15. Крестовый поход в степь

15. КРЕСТОВЫЙ ПОХОД В СТЕПЬ. В 1111 году был организован еще один грандиозный поход русских войск в Дикое Поле. На этот раз ему было решено придать характер крестового похода по образу и подобию походов западных государей против мусульман. Одним из вдохновителей этого предприятия стал соратник Владимира Мономаха, игумен Даниил, недавно побывавший в «освобожденном» от мусульман Иерусалиме. Крестовый поход в Дикое поле возглавили Владимир Мономах, Святополк Киевский и Давыд Святославич.

В конце февраля русские полки начали покидать Переяславль. Впереди войска священники и епископ с пением и молитвами несли большой деревянный крест. Водрузив крест у городских ворот, епископ встал рядом и начал благословлять проходящие мимо него войска. Когда все полки получили благословение, крест вновь взяли на руки и 11 верст несли впереди войск. Затем священников вместе с песнями и крестом погрузили на телеги и отправили в обоз, но они и оттуда продолжали всю дорогу пропагандировать священную миссию русского воинства. У границы со степью на берегу Ворсклы Мономах вновь дал слово епископу. Священники водрузили крест на холме, и князья поочередно целовали его на глазах у всего войска.

В Дикое Поле вступили еще по снегу. Пехоту, которой Мономах придавал особое значение, везли на санях. Первое время шли без помех. Половцы, упорно уклоняясь от боя, медленно отступали вглубь своих степей, обрастая все новыми и новыми отрядами всадников. Так без боя русские добрались до ставки самого Шарукана – города Шарукань. Город этот представлял собой скопление глинобитных домиков, шатров и юрт, обнесенное невысоким земляным валом. Войск в Шарукане не было – они ушли вместе с ханом на соединение с основными силами степняков. Оставшиеся в городе мирные жители, прекрасно понимая, что одним им не выстоять, решили штурма не дожидаться и вынесли русским князьям рыбу и чаши с вином на огромных серебряных блюдах. У степняков это означало сдачу города на милость победителя и желание дать выкуп за жизнь всех его обитателей. Следующим на пути россиян был Сугров. Делиться с русскими князьями вином и рыбой он не захотел, а потому и церемониться с ним никто не стал. Под прикрытием подвижных «веж» русские ратники подобрались к городским укреплениям и забросали их факелами и горящими стрелами. Когда ворвались в город, он уже вовсю пылал. В том бою пленных было велено не брать – резали всех от мала до велика. В разоренном городе взяли большую добычу и освободили большое число русских полоняников. От Сугрова войско направилось к Дону и уже через сутки было на его берегу.

24 марта на речке Дечей произошло первое серьезное столкновение русского ополчения с передовыми отрядами половцев, которые, судя по всему, решили произвести нечто вроде разведки боем. Впрочем, не исключено, что главной целью степняков было – заманить русских в капкан, что в конечном итоге и произошло. Перед битвой князья обнялись, расцеловались и попрощались друг с другом. Степную конницу русские как обычно приняли на копья, после непродолжительного ближнего боя опрокинули и обратили в бегство. На этом сражение и закончилось. Преследуя бегущего противника, русское войско 27 марта вышло к реке Сольница и там угодило в окружение. Бесчисленные полчища половецких всадников как рой пчел начали кружить по степи, сжимая свое кольцо вокруг незваных гостей из России. Теперь князьям стало уже не до молитв и прощальных поцелуев. Сбив полки в плотную фалангу, Мономах бросил войско на прорыв, уповая на то, что в ближнем бою русские были значительно сильнее половцев. Только навязав степнякам свой излюбленный рукопашный бой, можно было свести на нет их численное превосходство. Втянутая в беспорядочную неуправляемую свалку степная конница потеряла свою маневренность и стала крайне уязвима – с одной только саблей против секиры или двуручного меча не попрешь. Вскоре русские начали одолевать. В самый разгар драки вдруг разыгралась гроза, усилился ветер, пошел проливной дождь. Мономах немедленно перестроил свои войска так, чтобы стихия была в лицо половцам, но, даже, несмотря на это, опрокинуть степняков не удалось. Отчаянно орудуя саблями и короткими копьями, половцы сумели остановить русское наступление и, навалившись всей массой на киевлян, стоявших в центре русского строя, начали их теснить. Спасая положение, Мономах кинулся к Большому Полку, оставив правый фланг на сына, Ярополка. Появление Мономахова стяга в самой гуще схватки воодушевило киевлян и, преодолев смятение в своих рядах, они с новой силой полезли в драку. Наконец половцы не выдержали напряжения ближнего боя и отхлынули к донскому броду. Русские кинулись вдогонку и рубили, рубили, рубили. Пленных в тот день снова не брали. Около 10 тысяч степняков остались лежать на поле боя. Шарукан с горсткой воинов растворился в степях.

После 1111 года донские половцы надолго потеряли способность к активным боевым действиям. Как-то сразу присмирели и приднепровские ханы. На южных русских рубежах воцарились мир и спокойствие. Весть о крестовом походе в Степь была немедленно отправлена в Византию, Венгрию, Польшу, Чехию и Рим. Успех был впечатляющим. Однако единственным его итогом стало длительное затишье на границе с Диким Полем – и только. Отвоевать Северное Причерноморье и берег Дона русским было уже не под силу. Киев была окончательно и бесповоротно отрезан от побережья Русского Моря. Торговый путь «Из Варяг в Греки» прекратил свое существование. С этого времени на Руси начался период безмонетного обращения. Основным средством обмена стали меха. Примерно в те же годы половцами было стерто с лица земли Тмутараканское княжество, закончилась история русской Белой Вежи. Какой-то русской колонии, очевидно, удалось все же сохраниться в районе Керченского полуострова в городе Росия, но с Киевской Русью она не была связана никак. С этого времени истинными хозяевами Северного Причерноморья стали половецкие ханы и генуэзские торговые фактории, появившиеся в начале 12 века на северном черноморском берегу по договору с Византийской Империей. С этими ребятами нам тоже еще придется столкнуться, но уже значительно позже.

Раз уж мы с вами вспомнили о некоей русской колонии на Керченском полуострове, давайте немного отвлечемся от нашего повествования с тем, чтобы еще раз вспомнить о «братьях наших меньших» - о тех, что остались за бортом Киевской Руси. В 1111 году норвежский король Сигурд, возвращаясь из Иерусалима «через Русь», взял в жены «дочь русского короля». Этот факт интересен тем, что имелась в виду вовсе не Киевская Русь, а какая-то иная: либо Дунайская, находившаяся в вассальной зависимости от Венгрии, либо Балтийская. Среди вассалов небезызвестного нам Генриха Птицелова числились: русский князь Билмар, русский герцог Радеботто и русский князь Винслав. Откуда взялись эти парни – одному Богу известно. Говорят, что их «Руси» находились где-то в самом центре Европы. Известно так же, что папа римский Иоанн XIII, считая очевидно, что Иисус в совершенстве владея латынью, других языков ведать не ведал и ведать не желал, запретил богослужение на «славянском и русском» языках. В Киевской Руси этим запретом в лучшем случае печку бы растопили, в худшем – использовали бы в нужном чулане, причем, далеко не для чтения. А это означает, что свои гневные послания римский папаня адресовал каким-то другим русам. Короче, «не наша» Русь в Европе по-прежнему жила! Ну и – слава Богу! Нам до нее уже нет никакого дела.