, нарастающая со всех сторон, галдела и крайне возмущенно требовала чего-то. Анна ухватилась за скамейку рядом, восстанавливая дыхание, наблюдала за странной, необычной для деревни, суетой, и спиной ощущала легкий шелест листьев вековой ивы.
Вздрогнув, девушка обернулась. Старое дерево опрокинуло уставшие ветви наземь и само клонилось к земле. Вероятно, когда-то здесь было озеро... Сырость под ногами и тяжесть воздуха вокруг создавали впечатление близости водоема, но на самом деле это было лишь видение. Жажда мучила, как в пустыне, но недосягаемость источника стала очевидна, когда Анна бросила камень в колодец, но в ответ не услышала плеска. Он был пуст. Сырость вокруг как будто лишь создавала видимость близости источника с водой, но на самом деле влажным был лишь воздух.
— Как после дождя, — тихо прошептала Анна и подняла глаза наверх. Ничего. Вместо неба темная стена, вместо солнца — странные наросты. Голова закружилась. Внезапно девушка ощутила острую нехватку воздуха и света, уже сделала рывок, чтобы вырваться отсюда, но ее накрыли голоса. Тысячи разных людей кричали что-то несвязное — каждый свое, но все, как будто обвиняли, обвиняли ее... но в чем?
Уходить было нельзя. Нельзя оставить вину на себе, нельзя идти дальше, неся в себе груз, неся на плечах тяжесть прошлого, и Анна остановилась. И вместе с ней замерла толпа. Рядом с ней по обе стороны суетливо переминались с ноги на ногу уродливые старухи, дети из-за спины прорывались вперед, чтобы все видеть, их родители хватали их и садили на шею, в то же время не переставая что-то выкрикивать вперед.
Вскоре перед девушкой образовалась непроглядная стена из тысячи людей, выкрикивающих что-то и активно жестикулирующих, вероятно, на происходящее в центре. Незаметная, как пушинка, она проскальзывала между людьми, ворчащими на неудобство, но при этом не обращающих на нее никакого внимания. Одна... снова, как тогда... как всегда.
Острый укол вдруг задел Анну за самое сердце. За долгие годы странствий она будто и забыла это чувство. Одна, но не одинока. Всегда имеющая цель и всегда достигавшая ее, а сейчас... такое далекое, такое болезненное чувство вдруг сбило с ног девчонку, еще еле стоявшую на ногах, еще не окрепшую, но уже лицезревшую смерть.
Она прорвалась в первый ряд, она четко видела, что происходит, вернее, что будет происходить... и уже знала, что случится. Знала, как сейчас, так и тогда. Смутные-смутные воспоминания прорезались сквозь вуаль прошлого, сквозь все, что она успела испытать с того времени, сквозь все то, на что обрек ее отец и никогда не узнал, что с ней стало. И теперь она здесь. Она снова видит, как он умирает.
Два взрослых мужчины вышли в центр пустого круга, образованного толпой. Длинноволосые, крепкие, источающие уверенность одним только взглядом, они гордо прошлись мимо друг друга, задрав носы. Издалека они походили друг на друга, словно близнецы, таким же образом, как петухи походили профилем. Однако при детальном рассмотрении отличия появлялись в очевидном.
Анна вздрогнула. Смешанные чувства — злость и неожиданность вместе с ожиданием неизбежного. Ничего хорошего их затея не принесет и сломает не только их жизни. Кулаки сжались сами собой. Они что, не видят, что здесь она? Она — результат их гордости. Так неужели нельзя остановиться?
Сердце загромыхало внутри, что невольно девушка осмотрелась — никто ли не замечает ее тревог? Но окружающим было все равно, они пришли увидеть зрелище, и сейчас оно развернется прямо у них на глазах. И Анна замерла.
— Сегодня мы обойдемся без твоих магических штучек, Риз, — заговорил мужчина по левую руку от Анны. Он расхаживал вперед-назад, не сводя глаз с ее отца. Он был облачен в кольчугу и держал в руках простенький меч. — Если ты затеял дуэль, так дерись же со мной! Возьми меч, трус!
Толпа засвистела. Редко удавалось потешить глаз кровопролитными стычками, но сегодняшний день запомнят все. Девушка перевела полный безнадеги взгляд на отца. Стоит ровно, как обычно приподняв голову и расправив плечи — своей важности он не умалял ни капли. В отличие от его врага, его одеяние не представляло собой ни малейшей защиты. Даже незначительный удар оставил бы след на теле мужчины, и любая неосторожность могла привести к непоправимому.
— Ты старомоден, мой друг, — Риз легко шагнул вперед, его противник напрягся. — Но ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к оружию. Это не мой метод, Герциус.
— Ты до сих пор не наигрался? Не наигрался? — Голос Герциуса громом обрушился на просторы, что толпа в ответ присвистнула. — Она выбрала тебя! Я отступил во благо вашему счастью, но ты погубил ее! Погубил!
Анна удержалась, чтобы не шагнуть вперед и не броситься бежать прочь отсюда. Прошлое тянуло вниз, заполняя собой частички настоящего. Вражда двух мужчин, любивших одну женщину, могла стать вековой, если бы однажды безумие ее отца не принесло ее в жертву искусству магии...
— Моя ошибка, не отрицаю, старина... но разве магия не прекрасна?
Вокруг него заплясали огоньки, дома за его спиной разукрасились всеми красками радуги, в руках мужчины откуда ни возьмись появилась золотая ваза, и он щедро расплескивал воду, одаривая изнеможенную толпу благословенными каплями. Народ рукоплескал. Представление удавалось Ризвелу как никому другому, и владение оружием для завлечения внимания толпы ему было совершенно ни к чему.
— Руфь умерла, ты понимаешь это? — Герциус веселья Ризвела не разделял. — Твоими стараниями, между прочим! И теперь ты хочешь принести детей в жертву? — Толпа ахнула, в мгновение переставая удивляться волшебству. — Я поэтому здесь, если ты еще не понял! Я не допущу безумию повториться!
— Что ж, справедливо, — Ризвел тут же прекратил баловство. Обстановка вновь стала прежней. — Но ты не можешь отрицать, что наш бой будет неравным, так неинтересно... оружие и я — вещи несовместимые, поэтому! — Он вдруг повысил голос, народ притих. Пальцы Анны, зажатые в кулаке, вдруг стали влажными. — О, да, у меня есть решение... дочка, милая, выйди вперед.
— Что? — девушка напряглась. Такого не было раньше, все было не так... Но народ поддавался велению ее отца, расступаясь, чтобы она прошла вперед.
— Твой шанс изменить все, — мягкая улыбка на лице отца не могла означать ничего хорошего, но почему она поддается его велению? Анна сделала шаг, затем еще шаг и оказалась между мужчинами.
Лицо Герциуса не выражало ничего. Он переводил взгляд с нее на отца и лишь качал головой, скрестив руки на груди. Ризвел улыбался широкой улыбкой и раззадоривал толпу предстоящим боем. Анна пыталась найти разгадку. Неправильно, что она оказалась здесь, что вышла вперед, все прошлое ее было неправильным, особенно, когда оно творилось в настоящем.
Внезапно девушка четко представила себе границы прошлого, и ее там быть не должно. И, значит, все происходят сейчас? в настоящем? В Пещере, где погибли сотни людей, в склепе, где покоятся чьи-то души...
— Кто тебя учил сражаться, девочка? — Герциус выпрямился, и Анна задрожала. Тогда, десять лет назад, она почти не умела сражаться, не знала ничего о мире, о жизни, об отце,.. однако меч в руках она держала тот же, что и в тот день.
Толпа замерла, и девушка взяла паузу в ответе. Она овевала взглядом присутствующих в поисках знакомых глаз, но толпа оставалась безликой. И лишь когда она приготовилась ответить, их взгляды встретились. Не моргая, глядя в одну точку, за ней следил Ларс. Еще юный, прежний, последний день не являющийся ее врагом.
"Ты можешь изменить все", — вдруг пронеслись слова отца... или призрака? Но девушка только сейчас стала понимать, что он имел в виду.
— Ларс, милорд, — вдруг промолвила девушка. — Ваш сын. — И не дожидаясь ответа, продолжила. — Пусть он выйдет, милорд. Это будет честно. Мы сразимся за вас...
Гул пропал полностью. Даже дыхание мужчин не слышалось в повисшей тишине, и Анна ожидала ответа. Он вывел ее, отец... решил пойти другим путем, но раз так, пусть подстроится под ее решение. Что, так не планировалось? Так почему же последующие десять лет они враги? Почему сейчас, почему тогда, почему из-за них?
За вопросами Анна не заметила, что осталась одна. Все пропало в один миг: люди, дома, колодец с тоскующей ивой, — остались только пустые своды, влажный пол и мерцающие факелы на стенах.
— Я... вырвалась? — Анна протянула руку к холодной стене и почувствовала прикосновение холода к коже. Это было по-настоящему. Туман позади рассеялся, жажда прекратилась сама, дыхание стало ровное. И девушка стала продвигаться.
С того самого момента, когда она оказалась одна в темном тоннеле, она только и делала что бежала. Дверь разделила их с Ларсом, но одиночества Анна не боялась. Его ум и сообразительность не раз доказывали свою полезность, но рассчитывать на себя воительнице было не привыкать. И сейчас главной целью стал выход. Выйти отсюда и, желательно, снова встретиться с Ларсом.
Странно, но мысль сама пришла. Девушка больше не боялась его. Его общество не ощущалось тягостным, его участие всегда было кстати и приносило больший результат, нежели от одних ее стараний. С ним было легко.
— Как тогда, — всерьез задумавшись, наверное, впервые с момента их встречи, девушка произнесла это вслух. — Снова захватываешь меня, Ларс... только я не поддамся.
Слишком тяжелой была утрата, последний удар перед их разделением. Но это было не ее решение. И с тех пор она научилась сдерживать любой удар, принимать реальность и находить в ней наиболее безболезненный путь. И не важен способ, важно оградить себя от неблагоприятного влияния, от того, что может уязвить.
Обстановка не менялась. Темные стены, наросты, робкие огни в факелах — шаг за шагом девушка, словно, оказывалась на прежнем месте. Твердая решимость не позволяла робости просочиться сквозь броню безразличия. Она должна впитать в себя силы, должна набраться мужества спрятать эмоции и отвердеть, как тогда, как после встречи с Ларсом в Роще Безмолвия. Там, где оборвалась его жизнь..
— Убийца, — безликий шепот вырвал девушку из раздумий, она осмотрелась. Никого, кто бы мог говорить, но шепот продолжился. — Анна... ты... убийца.
Девушка ускорила шаг. Странные тени закружили по стенам тоннеля, нужно было уходить отсюда. Но чем быстрее она шла, тем больше голосов улавливали ее уши:
— Тебе не убежать, Анна... не убежать от смерти, от возмездия. Ты убийца...
— Куда же ты идешь, Анна? Где твой покой? Где твой дом? Тебе не уйти...
Больше девушка не оглядывалась, она наращивала темп.
— Тебя никто не защитит, Анна. Ты одна, так куда ты уйдешь? Какая цель перед тобой? Убить? Ты хочешь убивать, Анна? Признайся себе...
Среди тысяч теней, среди блеклых огней Анна не видела просвета. Где выход? Куда ведет этот путь? Ни одного поворота, ни одной двери, только тоннель. Неровный, петляющий, сырой и до жути промозглый тоннель. Уходить некуда. Но кто говорит?
И вдруг, как гром среди шепота теней:
— Уходи, дочь!
— Что? — не заметив, как воскликнула, Анна встала на ровном месте.
— Анна, не стой! Иди вперед! Вперед! — Голос отца раскатами грома заполнял собой тесное пространство пещеры, и девушка подчинилась. Объяснить, что происходило не было ни времени, ни возможности, ни сил, поэтому просто двигаться дальше оставалось наиболее верным решением. Тем более, что другие варианты слабо представлялись возможными.
И голоса, перебивая друг друга, продолжали безумный хор обвинений, но с участившимся шагом девушка больше не различала слова. Она наращивала темп, переходя в бег, закрывала уши и неслась по неровному пути пещеры, уводя за собой прошлое. И вскоре они оказались у двери.
Без лишних церемоний Анна с ноги распахнула дверь, а, зайдя внутрь, также захлопнула, чтобы уйти от назойливых голосов. И, лишь, убедившись, что здесь тихо, осторожно убрала с ушей ладони. Переводя дыхание, девушка закрыла глаза. Прошедшее только что и то, что привело ее сюда, переплетались в голове странными нитями, но девушке гораздо важнее было оказаться одной, без навязчивых образов.
Руки задрожали. То ли от внезапного холода, то ли от воспоминаний, девушка повела плечами. Торопиться больше не хотелось — здесь никто не тревожил ее, нужно было прийти в себя после всего, что пришлось увидеть девушке в этом странном тоннеле. Но моменты гармонии, рисующиеся воображением девушки, пропали, когда холодное дуновение ветра коснулось ее тела. Одно мгновение, и чья-то сильная рука мертвой хваткой вцепилась в ее предплечье. От испуга девушка вскрикнула и открыла глаза.
В полушаге от нее стоял отец и вглядывался в лицо дочери. Одной рукой он держал Анну за руку, вторую держал за спиной, но девушка в этот момент не могла оценить всех факторов опасности, которые могли подстерегать ее в связи с одним только появлением ее отца здесь. Призрак? Воскресший маг, погубленный своим же безумием? Кто он?
Анна судорожно сглотнула, не пытаясь скрыть страх. Сердце билось так, словно вырывалось из груди и стремилось обрушиться на сущность ее отца — кем бы он не являлся сейчас. А он при этом и не собирался уходить. Холодная ухмылка покрывала его бледное лицо, одежда была порвана, волосы взъерошены. Девушка не пыталась даже гадать, что нужно было ему, почему он здесь, и что будет дальше, поэтому ситуацию в свои руки взял он.
— Ты боишься меня, — он обнажил зубы — безупречные зубы, придающие ужас его искривленному рту. — Как это мило... пожалуй, никому не удавалось устрашить тебя, ты просто тешишь мое самолюбие, дочурка!
— Уйди прочь, — Анна не пыталась вырываться или кричать, она прошипела.
— Так скоро? Не время ли потолковать? Осталось столько недосказанного с момента нашей последней встречи...
— Ты мертв, уходи, — девушка позволила себе заглянуть ему в глаза. Пустые, не выражающие ничего, они пронизывали холодом.
— Не рада мне, дочка? Не скучала?
— Ты видишь, кто перед тобой? Видишь, что ты сделал? Ты этого хотел?? — дрожь в голосе сменилась криком, но Ризвел, как будто ждал этого, ждал ее эмоций.
— Нет, Анна, конечно, нет, — он склонил голову и отпустил руку, Анна встряхнула плечи и отошла на пару шагов назад, но из поля зрения отца не выпускала. — Ты не должна быть воином, дочка. Ты женщина, я счастья тебе хотел... все нам.
— Поздно, — Анна немного успокоилась. — Мне уже не вернуться. Я амазонка, воительница,... убийца! Кто угодно, но не хранительница очага уж точно. Ты знаешь, что я никогда ей не стану и никогда не создам свою семью. И знаешь, почему? Потому что мне самой это не надо, я другую жизнь видела, и я проживаю ее, и к другой я не стремлюсь.
Ризвел сам отошел на пару шагов. Вокруг него на фоне темного зала отдавалось свечение, но он был расположен продолжать разговор.
— Я видел Ларса, — он заговорил уж совсем по-человечески, что Анне стало не по себе. Таких спокойных речей при его жизни ей было не услышать. Буйный нрав и безумные стремления к магическим опытам покоя не давали никому. Пожалуй, лишь младшенькому братишке, Тенсе, доставалось меньше остальных.
— Да, — Анна ответила кротко.
— Я не буду повторяться, Анна, — мужчина вздохнул. — Ты все знаешь... сама все узнала... тогда.
— Десять лет прошло, и... теперь я не знаю, отец. Однажды я уже выполнила твой завет, но... теперь... я вижу, что есть другие цели.
— Ты все знаешь сама, Анна, — он повторился и прошел еще дальше вглубь зала, теперь девушка устремилась за ним.
— Где... Тенсе? — после недолгого раздумья, очень тихо спросила Анна. Они с братом никогда не были дружны, о его судьбе девушка ничего не знала, но сейчас почему-то захотелось спросить о нем.
— Я не чувствую его, — на лице отца ясно выразилось сожаление. — Но смерти его я не чувствую тоже, его просто нет.
— Ясно, — Анна кивнула, как бы разделяя его скорбь, но, помедлив, все же решилась задать еще один вопрос. — Твой дар... к магии... так и не передался ему?
— Всю жизнь я грезил, Анна, что мой наследник получит эту способность, но что мы получили в итоге? Я мертв, мой сын исчез, линия магии прерывается, дочка. Этот склеп — то место, где я могу хоть чуток потешить свою душу.
Он поднял руку, и огни словно вынырнули из факелов и закружились в хороводе прямо над головами собеседников, поднял вторую — и тысячи теней показались из своих подземных обиталищ и заполнили собой зал, скрестил руки — горы золота у его ног рассыпались звоном монет, отражая огни. Зачарованная, Анна наблюдала за таинством игры одних только верно направленных взмахов, чудесных, непостижимых, ведомых лишь мыслями одного безумного мертвеца. Но все пропало в один миг, стоило Ризвелу опустил руки. Зал снова погрузился в полумрак.
Но теперь девушка не боялась. Он мертв, он никуда не денется отсюда, здесь праздник для его души, так пусть потешается, но ей нужно уходить. И она подошла к отцу.
— Ты должен пропустить меня. Туда, дальше, — она указала за стену. Прохода в поле зрения не попадало. Но не для этого ли здесь был Ризвел?
— К Ларсу, ты хочешь сказать? — он посмотрел на дочь с грустной улыбкой, такой настоящей, какую не видела Анна никогда до сих пор. Но ему это позволялось — быть искренним, ведь он уже не был живым.
— У нас одна цель, — Анна поймала себя на мысли, что оправдывается, но мужчине это было не нужно. Он лишь сказал:
— Его отец убил меня, помнишь? На той дуэли... Мой друг, мой славный Герциус... не смог простить мне смерть твоей матери...
— Ты бы не победил, он отменный воин... но ты забрал его с собой, несмотря на уговор не применять магию. Это бесчестно.
— Так было нужно, ты поймешь, — вдруг он оказался рядом, что шептал эти слова уже на ухо дочери. — Чуть-чуть осталось, потерпи... ты узнаешь. — И в другом ухе. — Все поймешь, поймешь, что все правильно, что сложилось так, как должно, но Ларс... помни про него, Анна, он твой враг. Он враг...
Его слова закрутились вихрем вокруг девушки, она пыталась уловить их, пыталась поймать отца, спросить еще, спросить совета, но его уже не было рядом, моргал свет в факелах, и слышались лишь тихие голоса:
— Либо ты, либо он, Анна... не дай ему победить тебя. Ты поймешь... позже.
Но Анна не слушала. В непрерывном кружении теней она не увидела прохода. Пустой зал заканчивался тупиком, куда идти? Где выход? И если тень ее отца слилась с общей массой, то теперь только ей искать дверь.
К мерцанию огней глаза привыкли достаточно быстро, и девушка решительно подошла к противоположному краю зала. Кроме выпирающей пустой плиты здесь не было ничего. Анна осмотрелась. По правую и левую руку от нее стены пустовали вовсе, поэтому в первую очередь девушка осмотрела плиту. Ровная, без единой царапинки, без какого-либо знака, она не привлекала никакого внимания, но только до того, как девушка опустила на нее ладони.
Как от огня, Анна резко одернула руки — камень обжигал, как будто за ней была печь, несмотря на прохладу в зале. Но после этого на плите загорелись символы — изящные буквы, аккуратно вырезанные на камне незнакомым мастером, и они гласили:
"Терпелив будь, путник —
Ждет тебя здесь бой.
Если не сразишься,
То борись с огнем!"
Пламя вспыхнуло прямо на плите, озаряя огнем всю стену. Жар так и ударил по лицу, но, отвернувшись, девушка встретилась лицом к лицу с отцом. Но теперь он не был столь радушен. В руках он держал меч, а губы его шептали непонятные речи, и в те же мгновения на стенах зала разрасталось пламя. Так, девушка оказалась замкнутой в огромном огненном кольце, без единого намека на выход.
— Лишь один бой тебя ждет, дочка, лишь один! — Ризвел неумело замахнулся, Анна уклонилась, но не спешила доставать меч в ответ. Разгадка, она чувствовала, крылась в его словах. Что ей даст этот бой? Для чего сражаться? Для чего лить кровь?
— Мне не нужно с тобой драться, отец! — Она проскользила по полу и кричала ему из противоположной стороны. За ее спиной развевались языки пламени, но она не страшилась их. Она понимала суть, и затевать бессмысленный бой оттого казалось самым последним делом. — Ты — прошлое,... и ты умер, я убегала от прошлого, но бой я не приму. Если мне предначертан один бой, то я проведу его за будущее.
Приближающийся призрак, как заговоренная статуя, надвигался на девушку, неестественный огонь, охвативший каменные стены, разрастался с каждым его шагом, Анна отходила, насколько могла продвинуться назад, чтобы не задеть огонь, но больше двух шагов сделать не получилось — огонь перешел на пол.
Ризвел приблизился и остановился в шаге от дочери. Искривленное лицо, глаза, горящие настоящим огнем, почерневшая кожа — его облик теперь наводил ужас, но Анна не боялась. Она была уверена в своем убеждении, что она поступает правильно, что если ей дан один бой, то он состоится не сейчас.
— Как я хотел, — вдруг Ризвел заговорил обычным, человеческим голосом, ни каплей не сочетающимся с его устрашающим видом. — Все, что бы ни делали, мы делаем ради будущего — нашего, чужого, общего. А прошлое... отпусти.
И он воспламенился. Его тело поглотил огонь, он раскинул руки, как будто взывая к кому-то, но ничего не случилось. Лишь плита, прежде горевшая, теперь потухла. Через мгновение мужчина исчез, как будто и не было только что никакого пожара, и Анна подошла к плите. Теперь ее руки легли на холодную гладкую поверхность, и камень сровнялся со стеной, а после стена преобразовалась в высокую арку, вдруг вспыхнувшую от еще не угаснувших огней. Впереди снова была тьма, но Анна больше не думала. Уверенным шагом она вошла в горящие ворота, мысленно отпустив все, что ей пришлось увидеть и пережить снова.
Склеп. Завершение
Все потухло. За своей спиной Анна более не ощущала опасности. Огонь погас, жар вокруг спал, впереди ее снова ждала неизвестность. Девушка уже была готова к очередному коридору, но вопреки ожиданиям она оказалась в зале. Тусклые огни на стенах вмиг вспыхнули, сменяя полумрак ясностью.
Роспись стен и богатство зала воительница проигнорировала и, едва заметив на другом конце зала дверь, направилась сразу к ней. Но не успела воительница пройти и половины, так и остановилась — прямо на ее глазах проход погрузился в тень. Огни на стене сменили яркость на легкое тление, выстраиваясь в странные фразы, но тень вместе с тем обретала явственную плоть, превращаясь в темную фигуру.
Тогда девушка осмотрелась. Прямо у ее ног расстилался богатый ковер с изображением медведя, картины в позолоченных рамах источали древность, воздух как будто сгущался в плотный поток, что невольно воительница вдохнула. Ее взгляд был устремлен только на выход, но действовать она пока не решалась.
Больше Анна не спешила. Фигура могла оказаться кем угодно. Если это место — расплата за прошлые ошибки, то оно ее так просто не отпустит. Вполне вероятно, перед ней сейчас кто-то из списка ее личных промахов. Кто-то, кому она перешла дорогу, и теперь должна расплатиться за это. Но нападать девушка не торопилась. Неизвестно, кто перед ней, а утрата права на единственный бой впустую неизвестно, как могла сказаться в дальнейшем. Никто не угрожал ей за весь путь, не пугал расправой, одни намеки, одни предзнаменования... правдивые ли, лживые — кто знает, но то, что происходило здесь, пугало своей неизвестностью.
Огни потухли, и Анна потеряла очертания фигуры в сумрачном тумане, но одно неявное видение вдруг заставило девушку встрепенуться:
— Ларс? — Она шагнула. Со спины было сложно определить, но комплекцией и снаряжением незнакомец напоминал именно его.
Однако вместо ответа воин вынул меч. Анна замерла. Если он вынудит ее на бой, она должна знать, с кем сражается, у нее должна быть цель! Кто ты? Что хочешь добиться боем? И почему не пускаешь пройти?
Анна не двигалась. В любой другой ситуации, в другом месте она бы не медлила, но все прошедшее перед этой встречей заставляло взвешивать каждый шаг. В темноте незнакомец выделялся лишь еще более темным очертанием фигуры, в остальном же сливался с цветом безликой ночи. И, как видно, тоже выжидал, при этом оставаясь расположенным спиной к девушке.
И снова тишина давила на уши, не слышалось даже дыхания противника, а свое собственное заглушалось биением сердца в унисон секундам. И оттого отчетливей и громче пронзил пространство неестественный крик откуда-то снаружи. Анна вздрогнула, оборачиваясь, но никого третьего не увидела — здесь находились только они с тенью.
Девушка неуверенно шагнула вперед. И снова крик, душераздирающий, наполненный муками и болью, он доносился до каждого уголочка зала и отдавался в груди, словно собственным стоном. Но почему-то страшнее становилось не от этого.
Анна снова шагнула, уже готовая услышать очередные мучения, но вдруг что-то кольнуло внутри, как озарение, и дыхание прекратилось.
— Ларс? Это ты? — Она крикнула. По залу отозвалось эхо, но ответа не последовало. И уже тише. — Если это ты... дай знак...
Девушка вздохнула, снова оглядываясь. Ничего. Пустой зал и приближающаяся тень на пути к заветной двери. Тяжелый воздух давил на плечи, вдруг тело заполнила гнетущая усталость. То ли бессонные ночи снова нашли свои отклики в состоянии девушки, то ли это место вытягивало из забредших сюда все остатки сил.
И тогда тень зашевелилась. Первым делом она подняла меч и плавно стала поворачиваться к воительнице лицом. Анна затаилась в ожидании. Опасность? Ложная тревога? Готовиться в любом случае предстояло к худшему, но доставать оружие девушка не торопилась.
Она уловила легкие дуновения от плаща незнакомца — значит, это человек. Или как минимум, материальная сущность. Это — что-то живое, имеющее плоть, но чье это преимущество, выяснить еще только предстояло.
Тень поворачивалась крайне медленно, и девушка успела прокрутить в голове все возможные варианты по отношению к тому, кто может перед ней быть. Но ступать первой навстречу неизвестности Анна так и не решалась. Она пыталась рассмотреть детали во внешности незнакомца, но кроме плаща в глаза ничего не бросалось. Фигура казалась неживой, однотонной, как тьма, но тем не менее, она двигалась.
Вдруг по залу раздались шаги — как будто чьи-то каблуки простучали по каменному полу. Анна боковым зрением не заметила ничего и не обернулась на звуки присутствия, сосредотачиваясь на фигуре. Но ее снова отвлекли звуки. По другую сторону от нее раздался загадочный смех — девчачий, кокетливый, — и стук каблучков смешался с ним, рисуя радужную картинку встречи, вероятно, двух влюбленных.
— Это у меня в голове? — Анна неосознанно осмотрелась, убеждая себя, что находится в здравом уме. Она отошла на пару шагов, но, переведя взгляд перед собой, больше не смогла двигаться.
В полушаге от нее, почти вплотную, стояла черная фигура — человек ли, сущность, — она вздрогнула, не находя ответа. Лицо незнакомца скрывал шлем, а сквозь прорези для глаз просачивался зеленоватый свет. Зрачков не было, брови и другие детали лица скрывались под тяжелой сталью шлема, уже проржавевшей от времени.
Оторопев, Анна потеряла мгновение, чтобы оценить сущность на предмет опасности, но и она, как будто разглядывало воительницу. Лишь после трижды оглушившего крика откуда-то со стороны Анна вдруг поняла, что должна делать.
Лишь непревзойденное мастерство воина позволило девушке среагировать молниеносно. Неосознанно она выхватила мечи за миг до обрушившегося на нее удара. Они схлестнулись в воздухе — два коротких скрещенных меча и двуручный тяжелый меч, без особых усилий занесенный над головой его обладателя.
Девушка рефлекторно глянула в глаза врагу — чтобы видеть реакцию, но забылась — вместо глаз из прорезей в шлеме так и сверкали холодные огоньки. Человек? Маг? Он абсолютно материален, держит физическое оружие, носит тяжелую броню, но где его лицо? В ведении боя девушка не сомневалась, но неизвестность ее противника сбивала с толку. Придется разгадывать.
Анна первая опустила мечи, мгновенно перестраиваясь в более выгодную для себя позицию. Она обошла с боку и уже метила удар в стыковые прорези между пластинами, но враг перестроился в небывалой легкостью, как будто на нем и не было грузного доспеха. Они снова сошлись лицом к лицу, и Анне пришлось отступить, чтобы иметь место для маневра.
Прежние ее размышления о необходимости боя вдруг сами разрешились — очевидно, это тот самый единственный бой, о котором гласило напутствие. Но если это так, то какой смысл в нем? Кто перед ней? Зачем она сражается?
Анна зарычала. Ее тревога переросла в ярость, и она готовилась вылить ее на своего вынужденного противника. Он снова поднял меч для удара, и девушка уже была готова к атаке. Оттолкнувшись ногами, она, словно волчица, летящая на добычу, в прыжке накинулась на врага. Лакомый кусочек — незакрытая шея — так и манила ее. Отвлекая внимание незнакомца ударом одного меча о сталь его двуручника, вторым она потянулась к шее. Но тот был готов. Выставив локоть вперед, он сорвал атаку девушки: в порыве она налетела на его оборону и, ударившись, сгруппировалась уже на земле.
Грудь полыхала. Обидный промах теперь сковал движения, дыхание снова тяжелым колоколом отдавало в уши, и при этом враг даже не атаковал! Нужно было усмирять свой пыл. Он крупнее, сильнее и тяжелее снаряжен. Нельзя допускать фронтовых атак, но как — если он обрывает фланговые?
"Он знает меня, — вдруг пронеслось. — Он знает, как я буду действовать"
Анна выпрямилась, спиной ощущая чужое присутствие. Ну, что ж, все-таки живой? Не тень, не призрак? Так не проверить ли? Пусть польется кровь! Пусть помучается от боли. И Анна позволила ему замахнуться. Он нападал сзади, но девушка просчитала траекторию: снова сгруппировавшись, она прокувыркнулась вперед. Незнакомец тут же оказался возле нее, но девушка уже была готова к этому.
Он снова стоял в полушаге от нее, накрывая тенью полностью ее тело, но сейчас именно это воительнице и нужно было. Перехватив мечи, она ударила по ногам незнакомца. Сапоги защищали от легких ранений, но девушка метила именно в них, и в этот раз ей удалось одержать верх. Воин повалился, не переставая сверкать глазами и не выпуская из рук меча. В тот же миг из-за двери (теперь это Анна слышала четко) раздался крик боли. Вздрогнув, девушка обернулась. Кто кричит? Кому-то нужна помощь? Этот голос... очень знаком...
— Ларс? — Она снова повторила его имя и задержала взгляд на двери. Больше оттуда не слышалось ничего, кроме всхлипов. Но это единственный выход, и ей нужно дойти до него, чего бы ей ни стоил этот путь.
Заметив движение, она с трудом повернулась к противнику. Он хватался за ноги, но не издавал ни звука. Крови не было так же. Он поднял голову и устремил пустые глаза на воительницу. Что в них отражалось, оставалось загадкой. Но явно он не благодарить девушку пытался.
— Кто ты? — Анна жесткой ногой наступила на руку незнакомца, держащую меч. Ни единого звука, лишь тихий стон из соседней двери и те же светящиеся разрезы. Только сейчас девушка смогла разглядеть шлем. Причудливый, замысловатый, по всему виду, он не мог принадлежать кому угодно. Но на вопрос "кто перед ней" все же ответить не мог.
Но этот вопрос вдруг отошел на второй план, когда воительнице представилась вся власть, которой она сейчас владеет. Она не знает, кто он, но лишь ей одной суждено узнать это, его участья полностью зависит от ее прихоти, и стоит ей лишь захотеть его смерти, как она непременно случится.
Это напоминало старые времена в лагере амазонок, когда девушки упивались властью над мужчинами на утеху соплеменницам. Ей тоже приходилось принимать участие в подобных мероприятиях и, что немаловажно, весьма успешно, что сейчас, поддаваясь тому, первобытному азарту, воительница пожирала глазами врага и уже представляла, как будет с ним расправляться. "Какая разница, — мелькнула мысль. — Я даже не знаю, кто он... так какова моя цель?"
Узнать. Девушка уже занесла меч над той самой лакомой шеей незнакомца, но вдруг остановилась. Зачем ей его смерть? Он не должен уйти, и точка. Он должен открыть ей проход...
Безо всякого страха или сомнения девушка села напротив незнакомца и с приветливой улыбкой на лице провела ладонью по его плечу. Воин повернул голову, но что он чувствует? Какое у него лицо? Совсем скоро это будет ясно, только нужно учесть небольшую деталь — его силу. Риск слишком велик, а шанс выйти только один, и упускать его непозволительно.
Не меняя выражения лица, девушка вонзила один меч ровно в то место на плече воина, где только что ласково скользила ее рука. Никакой реакции. Все те же пустые глаза и крик... снова душераздирающий крик за гранью зала.
— Ты не скажешь мне, я вижу, — Анна прошипела. — Но я узнаю сама.
Резким движением руки девушка скинула шлем с лица незнакомца. Со звучным лязгом древняя вещица коснулась пола, но прежде, чем девушка успела разглядеть лицо своего врага, к противному скрипу от соприкосновения железа и камня добавился страшный смех, раскатами грома наполнивший пространство.
Анна вскочила. По всему периметру зала снова стали зажигаться свечи, и вместе с их светом фигура из тени стала растворяться, как звезды на восходе солнца. Обомлев, девушка наблюдала странную картину таяния, но не могла вмешаться, не могла повлиять на исход этого действа. Только что ее видимый враг из плоти превратился в луч света, который вскоре исчез вслед за прежней тенью. На том месте, где только что был незнакомец, остался лишь шлем с потускневшими глазами.
А зал, наоборот, оживился. Свечи придали ему приветливый вид, будто это и не был склеп, а, богатый зал королевского замка. Но среди этой живой игры света девушка замерла. С кем она все-таки сражалась? Что это было? Видение, призрак, очередной этап прошлого? Но она помнила, помнила все, что было, и явственно видела всех тех, кто встречался до этого, но кто это?
Шлем с пола молчаливо глядел на девушку, но она ни на шаг не приблизилась к нему. Издалека бросив на него презренный взгляд, воительница поспешила подойти к двери. Грудь до сих пор горела от удара, но дыхание постепенно выравнивалось, Анна не думала более ни о чем, кроме выхода. И он должен быть именно за этой дверью.
Но снова ее остановили звуки. Скрипучие и режущие камень, разрывающие тишину и покой склепа, они уже не казались чем-то страшным в этом месте. Но теперь Анна ощутила горящую боль под лопаткой. Как от удара, она наклонилась вперед, чтобы не получить следующий, но больше ударов не последовало. Лишь прежняя боль разливалась огнем по всей спине.
Не в силах сдерживать в себе мучения, девушка сжалась и опустилась на колени прямо перед выходом. Если только что в бою с тенью она одержала победу, то триумфа в ней не было никакого. Только расплата за ее дальнейшие шаги. И теперь ее сковала боль, не позволяя двигаться дальше. Но позади снова послышался скрип.
— Что здесь творится? — Анна прошипела себе под нос, уже готовясь к новой атаке, но не представляя, как она будет ее отражать. Боль пронизывала все тело и разрасталась сильнее при каждом вдохе. Скрип продолжался, но больше не оглушал и со временем совсем прекратился. Анна выжидала. Один миг, второй, третий. Вдох, еще вдох, и еще... Не почувствовав опасности, девушка обернулась. А через миг, преодолев всю боль, поднялась и бросилась в центр зала.
Посередине ковра с медведем, словно знамя, выросла медная чаша на длинном основании, но внутри нее разноцветными огнями переливался Глаз Дракона.
— Не может быть, — Анна протянула руку к камню, и он перестал светиться. Боль в лопатке заметно поутихла, и прежние мысли о проклятии этого места вдруг сменились удивлением. Камень не обжигал, смиренно принимая ладони девушки, и она, не жалея времени, изумленно разглядывала многочисленные грани камня.
За весь путь она ни раз не посмотрела на камень, и теперь он сам просился к ней в руки. И девушка его приняла. И в тот же миг заветная дверь отворилась. Сердце подпрыгнуло в груди: это выход! Она дошла! И вернула Глаз Дракона. В спешке пряча камень в сумку, девушка проскользнула к двери. Но не увидев за ней дневного света, чуть остановилась, прикидывая в голове варианты и на всякий случай доставая меч.
И лишь потом девушка шагнула. Одинокая свеча догорала на полу в сыром углу каморки, в другом углу царил мрак. Внутри было пусто, комнатушка казалась тесной даже для одного человека. Но Анна здесь была уже второй.
Она зашла внутрь и обомлела. Заглушая в груди биение сердца дыханием, девушка задержалась на пороге несколько дольше, чем обычно. Она осматривала комнату и, не найдя в ней опасности, бросила мечи прямо у входа. Пахло кровью. До боли знакомый запах, граничащий со смертью, но пока что здесь слышались еще неровные всхлипы раненого. И Анна более не мешкала.
— О, нет... нет, — она не узнала свой голос, когда в мгновение ока оказалась возле воина. Руки ее задрожали. — Я не смогу нести тебя, Ларс...
Он лежал в углу весь в крови, едва шевеля глазами по стенам и потолку. На плече у него кровоточила рана, заливая кровью стены и пол под ним. На ногах в районе щиколоток зияли две рваные раны, кровь смешивалась с грязью на полу в черную кашу, запах стоял смрадный.
Лицо мужчины украшали две царапины в районе подбородка, глаза клонились закрыться. На появление Анны он отреагировал весьма сухо:
— Ты и не должна, Анна, — он набрал в легкие побольше воздуха. — Разве не для этого ты сражалась со мной? Проще добить...
— С тобой? — Анна отпрянула. Все раны Ларса один в один повторяли те, что она нанесла незнакомцу в шлеме. Она закрыла лицо руками.
— Ты не узнала меня? Этот бой, единственный возможный в этом склепе, за будущее. В этом смысл. Ты не поняла? Мы стоим друг у друга на пути к будущему, выйти должен только один. — Теперь он глядел на Анну.
— Где выход, Ларс? Как мы вообще отсюда выйдем? — Анна повысила голос. Не верившая видению отца до последнего, теперь она слышала эти же слова от самого Ларса.
Он хмыкнул. Надежд выбраться он не разделял. Второй рукой он зажал кровавое плечо, но Анна вмешалась. Не говоря ни слова, она достала бинты и стала перевязывать раны мужчины. Этим она занимала дрожащие руки и скрывала бледность на лице в тени упавших волос. Ларс не противился. Но когда девушка закончила, произнес:
— Где же логика, Анна? Ты всю дорогу грезила о бое со мной и, наконец добившись своего, ты меня спасаешь? Есть ли смысл?
— Твои раны не смертельны, Ларс! — Девушка прорычала. — Тебе нужен покой и горячий отвар белого папоротника...
— Что ты творишь? — Мужчина оборвал ее и тоже повысил голос. Он поднялся на локтях, как только мог, чтобы видеть лицо девушки. — Тебе не ясно, что только один выйдет? И ты только что сама определила, кто именно из нас!
— Это мы еще посмотрим! — Девушка вскочила и подошла в другой угол комнаты — как раз туда, где догорала свеча. — Где-то должна быть разгадка...
Пустота. В комнате не было ничего больше, кроме отчаявшегося Ларса и тусклого огарка. Но вдруг Анна обернулась назад, в сторону зала.
— Выход там, — сказала. — Хватайся.
Она присела рядом с мужчиной, чтобы тот мог взяться за ее руку, но его хватка оказалась очень слабой: раненое плечо перетягивало на себя все оставшиеся силы. А чтобы волочить обездвиженные ноги, нужно было правильно распределить нагрузки. Девушка зажала его руку своей второй рукой и очень осторожно поднялась. На плечи ее легло не только обездвиженное тело мужчины, но и вся его жизнь, и ответственность давила больше, чем физический вес.
И она постаралась идти. Медленно, тщательно выбирая основу под ногами, она ступала дальше, волоча Ларса на плече. Он молчал, уткнул глаза в пол и старался не видеть своей беспомощности и усилий Анны по их освобождению. Но в осуществимость ее планов ему верилось с трудом.
С таким же трудом они добрались до зала, Анна оставила Ларса возле двери и стала внимательней рассматривать стены. Огоньки все так же плясали вокруг, в центре оставался старый шлем, на ковре все также возвышалась медная чаша.
— Анна, — Ларс заговорил своим прежним голосом. Девушка обернулась. — Что это? — Он указывал на чашу. — То же самое было в первом зале, помнишь?
— Посмотри сюда, — сказала девушка как можно мягче и достала из сумки камень. — Он появился сам после боя.
— Наш шанс, — глаза мужчины загорелись. — Эта чаша что-то значит... Возьми шлем в руки, Анна.
Девушка недоверчиво глянула на вещицу, потом Ларса и снова на чашу. Спросила:
— Ты уверен? Здесь творится какая-то чертовщина.
— Я знаю, — мужчина кивнул. — Но ты не надевай его, возьми в руки и накинь на чашу... она не должна быть пустая.
Девушка не думала. Она подняла шлем, и по залу побежал таинственный шепот, руки зажгло, она глянула на Ларса, но он ее уже не видел. Его глаза загорелись зеленоватым светом, и зрачки потухли, приоткрытые губы как будто застыли на полуслове. С трудом переведя взгляд с мужчины на чашу, она последовала совету воина. Руки обжигала будто раскаленная сталь, и девушка с облегчением опустила шлем на чашу. Огни снова закружили по стенам, резная ножка закружилась, как будто ураганом, но Ларс не открывал глаза.
— Ларс! — Оставив все на самотек, девушка без раздумий бросилась к мужчине. Зрачки не прорисовывались сквозь белую пелену на его глазах, дыхание почти не ощущалось. Забыв о ране, девушка схватила его за плечи и затрясла, стараясь привести в сознание. Но мужчина не реагировал. Будто погрузившись в беспробудный сон, он оставался неподвижен.
А вокруг между тем началась безумная пляска потоков воздуха, кружась и стягивая предметы к центру зала, в открытую пасть ужасного медведя, изображенного на ковре. Анна почувствовала, что скользит. Она трясла мужчину, пытаясь привести его в чувство, но его обмякшее тело поддавалось сильным струям тянущего воздуха. Не найдя, за что ухватиться, Анна поскользила по каменному полу к центру зала.
И между тем весь зал уже представлял собой огромную воронку, кружащую и манящую провалиться внутрь нее, вглубь сводов этого склепа, и оттого, в самом центре, где только что кружился шлем, образовалась дыра. Чаша пропала в вихре, и на ее месте теперь зияла пропасть.
Анна полетела вперед, на всякий случай держа Ларса за руку, но он ничего не видел. Смирившись с неизвестностью, девушка подалась струям воздуха и, уволакивая мужчину за собой, нырнула в открытую бездну.
Лишь после этого огни на стенах потухли, пасть медведя захлопнулась, и зал склепа наконец погрузился во тьму.
Под тусклым светом луны шлем светился холодными бликами. Он выбрался наружу после векового заточения. Тихие звуки ночи были живыми. Здесь везде струилась жизнь. В каждом дереве, в затухающей листве, сухом пне или замершей бабочке — все было настоящее, все ждало его. Теперь они соберутся все воедино — все четверо, все четыре предмета, раскиданные разными судьбами по краям мира, но теперь все изменится.
Через несколько мгновений здесь окажутся двое воинов, они не заметят его и пройдут мимо, но это ничего не значит. Теперь он всегда будет здесь, в этом мире, мире живых, и сможет наконец навести потерянный порядок. А еще спустя время они воссоединятся — все четыре предмета, все четыре оплота этого мира, и откроется истина. Не будет правых или неправых, добра и зла, все станут равными перед огромной силой, прежде заточенной, но теперь раскрывшей свою власть.
И кто-то один подойдет, шелестя опавшей листвой возле склепа, поднимет старый шлем, не представляющий на первый взгляд ни малейшей ценности, и скроется за выступом у входа. И подождет, когда появятся двое, когда осмотрятся и продолжат свой путь. И пойдет по их следам, осторожно и неспешно неся то, о чем они совсем забыли.
Глава 12. Анна и Ларс
Деревья замерли. Запутавшись в грузных ветвях, холодная луна казалась одиноким путником, укрывшимся в ночи, чтобы не спугнуть тьму сиянием. И оттого изогнутые стволы, сухие коряги и тяжелые листья отражались на земле черными уродцами, сгорбленными под тяжестью холодной ночи.
Ступая медленно и очень осторожно, воины отдалялись от склепа. Их вынесло наружу бурным потоком воздуха и, наспех осмотревшись, они продолжили путь. Местность была незнакомой, но и выбирать путь не приходилось: от склепа вела одна тропа, достаточно широкая и, самое главное, пролегала вдали от обрыва.
Ларс хромал. Повиснув на девушке тяжестью всего тела, он с трудом переставлял ноги. Раны кровоточили, и силы утекали с каждым шагом. Анна сжала зубы, чтобы не выдать крика боли от тяжести и смертельной усталость от пути. Наступила ночь, с каждым следующим шагом угрожавшая новой бессонницей.
— Нам нужен ночлег, — с трудом справившись с обрывающимся дыханием, заговорил Ларс. Он перестал переставлять ноги, тормозя Анну. Она остановилась следом.
— Я не знаю эту местность. Ты готов пойти на риск? — Девушка огляделась. Все здесь было, как будто, по-другому. Лес дышал, роняя слезы на волосы и лицо путников. Птицы внимательно следили за ними, не решаясь разносить по округе свои песни. Даже легкий ветер не выдавал своего присутствия шелестом травы и листьев — здесь господствовала тишина.
— Готов, не готов — какая разница? — Ларс отмахнулся, расцепляя руки. Анна усадила его на землю и отошла. — Сил нет никаких. Сколько нам осталось?
— Не знаю, Ларс. Хотела бы сказать, что мы где-то рядом, но... как это понять?
— Я разведу костер, — Ларс провел рукой по земле, очищая от веток. На ладонях осталась холодная грязь и сырость. — Если получится. Кажется, здесь был дождь.
Анна промолчала. Она дольше, чем на мгновение задержала взгляд на мужчине и отошла. Глаза слипались неимоверно, но нужен ли этот риск с ночлегом? Последний рывок, и все — цель достигнута, но... вдруг это еще не конец? Вдруг они свернули с дороги?
— Я принесу листьев белого папоротника, — бесшумно она скрылась из виду. Впереди были деревья, густой лес, неприветливой тенью укрывший спонтанное место их привала. Вряд ли вообще здесь росли какие-нибудь полезные травы или кустарники, но ей нужно было уйти. Прямо сейчас, не думать за двоих, но решить, что сейчас правильно. Не будь Ларс ранен, вряд ли бы он остановился, но сейчас... он задерживает ее. Он мешает ей двигаться.
Анна запустила руку в сумку и нащупала камень. На самом дне он терпеливо ждал своего часа, ждал стать полезным, и девушка шагнула вперед. Идти вновь одной ей не привыкать, думать за себя, биться за жизнь по своим инстинктам, обхитрить, если надо, самого Вилорма, дойти до конца... Да, достичь Пещеры в одиночку шансов больше, а выдержать бой с врагами? Ларс не боец, сражаться придется одной в любом случае, только вот...
Девушка остановилась. Шансы на выигрыш боя в любом случае сводились к нулю, но разменных монет с присутствием мужчины могло стать больше. Она потеряет скорость, потеряет, скорее всего, незаметность и иссякнет физически и морально, но с ним останется шанс выжить.
— Проклятье, — она процедила. — Мне не оставить его.
Анна закрыла глаза, переводя дыхание. Ее враг, за весь путь ставший союзником, теперь превратившийся в обузу, не мог умереть от ее рук, не мог остаться брошенным возле сырого костра, но мог стать одним из двоих, кто выживет после. Тени из склепа внезапно выросли в памяти, и образ отца, наставляющий дочь, внезапно ставший любезным защитником, вторил "Либо ты, либо он".
Воительница развернулась. Они оба вышли из склепа, они оба выжили несмотря на странный бой в последнем зале, и теперь от ее решения зависит, что будет дальше. Впереди Пещера, определенно, бой за право входа в нее, но прежде сложный путь с раненым Ларсом, которого она собственноручно должна будет довести до конца.
Анна сжала кулаки. Последний рывок, и они у цели. Она у цели, самое главное. Она закончит начатое за принцесс и выйдет, как мечтала, на Вилорма. Он будет там, она чувствовала. Не может не быть, иначе зачем ему вся эта гонка за камнем? И девушка легкими, едва заметными шагами заспешила к месту их ночлега. Еще ночь. Еще чуть-чуть осталось потерпеть, и после все изменится.
Едва уловимое потрескивание сырых щепок вернуло девушку из дальних планов в реальность. Тень мужчины возле костра заставила вспомнить, зачем она уходила. Конечно, никаких признаков целебных трав вокруг не наблюдалось. Помедлив мгновение, воительница нарвала лопухов и, отряхивая влагу с плотных листьев, направилась к мужчине.
— Вкусно пахнет, — она уселась напротив него прямо на сырую землю.
— Это последнее, — он протянул ей кусок слегка поджаренного мяса. Девушка неуверенно приняла из его рук скромную пищу. — Нужно набраться сил. — Ларс заглянул в свою сумку. — Возьми подстилку, земля сырая.
Анна молча положила дорожный тюфяк возле костра и плавно переместилась на него, не решаясь приступить к трапезе. Мужчина закрыл глаза и оперся спиной о дерево. Его ноги были перебинтованы свежим бинтом, старые — брошены рядом. Также возле него лежали его меч и сапоги.
— Спасибо, — Анна вдруг ответила и убрала лопухи подальше. Пища не лезла в горло. — Хочешь пить?
— Воды нет, — Ларс ответил сразу же, но глаз не открыл.
— Я принесу, — она достала фляжку и поднялась. — Лес пропитан влагой. Мы пропустили, вероятно, целую бурю.
— Если ты хочешь уйти, не терзай себя. Я понимаю, — Ларс говорил без эмоций.
Анна помедлила, прежде чем ответить:
— Я принесу...
Она вернулась вскоре, мокрая и промерзшая, с полной флягой воды — широкие листья деревьев, словно чаши, до краев наполненные водой, с готовностью делились своими дарами с путницей, и потому она протянула флягу Ларсу:
— Пей.
Мужчина открыл глаза и, прежде чем принять из рук девушки воду, долго всматривался в ее лицо. Ни капли сомнения, твердая решимость в действиях читалась в ее глазах, выдающих безмерную усталость. Воин сделал глоток из фляги и протянул девушке. Та отвернулась. С ее тела спадали капли, руки еле сдерживали дрожь. Она вымокла, бродя по зарослям, но маленький костер не давал тепла. Ларс закрыл флягу и приблизился к Анне, касаясь ее руки. Она обернулась.
— Возьми мой плащ, — он расцепил пряжки и повел плечами, скидывая его на землю. — Ночи холодные.
Анна укуталась в уже порядком потрепанный плащ Ларса и, сутулясь, опустила голову на грудь. Тишина снова опустилась на горы, лишь треск костра нарушал однотонность ночи. И тогда мужчина заговорил:
— Анна? — Она кротко посмотрела на мужчину. — Что ты видела... там? — Он кивнул в сторону тропинки, но девушка догадалась, что он имеет в виду.
— Это было так странно, — вдруг ее голос поменялся, и девушка сжалась еще сильнее. — Мы были в мире мертвых, да?
— Я не видел мертвых, — Ларс нахмурился. — Странные образы живых, которые не могли там быть вместе со мной.
— Образы, да... пожалуй, ты прав, образы, — Анна задумалась.
— Ты сражалась с ними?
— Нет, — девушка покачала головой. — Совсем нет, Ларс. Там был мой отец и... твой отец, и... ты, — она посмотрела на мужчину. — Мы были дома, и...
Вдруг воительница вскочила. Она также куталась в плащ Ларса, но зашагала возле костра туда-обратно. Она казалась взволнованной. Мужчина все больше хмурился.
— Анна? Все в порядке?
Она бросила на него резкий взгляд, но тут же отвела, словно ошпарившись. Спросила:
— Что видел ты?
Еще раз овеяв девушку взглядом с головы до ног, словно, сомневаясь в ее реальности, Ларс неспешно проговорил:
— Сотни образов... они обвиняли меня, бросались на меня, пытались сбить с пути, боролись со мной... и там был Вилорм. Он хотел боя, но я понял, что он не настоящий, я ушел, — Ларс вздохнул, — и потом...
— Была я, — внезапно Анна посмотрела ему в глаза. Он кивнул. — И... ты... победил меня?
— Анна, я не бился с тобой...
Девушка схватилась за голову и снова прошлась вокруг костра.
— Но я билась с тобой! Я не понимаю...
— Анна, — вдруг Ларс заговорил очень мягко. — Вернись ко мне.
— В каком смысле? — Анна встала как вкопанная.
— Садись рядом, — он указал на ее прежнее место. — Это все неважно, понимаешь? Перед нами другая цель.
Неуверенным шагом девушка подошла и уселась возле мужчины. Загадка склепа не давала покоя, не смотря на правоту Ларса: это было неважно. Но что же произошло? Почему все случилось с ними? Она видела прошлое, Ларс видел Вилорма, но они не сражались. Наверное, и не должны были, но... как все расценивать? И что значили странные послания на стенах? Тысячи вопросов в мгновение завладели ее мыслями, но ответил Ларс:
— Там, в склепе, все было правильно, Анна. Я сейчас это понимаю. — Он помолчал. Девушка слушала. — Мы встретили каждый свое прошлое, то, что терзало... я оставил товарищей в замке Черного Орла во время бунта, который сам поднял. И все это время я винил себя в их смерти, в смерти невиновных людей, поверивших мне... Но сейчас я увидел, что зря терзал себя: все было подстроено, мои товарищи живы, а люди погибли не по моей вине...
— Если хочешь, — после затянувшегося молчания вдруг Анна заговорила полушепотом и подняла глаза на мужчину, — расскажи мне...
— Не сейчас, ладно? — Он почему-то улыбнулся и пошевелил ступнями. — Ноги затекли, и раны болят... крови нет, кажется...
— Тебе лучше не вставать, может стать хуже. — Анна взяла его сапоги. — Я помогу надеть. Холодно.
— Подожди, — оба глянули друг на друга и замерли. Ларс снова заулыбался и продолжил. — Кстати, лопух тоже помогает в заживлении...
Анна покраснела и пробубнила что-то вроде:
— Ну, если ты уверен в его действии...
— Не суетись, — он перехватил ее руку. — Я смогу обуться. Садись...
С трудом скрывая смущение, Анна снова уселась возле мужчины. Костер догорал, она видела, и до утра его тепла явно не хватило бы, но она сказала другое:
— Я тоже кое-что поняла сейчас... из того, что произошло в склепе. То прошлое, которое я видела — наше общее, разделило нас, но... Ларс? — Она замерла и подняла глаза на мужчину, как будто разглядывая. — Это был не ты...
Белая луна коснулась лиц обоих, озаряя взгляды во тьме ночи и заглушая голоса. Двое воинов, сутулясь от ночного холода, прижались друг к другу, невзирая на гордость и общее прошлое, невзирая на раны и боль, на смерти, которые им пришлось преодолеть на пути до сюда. Эта была их ночь — заслуженный отдых после долгого пути, но отчего-то веки не смыкались. И тогда снова наступила тишина.
— Я слышал, что ты говорила Марии на обрыве...
Анна подняла удивленные глаза на мужчину: что-то заставило его резко сменить тему, но он сразу пояснил:
— Я заметил твои эмоции, когда ты говорила о Черном Орле, что лучше умереть, чем попасть в плен и, знаешь, — он хмыкнул, — мы бежали из их плена, — Анна одобрительно кивнула, а он продолжил. — Но я о другом. Ты права была, когда убеждала Марию не сдаваться... и раз уж мы говорим о прошлом, и мне нечего скрывать, чем живет Черный Орел, и, видимо ты тоже их неплохо изучила, но я все видел изнутри...
— Ларс, — заметив пыл собеседника, Анна заговорила тихо и коснулась его ладони, — может быть, не стоит сейчас? Нужно отдохнуть...
Он помедлил, как будто взвешивая цену вопроса, но продолжил:
— Я не знаю, что будет завтра, но это касается Вилорма, Анна. Мы боремся с ним... по разным причинам, но все же есть одна деталь. Я был достаточно приближен к нему и всегда был в курсе того, что происходило за пределами поля боя, да и его воины после долгих сражений любили похвастаться успехами и на других фронтах.
Анна нахмурилась и устремила взгляд на костер.
— Вилорм не запрещал никому устраивать себе любовные развлечения на стороне, не ограничивал в средствах, но сам он... никогда не уподоблялся этому. Он всегда был сдержаннее с женщинами и жестче с подопечными, разделяя по разные стороны войну и постель, и я всегда уважал его за это. Хотя и боролся против него после...
— Он хуже, — немигающим взглядом Анна смотрела перед собой, более не глядя на спутника. Она не вымолвила ни слова больше, и Ларс заглянул ей в глаза: пустые, не отражающие ни одной эмоции, они несли в себе тьму ночи и серый пепел потухшего костра. Не закончив свою мысль, вдруг мужчина увидел главное:
— Он сделал тебя воином...
Анна резко повернула голову к Ларсу и поднялась, не выдавая реакции на его слова. Однако еще какое-то время она смотрела на него, и мужчина пытался считать малейшие эмоции, отражавшиеся в ее зрачках, но вдруг она закрыла глаза. Изумленный, Ларс не шевелился, осторожно оглядываясь по сторонам, но Анна его опередила. Все так же, не открывая глаз, одним движением руки она достала меч. Ларс порывался встать, но раны не позволили ему даже опереться. Лишь когда девушка вновь открыла глаза, он немного успокоился: в них заблестело сожаление, воительница закусила губу, выдохнула и начала говорить совершенно другим голосом:
— Мы не ждем гостей. Уходи откуда пришел, — она смотрела на Ларса, выдавая тысячу эмоций на лице, ее грудь вздымалась, как от долгого бега, но дыхание прерывалось само. Мужчина заметил, как ее руки крепче ухватили рукояти мечей и как еле-еле она покачала головой на его порыв подняться. При этом вокруг он не замечал никого третьего, уши тоже не улавливали звуков, но за весь путь еще ни разу чутье не подводило девушку — он не сомневался в ее правоте и на этот раз.
Но Анна четко слышала движение, кто-то приближался к ним, и она должна быть готова. Готова сражаться за двоих. Второй рукой выхватив меч, она бросила его Ларсу, заранее прорисовывая проекцию возможного боя: в случае окружения мужчина не сможет поднять свой двуручник — она страховала себя и Ларса от худшего исхода и, поймав одобрительный кивок мужчины, плавно обернулась. Но прежде чем в темноте она различила очертания гостя, ее уши уловили хлопки, словно кто-то аплодировал, приближаясь. И вскоре она увидела, кто.
— Я восхищен, — не переставая аплодировать, из темноты вынырнул силуэт. — Вы ускользнули очень изящно, провели вокруг пальца и меня, и моего обожаемого папашу, а теперь узнали меня по шагам! Превосходно! Я польщен...
— Жалкая пародия Вилорма, — Анна шагнула вперед, забывшись в порыве.
— Ну, зачем же так грубо? Я пришел совсем один, ночью, через обрыв... и я не намерен биться с вами, — Гурий перестал хлопать и теперь старался выглянуть за плечо девушки, чтобы видеть Ларса. Но Анна закрывала его собой. — Я пришел с дарами.
Нахальная улыбка мальчишки не предвещала ничего хорошего, и Анна приготовилась к чему угодно. Но когда из-за пазухи он достал тот самый шлем из склепа, она невольно попятилась. Обычная вещица, на первый взгляд, пустыми прорезями вместо глаз холодила все внутри до глубины костей, навевая ужас и перенося странные образы из склепа в реальность.
— Анна? — гнетущая тишина заставила Ларса вмешаться. Он подался вперед на сколько мог и приготовил меч Анны на случай атаки.
— Оставайся на месте, Ларс, — она ответила приглушенным голосом и отошла еще на шаг. Гурий в ответ расхохотался:
— Ну и вещица, а? Один только внешний вид действует безотказно. Но я не просто так пришел сюда, верно?
— Слишком много слов, трус! — процедила Анна, припоминая его побег за спины воинов в их последнюю встречу. — Говори, что тебе надо, или дерись со мной.
— Деловой подход мне по нраву, — он убрал шлем за спину и глянул куда-то сквозь девушку. — Его надо, — он указал за ее спину, Анна наконец шагнула вперед: так, что его палец уперся ей в грудь.
Парень смущенно опустил руку и переступил с ноги на ногу. Девушка нависла над ним, хотя ростом ничуть не превосходила. Хмуря брови, она впилась взглядом в лицо мальчишки, его глаза забегали, но он продолжил торопливым голосом:
— Кто из вас это решает?
— Молчи, парень! — Анна процедила над его ухом, тот отошел. Она не видела Ларса, но могла представить, как он мучается в попытках подняться, но нести ответ за них обоих приходилось ей. И она была готова.
— Что взамен? Шлем?
— Ты уйдешь. Отнесешь Глаз Дракона в Пещеру, как и мечтала. Я уйду с Ларсом.
Девушка сильнее сжала меч. Буквально перед привалом она сама хотела пойти на подобную сделку с врагами, но этот мальчишка... он представлял собой крайне лакомый кусочек для мести Вилорму. Кто, если не он, мог нести в себе такую же ценность, как сам Вилорм? Чья смерть, как не его, уймет ее горящее желание мстить? Когда, если не сейчас?
Анна едва заметно повела головой. Никого в округе ее чутье не улавливало: ни звука, ни силуэта, ни затаенного дыхания. Неужели мальчишка и вправду пришел сюда один? Как пробрался? И для чего? Если она ошибается, риск будет огромный — бой с невидимым противником, несомненно, превосходящим числом, ей одной не выиграть. Мгновения таяли, решаться нужно было незамедлительно, и Анна сказала:
— Я могу это сделать прямо сейчас.
— Да ну? — Парень оскалился, намекая на Ларса, но Анна не обернулась:
— Что мешает мне оставить его?
— Так, значит, по рукам? — Гурий не скрывал восторга. Его эмоции были написаны на его злорадствующем лице, Анна не шевельнулась. За спиной не слышалось ни звука, но по надменному виду парня воительница догадывалась, что Ларс в замешательстве. Стремление кинуться в бой сковывалось его ранами, а оценка ситуации искажалась неведением происходящего перед ним.
Пауза затянулась, и пыл собеседника начал спадать. И тогда девушка ответила:
— Давай сюда свой шлем, — она отвела руку с мечом в сторону, чтобы все видели, как разжались ее пальцы и выпустили оружие. Меч с глухим ударом лег на землю.
Не отрывая глаз, девушка следила за Гурием, но он не спешил. Вместо этого за спиной послышался шорох. Анна не сменила выражения лица, когда услышала:
— Ты не можешь упустить шанс, Анна, борись...
— Ты мой, Ларс, не смущайся. Отец будет безумно счастлив видеть тебя, — Гурий вразвалку подошел к девушке, из-за спины доставая шлем.
И вновь пустые прорези вместо глаз холодили все внутри одним только видом, в темноте шлем, как будто насмехался над мгновенным ужасом каждого, кто осмелится лишь взглянуть на него. И Анна протянула руку. Мальчишка с нескрываемым восторгом вручил девушке ужасную вещицу. Холод стали коснулся ее рук, мгновенно расходясь по телу ледяными волнами. Неожиданная тяжесть шлема потянула руки к земле, но девушка удержала его. Еще миг она смотрела на темную сталь в своих руках, а после подняла голову на мальчишку:
— И как в одиночку ты собираешься тащить его? — она кивнула на Ларса, не скрывая ухмылки, но у Гурия был ответ.
В правой руке мальчишки сверкнуло лезвие. На его последующий выпад девушка увернулась и с размаху ударила его шлемом по голове. Тот рухнул на землю, хватаясь за уши. Голову прижал к груди и часто задышал. Грудь мальчишки судорожно вздымалась, но вместо стонов из его горла доносился страшный хрип, и, с трудом перевернувшись, он сплюнул кровь. Анна подошла, тенью накрывая его скорчившееся тело. Теперь она видела и мальчишку, и Ларса, но сообщники Гурия не выдавали себя до сих пор.
Ларс застыл на месте, как будто готовый подняться, но глаза его выдавали замешательство. И когда Анна приставила нож Гурия к его горлу, он вмешался:
— Не надо. Пусть уходит.
Девушка медленно перевела взгляд с Ларса на мальчишку и обратно.
— Благородство когда-нибудь погубит тебя, Ларс, — Анна еще ближе поднесла лезвие к горлу мальчишки, лишь крепче схватив его за плечо. — Он не один здесь, это очевидно. Странно лишь то, почему до сих пор никто не выходит ему на подмогу.
Гурий скорчился еще больше, кровавый кашель раскатом грома вырвался из его легких. Анна чуть ослабила хватку, но нож не убрала. Ларс настаивал:
— Его смерть не приведет ни к чему.
Теперь Анна смотрела только на мужчину. Всем видом она показывала свое неодобрение. Нож в горле труса мгновенно решил бы все проблемы, но у Ларса было свое видение. А у нее в висках билась месть, она заполоняла собой глаза и разум, и чем ближе была цель, тем плотнее становилась пелена. И сейчас наступил самый подходящий для ее свершения момент за долгие-долгие годы, когда приходилось выискивать, узнавать узкие места противника, плутать в окрестностях его владений в поисках встречи. И вот он — момент, который сам ее нашел, и все можно сделать чисто, без лишних поисков поводов для встречи, но сегодня она не одна...
— Повезло тебе, парень, — девушка процедила сквозь зубы и, перехватив нож, поднялась над мальчишкой. — Убирайся! Папочке привет: то-то он обрадуется...
Анна отошла на два шага, не переставая при этом рыскать глазами по зарослям, но никого не смогла заметить. В чем смысл? Парень пришел сюда один, чтобы забрать раненого Ларса, который и ходить-то толком не может? Картинка не сходилась...но среди раздумий девушка все же уловила движение рядом.
Опрометчиво брошенный меч теперь перекочевал в руки мальчишки, мгновенно вскочившего от внезапной возможности мести. Он немного пошатывался, поднявшись, но намерения его читались недвусмысленно. Двумя руками обхватив рукоять меча, он занес лезвие для удара, но так и застыл в нерешительности закончить выпад. А через миг его ноги подкосились, и он рухнул на землю. Изо рта потянулась тоненькая струйка крови, ослабленные пальцы выпустили меч.
Под сердцем парня красовался его же нож, так и не сумевший нанести вреда никому, кроме самого себя. Теперь Анна наблюдала за его предсмертными судорогами, пытаясь найти ликование внутри себя. Но чем дольше она смотрела, тем сильнее к ее горлу подходило отвращение. Только что она добилась, чего хотела, так в чем же ошибка?
И снова предательская тишина запрещала вырываться эмоциям, и Ларс, замерев, осуждал ее необузданную месть. Девушка отвернулась: не ему судить ее, никому не дано такое право, кроме нее самой, а она только что достигла цель, к которой шла долгие годы.
Опустив глаза, Анна заметила шлем. Также бездушно он черным камнем лежал на земле, словно впитывая в себя все жизненные соки земли. Но девушка обошла его. С прежним хладнокровием она остановилась возле бездыханного тела мальчишки и запустила руки под его доспех, нащупывая потайные карманы. Сотни раз проделавшие подобные манипуляции пальцы вмиг освоились и замельтешили след за доспехом по перчаткам, сапогам и поясу убитого.
— Оставь его, — вдруг Ларс подал голос. — Ты уже добилась чего хотела. Зачем тебе вещи мертвеца?
— Подумай о себе, дурак! — Анна резко парировала. — Ты живой, он мертвый. Есть вопросы? — и продолжила осмотр снаряжения.
Ларс вздохнул и вновь опрокинулся на дерево в поисках хоть малейшей крупицы покоя. Анна изредка поглядывала на него, но занятие свое не оставила. Вскоре перед ней образовалась горстка мелких ценных вещиц — кольца, обереги, какие-то зелья, монеты, — и рядом кучка побольше — кинжалы, дротики, наконечники для стрел с символикой Черного Орла. Анна задумалась, разглядывая вещи, но ответил Ларс:
— Дай мне шлем.
Девушка резко подняла голову и в упор глянула на мужчину. Он говорил серьезно.
— Даже не думай! — она выпалила и, скорее опустив глаза, принялась перекладывать монеты умершего в свой мешок.
— Анна, слушай меня! — Ларс воскликнул. — Я должен надеть его! Не знаю, почему, но мне нужен он...
— Ларс! — Анна прекратила перекладывать вещи и поднялась. Через мгновение она оказалась возле мужчины. — От него веет холодом, он морозит до глубины костей при одном только прикосновении! Мы не должны трогать его.
— Смотри, — Ларс поднял голову, и глазам Анны представился огромный ожог под ухом мужчины. По красным волдырям четко определялось, что он еще совсем свежий. Анна от ужаса отстранилась, но воин пояснил. — В моем случае обморожение мне не грозит, Анна. Когда я надел его в склепе, он оставил мне это.
Девушка промолчала, отвела глаза. В тишине ночи она слышала, как колотится сердце мужчины, и где-то рядом ему вторит навзрыд ее собственное.
— Не убедил, — она не посмотрела на него, но руки предательски задрожали. — Нужно уходить отсюда. Ночлег не состоялся. — Она поднялась.
— Мы уйдем, но прежде сделай, что я прошу, — Ларс кивнул в сторону шлема, Анна покосилась на него, как на призрака и не двинулась с места.
— Не могу, Ларс! Я не могу! Не проси, ладно?
— Только одно, — он понизил голос, и Анна, еще не зная, что он скажет, замотала головой. — Если что-то случится, убей меня, как хотела...
Их глаза встретились. Беспрекословное спокойствие Ларса и почти детское упрямство Анны. Дабы не выдать волнение дрожащими губами, девушка первая отвела глаза, развернулась и стремительным шагом подошла к шлему. До сих пор безучастный, он смиренно ждал своей дальнейшей участи, и Анна, более не медля, взяла его. Пустые глаза, как будто подмигнули ей лунным светом, холодя жилы, но цель была важнее. Ларс хотел его надеть, как будто знал исход, и ей ничего не оставалось, кроме того, как верить.
— Что бы ни случилось, все это будет на своей совести! — Она горячо выпалила, протягивая мужчине то, что он просил. Ларс кротко кивнул.
Анна затаилась, наблюдая каждое движение, какое совершал Ларс, плавно опуская шлем себе на голову. Он не глядел на нее, лицо его не выражало ни испуга, ни жалости, ни страха. Только готовность принять неизбежное — то, что задумал сам. И ей оставалось лишь принять его волю, на всякий случай держа наготове меч.
И после все закрутилось. Вокруг поднялся, словно ураган, какой был в склепе при выходе. Деревья затрепетали, и птицы с жалобным криком покидали свои гнезда. И дождь, не настоящий, созданный лишь дрожью сорвавшихся мокрых листьев, накрыл местность. Но Анна не двинулась. Перед ней был Ларс — все тот же, что и мгновение, и десять лет назад, но глаза его горели белым холодом. Темные прорези в шлеме, теперь соединившись с глазами мужчины, светились пустым светом, как в склепе, и Ларс, словно задыхаясь, хватал ртом воздух.
Отпрянув от неожиданности в первый миг этого странного горения, Анна вдруг неистово схватила Ларса за ладонь и стала трясти, борясь с внезапным ожогом:
— Снимай, Ларс! Снимай его! — Она кричала на него, задыхаясь от нахлынувшего ветра, но ладонь пылала — воин стал, словно раскаленным, — и, уже не в силах терпеть боль, оторвав руку от Ларса, девушка увидела волдыри. — Проклятье! — она сунула ее в сырую траву. — Как больно...
Но продолжала кричать:
— Ларс! Ты слышишь меня? Ты горишь! Снимай шлем!...
— Тише, Анна, птиц разбудишь, — словно эхо, сорвалось с губ мужчины.
— О чем ты говоришь? Все птицы разлетелись от урагана, — и вдруг, ее как ошпарило. — Ты слышишь меня?
Вместо ответа мужчина повернул голову в сторону девушки, его глаза по-прежнему горели. Анна замерла на миг, позволяя Ларсу действовать самому. И тогда он поднялся. Без усилий, без лишней боли и страданий, только глянул вокруг, и все затихло. Ветер уснул в объятиях далеких деревьев, тишина вернула свое право господства среди огромных скал, и пылающие прорези в шлеме сменились теперь удивленными, но такими живыми и радостными глазами Ларса.
Без каких-либо усилий мужчина прошелся вокруг их скромного пристанища и с небывалой легкостью поднял свой меч. Выдохнув, Анна закрыла глаза. Ветер изрядно потрепал волосы, и рука до сих пор пылала от ожога, несмотря на то, что девушка почти физически ощущала, как проходит жар.
Ларс опустил взгляд на ноги — две раны до сих пор зияли на ногах, но он больше не чувствовал боли. Подняв с земли брошенные сапоги, он обулся. Анна неспешно протянула ему плащ, но глаза прятала, боясь видеть. Мужчина надел плащ, поднял с земли оставшиеся припасы и впервые после чудесного исцеления вымолвил:
— А теперь идем.
Вилорм
— Где остальные? — сойдя с коня, Вилорм прохаживался вдоль лагеря своих подопечных. Трое его подданных, что прибыли вместе с ним, — Сефер, Пульхий и Силант, — помогали ему совершать обход лесных постов после встречи с Вероникой. Часть людей незамедлительно отправилась в замок, но главные приближенные нужны были ему для контроля за обстановкой. И, разделившись на очередной горной тропе, воины продолжили свой путь отдельно друг от друга.
Прежде чем достичь этого лагеря, мужчины успели побывать еще в трех подобных лагерях, и везде воины прибывали в подавленном состоянии. Перед ним вышел юный командир отряда, но рапорт его был недолог:
— Господин мой, — он упал на колени, — мы несем потери. Очень много раненых, что и не счесть! А убитых... мой господин, нам помощь нужна.
— Вам не помощь нужна! — Вилорм рявкнул. — Вам мамкина юбка нужна! Даю вам время до рассвета! Чтобы никого здесь не было. Вы возвращаетесь в замок.
— Господин, — юнец поднял голову, — но к-как же так... как же Глаз Дракона? Он уходит от нас...
— Да, сожри меня смертник! И по чьей вине, интересно мне знать, мм? — он схватил мальчишку за шкирку, как котенка. — Сколько вас было здесь? Десять человек? Двадцать? Ммм? Можешь не отвечать! — он бросил его на землю и с презрением отошел. — Двоих беглецов не смогли остановить! Я уж не говорю о том, чтобы убить и принести голову, просто замедлить! Я уж и про принцесс молчу!
Пульхий и Силант вторили господину возмущенными речами, но рядом с ними возник Силант:
— Мой господин, я получил сведения, что принцессы не дожили до этого места... обе дочери Изабеллы мертвы.
— Что ты сказал? — слова застыли в горле правителя. — Ты уверен?
— Абсолютно, мой господин. Поэтому, если Глаз Дракона не в пропасти вместе с их телами, то, вероятно, его унес Ларс...
— Ларс! Ну, конечно! — Вилорм ударил кулаком о тренировочный манекен возле немногочисленных палаток. — И не говори, что ты сомневаешься в том, что камень у него! У кого же еще? Только где он?! — Он обернулся на отряхивающегося мальчугана и притопнул ногой, тот поспешил удалиться.
— Милорд, — вдруг заговорил Сефер. — Мы не знаем наверняка, где может оказаться камень сейчас и где он будет в итоге, но должны быть готовы к самому худшему. Если камень окажется в Пещере, нам не поможет никакая армия.
— Да, проклятье! Это правда! — Вилорм чуть смирил пыл, но ругательства не прекратил. — Я все исправлю, я не дам этой безумной старухе Изабелле получить желаемое, — внезапно он вынул из ножен меч — тот самый, что получил от Вероники, — и поднял вверх, разглядывая каждую грань. Все вокруг притаились, наблюдая за господином, а он, в свою очередь, не сводил глаз с оружия, с изящного лезвия и таинственного света камня.
— Любовь моя, — мужчина коснулся губами аметиста. — Ты поможешь мне... мне соединимся с тобой воедино... я приду к тебе, вот увидишь... только жди.
— О ком он говорит? — Пульхий шепнул Сеферу на ухо, но тот пожал плечами:
— Иногда мне кажется, что он сумасшедший.
— Я верну тебе величие, верну твою жизнь, вместе мы прекратим безумие, которое происходит по нашей вине, — он упал на колени, аметист вспыхнул сиреневым огнем. Вилорм расхохотался. — Ты слышишь меня, о, ты слышишь! Я приду, приду!...
— Видел бы это Диар, — не сводя глаз с господина, Пульхий покачал головой, но вдруг рядом с мужчинами вырос Силант:
— Шепчетесь за спиной господина? От моих ушей и глаз вам не скрыться. Господин исцелил меня, я в долгу перед ним. Поэтому не давайте мне повода для сомнения, — широкая улыбка озарила лицо разведчика, Пульхий и Сефер кисло улыбнулись ему в ответ, но Силант продолжил. — Вынужден вас огорчить, господа, Диар мертв. Белый Орел преподнес ему слишком сложные испытания. Не желаете ли занять его место?
Мужчины переглянулись, но с ответом не торопились, Силант расхохотался, хотел умыкнуть, но в тот же миг между мужчинами вырос сам Вилорм.
— Господа, — от прежнего безумия мужчины не осталось и следа, — нам предстоит еще поход. Мы выдвигаемся прямо сейчас. Вы видели этот свет? Это знак! Мы не можем подвести его. Будущее этого мира теперь зависит только от нас!
— Господин, — Пульхий начал неуверенно, — простите мою неучтивость, но вам следует отдохнуть ночку. Вы устали, милорд, прошу Вас.
— Трусов не терплю, Пульхий! — Вилорм взревел. — Прекрасно известно это тебе, мой воин! Мы пойдем сейчас же. Если Изабелла сложила свои полномочия, то бороться с Ларсом мне еще приятней.
Вилорм и Силант рассмеялись. Сефер и Пульхий застыли на месте.
— Вы не разделяете нашей радости?
— Как же не разделять, милорд. Мы обеспокоены скоропостижной кончиной нашего товарища. Диара и вправду погубил Белый Ястреб?
— Я там не был! Мне ли знать! — Вилорм отмахнулся и зашагал к лошадям. Остальные засеменили следом. — Но я склонен думать, что погубила нашего товарища собственная глупость. Вы не замечали, что он был немного странный?
— Он был магом, господин, — Сефер вздохнул. — Никто из нас не смог бы его понять при всем желании. А теперь мы не узнаем, что же произошло на самом деле.
— Не хандри, Сефер! — Вилорм отмахнулся. — Не до этого сейчас. Вот только разберемся с Глазом Дракона, возьмемся за укрепление власти. Уж я-то порядок наведу!
Сефер и Пульхий вновь переглянулись, пожали плечами и последовали за господином. Силант шмыгнул вперед, по обычаю просматривая дорогу, но разговор больше не завязывался. Мужчины проходили мимо немногочисленных палаток — вероятно, здесь сосредоточились все выжившие и раненые разведчики, что были разосланы по лесу с целью слежки и предотвращения прохода принцесс к Пещере.
В лагере пахло кровью. По правую и левую руку от воинов доносились плачущие стоны умирающих и борющихся со смертью. То и дело доносили крики боли и мольбы о помощи. Вилорм проходил мимо. Мужчины оборачивались. Место представляло собой живое кладбище, встрепенувшееся в ночи и то, что к утру это место замрет, не казалось чем-то странным или неожиданным.
— Точно, Ларс прошел здесь, — Сефер шепнул Пульхию, тот кивнул. — Он и в одиночку мог бороться с чем только возможно.
— Помолчи, Сефер, коли жить не надоело, — злой шепот Пульхия вернул мужчину в реальность, где их уже поджидали лошади и Вилорм с Силантом.
— Впереди все чисто, — разведчик доложил обстановку. — Мы сможем двигаться без остановок до самого конца. К рассвету мы прибудем.
— Молодец, Силант, — Вилорм указал ему на лошадь. — Седлай красотку, и не будем терять времени! Мы должны опередить Ларса, опередить камень и победить наконец эту чертовщину с Глазом Дракона!
Мужчина взвалился коня, остальные повторили за господином, и, бросив последний взгляд на умирающих подопечных, Вилорм пустил лошадь в галоп. Время близилось к утру, и вскоре небо начало светлеть, продвигаться стало проще. Однако горная местность диктовала свои правила, из-за многочисленных валунов, преграждающих дорогу, выпирающих камней и резких поворотов скорость передвижения все же пришлось уменьшить. При подъеме лошади уставали сильнее.
— Там завал, — на одной из развилок Силант подал голос. — Нужно свернуть.
— Вернемся назад, возьмешь себе выходной, — Вилорм хохотнул, беря заданное направление. — К девицам сходишь, в трактирчике побалуешь горло элем.
— Тогда уж лучше ромом, — Силант с Вилормом переглянулись и в голос рассмеялись. — И Вам бы, господин, присоединиться не мешало бы.
— Какой заботливый, а? Вы смотрите! Выпишу тебе двойное жалование по возвращении, ага? Заслужил! — Силант вывел лошадь вперед, отчего она радостно заржала, а Вилорм обратился к отстающим. — Эй, ребята, чего приуныли? Мы уже близко! А ну, вперед!
— Наклон увеличивается, милорд, — сухо заметил Пульхий. — Нам бы оставить лошадей. Пешком дойти будет проще.
— Вероятно, ты прав, Пульхий. Слезаем! — Вилорм первый затормозил лошадь и спрыгнул на землю. — Нам осталось совсем чуть-чуть. За мной!
Он прошел мимо Силанта и повел свой немногочисленный отряд в горы. Светало. Последние звезды гасли на молчаливом небосклоне, и чем светлее становилась высь, тем ближе подбирались путники к месту их назначения.
— Это здесь! — Вилорм застыл возле очередного горного выступа, опередив спутников шагов на десять, и указывал на дорогу. На камнях под ногами изредка попадались красные пятна, и Вилорм, нахмурившись, пошел по ним.
— Мерзавцы! — Чем больше он натыкался на кровавые следы, тем сильнее сжимались кулаки, но людей здесь никаких не было. — Всех моих воинов разогнали! — Он поднимался. Впереди виднелся темный проход.
— Милорд, — Силант вмиг оказался рядом. — Поделитесь с нами, куда мы идем?
— Вы остаетесь! — Вилорм остановился и глянул на всех своих спутников. — Даже ты, Силант! Не спорить со мной! Если я смогу зайти туда, — он указал перед собой, в проход, что зиял тьмой, — то выйти уж точно сумею, не сомневайтесь!
— Что это за место? — подоспевший Сефер оглянулся по сторонам. — Здесь, как будто, никогда не ступала нога человека.
— Под ноги посмотри, дурень! Кто, по-твоему, мог сражаться здесь, как не наш многоуважаемый Ларс? Порядком он нам дорогу перешел, порядком... вот не думал, что снова наши дорожки пересекутся, но раз так, то я возьмусь за него... вот увидите! Но, вынужден признать, несколько позже... сейчас у нас важное задание. Идем!
Мужчины поднялись по скалистой тропе вверх, к черному проходу. По обе стороны от него нависли скалы, и другой дороги, как назад, здесь не наблюдалось. Но Вилорм стремился внутрь. И оттого, когда путники настигли входа, непроглядная темнота впереди вдруг предстала черной дверью с проржавевшим кольцом вместо замка, манящим открыть ее.
— Какая древность! — Силант воскликнул и хотел коснуться двери, но Вилорм его одернул:
— Стой рядом, Силант. Сефер, попробуй открыть дверь.
Сефер как самый сильный из путников подошел к проходу и внимательно осмотрел его. Обычная дверь, порядком проржавевшее кольцо при входе, подозрительным было лишь отсутствие замочной скважины, но это мелочь — мужчина и не помнил, когда в последний раз открывал двери ключом. Поэтому сейчас он всем телом навалился на дверь и толкнул ее плечом — результата не последовало. После этого мужчина потянул за кольцо, но дверь не поддавалась. Сефер обернулся на товарищей и пожал плечами, Вилорм дал ему знак продолжать. Но следующие попытки открытия также не увенчались успехом, мужчина выдохся.
— Милорд, — он обернулся и, тяжело дыша, выпалил. — Может быть, попробовать ее выломать? Возьмем мечи и ударим, она в щепки разлетится!
— Встань на мое место, Сефер. Ничего подобного мы делать не будем, — Вилорм вышел вперед и, приблизившись к двери, ласково провел по ней ладонью. — Правду гласят легенды про тебя, значит? — Его лицо озарила улыбка. — И я пришел с дарами.
Едва коснулся мужчина двери, как горное пространство заполнил страшный скрип, а после дверь с легкостью отворилась, будто скрипело что-то за ней, в она только и ждала, когда подойдет к ней именно Вилорм. Трое его спутников подались вперед, но мужчина остановил их:
— Вы все остаетесь здесь! Я вернусь, когда будет нужно, а вы не двинетесь с места. Ясно? — Он нахмурился и овеял глазами своих подопечных. Они неуверенно закивали. И он продолжил. — Я войду в этот древний склеп, сделаю все, что нужно, и мы все уйдем. И больше ни одна нога сюда не ступит.
Тень ужаса пробежала по лицам его подопечных, но никто ничего не сказал: если господин решился на подобный шаг, то встревать с советами сейчас уже было явно не время, и в подтверждение этого он легко шагнул внутрь, обернувшись напоследок и сохраняя в памяти три недоуменных выражения лица.
— Ничего-то вы не знаете, дурни, — пробубнил себе под нос мужчина, и дверь сама собой захлопнулась за его спиной. Вокруг нависла непроглядная ночь.
Вилорм шагнул вперед и, не задумываясь, вынул аметистовый меч. Камень враз вспыхнул лиловым огнем, озаряя проход таинственным свечением. И мужчина стал продвигаться вперед.
Темнота не пугала его, тишина нарушалась непрекращающимся хрустом под ногами, и Вилорм не ощущал здесь своего одиночества. Как будто, он уже бывал здесь.
— О, моя дорогая, я иду к тебе... скоро, очень скоро мы встретимся, я обещаю тебе, — Вилорм запнулся о что-то твердое и опустил рукоять меча так, чтобы осветить землю. Но когда его глазам представились древние руины, заваленные скелетами, вдруг он залился смехом. — Все сбывается, Оррсан, все, что ты говорила мне... все предсказания, все, что было тайной, раскрывается сейчас...
Он прошел еще вперед, шагая, как в болоте, словно, по колено в трясине, но по колено в человеческих костях, до того, как впереди не зажглись огни.
— Я рядом, я здесь... я спасу тебя, Оррсан, — как в бреду, он говорил с умершей, но дойдя до зала, освещенного огнями, при самом входе он упал на колени. И тогда огоньки вокруг закружились в безудержном танце.
Вилорм вздохнул, позволяя пропитаться себе этим воздухом изнутри. Это место, его запах и его атмосфера возвращали мужчину в прошлое, его яркие образы, словно были вчера, вспышками рисовали ту жизнь, в которой он дышал, любил и радовался. А теперь от нее остался лишь этот склеп.
Ни единого звука — лишь огни на стенах жили здесь, пустые глаза статуи смотрели вглубь, но не видели уже ничего; безмолвные губы уже ничего не могли сказать, и руки, словно, застыли в необузданном порыве объятий.
И, наконец, вдоволь проникнувшись этой жизнью, совсем безжизненной, совсем размеренной и уже угасшей жизнью, мужчина сумел наконец открыть глаза. Все другое, не то, что он привык видеть — ни ее облик, ни ее голос, ни запах — ничто не напоминало ему о ней. Но тем не менее, это было единственное место, где они могли увидеться. И сегодня этот день настал. Только она могла исправить случившееся, она могла вернуть упущенное, раз он подвел надежды...
— Я подвел тебя, Оррсан, — не смев подняться с колен, Вилорм озирался по сторонам, но зал оставался пуст. Свечение прекратилось. Теперь склеп погрузился в сумрак. Несколько свечей по углам зала оставались зажженными. — И потому прошу твоей помощи снова.
Он осторожно поднялся. Робкий шаг его эхом отдавался в сводах пустого зала. Мертвые взгляды с гобеленов пристально следили за его передвижением, но мужчина устремился лишь к статуе. Пустые глаза ее смотрели сквозь него, белые брови хмурились, тонкие губы приоткрыты, словно сзывали присоединиться под ее знамя, поверить в ее таинственный шар в ладони, и она с готовностью раскрывала всем желающим свои дружеские объятия.
— Это и погубило тебя, — на полувыдохе Вилорм провел ладонью по ее тонкой руке, раскрывающей плащ. — Твоя доброта, твоя забота о тех, кто слабее... ты совсем забыла о себе, моя любовь.
Вилорм глядел на образ девушки, гордой и свободной, сильной и открытой душой, заставляющей трепетать перед ней бывалого воина, правителя замка, одержавшего ни одну победу, но упустившего, вероятно, самое главное. Он видел в ней свое прошлое, и она была в нем, она прощала ему все ошибки — прошлые и грядущие, но сейчас она отвечала ему.
На стене, позади статуи, задрожали огни. Мужчина выпрямился, наблюдая за возникшим хороводом, не ожидая реакции. Но она не могла гневаться, она не умела это при жизни, и сейчас она вновь примет его, она вновь выслушает и наставит на истинный путь. Ведь он не может проиграть и на этот раз.
Где устлан пол ковром костей,
Меня любимая встречает,
Я возвращаюсь к ней с дарами
Из мира мертвых в мир людей.
— Ты видишь? Оррсан, ты видишь! — Вилорм встрепенулся и впился глазами в надпись, возникшую из ниоткуда прямо за спиной статуи. — О, да, милая, ты, как всегда, права, я пришел не с пустыми руками. — Он поднял аметистовый меч вверх, камень заискрился новыми красками, переливаясь в огне свечей, выстроившихся в предзнаменование. — Твоя вещица? Я возвращаю ее тебе! Это мой дар тебе, я знаю... знаю, что скучала. Теперь мы не расстанемся.
Словно обретя уверенность в действиях, мужчина развернулся и через центр направился в противоположную сторону зала — туда, где напротив статуи стоял золотой саркофаг. Рядом с ним, как будто в спешке, были брошены сундуки с драгоценностями, снаряжением, оружием, одеждой. Каждый, кто входил, мечтал угодить покоящемуся здесь идолу. Но обилие мертвецов не вызывало уверенности в расположении молчаливой статуи к вошедшим. Вилорм расхохотался:
— А ты можешь быть строгой, Оррсан! После смерти ты стала жестче! Но я знаю, какие дары тебе нужны, уж поверь, я знаю, что не умру здесь.
Он подошел к саркофагу и замер. Холодной рукой он смахнул слой пыли со стеклянной крышки. Небольшое углубление в саркофаге четким контуром отмерило очертания меча — того же размера, с теми же изгибами и линиями, что и держал в руках мужчина. Меч, для которого уготовано место в древнем склепе посреди гор, всю жизнь провел не с теми.
— Я один борюсь, Оррсан! — Вдруг Вилорм воскликнул и обернулся к статуе. — Я один, и весь мир против меня, понимаешь? Я поэтому пришел! Я остановить хочу это безумие! Помоги мне, помоги, Оррсан... прими мой дар, — он снова упал на колени. Скупая слеза сорвалась с его сухих глаз, но он продолжил прошение уже тихо. — Я знаю, милая, знаю... что ты всегда отвергала смерть, ты боролась за жизнь всеми силами, но ты должна принять этот меч! — он взмахнул им, и камень вновь загорелся. — Ты все знаешь, все прекрасно знаешь, — Вилорм покачал головой. — Если я не оставлю его здесь, мир погибнет. Я не успеваю за Глазом Дракона, я не успеваю вернуть его, зло побеждает в этот раз, но я еще успею... я успею, Оррсан! Только прими...
Он слушал тишину. Его безмолвные крики засели в груди, но терзания не прекращались. Тысячи эмоций, что приходилось носить в себе в тайне от остальных, могли найти утешение только здесь, и Вилорм не унимался:
— Почему не я? Почему я не достоин владеть камнем? Если ему суждено сгинуть в Пещере на краю мира, я не смирюсь... Я не смирюсь! — он вскочил и резко обернулся в сторону саркофага. Огни по кругу уже начали свой бег, перед мужчиной четко вырисовывался контур меча, ожидающего прикосновения металла.
И Вилорм не сомневался. Уверенной рукой он соединил оружие с поверхностью стеклянной крышки, на всякий случай отходя на шаг от саркофага. Однако его опасения оказались напрасны: сиреневая вспышка, и оружие оказалось, как будто подо льдом, внутри саркофага, его поверхность сверху стала ровной, пыль исчезла.
По стене вновь разгонялись огоньки, знамение за спиной статуи потухло, теперь горел лишь погруженный под стекло аметист, и Вилорм оставался один среди этой безумной пляски.
Но и она вскоре исчезла. Все хаотичные огоньки сложились в одно большое свечение, вылившееся в проход. Завороженный, Вилорм ступил в сторону двери. Теперь вокруг него расстилалась лишь тьма, одиноким огнем в которой сиял камень под толстым стеклом саркофага. Но мужчину манила дверь.
— Спасибо, Оррсан, — не глядя на статую, Вилорм обратился к двери. Мгновение светившаяся, теперь она погрузилась во тьму. И за ее порогом не проглядывались никакие очертания. Но мужчину это не страшило. Оррсан приняла его дар, и, значит, он выполнил свою задачу.
И в знак подтверждения, беспрекословного повиновения мужчина шагнул в неизвестность. Клубы тумана встретили его пеленой, заволакивающей взоры, но стоило ему пройти сквозь них, три пары удивленных глаз уставились в упор на господина. Он вышел назад. Склеп позволил ему вернуться, и оттого с каждым последующим шагом раскаты безумного хохота вырывались из его вздымающейся груди.
Анна и Ларс. Пещера близко
Силы таяли с каждым шагом. Свежесть утра не принесла новых мыслей, местность не поменялась, приближалась Пещера, но силы уходили. Анна больше не рвалась вперед, местность оставалась незнакомой, да и Ларс после своего чудного исцеления сам рвался вперед. Девушка оставалась в его тени и догнать его даже не пыталась. В сумке тусклым светом горел Глаз Дракона, но путники его не доставали — дорога пролегала только одна, сбиться с пути здесь было невозможно.
Ларс, после того, как надел шлем, стал, словно железный — ни одышки, ни снижения темпа, ни единого признака усталости за весь путь он не проявил. Анна его сторонилась. Мужчина не заводил даже мимолетного разговора, и она не спрашивала даже, где они и куда направляются. Ответ был очевиден, но насколько правильно они движутся? Глаз Дракона рассеивающимся по сумке теплом, вероятно, подтверждал взятое ими направление, но молчание Ларса заставляло девушку закусить губу и смиренно следовать за ним за неимением другого. За ночь путникам не попалось ни одного врага, и оттого у девушки возникали сомнения в правильности их курса. За весь их путь не было ни одного дня, чтобы никто не преграждал им дорогу, так с чего бы врагу отступать на финишной прямой?
Наклон увеличивался, местность обнажалась, растеряв по пути живые травы, листья и деревья. Теперь с каждым шагом путники становились уязвимей. И так, в очередной раз переставляя ноги, дрожащей рукой хватаясь за каменные выступы перед собой, девушка оступилась. Поток мелких камней, как бы вторя большому, сорвавшему вниз рядом с Анной, обрушился прямо на нее. Воительница зажмурилась, попутно хватаясь на редкие коряги, чтобы не проскользить вниз следом за камнями.
Руки, потеряв все силы, ослабли и дрожали теперь от малейшего усилия, голова клонилась набок при любом намеке на остановку, а препятствия теперь казались непреодолимыми. Анна впервые за весь путь выдохлась до последней капли. Усмирив тяжелое дыхание от резкого рывка, девушка закрыла глаза. Бежать назад, прятаться или тормозить скорость передвижения перед самой Пещерой было крайне глупо. Но где найти среди пустоты силы и снова стать бойцом?
Сырые камни среди гор вдруг стали мягче пуха, ясное утро сменилось безмятежными объятиями сна, и не растущие здесь травы вдруг одурманили уязвимое сознание девушки. Мир вокруг растворился в тумане безмятежного сна. Пропали цели, звуки, запахи — все вокруг стало нереальным, теплым, красивым и непременно безопасным, какими бывают только объятия матери...
— Анна? Слышишь меня?
Глухие, расплывающиеся звуки вдруг стали доноситься до затуманенного сознания. Тоненькой, едва уловимой нитью, они пронизывали возвращающуюся реальность, унося мир грез обратно в сновидения.
И вот уже яркое солнце едким лучом ударило в глаз, и камни под спиной стали жесткими, и руки, вмиг обретя силы, схватили первое, что успели нащупать в порыве... Опираясь на чужое предплечье, девушка села. Недоуменные глаза встретили напротив улыбчивое и самое что ни есть явственное лицо.
— Ларс... где шлем? — Она осмотрелась по сторонам: они находились на опушке перед резким подъемом. Вещи были брошены рядом, солнце стояло высоко в небе. И тут девушку осенило. — Сколько прошло времени?
Она дернула рукой, чтобы встать, но Ларс ее остановил:
— Все хорошо, Анна. Ты устала, ты спала...
— Ты снял шлем...
— Я смогу идти, — он поднялся. Девушка встала следом, осмотрелась.
— Я не помню это место...
— Мы прошли еще немного, ты уснула прямо на подъеме. Здесь земля несколько ровнее, — Ларс улыбнулся, Анна опустила взгляд.
— Мы замедлились... я хотела идти быстрее.
— Мы шли три ночи без сна... думаю, мы и так достаточно ускорились.
Анна подняла голову. Необъятная высь манила неизвестностью. Гора уводила прямо в небо. Где-то там, впереди, их ждала заветная Пещера, но что она им готовила, заранее предугадать было невозможно. И именно поэтому путь должен был продолжаться.
— Я безумно устала, Ларс, — не опуская головы, вдруг сказала Анна.
— Я знаю, — мужчина подошел и тоже поднял взгляд. — Там, впереди, наша цель... и сегодня мы настигнем ее.
— Нам никто не встретился до этого, — девушка опустила голову и перевела взгляд на Ларса, он тоже посмотрел на нее. — Я имею в виду, мы сражались с обычными воинами, нам не встретился ни один из военачальников Вилорма, что уж говорить о нем самом... думаешь, они ждут нас все?
— Гурий приходил... он стал самой главной жертвой Вилорма во всем поиске нас.
— Гурий знал, что ты встанешь, — вдруг Анна перевела взгляд на ноги мужчины. Две раны не изменились с ночи, но теперь Ларс не чувствовал боли. — Он не смог бы тебя тащить... он и вправду пришел в одиночку.
— Дурак, — Ларс хмыкнул. Анна сощурила глаза.
— Ты ли это говоришь, Ларс? — девушка понизила голос, беспокойный взгляд Ларса тенью коснулся ее лица. Она хотела шагнуть, но мужчина ухватил ее за руку, приблизил к себе. Анна ждала. Они оказались в непосредственной близости друг от друга, в какой не были еще никогда, его глаза теперь рыскали по ее лицу, как будто запоминали каждый уголок его спокойного выражения.
— Только выживи, — чужой голос сказал это вместо Ларса. — Ты поняла меня? Кто бы не ждал нас у Пещеры.
— Главное камень, да? — Анна отстранилась. — Глаз Дракона должен оказаться в Пещере... любым способом. И я не поскуплюсь на средства.
Она подняла свои вещи с земли, ища глазами тропку. Едва заметная, она петляла по крутому взъему, путь предстоял нелегкий.
— Предлагаю идти рядом с тропой, — так же осматриваясь, девушка заговорила снова. Ларс собрал остатки вещей и приготовился идти, вмиг став молчаливым. Он первым подошел к подъему и, обернувшись на девушку, кивнул. Анна набрала скорость и с разбегу настигла наклон. Последний подъем перед Пещерой начался.
Они шли теперь на расстоянии пяти шагов друг от друга, Ларс впереди, Анна следом. После неожиданного отдыха идти стало легче, несмотря на крутой подъем. Каменная земля почти не отличалась растительностью, почва была сухая и твердая, из растительности попадались лишь мелкие кустарники, и то зачастую уже сбросившие листья. Анна смотрела по сторонам и старалась прислушиваться к звукам сквозь сбивающееся дыхание, но ничего не улавливала. Укрыться в пустоши врагу было бы сложно, скрыть движение — тоже, но девушка все ждала подвоха.
С каждым шагом, трудным и медленным, они приближались к конечной точке их путешествия, но до сих пор никто не встал на их пути препятствием. Подъем изматывал, но пока что это было главной заботой для путников.
Ларс не оборачивался. Он с самого начала набрал скорость и спешил вперед широкими шагами. Анна, сжав кулаки, следовала за ним, изредка ругаясь на сложный подъем. Откуда у мужчины взялись силы, что в себе таил этот шлем, как это повлияет на исход их пути? Девушка догадывалась, что все из-за склепа, что там произошло некое искажение или переосмысление реального положения вещей для мужчины, она и про себя не могла быть уверена, что видела там и как это повлияло, но Ларс стал сам не свой.
Как будто черпая силы из неизведанных недр, он мог идти, словно неживой, без устали, прокладывая путь все дальше и дальше. И Анне оставалось лишь следовать за ним. Глаза Дракона на поясе издавал нереальное тепло, обжигая сквозь одежду ногу девушки. И Анна пропустила Ларса вперед. Он прокладывал путь впереди, а воительница остановилась. Аккуратно открыв кожаный мешочек на поясе, девушка извлекла из него горящий шар, зеленые волны света разлетались по округе, озаряя день более яркими красками.
Завороженная, Анна застыла. За всю дорогу она ни разу не смотрела на камень, а теперь он предстал перед ней магическим, неестественным свечением, озарявшим собой, наверное, всю ночь, если бы она сейчас настала. Но сейчас она наблюдала тысячи переплетений внутри камня, множество мелких частичек, собирающихся внутри в единое целое, образуя цепочки, знаки, неведомые символы внутри самого камня.
И среди этих сказочных переплетений девушка заметила лишь одно, какое ей сразу бросилось в глаза, и чем стремительней она смотрела на символ, тем больше он разрастался внутри камня.
— Не может быть, — Анна поспешила убрать камень обратно, но стоило ей затянуть мешочек, как что-то едкое обожгло под лопаткой. — А-ах! — она изогнулась, медленно опускаясь на колени от боли. Одной рукой рефлекторно девушка коснулась плеча, но ничего — она не получила ни стрелу, ни нож в спину, уши не улавливали вокруг посторонних звуков, но плечо заливалось болью. — Только не сейчас, — она глянула на ладонь. Кровь покрывала ее, не оставляя свободного места, лопатка продолжала гореть.
— Анна! — Впереди обернулся Ларс. Он достал меч и, как будто, готовился к атаке, Анна зарычала. Она протянула к нему кровавую руку, не в силах крикнуть, но мужчина отвернулся, замахиваясь мечом, а вскоре девушка услышала звон...
— Проклятье, — Анна закусила губу. — Как идти?
Согнувшись, девушка постаралась встать. Лопатка горела кровавым огнем, камень сквозь мешок обжигал ногу. Воительница выпрямилась. Медленно переставляя ноги, она стала продвигаться к месту битвы, но расправить плечи боялась до сих пор. Звуки мечей приближались. Крики Ларса, обычно безмолвного в бою, заставили Анну прибавить шаг. Если ранят его, кто доберется до Пещеры?
Каждый следующий шаг отбирал силы, лопатка горела сильнее. Вскоре под ногами девушка увидела кровавые пятна.
— О, нет... нет, — голова закружилась, потерять сознание сейчас означало подписать смертный приговор и себе, и Ларсу, и тогда девушка собралась.
Позволив себе мгновение прийти в себя, Анна изо всех сил, что еще теплились в ее теле, оттолкнулась от земли и полетела в самую гущу боя. По пути доставая мечи из ножен, девушка сосчитала четверых воинов, таких же неизвестных, как до этого, но рьяно пытающихся пробить оборону Ларса. Он отражал удары, выставив свой меч в блокирующую позицию, но скорость атаки пронырливых воинов в легких доспехах порою превосходила силой его.
Бесшумно подступив с фланга, двоих девушка обезвредила одним только взмахом мечей, Ларс рядом, ощутив появившуюся свободу действий, перешел в наступление, оглушая одного эфесом, второму нанося удар в сердце.
— Это еще не все! — Опережая все расспросы мужчины, становясь к нему исключительно лицом, девушка продолжила путь вверх. — Впереди еще засада. Я пойду вперед, ты прикрой меня, хорошо? Так мы сможем двигаться быстрее.
Она резко развернулась, и, чтобы не увидел Ларс, помчалась, как только могла, на самую вершину. Воин, переведя взгляд с убитых на спутницу, последовал за ней по кровавой дорожке, хмурясь на каждом шагу сильнее, но Анна уже скрылась.
По сильному ожогу на бедре девушка определяла, что Пещера приближается. Она настигнет ее, и любой силой, чего бы ей не стоило ее достичь, отнесет камень на его место. И если знак на ее лопатке как-то связан с этой Пещерой, то пусть он хоть горит, пусть что угодно значит, но цель близка, и пропустить ее невозможно.
Анна заметила шестерых. Они прятались за выступами на очередном склоне, Ларс поспевал сзади, боль в лопатке разрасталась с каждым шагом. Прошмыгнуть? Оставить Ларсу "подарочек"?
— Я не хочу подводить тебя, Ларс, — она проговорила сама себе, двое из вражеского отряда приблизились, лопатку обожгло, она согнулась от боли, едва сдерживая крик.
— Анна! — Ларс поспевал следом. Вероятно, он догадался о клейме на ее плече, но он не должен все испортить. Они должны сработать идеально.
Девушка бросила два кинжала. Руки дрогнули, но она должна хотя бы ранить двоих! Она не успела увидеть, что с ними, как остальные бросились в атаку. Эх, сейчас бы кувырок! Но ей нужно быть всего лишь выше, чем неприятель! Впереди ее встретил еще один вражеский разведчик, он нападал, но девушка успела увернуться от атаки, хотя координация уже начала подводить, на губах девушка ощутила солоноватый привкус. Враг, ухмыляясь, замахнулся вторично. Девушка видела все знаки, все предпосылки к следующей его атаке, но руки словно онемели, она упала.
Огненная лопатка коснулась земли, и Анна поняла, что вряд ли уже поднимется, весь длинный путь, созданный Глазом Дракона, закончится для нее на последней ступени перед Пещерой. Сам камень, вероятно, противился ее появлению в ней, и впервые девушка смирялась.
— Давай же! Бей! — вдруг сказала она оскалившемуся мальчишке, но в мгновение увидела лишь обезглавленное тело, повалившееся ровно рядом с ней. На его прежнем месте вырос Ларс. С его меча капала кровь, ручьем заливая землю, но, на первый взгляд, он не получил ни одной раны, лишь несколько выдохся от бесконечных боев.
— Ты с ума сошла?? — Он кричал не своим голосом, протягивая руку девушке и ставя на ноги, она пошатнулась. — Что ты сказала этому юнцу? Очнись! Ты воин, Анна. И ты сдашься? Сейчас?
Он поднял голову вверх. Словно вынырнув из другой реальности, девушка повторила за ним. Прямо над ними, в паре метров в высоту, свою огромную пасть раскрывал ужасный дракон, нависшие сталактиты острыми зубами обрамляли вход, и два одиноких огня горели над ними.
— Пещера... Дракона, — Анна прошептала, изо рта потянулась кровавая струйка. — Я не дойду, Ларс... мои силы утекают... сами.
Ларс замахнулся, предвидя атаку оставшихся врагов сзади. Одним ударом он оглушил двоих и взялся за Анну.
— Что ты говоришь, что ты говоришь? — Он прижал ее к себе, как обмякшую куклу, еле сдерживая дрожь в своих собственных руках. Ее рубаха над доспехом пропиталась кровью, клеймо несло в себе разрушительную силу, и сейчас оно, словно вступая в контакт с камнем, поглощало все силы воительницы.
— Там... Ларс... там еще... они, — Анна указывала за спину мужчины, он зажмурился, не в силах видеть. — Дай мне лук... я поднимусь, я смогу... иди.
Руки девушки таяли в его руках, ее силы покидали тело, но она еще держалась. Он подал ей лук и стрелы, помогая подняться. Она ухватилась за выступ. Внизу оставались еще пятеро вражеских воинов, и с трудом оторвав взгляд от Анны, Ларс направился к ним.
Мгновение Анна еще оставалась неподвижна, но спустя еще одно вскарабкалась выше. Всем телом она касалась жесткой поверхности скал, скользя щекой, руками ища зацепки, чтобы подняться, чтоб дойти до последней каменной ступени перед Пещерой. Чтобы достать лук и стрелять по врагу, чтобы дать шанс Ларсу, дать ему дойти до сюда. Пересиливая каждое свое лишнее, лишенное смысла движение, Анна преодолевала оставшееся ничтожное расстояние до входа в Пещеру, и вот уже два зажженных глаза смотрят на девушку, и пасть Дракона приглашает ее войти внутрь, зовет беззвучным криком зайти внутрь.
Камень на поясе Анны словно зазвенел, закладывая уши, и девушка, уже ни капли не сомневаясь, отстегнула его с пояса. Нога словно ожила, камень откатился к входу, и девушка взяла лук.
Ларс внизу вел ожесточенный бой с пятерыми воинами Вилорма. В своем доспехе мужчина была нерасторопен по отношению к быстрым разведчикам врага. Их движения не сковывались броней, они налетали, как комары, и кусали по одиночке в уязвимые области доспеха. Мужчина выдыхался. В каждый удар приходилось вкладывать всю силу, но не каждый из них заканчивался попаданием.
И Анна выстрелила. Руки дрожали, стрела виляла в воздухе, словно от ветра, но сосредоточенность девушки брала свое. Лопатка безутешно горела, девушка сжала зубы. Один вражеский разведчик упал с простреленным плечом. Не мешкая, воительница взялась за вторую. Ларс воспользовался замешательством врага и ударил следующего. Борясь с туманом перед глазами, девушка выискивала цель. Беря упреждение, пытаясь просчитать погрешность на неровный выстрел, Анна выпустила следующую стрелу. Ларс обернулся. Девушке он представлялся размытым пятном, но ее выстрелы были точны, как и прежде. Не глядя, Ларс ударил четвертого. Анна опустила лук. Он справится.
Хватаясь за шею, она упала на колени. Горло сдавливал разрастающийся кашель, грудь сжимала невидимая сила, лопатка горела беспрестанно. Мир пропадал в глазах с каждым новым движением. Крики и звоны мечей снизу тоже стали расплываться, но что-то заставило ее вернуться в реальность. Чуть в стороне, правее от эпицентра прошедшего боя, группа разведчиков выбегала из укрытия прямо к Пещере. Последний вражеский рубеж, последний рывок его перед главной целью. Они не получат камень, они не получат Ларса...
Анна поднялась. Ноги беспощадно шатались, но она могла еще что-то изменить. Она любой ценой взялась отстаивать камень, и теперь момент настал. Она бросила еще взгляд на Пещеру, посмотрела на ожидающий входа камень возле ее подножия, глянула на Ларса — темную фигуру, единственную живую среди стонущих тел внизу, и не сомневалась более ни разу.
Враги приготовились подниматься, Ларс бежал к Пещере с другой стороны, возможно, он снизу даже и не видел подкрепление, но Анна не должна проиграть, и не должна позволить проиграть Ларсу и принцессам, отдавшим свои жизни за камень. Девушка снова достала мечи. Ослабевшие ладони еще сжимали знакомые рукояти, ноги передвигались, оставляя кровавую дорожку, горы таяли. Пещера тоже уплывала куда-то в забытье, но горела цель. И она сейчас решила все.
Не думая больше ни мгновения, не решившись метнуть кинжал или выпустить очередную стрелу, Анна спустилась. Она вышла на вражескую разведку, соединяясь в едином порыве с их яростью, но не испытывая при этом ни одной эмоции. Так надо, и, значит, так будет. Она боец, она воин, и она должна сражаться. И будет сражаться до последнего вздоха. Каким бы он не был, этот вздох...
Она отразила еще первые удары, налетевшие с двух сторон, уклонилась от третьего, но четвертый ощутила у себя на шее. Выпуская меч, хватаясь за колотую рану, чтобы зажать кровь, вдруг она подняла глаза наверх. Ларс добрался до Пещеры. В руках он держал брошенный ею мешочек, но руки его не горели.
— Анна! — он окликнул ее, не сразу найдя глазами странное подобие боя за выступом, но девушка уже смотрела только на него. Разведчики тоже заметили мужчину и почти все двинулись к Пещере, оставляя Анну с парочкой своих товарищей внизу. Ларс немедля сделал рывок вперед, бросаясь на произвол судьбы вслед за девушкой, но услышал чужой, и в тоже время до боли знакомый голос:
— Иди! — Анна всхлипнула, ловя губами воздух, кровь ручьем побежала из раны на ее шее, из носа, из рта... Руки опустились, она пошатнулась, и уже на полувыдохе. — Иди...
Она шагнула назад, еще назад, оставшиеся враги ее не сдерживали. Впереди гора, позади — склон, позади ¬— весь путь, который они преодолели ради камня, ради того, чтобы он погубил ее. Застывшее лицо Ларса четким контуром среди сотен мутных очертаний этого мира вдруг выросло перед глазами. Он не сдерживал последнюю атаку врага, он тоже смотрел на нее.
Глаз Дракона застыл в его руках, в ожидании. Бледная, Анна застыла в последнем рвении убежать от страданий. Она шагнула еще, и еще... последняя улыбка, словно от облегчения неистовой боли выступила у нее на лице, и мир пропал. И девушка полетела с обрыва.
Вероника и Берта
— Было время, когда цвели цветы по всему лесу, и не водилось существ, плутающих сейчас в этих дебрях в поисках добычи. Да и дебрей самих не было тоже. Одна цветущая поляна, раздолье... Где все равны, и никто не желал смерти другого. Мир царил в Низменности, мыслей о войне не возникало, и не было причин желать смерти ближнего. Никто не хотел получить себе чужого, каждый был сыт и одет, жил в достатке и не думал о большем. А здесь, именно на этом месте, жила юная дриада. Красавица, мудра не по годам, правила, как велело сердце, не скупилась на радость и была дружна со всеми живыми существами этого мира. Ее любили и люди, и животные, и существа, спустившиеся с гор,... и эльфы, случайно забредшие в ее владения, всегда получали приют. А когда она выходила из своего шатра, когда она касалась подолом своего белого платья земли, на этом месте расцветали цветы, когда дотрагивалась до деревьев, их листья наливались зеленью... И солнце не пряталось, и дожди поливали густые травы, и мир процветал.
Берта пришла сама. О том, что хотела эта обезумевшая старуха, я даже не думала. Я расположилась на своем ложе и неторопливо рассматривала полотна шатра над моей головой. Они пропускали тусклый свет, и я справедливо предполагала, что время клонилось к вечеру. Во внезапно нависшей тишине бурчание моего желудка выдало голод, я вздохнула. Берта стояла напротив входа, закрыв глаза и разведя руки, будто желая принять меня в свои объятия. Я нахмурилась, но с кровати не слезла. Последние дни я провела в покое, доверив течению жизни в лагере литься размеренно и плавно. Я почти не показывалась из шатра, и амазонки меня не беспокоили вопросами. Но сегодня ко мне пришла Берта и сама начала рассказ. Я слушала ее вполуха, и когда она закончила говорить, я не сразу нашлась, что ответить.
— Ох, Берта, — я не сводила глаз с тускнеющего солнца, — ты давно не держала меч в руках. Разум твой помутился...
В тишине я не расслышала ее шагов, но через мгновение она оказалась возле меня, и я резко села. Женщина же еще какое-то время разглядывала меня, а после проговорила:
— Я никогда не держала меч в своей жизни, — голос ее стал однотонным.
Я усмехнулась: и правда, старуха из ума выжила, но вовремя одернулась. На моей памяти — будь я ребенком, посвящаемой или королевой, — Берта никогда не сражалась. И я повернулась к женщине:
— Что ты сказала?
— Не все в жизни решается мечом, Вероника, — она оставалась стоять напротив меня с закрытыми глазами. — Очень жаль, что мы утеряли такую простую истину.
Если она сейчас прочитает свои нравоучения, как надо жить, и уйдет, это будет самый легкий разговор... только бы суметь выслушать.
— Я жила в Мирсуле, Вероника, я видела другую жизнь. Это большой город, и в нем все по-другому: порядок, дисциплина, законы, искусство... нам никогда не достичь того величия, что он имел еще пару сотен лет назад... а что там сейчас, и подумать сложно.
— Разве нам нужно это? — я снова устроилась на кровати. Мой нос уловил приятные запахи жареного мяса, доносящиеся снаружи, живот отозвался жалобным бурчанием. — Мы амазонки, у нас своя история и свои ценности. Зачем нам ровняться на чужаков, перечеркнувших историю своих предшественников-эльфов?
— Чтобы не повторить те же ошибки... знания — это бесценный дар, и мы с каждым днем теряем его.
— Мы создаем историю, Берта! — Я воскликнула. — Я своими руками создаю будущее для нашего племени. Моя судьба — это судьба всех нас, разве ты не поняла это еще? С тех пор, как я стала королевой амазонок...
— Ты перечеркнула прошлое, — женщина прервала меня, вдруг повысив голос. Я отвернулась, женщина продолжала. — Не чтишь наши обычаи, нарушаешь традиции, связываешься с врагом, принимаешь в наши ряды чужачку... и теперь что ты имеешь, Вероника? Из-за нее твое племя раскалывается! Разве ты не видишь?
— Я прекрасно вижу это, Берта, — я понизила голос, потупила взгляд. — Только у меня к тебе встречный вопрос... как ты сюда попала? Кто принял тебя? Кто так же нарушал вековые традиции амазонок? Ты можешь ответить мне?
Вдруг женщина расхохоталась:
— Ты наивно полагаешь, что это была она? — я впилась в старуху гневными глазами, она залилась смехом еще сильнее. — Ревность — разрушающее чувство, Вероника, но не думай зря, нет, это была не Оррсан... скорее, это я всегда была здесь... а амазонки лишь однажды устроили здесь свой лагерь.
— Сумасшедшая старуха! — Я выругалась. Руки, скрещенные на груди, крепче сжались, дабы не ударить женщину. Она могла говорить обо всем, но зачем? Зачем она пришла сейчас и вновь завела свою странную балладу?
— Я желаю говорить о тебе, Вероника, о твоих прошлых мотивах и будущих надеждах. Теперь ты королева, и я могу помочь тебе... чувствую, что должна...
— Что? — Я вскочила. — Да тебе убить меня мало будет, ты всегда меня не одобряла, никогда не разделяла методов и средств для целей, да и сами цели тебя всегда задевали. И когда ты приходишь, всегда приносишь дурные знамения.
— С чего ты взяла? — Женщина вновь усмехнулась и заняла мою кровать, располагаясь на ней с ногами. Я отошла к центру и застыла. — Хоть раз ты слышала из моих уст свою оценку, мм? Не думаю... Это всего лишь твои домыслы, Вероника. Их в расчет не берем... а сейчас перед тобой встает очень интересная задача. И я здесь.
— Хорошо, — я выдохнула, пытаясь принять происходящее за реальность. — Каков твой мотив? Ты пришла, предлагаешь помощь (какую и для чего, мне неведомо), но что тебе с того? Что скажешь, Берта?
— Это очень правильный вопрос, Вероника, — женщина вновь закрыла глаза, голос ее понизился. — Мой мотив такой же, как у тебя — жизнь...
— Разве есть угроза? — я уселась на пол. Запах еды снаружи больше не вызывал аппетита. Берта поудобнее устроилась на моем ложе.
— Однажды я уже видела драконов, то были времена великих свершений... и великие герои заточили их. Они сгинули из этого мира, но для меня открылась Истина. Я видела ее собственными глазами. И сейчас, я думаю, я вижу ее вновь.
— Что именно вы видите? — вдруг я поменяла тактику: принимая безумство старухи за реальность, вероятно, я смогу узнать больше полезного.
— Истину, — она хмыкнула. Но продолжила, помолчав. — Она передо мной.
В этот раз я не спросила. Пусть говорит, как хочет. Подняв голову, я не заметила расплывчатую точку солнца на небе. Наступал вечер. И Берта начала снова:
— Я помню тот бой, Вероника... жестокий, кровавый бой двух женщин, между которыми встал мужчина... или корона? Мм, ты знаешь? — Она глянула на меня, я опустила голову. Я королева, и это единственное, что сейчас важно. — Конечно, знаешь! — Женщина продолжала. — Ты хотела его, Вилорма, чтобы он встал подле тебя, но он не мог. Он подарил свой меч Оррсан, но ты забрала его по праву после победы, и, знаешь, это была лишь ошибка Вилорма, ничья больше. И, знаешь, почему? — Она затаилась, как будто ждала от меня ответа. Но я молчала. Тогда женщина полезла в свою сумку на поясе и после недолгого поиска извлекла из нее свой магический шар.
В его внешнем виде не поменялось ничего с тех пор, как я видела его в последний раз в шатре Берты, но она любовалась им, как младенцем, словно была его матерью. Тусклый и безжизненный, он представлял собой лишь помутневшее стекло с потухшими разводами, отдаленно напоминавшими знаки — так их называла женщина. И видела в них, вероятно, что-то другое, отличное от того, что могла видеть я.
И шар диктовал ей мое прошлое — то, что я пыталась забыть долгие годы. Не моим правом было стать королевой. Не меня ждал трон амазонок, но я хотела так. Оррсан, мудрая и благородная женщина, правительница нашего племени, справедливая королева, не устраивала своим положением, вероятно, меня одну. Все любили ее. Закон и порядок — ее главные аргументы в любом споре, преданность и честность решали самые трудные задачи. Ее сила, ум и красота обольщали любого, кто только взглядом встречался с ней. Идеал — так ее называли и мужчины, и женщины. В глазах любого из них не возникало иного образа, когда они слышали это слово. Но у меня была своя правда.
Вилорм поклонялся ей, и она принимала его поклонение. Их союз стал самым сильным за всю историю Расколотой Низменности, амазонки и замок Черного Орла объединяли свои силы против любого, кто только искоса посматривал на них. Но я смотрела пристально.
Когда родился Гурий, мне было поручено увезти его к отцу, чтобы никто из наших не узнал, что у королевы амазонок родился мальчик. И после этого я задержалась в замке Черного Орла несколько дольше, чем ожидалось. Я хотела получить власть и стала действовать через Вилорма, и это сработало.
— Зачем же Вилорм отдал свой меч? — Берта вглядывалась в свой таинственный шар, будто он рассказывал ей древние тайны создания мира, а, значит, и знал ответы на более приземленные вопросы.
— А зачем ты сейчас завела этот разговор, Берта? Я все прекрасно помню. Все, что случилось тогда, произошло не без моего участия!
— Именно! — Женщина поудобнее улеглась на моей кровати. — Ты изменила течение времени, Вероника. И я только сейчас вижу это... ты вернула ему меч! — Ее глаза загорелись, голос стал звонким, как у девчонки, увидевшей долгожданную куклу. — Ты вернула порядок! Ты — Истина... понимаешь?
Я сдержалась, чтобы не зарычать:
— Не понимаю! Ты говоришь странные вещи, Берта! Мы полюбили друг друга, вот и все! Я заняла место той, которая мешала... разве это не обычная история?
— Ты стала королевой, моя дорогая... ты пошла своей дорогой, противоположной той, что шла Оррсан... и ты вернула меч! Теперь все на своих местах...
Я отвернулась. Старуха Берта разворотила все мое прошлое, маня будущим, но почему я должна ей открываться? Она и так все знает. Знает все, что было. Какой прок скрывать? После того боя я долго приходила в себя от ран, которые нанесла мне Оррсан, амазонки не верили, что я выживу. А может быть, и вовсе надеялись, что умру. Но все случилось по-моему. Только после Вилорм более не приходил.
Мы не виделись с того дня до момента нашей встречи с Айреной. Что происходило с ним — кто знает? Я пыталась следить, замечала его разведчиков возле своего лагеря, но никаких действий не следовало ни от него, ни от меня. Он смотрел на меня, возможно, опекал по-своему и любил Оррсан.
— Полно, Берта, — я поднялась, подошла к столу, разлила вино по кубкам. — Все это прошло. Я здесь, Вилорм в замке, и вряд ли мы еще когда-либо пересечемся. Мы амазонки, нам не нужны ни покровители, ни защита. Мы свободны, и в этом вся наша жизнь. За нас, — я подала кубок старухе и сделала глоток из своего. Она скрестила ноги и уселась в кровати, кивком приглашая меня сесть рядом. Я повиновалась.
Она сидела напротив меня, как будто вовсе не старая, но повидавшая многое на своем веку. Она говорила странное, как будто видела прошлое, в котором никогда не была, и знала будущее, которое неведомо никому из ныне живущих.
— Почему ты здесь? — я вдруг спросила.
— Думаю, что поэтому, — она указала на шар. — Возьми его. Для твоих рук он предназначен, — она осушила кубок и хитро глянула на меня.
Я не разделяла ее стремлений, и мой хмурый взгляд говорил сам за себя. Странная стеклянная сфера, не представляющая из себя ничего необычного, казалась словно покрытой пылью от старости и ненужности вещью. Со слов Берты, очень важной и значимой вещью, но в моей голове до сих пор эта картинка не складывалась. Зачем этот шар? Какую силу он несет в себе? Вряд ли сама Берта знала это, но почему-то верила, что в моих руках он поведет себя иначе.
— Хорошо, — вдруг я перестала упрямиться. В конце концов, пусть потешится, увидит, что все это пустые байки, и нет никакого таинства в том, что возьму этот шар именно я.
Озорные огоньки заиграли в глазах пожилой женщины, она подхватила шар и выпрямила руки, как будто передавая его мне и ожидая, когда я приму его. Я улыбнулась в ответ. Сейчас я словно разделяла ее ожидание и поддавалась ее наивной вере в то, что сейчас произойдет чудо. И я протянула свои руки ей навстречу.
Холодное стекло коснулось моих ладоней, и только. Веса шара я будто и не ощутила. Легкий, как лесной ветерок, прохладный, как роса по утру и... обычный, как вся жизнь любой из нас. Серый, неприметный шар, словно бабушкин клубок, источал древность. Я поднесла его к себе поближе, пытаясь рассмотреть надписи, но ничего не видела. Тысячи знаков, переплетаясь, выстраивались в древний текст, но символы мельтешили перед глазами, словно плыли куда-то, а я не могла их уловить.
Берта следила за мной со стороны, не пропуская ни единого движения, ни единого взгляда. Я рассматривала шар, в сумерках находя еле заметные очертания на его поверхности, женщина переводила взгляд с меня на предмет и обратно. Видимо, все же я не оправдала ее ожиданий.
— Ничего не происходит, Берта, — я пожала плечами, с трудом отрывая глаза от шара. — Если сейчас должно было произойти что-то магическое, то, вероятно, я не тот человек, кто сможет пробудить это.
— Нет-нет, — Берта поднялась и замельтешила по комнате, — у меня все сошлось, Вероника. Ты истинная владелица этого шара. В твоих руках он раскрывает свою мощь!
Я вздохнула:
— Ты же не могла забыть, что здесь нет источника магии, да?
Женщина остановилась и уставилась на меня хмурым взглядом. Шар в моих руках так же холодил ладони, внутри темнело.
— Он источник, — она прошептала и снова зашагала по комнате в поиске решений. — Еще не время, да, вероятно, еще рано, — она забубнила, на каждом шаге выбрасывая из карманов своего платья сушеные листья и травы. Я смотрела, будто так и должно быть. Если старухе нужно сейчас лишь мое общество, я готова ее наделить им.
— Берта, сядь, пожалуйста. Все хорошо. Если хочешь, поговорим о принцессах... зачем ты пугала их своими байками?
— Глаз Дракона! — Она остановилась и вновь глянула на меня. — Где Глаз Дракона?
— Берта, я не знаю, — я улыбнулась. — Мне не пришлось даже посмотреть на него. Принцессы унесли его, а, значит, он уже где-то у Пещеры.
— Моя ошибка, моя ошибка, — она уселась возле меня, поглаживая шар. — Символы показали мне, что есть две сестры, что если не дать им дойти до конца, то все образуется. Глаз Дракона не должен попасть в Пещеру, он погубит нас!
— Берта, — я отмахнулась. — Это всего лишь камень. Какая разница, где он будет — в Пещере или еще где-то? Изабелла хотела отправить дочерей в путешествие, как будто защитив их от захватчиков, она отправила. Заодно дала им Глаз Дракона, наделив особой миссией. Ну и что? Если бы его забрал Вилорм, что бы изменилось?
Женщина замотала головой, хватаясь костлявыми руками за лицо:
— Он бы мог разрушить его, и все... все бы изменилось. Но в Пещере, когда его сила соединится с дыханием Каменного Дракона, когда Призрачный Дракон вырвется из заточения, и Глаз Дракона зальет своей силой округи, мы уже будем бессильны. Шар не сможет нам помочь, Вероника. Даже в твоих руках он станет бесполезен.
— Берта! — Я повысила голос. — Хватит паники! Глаз Дракона для того и направляется в Пещеру, чтобы Вилорм по своей прихоти не уничтожил его или не направил на свои злодейские планы, так?
— Пусть лучше так, но ему не успеть... он не сможет остановить принцесс, не сможет победить воинов.
— Там Анна, — я хмыкнула. — Она знает, что делать.
Женщина вдруг замерла. Ее пустые глаза застыли на моем лице, я не могла сообразить, как реагировать, но в тот же миг она обратилась к шару. Наклонившись к нему, она принялась рассматривать тусклые символы на его поверхности, я наблюдала. Но очень скоро она дотронулась до моей руки:
— Посмотри на это, Вероника.
Я так же приблизилась к шару. Женщина указывала на символ из двух переплетенных ветвей с пронизывающими их витки стрелами. У их подножия маленьким клубком свернулся круглый камень. Сначала я не поверила, когда увидела его на этом шаре, но женщина знала больше. Я поймала себя на том, что бледнею, а сердце начинает колотиться с неистовой силой, но Берта заговорила уверенно:
— Мы все хорошо знаем, что это за знак, Вероника. Ты привела девчонку к нам в лагерь с таким клеймом на плече. Здесь, на этом шаре, тот же знак. На шее у Софии висел медальон с таким же изображением, и я ошиблась тогда...
— Этот шар для Анны, так?
— Совсем нет! Нет! — Берта рявкнула и нахмурилась, что сбиваю. Я замолчала, а она вновь начала переплетать свои таинства:
— Две женщины-сестры
Защищены мечом.
Их общий враг навек
На гибель обречен.
Но тяжкий крест войны
Им суждено нести.
Дни мира сочтены -
Их смерть может спасти.
И если жизнь одной
Стрелой война пронзит,
Вторая в тот же день
Путь первой повторит.
С закрытыми глазами она водила по поверхности шара и произносила каждое слово вслух. А, закончив, тяжело задышала, словно бежала сюда через весь лес. Я ждала продолжения. Шар, на мой взгляд, был безмолвен. Не произошло ничего необычного из того, что могло бы произойти, но Берта, вероятно, видела несколько больше:
— В мире, где статуя воина на коне, где отважный воин поднял меч и ждет атаки, я видела это пророчество... а теперь оно здесь, с нами. И я неправа была, что пугала принцессу. Все гораздо проще, Вероника, все проще...
Вдруг она засобиралась. Резко схватила шар и в спешке сунула его себе за пазуху. Он рухнул в мешок, как булыжник, хотя я еще ощущала на своих руках его невесомость. Я встала в стороне и наблюдала за действиями женщины у меня в шатре. В считанные мгновения ее разум, словно, снова затуманился, она принялась за странные вещи. Берта проходила вдоль комнаты, заглядывала в каждый угол, будто выискивала что-то, и бормотала под нос несвязные слова.
— Четыре предмета, четыре сущности... четыре предательства... принцессы мертвы. Мертвы горы, Призрачный Дракон повержен... повержен... и Каменный Дракон ждет часа, он вырвется наружу, вот только... Глаз Дракона! — И стрельнула пылающими глазами в мою сторону. Я скрестила руки на груди и позволяла обезумевшей женщине потрошить свое жилище. И она не скупилась.
Она залезла в каждый угол — под кровать, под стол, в сундуки, в шкаф, осмотрела стойку с доспехами, с оружием, одним словом, все, что видела на своем пути. Я отошла в центр шатра и вновь наполнила кубок, не решаясь до конца, кому он будет более полезен — мне или моей обезумевшей гостье. И она подползла сама.
Как будто мышь, она обнюхала сначала меня, выпрямилась в полный рост, а потом добралась до кубка и выхватила его из моих рук. На этот раз я отошла в сторону. Берта уселась за стол, наполнила еще бокал и закатила песню.
Ее хриплый голос вдруг превратился в низкий и мелодичный, черные длинные волосы она расплела и пустила по плечам, закрыла глаза и запрокинула голову, и пела... пела еще и еще. Слова были неразборчивы, она словно знала другой язык, и почему-то я решила, что так оно и есть. Тянущиеся ноты лились рекой, заполняя собой мой шатер, и хоть я и не понимала, о чем сия песнь, то страдание, которое вкладывала в эти ноты женщина, определяло для меня смысл.
Снаружи притихли амазонки. Мой пропущенный ужин сейчас должен быть в разгаре, но ни оживленных бесед, ни звуков расставляющейся посуды я не услышала. Берта сзывала всех на свой тоскливый концерт, сама не ведая, что делает. И я не вмешивалась.
Закончив песню, женщина замерла. Она сидела за столом, держа в руках пустой кубок, глядя в никуда. Тишина нависла и внутри, и снаружи шатра. Плачущая песнь старой женщины, потерявшей надежду, потухла в тиши наступившего вечера. Я ждала. Но напрасно — Берта опустила голову на ладони и залилась рыданиями.
Я вздрогнула — наверное, так плачет медведица, потерявшая детенышей, безутешная в своих страданиях, но что так задело Берту? Что происходит сейчас?
Я уловила легкий шепот, потянувшийся снаружи, а через мгновение при выходе появилась Кейра. Не говоря ни слова, она рухнула на одной колено и склонила голову. Я дала девушке отдых на недельку, но, услышав рыдания в моем шатре, она не сомневалась в своих действиях. Дабы не спугнуть ревущую женщину голосом, я бесшумно подошла к своей помощнице, поставила на ноги и, не говоря ни слова, выставила наружу.
Она поклонилась и поспешила скрыться, но я успела увидеть своих воительниц, собравшихся полукругом возле моего шатра, недоуменно застывших в ожидании то ли вынимать оружие, то ли бежать за носовыми платками. Завидев меня, все, как одна, выпрямились, и я дала знак расходиться. Девушки неуверенно переглянулись, но я повторила свой безмолвный приказ, нахмурившись для пущей убедительности. И лишь тогда амазонки поспешили вернуться в свои жилища.
Выдохнув, я закрыла створки прохода и повернулась лицом вглубь шатра. Но вместо того, чтобы увидеть безутешную Берту за столом, я встретилась с ней лицом к лицу у самого входа. Теперь в ее глазах читалось сочувствие и безграничная жалость, почти мольба, смешанная с смятением.
— Берта? — Я старалась не выдавать удивления, но одна бровь на моем лице все же поползла вверх. — Все хорошо? С тобой все в порядке?
— Я ошибалась, — она вновь заговорила заговорщицким шепотом, хватая меня за плечи. Ее красные глаза от слез впивались в мое лицо и не отпускали ни на миг в своем испытующем взгляде. — Все не так, как я думала, Вероника, все не так! — ее хватка усиливалась, что я невольно опустила взгляд, как будто пытаясь глазами ослабить ее хватку, но она лишь сильнее затрясла мои руки. — Сестры, о которых говорится в этом знамении, не принцессы. Эти сестры — вы!
Ее губы задрожали, словно произнесли что-то запретное, она отошла на пару шагов от меня, я освободила ей путь, и она с готовностью вынырнула наружу. Я осталась одна.
Ларс в Пещере
Даже в своем полуживом состоянии Ларс не мог не оценить величественную красоту окружавших его сводов. Пещера поистине была огромна. Нависшие сверху скалы создавали особую атмосферу каменной древности. По стенам ее расползлись в дивном танце причудливые знаки, и, казалось, светились в непроглядной темноте голубоватым светом. Однако стоило воину сделать шаг, как темнота будто расступилась перед ним – все пространство пещеры озарилось зеленым сиянием, и знаки на сводах пещеры вспыхнули синим. Ларс невольно отпрянул, ослепленный, закрывая глаза рукой. А перед ним начался хоровод безумных красок – как будто перемешиваясь, они создавали настоящий праздник в самом апогее разворачивающейся войны.
Лишь мгновение спустя мужчина понял, что это зачарованное сияние исходит от его рук, крепко сжимающих камень. А эти незнакомые рисунки узнали в нем желанного гостя и радужно распахивали перед ним дружественные двери. Не смея шевельнуться, Ларс стоял, завороженный, боясь отвести глаз. Дыхание стало выравниваться, тело, нывшее от ран, как будто оживало. Несмотря на глубину Пещеры, воздух был свежий и точно струился легкой волной среди огромных сводов. Воин сделал глубокий вдох.
Прошло еще какое-то время, прежде чем он вышел из легкого оцепенения и шагнул вперед, вглубь пещеры. Камень все так же разносил вокруг зеленоватый свет, но пляска огоньков постепенно прекратилась. Теперь мужчина мог вдоволь осмотреться, не жмурясь от ослепляющего света. Пересилив мучившую до сих пор боль, он поднял голову и не смог сдержать удивленного вскрика – казалось, что своды пещеры уводили куда-то в небеса, далеко вверх, образуя как бы арку, обрамленную древними камнями. Сложно было определить их возраст даже навскидку – все, находившееся здесь, казалось нереальным, вымышленным и хранило в себе старинный дух истории.
Только вот какой истории? Ларс даже краем уха не слышал ничего об этом месте, а в дороге и мысли не возникало спросить у спутников. Анна, наверное, знала здесь каждый шаг, но стала бы делиться? Пожалуй, это был единственный случай, когда бы она не смолчала. А теперь…
Как странно – эта волшебная феерия смыла враз нахлынувшей волной все прошлое, даже то, что было совсем недавно, заставляя погрузиться с головой в этот праздник. И по его окончании Ларс вновь вернулся в реальность, а она больно ударила своей правотой; и сейчас он понял, насколько чудесной была эта иллюзия. Впереди он не видел пути, создавалось впечатление, что все пространство уходило вверх, а здесь оставался замкнутый контур пещеры, тупик, не предполагающий выхода.
Поначалу юноша и не подумал об этом – настолько заворожила его представившаяся картина, но, придя в себя, он понял, что оказался в ловушке. Однако сознание не откликнулось ни страхом, ни паникой: с равнодушным спокойствием воин лишь ухмыльнулся. Навалившись к стене всем телом, Ларс медленно съехал спиной вниз, охватив голову рукой; вторая до сих пор не отпускала слабо сверкающий камень. Мужчина закрыл глаза.
- Вот и мой черед, - одними губами, в бессилии прошептал он.
Все мысли враз покинули усталую голову, окончание путешествия представлялось немного иначе, однако, вот оно – принимай с улыбкой. За долгое время Ларс впервые ощутил себя в безопасности. Теперь не нужно было бежать ни за кем-то, ни от кого-то, постоянно сбиваясь с ног. Все кончено.
Кто бы мог подумать, что все выйдет… так? Глаз Дракона до последнего вел свою непростую игру, по очереди убирая тех, кто к нему хотя бы прикасался. И последнего из них всех ждало вечное заточение.
«Зато я не достался им… ему. Но и покончить с врагом не успел. Какие бы у Анны ни были мотивы убить Вилорма, но и она не успела…» Это была их общая неудача, если, конечно, у них вообще могли быть какие-либо общие дела, но в том, что он позволил себе остаться здесь, отпуская ее, была лишь его вина. Он не простил себе ее готовность пожертвовать собой ради общего дела. Первого и единственного. Как это противоречило ее поведению, ее поступкам и словам! Чего-чего, а жертвенности в ней никогда не было.
Но, тем не менее, мир за сводами Пещеры оставался в хаосе. Где-то там, казалось, далеко, а на самом деле, всего лишь в нескольких метрах, за стеной пещеры, продолжалась погоня, возможно, борьба, битва… А Ларс готовился уйти, как ушли до него девушки, но эта внезапная мысль заставила его подняться. Неправильно. Жутко неправильно завершать все так. Цель достигнута – чего еще нужно? Это победа! Так почему же не слышно фанфар?
Глаз Дракона. Финал
Она ушла. Шагнула в неизвестность. Никто не мог полностью понять ее поступки, но как оправдать такое? Ощутив дрожь в руках, Ларс сжал ладони. Она воин, она сама приняла решение, она знала, на что идет...
— Проклятье! — мужчина ударил кулаком стену. Разлетевшееся эхо по сводам Пещеры отдалось внутри протяжным криком. — Неправильно, — он прошептал вдогонку угасающему эху, — как же неправильно завершать все так...
Смиренные, стены ждали. Они нависли над воином угрожающей громадой, но он смотрел в небеса. Там, далеко, выход. Он ведет наружу, к свету и новым открытиям, кто знает? Только что закончилась целая глава из жизни воина, и Ларс готовился уйти, как ушли до него девушки. Долгий путь, ставший для них последним, заканчивался здесь. Королева сделала ставку на дочерей, но просчиталась. Ей не победить. Она еще не знает, что потеряла все.
Ларс закрыл глаза. Сделав глубокий вдох, он представил лес. Тот самый лес, за пределы которого он только что шагнул сюда. Как никогда, сейчас он манил его жизнью. Он шептался с ветром и принимал слезы дождя ветвями деревьев, он слушал разговоры птиц и укрывал беглецов в темных объятиях. Оставаясь безучастным, он вывел их к победе. Больше не будет ни боли, ни смертей. Внезапная мысль заставила его подняться. Цель достигнута — чего еще нужно? Это победа! Так почему же не слышно фанфар?
Огромный валун, точно упавший с неба, отделял теперь воина от всего внешнего мира. Враги остались за стеной. Они мчались вслед за ним, и мгновение лишь предопределило все. Ларс метался недолго. Вступить в неравный бой, поставить на кон Глаз Дракона и, значит, весь проделанный путь, поддавшись искушению мести за смерти Анны и принцесс, или закончить все одним только шагом?
И, с трудом оторвав взгляд с пустого уступа, где стояла Анна, еще не до конца веря своим глазам, Ларс схватил брошенный ею мешок и ринулся внутрь. А дальше — пустота. Путь назад закрылся, он победил, Вилорм остался за гранью Пещеры, и теперь все решалось одним лишь камнем. И он вел. Вел вперед, несмотря на то, что Ларс более не видел выхода.
Мужчина прошелся по кругу охвативших его горных стен, внимательней рассматривая настенные надписи и рисунки. Освещаемые бледным светом Глаза Дракона, они вспыхивали при малейшем приближении воина. Витки, изогнутые вьюны, тонкие стрелы — множество символов расстилались богатым ковром по стенам Пещеры, и все они будто сливались воедино, приветствуя долгожданного освободителя. Заточенные в пустой Пещере, потускневшие от времени, слившиеся с камнем, теперь они наливались цветом, пестря и играя новыми и новыми красками.
— И в чем смысл? — Ларс провожал глазами переливы таинственных знаков на сводах Пещеры, но ни одна зацепка не приходила на ум, ни один символ не выказывал сути. — Что ты хотела, Изабелла? Не думаю, что заточить своих дочерей навеки...
Мужчина обернулся. Другая часть Пещеры погасла, словно застыла в ожидании. Контраст двух стен, противоположных друг другу, в одном замкнутом пространстве, казался удивительным. И Ларс направился к ней. Глаз Дракона в его ладони не выказывал никаких признаков участия, будто и не из-за него вовсе начинался этот путь, достигнув теперь своего логического завершения.
Мужчина остановился в двух шагах от стены. Внезапное видение заставило его застыть, более не приближаясь. Две огромные нити, словно царапины на стене, овитые локонами вьюнов — живых, спускающихся сверху сквозь всю необъятную высь Пещеры. Где-то там, снаружи, очевидно, на вершине горы, царила жизнь. И сейчас она пропускала сюда свои локоны, обволакивая вековые стены.
Ларс вновь поднял голову. Далекие звезды подмигивали ему тусклым свечением на темном небе. Снаружи была ночь. Пышные вьюны, раскинутые по разным сторонам Пещеры, соединялись в одной точке, у самой земли, возле ног Ларса. И тусклые линии, нацарапанные на стенах, казалось, пронизывали каждый вьюн отражением в темноте ночи. Мужчина подошел ближе.
Глаз Дракона в его руке вдруг заявил о своем присутствии. Резко вспыхнув, он озарил своды ярким светом, и настенные линии налились таинственным мерцанием. Они создавали проекцию луча, играющего внутри вьюнка, и уходили далеко ввысь. Обомлевший, Ларс вновь отступил на шаг, чтобы видеть все таинство, творившееся здесь по его воле. Листья на каждом вьюнке колыхались, словно дышали, и легкий ветер, вдруг закруживший танец, заставлял оживать застывшую природу и аплодировать его чарующему выступлению.
Ларс держал светящийся камень и не замечал его свечения. Своими переливами Глаз Дракона словно выпрашивал воина оставить его, но Ларса завораживала Пещера и знаки, вдруг слившиеся в один.
— Не может быть, — мужчина пошатнулся, еще отходя и снова задирая голову. — Я видел это... но картинка не закончена.
Он опустил взгляд на камень. Последней деталью на хосте чудесного художника должен был стать именно он.
— Знак на плече Анны, — вдруг Ларс ощутил бешеный скачок под сердцем. Внезапная догадка обожгла мысли. — Знак на шлеме из склепа... знак на аметистовом мече Вероники... и теперь здесь.
Не думая более ни мгновения, Ларс подошел к стене. Место камня должно быть там, где две линии коснутся его с двух противоположных сторон — именно такие символы он видел на протяжении всей дороги. Они привели его сюда, но что они значат? Узнает ли он когда-нибудь, неважно. Сейчас должно все решиться.
Мужчина присел. Вьюны по обе стороны от него еле заметно колыхались, нить света пронизывала листья, воин видел ее практически физической. Но это лишь придавало ему уверенности в его знаниях. Все, что он сделает, будет правильно, несмотря на то, что произойдет дальше. Да, есть определенный риск, неизвестность в отношении грядущего, в отношении его собственной судьбы, но сейчас есть только одна цель — закончить эту картину, закончить путь одно только точкой — Глазом Дракона.
И он не ошибся. Ровно на уровне его глаз располагалась каменная чаша, под стать размерам камня. Небольшое, едва заметное углубление в скале для несведущего путника не значило бы равным счетом ничего, даже если бы он смог увидеть его, но Ларс в руках держал именно то, в ожидании чего Пещера провела долгие годы одиночества.
И сейчас она ожила. Не медля более ни секунды, мужчина разместил камень в основании ветвей, в каменной чаше, жаждущей награды.
Камень вспыхнул, и колыхание листвы прекратилось. Легкий, едва заметный ветерок и тот исчез. Все замерло. Ларс выпрямился и отошел на шаг в ожидании неизвестного. Свет, исходящий из двух ветвей слился со свечением камня, и вместе они образовали полыхающую стену из огоньков и мерцающих листьев. Камень потух. Теперь он не представлял собой ничего чудесного. Он остался лежать на выступе, не привлекая внимания ничем из своего теперь уже непримечательного вида.
Но Ларс на него и не смотрел. Куда более его привлекал вдруг образовавшийся проход в стене, в одно мгновение ставшей живой. Свет двух линий перед ним озарял пространство, на первый взгляд, уводящее вглубь скалы. Бесконечные вьюны, ставшие видимыми на том самом месте, где мгновение назад были холодные скалы, теперь обрамляли вход в неизвестность. И Ларс коснулся их.
Его ладонь встретилась с прохладной поверхностью листвы, но это была приятная прохлада. Пахло свежестью, и оттого хотелось дышать глубже. И Ларс сделал вдох... сделал шаг, раздвигая лесные волнистые косы, и прошел сквозь них. Скалы, словно расступились перед ним. Мгновение назад казавшаяся безвыходной, Пещера сама указала путь истерзанному воину. И теперь он снова оказался в пути.
Живой коридор, горное ущелье, покрытое травами, несмотря на осень, благоухало разноцветьем, в этом маленьком тесном уголочке царила жизнь, и Ларс вдруг ощутил огромную жажду жизни, желание насытиться ей здесь, чтобы куда ни вывела его новая дорога, он мог дышать этим — настоящим воздухом.
И не было видно конца этому коридору: вьюнки, редкие цветы на них, изредка проглядывающие травы с каждым шагом мужчины, словно исцеляли его. Он шел вперед, и чем дальше ступали его ноги, тем глубже он дышал, тем сильнее становились его руки. И ноги, раненые прежде, шагали устойчиво и ровно, затягивались шрамы, открытые раны исчезали от одной только мысли о жизни, и Ларс шел. Шел быстрее, ступал уверенней, принимая все дары природы, пропитываясь этим воздухом, исцеляя изнеможенное тело, излечивая тревожную душу...
И ночь оставалась безучастной. Тьма не смела касаться мужчины, мутная пелена не могла стелиться перед его глазами. Он видел все, он чувствовал, он жил... Впервые? Легкость мыслей и движений, прежде редкой гостьей захаживавшая к усталому воину, теперь поселилась у него внутри, и Ларс принимал ее. Если это — конец, то пусть он будет легким.
И воин вышел. Коридор вдруг закончился. Уверенной рукой мужчина раздвинул зеленые занавески перед глазами и вышел в лес. Тот самый лес, что привиделся ему в Пещере, то место, где он впервые ощутил себя свободным.
И он не помнил это место, не видел дорогу, но ноги сами вели его, и отчего-то ясная мысль засела в голову, что этот путь — верный. Что ждет впереди, неизвестно, куда выводит тропа — тоже, но он пойдет сюда только потому, что чувствует. И именно в этом будет правда, вероятно, никогда доселе не посещавшая его стремления. Произошедшее теперь не казалось важным, ведь он был в оковах, но теперь он идет сам, и что бы ни случилось дальше, это будет правильно.
Ночь расступалась. Небо светлело и, значит, постепенно подступало утро. Заканчивалась долгая ночь, и сквозь редеющие стволы деревьев Ларс заметил светлеющий горизонт. Лес заканчивался здесь, и, значит, заканчивались и горы. Он пересек их сквозь Пещеру, и новый день становился для воина высшей наградой.
Сердце волнительно подпрыгнуло в груди — теперь его жизнь зависит от него самого, он может идти куда хочет, решать, с чем иметь дело, вот только куда держать путь? Что теперь ведет его? На миг остановившись, Ларс вздохнул. Найти цель в грядущем пути ему еще только предстояло, но в моменты тишины приходили образы погибших девушек. Мужчина зажмурился, гоня прочь мысли. Глаз Дракона не достался Вилорму, а, значит, это победа. Высокой ценой, но достигнутая цель королевы...
И какая бы участь не ждала Изабеллу, какие бы мысли не руководили ей после, ее поручение выполнено. Облегчение? Заслуженный покой от погони... умиротворяющее утро. Легкая тень легла на лицо мужчины, и сквозь редкие деревья он увидел первый луч. Новый день заявлял о себе робким светом, и Ларс обязан был его принять, благодарствуя, что он его встречает. Не думая более об опасности, отпуская мысли прошлого, мужчина зашагал сквозь расступающиеся деревья. Под ногами потрескивали ветки, но среди своих ровных шагов вдруг воин уловил едва заметный, почти неразличимый сухой треск. Ларс вдохнул утренний воздух.
— Костер, — мужчина пробубнил себе под нос и стал оглядываться в поисках дыма. Вокруг не виднелось ничего похожего, и чтобы наконец его заметить, воину пришлось пройти еще немного вперед, оставляя за спиной последние деревья.
Тоненькая серая струйка, переплетаясь с воздухом, поднималась прямо перед ним, в паре десятков шагов. Мужчина оказался на небольшой опушке перед обрывом, на краю которого раздавался тихий треск. Откуда ни возьмись, в груди забились колокола, и бешеный бой сердца в один только миг опередил все сомнения и не успевшее проснуться чувство опасности — его глаза уже заметили расплывчатый белый силуэт.
На фоне неокрепшего солнца образ девушки в белой тунике казался видением. Зябкий ветер с сомнением перебирал ее волосы, но она не оборачивалась. Мгновение еще Ларс потерял, чтобы рассмотреть незнакомку со спины, тая надежду, что она окажется воительницей, и лишь потом, не спеша переставляя ноги, приблизился к ней.
И он не сказал ни слова. Встал рядом и устремил свой взгляд на холодный рассвет. У его ног простиралась огромная долина, фиолетовая река и пряные туманы, вдруг зачастившие в эти места; позади была битва, долгий путь, который привел не к тому завершению. Все должно было быть не так.
Что прошло? И что еще будет, кто знает? Но сейчас он здесь, и впереди его ждет новая дорога, иначе почему его обманывают глаза? И Ларс повернул голову. Анна была безоружна. Ее оружие и доспехи были брошены рядом, а она смиренно ожидала продолжения. Белая туника на ее теле, словно светилась под лучами солнца, и не несла в себе никаких признаков прошедшего боя, ставшего губительным для нее. Она не была видением, но Ларс не видел ни следа кровавого знака на ее лопатке, ни полученных ран — она была живая и, словно прошедшая через ту же линию жизни, что и он сам. Но что-то не складывалось.
В размеренной тишине утра ее бесшумные движения показались оглушающими. Девушка не повернула головы, когда подняла с земли свои мечи, перехватила в руках и с усилием, не присущим редкому спокойствию утра, вонзила их в землю. Не отпуская эфесы, Анна опустилась перед ним на колено и склонила голову. Лезвия мечей отдавали блики первых лучей и соединялись в одной точке, образуя подобие знака со стен Пещеры.
Ненавязчивый ветер слегка теребил ее волосы и развевал свободную тунику, но сама девушка не шевелилась. Она замерла в ожидании ответа Ларса. И он застыл, изумленный, невольно любуясь девушкой, вдруг представшей перед ним совсем иной — отличной даже от той, которую он знал в детстве. Ее босые ступни, перепачканные в сырой земле, словно не ощущали холода. На ногах, впервые полностью открытых для взгляда, не виднелось ни единой раны, как будто это была вовсе не Анна, но Ларсу не смотря ни на что хотелось верить, что это она.
Потеряв еще мгновение на мысли, Ларс опустился рядом. Теперь он мог видеть ее лицо. Освещенное первым солнцем, оно, будто, светилось, но глаза девушки оставались зажмурены — она ждала своей участи, вверяя ее благочестию Ларса. Ее дыхание почти не улавливалось, что мужчина еле сдержался, чтобы не коснуться ее и накрыть собой от внешнего мира, лишь бы она дышала. Но кое-что он все-таки позволил себе.
Ларс коснулся ее волос, непослушно вьющихся под силой господствующего ветра, и убрал с шеи — в том месте он ожидал увидеть рану или страшный шрам после удара, но ее шея оставалась нетронутой и такой тонкой, как будто Анна и не была воином прежде. От прикосновения девушка не дернулась, не отстранилась и не открыла глаз. Она оставалась неподвижной в ожидании реакции Ларса.
И он не сомневался. Одним движением он накрыл ладони девушки, сдерживающие эфесы мечей, своими. И только сейчас ощутил, как девушка продрогла под еле заметным, но уже по-осеннему холодным потоком ветра. Медленно догорал костер. Не помешало бы подкинуть веток, но сейчас не хотелось искусственного тепла: горели первые теплые лучи восходящего солнца, и они накрывали их обоих.
Анна закусила губу, отчего-то сводя брови, но по-прежнему не открывая глаз. Ларс сильнее охватил ее руки, разжимая намертво вцепившиеся в рукояти мечей пальцы.
— Посмотри на меня, — он опустил ее руки, девушка сложила их на коленях, но между ними оставались скрещенные мечи. — Я лишь хочу знать, что это ты, Анна...
Услышав свое имя, девушка взглянула на Ларса, но, как ошпаренная, отвела взгляд.
— Ты победил, — она не подняла головы, ее голос был тих.
Ларс не сводил с нее взгляда. Она была совсем другой перед ним, и ему хотелось изучать ее настоящую, какой, как ему казалось, воительница являлась сейчас.
— Пойдем со мной...
— Я устала, Ларс... я безмерно устала.
Мужчина вдруг ощутил вину перед девушкой. Он вернулся обновленным человеком, вышедшим из Пещеры, но Анна... она провела долгий путь, она была ранена, выжила каким-то чудом и таким же чудом исцелилась, но душевную усталость за один только миг не вылечить. Она искала силы внутри, но не могла найти источник.
— Анна...
Она подняла голову и впервые не отвела глаза, посмотрела на мужчину. Так они и застыли напротив, оставшиеся одни в конце пути, дошедшие и получившие свою награду. Анна не изменилась. Она осталась точной той, которая упала со скалы, давая шанс Ларсу закончить начатое — такой же упрямой в своих намерениях, и Ларс улыбнулся.
— В твоем мире нет мне места, Ларс... ты знаешь. А в свой я тебя не приглашаю, — она задумалась, и Ларс замер. И вдруг она усмехнулась. — Хотя какое у меня право теперь? Ты же... воскресил меня.
— Что? — мужчина не успел удивиться, и девушка продолжила:
— Я пойду с тобой, Ларс... теперь из нас двоих ты ведущий.
— Анна, стой. — Он выдохнул. — Давай проясним. Я не знал, что ты жива, и я не в праве заставлять тебя... я не могу лишать тебя свободы.
— В праве, Ларс, — девушка хмыкнула. — Теперь я связана с тобой. В нашей войне ты победитель. — Ларс нахмурился, и Анна пояснила. — Я не буду сражаться с тобой, — она кивнула на скрещенные мечи.
Они до сих стояли между ними, и Ларс, пользуясь словами Анны, вынул их и положил на землю. Она не отреагировала. Она не поменяла позы, как припала на одно колено, и сейчас был самый подходящий момент это исправить. Осторожно приблизившись, мужчина коснулся ее ноги:
— Опусти, — он произнес одними губами, но Анна его поняла. Она выпрямила ноги, уселась на траву и подняла голову к небу, Ларс устроился рядом. — Ты не должна загонять себя в угол своими мыслями, Анна...
— Куда мы пойдем?
— Сложно сказать, но сначала нам нужно спуститься, — он кивнул на долину.
— За ней наше прошлое, Ларс, — вдруг Анна стала серьезной и повернулась к нему. — Я бы не хотела возвращаться...
— Я знаю, Анна... я знаю.
Они посмотрели друг на друга и больше ничего не ответили. Их мысли сходились, Ларс чувствовал, и оттого вдруг становилось легко. Все сложилось только что в одно целое. И радостно было оттого, что жива Анна, и что сейчас они бок о бок, просто глядят вперед, озаряемые первыми лучами рассвета. Он выведет их, непременно выведет, став началом чего-то нового, не менее значимого, где они будут рядом.
Они будут идти и сражаться, встречать преграды на пути, но пусть он будет общим. Никогда за прошедшие десять лет Ларс не считал Анну своим врагом, и сейчас, ощущая на себе окрепшие лучи восхода, он улыбался, вдруг осознавая, что и для Анны он больше не враг. И сейчас все становилось на свои места. Воины готовились встречать новый день, и рядом с ними, все больше разгораясь, тихо потрескивал костер.
Глаз дракона
© Copyright: Александр Мухлынин, 2025
Свидетельство о публикации №225102200291
Свидетельство о публикации №225102200291
Рецензии