Ой, какая Валечка

Валечка снова плакала. Тихие, горькие слезы капали на вязаный плед, который она бесцельно перебирала пальцами. В ее мире опять воцарилась серая, тягучая пустота, а спасательный круг в лице мужа вновь уплывал куда-то далеко.
Женя торопливо натягивал куртку в прихожей, его движения были резкими и четкими, словно он выполнял боевую задачу.
— Когда мне больно и одиноко, ты всегда уходишь, — прозвучал ее тихий, но отчетливый голос. — Ты не хочешь мне помочь.
Женя на секунду замер, но не обернулся.
— Дорогая, мне надо срочно доехать до друга, а твои вопросы решим потом, это не так важно и может подождать.
— Останься, мне нужна твоя помощь, — попросила она уже почти шепотом, зная, что это бесполезно.
Евгений молчал. Он упрямо выполнял то, что считал нужным, выстроив в голове незыблемую иерархию важности. Ее душевная боль в этот список не входила. Валечка ощущала ледяную эмоциональную холодность, исходящую от него волнами. Ей так не хватало простого человеческого тепла.
— Побудь со мной. Сделай это. Посмотри то. Посоветуй, — перечисляла она, пытаясь достучаться.
— Не могу. Занят. Потом. Не сейчас. Подожди, — это были его коронные, заученные ответы, отточенные как скальпель.
На работе его признавали, уважали и ценили. Он был ценный специалист, решающий сложные задачи. А вот в роли мужа, поддерживающего супругу, он был стажером, не сдавшим экзамен.
И в этот момент горького прозрения Валечка вдруг ясно вспомнила самое начало. Тот самый момент, который мог бы стать предупреждением. Она, горячая поклонница Мельпомены, так мечтавшая о новом спектакле, робко просила: «Я так хочу в театр. Идёт новая постановка. Купи, пожалуйста, билетик».
А он в ответ, не отрываясь от монитора с трансляцией матча: «Сегодня турнир по футболу, дорогая, ты должна меня поддержать».
И она поддерживала. Шла на холодный стадион, старалась разделить его азарт, подавляя в себе желание оказаться в бархатном кресле под светом софитов. Она, эмоциональная натура, тонко чувствующая, не понимала, почему ее желания не имеют веса. А потом… потом она приняла это как должное. Переубеждать его было бесполезно и слишком энергозатратно. Для нее важнее были внутреннее спокойствие, баланс и гармония. Она научилась искать помощь и поддержку у подруг, мамы, психолога.
И надо отдать Жене должное — его это не беспокоило. Он не ревновал, не злился. Это странное равнодушие, однако, заставляло его иногда прислушиваться к Валечке. Он видел, что ее переживания важны для других, и в его логичную, черствую душу закрадывалась простая мысль: «Раз другим это важно, значит, проблемы все-таки существуют?»
Он был вампиром, но не злым, а слепым и глухим, высасывающим не кровь, а надежду.
Интрига началась три недели назад с обычного сеанса у психолога Екатерины Алексеевны. Та, обычно сдержанная, в тот раз внимательно посмотрела на Валечку и сказала: «Знаете, есть одно упражнение. Попробуйте перестать его просить. Совсем. Ни о чём: ни о помощи, ни о внимании, ни о совете. Просто прекратите. И наблюдайте. Реакция бывает очень... показательной». Валечка отнеслась к этому как к абсурдной игре, но отчаяние и любопытство оказались сильнее. Она перестала. Сначала это было невероятно трудно. Она закусывала губу, чтобы не попросить его посмотреть на запотевшее окно или не спросить совета, какое платье надеть. А он... он ничего не заметил. Его мир, лишённый её «фоновых шумов», стал ещё комфортнее и тише. А потом она нашла другое место для своих просьб — не для мужа, а для себя. Она записалась в театральную студию для взрослых. Там был Андрей, режиссёр, который с первого же занятия видел в её глазах не слёзы, а потенциал. Он просил её «сделать это» — прочесть монолог с чувством. Он «советовал», как работать с голосом. Он «смотрел» на её этюды, не отрываясь. И в его взгляде было то, чего она была лишена годами, — интерес. Сегодня, сидя с телефоном в руке, она смотрела на сообщение от Андрея: «Валя, у нас репетиция завтра допоздна. Выдержишь?» А ниже было второе, отправленное пять минут назад: «И... я купил тебе тот самый билетик на премьеру в Малый. Пойдёшь со мной?» Валечка подняла глаза на входную дверь. За ней был Женя, его срочные дела, его друзья и его вечное «потом». А здесь, в её руке, была не просьба, а приглашение. Приглашение в ту самую жизнь, о которой она когда-то мечтала.
Она стёрла слезу, вытерла ладонью и набрала ответ: «Выдержу. И пойду. Спасибо». Она даже не подозревала, что Женя, вернувшись через час, впервые почувствует неладное. Не услышит привычных шагов навстречу, не увидит её фигуры на диване. Её не будет в гостиной. Она будет спать в гостевой комнате, дверь в которую будет закрыта. И его мир, такой чёткий и предсказуемый, впервые дрогнет от наступающей, оглушительной тишины. А Валечка, вечно плачущая и просящая, нашла наконец того, кто слушал её без единой просьбы. И перестала просить навсегда.