Три старухи под окном - инопланетные диверсанты

Сергеевы приехали в Рязань засветло, часов в пять, в феврале уже еще не вечер. Приткнули старенький Форд на свободное место во дворе, выгрузили сумки, навьючились ими и побрели к подъезду девятиэтажки. Здесь на верхнем этаже живет сестра жены, учительница в школе, что неподалеку. К ней чета Сергеевых приезжает на выходные - проведать, погостить, помочь по хозяйству и закупить продукты, да заодно взять обратно в столицу баночку-другую соленых огурцов, закатывать которые сестра была мастерица.

Возле подъезда на лавочке расположились три классических старухи. Правда, в них Сергеевы не узнали никого из знакомых, хотя провели детство и юность в этом дворе - жили в соседних домах, а потом поженились. Незнакомые старухи вперили в Сергеевых свои подслеповатые очкастые глаза, провожая пару как пэвэошные системы слежения. Жена приветливо поздоровалась - она была набожна и особенным образом почтительна к старости. Сергеев кивнул, здороваясь невербально. Старухи не отреагировали. Сергеев своим острым умом придумал меткую шутливую метафору и приберег ее, было, чтобы поделиться с женой, но промолчал, щадя религиозные чувства супруги.

«Три девицы под окном… ржали ранним вечерком… Каламбур! Шутник!” -  и побежали на внутренней поверхности стекол очков дополненной реальности строчки обмена мнениями, и все трое старух затряслись в беззвучном старческом смехе. Сергеев, словно что-то почувствовав обернулся, и старухи разом, как по команде замерли, не отрывая глаз, увеличенных линзами очков, от Сергеева. С неприятным чувством взглядов в спину он зашел в подъезд. 

На девятом этаже Сергеевых уже встречали сестра и два ее кота, услышавшие контрольный писк домофона, срабатывающего при открывании подъездной двери магнитным ключом. Обнялись, расцеловались, разгрузились, и оказалось, что Сергеев забыл в машине телефон, примагниченный к держалке на время работы навигатором. Сергеев пошел за телефоном - хорошо, не успел раздеться, а то стало бы лень, хотя оставлять предпоследний айфон на виду у шпановатого молодняка двора было бы безрассудно.

Сергеев нажал на кнопку и толкнул тяжелую железную подъездную дверь. За ней его встретили три пары лазерных лучей из глаз трех старух. “Три девицы под окном…”, - вспомнил свой давешний каламбур Сергеев. По привычке бурной юности нулевых, когда трудился “на земле”, он включил бутафорию и обратился с ней к старухам.

- А что, бабушки, хороший вечерок! Тепло-то, как весной! - и не дождавшись реакций продолжил пожестче. - Поди, есть что вспомнить о весенней юности?

Старухи даже не улыбнулись, и смотрелись как зачарованные или психически ненормальные, дементные, двинутые старческим маразмом. Увеличенные очками глаза их были глазами варанов - неподвижными, без мысли, но сосредоточенными на нем, на Сергееве. Неприятный холодок пробежал у него между лопатками. Пожав плечами, Сергеев двинулся к машине за телефоном.

“Это он? - Да, он! - Похож! - По фото и описанию совпадает! - Не забываем, что он опасен! - Ну, да! - Вон он как пытался нас разговорить! - Действуем по плану? - Да! Берем его в подъезде!” - вновь побежали строчки обмена информацией по стеклам очков дополненной реальности.

Смутная тревога не оставляла Сергеева. Он достал из кармана телефон и наговорил на диктофон пару фраз. Перед подъездом со старухами на лавочке он включил камеру телефона на видеозапись, поднес телефон к уху, и делая вид, что разговаривает с кем-то по телефону, замедлил шаг, поравнявшись со старухами, направив объектив камеры на них.

Вошел в подъезд, положил телефон на ступеньки лестничного марша над головой и скрючившись спрятался в темноте под склоном лестницы. Дверь подъезда распахнулась, в подъезд споро, совсем по-молодому вбежали две из трех старух и замерли, остановленные голосом Сергеева, звучавшим из телефона записанными заранее фразами: “Да! Видел! Понял! Действую по обстановке! Жду подмогу! Стреляю на поражение!”.

Старухи застыли, попятились назад и тихонько вышли из подъезда. Сергеев взбежал на пролет между первым и вторым этажами, подхватив по пути свой телефон, взобрался по батарее отопления к узкому окну под потолком и выглянул в него. На лавочке все также сидели три старухи. Они, не шевелясь, смотрели прямо перед собой. “Он блефует! Он не вооружен! - Он сказал, что будет стрелять на поражение! - Из пальца? - Дошутишься, когда продырявит! - Нет на нем оружия! Из металлического только телефон, пряжка ремня и мелочь в кошельке… Да еще ключи!”.

Сергеев просмотрел видеозапись, которую сделал на телефон. Старуха, что была в центре меж своих подружек, несколько раз привставала, словно собиралась броситься на Сергеева, когда он проходил мимо них. Странные старухи!

Решение возникло также неожиданно, как это обычно бывало с ним, когда он “вставал на тропу” - так Сергеев называл свое особое состояние предельной мобилизованности. Он вышел из подъезда, решительно направился к старухам и встав перед ними напротив центральной них, воскликнул:

- Давно здесь сидите? - и не давая опомниться, продолжил, - Не видели собачку маленькую такую, рыженькую?

Старухи молчали - может, делали вид, что плохо слышат?

“Что он несет! - Внимание! Предельная осторожность! - Молчим! - Что делать? - Сидим! Молчим! Ждем!” - побежали строчки внутренних переговоров.

Сергеев достал из внутреннего кармана куртки телефон, делая вид, что на него пришел звонок. Неловко перехватил его, замельтешил руками и уронил телефон на асфальт, предусмотрительно подстраховав падение ботинком. Сергеев нагнулся к телефону, бдительно наблюдая за отражавшимися в экране старухами. Центральная из них поднялась со скамьи и занесла руку для удара. Вставая, Сергеев как бы неловко пошатнулся в сторону, пропуская перед собой старуху, собиравшуюся ударить его, наколонившегося, по голове чем-то вроде короткой дубинки. Выставил ногу вперед, не давая старухе шагнуть, дабы сохранить равновесие, и она, запнувшись, упала лицом вниз на асфальт. “Не слишком ли?” - на мгновение засомневался Сергеев, но через это мгновение убедился, что не слишком.

Старуха, видимо, потеряла сознание от удара головой об асфальт. Очки слетели с нее. Оставшиеся открытыми глаза… не были человеческим. Круглые блестящие черные зрачки без бельм. Не человек?

- Кто вы? - адресовал Сергеев вопрос к оставшимся сидеть на скамейке двум старухам. - Откуда вы? Что здесь делаете?... Шевельнетесь - уничтожу!

Старухи молчали. “Это провал! - Предупреждали же, что он опасен! - Уходим! - Второго нужно забирать! Его нельзя оставлять! - Перемещаемся!”

Лежавшая на асфальте старуха зашевелилась, приходя в себя. Сергеев сделал несколько шагов, чтобы занять более удобную позицию. Из ушей лежащей старухи задымило, пар или газ собирался вокруг ее головы клубами. Сергеев сделал еще один шаг назад, к ступенькам входа в подъезд.

- Вам плохо? - услышал Сергеев, приходя в сознание.

Он огляделся. Сидит на ступеньке подъезда, привалившись к бетонной перегородке. Уже стемнело, зажглись фонари. Над ним склонилась девушка, которую он раньше видел - наверное, живет в этом подъезде.

- Все в порядке! Спасибо! Просто присел отдышаться! Одышка! - успокоил девушку Сергеев и пересел на скамейку, на которой какое-то время назад сидели старухи.

Старух и в помине не было, но на асфальте в месте падения средней старухи Сергеев отыскал осколок стекла разбившихся очков старухи. Поднял, завернул в чистый бумажный платочек и сунул в карман.

- Ты чего так долго? - с упреком встретила его жена. - Встретил что ли кого?

- Встретил! - улыбнулся Сергеев и произнес не произнесенный раньше каламбур, чуть подправив его, - Три старухи под окном дрались поздно вечерком!

Сергей Александрович Русаков.
2 февраля 2025 года, воскресенье.
Рязань.