Псевдоним

Вчера был звонок. И не просто какой-нибудь там звонок, а из тех, что выламывают дверь из серого настоящего в светлое, сверкающее будущее. Актера театральной массовки Диму Крючкова пригласили сниматься в кино! Роль правда тоже не главная, можно сказать эпизодическая – пожарный в сцене со сработавшей на кухне дымовой сигнализацией. Но лиха беда начало. Главное засветиться, показать свое лицо, а оно у Димы, по мнению ряда его близких родственников, было очень фотогеничным, а дальше приглашения пойдут, а то и посыпятся.

Помощница режиссера объяснила мизансцену. Дмитрий должен быть выйти из пожарной машины около якобы особняка на Рублевке и произнести фразу: “Возгорание имеется?”. Получив отрицательный ответ, ему надлежало недоверчиво посмотреть по сторонам и сесть обратно в машину. Гримм лег как нельзя кстати, костюм сидел как с иголочки, и даже съемка прошла в целом удачно.

По окончании Дима умылся переоделся в свое цивильное и собирался уже уходить окрыленным, когда ему сообщили, что помреж просила подойти.

- Дмитрий, - сказала она, глядя в монитор компьютера, - Вы у нас Крючков?
Дима согласился. Тогда помреж, слегка скривившись, то ли от солнечного луча, пробившегося под навес, то ли от отснятого материала, который она просматривала, посоветовала Диме придумать себе псевдоним.

- А что не так с Крючковым? – искренне удивился актер.

- Все как бы так, но у нас есть великий старый мастер Крючков и чуть менее великая, но тоже большая артистка Крючкова. Пойдут пересуды: сын, внук, племянник. Сплетни, слухи - псевдоним все равно придется брать. Так лучше сразу, с первого, так сказать, появления в титрах.

Дмитрию ее доводы показались, в общем, небезосновательными. Хотя обидно было, что родители, отчаянно ждавшие появление сына на экране, так и не увидят своей фамилии. Но успешная карьера важнее, – решил Дима и согласился.

- А как скоро надо это сделать? – спросил он. – Я бы хотел подумать, все же дело нешуточное, на всю жизнь!
Режиссерша, наконец, взглянула на него, отчего-то скептически, и сказала, что нужно выбрать сегодня, поскольку креативный дизайнер титров завтра уезжает на кинофестиваль.

- Ладно, идите к нашему завпсевду, он вам подберет варианты. Фима, проводи к Алику! – крикнула она, и из ниоткуда выскочила тонкая девушка с воплем: “Следуйте за мной!”.

Главпсевдом оказался сын продюсера фильма, двадцатипятилетний кучерявый толстяк с уставшим выражением лица. Кем хотите быть? – задал он экзистенциальный вопрос. Дима задумался надолго и через три минуты признался, что ему нравится фамилия Самоцветов. Толстяк порылся в компьютере и изрек: “Не пойдет. В Тюменском драмтеатре уже есть актер с таким псевдонимом, а может и фамилией”. Тогда Дима напрягся и сгенерировал еще одну благозвучную для него фамилию: Солнечногорский. Однако и она была отвергнута уставшим главпсевдом, поскольку компьютер сообщил, что в Нижнеулючинской театральной студии “Нефтяник” есть такой персонаж. Доводы Дмитрия, что студия скорее всего любительская, просто кружок, не впечатлили кучерявого. “Сегодня кружок, а завтра его во МХАТ возьмут”, - лениво предположил он и сказал искать другой вариант. После того как следующие два псевдонима, предложенные все еще Крючковым, тоже оказались занятыми продюсерёнок психанул и заявил, что он не намерен тут сидеть сверхурочно, поэтому сейчас сам поищет свободные фамилии, из которых экранный пожарник должен будет выбрать понравившуюся.

Толстяк пробежал по клавиатуре, потом еще, потом стукнул по клавише Ввод с таким оттягом, что напомнил Святослава Рихтера, завершающего фортепьянный концерт Чайковского. Экран высветил пять свободных фамилий: Грязнокопытин, Керосинов, Жабченко, Волосянидзе, Пркуль.

“Это все?”, - спросил потрясенный актер. “На сегодня все”, - ответил безжалостный сын главного режиссера. “Заходите на следующей неделе, может еще что-нибудь освободится”.

Дима бы зашел, но помреж требовала опсевдонимиться сегодня. Однако он не согласен был войти в историю кинематографа ни Грязнокопытиным, ни Волосянидзе, ни Пркулем. Об этом он немедленно сообщил уставшему главпсевду. “Нет проблем”, - флегматично отреагировал тот. - “Скажу помрежке, что вы отказываетесь от роли”.

Дима оторвался от стула как модуль Восток на космодроме Восточный. Он взмолил толстопузого не губить его карьеру в зародыше и пошел на компромисс. “А нельзя быть просто Копытиным, без грязно?”. Барашкоголовый вершитель судеб вновь грохнул десятью перстами по ноутбуку и выдал приговор: “Грязно убрать не разрешает, согласна на Пркулевича”.

Дима заплакал. Главпсевд впечатлился настолько, что забарабанил по клавишам как дятел по скворечнику и вернулся с результатом. “Еще одна появилась - Пушкин”, - главпсевд задумался. “Я уже раньше ее слышал, по телевизору что-то про него говорили. Какой-то известный футболист вроде?”. Дмитрий печально взглянул на монитор и согласился на футболиста Пушкина.

Через месяц вся семья Крючковых сидела перед экраном телевизора, в ожидании того, как в конце фильма появится несколько видоизмененная фамилия их любимого сына. Наконец пошли титры. Предпоследняя строка гласила: Пожарник – Д. Грязнокопытин.
Дима всю ночь ходил по промозглым улицам, на которых мерцали нерегулярные фонари и настырные мусорные баки. Утром он позвонил на студию и потребовал объяснений. Оказалось, что помощнице режиссера фамилия Пушкин тоже показалась подозрительно знакомой, и она, дабы не рисковать, заменила ее первой из имевшихся в наличии.