Жар-птица, пьеса в 2-х действиях

                Лев Кожевников

                ЖАР-ПТИЦА

                драматическая сказка
                в 2-х действиях
                (для театра кукол)

Действующие лица:

Князь,
Боярин,
Данило-охотник,
Царь-девица,
Баба-Яга,
Змей Горыныч,
Сивко-Бурко,
Жар-птица
и др.: филин, ворона, Боярский конь.


                Действие 1.

Картина 1.
Авансцена… Чистое поле. Ночь. Ветер несет позёмку. Сквозь свист ветра и волчий вой под гусельные переборы (струны взрокотаху) звучит былинный, напевный речитатив.

                Как не далече-далече
                Во чистом во поле
                Тут и снежна пыль столбом
                Да поднималася, -
                Оказался во поле
                Добрый молодец,
                Добрый молодец
                Свет Данилушко…
               

Данило-охотник на коне возвращается с охоты. В тороках мешок с битой дичью.
ДАНИЛО. Тпрру-у! Стой, Сивко-Бурко! Ишь, непогода к ночи разыгралась. Видно нам с тобой в чистом поле заночевать придётся. (Озирается из-под руки.) Снег глаза лепит. Эй… погоди-ка? Никак огонёк светится? А ну, поворачивай. Может, к постоялому двору прибьёмся.
     Уезжает. Удаляющийся перестук копыт. Занавес
      открывается, и – вместо зимы вокруг буйная зе-
     лень, птицы свистят, и откуда-то от земли свет идёт.
ДАНИЛО (въезжает на полянку). Что за диво-дивное? В поле снег метёт, ни зги не видно, а тут… лето красное! И светло, как в полдень! (Спешивается, поднимает с земли перо Жар-птицы.)  Жароптицыно перо! Слыхать про это чудо много слыхал, а видеть не доводилось.
КОНЬ (ржёт). Не бери, Данило-охотник, это перо. Беду себе наживёшь.
ДАНИЛО. Нет, Сивко-Бурко, на этот раз я слушать тебя не стану. Жароптицыно перо я самому князю в подарок поднесу. А уж он за верную службу наградить умеет.
КОНЬ. Эх, хозяин, как бы тебе вовсе головы не лишиться.
ДАНИЛО. Хватит каркать, волчья сыть травяной мешок! Да неужели я это диво-дивное в чистом поле брошу? Ступай, пасись до утра. А завтра, чуть свет, в путь тронемся.
   Отпускает коня пастись, хлопает по крупу. Сам, мешок
   с дичью под голову, спать ложится.

Картина 2.
Княжеский терем, дубовый, рубленный. Покои князя. Входит Данило-охотник с большим мешком на спине. Сбрасывает мешок на пол.
ДАНИЛО. Уф, упарился! (Озирается.) Где-то Князь пресветлый, не вижу? И слуги все по углам попрятались…
               Сзади появляется Боярин.
БОЯРИН (грозно). Стой, холоп! Ты куда в грязных сапожищах с немытой рожей прёшь? Или плетей захотел?
ДАНИЛО. Я тебе не холоп, Боярин. Мне ко Князю в любом виде в любое время дозволено. Отойди, не то зашибу ненароком.   
БОЯРИН. Не сердись, Данило. Обознался впотьмах… Светлый Князь сегодня не в духе. Видеть никого не желает. У себя в спаленке запёрся. Я и сам тревожить боюсь.
ДАНИЛО. Да что стряслось у вас, пока я на охоте-то был?
БОЯРИН. Князь думу думает. А про что, никто знать не знает.
ДАНИЛО. Эва… как!
БОЯРИН (подозрительно). А к Князю тебе зачем?
ДАНИЛО. Да вот дичи к княжьему столу настрелял. И потом… дело у меня к нему.
БОЯРИН. Говори своё дело. Я князю доложу, когда позовёт.
ДАНИЛО. Эх, так и быть! Слушай, Боярин. Еду я вчера полем, а ночь уже, ни зги не видно. Снег глаза лепит. Вдруг… поляна посреди поля, с эту горницу. Птицы поют, трава-мурава, цветы кругом… Лето красное! И светло, будто в полдень. Гляжу я, а в траве – перо лежит. Жароптицыно!
Достает из шапки перо, и горница враз освещается. Из дубовых колонн прорастают ветки зелёные, с листьями. Птицы поют. У Боярина так челюсть и отвисла.
БОЯРИН. Ох! Ах!.. Ну и ну… Чудо превеликое!
ДАНИЛО. Хочу я это перо, Боярин, светлому Князю подарить. Пусть сердце потешит.
БОЯРИН. Какой же это подарок, коли ты нашёл перо в княжеских угодьях? Перо Князю по праву принадлежит. А что не украл да не утаил, за то спасибо тебе. (Прячет перо за пазуху.) Ладно, передам Князю подарок, так и быть. Как из спаленки выйдет, сразу и передам. А дичь, убоинку, ты, Данило, на кухню поварёнкам снеси. Пусть жарят, парят, пекут. К обеду чтобы готово было.
ДАНИЛО. Скажу. (Взваливает мешок на плечи.) Да и ты скажи Князю, не забудь. (Уходит.)
БОЯРИН (ходит из угла в угол, радуется). Вот удача, так удача! Сама в руки плывет. За это перо я у Князя десять деревень с людишками выпрошу. И соболей, и золота… немеряно!
       Входит Князь, задумчивый, голова на грудь
       опущена. Не видит никого. Боярин поспешно
       сдёргивает шапку. Покашливанием даёт о се-
       бе знать.
КНЯЗЬ. Кто тут? А… это ты, Боярин. Говори, коли дело есть.
БОЯРИН. Хотел узнать, светлейший Князь, не надобно ли тебе чего? Только прикажи, из-под земли достану.
КНЯЗЬ. Эх, Боярин! Лютой зиме конца краю не видно. Скот от бескормицы дохнет. Моровая язва моих людишек по городам и весям косой косит. Как злую беду одолеть, ума не приложу.
БОЯРИН. Не вели, Князь, голову рубить, вели слово молвить. Может, помогу беде.
КНЯЗЬ. Дело скажешь, награжу по-царски. А за глупость – пеняй на себя. Ну?
БОЯРИН. Слушай, Князь. Еду я вчера с охоты полем, а ночь уже, ни зги не видно. Снег глаза лепит. Вдруг… поляна посреди поля, с эту вот горницу. Птицы на деревьях поют. Цветы, трава-мурава… Лето красное! И светло, будто самый полдень. Гляжу я под ноги, а в траве перо лежит. Жароптицыно!
         Достает из-за пазухи перо, и горница враз
         освещается. Из дубовых колонн ветви про-
         растают с зелеными листьями. Птицы поют.
БОЯРИН. Решил я, светлый Князь, это перо тебе доставить. Люди добрые говорят, оно счастье приносит.
КНЯЗЬ (ошеломлён). Сколь на свете живу, такого чуда не видывал. Должно быть, от самого Ярилы-солнышка весточка… (Обнимает Боярина.) Вот это служба так служба!
          Князь разглядывает перо со всех сторон, кру-
          тит в руках, но вдруг бросает перо на стол и
          садится в красном углу в дубовое креслице.
          Молчит.
БОЯРИН. Что, светлый Князь, опечалился? Или тебе подарок не по сердцу?
КНЯЗЬ. Взгляни в окно, Боярин. Что видишь?
БОЯРИН (подходит к окну). Сугробы за окном. Позёмка по земле стелется.
КНЯЗЬ. Может, где трава из-под снега пробивается?
БОЯРИН. Нет… ни былиночки. Снег один.
КНЯЗЬ. Стало быть, и проку от пера никакого. Мне одному в горнице такое счастье не надобно.
БОЯРИН. Оно так. От малого пера и проку мало. Вот если бы Жар-птицу случилось найти…
КНЯЗЬ. Найди, Боярин! Коли найдешь, проси в награду, чего душа пожелает. Отказа тебе не будет.
БОЯРИН. Помилуй, пресветлый Князь! Да где ж её искать, эту птицу?
КНЯЗЬ. Перо сумел найти, значит, Жар-птицу добудешь. А нет, на плаху отправлю!
        Перед Боярином, словно из-под земли, появляет-
        ся широкая плаха с воткнутым в неё тяжелым то-
        пором. Боярин шарахается от плахи в сторону.
КНЯЗЬ. Добудешь птицу, до самых ноздрей золотом осыплю. (Уходит.)
БОЯРИН. Ох, дурень я! Зачем к князю с этим пером сунулся?! Ну, да ладно. Видно, чему быть, того не миновать. Попробую-ка я другого дурня, похлеще, на моё место сыскать. (Кричит за кулису.) Гей, слуги! Позвать сюда Данилу-охотника!
                Входит Данило.
ДАНИЛО. Зачем звал, Боярин?
БОЯРИН. Худо дело, Данилушко. Не обрадовался Князь твоему подарку. Ногами затопал, закричал: коли сумел Данило перо найти, значит, и Жар-птицу добудет. Так и передай.
ДАНИЛО. Помилуй, Боярин! Да где мне искать её, эту птицу?
БОЯРИН. Где хочешь, там и ищи. А не добудешь если, Князь обещал на плаху тебя отправить.
ДАНИЛО (понурясь). Видно, правду люди сказывают: возле царя – возле чести, возле царя – возле смерти. Ну да, делать нечего, надобно в путь-дорогу собираться. (Уходит.)


Картина 3.
Чистое поле. Данило-охотник едет на коне, куда глаза глядят. Голову на грудь повесил.
ДАНИЛО. Эх, Сивко-Бурко, зря я тебя не послушал, тогда и беды бы не нажил. Где искать эту Жар-птицу, ума не приложу.
КОНЬ. Не горюй, хозяин. Голова твоя не завтра с плеч свалится. Авось, да отыщем Жар-птицу.
ДАНИЛО. Чу! Конский топ за спиной слышу. Кличет кто-то… по имени.
КОНЬ. То Боярин гонится. Третий день  догнать не может.
ДАНИЛО. А ну, стой, Бурко! Узнаем, чего ему надобно.
           Конский топ нарастает, и на сцену выскакивает
           Боярин. Пролетает мимо Данилы-охотника, раз-
           ворачивает коня.
БОЯРИН. Тпрру-у! Насилу догнал…
ДАНИЛО. Уж не сменил ли Князь гнев на милость?
БОЯРИН. Куда там! Не верит Князь тебе. Послал меня при-сматривать.
ДАНИЛО. За мной?! Да разве я вор или разбойник какой?.. Ну да, бог ему судья. Поехали, Боярин. Вдвоем веселее.
          Едут бок о бок. Звучит былинный речитатив
          под гусельные струны:

                А от стольного града
                Расстояньице:
                Если пеши идти,
                Будет целый год,
                А конем поехать –
                На три месяца,
                Чтобы кони были
                Переменные.
                А прямой дороженькой
                Там проезда нет,
                На прямой дороженьке -
                Горы высокие,
                На прямой дороженьке –
                Леса дремучие,
                И болота там
                Непролазные,
                Звери бродят,
                Звери лютые…
                А и ехать вам,
                Добры молодцы,
                Ехать надобно
                В пути окольные…

              Наезжают на бел-горюч-камень.
БОЯРИН. Тпрру-у! Никак приехали? Тут наша дороженька на три расходится. Ну-ка, читай, Данило, чего на камне написано.
ДАНИЛО (читает). Налево поедешь – коня потеряешь… Нет, мне налево не с руки. Куда я без доброго коня?
БОЯРИН. Дале читай.
ДАНИЛО. Направо поедешь – женату быть. Тоже не с руки, вроде? Мне службу править надо, не до женитьбы.
БОЯРИН. Дале читай.
ДАНИЛО. Прямо поедешь – самому убиту быть. Вот это по мне. Какая разница – Князь голову срубит или лихой человек?
БОЯРИН. У меня, Данило, жена есть. Значит, судьба мне налево путь держать.
ДАНИЛО. Шутишь, Боярин? Тебе Князь велел за мной присматривать.
БОЯРИН. Князь далеко, а я тебе верю. Как другу. Если мы по разным дорожкам поедем, Жар-птицу верней отыщем.
ДАНИЛО. Твоя правда, Боярин. Удачи тебе.
     Едут в разные стороны. Но через некоторое время
     Боярин возвращается к камню. Ведёт коня в поводу.
БОЯРИН. Езжай, езжай, Данило. Я здесь тебя подожду. Во шатре во шелковом прохлаждаючись.
       Разбивает шатер. Появляются закуски, заедки,
       вина заморские. Боярин устраивается на парчо-
       вых подушках, ест и пьёт от души.
БОЯРИН. Не тот, Данилушко, хитер, кого хитрым считают, а тот хитёр, кого за друга принимают. Ха-ха-ха!


Картина 4.
Ночь. Густой лес. Посреди леса избушка на курьих ножках. На коньке филин фукает, глазами сверкает. Въезжает Данило-охотник. Спешивается.
ДАНИЛО. Ну и ну! Не то домовина, не то избушка на курьих ножках? Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом.
             Избушка со скрипом поворачивается.
ДАНИЛО. Гей! Живые кто есть?
БАБА-ЯГА (выглядывает). Фу-фу! Русским духом запахло!
ДАНИЛО (с поклоном). Здравствуй, бабушка. Ночевать пустишь?
БАБА-ЯГА. А ты кто таков, молодец?
ДАНИЛО. Меня Данило кличут. Охотник я.
БАБА-ЯГА. А сюда, Данило, каким ветром тебя занесло? Дело пытаешь, или от дела лытаешь?
ДАНИЛО. Я, бабушка, на службе у Князя состою. Велел мне Князь Жар-птицу раздобыть, а где искать её, никто, кроме тебя, знать не знает и ведать не ведает. Вот я и завернул на огонёк.
БАБА-ЯГА. Ишь ты, прыткий! Так тебе и скажи, где Счастье-то искать.
ДАНИЛО. Я задаром не прошу. Если надоумишь, я твое добро на совесть отработаю.
БАБА-ЯГА. Даром брать легко, да отдавать худо. Хи-хи-хи! Смотри, не пожалей.
ДАНИЛО. Говори, старая. Внакладе не останешься.
БАБА-ЯГА. Загадаю я тебе, Данило, три загадки. Ежели все три отгадаешь, скажу, где Жар-птицу искать. А ежели нет, я тебя, Данило, на ужин съем, а коня твоего на завтрак.
ДАНИЛО. Согласен. Загадывай свои загадки.
БАБА-ЯГА. Вот тебе первая загадка. Ничего не болит, а всё стонет. Кто таков?
ДАНИЛО. Хм? Ничего не болит, а он стонет?
БАБА-ЯГА. Ты думай покуда, а я пойду печь растоплю, да котёл с водой на огонь поставлю. Давно человечинкой не лакомилась, хи-хи-хи!
     Скрывается в избушке. Скоро из трубы появляется
     дымок.
ДАНИЛО (задумчиво). Ничего не болит, а всё стонет… Кто бы это?
      За спиной у Данилы появляется Баба-Яга, точит
      друг о друга большие ножи.
БАБА-ЯГА. Ну, отгадал загадку?
ДАНИЛО. Разве это загадка? Малое дитё отгадать может.
БАБА-ЯГА. Говори!
ДАНИЛО. Это свинья. Ходит – стонет, ест – стонет, спать ляжет – тоже стонет.
БАБА-ЯГА (с досадой). Тьфу, тьфу, тьфу! Ни дна тебе ни покрышки! Ладно, это и впрямь не загадка. А вот вторая будет потруднее. Слушай… Шёл долговяз, в сырую землю увяз.
ДАНИЛО. Ну, бабушка, эта задачка и того легче. Шёл долговяз – это дождик. А в сырую землю увяз… так куда ему деваться было?
БАБА-ЯГА. Ии-ях! И эту отгадал… умник! Ладно. Но уж третью загадку тебе нипочём не отгадать.
ДАНИЛО. Говори, бабушка.
БАБА-ЯГА. Ехал к обеду, а и к ужину не попал.
      Задумался Данило. Сидит на пеньке, буйну голову
      повесил.
БАБА-ЯГА. Хи-хи-хи! Пойду дров в печь подкину. (Скрывается в избушке.)
ДАНИЛО. Ну-к, Сивко-Бурко, сказывай отгадку, а не то сожрёт нас старая.
         Подставляет ухо. Сивко-Бурко… бу-бу-бу!
ДАНИЛО. Ха! Как я сам-то не догадался? Гей, бабушка!
БАБА-ЯГА (выглядывает). Но?
ДАНИЛО. Это ты про себя загадку загадала. Обедать ты сегодня не обедала, нечем было. И спать легла без ужина, а уж скоро и позавтракать бы не грех.
               Баба-Яга горько плачет. И-и-и…
БАБА-ЯГА. Совсем оголодала, Данилушко. Твоя правда.
ДАНИЛО. Ну, этому горю помочь легко. По дороге едучи, я, бабушка, кабанчика подстрелил. (Отвязывает от седла мешок.) Держи подарок. Хочешь – жарь, хочешь – парь, хочешь – сырое ешь.
БАБА-ЯГА. Ох, милок! Вот угодил, так угодил! Да я тебе за твою милость всё, как на духу, выложу. Слушай, Данило, и запоминай. Есть посреди моря-океана, на самом краю света, остров. На том острове чудесный сад произрастает. В том саду терем высокий стоит. Возле терема растёт яблоня с молодильными яблоками. А под яблоней – колодец с живой водой вырыт. И клетка золотая. В этой клетке под узорчатой накидкой Жар-птица сидит, своего часу дожидается…
     На заднике сквозь тонкую ткань, словно из ту-
     мана, смутно проступает силуэт чудесного ос-
     трова с теремами посреди.
БАБА-ЯГА. Ты, Данило, больше трёх яблок с молодильной яблони не бери…
ДАНИЛО. Зачем мне яблоки?
БАБА-ЯГА. Мне отдашь. Вишь, старая какая… годков триста сброшу. Из колодца больше фляжки с живой водой не  зачерпывай.
ДАНИЛО. А вода мне зачем?
БАБА-ЯГА. Пригодится, милок! Ох, пригодится! Помяни моё слово. А главное – в терем не заходи, не то лютой смертью сгинешь.
ДАНИЛО. Это кто ж такой страшный в тереме живёт?
БАБА-ЯГА. Внучка моя, Царь-девица. Она об эту пору спит богатырским сном. Ежели разбудишь девицу, тут и смерть свою найдёшь. Погоди, Данилушко… (Волочит мешок с кабанчиком в избушку. Обратно выносит свернутый в рулон коврик.) Тебе, Данило, на своём коне море-океан не переплыть будет. Здесь коня оставишь. Возьми ковёр-самолёт. Его хотя моль побила, да мыши погрызли, но летать летает исправно. Мигом домчит.
ДАНИЛО. Спасибо тебе, бабушка. (Садится на ковёр и взмывает в воздух.)
БАБА-ЯГА (вслед). Стой! Стой! Не досказала ещё…
                Данило приземляется.
БАБА-ЯГА. Совсем позабыла, старая… Остров в море-океане охраняет Змей Горыныч, об одной голове. Тебе его никак не миновать. Когда биться станете, ты голову ему не руби. Срубишь голову, у него три вырастет. Три срубишь, шесть вырастет. А шесть срубишь, девять вырастет. Он тебя и сожрёт.
ДАНИЛО. Так мне как Змея этого одолеть, коли рубить нельзя?
БАБА-ЯГА. Ты, Данило, палицей в лоб ударь, он и падёт замертво, Понял ли?
ДАНИЛО. Ну, спасибо тебе, бабушка, что на ум наставила. Пора мне… (Взмывает в воздух. Исчезает из виду. Доносится голос.) Коня моего не съешь…
БАБА-ЯГА. Кабанчиком покуда обойдусь. А там видно будет. (Уходит в избушку.)
                Филин ухает. Ух! Ух!


Картина 5.
Ночь. Месяц светел, звезды блещут, мимо летят. Данило-охотник из-под руки с ковра-самолёта вдаль вглядывается.

ДАНИЛО. И впрямь остров вижу. Не обманула бабушка… Ишь, огнем горит!
        Вдруг из моря-океана огромная змеиная голова
        появляется. Прямо перед ковром-самолётом. Сноп
        огня из пасти Данилу с ног до головы опаляет.
        Голосище, будто гром грохочет. 
ЗМЕЙ. Ты кто таков, молодец? Зачем на край света пожаловал? Смерти ищешь?
ДАНИЛО. Меня Данило-охотник кличут. А зачем пожаловал, тебя не спросил, чудо-юдо поганое!
ЗМЕЙ. Ха-ха-ха! Я тебя, Данило, на одну руку посажу, другой прихлопну, только мокрое место останется.
ДАНИЛО. Не подстрелил ясна сокола, рано и перья щипать. Давай-ка в честном бою силы пробовать!
     Ковер-самолет вокруг Змея, будто шмель, летает,
     от ударов уворачивается, от огня ускользает. На-
     конец, Данило изловчился и ударил Змея палицей
     между глаз. Бом!!! Змей взревел и упал замертво.
ДАНИЛО. Раньше времени не хвались, чудо-юдо поганое. (Делает круг над местом побоища. Улетает.)



                Действие 2.

Картина 1.
Ковер-самолёт с Данилой-охотником опускается посреди чудесного сада, прямо перед теремом. Напротив терема яблоня растёт с молодильными яблоками. Под яблоней колодец с живой водой вырыт. Рядом клетка золотая под узорчатой накидкой стоит.
ДАНИЛО. Ай да, бабушка! Всё, как сказала, слово в слово. И терем, и яблоня… Колодец с живой водой. Клетка золотая! Ну-ка, кто в клетке сидит-прячется?
        Сдёргивает узорчатую накидку и ахает. Рукой
        глаза закрывает от нестерпимого света. В клет-
        ке Жар-птица огнем горит-переливается.
ДАНИЛО. Диво-дивное! То-то Князь обрадуется.
        Набрасывает накидку. Клетку ставит на ковёр-
        самолёт. Зачерпывает из колодца воду.
ДАНИЛО. Живой воды не больше фляжки… (Подходит к яблоне.) Больше трёх яблок не брать…
        Подставляет шлем богатырский, и яблоки сами
        собой падают ему в шлем. Укладывает добычу
        на ковёр-самолёт, рядом с клеткой.
ДАНИЛО (оглядывает терем). В терем, старая, говорит, не ходи… Ну уж, нет, бабушка! Хочу я на эту Царь-девицу хоть одним глазом взглянуть.
        Скрывается было в тереме. И вдруг… выскаки-
        вает наружу, прыгает на ковёр-самолёт и кричит:
        «Поехали… моль окаянная!» Ковёр-самолёт
        взмывает в воздух и исчезает… Из терема (дверь
        с петель долой) появляется Царь-девица, в гневе,
        в руке меч огромный сверкает.
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Фу! Фу! Русским духом пахнет! Это кто тут был? Чья покража? Гей, Змей Горыныч, сторож мой верный, лети сюда! (Свистит посвистом богатырским. Ответа нет.) Куда он запропал, чудо-юдо поганое?! Проспал вора!
        Убегает за кулису. Обратно тащит на себе
        Змея Горыныча.
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Убил вор слугу моего верного! Сейчас, Змеинушка, я тебя оживлю.
        Черпает из колодца золотой бадейкой живую
         воду и льёт Змею на голову.
ЗМЕЙ (подымается). Уф! Никак заснул на время… Голова трещит.
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Не заснул ты, Змеинушка. Убили тебя. Говори, кто убил? Как вора звать?
ЗМЕЙ (ревет от ярости). Данило… охотник! Его рук дело!
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Конный, или пеши прибыл? На корабле приплыл?
ЗМЕЙ. На ковре-самолёте прилетел.
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. А-а! Бабка родная надоумила! И ковёр вору подарила. Ну, уж я с ней разберусь… В погоню, Змеинушка! Накажем вора!
         Садится на Змея и взмывает в небо. За ними
         следом гром гремит, молнии полыхают.


Картина 2.
Избушка Бабы-Яги. Слышны отдалённые раскаты грома, над лесом грозовые всполохи. Баба-Яга выбирается из избушки. Озирается, наставляет ухо, прикладывается к земле.
БАБА-ЯГА. Ахти! Никак погоня бежит… Не послушался Данило старую, ай-яй! Не сносить ему теперь головы. Да и меня не пожалуют.
        Убирается в избушку. Над лесом сверкает молния.
        Близкий раскат грома буквально раскалывает небо.
        Баба-Яга снова выскакивает наружу.
БАБА-ЯГА. Ну, теперь жди беды…
        В этот момент из-за леса вылетает ковёр-самолёт
        с Данилой-охотником, делает круг над избой и
        приземляется на поляну.
ДАНИЛО. Здравствуй, бабушка.
БАБА-ЯГА. Ох, и натворил ты дел, Данилушко. Уж и не знаю, долго ли тебе здравствовать осталось.
ДАНИЛО. Э! Бог не выдаст, свинья не съест. Вот, бабушка, твои яблоки молодильные. И ковёр-самолёт. Возвращаю в целости и сохранности. За помощь твою в пояс кланяюсь. (Свистит.) Гей, Сивко-Бурко, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой!
         Топот копыт, ржание, на поляну выбегает
         Сивко-Бурко. Данило садится на коня. Баба-
         Яга подает ему клетку с Жар-птицей.
ДАНИЛО. Жив останусь, бабушка, обязательно навещу. С гостинцами!
         Затихающий топот копыт… Небо над лесом
         совсем потемнело. Новый раскат грома уже
         над головой. Из туч вылетает Змей Горыныч
         с Царь-девицей и падают на поляну.
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Так-то ты, старая, наше добро стережёшь? Мало того, путь-дорожку указала, да ещё на ковёр-самолёт вора посадила!
БАБА-ЯГА. Ох, деточка моя родная! Да разве вора я к тебе послала бы? Жениха я тебе посылала. Всем Данилушко взял: и умён, и силён, и собой пригож. И речи у него обходительные…
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Не вор, говоришь? А кто Жар-птицу украл? Кто яблоню с молодильными яблоками обобрал? Кто живую воду из колодца похитил?!
БАБА-ЯГА. Для себя Данило корысти не ищет. Он человек подневольный. Что Князь ему велит, то и исполнять должен. А ты бы, деточка, чем гонять Данилу по лесу, будто зверя дикого, взяла б его под белы руки, напоила-накормила, да спать уложила. А потом мирком-ладком да за свадебку. Засиделась уж в девках-то. Замуж пора. (Уходит. Избушка поворачивается к гостям задом.)
ЦАРЬ-ДЕВИЦА (топает ножкой). Карга старая… жениха она мне нашла! Поймаю вора – голову ему оторву!
      Садится на Змея и исчезают в тучах под грозовые
      всполохи.


Картина 3.
Чистое поле. Приближающийся стук копыт. На сцену вылетает Данило-охотник на своем коне. Осаживает коня.

ДАНИЛО. Стой, Сивко-Бурко! (Разворачивает коня, вглядывается из-под руки.) Видно, от погони нам с тобой не уйти. Да и не привык я зайцем по полю бегать.
         Звуки погони приближаются. Данило берёт в
         руки палицу булатную, поправляет шлем бога-
         тырский. Из поднебесья падает перед всадни-
         ком Змей Горыныч, из пасти дым с огнём
         палит Данилу-охотника. 
ДАНИЛО. Подставляй лоб, чудо-юдо поганое! У меня гостинец для тебя припасён! (Пятит Змея.)
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Стой, Змеинушка! Я сама биться с ним буду. Насмерть.
         Выходит перед Данилой с огромным, сверкающим
         мечом. Данило объезжает соперницу на коне. Потом
         спешивается и бросает палицу ей под ноги.
ДАНИЛО. Я, красна девица, биться с тобой не стану. (Снимает шлем и опускается перед Царь-девицей на колено.) Виноват я, не смог устоять перед красой твоей несказанной. Поцеловал в уста сахарные. (Опускает голову.) Руби буйну голову… Нет мне прощения.
         Царь-девица заносит над ним меч. Медлит.
ДАНИЛО. Полюбил я тебя, красна девица, всем сердцем. Всё равно жизни без тебя не будет. Руби, не жалеючи!
ЗМЕЙ. Руби вора!!!
         Меч взлетает вверх, но… валится из рук на
         землю.
ДАНИЛО. Что же ты, милая?
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Повинную голову меч не сечёт. И не вор ты, Данило-охотник… я теперь и сама вижу.
ДАНИЛО. Красна девица, зоренька ясная, прости обиду лютую. И слова мои дерзкие. А коли простишь… выходи замуж за меня. На руках носить буду! Никогда слова худого не услышишь!
    Царь-девица молчит. Глаза вниз, в сторону смотрят.
ДАНИЛО. Скажи, милая… люб ли я тебе?
ЦАРЬ-ДЕВИЦА (не сразу, потупясь). Люб, Данилушко.
ДАНИЛО. Ах, девица! (Подхватывает её на руки, кружит.) Поедем к моим батюшке с матушкой, пусть посмотрят, какую красавицу я себе в жёны высватал! Тот-то радости у них будет. (Подсаживает на коня. Садится сам.)
ЗМЕЙ. А я?
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Лети, Змеинушка, в обратный путь. Стереги моё царство-государство пуще глазу. Да у бабки у родной прощения проси за мои злые слова. Не забудь.
       Данило с Царь-девицей едут на коне, обнявшись.
       Уезжают. Змей Горыныч взмывает в воздух и ис-
       чезает. 


Картина 4.
Шатёр возле горюч-камня, на росстанях. Из шатра подошвы торчат, золотыми гвоздями подбитые, и раздаётся громкий храп. Вдруг подошвы исчезают, и из шатра выглядывает физиономия Боярина.
БОЯРИН. Чу! Никак едет кто?.. Уж не Данило ли? Песни распевает?.. И впрямь Данило! Знать повезло дурачине, отыскал Жар-птицу.
 Из далека-далека доносится раздольная песня…
К шатру выезжает Данило-охотник с Царь-девицей.
ДАНИЛО. Гей, Боярин! И ты, брат, здесь. Вот славно-то… (Спешивается, обнимает Боярина, хлопает по плечам.)
БОЯРИН. Здрав будь, Данило-охотник! Я уж и дождаться тебя не чаял. А это кто с тобой? Такой красавицы и во сне не увидишь!
ДАНИЛО. Невеста моя нареченная.
       Ссаживает Царь-девицу с коня. Боярин кланяется
       ей в пояс.
БОЯРИН. Царица, сразу видно. Не из простых. Ну, совет вам да любовь. Проходите, гостюшки дорогие, отдыхайте. (Даниле.)  Жар-птицу добыл?
ДАНИЛО. Добыл, Боярин. (Отвязывает от седла золотую клетку. Хлопает коня по крупу.) Ступай Сивко-Бурко, пасись до утра… Гляди, Боярин.
        Сдёргивает с клетки узорчатую накидку. И
        будто солнце в глазах вспыхнуло. Трава из-
        под земли в рост пошла, птицы зазвенели.
        Лето красное наступило.
ДАНИЛО. Моей невестушки подарочек. То-то Князь обрадуется.
БОЯРИН. Князю радость, а нам вдвойне. На плаху Князюшка теперь не отправит.
ДАНИЛО. Твоя правда, друг сердешный.
БОЯРИН. А теперь, Данило, сядем мы с тобой да с невестой твоей ненаглядной за почестен пир. Угощу я вас на славу!
       Появляются закуски, заедки, вина заморские.
БОЯРИН. А и выпьем мы, други милые, чару зелена вина за птицу Счастья, да за твою удачу, Данило. Наш Данило, девица, за что ни возьмётся, всё ему удается!
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. За жениха моего милого!
ДАНИЛО. За тебя, красное солнышко!
        Пьют. Братина по кругу идёт. Только Боярин
        тайком выплескивает остатки вина наземь.
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Подайте мне гусли звончатые. Грустно мне что-то… (Поёт.)

                Ой, не полымя в бору
                Полыхает ало –
                Слёзы горькие я лью
                По тебе, удалый.

                Скакуну в сыром лугу
                Мята с зверобоем,
                А сопернику-врагу
                Ножик в ретивое.

                Свянет мятая трава,
                Цвет на бересклете…
                Не молодка. Не вдова –
                Я одна на свете…

                Зарастет тропинка-вьюн
                До девичьей хаты,
                И не вытопчет скакун
                У крылечка мяты…

Гусли падают из рук, и Царь-девица засыпает, откинувшись на подушки.
ДАНИЛО. Притомилась, девица. Вздремнуть и мне разве… (Засыпает, не договорив.)
БОЯРИН (вскакивает на ноги). Подействовало зелье сонное! Вот и ладно. Спите, голубчики…
          Приводит своего коня. Толкает Данилу ногой.
          Тот не просыпается.
БОЯРИН. Удачлив ты, Данило-охотник, не в меру. Ну, да поглядим теперь, чья возьмет. (Поднимает с подушек Царь-девицу и перекидывает поперек седла.) Твоя Царь-девица мне самому сгодится… А тебе, Данило, нож булатный в ретивое!
           Достает нож и склоняется над спящим.
           Бьёт в грудь.
БОЯРИН. Так-то лучше будет, друг сердешный. Земля тебе пухом.
            Забирает клетку с Жар-птицей, садится на
            коня и уезжает. Наступает ночь. Звучит пе-
            чальная музыка… Вдруг раздаётся конское
            ржание, к шатру приближается Сивко-Бурко.
            Останавливается над телом хозяина.
СИВКО-БУРКО. Эх, хозяин, опять ты меня не послушал. Зачем ел-пил боярское угощение. Теперь мёртвый лежишь. (Отыскивает возле Данилы кожаную фляжку.) Хорошо хоть Боярин фляжку с живой водой не унёс.
       Зажимает фляжку в зубах и льёт хозяину на грудь.
                Данило-охотник садится, зевает.
ДАНИЛО. А славно я поспал! Правда, сон дурной приснился.
СИВКО-БУРКО. То не сон был. Зарезал тебя Боярин, насмерть. А Жар-птицу забрал. И невесту твою увёз, сонную. Она теперь у Боярина в подвале за семью дверями железными слёзы горючие точит, по тебе убивается.
ДАНИЛО. Ай да Боярин! Ну, я до тебя доберусь, друг сердешный!
           Вскакивает на коня. «Пошёл, милый!»


Картина 5.
Княжеский терем. Покои. Князь в красном углу в дубовом креслице думу думает. Раздается стук в дверь. Входит Боярин, в пояс кланяется.

КНЯЗЬ (подымает голову). А… ты, Боярин? С чем пожаловал?
БОЯРИН. Я, пресветлый Князь, из дальнего похода воротился…
КНЯЗЬ (перебивает). Изловил Жар-птицу? Или пустой приехал?
БОЯРИН. Из-под земли, Князь, достал. За три моря-океана ездил, на край света, едва жив остался.
        Ставит перед Князем на дубовый стол золотую
        клетку, покрытую узорчатой накидкой. Отсту-
        пает назад. 
КНЯЗЬ. Ай да, Боярин! Вот это служба так служба! Дай я тебя расцелую...
         Обнимает Боярина. Затем подходит к клетке и
         стягивает накидку. Но вместо Жар-птицы в кле-
         тке оказывается большая серая ворона.
ВОРОНА. Карр!
КНЯЗЬ (в гневе). Ты, Боярин, никак посмеяться надо мной вздумал? Это твоя Жар-птица?!
БОЯРИН. Разве я, пресветлый Князь, осмелюсь шутки над тобой вышучивать?.. Жар-птицу вёз, отцом-матерью заклинаю!
КНЯЗЬ. Думай, Боярин, ох, думай! Иначе не сносить тебе головы.
БОЯРИН (хлопает себя по лбу). Подмена, Князь! Подмена была, вспомнил!
КНЯЗЬ. Ну? Говори.
БОЯРИН. Когда возвращался, возле бел-горюч-камня Данилу-охотника встретил. Рассказал ему на радостях: откуда, куда и зачем ездил. А когда сон меня сморил, Данило Жар-птицу на ворону подменил. Больше некому, Князь!
КНЯЗЬ. Найди Данилу! Из-под земли вора достань! А ворону – с глаз долой.
         Боярин накрывает клетку узорчатой накидкой
         и пятится к двери.
БОЯРИН. Из-под земли вора достану…
         В дверях за спиной у Боярина появляется
         Данило-охотник. Вталкивает Боярина обра-
         тно в горницу.
ДАНИЛО. Меня, Князь, искать не надо. Я сам пришел. И вора тебе привёл. Вот он… Боярин твой.
БОЯРИН. Ты что мелешь, холоп?! На боярина напраслину клепать! Кто ты такой?!
КНЯЗЬ (бьёт рукой по столу). Гей, плаху сюда!
         Словно из-под земли между Данилой и
         Боярином появляется широкая плаха. Из
         плахи топор острый торчит.
КНЯЗЬ. Кто из вас свою правоту мне докажет, тот жив останется. А виноватого – под топор пущу!
ДАНИЛО. Тут и доказывать нечего. На чужой беде да на чужих трудах счастья себе не сделаешь. У вора в руках и Жар-птица вороной глядит.
         Забирает у Боярина клетку, ставит на стол и
         стягивает накидку. В клетке Жар-птица огнём
         горит-переливается,  глаза, словно солнце, сле-
         пит.
ДАНИЛО. Это, Князь, подарок тебе от Царь-девицы, от невесты моей. Боярин сонным зельем её опоил и в подвалы упрятал. Ну да твой терем, Боярин, я по бревнышку раскатал, по кирпичику раскидал, невесту свою вызволил.
         Идёт в двери. Обратно ведёт за белы руки
         Царь-девицу. Оба кланяются Князю.
КНЯЗЬ. Клянусь Ярилой! Сколько лет на белом свете живу, а такой красавицы писаной не видывал. Пожалуй, она Жар-птицу своей красой затмит? Скажи, Данило?
ДАНИЛО. Истинно так.
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Здравствуй, пресветлый Князь. Много о тебе наслышана.
КНЯЗЬ. Плохого или хорошего?
ЦАРЬ-ДЕВИЦА. Хорошего больше. Но если станешь возле княжьего престола таких людей держать (указывает на Боярина), государству твоему конец настанет.
КНЯЗЬ. Мудрые слова молвишь, девица. Боярину, вору и обманщику, завтра на утре голову отрубят за его козни. А боярский чин на Данилу возложу. Мне хороший советник нужен.
ДАНИЛО. Спасибо за великую честь, пресветлый Князь. Но после свадьбы мы с женушкой в её царство возвращаемся. Нам друг без друга не жить. Если хочешь наградить меня, не вели Боярина казнить. Отправь на птичник его, гусей пасти. В хозяйстве польза, и другим наука. Пусть люди пальцем тычут и смеются, как хитрый Боярин сам себя перехитрил.
КНЯЗЬ. Не многого же ты просишь, Данило, за свою службу. Но будь по-твоему. Жди на свадьбу меня… с Княгинюшкой.


Эпилог.
Данило в царских одеждах и невеста в сверкающем кокошнике, в белых, струящихся одеждах выходят к зрителям. Несколько танцевальных па, и над головами молодых небесным светом вспыхивает Жар-птица. Жених и невеста сливаются в долгом, страстном поцелуе…
На сцену выходят другие участники спектакля. Преклоняют колена пред таинством Любви и Счастья. Звучат гусельные переборы:
               
                А и взял Данилушко
                Царь-девицу.
                А и взял он красную
                За себя замуж.
                Приняли они тогда
                Златые венцы,
                И предстал Данилушко
                На царствие,
                Стал Данилушко с супругою
                Царем жить,
                Лучше старого жить,
                Лучше прежнего…
                Слава о них пошла
                Великая
                По градам, по весям
                Да по разным ордам…