Изгнанные

/На фото последний адрес Марии и Иоганнеса/

Часть 15 сборник «Ам Тракт 1880 -1941»
Ам Тракт 1933-1934.

"немцы Поволжья, не являлись диаспорой германской нации, а были одним из коренных российских народов."
/Национальный исследовательский Томский политехнический университет/
******

Прежде всего, мы желаем всем Божьих благословений в этом новом 1933 году. Да, мы дожили до нового года, но что он нам принесёт? Мы не знаем, но мы знаем, что у нас есть Отец Небесный, который направляет наши пути и который ведёт нас к правильной цели. Иоганнес долго не получал документы об освобождении, всё задерживали выдачу, хотя для ссылки документы были готовы за ранее, ну а если получит, что тогда! Долгожданная свобода, а что с ней делать, куда идти, назад в Ам Тракт. Ситуация внутри страны снова тяжелая аресты, аресты и разговоры о депортации. Родные советуют нам не возвращаться домой несмотря на то, что они очень тоскуют по нам, и мы бы очень хотели вернуться домой. Теперь у Иоганнеса есть документы, что он свободен, но где мы остановимся, мы не знаем. Мы бы тоже не хотели в лагере оставаться, здесь, тяжело, голод можно не пережить. А воровство! Тина очень жалеет о своей рабочей обуви, нагло украденной кем-то из своих. В них она могла надеть две пары чулок. Воздух в бараке такой сырой. Все ходим с насморком и кашлем, ужасная слабость, ещё бы, мы же голодные и в таких условиях. Перспективы таковы, что улучшения в ближайшее время не произойдет. Кто нам можно помочь или дать совет, мы сами не знаем. Господь вел нас эти три года. Если бы только мы могли поселиться в тихом местечке. С первого января Мария лежит в больнице, с начла ей ставили диагноз пневмония, но потом после осмотра диагноз изменили на более серьёзный на пятнистый сыпной тиф. Из больницы выписалась второго марта. Всё это время Тина должна была ходить на работу, готовить, стирать и немного латать, и готовить немного для меня. Иоганнес приносил мне еду в больницу, там кормили очень плохо. Еды не хватало и было одно спасенье получить передачки из дома от родственников. Сейчас у нее вроде бы температура нормальная, но Мария очень слаба. Она с начала получила много лекарств, а теперь не получает. Сегодня выходной и Иоганнес пришёл навестить Марию, конечно, принёс передачку поджаренный хлеб, рис и молоко, обязательно кипячёное. В больнице всё тщательно проверяют и, если что-то не соответствует, просто не принимают. На рынке очень мало продуктов и всё стоит очень дорого. Иногда продавцы приносят прямо в стаканах крупу и люди просто бьются за неё, кричат я первый сказал, что беру! Не сразу Иоганнес узнал Марию. У Марии были красивые волосы, она их тщательно укладывала, даже было и некогда. Но на волосы она находила время. В первое мгновение он не узнал свою жену. На кровати лежала совершенно другая женщина с очень коротко подстриженными волосами, и выглядела она совершенно странно. 19 января была проведена сверка ссыльных, и свободных. Пришло известие, что у государства нет денег. Им сказали, что они должны ехать в другое место, и пока идёт сверка никто никуда не уходит. Все должны пройти дезинфекцию. Их отправили в баню, а вещи обрызгали раствором. Но когда всё прошли оказалось, что никуда их не переселят, все остаются на месте. Иоганнес обрадовался, если его отправили бы, как оставить здесь одну Катерину и жену в больнице. С первого февраля снова получили работу, но еды, так сказать, нет. С 11 февраля получаем всего немного еды один раз в день. Говорят, что все должны получить хлебные карточки, но пока их нет. Йоханнес и Тина получают по 800 граммов хлеба в день. Тина очень слабая, но ей приходится так много работать, таскать землю и камни и соскребать снег. Она часто молится: «Господи, помоги или сократи часы». Катерина или как мы её зовём дома Тина, жалуется, что она такая нестабильная и скованная. Она больна и очень хотела бы остаться дома, но не рискует на это. Тогда ей придется идти к врачу или в больницу, но этим она рискует потерять право на хлебные карточки и на уменьшение нормы на хлеб. И всё же первого апреля она попала в больницу. У нее температура была до 40 градусов, её волосы тоже были коротко острижены. А раньше у Тины были две длинные косы. Иоганнес пошёл навестить Катерину, Мария сварила для неё шницсуп, это суп из сушёных яблок. Мария была печальная, Иоганнес передай Катерине пусть она скорей выздоравливает, мне так тяжело без неё. Здесь в лагере мы одни менониты, все другие лютеране или русские. Многие заболели, поэтому в бараке проводится дезинфекция в основном вечером или ночью. Йоханнес также не выходил на работу уже три дня, у него была справка от врача. Торгсин в Эрадунске переполнен людьми, которые приносят свои золотые изделия для обмена на продукты питания. Многие люди, которые работают бесплатно, держатся вместе, когда идут есть. Они должны петь, чтобы создать видимость, что все хорошо и они довольны. Они лохматые, одеты в лохмотья и охраняются. Много говорят о работе над выполнением нормы. Однако норма такова, что ни один человек не в состоянии наполнить ее этими скудными пайками. Сестра Марии Агнейта с Ам Тракта прислала письмо, в нём столько горя. Она пишет, что последний кусочек хлеба они съели 22 января. А у них с Хайнрихом шесть детей /это мои дедушка и бабушка, пятым ребенком была моя мама Елена/. У ее мужа Генриха Классен опухли руки и лицо. У детей нет сил играть. Люди в колонии тощие, бледные и опухшие, они ловят воробьев и готовят их для еды. Давид Бестфатер из Остенфельд, умер от голода во сне. Агнете пишет, что он первый, но не последний, если помощь не придет в ближайшее время. Никакое перо не может описать это, и нельзя понять почему? О, веры не хватает на земле. Если бы она была, наши потребности, конечно, были бы удовлетворены. Мы все разбросаны, и многие никогда больше не найдут друг друга здесь, на земле. И все же есть желание быть со своими родственниками. С Лизандерге от Ренаты Есау пришло письмо, читать такие письма просто невозможно. Не так давно, в марте, у нас забрали почти все вещи. Пятеро странных мужчин, которые теперь живут в Лизандерге, пришли и взяли почти все: одежду, мебель, кухонную утварь, последних 9 куриц, последнего ягненка, папину кровать, а также небольшой Ленхен, шкаф, 2 стула и 1 из наших столов. А также снова забрали Германа Есау. Он только что вернулся с тюрьмы по состоянию здоровья, и они его увели с собой, но скоро снова отпустили, так что если вернёмся мы, то нас ожидает тоже самое. Получили открытку от Гретхен. она пишет, что Герман умер 10 мая и был похоронен 12 мая. Они надеялись, что посылка, отправленная из Берлина, придет, и Гретхен смогла бы приготовить из нее что-нибудь для Германа. Но у Господа был другой план, и им нечего было готовить. Так много уже умерло. Да, кажется, что люди просто должны умереть с голоду. За 5 месяцев, что Мария и Иоганнес находятся здесь, в этом бараке, погибло около 35 человек. Всего здесь около 300 душ. Больницы переполнены больными. Человек должен работать 10 часов, но затем он должен стоять в очереди за хлебом и всем остальным. С 18 августа мы находимся вдали от Ерадунска и находимся в поселке Самара. Поскольку Иоганнес не получил там паспорт, мы получили отпуск. Попали ли мы в нужное место? Мы надеемся на это. Сейчас он нам вполне нравится. С нами здесь Дэвид Эпп, внук Клааса Эпп. Долго пробудем здесь или нет, но решили не ждать и сразу приступили к наведению порядка, и начали с печки. Переставляем печь в большой комнате, и надеемся, что нам всегда будет чем заняться, чтобы иметь возможность что-то заработать. У Иоганнеса уже стали спрашивать местные жители, что он запросит, если и им он отремонтирует печь. Он сразу отвечал, конечно, нам нужны продукты. Здесь народ живёт лучше, будем надеяться, что в этом году мы, возможно, сможем есть больше, чем в Эрадунске. Ещё одна радостная новость, с вокзала нам передали наши вещи. Теперь мы снова можем и переодеться, и спать лечь на наши простыни. Конечно всё это и включая билеты, обошлось нам дорого, но слава Богу мы это осилили. И с хозяином нам повезло. Мы помогаем ему по огороду опять получили письмо от Агнеты с нашей колонии, она написала, что наше хозяйство сгорело 29 сентября. По-видимому, два четырехлетних мальчика курили в амбаре. Из других писем мы узнали, что сгорело немного зерна, и сена. У нас была надежда, когда-нибудь увидеть наше поместье снова, но теперь понятно, что нет. Это теперь ставит точку на нашем возврате. Село Надеждино Кошкинского района, возможно станет нашим последним местом жительства. Сёстры Иоганнеса прислали очень печальное сообщение с колонии. Брат Иоганнеса Герхард скончался 23 октября в Козакенштадте. Да, это так печально для нас всех. Он отправился в Козакенштадт 12 октября. Он хотел получить продукты от Торгсина. Ещё перед поездкой ему было плохо, беспокоил желудок. Но он пересилил себя и отправился за продуктами. Наверно он не мог в таком состоянии контролировать свои покупки, и у него украли почти все. Он купил козу и послал сёстрам немного денег. Похороны проходили в сарае К. Неймана на переулке, они с сёстрами прожили в этом сарае четыре месяца. И.Тэйвс произнес заупокойную проповедь. Герхард был похоронен 27 октября рядом с Отцом. Сейчас сёстры Иоганнеса Рената и Мария живут у Иоганнеса Шмидт. У него совсем маленький дом, но больше идти некуда. В доме помимо их самих, довольно многолюдно. Здесь живёт Мими осенью ей исполнится 16 лет. Это просто проходной двор. Как будто по специально разработанному плану жителей колонии раскидывали кого куда, чтобы они не смогли вернуться назад, соединиться со своими семьями. Толи политика, толи больше зависть, колонисты стали полностью бесправными и только не ленивый мог приходить и забирать у них всё что им понравится. Не оставили в покое, как и других колонистов, и сестёр Есау Ренату и Марию. Из дома они были выгнаны, ютились по чужим сараям, потом уже там у них забрали последнее и опять не отступились, с глаз долой решили убрать, а может совесть тех, кто жил в их доме и пользовался их вещами мучила. Новым местом проживания для многих колонистов стал хутор Сырт, который был распложен в восьми верстах от Зельмана, теперь это стал Трудовой посёлок Г, П, У. Сюда присылают из разных деревень. Хутор не большой, по одной стороне 10 домов, с другой стороны 7 домов. В одном из домов мастерские, в одном кузница, все остальные дома заполняются до предела изгнанным. Внутри их дом состоит из большой комнаты с 2 окнами, 4 из которых закрыты тряпками и штукатуркой из-за отсутствия стекол. Далее идет крошечная комната, веранда и ступеньки. Нас здесь 8 семей многие только 1 или 2 человека: 70 летний Иоганнес Дук, с Фрезенхайм, с приёмным сыном Якобом Унгером;/это сын Марииного брата Якова Унгер, застреленного на посту/. Густав Нойфельд, 72 года, со своей дочерью Мари; Герх. Валл, 77 лет, Медемталь; Танте Мари Б. Эпп; Танте Хелен И. Валл, 68 лет, Хохендорф, всего 16 человек, все в одной комнате, Им разрешили копать и сажать вокруг дома. Но семян нет, они вскопали участок и садили всё что кто-нибудь добудет. Если всё посаженое вырастет, это будет большое подспорье. Рената с Марией держат козу, которую им купил в последние дни жизни их брат Герман. Коза всегда на привези, и они за ней следят. Зато три чашки молока, это такая помощь. Дядя Питер Абр. Бергманн, 84 года, и его дочь Хелен живут в маленькой глиняной хижине с Якобом А. Фрезе. Двоюродная сестра Иоганна Гёрц и ее дочь Юстина зимой жили в маленькой комнате Бергманн. Этим летом Гёрц переехали в маленькую землянку в Умбархен. В ней нет ни окна, ни пола. Летом это терпимо, так как можно открыть дверь. 5 июня сюда были изгнаны с Ам Тракта ещё несколько семей. Йох. Филипсен с 5 детьми, Якоб Якоб Шмидтс с 7 взрослыми детьми и вдова Герм. Ещё Фрезе из Орлова с 6 взрослыми детьми и Генрих И. Валл с больной женой и 2 девочками в возрасте 9 и 10 лет. Они живут в большой школе. Там, перед переселением, у них забрали большую часть мебели и одежды. У них отобрали коров и коз. Они могли взять с собой еду, которая у них еще была. Им обещали, что они будут возвращены, но до сих пор этого не произошло.
Их положение на сегодняшний момент можно описать так, это, как если бы ты плыл по бурному морю и с тоской ждал берега, где снова воцарится тишина. И если человек оглянется назад то, он увидит, что потерял, дорогих ему людей и все, все, а, главное наша родина, наша дорогая родина! По-настоящему это понимаешь только тогда, как окажешься бездомным, как они сейчас
*****