Навстречу прекрасному миру

От книги меня оторвал звонок старого-старого знакомого. Из тех знакомых, которые пару раз в год интересуются "Как дела?" - ну, просто ради того, чтобы с грустью убедиться, что ты еще не помер, и рассказать остальным знакомым нечего. Моя вежливость когда-нибудь меня убьёт - я ответил на звонок.

Ответив, что дела в порядке, а занимаюсь тем, что читаю книжку, услышал добрый совет: бросить пялиться в буковки и выйти навстречу прекрасному миру. Я, на всякий случай, не стал интересоваться делами знакомого - мало ли, рассказывать начнет, поэтому разговор окончился быстро, но осадочек остался.

Я вышел на крыльцо и зябко поёжился. Похоже, прежде, чем выходить навстречу миру, стоило одеться потеплее. Зато очумевшая осенняя жирная муха лениво спланировала в приоткрытую дверь. "Что ж, - подумал я, - переоденусь и выйду навстречу этому самому миру".

Натянув джинсы, клетчатую рубашку с капюшоном и удобные тряпичные шлёп-шлёпы, я вышел навстречу миру во второй раз. Температура воздуха показалась терпимой. С нежностью оглядев уходящие в зиму розы, я шагнул за калитку. Мир поприветствовал меня видом пятитонного китайского грузовика, везущего соседям тщательно отобранную у кого-то плодородную землю. Лужи под огромными колёсами делали громкий "плюх" и осаживались на окружающем. Увы, я относился к тому самому окружающему, и грязные подтеки украсили собой клетчатую рубашку.

Тот, кто рулил этой махиной, язык не поворачивается назвать водителем настолько меланхолично-пофигистическое существо, не обратил внимания на окружающего меня и, взрыкивая движком, поехал дальше. Ну да, он высоко, ему плевать. Не обрадованный первым контактом с миром, прыгая через возвращающиеся на место лужи, я отправился на прогулку. Грунтовая дорога привела меня к мусорному контейнеру, на краю которого сидели две откормленных вороны и подозрительно смотрели на приближающегося меня. Потом лениво толкнулись мощными лапищами и, квакая что-то неодобрительное, взяли курс на юго-восток. Где находится юго-восток, я выяснил раньше, когда любительски планировал расположение своего дома на участке.

Контейнер воскресным вечером был полон. Пакеты с логотипами продуктовых магазинов, мешки с опавшей листвой и ветками, огрызки мебели, прабабушкин сервант... Вокруг контейнера нашли последний приют гниющие мелкие яблоки и спиленные деревья. Запашок был тот ещё. И я нашёл гнездо, из которого ко мне домой прилетела муха. Наверное, её кто-то обидел.

Пройдя дальше, я столкнулся с представителем окружающего мира. Представитель был давно хронически нетрезв, активен и бородат. И, похоже, считал, что неплохо поёт. Но даже я, не рискующий петь даже в душе, нашел около семи фальшивых нот во "Выйду ночью в поле с конём". А их, вроде, всего семь, но могу и ошибаться. С сомнением посмотрев на поле, усеянное пакетами и прочим безобразием, вынесенным из мусорки ветром, я подумал, что коня сюда, пожалуй, приводить не стоит - расстройство желудка после такой прогулки ему обеспечено. Обдав меня волной запахов, где смешались дешёвый алкоголь, вонючие сигареты, плесень, тлен и залежалость, представитель прошёл вглубь деревни, а я продолжил встречаться с миром.

Мир радовал хлюпаньем грязи под ногами, кратковременными осадками в виде какой-то едкой мороси, холодящим кости ветром и свинцовой насыщенностью неба. Но я решил сделать круг, чтобы вернуться другой дорогой. И некоторое время всё было неплохо. Не считая погоды, всё было в порядке. Но потом я снова встретился с уже разгруженным пятитонником, который, очевидно, тоже решил выехать другой дорогой, чтобы не встречаться со мной. Но не вышло. Получив уже второй холодный и грязный душ за время встречи с миром, я насторожился. Похоже, мир был мне не очень рад.

Несколькими минутами позже меня и вовсе облаяли - ни за что, ни про что. Просто чей-то собак-переросток просунул зубастую часть тела под ворота и хрипло, с подвыванием, выразил свои собачьи мысли на тему прогулок кого ни попадя, погоды и встречи с миром. Постояв пару минут и успокоив скачущее сердце, я плюнул в сторону недружелюбных ворот и продолжил путь.

Грязь и осадки не в состоянии остановить доставщиков из такси, и два таких как раз встретились в середине длинной прямой дороги, рассчитанной только на одного, и теперь, высунув смуглые лица из машин, кричали друг на друга и тыкали пальцем в небо, очевидно, призывая его в свидетели. Затихнув на то время, пока я проходил мимо, по-доброму улыбаясь, за моей спиной спор снова возобновился. Перепрыгнув еще с десяток луж, я подошёл к своей калитке и обнаружил, что какой-то милый человек проехался по благоустроенному газону, взрыв его не хуже бригады кротов, и даже поломал пару веток нежно любимых кустов.

Зайдя в дом, я понял, что милого, благодушного настроения, с которым я из него выходил, больше не существует. Окружающий мир оказался не тем праздником, которого я ждал после доброго совета старого знакомого. Надо было соответствовать. Поэтому, подхватив мухобойку, я свел счеты с обиженной мухой, сварил кофе, смастерил несколько горячих бутербродов и вернулся к книжке с далеко идущими планами: встречаться с миром как можно реже.