Бумеранг зла Гл. 6

Утром Нина встала в бодром настроении. Она наслаждалась своим любимым напитком, когда шумной гурьбой в дом вошли вместе с участковым Шурик и Григорий.

Пока мужчины завтракали, Нина ввела их в курс последних событий.

– Преступления, идентичные нашим. Скорее всего, нам придётся посетить этот тёплый край, – задумчиво сказала Нина.

– Товарищ полковник, но не сейчас. Там, на местах, наверное, уже у всех праздничное настроение, – страдальчески посмотрел на неё Григорий, предугадывая, что эта миссия выпадет на него.

– Майор, я не изверг, но и не Дедушка Мороз. А на сегодня такие планы. Мы с вами, Алексей, едем в УВД, я пообщаюсь с криминалистами, – Григорий перебил её.

– Матвеев не нашёл ёлки, с которой он срезал ветки, которые мы изъяли из его дома

– Не нашёл? Странно. Каждый день ходить одной дорогой и не запомнить, где срезал ветки? А что мы вообще о нём знаем?

– Нина Константиновна, сегодня уже ничего не раздобудем, не узнаем. А сразу после праздника всё будет в ажуре. Разрешите мне выехать с вами и остаться в районе?

– Майор, что вы в самом деле, вечно перебиваете меня? Прямо с утра слово не дадите сказать, – приструнила его Нина, но тут же сменила гнев на милость, – разрешаю на время проведения новогодней ночи остаться в районе.

– Мы с Настей хотели встретить Новый год вместе, – смутился Григорий.

– Ну… Как вам удобно. Я хотела привезти её сюда. И вообще, когда вы женитесь?

– Встречный вопрос. А вы, – улыбаясь, ответил Григорий.

– Всё! Решили, – оставив вопрос без ответа, Нина обратилась к участковому, –Алексей, в дорогу! На месте отправим запрос на этого молодого человека.

– Товарищ подполковник, мы в районе надолго задержимся, – спросил Алексей.

– Надеюсь, до вечера управимся. Александр, пока меня не будет, приведете в порядок всю отчётность. Терять время не будем. Едем.

Решив все необходимые вопросы, Нина поздравила по телефону бабушку и Тамару Васильевну. После её безразличного ответа: – Спасибо, взаимно. Дима на службе, – они с Алексеем прошлись по местному рынку, где Нина купила небольшие подарки для всех и пополнила свои запасы молотым кофе.

Дозвониться до Дмитрия ни по мобильному, ни по стационарному телефону ей так и не удалось.

В доме у Екатерины Ивановны царила предпраздничная суета. На столе стояли контейнеры с холодцом, пахло аппетитными пирожками, которые аккуратно укладывала хозяйка по пакетам.

– Ниночка, может, всё же поедите с нами к Алёше. Ну что вы здесь одни в такую ночь?

Но, приняв объяснения и отказ Нины, она открыла холодильник и показала разложенные по тарелкам вкусности для новогоднего стола.

– Тогда, что бы было съедено всё! Иначе обижусь. Пироги на столе.

Закрыв за Алексеем и Екатериной Ивановной двери, Нина с облегчением вздохнула. Устав от каждодневной суеты, ей необходимо было остаться в тишине. Хотя бы на некоторое время отключиться от всего. Побыть одной. Она зашла в комнату и легла на кровать.

– Как хорошо, – подумала она, – тишина. Так тихо, что, кажется, слышен даже шелест падающего снега. Или это шум у меня в ушах?

Вскоре шум в ушах сменился громкими ударами в висок. Нина встала и, растирая виски, вошла в гостиную.

– Кофе, надо приготовить кофе, – подумала она.

Но она не успела включить газ, как услышала стук в дверь. На пороге стоял Меньшиков.

– Антон Наумович, – Нина удивилась его визиту.

– Нина Константиновна, я настаиваю, чтобы вы поехали со мной. Не сердитесь, всё-таки Новый год, а вы одна.

– Я мечтала эту ночь провести в тишине и одиночестве. Тем более мне сейчас не до праздника. Очень болит голова. Спасибо, но мне придётся…

– Вот именно! Тем более у меня дома Анна Степановна, она сейчас вылечит вашу голову. Не обижайте нас, поедем.

Немного посомневавшись, Нина решила встретить праздник у Меньшикова в доме.

Медленно проезжая по тихим снежным улицам посёлка, Нина обратила внимание на дом Олега Матвеева, в окнах которого горел свет.

– Жуткое место, – проезжая мимо детской площадки напротив клуба, заметила Нина.

– Жуткое? – спросил Антон.

– На этом месте дважды пропадали дети, которых нашли потом растерзанными мерзавцем.

– Да. В этом вы правы. И ведь ходит между нами эта мразь. Возможно, я с ним за руку здоровался и продолжаю здороваться. Получается так?

– Возможно и такое.

– А как можно отличить преступника от нормального человека? Убийца, маньяк, они должны отличаться чем-то от обычных людей.

– Должны. Но отличить их от, как вы говорите, обычных людей почти невозможно. Это удаётся только специалистам.

– А вы специалист по этой части?

– Нет. Мне хочется во всех людях видеть прежде всего его положительные стороны. Знаете, в детстве я смотрела по телевизору документальный фильм, в котором показывали эксперимент среди людей разных возрастных категорий. Им были предоставлены фотографии и преступников, и обыкновенных людей. Они должны были определить, кто из них, кто.

– Совпадения были?

– Почти нет. Что испытуемым предлагали видеть в этих людях, они и видели. Мы судим людей по внешним данным. А преступники почти все имеют благообразную внешность. Тем более, если ни разу не находились в заключении.

– Это влияет на внешность?

– Да. Даёт свой отпечаток. Но опять-таки не на всех. Образ жизни влияет на нашу внешность. Сейчас уровень жизни далёк от пещерной. Маньяк может быть чисто выбрит, аккуратно, со вкусом одет. Прилежно учиться, работать. Быть примерным семьянином. А открывать, показывать свою сущность, издеваясь над жертвой.

Антон давно остановил автомобиль у ворот своего дома. А они всё сидели и разговаривали. Потом ещё долго смотрели, как медленно снежинки кружились за окном машины. Очнулись от скрипа открываемых ворот и возгласа Петровича.

– А я думаю, куда вы пропали? Заезжай, Антоха, пора за стол садиться.

– Что вы так долго, – защебетала Анна Степановна.

– Вот у Нины Константиновны голова сильно заболела, решили на воздухе побыть.

– Да, если у вас есть обезболивающая таблетка, буду очень благодарна, – после приветствия попросила Нина.

– Таблетка, скажите тоже, – знаете такое: лекарства лучше всего помогают тем,
кто их продаёт. А у нас своё лечебное средство имеется, – за жену ответил Петрович.

– Куда ты со своей настойкой? Алкаш несчастный, – без злобы пожурила она мужа, – сейчас рюмочку коньяка и к курантам забудете о боле. Антоха, тащи свой дорогой коньяк.

Отказываться было бесполезно, тем более толи от воздуха и прохлады, а толи от нескольких глотков действительно хорошего коньяка головная боль улетучилась.

После обращения и поздравления к народу Дмитрия Медведева и боя курантов Анна Степановна заставила Нину попробовать все приготовленные ею вкусности. Гордая от комплементов Нины, они с Петровичем вскоре ушли в свой дом, оставив Антона и Нину наедине.

– Давайте хотя бы сегодня обращаться не так официально друг к другу, – предложил Антон, – выпьем за то, чтобы в новом году у нас было меньше проблем, – говорил он, разливая коньяк по бокалам.

– Я бы лучше остановилась на кофе, – ответила ему Нина, – тем более что алкоголь не помогает решать проблемы.

– Но и у кофе тот же эффект, – улыбаясь, ответил Антон.

Нина опять уступила ему, но кофе Антон на радость Нины тоже приготовил.

Они перешли от стола к креслам у читального столика, на котором стояли конфеты и фрукты. Пили коньяк, кофе и молчали. Каждый думал о своём. Тихо играла музыка. Нина удивилась, что музыкальные пристрастия у них с Антоном оказались одинаковыми. Она всегда расслаблялась под спокойную инструментальную музыку, особенно если звучал саксофон. Потом был альбом с песнями Крис Реа, игрой Марка Нопфлера. Нина не заметила, как коньяк и музыка показали своё лечебное действие, и она крепко уснула.

Утром она проснулась, лёжа на диване, укрытая мягким мохеровым пледом. Сначала она не поняла, где находится.

– Н-да… Меньше пить надо, – подумала она и, уловив аромат приготовленного кофе, поспешила встать с дивана.

***



Дмитрий Серов пребывал в состоянии небывалого раздражения. Хотел позвонить Нине и узнать точно о её планах на новогоднюю ночь, надеясь, что она приедет в Москву. Но предчувствуя, её отрицательный ответ, решил рвануть к ней сам. Но не тут-то было. Люди с приступными наклонностями и просто неразумные товарищи, рано взявшиеся за празднование Нового года, не дожидаясь ночи, творили странные и, хуже того, страшные преступления. Дмитрий уже третий день не появлялся дома. А тридцать первое декабря

побило все рекорды выездов его на места преступлений. Уже с самого раннего утра ему приходилось с одного происшествия со смертельным исходом выезжать на следующее преступление с убийством.

– Массовое отравление спайсами. Два человека погибли и еще двенадцать попали в реанимацию после употребления спайсов. Одному из госпитализированных нет и восемнадцати лет.

Любитель спиртного скончался после употребления контрафактной алкогольной продукции. Пятидесятилетний житель района дома был госпитализирован с симптомами токсического алкогольного шока, умер в реанимации. В квартире несчастного было обнаружено восемь пустых бутылок из-под водки.

Найден труп мужчины с признаками насильственной смерти, задушенного медной проволокой, – он бегло читал отчёты с мест преступлений.

Ещё одно сообщение, которое требовало его появления на месте происшествия.

– Пациент находился на лечении в инфекционной больнице на Соколиной Горе с

диагнозом двусторонняя пневмония, – и что ему взбрело в голову? Его сосед по палате заметил дым, огонь и почувствовал запах гари. Оказалось, что больной, вероятно, обмотался простынями и поджег себя. Врачи оперативно потушили пламя ещё до прибытия спасателей, однако спасти пациента не удалось.

И уже совсем вечером, когда все нормальные люди провожали прожитый год и через пару часов собирались слушать поздравление Президента страны, Диме пришлось выехать на место очередного зверства. Пьяный мужчина поджег бездомного.

– Страшно то, что злоумышленник всё время, пока прохожие вызвали милицию и скорую, наблюдал за муками несчастного.

Совершенно обессиленный, раздражённый, Дмитрий вернулся на рабочее место в надежде, что закроется в своём кабинете, выпьет праздничную чарку, позвонит Нине, матери, Нине Ильиничне с поздравлениями, а потом крепко заснёт на кабинетном диване.

Но мечтам не удалось сбыться. Раздражение нарастало от того, что было совершенно невозможно дозвониться до Нины. Связи не было никакой: одни гудки и по мобильному телефону, и по стационарному в доме Екатерины Ивановны.

– Дима, ты не переживай, – говорила ему Нина Ильинична, когда он поздравлял её с праздником, – там связь никакая. Да ещё лес вокруг. А стационарная линия сейчас перегружена. Ко мне из Ростова дети еле пробились, сказали, что после курантов поздравить будет совсем невозможно. Нина звонила, до тебя тоже она не могла дозвонится.

– Звонила? А я целый день на выездах. Да ещё телефон разрядился.

Он немного успокоился, узнав, что Нина его разыскивала. Удивился, когда кто-то постучал в дверь. В кабинет вошла Милена.

– Капитан Кравцова? Что вы здесь делаете? Вы должны были уехать в Питер, – удивился Дмитрий.

– А я решила встретить Новый год с трудовым, так сказать, коллективом.

– Где вы здесь увидели коллектив? Один я и остался.

– И это славно. В других нет необходимости. Все женаты, встречают праздник в кругу семьи. Одни мы с вами одинокие. Вы так вообще всегда на посту.

– Коллектив сегодня трудился в полную силу. Но если вы имеете ввиду меня, то я намеренно остался здесь. Хочется побыть в одиночестве и просто выспаться, – раздражённо ответил он.

– Дмитрий Сергеевич, не сердитесь. Времени осталось пятнадцать минут до курантов. Это первый мой Новый год в Москве. Давайте встретим его как полагается.

Я и шампанское взяла, и вкусненькое принесла с собой, – говорила она и выкладывала на стол контейнеры с различной закуской.

Увидев такие разносолы, у Димы желудок запел предательские романсы: надо бы поесть. С утра во рту не держал ни крошки. Милана, не обращая внимания на удивлённый взгляд Дмитрия, включила телевизор и подошла к накрытому ею столу.

– Открывайте шампанское! Вы считаете бой курантов? Быстрее разливайте, уже три удара осталось!

Дима пожалел, что до этого выпил грамм сто водки. Да и голодный желудок дал о себе знать. Выпитое шампанское быстро вскружило ему голову. Он не помнил тосты, которые постоянно произносила Милана. Не помнил, как она заставила выпить с ним на брудершафт. Как она кормила его, потому что сам он от усталости и выпитого стал совершенно несамостоятельным.

Потом ему снился страшный и непонятный сон: дежурный по управлению помогает ему и Нине, почему-то ставшей блондинкой, сесть в служебную машину, которая отвезла их в его квартиру. Потом они вместе с Ниной выпили за её возвращение из командировки. Потом Нина категорически не давала себя поцеловать. Но ему или ей удалось это сделать, когда они совместно принимали душ и пили шампанское прямо из горла. Потом…

Очнулся он в своей постели с ужасной головной болью.

– Не понял, как я здесь оказался? Что это было? – спросил он сам у себя, – Нина, – он постарался крикнуть как можно громче, но кроме тихого хрипа у него ничего не вышло.

Поняв, что в доме он находится один, еле встал, и шатаясь, прошёл в кухню. На столе увидел большой фаянсовый бокал, когда-то подаренный Ниной, и рядом с ним упаковка с шипучим аспирином. Память медленно стала возвращаться к нему.

– Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, – думал он, предполагая, что всё произошедшее с ним не сон, а нежелательная действительность.

Он выпил аспирин и закурил сигарету. Дмитрий пытался вспомнить, что из вчерашнего произошло на самом деле, а что было сладким сном.

– Ну, Милана, – с горечью думал он, когда шёл к двери на звучащий, скорее бьющий по вискам звонок, – выпала на мою голову птичья неожиданность, – зло подумал он, глянув в глазок.

В квартиру влетела Милана с полным пакетом продуктов.

– Выспался? А я в магазин сбегала. У тебя в холодильнике сплошной ноль, – она по-хозяйски стала разбирать продукты, – головка бо-бо?

Она подошла к Дмитрию, который стоял, прислонившись к дверному косяку и, прищурясь, выпускал из себя сигаретный дым. Милана провела указательным пальцем по его обнажённой груди, – ничего, милый, сейчас я тебя вылечу. Свежий горячий куриный бульон вернёт твои силы. А может, мы и без бульона подлечимся, – она хотела своим длинным ноготком с дорогим маникюром провести ниже по его торсу, но Дмитрий перехватил её руку и с силой посадил на стул, стоявший около стола.

– Скажи, Кравцова, ты со всеми так, – зло спросил он, потушив сигарету в маленькой пепельнице.

– Фи, как некрасиво! Я думала, тебе ночью всё понравилось, – Дмитрий со злостью стал закидывать выложенные ею продукты на стол в пакет.

– Значит так. Запомни. Ничего мне не понравилось, потому что ничего не было. Поняла? Забирай своё добро и встретимся в отделе в рабочем режиме. Это тебе понятно, капитан Кравцова?

– Возможно, через некоторое время будет ещё понятней.

– Всё! Визит закончен. Дверь открыта. И забудь сюда дорогу.

– Девушек нельзя обижать. Тем более таких, как я. Как бы не пожалеть потом.

– Что? Ты мне угрожаешь? Я твоего папу генерала не боюсь, – Дмитрий закурил ещё одну сигарету.

– Вот ещё, пугать тебя, такого бравого офицера. Не спеши. Жизнь, знаешь, такая штука. Непредсказуемая. Навязываться не буду. Сам придёшь. Вещи только свои возьму.

– Ты ко всем с вещами вваливаешься или только ко мне?

– Зря меня оскорбляешь. Косметичку заберу. Она в комнате.

Побыв в комнате несколько минут, Милана, не забрав продукты, вышла из квартиры, хлопнув дверью.

– Ну, дурак! Какой же я дурак! Дёрнул чёрт меня напиться.

Дмитрий сел за стол, и обхватив голову руками, стал раскачиваться из стороны в сторону.

Долго страдать ему не пришлось. Раздался звонок из Дежурной части.

– Товарищ подполковник. Убийство. Машина за вами пошла.

– Вот и началось новое десятилетие.

Выпив ещё аспирин, Дмитрий стал собираться на службу.

В кабинете его встретила Милана. На удивление Дмитрия, на ней была одета по фигуре подобранная форма. Волосы зачёсаны назад и собраны в большой пышный пучок. Она не ответила на его общее ко всем приветствие, чем удивила присутствующих в кабинете оперов.



Дима смотрел на эту симпатичную девушку с пухлыми губками, совсем не приспособленную к выбранной ею профессии и про себя думал,

– В то время, когда разум берет одну преграду за другой, глупость вообще не замечает никаких препятствий. Барби одно слово. А она в оперативники подалась. Куда отец – генерал смотрел?

По дороге на место преступления, сидя с ней рядом в автомобиле, он спросил её:

– Милана, – вы не обижайтесь, скажите, кто вам посоветовал пойти на оперативную работу? И почему вы уехали из своего такого прекрасного города?

– Не твоё дело, – тихо ответила она.



***



Нина проснулась и удивилась, что оказалась на диване под мягким тёплым пледом, ворсинки которого щекотали ноздрю. Услышав её чихание, в комнату вошла Анна Степановна.

– Проснулась, милая?

– А Антон где, – спросила её Нина.

– Так убежал на свою лесопилку. Чего там пилить в праздник? Не может и дня без работы. Всё себе находит приключения на свою голову, – она ещё долго бы причитала, но Нина спросила, где ей можно умыться.

Вернувшись из ванной комнаты свежей и в хорошем настроении, она не отказалась от крепкого горячего кофе и вкусных творожных сырников.

– Вы кудесница, Анна Степановна. Мало кто может так вкусно готовить, – похвалила она её и набрала номер мобильного Димы.

Как не странно он ответил. И хотя слышно было очень плохо, но она поняла, что он едет на место очередного преступления. Почему – то ей совсем не хотелось покидать этот уютный дом. Не хотелось думать ни о чём плохом.

– Сегодня все спят или догуливают. Сегодня можно только анализировать.

Но ей так не хотелось сейчас листать свои записи с описанием зверств и её предположений. Нина подошла к креслу, на котором сидела в новогоднюю ночь, закуталась в плед и в наступившей истоме закрыла глаза. Она хотела представить картинку осени, когда они с Димой гуляли по лесу. Но видела себя рядом с Антоном. Как совсем недавно они шли по заснеженной улице. Как ярко светила луна, освещая своим светом тропинку. Она улыбнулась видению.

– Это я такая непостоянная? Мне что Антон нравится? – спросила она себя и честно ответила, – да.

– Что да? – поинтересовалась Анна Степановна.

– Просто стараюсь понять. Вот вы, если не секрет, сколько лет живёте вместе с Матвеем Петровичем?

– Ой! И не помню уже, – она присела на соседнее кресло, – так, кажется, всю свою жизнь мы вместе. Вот выскочила я за него, когда? Когда мне было семнадцать. А сейчас мне сколько? Семьдесят пять. Считай, сколько годков прошло?

– Пятьдесят восемь, – произнесла Нина.

– Вот. И не одного дня без него.

– Как это? А дети у вас есть? А, кажется, вы говорили, что у вас не было детей. Простите.

– Был сынок, Сашенька. В Афгане погиб, – она опустила голову, – так и остались мы вдвоём с Матвеюшкой. А потом Антоша нам очень близким стал.

– Вы столько лет вместе. А как узнать, каким является человек, с которым ты хочешь прожить всю оставшуюся жизнь? В семнадцать лет, когда вы за него замуж вышли вы же не думали об этом?

– Мы из одного детского дома с Матвеем. Дети войны. Сначала так жили, не расписываясь. А совершеннолетия дождались и расписались. Потом сын появился. Саша наш в военные подался. Как я не хотела. А он школу закончил и лётное поступил. Вертолётчик он был. Вот самого на вертолёте и доставили. В гробу закрытом. А как человека узнать? Как узнаешь? Знаешь, как говорят? Съесть с ним пуд соли. Конечно, надо пройти с ним все испытания, какие жизнь подбросит. Тогда станет понятно, какой он. Но это у нас так, с Матвеем. Мы с ним столько этой соли съели…

– Да, конечно, у каждого человека свой пуд соли.

Анна Степановна, смахнув слезу от нахлынувших воспоминаний, ушла. А Нина вспомнила свой разговор с бабушкой.

– Знаешь, какой самый лёгкий способ узнать, порядочный человек или нет? Оценить его качества после получения им повышения по службе, а соответственно, и повышения зарплаты. Короче, испытание властью и благополучием даёт самый верный результат качества души человека. Если он, конечно, им останется, – сказала тогда Нина Ильинична.

– Ну ты скажешь, бабушка, пока дождёшься его повышения по службе и тем более, когда появится у него приличное состояние, состариться можно.

– Это так. Но через это мерило не все могут пройти с честью. А в принципе, кто тебя полюбит по-настоящему, тот никогда не причинит тебе боли. Не заставит тебя унижаться. Он не будет постоянно требовать твоего внимания, потому что ему будет не безразлична твоя жизнь. Он никогда не скажет тебе: Мне всё равно, делай, что хочешь, просто потому, что ему не всё равно, как складывается твоя жизнь. Ему не будет всё равно, что тебе интересно чем ты живёшь, чем дорожишь. Он будет стараться воплотить в жизнь не только свои, но и твои мечты. Ему будет интересна, твоя повседневная жизнь, твои мысли. И вообще, мне кажется, что любовь – это обоюдная порядочность. Я бы даже сказала, обоюдное благородство.

– Понятно. Но где такого встретить?

Нина услышала какой-то шум за окном. Резко хлопнула входная дверь. Послышались причитания Анны Степановны.

– Горе, горе какое!

– Нина! – она услышала громкий голос Антона.

Нина машинально посмотрела на часы. Стрелки показывали около трёх дня.

– Нина, ещё одна девочка пропала.

– Какая девочка? – прохрипела Нина из-за схватившего спазмой горла.

– У Головановых. У нас есть такая семейка алкашей. Старики и молодые пьют столько... Палёнку глушат, а она их не берёт, – Петрович с горечью махнул рукой.

– Девочке сколько лет? – Нина стала натягивать на ноги унты.

– Шесть лет, – ответил Антон, – эта алкашня даже не может сказать, когда она пропала.

– Откуда стало известно, что она пропала?

– Я сейчас возвращался домой и встретил бегущего к нам деда. Да и бабка орёт на всю округу. Как бы народ сейчас не разнёс всё на своём пути.

Нина подошла к телефону и набрала номер УВД. Сообщив о случившемся, она потребовала, чтобы немедленно в посёлок прислали дополнительную группу вместе с криминалистами и кинологом. После этого она попросила позвонить на мобильный телефон Григорию, для того, чтобы он вместе с группой вернулся в посёлок и полковнику Метелину.

– Я ожидал что-то подобное. Сейчас сообщу начальству. Не переживай, делай всё, что считаешь нужным. Подключай всё и всех, я проконтролирую исполнение.

– Антон, едем к этим Головановым.

К дому Антона подъехал УАЗик с Алексеем и Шурой. Показалась ещё одна машина с мужчинами из лесопилки. Среди них Нина заметила уже знакомого Олега Матвеева.

– Всем оставаться на улице и следить за движением народа. Люди после праздника и возлияний могут быть не в адеквате. Антон, вы меня доставите к дому потерпевших.

Картина в доме Головановых была удручающая. Две пьяные женщины неопределённого возраста, но с одинаковыми синяками под глазами кричали в голос.

– Нюрочка моя! – кричала женщина, что помоложе, – я её покормила, спать уложила. Гляжу, а её нет!

– Молчать всем! – громко приказала Нина, – когда глядеть стала? – строго спросила она мать девочки.

Было видно, как она напряжённо вспоминает, раскачивая свои пьяные мозги.

– Так когда ребёнок пропал, – уже спокойно повторила она вопрос.

– Не знаю, – опять разревелась мать девочки.

– То есть как не знаете?

– А вот так. Мы спать ложились, она была. Сейчас смотрю, а её нет.

– Ах ты! Спать она ложилась. Ты за столом заснула, – не трезвый, неопрятный мужик кинулся на неё.

– Успокойся, – Антон перехватил его руку, предотвращая удар по плачущей жене.

Нина выяснила, что праздник они встречали «семьёй», как сказал дед девочки.

– Когда праздновать начали? – строго спросила у всех Нина.

Из пьяных объяснений, с перерывами на оплеухи друг другу выяснилось, что девочку уже около двух дней никто не видел. Точнее, не замечал.

– Так она спала, вот так лежала, – женщина с испитым лицом вошла в комнату, где должна была находиться её дочь.

Нина подошла к окну. Дёрнула за ручку рамы, окно открылось.

– Даже если и были следы… зима нам не помощник, – расстроенно сказал

Григорий.

– Отпечатки надо снять, хотя сколько их тут… Да и зачем ему прыгать по окнам, когда дверь нараспашку и все поголовно пьяные. Заходи и делай всё, что хочешь, – Нина укоризненно посмотрела на всю пьяную компанию.

– Чужих в дом не водим, – всё пролепетал пьяно старик, от которого сильно несло перегаром.

– Ну да. Они сами к вам заходят. На дверях ни замков, да и сами двери болтаются, – Антон приподнял дверь к верху и закрыл её, чтобы не дуло в дом из улицы.

– Дед правду говорит, чужих в дом не водим, – еле проговорил, оторвав голову от грязного стола, вероятно, муж или сожитель матери девочки.

– А не чужие приходили? Пойло кто вам принёс? Клавдия вам уже в долг не даёт. Откуда палёнка. – допытывался Антон.

– Не знаю. Не помню, – переглядываясь, отвечала пьяная компания.

– Раз так, придётся всех вас арестовать, – сказала Нина, направляясь к двери.

– Да вы что? За что? – прорезался голос у бабки.

– Убили ребёнка, теперь признавайтесь, где труп спрятали, – не выдержал Антон.

– Антон Наумович, немедленно покиньте помещение, – строго приказала ему Нина, – где вещи девочки? В чём она была одета?

– Одеяла нет! Вы видите? Пальтишко её вот на стульчике, – всё ещё плача, говорила мать Нюры, – и сапожки стоят. Украли! Кровинку родную украли, – завопила она, когда поняла, как была похищена её дочь.

– Украли, – грозно проговорил Алексей, – а ничего, что у тебя ребёнок несколько дней назад пропал? Очухалась? Вспомнила, что дочь у тебя есть? Посадить тебя мало!

– Капитан, успокойтесь, помогите Александру взять с них объяснения, – сказала Нина, когда они осмотрели весь небольшой дом.

Подвалов и погребов в нём не было обнаружено.

– Да, в одеяле ребёнок сам не мог уйти. Раздетый, без обуви. Явно похищение. Надо двор проверить, – сказала Нина, и они вышли на улицу. Но нигде девочку найти не удалось.

– Больше не пить, не выходить из дома. К вам скоро подъедут криминалисты. Нарушите приказ, всех вас арестую, – строго предупредила родных ребёнка Нина.