Спасла от оэнвээф...

     Труднее всего сочинителям-фантастам приходится, когда они стараются предвидеть, предсказать будущее в деталях. Что-нибудь приемлемое при описании будущего у них может получиться тогда, когда они его, будущее, составляют не из мелких деталей, а из предчувствий, которые могут даже предостеречь читателей и читательниц от чего-либо.

     Предчувствия сочинителя-фантаста - это представления читательницам и читателям отношений к будущему,   которые есть у людей как с принципами, так и без них.

     Принцип или убеждение - это нематериальная ценность, ради сохранения которой человек может пожертвовать или значительной долей, или полностью своим материальным благополучием.

    Человеком без принципов оказался сочинитель Фёдор Матвеев - персонаж рассказа "Москва, двадцать второй", опубликованного в две тысячи двенадцатом году в сборнике фантастики "Беспощадная толерантность".

      Матвеев из больницы берёт для реабилитации сочинителя-фантаста Воронина, который восемь лет  пролежал в коме после автомобильной катастрофы, состоявшейся в две тысячи четырнадцатом году, то есть через два года после того, как рассказ   "Москва, двадцать второй" был опубликован в сборнике "Беспощадная толерантность".

     Автор рассказа, когда писал его,  не обладал информацией  о том, что происходило в стране и мире с две тысячи тринадцатого по две тысячи восемнадцатый год, в котором проводился чемпионат мира по футболу.

     На вопрос вышедшего из восьмилетней комы Воронина о том, кто стал чемпионом мира по футболу в две тысячи восемнадцатом году Матвеев отвечает, что бразильцы, а россияне получили серебряные медали.

     Он, перечитавший рассказ "Москва, двадцать второй" в две тысячи двадцать пятом году, не является футбольным болельщиком, поэтому он заглянул в Сеть и узнал, что чемпионами мира по футболу, в две тысячи восемнадцатом году, стали французы, выигравшие финальный матч не у россиян, а у хорватов, ставших серебряными призёрами чемпионата.

      Да, автор рассказа очень ошибся в детали того будущего, которое он предвидит в своём рассказе. А что у автора с представлением читательницам и читателям предчувствий будущего?

      Воронин, вышедший из восьмилетней комы надеется, что мир вокруг него изменился не очень сильно. Восемь лет, по мнению Воронина, - "не срок, если только не попадает на некоторый исторический перелом".

     Он, перечитавший рассказ "Москва, двадцать второй" в две тысячи двадцать пятом году знает, что в период с две тысячи четырнадцатого до две тысячи двадцать второго года произошёл очередной киевский "майдан", а двадцать четвёртого февраля две тысячи двадцать второго года началась Специальная Военная Операция.

       Когда он вспомнил о Специальной Военной Операции, он стал читать рассказ "Москва, двадцать второй" как предостережение от того, что могло произойти со страной, если бы не началась Специальная Военная Операция.

       Так от чего Специальная Военная Операция спасла страну? Сочинитель Фёдор Матвеев переделывает классические литературно-художественные произведения, вошедшие в школьную программу по художественной литературе, с позиций гендерной толерантности. И рассказывает вышедшему из комы Воронину, что во времена Шекспира девушек в театре играли юноши. Так что трагедию "Ромео и Джульетту"  необходимо переделать в печальную историю гомосексуальной любви двух юношей друг к другу.

      И вышедший из восьмилетней комы Воронин, который до случившейся с ним в две тысячи четырнадцатого года автомобильной  аварии, всегда был талантливее, как фантаст, чем Матвеев, мгновенно предлагает новое, толерантное, название для шекспировской трагедии: "Ромео и Джульетто".

      Сначала угощавший, в своём служебном кабинете в издательстве,  армянским коньяком Воронина Матвеев видит, какой талантливый помощник в толерантной переделке классики сидит пред ним. И решает Матвеев отвести Воронина к себе домой.

     Пошли пешком, а на улице натолкнулись на шествие, возглавляемое людьми в строгих костюмах с депутатскими значками и транспарантами, на которых изображены буквы, - ЛГБТЗП. Лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры, зоофилы, педофилы. Услышав от Матвеева о педофилах, вышедший из восьмилетней комы и возмущённый Воронин вслух высказывает нетолерантные слова и становится преследуемым жестокой толерантной погоней, от которой он спасается на чердаке случайно попавшегося ему московского дома.

     Всё-таки оказавшись в квартире Матвеева, Воронин убеждается, что он пребывает ещё не в коме, а уже в реальности, возникшей из-за того, что за те годы, пока он лежал в коме, в стране  случился именно жуткий для него и толерантный исторический перелом. И ещё он узнает, что новая жена Матвеева, которой он заменил свою прежнюю Зину, зовут Валей и эта Валя, - полненький мужичок в плиссрованной юбочке и кожаной куртке, который прекрасно жарит мясо и делает вкуснейшие салаты.

      Что делать Воронину в этой новой реальности? Он садится за компьютер и начинает переделыать в толерантном направлении гайдаровских "Чука и Гека". Теперь уже естественно, а не противоестественно, в первой фразе Аркадия Гайдара: "Жил человек в лесу возле Синих гор", Воронин заменяет "Синих"  на "Голубых".

      А ещё в рассказе "Москва, двадцать второй" разъярённая толерантная толпа смертельно затаптывает ногами старика-коммуниста. И ему, перечитавшему рассказ в две тысячи двадцать пятом году, приходит в голову мысль, что Специальная Военная Операция избавила россиян от оэнвээф в стране, от осуществления нового варианта фашизма в стране. Избавила, а точнее, -  спасла россиян  от осуществления эльгэбэтэзэпэ-фашизма, где "зэ" - зоофилов, а "пэ" педофилов означают.

    Да, беспринципным человеком оказался сочинитель Ф. Матвеев, который ради сохранения своего материального благополучия продался наглой половой и беспощадной  "толерантщине", а вот военный историк Кирилл Степанович Васильков из рассказа "Осень в Никольском", но уже из сборника "Литературный аркалиписис (две тысячи тринадцатый год)  - это пример человека с принципами, убеждениями, от которых он решил не отступать, решил не продаваться за хороший коньяк и мясные закуски.

      В соответствии с рассказом "Осень в Никольском", Специальная Военная Операция по мнению его, перечитавшего данный рассказ в две тысячи двадцать пятом году, избавила, спасла россиян от забвения своего прошлого и от беспамятства в отношении героев Гражданской и Великой Отечественной войн.

      P.S. Автор данного текста, которому персонаж, перечитавший  в две тысячи двадцать пятом году фантастические рассказы "Москва, двадцать второй" и "Осень в Никольском" Юрия Николаевича Бурносова, рассказал о своих впечатлениях о прочитанном, проверил: сборники "Беспощадная толерантность" и "Либеральный апокалипсис" выходили, действительно,  в две тысячи  двенадцатом и в две тысячи тринадцатом годах, то есть за десять и девять лет до Специальной Военной Операции. Автор также считает своим долгом напомнить читательницам и читателям, что оэнвээф в названии данного текста означает: "осуществление нового варианта фашизма". Автор также хотел бы добавить своё  замечание о том, что символическими обстоятельствами является то, что в истории русской художественной литературы уже было произведение со словом "Никольское" в названии, - "Происшествие в Никольском" В. Орлова, а писатель-фантаст Ю.Н. Бурносов родился в городе Севске Брянской области, граничащей с теми местами, где осуществлялась и осуществляется Специальная Военная Операция. Согласившись со своим персонажем, перечитавшим рассмотренные в тексте рассказы в две тысячи двадцать пятом году, в том, что впечатления персонажа больше публицистические, чем литературоведческие, автор размещает данный свой текст именно в разделе публицистики. И рекомендует тем сочинителям, которые пишут о будущем, составлять его, представляемое читательницам и  читателям будущее, не столько из мелких деталей, сколько из предчувствий сочинителей-фантастов, одно из определений которых, то есть предчувствий, есть в данном публицистическом тексте.