Белый маяк

На высоком берегу Москвы-реки, точно белый маяк, стояла старая берёза. Её ствол, покрытый потрескавшейся корой, был толщиной в обхват взрослого мужчины, а могучие ветви простирались в ширину, словно желая обнять и небо, и реку. Эта берёза была не просто деревом. Она была хранительницей места, молчаливым свидетелем многих жизней. Жители ближайших домов любили её, гордились ей и восхищались ею. Летом они устраивали пикники в её ажурной тени, дети играли у подножия, а влюбленные назначали под ней встречи. Казалось, так будет всегда.

Но однажды тишину нарушил гул техники. На противоположном берегу появилась станция метро "Мнёвники" и уже росли новые жилые кварталы, и город решил соединить берега Филёвской поймы современным мостом. Сердце защемило у каждого, кто услышал эту новость. Первым вопросом был: «А как же наша берёза?». Люди боялись, что стройка погубит красавицу.

К их облегчению, строители оказались не варварами. Они аккуратно огородили дерево прочным забором, обозначив его как неприкосновенную территорию. Стройка закипела вокруг, но у самого ствола оставался островок спокойствия. Три долгих года возводились опоры, натягивались пролеты. И все эти три года берёза, как по волшебству, продолжала жить своей жизнью. Каждую весну она неизменно покрывалась нежной зеленью, которая к лету становилась густой и сочной. На ней звенели серёжки, а под осень она сияла золотым убором, будто бросая вызов пыли и шуму.

Казалось, она выстояла. Но когда до завершения строительства оставалось всего три месяца, в начале сентября, случилось непоправимое. Одна из нижних ветвей, та самая, что склонялась в сторону воды, вдруг пожелтела и засохла. Люди, проходившие мимо, с тревогой показывали на неё. Через неделю другая ветвь опустила свои листья, как руки в скорби. А к концу сентября берёза стояла совершенно голая, серая и безжизненная на фоне почти готового, светящегося красными огнями моста. Она угасла стремительно, будто сделала последний вздох, увидев, что её дело — соединять берега — теперь перешло к творению человеческих рук.

Мост торжественно открыли к Новому году. Огни иллюминации отражались в темной воде, а поток машин устремился по новому пути. Берёза стояла рядом, молчаливый черный силуэт на фоне праздничной подсветки.

Пришла весна. Снег сошёл, земля прогрелась, и на всех деревьях набухли клейкие почки. Все ждали. Прохожие замедляли шаг, вглядываясь в ветви старой берёзы, надеясь увидеть хоть намёк на зелёную дымку. Но почки на ней так и не набухли. Ветви оставались сухими и ломкими.

Мост работал, жизнь кипела вокруг, но на берегу реки теперь зияла пустота. Островок тишины и памяти исчез. Берёза выполнила свой долг — все эти годы она, как могла, дарила людям веру в стойкость и красоту. А когда её миссия была завершена, она тихо ушла, оставив после себя лишь память о её ажурной кроне и белом стволе с чёрными черточками на фоне бесконечного лазурного неба.