Песчаная коса 2

ЗАМЕТКИ НАТУРАЛИСТА

Второй раз на песчаную косу мы направились уже более подготовленные плане оборудования, мы взяли бинокли. А раз в руках была оптика, то и птиц мы обнаружили других и узнали о их жизни что-то интересное.

Первыми у нас были белохвостые орланы, не сразу представшие перед нами. Усиленно просматривая горизонт в поисках этих величественных птиц, мы уже даже отчаялись их увидеть, как вдруг в небе появилась чёрная точка, постепенно превращавшаяся в орлана. От души отлегло отчаяние, и она наполнилась радостью.
Наблюдать за полётом орлана, находящегося от тебя на расстоянии более километра без бинокля можно, но бинокль даёт совершенно другие преимущества.

Размеренный полет над водами реки, сотканный из плавных кругов, словно создаётся невидимое кружево, завораживает.
И не менее интересно наблюдать как огромная птица приземляется в крону дерева.

Кажется, что хрупкие ветки тополя, выбранных птицей для посадки, не выдержат её, но природа всё предусмотрела – и крепость веток, их упругость и вес самой птицы, поэтому всё складывается благополучно.

Перед посадкой птица делает несколько облётов вокруг дерева, чтобы убедиться в его надёжности. Падать-то никому не хочется. И вот момент посадки - огромные крылья складываются, гася скорость, хвост белым веером раскрывается на полную ширину, как тормозная система и птица приземляется на дерево. При этом ветки дерева очень сильно прогибаются, но не ломаются под весом седока.

А мне вот интересно, как птица с такими габаритами, как орлан, визуально определяет, на какую ветку можно сесть?

Орлан был далеко, а вот серая цапля была близко. Пролетая над нами, она грациозно несла своё стройное, сизовато-серое тело вперёд, превратившись неумолимое копьё.

Каждый взмах крыльев продвигал цаплю вперёд ровно и без рывков, как нож по мягкому маслу. Удивительный полёт.

Осень - это пора перелётных птиц и возвращаясь второй раз на косу, мы надеялись посмотреть именно перелётных птиц. Да, перелётные птицы были, но иногда они летели очень высоко и даже наших биноклей было недостаточно для их определения.

Правда птиц можно различить в полёте, и даже имея схожий стиль полёта, птицы могут отличаться размером. Именно размер помог нам отличить баклана от обыкновенной кряквы. Летят они примерно одинаково, часто махая крыльями, очень часто, но баклан крупнее кряквы.

Поэтому в этот раз мы много наблюдали за бакланами. Полёт баклана очень долгий. Порою, ты уже устаёшь вести его глядя в бинокль, а он всё летит и летит очень низко над водой и никак не приземляется. А ты всё ждёшь и ждёшь. И мысленно спрашиваешь: «Ну, когда же ты сядешь на воду?» А он всё не садится, и не садится. А ты всё ждёшь и ждёшь.

Кряква, в отличии от баклана, не способна на такой долгий полёт, да ещё и на такой низкой высоте, у самой воды. Но и баклан наконец-то садится на воду. Помимо полёта, наше внимание привлекли бакланы, сидящие на воде с расправленными в стороны крыльями.

Я сначала никак не могла понять, почему они находятся в такой странной позе? На ум приходила странная мысль – «Может они крыльями создают тень для рыбы, а потом ловят её, как это делает одна из цапель». Но это мысль мне не понравилась в виду её не состыковки с бакланами, ведь они ловят рыбу ныряя на глубину. И в какой-то момент я вспомнила фильм о юго-восточной Азии, где рассказывалось про ловлю рыбы с бакланами.

И тут всё встало на место. Да ведь бакланы, расправив крылья, сушат их после ныряния! Только находясь с рыбаками на плоту, они и сидят на плоту. А тут то приходится сидеть на воде, вернее качаться на волнах с раскрытыми крыльями и сушить их. Сколько же тайн природы открывается пытливому взору.

Приходя во второй раз на прогулку на песчаную косу, у нас была конкретная цель - попасть на один полуостров, и мы искали путь к нему. Сначала, казалось путь невозможен, так как путь нам преграждали густые и практически не пролазные заросли тростника. Однако, как поётся в одной песне – «упорству храбрых, поём мы песню…», наша храбрость позволила нам найти путь к мечте. Нужно было только немного изменить маршрут и не ломится на прямки, а сделать небольшой обход, и вот заветный полуостров у наших ног.

Однако ничего интересного там не оказалось. Поэтому, понаблюдав за лысухами и кряквами, коих было очень много, мы пошли дальше или вернее, обратно.

Берег полуострова был низкий и заросли тростника очень сильно сокращали обзор реки. А хотелось простора. Забравшись на самый высокий песчаный холм, мы примостились на его вершине и устроили себе маленький пикник.

Пикник не мешал нам наблюдать за птицами, хотя видимость по-прежнему нарушалась растениями, в изобилии росшими уже на берегу. Ими оказались деревья. Но даже ограниченная деревьями видимость позволила нам встретиться с удивительным гостем.
Я наблюдала в бинокль за акваторией, за пролетающими бакланами и другими птицами, как вдруг в поле моей видимости возникла радужная точка, стремительно и целенаправленно двигавшаяся вперёд!

От неожиданности и удивления, я даже замерла. Продолжая неотрывно следить за радужной точкой и боясь упустить её из вида, я мысленно пыталась понять, кто это?

Не так много птиц, имеющих такое яркое оперение, тем более в нашей местности. Хватит вполне пальцев одной руки, чтобы их посчитать. И поразмыслив, я предположила, что это золотистая щурка. Предположение захотелось перевести в уверенность и мы, воспользовались поисковиком, чтобы побольше узнать об этой птице. И тут выяснилось, что она живёт по берегам рек и её образ жизни схож с образом жизни береговых ласточек, только пищевой рацион немного отличается, отклоняющийся в сторону более крупных и жалящих насекомых, также прекрасно ловимых в полёте.

И тут сразу возникла мысль «А может в тех песчаных норах, обнаруженных нами неделю ранее, обитали не береговушки, а щурки?»

Но ответ на этот вопрос остаётся открытым до следующей весны. На сегодняшний день у нас есть только предположение, кто провёл лето в тех домах – норах, ласточки или золотистые щурки. Чтобы знать точно, придётся ждать следующей весны. Мы подождём. Теперь есть цель. Очень интересная цель.

Встреча со щуркой стала поистине невероятным сюрпризом. Но оказалось, что сюрпризы на этом не заканчиваются.

Но обо всём по порядку. Мы сидели на вершине песчаного холма, пили чай, ели яблоки, выдвигали самые разные версии относительно птиц, проведших лето в песчаных норках, как вдруг, заквакали лягушки!

- Лягушки?

Мы удивлённо посмотрели друг на друга. Звуки лягушачьего хора всё нарастали со скоростью приближающегося скоростного поезда. От неожиданно возникших лягушек, нас отделяла стена прибрежных деревьях и понять, что происходит не было никакой возможности. Откуда в сентябрьский солнечный день вдруг ворвалась весна, оглашая окрестности кваканьем лягушек? Мы не понимали. Вернее, нет, мы понимали, что это не лягушки, что это птица и вероятна не одна, неожиданно откуда взявшаяся и так шумно и громогласно заявившая о себе. Насколько позволила моя реакция, я быстро включила определитель, но и он оказался не готов к неожиданности. Записать-то голос он записал, а вот определить кто это был, у него не хватило времени. Не получилось.

Тайна неожиданных лягушек не была разгадана, поэтому мы решили преодолеть полосу деревьев и выйти к воде. Возможно там найдя ответ на вопрос – «Кто же это квакал?».

Найдя тропинку и пройдя по ней уклоняясь от колючих и цепких стеблей ежевики, мы подошли к воде. Тут мы конечно же обнаружили заросли тростника, прекрасно скрывавшие всех речных обитателей. На берегу лежало упавшее дерево, дававшее возможность подняться над зарослями.

Пришлось забираться на него, хотя было страшно. Падать не хотелось. Но всё-таки страх был преодолен, и мы забрались на старое, сухое и коряжистое дерево. Однако, ни простой обзор акватории, ни то же действие с биноклем, не дали положительного результата. Произведённый нами небольшой шум спугнул только трёх уток, и я не уверена, что это были кряквы. Утки слишком быстро поднялись на крыло, отлетели от нас и шустро спрятались в зарослях тростника. Так что они остались ещё одной загадкой.
А мы, не солоно хлебавши, покинули таинственный берег и заросли, скрывавшие за своими стеблями таинственных лягушек.

Уже дома, мы решили понять, кого же мы слышали. Мы стали отталкиваться от слышанного нами голоса, звучавшего как-ква-ква. Поисковик выдал интересный вариант – птица с таким же названием – кваква или кваша. Эта птица из рода цапель, только размерами больше похожая на выпь. И прослушав множество вариантов её голоса, в нас закралось сомнение. Ну не подходила кваква к нашему варианту. Да, и активна кваква по большей части утром и вечером, а мы были как раз в полдень. Других вариантов пока не было, и мы остановились на нём.

После прогулки прошло несколько дней. Голоса лягушек не давали мне покой, настойчиво требовавших разгадки. И разгадка пришла совершенно неожиданно, во время мой прогулки вдоль озера утром.

В это утро я наблюдала за молодыми лысухами, небольшой компанией, завтракавшие у берега, на мелководье. К ним стали приближаться утки, в количестве одного селезня и трёх уток. Утки молчали, как «жёны Абдуллы», а селезень громогласно оповещал всех, но больше всего молодых лысух о своём приближении. Вот его то голос и решил мою загадку с лягушками!

Все знают, что утки крякают, и звук – кря-кря, получается только если клюв пустой, т.е. в нём нет еды. А вот как изменяется звук, когда в нём есть еда? Он изменяется на – ква-ква! Получается, что мы слышали уток, вот только каких? А вот ответ на этот вопрос останется точно без ответа.

Ну не совсем без ответа. Когда мы лазали по упавшему сухому дереву на берегу, мы спугнули трёх уток. Вероятно, они были причастны к кваканьям, только молчали при нашем присутствии. И вероятнее всего уток в зарослях скрывалось больше чем три, ведь шум был очень большой, производимый большим числом птиц.
Попрощавшись с неизвестными утками-лягушками, мы пошли домой.

Прогулка удалась на впечатления по полной программе. А что ещё нужно? У нас всё есть. Чего и вам желаем.