Соляной столбок

      СОЛЯНОЙ СТОЛБОК

   Основательно захолобурдило. Тетки, в силу разгулявшейся непогоды вдруг стали свободными от неотложных дел… В гости к нам тут же нагрянула кума. Вместе с моей они ничего лучше не надумали, как хорошенько попариться в баньке. Пришлось уважить, организовать процесс. А пока женщины готовились и ждали тепла, сам собой случился следующий разговор.
 - Говорят, Соляной собрался жениться?! Да на старости лет, да на ком? На кореянке! – что скажешь на это, подруга.
   Хозяйка смутилась, пожала плечами и не найдя что ответить куме, перевела стрелки на мужа:
   - Сплетнями не интересуюсь, у самой дел невпроворот. У кума лучше спроси, он в каждой бочке затычка! Убери человека с поставленного места, и все встанет в районе, помрут все со скуки в нашей станице. Такой он шебутной. Свекровь поговаривала, что с возрастом это пройдет, ан нет, врала!   
   - Должность у меня такая. Не виноватый я, они сами приходят! Но, как говорится, нет дыма без огня, свадьба намечается. – утвердительно сказал я и подбросил еще дровишек в печь.
   - Сколько лет бобыль бобылем, и нате вам! Че ж ему ни одна из наших не приглянулась?! Мы думали, что он того, с изъяном по энтой части, а он оказывается сколько годов притворялся, скрывал богатство свое от наших девонек?! Промеж молодыми разница поди в четверть века?! Но старый конь борозды не портит… Прохиндей, ни дать ни взять! – утвердительно сказала кума и хлопнула ладошкой по дубовому столу.
   - Ладно тебе, кума! Портит, не портит, в борозде, не в борозде… Болезни всякие бывают. Возьми хоть, Илью Муромца. Тот, сказывают, тридцать три года на печи лежал, а потом старцы-странники ему на ушко сказали что-то, он встал да пошел, да так разгулялся, что до сих пор подвиги его помнят. Так и наш Соляной столбок. Не зря же его так прозвали: небольшой, крепкий, суровый, несгибаемый, снаружи лишь соль на жарком солнце поблескивает. Не любая и заговорит с ним, не то, чтобы кадриль водить. Оказывается, одиночество не поддается лечению, пока нет подходящей знахарки. – заключила хозяйка.
   - А заговорили бы наши одиночки по душам с ним пораньше, глазками бы повертели из стороны в сторону, может, и сделал бы какой предложение. Все ждут казака на вороном коне! В степи и раньше его было не сыскать без сноровки-то, а по нынешним временам… Да что, кума, говорить, мир давно кувырком катится к яру. 
   - Человеку, потерявшему всяческую веру и надежду не до женитьбы… Без них мужчина прожить может, но становится точно каменюка. А рядом с холодным мужицким сердцем хрупкому женскому места нет. Может, смысл жизни у человека, наконец, появился! А вы только о делах бабских печетесь… – поддержал я женский разговор.   
   - Знаешь, где собака порылась?! Так не молчи, всю правду нам как на духу доложи! – потребовала кума.
   - Повез я, значит, нового хозяина земельного надела поосмотреться повнимательнее на местности, пометки кое-какие сделать. Вместе с корейцем жена и сестра его подвязались. Куда же без баб? По нынешней жизни – никуда! Сразу за балкой повстречался нам Соляной. Я ему представляю корейца-фермера, а тот на ломаном русском вперемешку с корейскими словечками пытается вежливо изъясниться с соседом. И тут наш столбок как начнет на их языке переговариваться, да так быстро, что я сначала дар речи потерял. Слушаю и не перестаю удивляться Соляному.
   - И что же такого он корейцу наговорил, что пришлый сестру за него отдает?! – поинтересовалась жена у мужа.
   - Я сперва-то опешил, а потом опомнился и говорю: Хоть переводите мне, что ли разговор ваш, а то брошу вас в степи и уеду, дел и без вас невпроворот!
   Соляной извинился и выборочно стал переводить мне отдельные предложения и фразы.
   - И что?! Не тяни кота за… Что он корейцу-то поведал? – активизировалась охочая до бабских новостей кума.
   - Много нового. Сбитый летчик он! В прямом смысле этого слова! Офицер, «белая кость» и нате! Война, плен и понеслась жизнь наперекосяк. Нюрка-картинка – мать его, перед смертью разыскала сына и пристроила к родной земле. Она в колхозной бухгалтерии до последнего работала. А когда колхозы начали разгонять, одна из первых с председателем себе лучшие земельные паи оформила.
   - Что за Нюрка?! Не припоминаю такую. – поинтересовалась кума.
   - Она в правление ранним утром приходила, а обратно до хаты, до дому – поздним вечером. Была когда-то первой красавицей в станице, но для счастья этого недостаточно. Болела она сильно последние годы…               
   - Опять ты, кум, наводишь тень на плетень! Про долю тяжелую Соляного мы поняли. А с корейцами-то что не так?! – задала наводящий вопрос кума.
   - А вот что! Или служил наш летчик вместе с дядькой этого самого корейца, или в плену время коротал, или в лагере… Я точно не понял, но переспрашивать не стал. Земной шар большой, а одновременно, такой маленький. Будто два старых друга после многих лет разлуки увиделись и решили больше не расставаться. И пошло-поехало... И сестра-кореянка в нужное время в нужном месте оказалась, правильный подход нашла к Соляному. Заболтались мы, пора в парилку!