По Садовой с документами

Было это давно, в начале 90-х…
Не только гуляю я по Садовой улице. Сколько событий произошло здесь! Некоторые до сих пор вспоминаю с улыбкой, ибо погружают они меня в ту жизнь, которой как-будто и не было…и которая была словно только вчера…
 
                По Садовой с документами…

          Было самое-самое начало питерского лета. Мы с  Лёшей стояли на крылечке офиса в тихом дворике одной из центральных улиц. Я  со стаканом томатного сока, Леша с сигаретой. У Лёши были тёмно-карие  яркие глаза, которые  в настоящую минуту отражали страдания, а также другие тонкие чувства его души. Лёша был влюблён. Невысокого роста, уже ближе к тридцати, с оформившейся небольшой лысиной, прижав  ладонь к груди, он стоял от меня на таком расстоянии, чтобы никому более не было слышно. Лёша изливал мне свои, совсем новые ещё для него мучения, причиной которых была прекрасная Юлия. Этот порыв делал Лёшу каким-то светлым, осененным неземной красотой. Юля была секретарём нашего генерального: высокая, с фигурой богини и  словно писанными чертами лица. На картинах Буше, она, несомненно, выделялась бы своей нежностью среди других героинь.
 
         На крылечке появился ещё один наш сослуживец Виктор. Почти каждый раз, когда мы с Лёшей решали отлучиться от рабочей текучки и помечтать немного, каждый о своём, появлялся, как нарочно, Виктор. Ему,  видевшему каждый день моего мужа, подъезжающему за мной в конце рабочего дня, была совершенно не понятна наша с Лёшей пастораль. Он уже начал каждый раз теряться, отворачиваться и негодовать по поводу такого публичного нахальства. Увидев нас вновь вдвоём, а Лешу и вовсе прижимающему руки к груди, с тоской нашёптывающего мне «какая Юлька дурашка», мне показалось, что Виктор вот-вот сорвётся. В негодовании он хлопнул дверцей машины и резко как-то укатил на задание, оставив после себя облачко выхлопов и некоего напряжения. Виновница Лешиных страданий Юлия, в отличии от Виктора, не имела никаких предубеждений и относилась ко мне скорее с симпатией, а уж мой-то муж и вовсе не придавал этому никакого значения. Остальные же сотрудницы... о! Настоящие женщины всегда очень внимательны даже и к деталям и никогда не нервничают по пустякам. Сотрудницы, если и ревновали, то  меня вместе с  Лёшей к нашему генеральному директору Коле, владельцу всего этого успешного хозяйства: я и Лёша были сотрудниками самой значительной Колиной фирмы. У меня даже печать была в форме чёрного ферзя, есть такая самая сильная шахматная фигура. В конце дня я гордо укладывала её в сейф среди остальных печатей, выточенных в виде пешек.
 
          Поболтав с Лёшей, я вернулась на своё рабочее место. Завтра будут готовы документы на  десять  новеньких квартир в только что отстроенном доме, кухни по шестнадцать квадратных метров – мечта хозяйки! А послезавтра  нотариус и десять покупателей пожалуют в офис для оформления купчих. Торжественный момент. День расписан по часам, как по нотам.
         
     К моему столу подошёл наш интеллигентный «главный», Коля.
- Знаешь, Марин, такая петрушка получилась. Леше завтра необходимо быть на таможне. И завтра же срок получать документы на квартиры. Мариночка, я хочу, чтобы вместо Лёши документы получила ты. Мне больше не на кого в этом положиться, тем более, ты там была и уже всё знаешь. Там все предупреждены, я их заранее уже отблагодарил и у тебя не будет никаких проблем.
     Я, конечно, в восторг не пришла, памятуя  длительные и неприятно-нервные очереди в Государственном бюро регистраций,  да и не моё это бухгалтерское  дело, вон сколько орлов вроде Виктора как раз для таких поручений. Но спорить не стала. Вздохнула и кивнула головой. Коля продолжил:
-Возьми, пожалуйста, любого, кого хочешь с машиной. Вот, хоть Виктора.- Мрачный как туча Виктор , как раз проходил в этот момент мимо.
-Нет-нет, пожалуйста. Да я сама доеду, чего тут, тут недалеко.
- А хочешь, на такси? Или Серёгу возьми.- Ага, Серёгу, – подумала я. Помню, как  ездила я с ним  как-то раз в банк. Серёга этот весь извёлся сам и мне душу вымотал: когда я освобожусь, да когда освобожусь наконец, а операционистки всё тянули и тянули с оформлением чека, а то ему куда-то по своим делам ехать надо, ждут уже.
-Коля, я пойду пешочком. А если что, на трамвайчике. Не хочу ни с кем.
          Коля удивился такой моей аскетичности, но согласился. А потом прибавил, чтобы я  обратно уже не возвращалась, а послезавтра с утра в офис - он  очень будет  меня ждать с  документами. Впрочем, ожидать будут также нотариус и покупатели. - Хорошо!
 
                Госбюро регистраций, переулок Гривцова. Если с набережной Мойки, то налево перед Мариинским дворцом.  Я, волнуясь, вошла в фойе. Отсутствие очереди и прохлада, свойственная дореволюционным зданиям,  приятно удивили. Ага, сегодня не приемный день, а нам сделано исключение (догадываюсь, почему). Я заглянула в указанную дверь – меня сразу пригласили войти! Получив по доверенности под подпись все десять свидетельств на новые квартиры, я вышла в коридор и аккуратно сложив  документы в новенький, на днях купленный белый пакет с крупными чёрными горохами, вышла на улицу. Итак, солнечный ослепительный день, не прошло и пяти минут, а я совершенно свободна! После зашкаливающих эмоций от ответственного дела, а может, от духоты, я неожиданно почувствовала себя опустошённой. Но надо поздороваться с Мойкой. Я встала на набережной и залюбовалась её искрящейся поверхностью. Ах, ты моя красавица!
          Постояв так пару минут, я медленно пошла  вдоль набережной, любуясь открывающимся видом теснящихся на берегах старинных домов, а вскоре свернула на  Гороховую.  Асфальт и стены домов были нагреты, было жарко и стояла духота, как перед грозой.  Пора на метро к Сенной площади, и  - домой! Припекает всё сильней, меня разморило и сильно захотелось пить.  Где тут можно утолить жажду? Дойду до Садовой, там что-нибудь найдется.
 
                Садовая!

          На углу Садовой и Гороховой была какая-то то ли кондитерская, то ли столовая, куда я, не думая, устремилась. Спустившись по ступенькам, толкнула дверь. Во втором зале стояли несколько круглых столов на одной ножке, людей кроме меня не было. Выбрать чего попить было не из чего, воды не было и я купила стакан спрайта. В те годы, как он только появился, нам казалось, что такое можно пить. Встав за круглым столиком, повесив пакет с драгоценными документами под столешницей на крючок, я довольно быстро осушила стакан. Духоты такой как на улице здесь не было. Вот мне немного и полегчало! Но – пора домой, главное дело сделано, хватит гулять. Повесив лёгкий плащ на руку, я пошла по Садовой в сторону метро, соображая, что можно сегодня дома приготовить. У метро частники продавали пучки свежей морковки, вот хорошо бы её натереть, да с чесночком и майонезом! Я спросила сколько стоит и полезла за кошельком… И тут я поняла, что кошелёк должен быть в пакете, а пакета-то у меня в руках нет... Меня обдало кипятком и ледяным ветром одновременно. Пакет-то  остался висящим на крючке в забегаловке!
 Весь путь, казавшийся нестерпимо бесконечным, весь квартал до Гороховой я бежала, как только могла быстро.  Уличные торговцы, сидящие со своим товаром вдоль всего моего пути, провожали меня взглядами, поворачивая головы вслед. Я неслась с перекошенным лицом: «Скорей! Только бы он был на месте!» И вдруг я увидела идущую навстречу  женщину с  моим пакетом! Я бросилась ей наперерез, но она как-то невозмутимо быстро прошла мимо. Я шла последние метры, маниакально присматриваясь к пакетом, которые несли прохожие. Вскоре я увидела ещё один точно такой же пакет - не мой ли этот!? Я готова была для проверки засунуть туда и нос, и руки  и неизвестно что меня от этого удерживало. Интересно было, что таких пакетов, как у меня,  с большими черными горохами, оказывается, пруд пруди. Похоже, именно сейчас все  решили выйти с ними на улицу. Я насчитала за свой путь  их уже три! И уж после третьего я перестала на них реагировать и с замершим сердцем ввалилась в злосчастную забегаловку. Вниз по ступенькам, вот стол. Пакета нет! Я, как раненная, метнулась к буфетчице: «Пакет! Белый с черными горохами!» - «Да. Есть.» - размеренно сказала продавщица. – «Лид, вынеси, пришли». Секунды напряжённого ожидания и выносят  мой пакет – я тяну к нему руки! И обращаюсь к буфетчице с многочисленными восклицаниями слов благодарности. Признательность моя была так велика, что внезапно у буфетчицы помрачнело лицо. –«Я Вас отблагодарю!»-горячо заверила я. Но, видимо не в благодарности состоял вопрос. Я поняла причину расстройства работницы прилавка: «Что ж там было, наверное, большая сумма денег или ещё чего похлеще! Ах, я дура-то, всем дурам дура!» - словно читалось на её лице. Чтобы не волновать понапрасну спасшего меня человека, я постаралась успокоить её: «Тут очень важные документы для меня! Не деньги!», -но только ещё больше её раздосадовала. Было ясно, что она, глупенькая, мне не верит! Ну да ничего! Я же постараюсь сделать ей приятное! Крепко прижав к груди пакет – теперь-то я его не выпущу!- я уже неслась по Садовой в обратном направлении к метро. Видя мои сияющие счастливые глаза, уличные торговцы, стоящие и сидящие вереницей, заворожено провожали меня глазами. На углу располагался фешенебельный магазин «Торты». Даже не позволяя туда ранее себе заходить, так как он был, по слухам, недешёвый, я не раздумывая долго ринулась туда. Зажмурясь, купив самый большой торт  из тех, что были, я, торжественно, держа его впереди себя и прижатого к груди пакета, понеслась  назад в кафе. Уличная торговля молча наблюдала происходящее. Когда, вбежав в кафе, я с громкими изъявлениями благодарности, протянула торт буфетчице, она уже чуть не плакала с расстройства. Кажется, даже не поблагодарила за торт, взяв его машинально рукой. Но я уже покидала это место - я летела на крыльях. Ах, как прекрасен был этот мир, как нежен и лучезарен день, один из первых дней лета. Я сидела в поезде метро и прижимала к себе пакет в обхват двумя руками так сильно, что занемели руки, а из пакета выглядывали, лежащие поверх документов на квартиры, пучок свежей зелени и молоденькая, наверное, очень сладкая, сочная морковка.
     Так ответственность перед семьей может выручить в иных сферах жизни.
 
           Дома я рассказала  эту историю мужу.
-Только ты  Коле не говори, а то что он обо мне подумает!
-Ой, да ладно! Он и сам ещё чище! И муж рассказал мне слышанную им историю, как наш Коля ездил с нашим Дмитриевым в Петрозаводск на какую-то крупную сделку и обратно привез много денег в мешке. Вернувшись рано утром, с вокзала, голодные решили зайти в кафе перекусить. Сели. Мешок положили рядом. Думаю, дальше можно не рассказывать. Скажу только, что всё закончилось благополучно: бегом мчались обратно целый квартал с выпученными глазами. Народу никого, мешок тихо стоял там, куда его поставили.