Огни костров Свари часть 6

Деревенька, раскинувшая дворы словно крылья, у зелёных холмов, манит запахом хлеба, солода и берёзовым дымом. Бревенчатые избы, покрытые берестой и дерном, с резными наличниками и солнцами над воротами, влекут обещаниями вкусного ужина и уютного ночлега.
— Смотри, там парочка наших. — Вгляделся в снующих между дворами людей, Йока. — Подожди здесь. — Хранитель подёрнулся дымкой и исчез. Я села на пригорок, и принялась жевать травинку. Деревенские точно не могут меня усмотреть за листьями орешника, зато сами как на ладони. Игроки, вселившие подозрение в Йока сильно отличаются от местных, высокие, худощавые, с высоко поднятыми в пучки волосами. Парень и девушка. Слишком далеко чтобы рассмотреть татуировки на лицах, но достаточно, чтобы видеть синеву.

— Пойдём, — Йока, как всегда, появился внезапно. Однажды, вместе с ним придёт Кондратий и я, наконец-то, смогу поколотить этого невыносимого мальчишку, обожающего меня пугать. Йока, прочитав мою мечту по выражению лица лишь рассмеялся, что ж, я рада, что хоть кому-то в этой ситуации весело.
— Ты чего? — состроил он невинную физиономию. — В лёгком заикании тоже есть свой шарм, п-п-падумаешь, чуть п-п-подольше б-б-будешь д-д-думать, п-п-прежде чем ч-ч-что-то говорить! — осклабился Йока и показал кончик языка.
— Не зли меня, мне уже трупы прятать некуда! Хотя, шучу, есть ещё место вот под этой ёлкой! — огрызнулась я и попыталась дать коленом под зад этому шутнику. Как и следовало ожидать, нога прошла сквозь воздух, а я скатилась с холма под весёлый присвист.

— Не ушиблась? — подала мне руку девица с фиалковыми глазами и татуировкой белки во всё лицо. Когда я встала и отряхнулась, оказалось, что незнакомка выше меня на целую голову.
— Не думала, что ведьмы способны падать, — вполне миролюбиво улыбнулась она и подхватила под локоток, вполне уверенно ведя меня к одной из изб.
— Не удивляйся, наши хранители уже успели пообщаться и пришли к выводу, что подраться мы всегда успеем, но сейчас надо держаться вместе, чтоб не поджариться.
— Чего? — споткнулась я об уроненный кем-то чурбачок.
— Нужно решить загадку и нам с Ёршем тяжеловато осилить. А вот с тобой в самый раз.
— Ёршем?
— Ну да, вон тот, что воду таскает.
— А поджариться?
— Завтра покажу, у них тут своё капище, на котором для нас уже и хворост собрали. — Пожала плечами девица. — Обычай такой, если чужак не может принести пользу, то надо принести его в дар богам.
— Понятно, — вздохнула я, — покой нам только сниться.
— Не, не переживай, сегодня ты гость, а гостю самое лучшее! Выспишься, поешь, в баньку сходишь, а завтра уже и покумекаем, что да как.
— И на том спасибо. А тебя как звать?
— Та ты что, Бавка, — развернулась ко мне девица и свободной рукой указала на своё лицо, — Белка я, разве не видно.
— Бавка? — чуть слышно произнесла я.
— Потом объясню, — где-то за ухом прошелестел голос Йока, впрочем, где его на самом деле сейчас носит, одним богам известно.

Неторопливо прожёвывая кашу, в пол уха слушаю захватывающий, с точки зрения Белки, рассказ о поиске плакун травы и умасливания лешего, водившего её кругами по лесу. Гораздо интереснее рассматривать избу и хозяина. Направо от входа в углу печь, большая, белёная, увешанная пучками трав, над ней связки грибов и лука. Угол направо отгорожен тряпицей, улыбаюсь, вспоминая как бабуля рассказывала про «бабий кут», этакая импровизированная комнатёнка за печкой, куда мужикам вход запрещён. Прилавок от бабьего кута к печке – «стряпная лавка», рядом с ней до самой печи – «стряпной ставец», вроде шкапчика и стола вместе, на нем кушанья приготавливаются. Налево от входа «коник», место для спанья хозяина, а под лавкой лежат упряжь и разные пожитки. Не самая богатая изба, но уютная, благодаря самотканым половичкам, вышитым скатёркам, разноцветным одеялам, свисающим с полатей.

Сам хозяин круглолицый, гладковыбритый, стриженный под «горшок» дядька лет сорока, сидит во главе стола, активно работает ложкой и внимательно разглядывает меня. Интересно, я первая ведьма, что переступила порог этого дома, или кто был до меня. Конечно, Акура предупреждал, что в этот мир нельзя протащить магов и колдунов, но это не значит, что они сами не могут здесь родиться. А я, что я, чужая во всех мирах, и пока не пройду инициацию, так и останусь бродяжкой между мирами.

— Сроку тебе три дня, — обтёр губы хозяин, — а там староста вернётся и решит, если ли толк тебя кормить. Эти вот, — дядька кивнул в сторону моих новых знакомых, — уже два месяца тут живут, а куда дети деваются так и не выведали.
Встал, оправил рубаху и вышел. За ним поспешил и Ёрш.
— Ты не думай, он хороший, просто дочка его неделю назад пропала. Вот и нервничает, — Белка отдала пустую плошку девочке, помогавшую убирать со стола.
— И какие мысли? — также отдаю плошку девочке и замечаю необычное украшение у неё под рубашкой.
— Да никаких. Весь лес облазили, ни следов, ни запаха. Ёрш лучший из охотников, которых когда-либо видела, и то только руками разводит. Ясное дело, что без колдовства не обошлось, была у них тут бабка, шаманка, тоже пропала. За грибами пошла и пш-ш-ш… как небывало. — Белка довольно красноречиво изобразила руками этот самый пш-ш-ш…
— А с других деревень звали? — смотрю как девочка складывает посуду в деревянный чан и выносит за дверь.
— Не идут с других, — нахмурилась Белка, — у них тут что-то вроде вражды. Открыто не нападают, но и помогать не стремятся. Если бы просто кто заблудился, сама понимаешь, нашли. А так. В общем, считай, что на время этого испытания я у тебя в услужении и Ёрш, тоже поможет, хоть и мозги у него сейчас другим заняты.
— Да и чем? — хмыкаю я, отмечая деликатность хозяина, сам ушёл и другим велел. Видимо изба на время оставлена в наше распоряжение.
— Любовь у него, — бурчит девка, поджимая губы. — Красотка из местных, совсем сбрендил. Сказал сам из игры выйдет, здесь останется.
— А что, так можно? — всерьёз удивляюсь я. — Я была уверена, что ты либо выигрываешь, или отправляешься к предкам.
— Можно, — пожала плечами Белка, — только не верю я этой фифе, что-то с ней не так. А вот что, понять не могу. Ну да ладно, завтра договорим, а сейчас спать. Лезь на голбец, а я тут рядышком пристроюсь.

Знаешь, я из тех, кому на новом месте не спиться. Всю ночь могу проворочаться, а сон так и не придёт. В темноте предметы меняют очертания. Сонное царство играет в злые шутки, подсовывая абсурдные замены, стирая границы между реальностью и вымыслом. Тени удлиняются и изгибаются, превращая знакомые силуэты в пугающие картины. Шкаф становится притаившимся монстром, кресло – задумчивым стражем, а вешалка – костлявой рукой, тянущейся из темноты.

В такие моменты остро чувствуешь хрупкость мира, его податливость ночному хаосу. Границы размываются, и разум, уставший от дневной суеты, охотно поддается искушению затеряться в лабиринтах подсознания. Легкий шорох за окном превращается в зловещее приближение, скрип половиц – в крадущиеся шаги, а тихий вздох ветра – в призрачный шепот.

Именно в этой зыбкой атмосфере рождаются самые смелые фантазии и самые жуткие страхи. Ночь – это холст, на котором воображение рисует свои самые причудливые картины, освобождая дремлющих демонов и ангелов. На хрупкой грани между сном и бодрствованием всё кажется возможным, и даже самый рациональный человек на мгновение может поверить в существование потусторонних сил.
Конечно, рассвет вытеснит призраков, тени станут короче, а предметы вернут свои привычные формы. Но осадок ночных видений останется, напоминая о том, как тонка грань между сном и явью, и как легко поддаться очарованию ночной мистерии.

Очередной раз крутанувшись под одеялом, я не выдержала и сползла вниз, тихонько пробралась к двери и выскользнула на улицу. И где чёрт побери, носит Йоку, хотела бы я знать. Он, конечно, сейчас бесплотный дух, но мне было бы гораздо спокойнее, будь он рядом.

Где-то за деревенькой слышно, как кто-то играет на дудочке, она звучит так чарующе, словно лесные эльфы зовут на праздник рождения ручейка. По земле стелиться туман, скрывая ароматные травы и стрекочущих в ней кузнечиков. В далеке вспыхивает пятно костра, видимо мой невидимый дудочник просто пастух. Но любопытство уже влечёт, не даёт вернуться в дом, шепчет, что там могу найти разгадку истории, которую ещё толком даже не услышала. Прохладный ветерок играет с волосами, заползает за пазуху, вызывая лёгкую дрожь. Роса пропитывает брюки. Всё-таки здорово носить то, что нравиться, а не то, что положено. Свет костра разгорается всё сильнее, ярче, вот уже его жар чую на своём лице. У огня сидит старуха, изредка помешивая длинной ложкой варево в котелке. У её ног пристроился большой белый пёс, лохматый, с чуть свалявшейся шерстью, похожий на седое облако решившее спуститься на землю и осмотреться по сторонам. Звук дудочки стих. Видимо на ней играла сама старуха, вот только инструмент я рядом с ней не заметила.

— Оставь в покое чужой омут, девочка, и не лезь туда со своим светом, — не оборачиваясь ко мне прошелестела старуха. — Не твоя эта битва.
— Да меня как-то никто не спрашивал, — отвечаю я, протягивая руку к голове собаки. Та обнюхивает мои пальцы, и снова укладывает морду на лапы.
Старуха что-то бормочет над котелком и поворачивается ко мне, смотрит неожиданно яркими, молодыми глазами, усмехается.
— Теперь вижу. Но, если хочешь, могу помочь. — усаживается она на бревно и хлопает ладонью по месту рядом. — Контракт с игрой непреложен, но всегда есть выход. Твой новый знакомец, Ёрш, решил остаться здесь. Это не воспрещается. Каждый сам волен решать свою судьбу. Но ты не простой игрок, верно? Ты ведьма, а значит деве горы придётся тебя вытащить от сюда, если выберешь остаться в этой реальности. Таким как ты, здесь не место. Это не твой дом.
— Но им нужна моя помощь! — упрямо мотаю головой.
— Ты погибнешь! — сухая, крупная для старухи, ладонь накрывает мои пальцы. — Безымянные вышли на охоту и встали на след. Морок ищет тебя, от того и задания не такие как у всех.
— Я справлюсь! — упираюсь я. Уж если что-то вбила в голову, то фиг свернёшь и сейчас я просто обязана узнать в какую такую историю, в очередной раз я сунула свой длинный нос.

— Даже не сомневаюсь и был бы сильно разочарован услышать другой ответ. — Старуха резко накрывается плащом, а через секунду я с открытым ртом от удивления, не веря своим глазам, наблюдаю Акуру, собственной персоной, как ни в чём не бывало набивающего серебристым мхом трубку из чёрного дерева. Когда я вновь обрела возможность соображать, главный хранитель границ подвергся яростным обнимашкам с моей стороны, и, судя по улыбке, остался очень доволен, хотя и мои кости пару раз жалобно хрустнули.

— Не буду спрашивать, как ты, всё и так знаю, — суше, чем требуется при долгожданной встрече, продолжил он разговор, пристально сканируя меня такими же тёмными, как эта ночь, глазами. Вот только ночь прекрасна, а от взгляда великолепнейшего начальника, хочется сбежать на край вселенной, или за край, как получиться. Всё равно ведь догонит. И вернёт.
— Из любой другой передряги, да, верну, не сомневайся, выдерну как репку, — удовлетворённо выдыхает Акура, видимо не обнаружив во мне каких-то глобальных изменений, в виде помутнения рассудка, переломов костей, потери любопытства, поседевшей рыжины и прочих «прелестей» скитальческой жизни. — Но в мире полуденных снов другие правила. И, если честно, я бы предпочёл, чтоб ты проиграла в этой игре. Бродяжка остаётся магом, в твоём случае, ведьмой, в любом мире, куда бы не попал. И сейчас это та сила, которую Морок не учёл. Видишь ли Лиса, здесь действуют другие законы, даже если по началу это и не заметно. Самый могущественный колдун, попав сюда окажется на уровне беззащитного младенца, если хоть один из миров наложил на него свою лапу.

Я с недоверием кошусь на Акуру спокойно прикуривающему трубку от искры высеченной из собственного пальца.

— Всё не то, что кажется. Помни об этом! — улыбается он, неожиданно по-отечески погладив меня по голове. — Хотя, никто, кроме тебя, даже и предположить не смог, что в предыдущем испытании дело окажется в любви.
— Но, если я проиграю, я же умру… — сглатываю я страх, вставший комом в горле. — Прости, но я просто не могу себе это позволить.
— Так проиграть можно и выиграв. — Вновь улыбается Акура, как-то странно дёрнувшись. А пёс, до этого спокойно лежавший у костра, вскочил на лапы и яростно оскалился в темноту.
— Почти не осталось времени, — положил ладонь на голову псу Акура, — проиграть битву не значит проиграть войну. И помни, девочка, Абра ждёт тебя, и скучает, как и все мы.

Пёс не дал ему договорить, остервенело залаял, встал на дыбы, разрастаясь в огромную туманную стену.
— А теперь проснись! — легонько стукнул меня меж лопаток Акура, и, прежде чем открыть глаза, я заметила, как за сизой дымкой выросло несколько Безымянных теней.

За оконцем брезжит рассвет. Тишину дома нарушает только сонное бормотание Белки. Смотрю в потолок, и не могу поверить, что мне всё это приснилось. Хотя, нет, не приснилось. От ладоней исходит едва уловимый запах дыма. Интересно, как Акура это провернул? Я, конечно, сама очень даже хороший сновидец, бродить от одной реальности к другой, переключаться между снами и заказывать вторую серию понравившегося сна могу без проблем. Но чтобы вот так, заявиться в чужой сон, да ещё и со спецэффектами, мне многому ещё предстоит поучиться. Но, сейчас другая задача – выжить, закончить игру и проиграть так, чтобы выиграть. Одни загадки вокруг. И никого, кто бы подсветил эту тьму. Ладно, разберёмся. В конце концов у меня просто нет другого выбора.
 
Ни одна ступенька не скрипнула, пока я слезала с полатей. Утренний воздух пахнет медуницей, цветущей крапивой и кучей других, не известных мне трав. Поскальзываюсь на влажной, после дождя, земле, плюхаюсь на пятую точку и ржу. Этот мир определённо меня принял, иначе объяснить это пьянящее ощущение счастья из ничего, просто невозможно. Поднимаю к лицу испачканную ладонь, рассматривая проступающий рисунок в подсыхающих пятнах.

Образ девушки, танцующей между линиями судьбы и сердца, тонок, смешлив и манок.  Длинное, струящееся, словно вода из ручья, платье, искриться светом звёзд. Совсем юная, неуловимая, скользящая меж деревьев лёгким ветерком, завораживает обещанием сбывшихся желаний. Смотрю на неё, и понимаю, что не нужно никуда идти, всё что случилось до встречи с ней, словно репетиция жизни была, а сейчас, коснись её прохладных пальцев, пахнущих водяными лилиями и морошкой, и всё встанет на свои места, ты окажешься дома, там, где тебе самое место. Весь этот странный мир преобразится, страх смениться светом звёзд, указав дорогу к тебе настоящему.

— Бавка? — касается моего плеча Белка. Наваждение тут же рассыпается сухими крупицами земли и осыпается с ладони. — Староста вернулся.
— Так вроде через три дня только обещался? — отряхиваю одежду, понимаю, что всё же надо вернуться в избу, переодеться.
— Никто не ждал, — с интересом наблюдает Белка, как из пустого мешка достаю запасной комплект одежды. Уроки Миры не прошли даром. Таскать кучу вещей в пустоте и не помереть от тяжести – стоит нескольких поджопников от крайне дотошной учительницы. Пожалуй, Акура прав, быть бродяжкой именно в этом мире большой плюс, иначе ходить бы мне с сырой задницей, или в дурацком обрядовом балахоне.
— Ты как, позавтракаешь, или сразу пойдёшь знакомиться? — Теперь Белка, с неменьшим интересом, рассматривает переодевающуюся меня.
— Нельзя решать проблемы на голодный желудок, — бурчу я, закрепляя на поясе ножны с кинжалом. Готова спорить на что угодно, это Йока расстарался, прежде чем исчезнуть. При мысли о хранителе, сердце испуганно ёкнуло, но не сейчас не время для паники, надо поесть, а там будем думать, что делать дальше.

— Мудро, — раздался смешок от двери. Резко разворачиваюсь, автоматически выставляю руку вперёд кидая в незнакомца шарик пепла, не убьёт, но даст время смыться в случае опасности.
— Ёшкины кочерыжки, — ржёт мужчина, растирая по лицу серую пыль, от чего становиться похож на полосатого енота, — Марек прав, к нам принесло настоящую ведьму. Повезло, что не огнём плюнула. Сам виноват, нечего подсматривать. Прошу прощения. Я отойду умыться, а вас прошу к столу, завтракать.

— Значит всё про тебя правда, да? — восторженно щебечет Белка, размазывая густую сметану по блину. — Рассказывают, ты остановила время на границе миров, и обратила в ничто целую армию Безымянных! Как бы я хотела это увидеть!
— А я развидеть… — едва слышно бурчу я, вспоминая это далеко не самое радостное событие моей жизни. Впрочем, блинчики мало способствуют поддержанию беседы, и некоторое время я молча жую. Жаль, что Белка ест как птичка, поэтому почти не затыкается. Слушать дифирамбы в свой адрес, несомненно, приятно. Только вот половина из приписываемых мне подвигов придумана нетрезвым троллем, к тому же ещё и объевшимся мухоморами.

Образ удивительной девушки, привидевшейся мне на ладони, не отпускает, задумчиво вожу указательным пальцем по столу, собирая крошки. Вот они, повинуясь моему желанию, приподнимаются в воздух, не высоко, буквально на пару сантиметров, скручиваются, подобно вихрю, и вновь я вижу через них лунную дорожку ведущую к небольшому домику за холмами. Полумесяц зацепился рогом за трубу и проливается с крыши серебристым дождём, прорастая мягким мхом у порога и под резными наличниками. На крыльце сидит дева, смотрит в небо, улыбается и что-то шепчет, вот только не могу разобрать слов. Красавица поднимает руку и ждёт. Чёрная птица закрывает крылами небо. Её перья – сам мрак, непроглядный, поглощающий, укрывающий от всего. Птица садится на девичье запястье и замирает от удовольствия, пока хозяйка почёсывает ей шейку.

— АкиШи… — доносится до меня тихие голоса и иллюзия вновь распадается.
— Но это невозможно! — молодой мужчина смотрит на меня с нескрываемым ужасом и восхищением одновременно. Понимаю, что кроме меня видение рассмотрели ещё несколько человек.
— Они не могут жить на наших землях! — Мужчина встаёт и несколько раз проходится из одного угла избы в другой.
— Бажен – староста, — толкает меня в бок Белка, — и я впервые вижу, чтоб был нарушен обряд приветствия.
— Чего? — так же тихо переспрашиваю я наклонившуюся ко мне девушку.
— Приветствие, — терпеливо повторяет она, — тебя пустили на ночлег, но не представили духам деревни. Значит ты – чужая и не имеешь права голоса.
— Похоже, что духи, только что, признали меня за свою. — усмехаюсь я, наблюдая за старостой, о чём-то тихо, но яростно спорящим с хозяином дома и ещё двумя мужчинами. — И это явно не по нраву пришлось местным жителям.
— Ничего, проглотят, — хитро подмигивает мне Белка, и на секунду я вижу её не просто девчонкой с татуировкой во всё лицо, а жрицей одной любвеобильной богини. Похоже, моя новая знакомая как раз из тех, кто не та, кем кажется.

— Прости нас, — резко поворачивается ко мне Бажен, — мы нарушили порядок гостеприимства, но у нас нет другого выбора как связать тебя договором о помощи.
— Ага, у меня уже есть один непреложный контракт, — усмехаюсь я, обводя указательным пальцем своё лицо, — осталось только набить что-либо на седалище, для комплекта.
Староста даже бровью не повёл, совершенно спокойно положив предо мной камешек в виде ключа. Мужчины за его спиной возмущённо зашумели и тут же смолкли, стоило лишь Бажену поднять руку.
— Я отдам его тебе, как только ты вернёшь всех детей в деревню. Даю время до новой луны. В противном случае, костры великой Ши примут тебя в своё царство. Но, ты можешь уйти прямо сейчас, и забрать с собой этих двоих.
— О, как.. — сказать, что я была несколько выбита из колеи ничего не сказать. Понятия не имею, что здесь происходит, но чёрт побери, у меня лапы чешутся вляпаться в эту историю по самое не балуй. А костры, что костры, по ту сторону реальности они уже горят, так что, одним больше, одним меньше…
— Расскажите мне всё с самого начала, — потребовала я, пододвигая к себе кувшин с киселём и тарелку с плюшками. Чую, разговор будет долгий.