Рябиновый август... окалины почерк... Марине

вы не могли продолжаться вместе - свободою дерзок сынок-красавец: подросток приросток к твоим поместьям к твоим поэм-стонам любовных здравиц… сильней материнской любви не вырос париж в каждом жесте и каждом слове; рассорен стихами твоими эрос а детям - сказителей бы и пословиц…Марина на вы называют чуждых чужих вынуждающих сердцу выкать стихами не кормятся дети с мужем им более хлеба досталось жмыха… и ты - не видала хлебов Марина и ты заморила себя любовью а баба – обманно всегда парила - она принимала твой гений болью…не если не вдруг без раздумий – сразу рожала как будто могла быть святой; пеленки не флаги - полощут разум: прокормишь ли всех от любви ребяток…когда революция в каждой песне и в каждом стихе у толпы голодной; довольно ли будет у крестных – крестниц плевать краснощеким не в меру плодным…а хилым поэткам: держась за пузо по году на каждый христов прибыток от быта в стихи не бегут с обузой - не в пламень рожают детей от быта… и как бы париж не кормил эклерно и прага какой не была бы славной запросит душа и горелого хлеба и неба в котором те звезды главны что блещут рубиново … страсть маринова излейся строкой измени сознанью когда приготовилась в жесте плавном к расстрелу за каждым изгибом здания… когда по рукам бабьей долей связана подросток сынок: мальчик крови вязкой дворянской надменной;  зубами б лязгала когда бы чужой говорил: «обязана…»; обязана – да…ты же мать Марина поэтому в гиблой дыре Елабы на коврике след заовражной глины: ботинки его мой как моют бабы… поэтому мокрые руки прячешь от сахарных буковок ундервуда белее покуда лишь зубы вятичей базарные люди чьи кривы губы; татары неспешны – в домах – достаток и выпечкой пахнет из каждой торбы; как горбит тебя вдовий возглас: «устала» …«измучилась» - горбит…«состарилась» – горбит… а мальчик – единственный твой мужчина в издевке вердиктами каждой строчке: «где видели вы синий воздух Марина» рябиновый август… окалины почерк… «не вынесла…» - крюк безнадеги надёжен не духо-отступна не слабость неверова: себе – приговор за детей без одежек и запаха дома из торбы гомеровой… за каждую плюшку не испеченную тебе оплеушка от сына: «гений» а гений – не мать… чужеродна и чёрна… чужая - в любое из трех мгновений: рождение жизнь смерть за смерть заплатит за то что досталось тоской дневниковой … и в ней же осталось: ты – гений – не мать им …так почему к тебе взгляд прикован других матерей…осудили ославили осклабили даже иконные лики… прости их… когда бы кровили сами строфой и строкой - не точили бы пики…не ты выбирала тебя зачали судьбой пеленали то в вены сини то в голос безумный крича речами учили себя ненавидеть сильно … не ты испросила пути господня и выбор не твой… не суметь отречься поэзией флаг революций поднят и голод ей ведом любовный…вечный… лишь господу знать про узлы-веревки когда от тоски не стонать – кусаться…когда только жизнь – самым выбором легким когда за нее уже не удержаться …