Омская Жанна д Арк и война за трусы

День начался не с «доброе утро» и даже не с пойла, фото которого упорото пытаются выдать за "кофе" — а с истерического визга омской мстительницы, которая, едва открыв глаза, ринулась спасать интернет от врагов.
Вместо крестового похода — у неё поход в альбомы: собрала фотографии своей «вражины» и понесла в массы.

Но, как назло, враг выглядел свежо, улыбался, да ещё и путешествовал по миру —
что само по себе вызвало у мстительницы бурю ненависти и зависти.
Ведь куда ей, героине из омских закоулков, с аватаркой «пьяная ромашка» и туманным взглядом, до этой довольной, ухоженной женщины!
Поняв, что одной ей не справиться с такой вопиющей красотой,
наша Жанна д’Арк собрала «союз борцов за нравственность» —
группу таких же обиженных тётенек, вооружённых клавиатурами, завистью и остатками совести.
Они отважно воруют фото по всему интернету, поливая грязью тех,
кто посмел быть счастливее.
А что же сама воительница?
Вдохновение черпает в рюмке шмурдяка, а когда шмурдяк кончается — плавно переходит на "медитацию"-перекур, благо есть пастовщик!
После заливки, "перекур" - гремучая смесь, штырит не па-децки.
Начинает философствовать в комментариях, где невзначай мелькают
её застиранные трусы и видавшие виды лифчики —
мол, пусть все видят, какая она «настоящая», бОхатая и секси.
Урна — её верный спутник.
Держит при себе, как боевое знамя: куда ни придёт — туда и «сливает» всё, что накопилось.
В сообщество зайдёт — и начинается «разборка века», в которой правды меньше, чем чистоты в её постельном белье.
А помогает ей в этом священном деле пара боевых подруг —
Хлорка и Пися, местные героини подземного фронта. Вместе они — грозная сила: армия чистильщиц, которая давно запуталась, кого именно они моют — себя или интернет.

…Но отмыться этим дамам уже не суждено.
Сколько ни лей «Хлорки», сколько ни прячься за фальшивыми страницами —
шлейф амбре из грязи, зависти и сплетен всё равно будет идти следом.
Он — их визитная карточка, их духи от безысходности.
И где бы они ни объявились — хоть в комментариях, хоть в чужой жизни —
всегда останется тот самый запах,
запах внутренней гнили, который не перебьёт ни один дезодорант морали.