Материалы по дискуссии с Алексеем Сафроновым

Продолжаем раскрывать возможные персоналии будущего революционного правительства

На должность руководителя Госплана рассматривается кандидатура Алексея Сафронова, известного глубоким знанием работы народного хозяйства в СССР. Считается, что раз он хорошо знаком с народным хозяйством СССР, то он, по крайней мере понимает, что нельзя делать, чтобы не оказаться там же, где в конце концов оказался СССР. Правда по этой кандидатуре пока есть много вопросов.

Неясно понимает ли Алексей предупреждение Маркса о том, что «не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль объединённых индивидов над их совокупным производством». Понимает ли Сафронов, что в реальной плановой экономике, организованной по принципу одной фабрики не возникает стоимости, вообще, а значит не могут работать стоимостные показатели. В результате попыток совместить план и рынок нормально не работает ни один, ни другой. Все стоимостные показатели – это топор под компасом планового хозяйства, которые не понятно, что показывают.

Нам нужно планирование в натуральных показателях и определение эффективности по снижению трудозатрат в часах на единицу продукции (не путать с себестоимостью, как стоимостным показателем). Экономия труда – основной закон социализма. В плановой социалистической экономике нет, и не может быть никаких денег, товаров и зарплат в политико-экономическом смысле. Средства производства передвигаются между предприятиями по единому плану без всякого опосредствования товарно-денежными отношениями (которых уже нет), а предметы личного потребления (уже не товары) расходятся между работниками, в соответствии с их вкладом в совокупное производство. В этом смысле то, что сейчас называется зарплатой, будет правом работника на долю в совокупном общественно производстве. Здесь нет, и не может быть ни налогов, ни бюджета, ни кредитов, ни капиталовложений. Всё это просто уже не нужно. Здесь уже нет обособленного, отдельного производителя, производящего на свой страх и риск товары для рынка. Если Сафронов это понимает, то мы с удовольствием увидим его в нашем правительстве.

Об ошибках Алексея Сафронова

Алексей Сафронов, конечно, хороший человек и ответственный ученый, проделавший огромную и нужную работу по изучению советской экономики, но с ним всё равно какая-то беда. Посмотрел его видео «Как преодолеть товарность». То есть человек вроде бы понимает, что товарность должна быть преодолена, вспоминал в своём видео Хесина и Ильенкова. Но в своих предложениях он преодолевает, что угодно, но только не товарность. Впечатление, что исследователь не очень понимает, что это такое.


В своих предложениях, он зачем-то параллельно продуктам производства гоняет между предприятиями и деньги, а значит - у него должны присутствовать и стоимостные показатели. Дело ведь не в том, чтобы не делать прибыль оценочным показателем, как это сделала реформа Косыгина-Либермана, а планировать в натуральных показателях. Это верно, но это ещё не всё. Здесь нужно понимать, что прибыль вообще не появляется. Это категория развитой товарной экономики – капитализма. Если вы завязываете хозяйство в один механизм (одну фабрику), то у вас нет ни стоимости, ни денег, ни себестоимости, ни капитала, ни кредита, ни прибыли, ни налогов.

А если вы в обобществленную экономику вводите, как бы «деньги» и делаете вид, что у вас одно предприятие продает другому, то вы всё безнадежно путаете и получает андроповское «мы не знаем общества, в котором живем». Кроме того, понятно, что эта формальная товарность будет рваться стать реальной. И главное - непонятно, зачем это нужно? Тут самое время ещё раз повторить предостережение Маркса о том, что  «не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль объединённых индивидов над их совокупным производством». Сам Сафронов говорил, что это нужно для «межотраслевого баланса». Понять бы, что он имеет в виду и зачем ему балансы, рассчитанные в стоимости, как будто бы создаваемой. Это топор под компасом, который в результате показывает неизвестно что.

В обобществленной экономике продукт или услуга, в которых полностью удовлетворена потребность потребляются бесплатно. И это не будущее, а то, что по части продуктов и услуг можно сделать буквально сразу. К примеру, общественный транспорт в городах. Если он платный, то вам нужно тратить труд на производство проездных карт, приборов контроля и даже живых контродеров. А зачем? Никакого дефицита в городском транспорте не будет, если сделать его бесплатным. Сколько перевозил вчера, столько будет перевозить и сегодня. Но общество сэкономит труд, который расходовался на организацию платного проезда. Правда, непонятно, как тогда будет считать балансы товарищ Сафронов? Впрочем, межотраслевой баланс штука, конечно, нужная, но считать его в социалистической экономике возможно только по трудочасам, чтобы общество понимало в какой отрасли, сколько труда расходуется.

Ещё раз об общем принципе работы плановой нетоварной экономики. Совокупный общественный продукт объективно делится на две большие группы. Первая, - средства производства, сырье и всё, что нужно для производительного потребления. Вторая, - предметы личного потребления. Первая группа по логистическим цепочкам, согласно плану передвигается между предприятиями. Двигать параллельно «деньги», и считать стоимостные балансы, нет никакой надобности. То есть совсем никакой. Вторая группа распределяется между работниками обобществленной экономики в соответствии с вкладом каждого. Работник получает не зарплату в сегодняшнем смысле, которая есть цена его рабочей силы, а право на долю в совокупном общественном продукте. Это доля (право) не оборачивается, а гасится.

Инициатива работников обеспечивается организацией правильного соревнования, которого в СССР никогда не было. Тут главное сформировать правильные сравнительные показатели. В том же общественном транспорте это может быть качество обслуживания, количество поломок, количество аварий, расход топлива, точность работы. Победивший, получает право на большую долю в совокупном общественном продукте.

Небольшая дискуссия с Алексеем Сафроновым

Алексей Сафронов все-таки обиделся и написал у меня Вконтакте немного странный комментарий, ответ на который я считаю возможным вынести в качестве отдельного поста.

В период военного коммунизма производительные силы были и близко не готовы к социализму. Массовое крестьянское мелкотоварное производство может регулировать только закон стоимости. Я нигде, конечно, не пишу о деньгах, как о скверне, только о том, что в плановой нетоварной экономике их быть не может.

Деньги – это мера стоимости, эквивалент при обмене, средство накопления и одна из форм существования капитала. Товарное производство, т.е. хозяйство обособленных производителей, работающих на рынок, на свой страх и риск без денег обойтись не может. Там нужно продать, чтобы произвести. Капитал должен обернуться. В социалистическом хозяйстве, где любое производство – это лишь цех единой фабрики такой задачи стоять не может.

В плановой социалистической экономике, где у продуктов нет стоимости, просто не может быть денег ни в одной из их функций. В некотором смысле денег не было уже в СССР, что у нас не совсем понимали. Причем переход к нетоварному хозяйству (без денег) возможен только в виде скачка и к такому скачку всё уже готово, созданы соответствующие такому скачку производительные силы. Нужно взять под контроль производственные и потребительские цепочки и запустить движение по ним без всяких денег. Задача вполне решаемая.

Вы говорите о принципе одной фабрики, но в одной фабрике цеха не торгуют друг с другом. Учет в натуре не усложняет, а упрощает дело при нынешнем уровне развития производительных сил. Всё получается просто и прозрачно.

Нет никаких проблем наладить поощрение передовиков без денег. Для человека внешне, вообще, ничего не изменится, он также будет получать больше или меньше на свою карточку. Единицы, которые он будет получать можно назвать хоть рублями, хоть долларами, хоть баллами, но это будут не деньги, а право на получение доли в совокупном общественном продукте. Что-то может быть записано на карточку и в натуральной форме.

Учет в рабочих часах, конечно, будет проще и понятнее. Здесь нет особых проблем. С деньгами у вас опять получится вопрос, что нужно назначать цены, будет включаться затратная экономика, потому что, чем больше затрат, тем выше цена. В итоге вы получите разбазаривание ресурсов, как это имело место в СССР. Или лучшие предприятия будут «убыточными», что является бессмыслицей.

Если же вы показателем делаете экономию труда, то здесь будет и экономия материалов, сырья, энергии,, которые являются затратами труда, а вам нужно их уменьшать.

И потом, зачем вам деньги, если любой труд является непосредственно общественным? Вам только нужно учесть количество отданного обществу труда (в часах, а в сложном и вредном труде в часах с коофициентом) и рассчитать сколько работнику за это полагается из совокупного производства. Это не трудно сделать. Принцип простейший - четыре часа отдал, на продукт четырех часов имеешь право. И никаких денег здесь не нужно. Здесь нужно только правильно организованное соревнование, которое будет устанавливать в том числе общественно необходимое время, что сейчас делает конкуренция.

Увы, но Алексей де факто получается сторонником рыночного социализма, которого, как известно, быть не может. Он почему-то дискутирует с правыми и либералами, а дискутировать ему нужно с левыми, которых он почему-то взялся учить.

Ответ на комментарии, вопрос Сафронову и о важном эксперименте в советской экономике

По последним экономическим постам есть ряд комментариев, на которые стоит ответить. Григорий Копанев пишет:

«Вот только час труда дворника и час труда нейрохирурга - это очччень разные часы с точки зрения пользы для общества. И если вести учет в рабочих часах без разбору, чей именно этот час труда, то очень скоро в экономике не останется нейрохирургов, т.к. не будет у людей мотивации заниматься сложным, высококвалифицированным трудом, если оплата идет просто по часам».

На что автор ответил, что у сложного и вредного труда будут добавочные коэффициенты.

Григорий Корпанев в свою очередь написал:

«ну так нет никакого "простого труда". Есть великое множество различных видов сложного труда, различного уровня сложности. Т.е. понадобится море этих коэффициентов. Даже труд специалистов одной специальности нельзя приравнивать друг к другу. Час труда программиста-джуниора не равен часу труда программиста-сеньора. Их производительность труда абсолютно различна».

Отвечаем. На самом деле, если мы берем труд по непосредственному производству потребительских стоимостей (рабочие специальности), то там, в большинстве случаев час одного труда может быть легко приравнен к часу другого труда. Хотя они разные и каждый требует своего навыка. И что из этого? Что с того, что один крановщик, а другой машинист электропоезда? Что с того, что один сапожник, а другой портной? Час труда одного легко приравнивается к часу труда второго.  Поэтому никакого моря коэффициентов не потребуется. Это первое.

Второе. Четыре часа отдал обществу, продукт четырех часов получил. Это базовый принцип, когда работник получает по труду. Но в чистом виде, он конечно не встречается. Часть труда уходит на расширенное воспроизводство, и конечно, важны не только часы, но и результат, ориентация на который создаём необходимый материальный стимул.

Тут есть другая проблема, когда нет капиталиста с плеткой, нет конкуренции, то, как узнать общественно необходимое время для производства, скажем пары ботинок определенного качества? Можно ведь четыре часа работать, а можно бездельничать, а потом предъявить права на одинаковое количество совокупного общественного продукта.

Когда-то более 25 лет назад вопросы природы СССР, товарности и антитоварности обсуждались в российской левой. Автор тогда написал статью «О социализме в СССР и теории госкапа», в которой кроме прочего коснулся темы организации распределения по труду и материальных стимулов. Там, кстати, рассказывается об экономическом эксперименте в СССР под названием «Пульсар», о котором не знает даже Алексей Сафронов. Ниже привожу часть статьи, посвященную вопросам стимулов и оплаты по труду:

«Это же мучает и Эмиля Золя. Устами молодого социалиста в романе “Деньги” он спрашивает: “Конечно, существующий общественный строй обязан своим многовековым процветанием принципу индивидуализма, который благодаря конкуренции и личной заинтересованности вызывает все большую производительность. Будет ли также плодотворен коллективизм? И какими средствами можно повысить производительность труда, если исчезнет стимул наживы? Вот это для меня неясно, это меня тревожит, здесь наше слабое место, и нам нужно будет долго бороться, чтобы социализм когда-нибудь восторжествовал”.


При капитализме стимулом является не только нажива, но и голод, безработица, боязнь оказаться изгоем. Какие же стимулы будут у людей в новом обществе? В СССР вопрос стимулирования к труду так и не был решен. Веселенькая пословица - где бы не работать, лишь бы не работать - могла появиться только в нашей стране периода попытки социалистического строительства. Нигде в мире для подобных шуток не было подходящей почвы. Вот, что пишет об отношении к труду в СССР в книге “Коммунизм как реальность” А. Зиновьев: “Коммунистическое общество, повторяю, есть общество плохо работающих людей. Это не есть национальная русская черта. Опыт других коммунистических стран подтверждает это утверждение.”. Относительно СССР замечание Зиновьева можно признать вполне обоснованным.

Отсутствие стимулов к труду способствует появлению новой формы эксплуатации. Уничтожение товарно-денежных отношений, т. е. капитализма, еще не гарантирует ликвидацию всякой эксплуатации. Если мы не научимся правильно распределять совокупный общественный продукт, то мы можем получить эксплуатацию только в измененной форме.

Представьте себе общество, где устранены всякие товарно-денежные отношения. Естественно, нет никаких денег. Вместо них людям выдают квитанции на право получения доли в совокупном общественном продукте. Доля эта определяется только количеством отданного обществу рабочего времени (так называемая повременка). В результате и трудяга и бездельник получат одинаково. При такой системе неминуемо рождается целая армия сочков, халявщиков, тунеядцев, профессиональных больных и прочей подобной публики. Найдется немало людей, которые приспособятся брать у общества много больше, чем давать ему, т. е. будут жить за чужой счет - будут эксплуататорами. На энтузиастов, призывающих других к сознательности и честной работе будут смотреть, как на дурачков. “Тебе что, больше всех надо?” - будет слышать такой энтузиаст на каждом шагу. “Кто не работает, тот ест” - этот девиз махрового бездельника из фильма “Приключения Шурика” станет девизом очень многих. Только заставить их работать подобно сказочному Шурику не удастся. Можно восемь часов отработать, а можно просто отбыть. И зачем это работать, если и за работу и за отбытие получишь одинаково. Разговоры о том, что люди будут с энтузиазмом работать на общее дело слишком абстрактны. А то, что бездельничая можно получить столько же сколько работая - это уже конкретность. Ловкач сможет пристроиться жить за чужой счет. При этом не будет никаких товарно-денежных отношений, никакого капитализма. Появляется новый тип эксплуататоров. В эксплуататоров их превращает ни капитал, ни частная собственность, а недостатки в системе распределения совокупного общественного продукта. Примеров подобной эксплуатации в СССР было с избытком.

Появление подобных эксплуататоров замечали еще на заре советской власти. Вот отрывок из письма колхозника, написанного в 1935-м году: “В Конституцию необходимо внести особый параграф о том, что трудоспособные мужчины и женщины, но совершенно не работающие и не занимающиеся каким-либо общеполезным делом, лишаются политических прав. А то нарождается новая советская буржуазия - лодыри-тунеядцы.” (“Общество и власть 1930-е годы).

Где же выход? Выход на наш взгляд в правильной организации соревнования. В СССР настоящего соревнования не было. Работник, как правило, брал на себя некие обязательства по досрочному выполнению планового задания и это называлось соревнованием. Кто с кем соревнуется не понятно. Кроме того такое “соревнование” побуждало работников и целые предприятия к занижению плана. Пятилетний план за два года. Это может означать только то, что план был занижен. В итоге такого “соцсоревнования” халтурщик выходил в лидеры, а по-настоящему работающий становился отстающим.

Ленин также понимал необходимость организации соревнования. В работе “Очередные задачи Советской власти” он требовал добиться, “чтобы сравнение деловых итогов хозяйства отдельных коммун стало предметом общего интереса и изучения, чтобы выдающиеся коммуны вознаграждались немедленно (сокращением на известный период рабочего дня, повышением заработка, предоставлением большего количества культурных или эстетических благ и ценностей и т. п.)”. Ключевое слово здесь “сравнение”. Без сравнения результатов труда не может быть соревнования.

Наука в СССР не стояла на месте. С целью увеличить мотивацию к труду разрабатывались различные системы организации соревнования. Одна из таких систем “Пульсар”. В чем же суть этой системы?

Как известно совокупный общественный продукт делится на две части; одна идет на расширенное воспроизводство и накопление, вторая на личное потребление членов общества. Эта вторая часть в свою очередь должна делиться еще на двое; из нее обеспечивается для каждого члена общества минимально необходимый для полноценного развития уровень потребления и создается премиальный фонд, который разыгрывается по средствам соревнования. Само соревнование организуется следующим образом: “Поменять принцип, на основе которого дается оценка деятельности работника и коллектива, судить о работнике и коллективе не на основе того, выполняет он нормы, планы или нет, так как это создает интерес в занижении последних, а на основе контроля за мерой труда, т. е. за тем, кто делает больше и лучше - независимо от формального выполнения нормы и плана. На основе такого контроля определять лучших и отстающих работников. Тех, кто по итогом работы за год вошел в 10% лучших, вознаграждать продвижением в должности или повышением оклада, а тех, кто попал в 10% отстающих, понижать в должности или окладе.”. (“Пульсар”: опыт социального эксперимента”, журнал “Социологические исследования” № 3, 1977г.)

На наш взгляд, путем организации соревнования основанного на сравнении возможно решить вопрос стимулирования к труду. Основным критерием соревнования должно было бы стать снижение затрат труда на единицу продукции, при непременном выполнении планового задания. Собственно план, вообще, не может быть предметом соревнования. Он просто должен неукоснительно выполняться в полном объеме.

Возражения против организации реального соревнования известны. Это мол возродит конкуренцию, приведет к появлению коммерческой тайны и тому подобное. Попробуем коротко ответить на эти возражения.

Что отличает конкуренцию от соревнования? Целью конкуренции является прибыль, целью соревнования - продукт. Если предприятие производит больше, лучше и с меньшими затратами, то выигрывает все общество, так как весь продукт предприятия является общественным.

Ни о какой “коммерческой” тайне также не может быть и речи. Доведение до общества, с целью всеобщего внедрения, всех передовых разработок должно являться непременным условием соревнования. Коллективы должны премироваться за новшества, облегчающие процесс производства. Эти новшества должны быть одним из показателей, определяющих место коллектива в соревновании.

Организация всеобщего соревнования - есть кратчайший (а может и единственный) путь вывода человека из процесса материального производства. Соревнование превращает любой труд в творческий. Оно заставляет человека самого, не из под палки, трудиться более интенсивно, постоянно искать что-то новое. Вывод человека из сферы материального производства лежит, через более полное погружение в эту сферу. Материальное производство должно быть превращено в соревнование, в предмет постоянного интереса и заботы всех людей. Организация соревнования по снижению трудозатрат будет понуждать предприятия изыскивать возможности к сокращению ручного труда, так как там, где больше ручного труда больше трудозатраты, а значит предприятие будет занимать низкое место в соревновании и его работники будут получать от общества меньше продуктов. Таким образом соревнование должно стать тем мощным локомотивом, который вырвет человека из сферы материального производства и оставит за ним только функцию управления процессами.

Другого побудительного мотива к производительному труду, кроме соревнования, основанного на материальном стимулировании, на праве получить большую долю в совокупном общественном продукте, чем проигравший просто не существует».

На этом часть статьи, в которой ставился вопрос стимулов и оплаты заканчивается. Вернемся немного к Алексею Сафронову. Он в комментарии пишет, что в плановой экономике «Движение денег является лишь отражением движения материальных ценностей». Представим, что, к примеру, в целях экономии труда московский метрополитен и Мосгортранс стали перевозить пассажиров бесплатно, так как потребность в такой услуге полностью удовлетворена и её не нужно ограничивать платой. Каким образом тогда метро будет отражать поставки новых вагонов движением денег? Придется рисовать метрополитену деньги или придумывать кредиты, делать его «планово убыточным». А если таких предприятий будет большинство? Стоимостные показатели вам будут показывать растранжиривание «народного богатства», в то время, как в действительности будет происходить экономия и эти предприятия будут наиболее эффективными.

Алексей Сафронов – скромный ревизионист, протаскивающий в социализм деньги и товарные отношения

Друзья, вот какая получается история. Группа не очень понятных людей, имеющих очевидную материальную и информационную поддержку неизвестного происхождения, пытается пропагандировать в левой среде рыночный «социализм» (впрочем, не признаваясь в этом открыто) и искажать марксизм, причем я подозреваю, что умышленно, потому что эти искажения тоже аккуратно скрываются.

Лидером этой странной группы является Алексей Сафронов, выпустивший недавно книгу «Большую советская экономика». Будущая плановая социалистическая экономика им видится, как система в которой предприятия покупают и продают, т.е. в которой есть деньги, которые предполагается сохранить, «отключив» некоторые их функции.

Деньги для них «инструмент учета и оценки». Правда, что и как они собираются учитывать и оценивать при помощи денег они не пишут. Однако, очевидно, что, если есть деньги, то есть и цены, а значит и все стоимостные показатели, включая прибыль, которые в реальной плановой экономике, организованной по принципу одной фабрики, являются бессмыслицей и абсурдом. Цены, либо определяются рынком, тогда это чистый капитализм, либо назначаются государственным органом, тогда включается экономика затрат, когда предприятию выгодны большие траты для обоснования большей цены. И тогда, согласно стоимостным показателям, растратчик будет эффективным, а экономный передовик – обузой. Всё окажется искажено и перевернуто. Сафроновцы бубнят про необходимость сохранения денег, но на вопросы не отвечают. Как и что они хотят учитывать при помощи денег? Как при помощи денег в плановой экономике определять эффективность?

Я им привел пример с предприятием оказывающие бесплатные услуги и спросил, как они будут определять его эффективность, учитывать и оценивать при помощи денег? В ответ - молчание. А таких предприятий уже сейчас может быть очень много.

Одному из Сафроновцев, Григорию Копаневу я написал в комментарии:

«Извините, но вы даже не понимаете, что цены в реальной плановой экономике не являются денежным выражением стоимости, так как нет ни денег, ни стоимости, а являются инструментом ограничения потребления, чтобы не возникло нехватки чего-либо и эти цены устанавливаются только на предметы личного потребления. Средства производства, сырьё двигаются по производственным цепочкам, без всяких цен, как будто они внутри одной фабрики».

Если в продукте предприятия потребность полностью удовлетворена, то люди могут потреблять его без какой-либо платы.

Всё это опять без ответа. Конечно, каждый имеет право на любую дурь, неприятно, только, что эта группа прячется за коммунизм и марксизм.

Ответ Алексею Сафронову

Хорошо, что началась какая-то дискуссия по столь важному вопросу, как допустимость денег в социалистическом хозяйстве и по вопросу преодоления товарности. Правда, видимо, сильно обиженный Алексей Сафронов начал с личных оскорблений и откровенный лжи.

Он вытащил историю с шуточным письмом «группы патриотов», которое каким-то образом в сети нашли представители СК и приняли его всерьез. Было это давно, ещё в вегетарианские времена, когда людей не ели по любому поводу.

Сафронов считает, что я пишу доносы. На самом деле, я пишу, что-то вроде юмористических и сатирических рассказов, что хорошо знают мои читатели и в чем нетрудно убедиться, пролистав любою из моих сетей. Упомянутое сатирическое обращение никуда не направлялось. Тогда же я сразу опроверг наличие такого обращения, дав огромное количество интервью всем, кому только возможно. Никакой проверки музыкантов в итоге не было, а, если кто и рисковал попасть под удар так это только я сам за довольно обидную шутку над СК. Господин Сафронов всё это знает, но зачем-то пишет про «донос».

Еще Сафронов обиделся, что я слишком быстро вынес ему диагноз «ревизиониста». На самом деле, я давно знаю его позицию и имел достаточно оснований определить его таким образом и без всяких дополнительных вопросов. То, что он написал в своем развернутом ответе, только ещё раз доказывает правильность моего определения.

Сначала ещё раз про деньги, как политэкономическую категорию. Итак, какое содержание имеет категория денег с точки зрения политэкономии. Деньги – это мера стоимости, эквивалент при обмене, средство платежа и накопления, форма существования капитала.

Напомним ещё раз важное предупреждение Маркса о том, что «не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль объединённых индивидов над их совокупным производством».

Тем не менее, Сафронов продолжает тащить в социализм деньги даже не понимая в какие непроходимые дебри он забирается и затягивает публику.

Сафронов пишет: «Что при деньгах можно работать без прибыли – вроде бы ясно. Продавай по себестоимости – и не будет прибыли.»

Как просто? А, кто назначает цены, откуда тогда берется зарплата? Если зарплата заложена в себестоимость, то вы автоматически получаете затратную экономику, где производитель будет надувать себестоимость. А, как тогда будет проводиться обновление основных фондов? Кредиты будете давать? Сразу же возникает масса вопросов, попытка решить которые ведет к повторению реформы Косыгина-Либермана.

Сафронов, кстати, в своих видео совершенно не к месту вспоминает Хесина, хотя уж он то был антитоварником и противником использования денег в социалистической экономике.

«Единственная стоимость, которую знает политическая экономия,— писал Энгельс,— есть стоимость товаров» 1. Но товары — это «продукты, произведенные в обществе более или менее обособленных частных производителей» 2. Следовательно, стоимость как категория товарного производства присуща только такому обществу, где процесс производства осуществляется частными обособленными производителями. (Стр.108 Хесин «О сущности товарного производства»)

В плановой социалистической экономике не появляется стоимость, тогда, как вы собираетесь считать себестоимость? Кроме того, если вы убираете прибыль, то откуда вы узнаете общественно необходимое время для производства? У вас получится сплошной абсурд, о чем и предупреждал Маркс. Стоимостные показатели или работают целиком, согласно закону стоимости или не работают совсем.

Сафронов: «Что для рыночного социализма мало одних только денег – вроде бы тоже должно быть ясно. Иначе выходит, что рыночный социализм везде, ведь безденежных экономик нет».

Одних денег мало, но их достаточно, чтобы деформировать плановую экономику, довести её до абсурда и до той ситуации, когда уставшие люди скажут, мол, давайте уже сделаем деньги настоящими деньгами и перестанем заниматься чепухой, как это и случилось в СССР.

Сафронов: «Таким образом, вроде бы должно быть ясно, что слово «деньги» само по себе ничего не объясняет, надо рассматривать функции денег и описывать, какие из этих функций останутся при социализме, а какие нет. Именно это я и предложил Дмитрию Якушеву. Разумеется, он это предложение проигнорировал, потому что разыскивать замысел ревизионистов веселее, чем общаться по существу».

Почему проигнорировал? Нет, конечно, никто ничего не игнорировал. Никаких функций денег не останется. Их невозможно отключить частично.

Сафронов: "Так что придется разбором функций денег заняться мне. Напомню, что в большинстве советских и постсоветских учебников выделяют пять функций денег: мера стоимости, средство обмена (обращения), средство накопления, средство платежа и мировые деньги. На мой вкус, пятая функция дублирует предыдущие четыре, но оставим пока как есть."

Ой, ну прямо разобрал функции денег, переписав общеизвестное место из учебника. Смешно даже.

Сафронов: «Чтобы узнать, деньги перед нами или не деньги, надо смотреть, какие из функций денег у нас выполняются. Карл Маркс писал: «При общественном производстве денежный капитал отпадает. Общество распределяет рабочую силу и средства производства между различными отраслями труда. Производители могут, пожалуй, получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из общественных потребительных запасов то количество продуктов, которое соответствует их рабочему времени. Эти удостоверения отнюдь не деньги. Они не совершают обращения» (К. Маркс).

Прекрасно! Я, собственно, ничего другого и не писал и не предлагал.

Сафронов: «Теперь посмотрим, что Дмитрий Якушев предлагает вместо денег (см. его записи 16-18 октября). В его схеме средства производства передаются по логистическим цепочкам в натуральной форме без какого-либо стоимостного сопровождения, а работнику за труд выдается «право на долю в совокупном общественном продукте. Это доля (право) не оборачивается, а гасится». При этом Дмитрий пишет, что «Рядом с непосредственно общественной системой производства будет возможен, а долгое время и необходим «малый бизнес» в сфере оказания услуг». Средства производства частники будут просто получать от муниципалитета, за работу их клиенты будут расплачиваться с ними «уступкой части права на долю в совокупном продукте… Для того, чтобы в руках индивидуальных работников не скапливалось излишнего права на долю в совокупном общественном продукте может быть установлено временное ограничение на его реализацию, либо предел накопления подобного права на счету одного человека». Итак, в схеме Якушева есть не-деньги, а квитанции, но эти квитанции можно накапливать, их можно передавать третьим лицам, ими можно платить за услуги частного бизнеса. Налицо функции денег как средства обращения и накопления. Про ценообразование в малом бизнесе в его программе «Клуба 7 ноября» не сказано, но если бизнес частный, то можно предположить, что цены свободные, и устанавливаются в результате…баланса спроса и предложения на услуги частников. Т.е. сохраняется функция денег как меры стоимости».

Интересный человек Сафронов. Цитирует одно и тут же все перевирает. Даже при социализме, если Сафронов захочет, чтобы с его ребенком дополнительно позанимались английским языком или математикой, то он вознаградит за эту услугу. А чем он – работник общественного сектора может вознаградить? Только уступкой части права на свою долю в совокупном общественном продукте. Это право не становится деньгами, оно не оборачивается, ни накапливается, не может быть использовано в качестве капитала. Ещё Энгельс писал, что между коммунами, добавим, что и между членами коммун может быть обмен деятельностями, который при этом не порождает ни рынка, ни капитализма. За труд репетитора, вы не можете дать денег, а только часть своего труда. Энгельс писал, что при обмене между коммунами вам не поможет всё золото мира, только результат труда, на другой результат труда.

Речь идет об индивидуальной трудовой деятельности. Здесь никто не может внести капитал, нанять парикмахеров и присваивать себе часть их труда. Но несколько парикмахеров могут создать артель и вместе оказывать услуги, за которые получать не деньги, а права на долю в совокупном общественном продукте, т.е., по сути, права на предметы личного потребления. Эти права не оборачиваются, имеют срок для погашения. Здесь не создается никакого товарного производства. А так ещё Ленин писал, что ещё долго сохраняется буржуазный принцип без буржуазии, когда один труд обменивается на другой. Ещё раз. При таком обмене нет ни денег, ни товарных отношений. Индивидуальная или артельная деятельность какое-то время и нужна, чтобы закрыть «зазоры» и сделать сферу услуг гибкой и способной удовлетворять разнообразные потребности. И конечно, политэкономически такой индивидуальный работник никаким частным бизнесменом не является. По сути, по своему положению в хозяйственной системе, он выступает, как помощник работника общественного сектора, который за помощь делится с ним своим правом.

Сафронов: «Много букв Дмитрий Якушев потратил на описание системы премирования. Он предлагает мониторить трудозатраты работников на выполнение фиксированного планового задания, премировать тех, у кого затраты ниже средних, и наказывать (недоплачивать) тем, у кого затраты выше средних. Погодите… Но ведь если в идеальной рыночной экономике свободной конкуренции равновесные цены отражают общественно необходимые затраты труда, а у какого-то производителя индивидуальные затраты ниже, то рынок его за это вознаграждает… я боюсь даже произнести… п-п-прибылью!»

Рынок вознаградит прибылью более успешного капиталиста, рабочие могут ничего с этого и не получить. При описанной мной системе соревнования, вознаграждение получается в виде увеличенного права на долю в совокупном общественно продукте, при этом мы помним, что распределению среди работников через соревнование подлежат только предметы личного потребления. Это не имеет ничего общего ни с прибылью, ни с системой самовозрастания капитала. Здесь не образуется капитал и добавленная стоимость, присвоенная капиталистом.

Сафронов: «Дмитрий изобрёл плановый социалистический аналог прибыли и не понял этого! Надо лишь мониторить средний уровень трудозатрат, отнимать часть вознаграждения у тех работников, которые работают хуже, и передавать тем работникам, которые работают лучше! Главное не называть это прибылью и убытками!»

Повторюсь, что речь идет о системе распределения среди работников предметов личного потребления и ничего общего с прибылью или убытками это не имеет. Это уже какая-то больная фантазия Сафронова.

Сафронов, по сути, ничего не предлагает, потому что не очень понимает, что можно предложить. Он, кстати, со своими деньгами, следующими параллельно продуктам, так ничего не ответил на вопрос по отрасли, которая полностью закрывает то или иную потребность и продукты которой могут среди работников распределяться бесплатно. Я, в частности, приводил пример с общественным транспортом.

В обобществленной экономике продукт или услуга, в которых полностью удовлетворена потребность потребляются бесплатно. И это не будущее, а то, что по части продуктов и услуг можно сделать буквально сразу. К примеру, общественный транспорт в городах. Если он платный, то вам нужно тратить труд на производство проездных карт, приборов контроля и даже живых контродеров. А зачем? Никакого дефицита в городском транспорте не будет, если сделать его бесплатным. Сколько перевозил вчера, столько будет перевозить и сегодня. Но общество сэкономит труд, который расходовался на организацию платного проезда. Правда, непонятно, как тогда будет считать балансы товарищ Сафронов? Впрочем, межотраслевой баланс штука, конечно, нужная, но считать его в социалистической экономике возможно только по трудочасам, чтобы общество понимало в какой отрасли, сколько труда расходуется.

Ещё раз об общем принципе работы плановой нетоварной экономики. Совокупный общественный продукт объективно делится на две большие группы. Первая, - средства производства, сырье и всё, что нужно для производительного потребления. Вторая, - предметы личного потребления. Первая группа по логистическим цепочкам, согласно плану передвигается между предприятиями. Двигать параллельно «деньги», и считать стоимостные балансы, нет никакой надобности. То есть совсем никакой. Вторая группа распределяется между работниками обобществленной экономики в соответствии с вкладом каждого. Работник получает не зарплату в сегодняшнем смысле, которая есть цена его рабочей силы, а право на долю в совокупном общественном продукте. Это доля (право) не оборачивается, а гасится.

Сафронов, очевидно, в своем ответе принялся юлить, придумывать всякие «зазоры», которые мешают сразу уйти от денег. Можно даже подумать, что в принципе он согласен, но предлагает разумную постепенность. Заметим, здесь, что эти «зазоры» и получаются потому, что общество продолжает играть в закон стоимости, но якобы ограниченный.

Итак, как на наш взгляд возможен переход к плановой нетоварной экономике. Увы, но никого «постепенно» здесь не получится, потому что такой переход есть качественный скачок, а не переползание пропасти на четвереньках с Сафроновым впереди. У вас работает либо закон стоимости, либо закон планомерного развития. Не надо пытаться их совместить. Очевидно, что плановая организация сама и сразу не появится. Правительство готовое к такой революционной перемене хозяйственного устройства начинает с национализации средств производства. А дальше, неизбежна пауза, которую и нужно понимать именно, как временную паузу. Некоторое время государственные (общественные) предприятия продолжают действовать, как обособленные производители, которые имеют настоящие деньги, соответственно продают и покупают. Это время необходимо для создания отраслевых министерств, инвентаризации, так как министерства должны понимать, какие мощности у них есть, что можно произвести, а что придется закупать за границей. Нужно время на создание Госплана и системы монополии внешней торговли. Думаю, что на эту подготовку уйдет до года, если хорошо работать. А вот, когда всё это готово, то переход к плановой нетоварной экономике происходит в один день, как гайдаровская «шоковая терапия» только наоборот. По другому такой переход сделать невозможно, потребуется именно революционный скачок.