История о пациенте с ножом

«Лежит мужчина без сознания. Запах алкоголя. Вызывают прохожие». Мы с напарником Павлом, бывшим одногруппником, с которым вместе устроились на одну подстанцию, отправились на вызов по указанному адресу.

Прибыли на место. Классическая картина: на детской площадке, прямо под обшарпанной горкой с нацарапанными неприличными словами, раскинув руки, лежит мужчина лет сорока, одетый в лёгкие потрёпанные куртку и джинсы. Лицо его спокойно и безмятежно. Бомж — не бомж — непонятно. С учётом того, как одеваются нонче современные мажоры, может, и богатей какой-нибудь, который в разнос решил пойтить. Было, в принципе, неважно. Перед медработником, как перед баней, все люди равны, без регалий. Вызывающих прохожих, как это обычно бывает, след простыл. Как он здесь оказался, как долго лежит — неизвестно.

Приблизились к телу. Спит родной. На наши оклики отреагировал весьма оживленно, правда, исключительно нецензурной бранью, посылая нас, что называется, на три весёлые буквы. При этом руками-ногами шевелит исправно, напоминая майского жука, перевёрнутого на спину.

— Эволюция произошла, — философски заметил Паша. — И говорить сразу научился, и двигаться.

Несмотря на столь недружелюбный приём, оставить его замерзать мы, разумеется, не могли. Предстояла нелёгкая задача доставить этого гражданина в салон нашего «лимузина».

— Ну, давай подниматься, — скомандовал я, подходя к мужику с одной стороны.

Паша взял его за другую «подмыху».

Приподняв верхнюю часть тела бренного над образовавшейся им же проталиной на земле, мы синхронным движением попытались водрузить его на ноги. Однако наш подопечный, не имея силы в «нижних членах» и будучи полностью расслабленным, немедленно рухнул обратно в проталину, разразившись новым набором крепких выражений.

— Активность у пациента сохраняется, — констатировал я, — а мышечный тонус снижен.

Мы предприняли вторую попытку придать ему вертикальное положение, на этот раз действуя более слаженно. Он снова завалился, даже не пытаясь помочь нам и себе хоть как-то встать.

В третий раз судьбу испытывать всё-таки не стали, потому решено было использовать носилки. Извлекли их из машины, разложили. Водрузили на них наше бесценное приобретение, которое тут же начало извиваться и пытаться слезть.

— Лежи! В тёплые края тебя увезём, — бормотал Паша, поднимая бортики носилок, в то время как я пытался придержать дрыгающиеся конечности мужика. — Там твои собратья уже ждут тебя.

Мы занесли наши носилки с данным грузом в салон авто, уложили их на крепления и захлопнули дверь.

Визуальный осмотр не выявил никаких явных травм, а значит, согласно протоколу, наш путь лежал прямиком в наркологическое отделение. Вытрезвители, некогда бывшие универсальным решением для подобных случаев, в то время уже канули в Лету. Вся пьянь городская направлялась именно туда.

Больница действительно находилась в «краях», то бишь на окраине города, и была всегда под завязку забита «собратьями» нашего клиента, которых привозили другие бригады СМП. Дорога предстояла неблизкая.

Стоило салону наполниться тёплым воздухом от печки, как наш пассажир начал проявлять признаки еще большей, чем прежде, активности. Его руки, словно щупальца спрута, потянулись к полкам с оборудованием, сдергивая на себя сумки с медикаментами. Ногами принялся елозить по носилкам.

— Эх, — вздохнул Паша, — «проснулся зверь, держись теперь».

Пришлось принимать меры. Я зафиксировал его руки своими руками, а напарник обездвижил ноги. Казалось бы, ситуация взята под контроль, но наш визави, лишенный возможности двигать конечностями, нашел новый способ выразить свой протест против «насилия» — он начал плеваться.

— Аккуратнее, – крикнул мне Павел, – сейчас он нам тут «Чужого» устроит.

Мы решили перевернуть болезного в положение «кверху воронкой», дабы хоть как-то ограничить его плевки и поползновения. Наш бунтарь, изгибаясь всем телом, аки гусеница, продолжал пытаться нам противодействовать, оглашая салон ругательствами.

Дорогу, усугубленную пробками из-за недавнего снегопада, мы ползли, как улитка. Этот час, проведенный в обществе невменяемого гражданина, показался нам вечностью. На вопрос о том, согласен ли он продолжать с нами путь, он снова изрыгал пьяные ругательства. Но высадить его мы всё равно не смогли бы при всём его желании посреди шестиполосной дороги. Молча мечтали лишь об одном — поскорее доехать до пункта назначения и передать этого «господина Плевако» в надежные руки персонала «наркологички».

Наконец мы прибыли к зданию стационара, заехали во двор. Держать нашего пациента уже не было смысла и нужды. Как только мы ослабили хватку, наш буйный пассажир вдруг самостоятельно присел на носилках, его взгляд, хоть и мутный, но уже осмысленный, скользнул по нам, и он хрипло вопросил: «Вы чё, падлы?!!»

— В больницу тебя привезли, — ответил я. — Отогревать и выводить в люди.

— В какую ещё больницу?!!! — в его глазах мелькнула искра понимания, быстро сменившаяся прежней агрессией. Далее последовала непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений.

Поняв, что разговоры бесполезны, мы просто вышли из машины, чтобы сообщить в приёмное отделение о нашем визите. Пациент, уже будучи в более-менее трезвом состоянии, вышел за нами.

— Ну что, идём? — Паша попытался подхватить его за руку.

В ответ мужчина отстранился, что-то невнятно пробормотал и, вдруг сунув руку за пазуху, с вызывающим видом извлёк оттуда небольшой, но вполне настоящий нож, похожий на перочинный, лезвие которого зловеще блеснуло.

(Вот блин. А я-то думал, что самое страшное уже позади...)

Не сговариваясь, мы с Пашей, как по команде, рефлекторно рванули бежать в разные стороны. Оглянувшись на полпути, я увидел, что наш несостоявшийся пациент пытается броситься за мной, однако его подвела летняя обувь и общая нетвёрдость в ногах — он поскользнулся и грохнулся на спину. Тут же вскочил, отряхнулся и, не обращая больше на нас внимания, побежал куда-то в сторону выхода с территории больницы, по пути падая еще пару раз и снова поднимаясь, словно заведённый.

— Неадекваша какой-то... — растерянно произнес Паша, подходя ко мне, когда фигура беглеца скрылась из виду, — Пошли звонить...

Мы рассказали о ситуации диспетчеру по рации, доложив, что «больной при передаче в стационар сбежал в неизвестном направлении, размахивая ножом». Та, зафиксировала. Передала нам новый вызов. Мы тронулись дальше в путь.

Смеркалось. Ехали молча, переваривая случившееся. Напарник, глядя на проезжающие мимо машины, поднимающие грязь, первым прервал молчание:

— Так, значит, физра в меде всё-таки нужна была. Особенно бег. — философски изрёк он.

Я усмехнулся, вспомнив сегодняшний спринт по гололеду. Вспомнил наши студенческие сетования насчёт того, что «зачем нам, будущим медикам, физкультура».

— Ещё как нужна, — ответил я. — Бег — это, можно сказать, база. И мало того, я бы добавил ещё пару дисциплин.

— Каратэ и дзюдо, — догадался Паша.

— Да хотя бы какие-то основы самообороны, чего уж там «каратэ-дзюдо».

Действительно. Вот это было бы реально полезным предметом для будущих медработников от подобных ноунеймовских персонажей.

А того неадеквашу мы больше так и не видели.