Увлекательные истории на юридические темы

Здравствуйте, дорогие мои! Как удачно я женился! Вернее, сожительствовал, но разве в слове суть? Суть в том, что сейчас я сижу в инвалидном кресле, глядя на культю там, где раньше была вполне себе здоровая нога, и перечитываю исковое заявление. Это настоящее произведение искусства, я вам скажу. Началось всё как в сказке. Встретил я женщину — умницу, красавицу, казалось, сама забота. Мы стали жить вместе в её доме. Я, душа-человек, руками золотыми, решил благоустроить наш общий райский уголок. Вложил в этот дом всё: время, силы, деньги. Вернее, наши деньги? Теперь я уже не уверен. Согласно этому иску о «неосновательном обогащении», выходит, что всё было на её деньги. Каждая доска, каждый гвоздь. И переводы на мою карту, которые я искренне считал проявлением любви и общей кассой, оказываются, были «безвозмездными ссудами». И таблетки, которые она с такой нежностью покупала мне, когда я приболел, и коммунальные платежи — всё это теперь фигурирует в суде как долг. Ай, какая молодец составительница! Самое забавное, что про наше совместное проживание она в заявлении упомянула лишь вскользь, как о некоем досадном недоразумении. Главное — подсчитать, кто сколько потратил. Любовь любовью, а счётчик должен быть включён. Но это ещё цветочки. Ягодка — это телевизор. Моя драгоценная женушка требует его истребовать у меня через суд! Утверждает, что я им пользуюсь без разрешения. Она, видимо, забыла маленькую деталь: я купил его за год до того, как мы сошлись. Он мой, как моя эта самая... ну, теперь уже отнятая нога.
А вот о ноге — это отдельная история. Она пришла забрать «свои» вещи. Не одна. Ввалилась «бандой», как вы правильно подметили. Не буду вдаваться в детали хаоса, который они устроили. Главное, что в этой суматохе одна из приехавших вместе с ней молодых людей отдавил мне ногу наступив на неё и прокрутившись всей массой своего грузного тела. Нога была со свежей раной после операционного вмешательства. .Я бы в тапочках. Мне была внесена инфекция. Боль была адская, но я тогда не придал значения, думал, что поболит и пройдёт. Не прошло. Скакал я на двух ногах, как вы говорите, а после того визита стал еле передвигаться на одной. Врачи разводили руками, потом ставили страшные диагнозы, в итоге — гангрена и ампутация. И вот теперь я сижу и думаю. Слишком уж всё складно получается. Сначала — финансовые сети, где каждая копейка учтена. Потом — визит с «отжимом» имущества, закончившийся травмой. Травмой, которая сделала меня инвалидом, лишила работы и, по сути, воли к сопротивлению. А теперь — иск, который должен добить меня материально. Что дальше? А дальше — суд. Но я больше не наивный романтик. Вопрос теперь не только в том, верну ли я свой телевизор или опровергну ее финансовые претензии. Вопрос в том, сколько еще таких же, как я, остались без ног, денег и будущего после визита этой «заботливой» женщины и ее «банды»? Дело принимает совсем другой оборот, не правда ли? Необходимо быть осторожнее при выборе спутника жизни.
................
Зинаида считала, что жизнь — это акт приобретения: вещи, статус, люди. Всё было объектом сделки, вопросом правильной цены и настойчивости. Её текущим проектом было домовладение — уютный, с камином и старым садом, принадлежавший её мужу, Стасу. Не бывшему, нет. Она не признавала этого статуса. Для неё он так и остался «мужем», собственностью, которая вздумала выйти из-под контроля. Она хотела, чтобы он подарил дом их дочери. Красиво, благородно, а по сути — тот же акт передачи имущества в её орбиту. Стас отказался. Тихо, но твёрдо. И в этот миг его жизнь, по решению Зинаиды, превратилась в ад. Она поняла: чтобы сломать человека, нужно уничтожить его достоинство. Методично, как дробить камень. Она добилась своего. Однажды вечером раздался выстрел. Но Стас выжил. Слабый. Жалкий. Не сумел даже этого сделать. «Значит, надо продолжать», — холодно констатировала она про себя. Её действия стали ещё более изощрёнными. Постоянные унижения, принижение на глазах у дочери. И самое главное — у неё была поддержка. Её старый школьный друг, а ныне — майор полиции в их городке, помогал ей с удивительной готовностью. Стас пытался написать заявление на неё за клевету? Его даже не зарегистрировали. Однажды, доведённый до отчаяния, он крикнул, что применит самооборону, если она не уймёт своего брата, который приходил ломать калитку. На следующий день майор лично «побеседовал» с Сергеем и возбудил дело по статье 119 УК РФ — угроза убийством. Ничего. Пришлось уговорить соседку, Анжелочку, дать показания, что Стас в пьяном угаре грозился «всех поубивать». Подарок в виде серебряной цепочки сделал своё дело. «Он не должен сопротивляться. Он должен превратиться в бревно и плыть по течению», — думала Зинаида, глядя, как он безучастно смотрит в окно. Брак? Они давно развелись. Но Зинаида настаивала, что развод — фиктивный, бумажка, не имеющая силы. «Нет никакой регистрации, она вымышленная!» — заявляла она всем, кто готов был слушать. А в паспорте-то штамп о браке оставался. Этого было достаточно, чтобы сеять сомнения. И вот новый виток — выселение. Суд постановил, что она утратила право проживать в доме. Зинаида прочла решение и усмехнулась. «Переживёт как-нибудь». Она не боялась. Дом был её. Она это чувствовала каждой клеткой.
Но однажды, разбирая старые бумаги в поисках очередной «козыря» против Стаса, она наткнулась на его старый дневник. Мельком листая страницы, она застыла на одной фразе, обведённой красным карандашом: «Она думает, что это просто дом. Она не знает, что спрятано под камином». Сердце Зинаиды заколотилось. Не от жадности, а от внезапного, леденящего страха.
Что он прятал все эти годы: деньги, документы или что-то, что превращало её безупречную стратегию по захвату имущества в смертельную ловушку, расставленную для неё самой? Интрига сместилась: теперь это была не просто битва за дом, а охота, в которой она из охотника могла в любой момент стать добычей. И бревно, молча плывущее по течению, оказалось вовсе не бревном, а миной замедленного действия, тикающей под уютным фасадом её вожделенного домовладения.
.....................
Вам может показаться, что история моя — как прокрустово ложе: все в ней известно, все уложено по полочкам судебных решений и паспортных штампов. Любовь, брак, развод, снова брак, снова развод... Иск о разделе имущества, который висит на мне дамокловым мечом. Но самое странное — это он. Васенька. Мой бывший муж, который, как призрак, обитает в моем доме. Мы развелись. Суд признал домовладение за мной. Его выселили и выписали. Решение есть, бумага с печатью лежит в моей шкатулке. Но Васенька никуда не ушел. Он просто перестал быть юридическим фактом, оставаясь бытовой реальностью. Он говорит, что у нас «фиктивный» развод. А я уже и сама не пойму, что из этого фикция, а что — нет. После второго развода он подал иск. И вот на одном из заседаний его адвокат, такой щеголь в дорогом костюме, заявил: «Мой доверитель состоит с истицей в браке и зарегистрирован по ее адресу». Я не поверила своим ушам.. Мы же развелись! Но оказалось, он ловок, как уж. Он просто не пошел ставить в паспорт штамп о разводе. Его краснокожая книжечка так и лежит с отметкой о прописке у меня. Он сказал суду, что паспорт «потерял», а потом «нашел», но в паспортный стол его так и не донес. И выходит парадокс: по суду он выселен, а по документам УФМС — все еще прописан у меня. Я написала в полицию. Пришёл участковый, посмотрела на его паспорт с регистрацией, на мои судебные решения, развел руками: «Мы не имеем права его выдворять. Это гражданско-правовые отношения. Идите снова в суд». А по статье 19.15.1 КоАП за проживание без регистрации его привлечь не могут — ведь регистрация-то у него формально есть! Этот клубок юридических нестыковок он использует как щит.
Но вот о чем я стала задумываться. Почему он так цепляется за эти квадратные метры? Не только же потому, что жить негде и удобно пользоваться моими благами — светом, водой, моей едой. Нет, здесь что-то другое. Недавно, роясь в поисках старой фотографии, я наткнулась на его трудовую книжку. И оттуда выпал пожелтевший листок — схематичный рисунок нашего участка с крестиком в том месте, где старая яблоня растет. А на обороте почерк его отца: «Здесь мое сердце зарыто, здесь мои корни». И тут меня осенило. А что, если дело не в доме? Что, если дело в земле, на которой он стоит? Что, если его отец, старый упрямец, о котором ходят легенды, спрятал здесь что-то ценное? И Васенька об этом знает. И его «фиктивный развод» и вся эта юридическая канитель с паспортами и исками — всего лишь ширма. Он тянет время. Он ждет. Но чего? Он живет в моем доме, а я каждую ночь просыпаюсь и смотрю в окно на старую яблоню, под которой, возможно, лежит ответ на все мои вопросы. И когда я говорю ему: «Ау, Васенька», — он молчит не потому, что не слышит. Он молчит, потому что боится проговориться. Так что же мне делать? Снова идти в суд с иском о выселении? Или для начала нанять кого-нибудь с лопатой? И кто он, мой Васенька — просто нахлебник-неудачник или хранитель семейной тайны, которую я могу раскопать буквально на своем огороде? Давайте поразмышляем: что может быть зарыто под яблоней? И является ли Васенька жадным до моего комфорта или же он хранит тайну о которой я даже не подозреваю?