Vitam impendere vero

 

Чисто гипотетически, я мог бы и не поехать. Но отказаться поехать, никак бы не смог. Это было выше моих сил. 

 

Алла написала: "приезжай лизать, у меня плохое настроение".

 

И я поехал. Кто я такой, чтобы ей отказать. 

 

Хотя Алла мне не начальница, не любовница, никто. Но именно она имеет власть надо мной. 

 

И вот я уже возле её дома. Топчусь у парадной. Жду чего-то. Чего не знаю. Может луна упадет мне на голову или Алла напишет, что передумала. 

 

Я набираю номер квартиры. Домофон долго пищит, Алла не подходит. Звонок обрывается. Я набираю снова. Она спрашивает: "чего так долго?". Она знает, что это именно я. Я не успеваю ответить, дверной замок запищал. Открыто. 

 

Я захожу в парадную. У неё в парадной есть закуток с консьержкой. Мне строго настрого запрещено разговаривать с ней. Даже здороваться нельзя. Я всегда делаю то, что мне говорит Алла.

 

Поднимаюсь на лифте. Подхожу к квартире, дверь не заперта. 

 

Разуваюсь, снимаю куртку. Осматриваю себя в зеркале, рукой поправляю волосы. 

 

Алла на кухне. Играет музыка, что-то танцевальное. Алла пьяна, но не так чтобы слишком. Скорее это её внутренний градус подстёгивает градус выпитого алкоголя. 

На ней красивое чёрное белье и халатик из тончайшего шёлка. Она смотрит на меня с нескрываемым презрением. 

 

- Чай будешь?- она знает, что я не пью алкоголь и презирает меня. 

- Нет. Спасибо,- я так.

 

Алла в два глотка допивает содержимое бокала. Запрыгивает на столешницу и раздвигает ноги. О, эти её ноги! Эти ноги не должны ходить по земле. Они должны быть выставлены в Лувре или Эрмитаже на всеобщее обозрение. А я где-то между этих ног, я маленький гвоздик для рамки, чтобы великая красота хоть на чем-то могла держаться.

 

Я становлюсь на колени перед ней. Я сдвигаю в сторону черные трусики и погружаюсь в небытие. Алла говорит, что я хорошо лижу. Ещё говорит, что я послушный, она меня всегда направляет. Говорит в какой момент нужно вставить палец, когда ускориться и тому подобные подсказки. Я всё делаю хорошо. Я и в школе был усердным учеником. Меня за это хвалила учитель географии. 

 

Сегодня я всё сделал как надо, практически без подсказок. Алла меня похвалила. 

 

Теперь я пью чай. Я пахну ею. И этот запах меня пьянит. Алла уже достаточно пьяна. Говорит, что теперь у неё хорошее настроение. И если я хочу, то могу трахнуть её в попу. А я обжёгся чаем и язык стал немного ватным. Хотя, возможно, это от усталости. Я отвечаю ей, что нет, ты, наверное, устала, как-нибудь в другой раз. 

 

Алла щурится на меня и смеётся, говорит, что я её личный лизун. Что я, по сути, никто. Функция. Я и сам это знаю. 

 

Допиваю чай и встаю, чтобы уйти. 

 

Алла перегораживает мне выход. Говорит, ты меня так никогда и не трахнешь? Боишься меня?

 

Она смотрит мне прямо в глаза. Я становлюсь маленьким, даже крошечным, я хочу провалиться сквозь землю. А она испепеляет меня. Мне кажется сейчас будет паническая атака. Лучше бы она снова просто села мне на лицо, лучше, лучше.... Я отталкиваю её, сам не понимая как и бегу в коридор. Хватаю куртку и кросовки и выбегаю на лестничную площадку.

 

Обуваюсь и одеваюсь в лифте. Сердце колотится. Мне кажется, я сейчас умру. В парадной я сталкиваюсь нос к носу с консьержкой. Она говорит: "вот вы никогда со мной не здороваетесь. Ходите в 106ую. К Алле". Я отталкиваю её и бегу вон из этого дома. Из этого проклятого дома.

 

От её дома до Гражданки километра два, но я пробегаю их за рекордно короткое время. 

 

Метро. Еду не в ту сторону, чтобы запутать самого себя. Езжу до самого закрытия. Выхожу, не понимая где я. Заказываю такси до дома. Дома мгновенно засыпаю, буквально проваливаюсь в сон.

 

Утром я смотрю в телефон. Ничего. От Аллы ничего. В сети была вчера вечером. Как раз накануне моего приезда. Начинаю вспоминать, что было вчера. Даётся с трудом. В голове какая-то пелена. 

 

Что-то попало в нос, начинаю читать, машинально прикрывая рот рукой. Пальцы всё ещё пахнут ею... 

 

В телеграмм канале Калининского района вижу свежую новость: убита сорока трёхлетняя женщина. Тело обнаружили дети, которые утром вернулись от отца. У неё шёл бракоразводный процесс. Возможно, виноват муж. Ведётся следствие. Опрашиваются свидетели. 

 

Меня кидает в холодный пот, дыхание перехватывает. Я убил её, я убил... Вспоминаю, что со мной говорила консьержка. Свидетель. Значит, скоро на меня выйдут. Значит скоро всё... Я же не специально. Она сама не давала мне пройти. Я же всё сделал хорошо, она же сама сказала, что я всё сделал хорошо...

 

К вечеру был арестован муж Аллы, с которым она так и не успела развестись. По пьяни он ляпнул в баре, что хотел бы заказать свою супругу, чтобы не делить имущество. Что она ****ь, каких поискать. Бармен тоже был подписан на ТГ Калининского района и соединил два плюс два. Дальше отбитые почки и признание. 

 

А у консьержки случился сердечный приступ когда она узнала о смерти Аллы, поэтому она не успела донести на меня. 

 

Чисто гипотетически, я мог бы с этим жить. 

Чувство вины - сильная штука, уж точно сильнее "Фауста" Гетте. 

А потом на сайте знакомств мне написала девушка и я дал себе второй шанс. Пока ещё не знаю зачем, полижу, увидим.