Мышление без шаблонов..

Ирина считала себя человеком мыслящим. В её голове жил упорядоченный архив, где на каждое событие, человека или идею была готовая, лакированная табличка. Мир был сложен, но понятен.

«Люди эгоистичны по природе».
«Настоящая любовь бывает только раз».
«Успех — это результат упорного труда».
«Все лгут, чтобы получить выгоду».

Эти аксиомы были для неё не просто мыслями, а нервными путями, по которым скользило её сознание, не требуя усилий.

Её друг Лев, как-то сказал ей за чашкой кофе:
— Ира, твои мысли пахнут нафталином. Ты не проживаешь идею, ты достаешь её с полки, как консервы. Чрезмерное употребление шаблонов вредит твоему мышлению. Ты превращаешь свой разум в склад готовой мебели, на которой нельзя даже посидеть, потому что она под пластиковой плёнкой.

Ирина фыркнула. Это звучало, как красивая, но пустая метафора. «Просто у меня жизненный опыт, а у тебя — абстракции», — парировала она, используя ещё один шаблон.

Но однажды, на работе её проект, выстроенный по всем канонам успешного менеджмента, провалился. Шаблон «Упорный труд = Успех» дал сбой. Коллеги, которых она считала «командой» (шаблон «Мы — одна семья»), в трудную минуту повели себя как рациональные индивидуумы, подставив её. Её муж, с которым у них была «идеальная пара» (самый коварный шаблон), однажды вечером сказал, что чувствует себя декорацией в её выстроенном спектакле жизни.

Мир, который был сборником цитат, рассыпался в прах. Ирина впервые ощутила невыразимую, сырую реальность без посредников. Это было больно и страшно. Она поняла, что Лев был прав. Шаблоны — это не мышление, это его симулятор. Они не помогали ей жить, они заменяли ей жизнь, как дешёвый парфюм заменяет запах цветов.

Её «Я» было собрано из чужих конструктов, и теперь оно рухнуло. И тогда она вспомнила не слова Льва, а сам процесс мышления. Она начала делать то, чего не делала годами - сомневаться. Не для того, чтобы найти новый ответ, а для того, чтобы побыть в состоянии вопроса.

«Почему я считаю, что это плохо? Чьё это мнение? Что я чувствую на самом деле, если отбросить то, что «должна» чувствовать?»

Это был мучительный, медленный труд — как заново учиться ходить. Она открыла для себя Сократа с его «я знаю, что ничего не знаю» и ощутила это не как поражение, а как освобождение.

Однажды, спустя месяцы, она снова встретила Льва.
— Ты изменилась, — сказал он, глядя на неё с интересом. — В твоих глазах больше нет готовых фраз.

— Потому что я наконец-то начала думать, — ответила Ирина. И это не был шаблон. Это был результат долгой, мучительной внутренней работы. — Шаблоны — это костыли. Они помогают не думать, когда сил нет. Но если ходить только на костылях, атрофируются мышцы. Мои мышцы атрофировались. Мне пришлось заново учиться ходить в мире, который не умещается в формулы.

Её мышление больше не было складом готовой мебели. Оно стало мастерской, где было шумно, беспорядочно, иногда опасно, но всегда живо. И в этой мастерской она была не складским работником, а архитектором, строителем и жильцом одновременно….