Замок Олриджа

  На вершине холма, окружённый вековыми деревьями возвышался замок. Его силуэт, словно вырезанный из мрачных облаков на фоне вечернего неба был виден из далека, а по ночам, холодный лунный свет придавал ему призрачную красоту.
  Когда-то в незапамятные времена, этот замок принадлежал Олриджу, правителю Стармейских земель, чья жестокость была столь же безгранична, как и его власть. Пока в залах, которые утопали в роскоши, гремели пиры и звучали пьяные речи, восхваляющие тирана, в мрачных тюремных подвалах замка вершились мрачные суды. Толстые каменные стены поглощали крики и стоны тех, кто осмеливался перечить воле правителя, не мешая придворной знати пировать сутки на пролёт.
  Но даже небеса имеют предел терпения. Однажды придворный маг Девон, сотворивший зеркало правды, отказался выполнить волю правителя, когда Олридж приказал сделать его бессмертным.
-Я не вижу тебя в списках, избранных небесами, - ответил он.
  Гнев Олриджа обрушился на старого чародея. Он был схвачен и брошен в подземелье замка. Правитель приказал пытать его до тех пор, пока маг не изменит своего решения, однако старик, не выдержав и первой пытки, испустил дух. В тот же миг, все находившиеся в замке, обратились в прах, а их души неприкаянно скитались по замку и его окрестностям.
  Прошли столетия. Память о жестоком Олридже и его дворе, давно затерялась в глубине веков, но каменные стены замка, подобно морщинистому лицу старика, продолжали хранить свои страшные истории. Трещины, словно глубокие шрамы, пересекали их, напоминая о бурях и битвах, что когда-то сотрясали эти неприступные твердыни. Ветер, пронизывающий насквозь даже летом, выдувал из бойниц голоса павших воинов, их призрачные крики эхом отдавались в пустых залах.
  Внутри замка царила вечная полутьма. Пыль, словно призрачная вуаль, укрывала забытую роскошь: потускневшие гобелены с выцветшими изображениями рыцарей и дам, массивные дубовые столы, покрытые слоем вековой пыли и величественные, но безмолвные камины, в которых уже давно не плясали языки пламени. Казалось, что время здесь застыло в величественной позе скорби.
  Библиотека замка, некогда наполненная мудростью и знаниями, теперь напоминала склеп. Книги, словно мумии покоились на полках, их кожаные переплёты потрескались и почти рассыпались от времени. Запах старой бумаги и плесени витал в воздухе, словно дыхание смерти. Каждая книга, таила в себе забытую историю, ждущую своего исследователя, безумца, рискнувшего пробудить дремлющих демонов прошлого.
  Ночью, когда луна, словно холодный глаз исполина, всматривалась в замок, и он оживал. Тени, словно призрачные танцоры скользили по стенам, разыгрывая трагические сцены из прошлого. Легенды о привидениях, блуждающих по коридорам, казались вполне реальными в этой атмосфере мистического ужаса.
  Замок жил своей собственной потусторонней жизнью, равнодушной ко всему, что было за пределами его каменных стен. Он стоял, как памятник забытой эпохе, как безмолвное предостережение о бренности всего сущего.
  В самой глубокой части замка, куда солнечный свет не проникал никогда, находилась темница. Тяжёлые оковы ржавели на стенах, напоминая о бесчисленных узниках, чьи стоны давно растворились в тишине. Земля под ногами была пропитана страданием, словно губка, впитавшая слёзы поколений. Каждая каменная плита, казалось, хранила отпечаток отчаянной молитвы.
  Завывающий ветер шептал:
-Здесь заканчивалась и умирала всякая надежда.
  В одном из заброшенных покоев, за гобеленом с полустёртым изображением единорога скрывается потайная комната. Место, где творил маг Девон. Там, среди алхимических колб и пыльных фолиантов, одиноко стоит зеркало. Вершина творения старого чародея. Его поверхность, словно гладь застывшего озера, отражала не столько окружающую обстановку, сколько души тех, кто когда-либо смотрел в него. Про это зеркало шла молва о том, что оно умело видеть не только настоящее, но и прошлое и будущее, являя смотрящему его самые сокровенные страхи и желания. Многие, кто хоть раз осмелился заглянуть в его глубину, сходили с ума, увидев отображение собственных пороков, или же бесследно исчезали, поглощённые его потусторонним миром.
  Время от времени, редкие смельчаки, привлечённые мрачной славой замка, решались проникнуть внутрь его стен. Они бродили по лабиринтам коридоров, словно мотыльки летящие на пламя, ведомые жаждой приключений. Но замок, словно древний сфинкс, хранил свои тайны, не желая делиться ими с непосвящёнными. Он принимал гостей с холодным безразличием, а затем медленно, но верно поглощал их, заманивая в ловушки, показывая обманчивые видения, доводя до отчаяния и безумия превращая в очередных призраков, обречённых на вечное скитание по его заколдованным залам.
  И замок стоял, возвышаясь над окрестностями, как каменный колосс, погружённый в вечный сон. Его история, словно старинная рукопись, была написана на его стенах, но кто мог прочесть её до конца? Кто мог понять язык камней, хранящих молчание веков? Замок ждал своего настоящего исследователя, своего судью, своего палача. Того, кто готов пробудить его из вечной дрёмы и снять проклятие небес.
  Прошли ещё десятилетия, и в ворота замка вошёл молодой историк Элиас. Он был одержим легендами об Олридже и его проклятом замке и хотел воочию убедиться в правдивости легенд. Перед поездкой в замок он больше года изучал старинные карты и различные летописные свидетельства, но и это не могло подготовить его к тому, что он обнаружил в этом месте.
  Молодой учёный несколько дней провёл в замке скрупулёзно обследуя его. Книги в библиотеке рассыпались от его прикосновений, он пробирался по тёмным залам, спускался в подземную темницу и всегда ощущал рядом присутствие чего-то зловещего и чувствовал на себе взгляды невидимых обитателей замка. Но он не сдавался, его жажда знаний была сильнее страха.
  Обследуя очередную комнату, он дотронулся до гобелена с единорогом и тот упал на каменный пол, подняв большое пыльное облако. Элиас отбежал к окну, чтоб не задохнуться от такого количества пыли. Когда пыльное облако осело, он увидел дверь в потайную комнату, в которой он увидел зеркало чернокнижника. Историк достал из рюкзака платок, бутылку воды и очистил зеркало от векового пыльного налёта. Он читал о нём в древних манускриптах, в них говорилось о его опасной силе. Но любопытство взяло верх. Он повернул зеркало к себе и заглянул в его чёрную глубину.
  Сначала, он увидел лишь своё отражение, но затем, оно начало меняться. Лицо историка исказилось, на нём появились признаки безумия   жестокости. Он увидел правителя — Олриджа кровожадного, правителя Стармейских земель, наслаждающегося своей властью и безнаказанностью. Он ощутил жажду крови, желание подчинять и мучить. Олридж усмехнулся и произнёс:
-Ну здравствуй, потомок!
  Элиас отшатнулся от зеркала в ужасе. Он всё понял! Он оказался потомком кровавого правителя, поэтому замок и не трогал его, а только наблюдал, а зеркало показало ему его тёмную сторону, ту, которая досталась ему от предка и замок теперь постарается поглотить и его душу.
 Но историк был хоть и молод, но не из пугливых, он не собирался просто так сдаваться. В нём боролись страх и решимость. Он вспомнил, ради чего сюда пришёл — не ради власти, а ради истины!
  Зная, что зеркало питается страхами и желаниями, он решил противостоять ему пониманием. Он снова посмотрел в зеркало, но на этот раз не с любопытством, а с состраданием и увидел не себя, а отражения всех тех, кто когда-либо смотрел в него — их боль, их отчаяние, их грехи. Он увидел своего предка Олриджа, его страх перед смертью и жажду бессмертия, его жажду власти, которая в итоге и привела его к гибели и вечному скитанию в стенах замка. Он увидел мага Девона, его мужество и трагическую судьбу. Увидел души узников и их невыносимые страдания.
  Элиас понял, что замок, это не простое место, а скопление несчастных душ, запертых в вечном круге боли и сожаления, без надежды на прощение. Он не мог ничего сделать для их освобождения. Зеркало было лишь проводником, усилителем их страданий.
  Увидев всю боль и мучения, он встал на колени, поднял руки к небу и произнёс:
-О небеса, неужели эти души так и будут скитаться здесь без надежды на прощение? Они уже достаточно настрадались за прошедшие столетия! Смените гнев на милость, прошу вас!
  Его слова, казалось, проникали даже сквозь вековую пыль и холодные камни. Тени на стенах стали менее резкими, а шёпот ветра, менее скорбным. Он не знал точно, сколько пробыл в этой комнате перед зеркалом, но, когда первые солнечные лучи рассвета коснулись стен замка, историк почувствовал, что-то изменилось. Зеркало больше не отражало его страхи, а лишь спокойное, умиротворённое лицо.
  В полдень, Элиас покинул замок, не взяв с собой ни одной вещи с этого места. Он надеялся, что души его обитателей найдут хоть какое-то подобие покоя в стенах этого древнего, проклятого места.
  Замок продолжал жить своей призрачной жизнью, но теперь, что-то в нём действительно изменилось. Ветер, проносясь сквозь бойницы, уже не такие громкие крики погибающих воинов. Тени на стенах, хоть и продолжали скользить, казались менее зловещими, их движения стали более плавными и размеренными. Возможно, просьба Элиаса к небесам была услышана и некоторые души, веками томившиеся в плену начали обретать покой.
  Лунный свет, падая на каменные стены, по-прежнему придавал замку призрачную красоту, но теперь, в этой красоте было меньше холода и больше меланхолии, словно сам замок начал вспоминать не только свои грехи, но и моменты, когда в его стенах звучали музыка и смех, когда здесь жили люди, не омрачённые жестокостью.
  Иногда, в особенно тихие ночи, когда луна была полной и яркой, казалось, что из глубин замка доносится едва слышный шёпот. Это был не шёпот боли и отчаяния, а скорее тихий вздох облегчения, признания того, что даже после веков страданий, есть возможность обрести покой.