Скрипачка - Глава 7

В ноябре в жизни второкурсницы Дины появилось новое занятие. Она стала волонтёром хосписа. Динка узнала о хосписе от своей одногруппницы Милы. Как-то после очередных нападок Люськи на Дину Оля и Мила, улучив момент, когда старосты не было поблизости, заговорили с Динкой.
 - Дина, - обратилась к ней Оля, сильно смущаясь, теребя пальцами рукав блузки и пряча глаза, - может, тебе всё-таки сделать то, что от тебя хочет Люся?
 - Что именно? - решила уточнить Динка.
 - Ну, покаяться... - голос Оли задрожал, а лицо стало бледным, как пасмурное небо за окном. - Ведь мы всё равно проиграли, и ничего уже не изменить... А она от тебя отстанет.
 - Вот ещё! - возмутилась Динка. - Я не сдамся! Я не буду ей угождать. Ни за что!
 - Дина, - Оля тяжело вздохнула, - Люся вовсе не плохой человек... Она на самом деле хорошая! Просто... Просто она хочет, чтобы всё было так, как ей хочется, вот!
 - И это называется "хорошая"? - Динка хмыкнула. - А я тоже много чего хочу! И что теперь с этого? Я не буду делать то, что ей хочется. Мне не нравятся такие люди, которые всеми командуют. Вот!
 - Как знаешь, - Оля ещё больше побледнела. - Я понимаю тебя. Ты очень сильная! Я бы тоже так хотела, но... Ты ведь знаешь, какие у меня родители.
 - Знаешь что, Дина! - Мила, которая до этого просто молча стояла в сторонке и морщилась, решила подать голос. - Ты бы лучше занялась настоящим делом! Вот посмотри на меня - я волонтёр в хосписе. Меня все уважают и никто не обижает.
 - А я волонтёр в собачьем приюте! - с готовностью напомнила Дина.
 - Это совсем не то, - отрезала Мила. - Что такое собаки, а что - неизлечимо больные старики!
 - Тогда я тоже стану волонтёром в хосписе! - выпалила Дина. - Я готова и собакам, и людям помогать. Ты меня возьмёшь?
 - Хорошо, - сказала Мила. - Можешь уже в эту пятницу пойти в хоспис вместе со мной.
Динка была настроена серьёзно. И в пятницу она на самом деле пошла в хоспис вместе с Милой. Ей там очень понравилось - если, конечно, так можно выразиться в отношении места, куда люди приходят доживать свои последние дни. Наверное, будет более правильным сказать, что Дина туда вписалась. Она стала приходить туда каждую неделю помогать санитаркам, которых было очень мало, и общаться с пациентами, развлекать их, дарить им тепло человеческого общения.
Дина вытирала пыль в палатах, мыла холодильники, кормила с ложечки совсем слабеньких старушек и перестилала постели. А ещё она читала пациентам вслух и играла для них на скрипке. Бабушки и дедушки очень любили слушать, как Дина играет на скрипке. Они говорили, что у неё это получается очень душевно и красиво.
И к собакам Дина не перестала ходить. Она всё так же выгуливала их каждую неделю.
Когда Динка находилась в приюте или хосписе, она забывала обо всём, кроме живых душ, которые её в этот момент окружали. Она отдавала себя полностью тем, кто нуждался в теплоте и внимании. Ей было не важно, кто это был - пожилые люди или бездомные собаки. Девочка стремилась помочь всем, но, наверное, в первую очередь она помогала себе. За добрыми делами Динка забывала все свои проблемы. Она забывала, что её травят недобрые одногруппницы, что её отверг тот, кого она считала своим другом, забывала даже о том, что она пошла против власти, и за это её могут наказать - посадить в тюрьму, запереть в тёмном карцере, лишить связи с внешним миром и Бог весть что ещё сделать.
Динке казалось, что хоспис или приют - это какая-то закрытая непоколебимая система, которая спокойно функционирует по своим правилам и в которую ничто злое не может проникнуть. Мысль о том, что на пороге хосписа может появиться ОМОНовец и заявить, что он пришёл за Диной Пилигримовой, казалась девочке настолько безумной, что надолго не задерживалась в её голове. Его не может там быть - он сюда не впишется, он не из этого мира. Невозможно - и всё тут! Во всяком случае, так Дине казалось. "Наивная маленькая девочка!" - скажете вы, и будете правы. Но она занималась тем, что приносило ей удовлетворение, чувствовала себя нужной и была счастлива и спокойна.
У Динки стало намного меньше свободного времени, и она полностью тратила его на учёбу. Приближалась зимняя сессия, и Дина усердно зубрила анатомию и гистологию. Ей было тяжело: она напряжённо трудилась, стараясь запомнить огромное количество учебного материала. Динка мало отдыхала и поздно ложилась спать, но, несмотря на это, продуктивность её учёбы повысилась. Дело в том, что, когда времени на то, чтобы выучить что-либо, у Динки было мало, она не думала ни о чём другом. Она могла думать только о том, что, если не успеет выучить уроки, которые заданы на завтра, ей поставят плохую отметку, и она будет глупо выглядеть в глазах одногруппников. А Дине не хотелось перед ними глупо выглядеть: она не могла позволить себе выглядеть слабой перед теми, кто пытается её сломать. И Динка ныряла в мир анатомии, гистологии, физилогии и биологической химии с головой, где-то пытаясь понять, а где-то зазубривая...
А когда у Динки было много времени, её начинали одолевать разные непрошенные мысли. Вот приходила она в пятницу вечером домой, садилась за письменный стол в своей комнате, открывала учебник, пёс Бим укладывался у её ног - а Динке всё равно было неспокойно. Стоило ветру завыть заунывней обычного или ветвям старой ивы постучать в Динкино окно - и девочке казалось, что за ней сейчас обязательно придут. А если в Динкино окно стучали, её душа и вовсе уходила в пятки. А это просто невоспитанные мальчишки баловались, возвращаясь домой из школы. Школа находилась напротив Динкиного дома, а жила Динка на первом этаже. Окно её комнаты как раз выходило на школьный двор.
Когда у тебя душа в пятках - тут уже не до учёбы. Но от страхов пятничного вечера Динку спас хоспис. И Динка была очень благодарна ему за это, хоть волонтёрство в хосписе и не принесло Дине того, чего она изначально от него ожидала. А ожидала Динка того, что её начнут уважать в её студенческой группе, как уважают Милу. Но когда Динка однажды на перерыве между парами сказала, что уже месяц ходит помогать в хоспис каждую пятницу, Люська хмыкнула:
 - И что? А Мила стала ходить туда дважды в неделю. Как раз с тех пор, как ты туда пришла!
Арина и Дарина захихикали. Толян громко рассмеялся. Динка в упор посмотрела на Милу, ожидая, что та хоть что-нибудь скажет по этому поводу. Но Мила молча опустила глаза в пол.
В хосписе Динка и Мила почти не виделись. Мила всегда уходила работать на другой этаж, а у Динки не было желания ей навязываться.
"Что же мне делать? - думала отчаявшаяся Динка. - Может, мне тоже начать ходить в хоспис два раза в неделю? Но тогда мне некогда будет учиться. Ходить туда второй раз вместо собачьего приюта? Нет, так я не смогу. Я не могу бросить своих собак! Так может, получается, я вообще зря туда пошла? Ведь оттого, что я стала волонтёром в хосписе, меня не начали уважать... Нет, всё-таки не зря! Ведь я же помогаю людям! А одногруппники просто ничего не понимают".
Незаметно подкралась зимняя сессия. Динка сдала экзамены хорошо и уехала на каникулы в деревню к маме и бабушке. После каникул у ребят появились новые предметы. Самым сложным из них была микробиология: на ней студенты изучали разные бактерии и вирусы. Динка и её одногруппники много читали перед каждой парой, проводили опыты, рассматривали бактерии под микроскоп, а ещё решали тестовые задания, сидя в компьютерном классе. За эти тестовые задания преподаватель каждую пару выставлял ребятам отметки в журнал.
Тесты были непростыми. И хотя Динка исправно готовилась к каждой паре, её отметки за тесты были не очень высокими: она получала за них от пяти до семи баллов. В это время другие ребята решали тесты на девятки и десятки. Даже преподаватель, пожилой мужчина в круглых очках, очень удивлялся и чесал бороду каждый раз, когда выставлял эти отметки в журнал. В самом деле, как тут не удивляться! Динка очень старается, её устные ответы приятно слушать, а практикум - любо-дорого пролистать. А отметки за тесты - самые низкие в группе! При этом многие другие члены группы отнюдь не блещут знаниями, если вызвать их к доске или просто попросить ответить на несложный вопрос по теме занятия.
А уж как удивлялась сама Динка! Она просто места себе не находила, не понимая, почему ей не даются такие простые задачки, которые все решают на "отлично" ! Так бы Динка и не нашла ответа на этот вопрос, если бы в один погожий майский день, накануне предпоследнего занятия по микробиологии, Витька не спросил её:
 - А у тебя есть ответы на тесты по микробиологии?
 - Ответы?! - удивлённо выдохнула Динка. - Так вы не сами решаете эти тесты?
 - Ну да... - замялся Витя. - Люська сказала всем, чтобы с тобой не делились. И я молчал... Прости.
Динка смотрела на Витю широко раскрытыми глазами, забыв, как дышать и моргать.
Витя смутился, густо покраснел, откашлялся и пробормотал:
 - А ты сама что... Тебя ничего не смущало? И даже Мишуткины десятки не смущали? Ты же перед каждой парой даёшь ему списать практикум... Почему у него не спросила? Почему вообще ни у кого не спросила?
Динка молчала.
 - Я сейчас скину тебе ответы на "Telegram". Хоть последние два теста идеально решишь. Прости, что не сделал этого раньше, - сказал Витя.
И тут Динку осенило. Витя скинет ей ответы! Те самые, которыми Люська запретила с ней делиться! Он сделает это назло Люське! Пусть и поздновато, но он решился на это! Он пошёл против старосты ради неё, Динки!
 - Витя! - ахнула девочка. - Спасибо тебе огромное!
Витя залился краской. Динка широко улыбнулась и схватила мальчика за руку.
 - Какой же ты всё-таки смелый и честный! - воскликнула она.
Витька обнял Дину, Динка заулыбалась ещё шире.
 - Уже пора идти в класс, - вдруг сказал Витя. - Скоро начнётся занятие.
 - Пойдём! - выдохнула Дина.
 - Только мне ещё надо сходить в уборную, - сказал Витя и пошёл в озвученном направлении. Щёки его алели, а ноги будто заплетались.
Динка посмотрела ему вслед и направилась в учебную комнату.
На последних двух парах по микробиологии у Динки были только отличные отметки как за устные ответы, так и за тесты. Увидев, каким суровым стало лицо Люськи, когда преподаватель объявлял отметки, Динка усмехнулась, а когда преподаватель вышел из кабинета, сказала:
 - А я теперь знаю, почему вы все так хорошо решали тесты! У вас были ответы!
 - Откуда они у тебя? - строго спросила Скальпель.
 - Добрый человек поделился! - выпалила Динка и посмотрела на Витю.
Витя побледнел и посмотрел на Динку умоляющими глазами. Девочка не стала выдавать его.
 - Из другой группы! Одна моя хорошая знакомая, - сказала она, глядя на Люську в упор.
 - Ну-ну, - процедила Скальпель. - Только в конце семестра! А ты могла бы раньше догадаться, что вся группа не может решать на десятки. Если бы была умнее!
 - А почему вы не поделились со мной ответами? - Динкин голос тоже стал суровым.
 - А зачем тебе? - хмыкнула Люська. - Неужели ты стала бы обманывать преподавателя? Ты же у нас такая честная и смелая! Просто невероятная!
 - Не то что мы, простые смертные! - расхохотался Толян.
Учебная комната наполнилась смехом. Витькины щёки пылали огнём. Динка смотрела на них, как завороженная, и словно не видела больше ничего вокруг, не слышала недоброго смеха Толяна и девчонок.
Динка даже не помнила, как закончилось занятие. Не помнила, как потом покинула университет. Помнила только, что в тот день она играла на скрипке в подземном переходе особенно долго. И, наверное, красиво, потому что к вечеру в её соломенной корзине насобиралось много монет.
А вскоре закончился семестр. Потом была сессия, а потом у ребят начались летние каникулы. Динка отправилась с папой в экспедицию на Кольский полуостров. Алексей Викторович и его коллеги изучали апатиты - это такие минералы, в которых много фосфора. Динка вместе с папой ночевала в палатке в Териберке, на самом берегу Северного Ледовитого океана. Перед сном она сидела на скале и смотрела на звёздное небо над океаном. И под шум волн ей виделись среди созвездий пылающие Витькины щёки.
 "Что же это со мной такое? - думала Динка. - Может, это первая любовь?.. Да, наверное, это она. Ещё никогда мне не виделись на звёздном небе щёки какого-нибудь мальчишки. Не зря о первой любви пишут во всех подростковых книгах".
С этими мыслями Динка засыпала под шёпот мудрого Севера.