Бумеранг по протекции

БУМЕРАНГ  ПО   ПРОТЕКЦИИ

       Бывает  одна  и  та  же  вещь  или  событие,  а  названий  имеет  бесчисленное  множество.  Слова  отличаются  и  по  звучанию  и  по  написанию,  со  временем  меняются  в  угоду  конкретным  историческим  эпохам  и  социальным  веяниям,   появляются  новые,  осовремениваются,  но   смысл  и  значение  их  остаются  неизменными.   Вот,  вам  пример:  в  старину  оно  звучало  пышно  и  благородно – благосклонность,  покровительство,  патронаж,  попечение.  При  социализме  более  грубо  и  банально – блат,  шефство  и  кураторство.  В  период  Ельцинской  неразберихи – крыша,  протеже,  кумовство,   мохнатая  лапа  или  волосатая  рука.  Ныне,  в  эпоху  тотального  увлечения  иностранными  словами,  скромно,  но  емко – протекция.  А  значат  они  одно  и  то  же:  получение  выгоды  и  каких-то  благ  не  совсем  заслуженно,  в  обход  канонов  и  принятых  правил,  в  другие,  более  короткие  сроки,  без  очередей  и  душевных  мытарств. 
     Конечно,  бывает  и  иначе.  Если  у  тебя  есть  возможность,  тебе  это  не  трудно,  так  почему  не  помочь  человеку,  испытывающему  жизненные  затруднения  или  неудобства,  почему  не  уважить,  не  сделать  ему  приятное.  Доброжелательность  всегда  приветствовалась.  Но,  рассказ  не  об  этом.
      Спросите:  зачем  я  морочу  вам  голову?  Зачем  забрался  в  такие  дебри и дилетантские,  запутанные  и  наивные разглагольствования?   Не  торопитесь,  подождите.   Все  поймете  из  дальнейшего  повествования.
 
    И  так.  Иван  Иванович  Конякин   занимал  весьма  высокий,  важный  и  значимый  в  масштабах  губернии  руководящий  пост,  ворочал  большими  делами.  От  его  воли  зависели  судьбы  и  благополучие  многих  людей.  Он  был  широко  известен,  его  знали:  некоторые  почитали  и  уважали,  некоторые  побаивались.  Но,  так  или  иначе,   все  при  упоминании,  даже  имени,  испытывали  некий  трепет, старались  не  перечить   и  скорее  исполнять  его  волю.  Относился  он  к  категории  незаменимых,  находился  при  должности  давно  и  долго, причем,  независимо,  назначали  ли  его или  избирали    тайным  голосованием.  Такие  вечные  руководители,   как  правило,  служат  до  конца  жизни,  умирают  на  посту,  в  кабинете.  Им  устраивают  пышные  похороны,  публикуют  пространные  некрологи  с  описанием  действительных  и  мнимых  заслуг  и  предают  земле  на  аллее  славы  центрального  городского  кладбища.
     У  Ивана  Ивановича  все  было  иначе.  То  ли  где-то  увлекся,  слишком  откровенно  злоупотребил,  то  ли  не  угодил  кому-то,  кто  выше  его  там,  в  белокаменной,  но  пришло  время,  и,  чтоб  не  выносить  сор  из  избы,  провели  шумные  торжественные  проводы,  дали  грамоту,  вручили  орден  и  отправили  на  пенсию.  Оказался  он  из  породы  долгожителей,  постепенно  утихомирился  и  спокойно   отдыхал  после  былых  трудов  праведных.   Время  тикало:  многих,  кто  его  почитал,  уже  давно  не  стало.  Вскоре  и  о  нем  стали  забывать:  потихоньку  отлучили  от  положенных    привилегий,   в  том  числе,  и  от  спецполиклиники  и  стационара  при  ней.   В  общем,  превратился  он,  как  и  многие  из  нас,   в  обыкновенного  рядового  пенсионера  без  льгот:  на  общих для  всех  условиях  - живи  и  не  рыпайся.
    Как  не  храбрись,  а  старость  есть  старость:  начали  одолевать  болячки,  потребность   в  лечебных  услугах  стала  актуальной.  Вот  и,  на  сей  раз,  неожиданно  появились  острые  рези  ниже  живота, невыносимая  боль  захватила  все  естество.  Скорая  диагностировала  аппендицит,   отвезла  в  больницу,  назначили  экстренную  операцию.
     Шустрые  медсестры  быстро,  на  каталке,  доставили  его   прямо  к  столу,  начали  спешно  раскладывать  инструменты,  вату,  бинты ,  прочие  необходимые  препараты  и  готовить  к  операции.  Вскоре  появляется  и  врач.  Начал  с  ритуального  вопроса:
   - Здравствуйте,  больной.  Как  вы  себя  чувствуете,  к  операции  готовы?
    Иван  Иванович,  превозмогая  боль,  приподнял  голову  и  пристально  посмотрел  на  лекаря:
  - Готовлюсь,  куда  мне  деваться.  Ба!  Петя!  Ты  ли  это?
   Лицо  доктора  осветилось  радостью,  подбежал,  схватил  руку,  жмет:
   - Иван  Иванович!  Вы?  И  в  операционной.  Вот  неожиданная  встреча.
   - Да,  это  я,  Петя.  Аппендицит  разгулялся,  болит,  мОчи  нету.
  - Как  я  рад.  Никогда  не  подумал  бы,  что  встречусь  с  вами  именно  здесь.
   - Пути  господни  не  исповедимы.  А  ты  то,  как  тут  оказался?  Пришел,  кого  проведать?  Так  палаты  этажом  ниже,  или  какая  нужда  имеется  с  медиками  пообщаться.
   - Как,  как.  Так  же,  как  тогда,  в  институте.  Забыли?  Один  ваш  коротенький  телефонный  звонок,  и  я  там.  Теперь  здесь  работаю,  лечу  людей.
   - Да,  вспомнил.  Было  такое  мероприятие.  Знай,  наших!  А,  ты  молодец,  хорошо  выглядишь,  белый  халат  тебе  к  лицу,  солидно.
   - Все,  благодаря  вам.  Большое  спасибо,  помогли.  Только  одно  тогда  ваше  слово  и  институтская  профессура  и  доцентура  так  и  крутились  вокруг  меня:  опекали,  не  замечали  постоянных  «хвостов»  и  несдачу  зачетов,  опекали  до  самого  диплома.
    - Рад  за  тебя.  Но,  я  не  припомню,  чтоб  еще  звонил, а  ты,  вопреки  принятой  практике,  распределен  не  на  периферию,  остался  в  городе.
   - Все  очень  просто:  на  комиссии   сослался  на  вас  и  меня  оставили.  Правда,    один  принципиальный,  заупрямился,  был  против,  что-то  внушал  мне  на  латинском  языке.  Я   же  в  латыни  ни  в  зуб  ногой,  полный  профан.  Да  и  зачем  забивать  мозги  всякой  чепухой.  Но,  его  быстро  осадили   и,  вскоре,  позволили:  «по  собственному  желанию».  Вначале   и  сам  ректор    носом  крутил,  не  подписывал  приказ,  но  услышав  ваше  имя,  сразу  поумнел  и  согласился.  Вы,  что  забыли?   Я  же  рассказывал  вам.  Вы  еще  тогда  долго  хохотали.
   - Говоришь,  хохотал?  Все  возможно,   но  ты   у  меня  не  один  такой,  всех  не  упомнишь.   А  сейчас,  что?  Будешь  ассистировать?
  - Нет,  буду  оперировать.
  - Чего?  Ну  и  шуточки,  ты  и  скальпель?
  - Именно  так:  я  и  скальпель.  А  что,  собственно,  вас  беспокоит?
  - О,  ужас!  Никогда  бы  не  подумал,  что  ты  будешь  меня  резать.
  - Да,  успокойтесь.  Считается,  что  аппендицит  одна  из  самых  простых  операций.
  - Ты  тоже  так  считаешь?  Уже  их  делал,  имеешь  опыт?
  - А  зачем  он  нужен?  Тут   и  так  все  просто,  никаких  проблем.   Не  переживайте  и  ложитесь  на  стол,  я  же  пока  уточню  с  чего  начинать,  пороюсь  в  своих  институтских  конспектах.
   Долго  и  мучительно  листал  скромную  и  на  удивление  тощую  тетрадку,  сердито  отбросил  её  в  сторону:
  - Странно.  Ничего  нет.  Похоже,  как  раз  ту  пару,  на  которой  была  тема  об  аппендиците,  я  тогда  заколол.  Ничего  страшного,  есть  учебник,  там  все  написано,  вот  только  плохо,  в  нем  используются  такие  заумные  слова  и  термины,  что  не  сразу  разберешься.  Куда  проще  заглянуть  в  интернет.  Теперь  не  то,  что  в  старые  дремучие  времена,  у  каждого  врача  свой  компьютер.  Набрал  вопрос  и  тут  же  ответ:  и  диагноз,  и  симптомы,  и чем  лечить,  какие  таблетки  принимать.  Надеюсь   там  написано,  и  где  начинать  резать.
  Иван  Иванович   мгновенно  изменился  в  лице,  побледнел,  от  ужаса  глаза  полезли  из  орбит,  из  утробы  послышался  хрип:
   - Ты,  ты…,  будешь…,  боюсь!
   - Да,  не  бойтесь,  сейчас  вас,  на  всякий  случай,  привяжут,  анестезиолог   сделает  свое  дело,  и  приступим.  Что  вы  так  напряженно  смотрите  на  него?   Припоминайте,  это  же  Вася,  которому  вы  помогли  так  же,  как  и  мне.  Вот  мы  оба  и  отблагодарим  вам  за  это.
  - Петя,  голубчик.  А,  кроме  вас  больше  некому  оперировать?  Может,  кто  другой.  Я  чего-то  тревожусь  и  побаиваюсь.
  - Нет,  только  я.  Матвей  Петрович  приболел,  а  Софья  Андреевна  работает  на  полставки,  сегодня  не  ее  день.
  - Петя.  А  ты  посмотри  повнимательнее,  сделайте  УЗИ  или  рентген.  Может  это  ошибка,  может  дело  не  в  аппендиците   и  операция  ни  к  чему,  не  нужна.
  - Сейчас  пощупаю.
  И  начал  мять  левый  бок.
  - Петя,  а  ты  уверен,  что  он  с  этой  стороны?
  - Все  может  быть.  Разрежу  -  там  будет  видно.
  - Подожди.  Уже,  вроде,  болит  не  так  сильно.  Отвяжи  меня,  готов  терпеть.  Отпусти  меня,  дай  умереть  дома,  а  не  на  операционном  столе.
  - Зря   вы  так.  Не  отпущу  я  вас.  С  моей  стороны  было  бы  свинством  не  отблагодарить  вас  за  все,  что  вы  для  меня  сделали.  Долг  платежом  красен,  вернее,  в  данном  случае,  избавлением  вас  от  недуга.
  - Ну,  уж  нет.  Я  согласия  на  операцию  не  давал,  ничего  не  подписывал.  Тем  более  такому  хирургу  недоучке.  Удивляюсь,  кто  тебя  тут  терпит  и  зачем  держит.
    - Как,  кто.  Ваш  авторитет,  Иван  Иваныч.
    - Петюньчик,  дорогой.  Позови  хоть  кого-нибудь  знающего  и  соображающего:  кто  поступал  в  институт   и  учился  не  по  моей  протекции.
    - А,  кого?    Никто  меня  не  послушается:   нас  с  Васей   здесь  не  любят,  считают  бездарями  и  аферистами.  Если  бы  не  начальство,  запуганное  еще  тогда  вами,  нас  давно  бы  выгнали.
    - Умоляю.   Ну,  постарайся,  ты  же  умеешь  подлизываться,  втираться  в  доверие,   упроси  такого,  кто  хотя  бы  знает,  где  начинать  резать.  А  я  тебя….,  а  я  тебя  за  это  в  аспирантуру  устрою:  кое-какие  связи  у  меня  еще  сохранились.
     Петя  сразу – весь  внимание,  наклонился  к  старику  поближе:   выходит,  жив  еще  курилка,   что-то  еще  может:
    - Это  совсем  другое  дело,  я  в  миг,  расшибусь,  а  найду  самого  лучшего,  самого  опытного  и самого   квалифицированного  эскулапа.  Но,  и  вы  не  забудьте,  что  пообещали.
  - Не  забуду,  дорогой.  До  конца  дней  своих   помнить  буду.

  Успокойтесь.  Все  закончилось  благополучно:  болезненный  отросток   удалили,  и  Иван  Иванович  продолжает   коптить  небо,  как  и  многие  из  нас  в  его  возрасте.  А  на  дверях  Петиного  кабинета  гордо  красуется  надпись:  «Хирург  Петр  Израилевич  такой-то,  кандидат  медицинских  наук»
  СпрОсите,  а  при  чем  здесь  бумеранг?   Очень  просто.  Он  всегда  летает  очень  далеко  и  высоко,  но  обязательно  возвращается  к  тому,  кто  его запустил.  Улавливаете  аналогию?
  Вот,  так  и  знай  наших!