Глава третья. Продолжение

Глава третья. Продолжение.



Небольшой костер горел ярко - оранжевым бездымным пламенем, согревал, защищал, успокаивал. Прозрачные язычки огня поднимались вверх легко, взлетали невысоко и вновь опадали в бурлящий жаром огненный клубок, набираясь сил для нового подъема.



Разгрызая, иногда, особенно упрямое полено, костер начинал упрямо трещать. Гневно взмахивал огненной гривой, которая взлетала высоко. Яркие искры отрывались и летели вверх.



В темно - синее, почти ночное небо. Костер требовал помощи, женщина его успокаивала и поправляла угли, шевелила головешки длинной, сучковатой палкой, что заменяла ей кочергу.



Она ушла из Замка перед закатом. Долго шла пешком. Перешла вброд речку. И в месте, где река делала излучину, меняла течение, выходила в заросли кустарников и молодых деревьев, а затем спускалась в овраг, женщина сделала привал.



Долина защищала от ветра и ночного холода. Костер согревал.

Женщина осторожно прислушивалась к обступающей вокруг, густеющей на глазах ночной темноте и ждала.



И все - таки просмотрела, прослушала. Неожиданно ощутила затылком горячее и чужое дыхание.

- Люди так не дышат, и настолько тихо они ходить тоже не умеют!... – Она не успела подумать короткую фразу, а тренированные мышцы отдали телу приказ.



Она вскакивала. Хваталась за кинжал - кордик на поясе. Понимала, что опаздывает, и разворачивалась, теряла инерцию движения, используя равновесие, чтобы прыгнуть через костер.



И там стоять осталась, напряженно рассматривая противника. Большой серый волк сидел на ее месте, скалился, ее рассматривал.



Блестели большие белые зубы, пламя костра окрашивало их разными оттенками красного, малинового, розового. Волк уселся удобно. Ухмыльнулся еще раз насмешливо и оскорбительно.



Облизывался, показывал язык, клыки и пасть и пробовал что - то дружелюбно рассказать.



- Превращайся, Маугли. Ты же знаешь, я плохо понимаю и совсем не говорю по - волчьи. – Посоветовала женщина устало и сердито, уставшая от своего старательного желания понять и превратить повизгивание и звуки в связную речь.



Отвести всторону взгляд привычно опоздала. Поняла, что кружится голова. И тошнота подходит к горлу от непонятного чувства запретности для людей обычных превращений оборотней.



Маугли кашлял. Женщина подняла глаза и увидела. Перевернувшийся в человека волк лежал на ее плаще, опирался на локти, подпирал кистями рук подбородок и смотрел с веселым и насмешливым любопытством на все ее попытки и старания.



Она сказала:

- Маугли, ты мог получить хороший удар кинжалом. Надо ли так рисковать и озорничать?

- Пфуух! - Презрительно сощурил глаза и ответил Маугли. – Я мог бы убить тебя двадцать раз. Ты бы не заметила.



Свет костра превращал яркую желтизну его глаз и оттенял ее, делал яркую радужку около зрачка темной и фиолетовой. Но даже слабый свет не мог скрыть оскорбительного вызова в интонациях и в словах.



Ведьмачка не понимала: Маугли предлагал ей вызов и схватку?...

- Попробуем? – Предложила она. И против собственного желания ощутила, как расползаются губы в напряженной улыбке, наполовину в оскале, и закипает гнев. – Ты вызываешь меня?



Я без меча. Но мой кинжал с серебряными насечками.

- Фу! – Еще раз презрительно фыркнул Маугли. - Я сегодня с обеда ушел из Леса. Охотился и нес мясо. Переходил вброд реку, вымок и замерз потому, что очень хотел получить удар твоим оружием!



Она отметила - Маугли не сказал ни слова о серебре. Лежал спокойно. Выглядел мирно.

Она унимала дрожь в руках и боевое возбуждение. Успокоилась. Подумала:



- Оборотень избегал упоминать серебро. Единственный металл, что был опасен оборотням.

От попадания в организм небольшого количества серебра восстановительные процессы организма оборотня замедлялись так сильно, что волколюди теряли почти всю свою сказочную неуязвимость.



И только лишь серебряным оружием или оружием с серебряными насечками, возможно было серьезно ранить и убить оборотня. Женщина отняла ладонь от рукоятки кордика и сказала:



- Совсем ты замерз.

Заворачивайся быстрее в плащ, Маугли. Рядом с плащом сумка. В ней лежат сапожки для тебя. – Помедлила. Добавила. - Есть и штаны. Но ты всегда их не носишь. Упрямец. - Она добавила последнее слово мысленно. И не стала говорить его вслух...



Маугли угрюмо заворачивался в ее теплый плащ, фырчал, ворчал, принюхивался. Чужие человеческие запахи всегда раздражали чуткий волчий нос. Она отвлекала его от мрачных мыслей и добавила:



- Котелок почти закипел. - Поправила котелок над огнем. Подумала:

- От нашей бурной встречи посуда уцелела чудом. - Сказала вслух:



- Сейчас чаю попьем. Я печенья с кухни взяла. Много. Разного.



Маугли заметно повеселел. Натянул сапожки и скользнул в темноту. Затем появился вновь. Тащил за собой что - то тяжелое. То, что он называл «мясо».



Мясом оказалось небольшое, пушистое, травоядное животное, убитое экономным и точным ударом клыков. Она посмотрела на Маугли с уважением. Сняла с огня котелок.



Достала из сумки пакет печенья. Маугли ждал с нетерпением. Запах соленого и сладкого печенья оставался единственным запахом, который примирял его с человеком.



После ужина, выслушивая, как трещат остатки сухариков в крепких челюстях ее товарища, она спросила:



- Я разделаю тушку и начну жарить мясо?

- Угу, - безразлично отозвался Маугли.



Она склонилась над тушкой и сделала первый разрез. Попробовала содрать шкурку. Получалось не очень хорошо. Пахло сырой кровью. Она задумалась о том, что для оборотня нет особой разницы - есть мясо сырым, вареным или жареным.



Маугли согласился с ее решением жарить мясо, только уступая ее непрактичной и неприспособленной к «правильной» жизни человечности.



И почувствовала, как чужое крепкое плечо несильным толчком ее плавно от работы отодвинуло. Маугли сидел рядом, на корточках, забрал нож, сказал:



- Так не делается. Делается так.

У него получилось лучше. Ффарфр превратилась в наблюдательницу и смотрела, на ловкие и точные движения оборотня, признавая умелое мастерство его работы.



До тех пор, пока он не поднял руку, не поднес ее ко рту и слизал каплю крови, что висела на кисти и мешала оборотню продолжать работу. Фар стало плохо.



- Что я здесь делаю? Зачем дружу и встречаюсь с оборотнем? Он никогда не станет человеком. Они всегда звери, и ведут себя так не похоже на людей.



И люди, и оборотни всегда будут охотиться друг за другом. Они делают это с удовольствием!



Я здесь чужая, лишняя. Мой дом - Земля. И я не знаю, как мне вернуться.



- Почему ты называешь меня Маугли? – поинтересовался оборотень. Он продолжал работу и надевал на ровные прутики небольшие кусочки мяса.



- На моей потерянной родине, на Земле, - отвечала женщина, - жил писатель по имени Ки;плинг. Он придумал сказку о мальчике, которого воспитали и вырастили волки.



Мальчик вырос и стал самым умным, красивым и сильным в том сказочном, земном лесу, который писатель называл «Джунгли».



Таким же скоро будешь и ты, в своем Лесу, Маугли. – Она рассказывала и чувствовала, как тоска по родине отступила, а обида на неправильные «звериные» привычки товарища отступила, и утихла.



- Нет, - ответил оборотень, - Я ВОЛК, и меня воспитали люди. Немного. Потом вернули волкам. - Пояснил он.



- И я не самый умный. Самый умный Лорд. Он знает много вещей. Я их не понимаю. Они невкусные и пахнут плохо.

Называются «машины».



Ффарфр заинтересованно выслушивала, но оборотень не мог рассказать много. Он вспоминал:



- Лорд знает магию. А я боюсь ее. Он брал меня с собой. А я был маленьким, совсем щенком. Мы спускались вниз в большом ящике. Затем шли по коридору. В большой и странный зал. Там много света и плохо пахнет. – Оборотень сморщил нос.



- Машинами. Лорд оставил меня у входа. Велел сидеть смирно и не озорничать. Сам ушел далеко. Я испугался. А Лорд делал всякие штуки с машинами. Он называл это производить, нет, проверять настройку.



Оборотень рассказал все, что знал, сейчас лежал и довольно жмурился, посматривая на искры костра. Фар не понимала и половины того, о чем рассказывал сейчас оборотень.



Она не видела ни в Замке, ни около него ничего похожего на те «машины», о которых рассказывал оборотень. Но Замок был строением огромным и никто никогда не показывал ей все.



- Пойду купаться. – Неожиданно объявил Маугли. – Кровь засыхает под когтями. Останется - будет пахнуть. Завтра не будет удачной охоты. А ты не разрешаешь мне чиститься: выкусываться и вылизываться.



Он не ждал ответа. Сбросил плащ и неторопливой ровной пробежкой охотника или большого зверя стал спускаться к реке, разбавляя мутную темноту яркой белизной и бымтрыми движениями своего ловкого и гибкого тела.



Женщина посидела у костра, затем спустилась следом, с большим, теплым полотенцем в руке. Солнце, великое божество и податель жизни, тепла и света для всех на этой планете - ушло на другую сторону земли, и светило там.



Но оставило след, неясное серебряное свечение, незаметное глазам жителей и обитателей, но четко различимое глазом чужака, не привыкшего к такому свету. На темной воде мерцали неясные блики.



Небольшие волны тихим шепотом шуршали на влажном песке. Голова Маугли, увенчанная пышной гривой серебряных волос, казалось, излучала неясное серебряное сияние.



Оборотень вылез из воды, подошел близко, шлепая босыми ногами по мелководью и влажному песку, и забрал полотенце. Ффарфр нагнулась к воде и вымыла руки.



Вода шипела и шуршала, бесконечно перебирая песок и перестилая заново песчаный берег. Ведьмачка присела на корточки, выслушала разговор воды, затем встала и увидела: Маугли, завернувшись в полотенце, как в плащ, поднимается наверх, торопится к костру.



Ффарфр нашла забытые оборотнем сапоги и вышла к костру тоже. Маугли сидел у огня, кутаясь в плащ, и переворачивал прутики с мясом.



Пахло вкусно. Она присела рядом, и оборотень немедленно посунулся головой ей в колени с требованием почесать за ухом и погладить ногтями шею.



Она распоряжение выполнила, погладила Маугли «по шерстке», ощутила пальцами волосы на голове, как непривычную и шелковистую мягкость меха, почесала за ухом, спустилась вниз и погладила под шеей.



Маугли зажмурил глаза, блаженствовал, почти мурлыкал. Перебирая пушистый волос на затылке, Фар спросила:



- Маугли, в нашу первую встречу в Лесу и схватку, почему ты не стал меня убивать?

Оборотень лежал неподвижно, и казалось, не услышал вопроса. Затем он недовольно фыркнул: - Женщину?



Ффарфр постаралась перевести точно. Язык оборотней давал разные значения словам и зависел от настроения самого разговора. Возмущенное ворчание Маугли обозначало сейчас: Самка в том возрасте, когда может приносить щенят и способна быть матерью Стаи.



Маугли добавил:

- Я немного поиграл в охоту, поединок и Большую Войну. Но ты двигаешься быстро. Еще один удар меня бы не прикончил, наверное, но я защитился. - Оборотень виновато потерся носом о ее колено. Рассеянно перебирая пальцами волосы, так похожие на мягкий мех, она подумала:



- Поведение оборотней настолько не похоже на человеческие поступки, что она, кажется, видит, иногда, постоянную волчью тень, постоянно присутствующую за спиной оборотня, был он в человеческом облике или волчьем.



Ффарфр засмеялась тихонько:

- Маугли,так взрослые, сильные, умные мужчины себя не ведут.



- А я не взрослый, - переворачиваясь на спину, оборотень задумчиво посмотрел в ночное небо. И продолжил,

- через четыре осени я могу вести стаю на охоту. И драться за право взять свою стаю со старым волком - вожаком.



Но старшая Мать - Волчица не знает стаи, которая могла бы принять меня и позволить мне драться за место в стае. Моя стая умерла от черной болезни. Все умерли. Я остался один.



Ффарфр продолжила почесывать за ухом. Пальцы ее рук дрожали. Она жалела волчонка - сироту.



Иногда думала, только непонятные желания и поступки Лорда столкнули вместе двух бездомных найденышей и сейчас заставляют их поддерживать тайную дружбу друг с другом.



В сложной системе родственных связей оборотней ведунья разбиралась слабо. Она знала - в мирное время стойбище живет под руководством Матерей: Старшей волчицы - Матери и подчиненных ей Волчиц младших стай, которые на Совете Стаи имели совещательный голос, но говорили за всю свою маленькую стаю.



Волки - Отцы организовывали охоту, заготовку дичи, охрану охотничьих территорий от возможных пришельцев или врагов.

- Вы не воюете друг с другом, Маугли? – Спросила Фар осторожно.



- Зачем? – Удивился оборотень.

- А с людьми? - Еще более осторожно спросила она.



Маугли недовольно поворчал, перешел на волчий язык и пользуясь непонятным, новым для ведуньи наречием и не стараясь, чтобы собеседница поняла, ответил:



- Сами пристают.

- Нет, Маугли, - она продолжала почесывать волчий загривок.



Понимала оборотень разговором и раздосадован, и увлечен. Значит, она может продолжать и спрашивать об обычаях стаи и жизни оборотней дальше.



- Люди помнят, что Волки напали первыми, нарушили все договоры, Волкам нельзя доверять.



- Молодые волки играли. С ними, с нами, - поправился оборотень, - всегда тяжело. До первого Боя Волк не знает своего места в стае. Им разрешено играть. Люди не понимают. Они такие медленные и неловкие.



Маугли повернулся и потянулся, подставляя для ласки и почесывания левое ухо.



- Маугли, - осторожно и ласково потрепала ухо Ффарфр. - Молодые волки - все такие ласкуши?



- Все! – Гордо ответил волк. И приказал:

- Чеши! - Но принюхался к запахам медленно гаснущего костра и объявил, - мясо готово.



Мясо получилось изумительным. Нельзя сказать, что хорошо поджаренное, скорее сыроватое и с «дымком». Но «волчий аппетит» ее товарища по позднему ужину подстегивал ее желания и заставлял проглатывать кусок за куском.



...Женщина поняла, что наелась, посмотрела на Маугли. Он плотно закутался в плащ и увлеченно доедал остатки трапезы.

Ффарфр лукаво спросила: «Молодые волки - все такие обожоры? Утром ты и кости сгрызешь? Сырыми схрупаешь? Без соли и перца?



- Все, - согласился Маугли, - утром перевернусь в волка и съем обязательно.

- Маугли, - спросила Фар уже серьезно. – А как ты будешь грызться в своем первом взрослом бою?



- Первый бой насмерть. – Ответил Маугли. – Я должен загрызть старого вожака и занять его место в стае для того, чтобы подчинить себе всю стаю.



Молодой волк может драться за место в стае. Там серьезных ран не бывает. Но место вожака в стае - одно. Дерутся насмерть.



- Ох, Маугли, - прошептала Ффарфр, и подумала, и не поняла в который раз за нынешний вечер, что она все - таки остается чужой, совсем чужой, для всех на этой планете.



Что ей за дело до драк, войн и брачных игр людей, волков и оборотней? Маугли хорош собой, но остается чужим и ее ум не воспринимает его человеком или мужчиной.



Оборотень нравится ей - большой, ловкий зверь, хороший охотник. Она любит его - постоянного товарища своих ночных посиделок. Сейчас Маугли стал ближе для нее и дороже, чем любое другое существо на планете.



Но барьер существует и ни она, ни волк - оборотень не станут его разрушать. Биологическая несовместимость двух разных видов оставляет место только отношениям дружбы или товарищества.



Выгрызая хрящи вокруг костей, Маугли хрустел ими и спрашивал:

- У тебя плохие мысли?

- Мысли? - Не поняла его слов собеседница.

- Серые мысли, - добавил оборотень, - скучные.



- А народ Маугли, наверное, эмпатики. - Решила женщина. – Эмоционально - чуткие существа, восприимчивые к эмоциям других: своих собеседников, товарищей, родных.



На земле такой способностью обладают разные животные, особенно те, которых приручил человек. Маугли поэтому тянется ко мне? Тренируется в искусстве чтения мыслей и эмоций?



Собственным мыслям женщина улыбнулась. И спросила, - Малыш, ты знаешь все мои мысли?



- Нет, - Оборотень сгрыз последний кусочек, окончил ужин, кивнул головой. - Иногда, я понимаю твое настроение. Сейчас твои мысли лучше. И ты успокоилась.



- Спасибо, милый. - Улыбнулась в ответ Ффарфр.

- Сейчас я буду лежать рядом с костром, и дремать, - объявил оборотень. –Но если будешь чесать мне шею, можешь спрашивать.



Я отвечу, если мне понравится вопрос. - Разрешил оборотень.

- Маугли, кто - нибудь из твоего народа знает, что ты встречаешься и разговариваешь со мной?



- Старшая Мать - Волчица знает. Она разрешила мне. Остальным не говорил. - Маугли потянулся, перекатился в тепло, отыскивая место, где угасающий костер согревал сильнее, и добавил, - теперь чеши за ухом.



И расскажи мне про того, другого, которого ты называешь тем же именем, которое выбрала и для меня. История должна быть длинной. Я буду слушать и спать.

Послушно, ласково и медленно почесывая за ухом, думая о том, что летняя ночь коротка и скоро окончится, Фар начала свой рассказ:



- Однажды маленький человеческий детеныш, мальчик, подошел близко к логову волков и заглянул в отверстие у входа. Волчица - Мать очень удивилась и немного испугалась.

- Волки никого не боятся, - сообщил сонным голосом оборотень.



- Не перебивай, Маугли. – Ласково потянула его за ухо рассказчица. - Я рассказываю про других волков. Сказку, которая начиналась на Другой Земле.



...Она возвращалась в Замок неторопливой побежкой. Передвигалась размеренно, сохраняла дыхание. Солнце уже взошло. Но было прохладно.

Длинная пробежка разогрела тело, и утреннего холода она больше не ощущала. Увидала издали приоткрытую калитку замковых ворот, стала осторожнее, перешла на шаг. Спряталась в тень крепостной стены, утреннюю, четкую, длинную и пошла вперед осторожно, собираясь проскользнуть внутрь незаметно.



У ворот она скинула с плеч дорожный кожаный мешок, несла его в руке, подходила к двери с видом спокойным и уверенным. Надеялась пройти через ворота без сложностей, вернуться в Лечебную комнату, помыться, долго спать. Затем поняла, что ошиблась.



Гор стоял, прислоняясь плечом к большому камню замковой стены, и ждал. Он сделал навстречу несколько шагов, встал рядом, положил руку ей на плечо. Ффарфр ощутила себя пойманной пленницей.

- Лорд - Повелитель приказал мне найти тебя, - сказал Гор, - доставить в замок, проводить в свои покои.

Она шла за Гором через Замок короткой дорогой. Сквозь паутину подземных переходов, построенных так, чтобы во время осады и битвы найти защитникам помощь и дать убежище. Затем поднимались вверх.



Фар не спрашивала у Гора, для чего она нужна Повелителю ранним утром. Молчала, шла следом без вопросов, опасалась и надеялась, что ситуация разрешится сама. Вместе с провожатым она подошла к двери, ведущей в покои Лорда.



Гор подошел вплотную и проговорил слова приветствия. Затем сказал:

- Я доставил.

Дверь отворилась. Фар вошла, удивилась темноте внутри комнаты, непривычной после светлого коридора, и замерла на пороге. Тяжелая дверь, захлопываясь легко, толкнула ее мягко внутрь комнаты и заставила сделать еще два шага.



Она шагнула в никуда и услышала голос:

- Проходи. После короткого приветствия я разрешаю тебе садиться. - Поняла, что голос ей знаком, узнала Лорда.

- Да, мой Лорд. – Ответила она, наклоняя голову. Пошла вперед, увидела Повелителя, который сидел за рабочим столом, в трех шагах от входной двери.



Узкая полоска света вырвалась из - под плотной занавеси закрытого окна и разделила покои Лорда на две неровные комнаты. Она шла вдоль полосы света по ковру, заглушающему и звуки, и шаги, прищурившись от контрастов света и темноты в комнате, старалась рассмотреть Лорда.



Повелитель работал. Катушки фильмов рассыпались на столе и лежали неровной грудой. Устройство просмотра, закрепленное у Лорда на голове, прикрывало один глаз и придавало Повелителю вид усталого школьного учителя и снайпера на отдыхе одновременно.



Выполняя приказ, садиться Фар искала место, спросила у Лорда позволения, взглядом, потом, испросив разрешения, сдвинула коробку с фильмами и присела на край кресла. Затем замерла в ожидании...

Пауза тянулась, затягивалась и становилась бесконечной. Лорд ее внимательно рассматривал: лицо, волосы, одежда, фигура.



Она почтительно наклонила голову и чуяла взгляд кожей - взгляд чужой, неприятный, холодный, оценивающий.

Повелитель долго смотрел на маленькую фигуру в кресле напротив, склоненная голова, короткие темные волосы, пробор, макушка и сказал:



- Люди воюют с оборотнями. Ты дружишь. - Обвинение упало тяжело, прозвучало увесисто. - Вражда между людьми и оборотнями началась не весной этого или прошлого года, а давно. Два поколения тому назад.



И мой дед разорвал договоры и объявил оборотням войну за тот вред, что принесли они моему народу. Люди давно воюют с волками. Зачем уходишь в Лес ты, и что можешь сказать себе в оправдание?



Отбрасывая почтительную позу, Фар выпрямилась и посмотрела прямо в глаза, темные и внимательные, осуждающие и пристальные. Поняла, что теряет гневное желание сказать ВСЮ ПРАВДУ о людях и оборотнях, о большой, бесконечной и ненужной никому войне, которая затянулась на два поколения, идет без спроса, уносит новые жизни и не желает заканчиваться.



Она глубоко вздохнула, заставила сердце замереть и успокоиться. Поняла, проигрыш невозможен, слишком много людей и оборотней живут в этом, неладно обустроенном мире и охотятся друг за другом, и находят удовольствие, азарт и страх от вечной погони, охоты, войны.



Ффарфр охватило желание выиграть в этом словесном поединке так, точно Лорд может остановить и схватки, и войну. Она больше не боялась и говорила в ответ, радуясь будущему спору:



- Мой Лорд…



Гор дожидался ее за дверью, сторожил прилежно и дождался возвращения. Она появилась на пороге, прикрыла дверь и сказала, надменная и невозмутимая:



- Сейчас зайдешь к нашему ШЕФУ, получишь ЦУ(ценные указания), либо инструкции и тактику новой политики... Найдешь меня в столовой. И объяснишь, как будешь обеспечивать мне помощь и охрану.



Наше сотрудничество будет долгим. Работы много. - Увидела изумленное, от растерянности невероятно красивое лицо Гора, решила, что парень ее не понимает, и добавила, - поторопись, Гор. Лорд и Повелитель тебя ждет. И будет с тобой разговаривать.



Развернулась и пошла на кухню. Время завтрака наступило и прошло, Ффарфр проголодалась. Веселое, злое возбуждение не торопилось уходить от нее. Она вновь ощутила азарт, едва лишь увидела Софию.



Поварих, а также помощниц на кухне, и даже мойщиц посуды, воины Замка уважали. Ффарфр провела немного времени в походах и поняла почему.



Оторванные от семьи, дома и кухни, мужчины проводили много времени в дороге, питались сушеной, соленой и другой заготовленной впрок едой, поэтому ценили каждую возможность пристать к кухне, начать отъедаться домашней, вкусной едой.



Поварихи знали свою цену, старательно кормили воинов и охотников на оборотней и делали это хорошо. Фар не была поваром, но уважала талантливо сделанную пищу и искусство поварих, которые варили обычные овощи в большом котле, добавляли приправы и специи.



Когда женщины на кухне добавляли в пищу магию, Ффарфр не знала. Результаты получались ошеломляющими и вкусными, съедались мужчинами Замка быстро.



На следующий день магия голода, кухни, хорошо приготовленной еды повторялась вновь. Для всех обитателей Замка.



Ффарфр вздохнула. Для всех, кроме нее - неудачливой ведуньи, женщины без определенного военного статуса. Кормить ее, конечно, кормили. Но дразнили, иногда, и то забывали подавать хлеб, то вилку, еще досаждали мелочами, отказывали в том уважении, с которым относились к мужчинам и воинам.



И, особенно, неистощимой на выдумки и проделки оказывалась полноватая и коротконогая, чуть косолапящая при ходьбе София.



- Но не сегодня, - подумала ведунья. – Я убедила Лорда и Повелителя. Я справлюсь с тобой, моя несравненная в искусстве варить и насмешничать, дорогая София.



Столовая оставалась пустой и просторной. Соединенная коротким переходом с кухней так, что дверь, приоткрытая из кухни, позволяла заглянуть внутрь и увидеть убранство кухни - большие плиты, шкафы для охлаждения или хранения продуктов. И запахи вкусной еды, что бежали из кухни и будили аппетит одним нечаянным прикосновением.



Ведунья вздыхала грустно. Кормить ее не торопились. Минуты текли и утекали. Время стало вязким и тягучим, круто замесилось на обиде, стало подходить возмущением и вытеснило из желудка и сознания тоску и чувство голода.



В столовую вошел Гор. Он выглядел растерянным. Смущенный и озадаченный он выглядел еще более красивым. Гора украшало любые эмоции, - замечала Фар, катая по столу ненужную для еды салфетку. Она разворачивала ее пальцами и вновь складывала.



- Гор выглядит привлекательно всегда. - Решила женщина. -

Но таким злым и красивым я его ни разу не видела.



Гор подошел ближе. Из кухни вышла и торопливо подошла к ним, переваливаясь на ходу утиной походкой, коротконогая и полноватая София. Она старательно улыбалась, спрашивала, что желает отведать или съесть Господин, Лорд и Повелитель Воинов.



Обычные формулы приветствия, церемонного и вежливого к мужчине - воину отношения звучали в ее устах правильно, как и д;лжно им было звучать.



Гор не заметил Софию. Он сказал, обращаясь у Ффарфр:

- Госпожа… Ффарфр… - Гор остановился посередине обращения. Он не знал, как продолжать.



- Зови меня просто, по имени. Я ведунья и остаюсь ею. – Ответила женщина. - Мы старые боевые друзья, Гор. И возвышение одного, как и падение, ничего не меняет в нашем товариществе.



- Я должен… - Продолжал Гор.

- Ты должен, - Мягко прервала его женщина, - объяснить Софии, что нехорошо отказывать в еде, ожидающему завтрака посетителю.



А также тратить его время и тянуть с завтраком дольше, чем нужно. Вслед за распоряжением Лорда Северных Земель, нашего Повелителя, я ухожу вечером в Лес для выполнения важного задания. – София слушала вместе с Гором, поэтому ведунья широко раскрыла глаза и добавила, - задание опасное...



Гор согласно кивнул. София встревожилась и шумно задышала. Повеление Лорда открывало ведунье дверь на кухню и создавало вокруг нее собственную магическую сказку, интересную для всех окружающих и непосвященных.



- Ты будешь помогать мне, Гор?

- Спросила ведунья. Мужчина вновь согласно кивнул. - Но о делах позже. - Продолжила ведунья. - Мы встретимся позднее обеда. Перед вечером. А сейчас… Гор, останешься завтракать?



Вопросительно посмотрела на мужчину ведунья. Стало понятным, на кого МОЖЕТ злиться мужчина.



- СОФИЯ! – Взорвался гневом на подавальщицу с кухни Гор. От завтрака отказался. Ушел.



Фар получила завтрак немедленно, скорее обед. Величину порций и набор блюд оценила, как необходимый рост уважения поварих и кухонных девушек, затем пообедала.



Подумала удивленно о непонятных дорогах судьбы, которые то отдают ее в милость работников кухни, то возвращают на положенное место и возвышают перед всеми.



И о том, что дела людей интересуют ведунью мало. Большой пакет печенья разных сортов необходим ее лошади, верному Рыцарю - Малышу и для угощения оборотней. Печенье получить необходимо.



Фар позвала:

- София!

- Да, Госпожа, - отозвалась София, приблизилась, запыхалась. Девушка смущалась и не знала, обращаться ли к ведунье женским уважительным обращением, применимым к матерям многих детей или называть ее мужским военным званием, которого София не знала.



Стояла рядом с Ффарфр, молчала, виновато переживала.

- Успокойся, София, - ответила ведунья. - Ты все делаешь правильно. И очень вкусно готовишь. Именно поэтому Помощник Мастера Мечей – давно и страстно мечтает о тебе. Ты знаешь Гора. Он приходил в столовую.



- Но, Госпожа, - порозовела щеками, смутилась, стала хорошенькой от волнения, молодая девушка, почти девчонка, София. - Собери для меня пакет с печеньем. Большой пакет, София. – Приказала ведунья, - и проводи к выходу. Я расскажу тебе по дороге.



- Гор говорил о тебе с Лордом. - В душе ведунья зловредно усмехнулась. - Перед важным разговором о делах войны, Гор испросил разрешения и рассказал о тебе. Он хотел, чтобы ты стала Матерью его детей. Гор хороший, очень хороший воин.



Ты без стыда сможешь родить ему сына. Одного, если пожелаешь, или много сыновей. Лорд ответил, что он подумает. И если ты вошла в возраст…



София смотрела зачарованно, слушала сказку о будущем и собственной судьбе, кивнула.

- Да, Госпожа. Этой весной.



- Печенья должно быть много, София, - продолжала женщина, смотрела на девушку, жалела Гора, понимала:



- Парень, ты попался. Твоя красота смутила покой многим женщинам и девушкам и в Замке, и в поселении, всех, кто озабочен женскими делами, желаниями нравиться, любить и быть любимой, иметь детей.



Истинно - женские, вечные инстинкты так взволновали Софию, что она, забыв обо всем, прерывисто дышала, смотрела умоляюще, надеялась на продолжение.



- Зачем же все маленькие, молоденькие девушки так стремятся быстрее уйти замуж?– Подумала женщина, вслух устало добавила. – Иди, София. Будешь провожать меня, я расскажу тебе все подробности...