Жгучая тишина

Жгучая тишина
Тишина врезалась в день, как осколок стекла. Не та, благословенная, что несет покой, а густая, липкая, давящая на барабанные перепонки. А потом она же, не меняясь, врезалась и в ночь, растворив в себе привычные звуки: стрекот кузнечиков за окном, отдаленный гул машин, даже тиканье часов в прихожей смолкло.Это была ее тень. Тень Потери. Она легла на вечер, когда пришло известие, и теперь ее не превозмочь. Она заполнила дом, стала фоном для каждого вздоха, каждой мысли. А мысли, как ненавистные корабли, тянулись к одному и тому же причалу — причалу сердец, переполненных болью и гневом. «Как же так? Почему? Как бы нам тебя обойти, эту тень?» — бесконечно кружил разум, пытаясь найти брешь в стене несправедливости. Так хотелось свернуть с этого гиблого места, найти пристань светлых, добрых начал, чтобы отныне и навсегда туда легли их пути. Прочь от этой горечи. Они сидели в гостиной, не включая свет, но не потому, что хотели тьмы. Нет. Они не хотели ее видеть. Они отчаянно хотели созерцать свет — тот, что был раньше, тот, что должен быть. Они чувствовали, как холодная вода отчаяния тянет ко дну, и из последних сил уповали: «Пусть же мы получим ответ. Сейчас, в этот самый тяжелый час, в этот час пик отчаяния». И вот, в самой гуще тишины, едва рожденная, почти неуловимая, возникла мысль: а что, если выход будет? Без новых потерь, без новой крови. Просто придет, нежданно, как милость, — спасенье. Не в виде громогласного чуда, а как тихое понимание, как внезапно найденная внутри сила. И тогда тот пришедший охотиться зверь — безымянный ужас, горе, отчаяние, что терзал их души, — вдруг ослабит хватку. Он найдет свое забвение не потому, что его убьют, а потому, что ему нечего будет больше кусать. Его проглотит та самая тишина, которая сначала казалась враждебной, а теперь, преображенная, стала полем для новой, пока еще не слышной, мелодии жизни.
И впервые за эту бесконечную ночь они смогли сделать глубокий, прерывистый, но уже чистый вдох.