Замполит в квартале Красных фонарей

А ещё была одна история, это уже после шторма, когда мы дальше пошли на северо-запад, к Сингапуру. Я тогда в немилость к замполиту попал, толи за то, что по его плакатам в шторм прошёлся, ну и потоптал их маленько, толи из-за того, что в следующем порту после шторма мы нехило попили «за спасение душ наших грешных», да так, что, когда мы островок этот покидали, так, не островок, а пылинка – на картах едва заметная, население острова рыдало…
– Так им советские моряки полюбились что ли?
– Да не полюбились, а покутили неплохо.
Короче, оказывается, мы за три дня выпили в этой Богом забытой дыре полугодовой запас спиртного. А к ним корабль со снабжением раз в полгода приходит, как раз перед нами завезли! Рождество на носу – а спиртного на острове – ни капли, вот и рыдали.
Замполит стал организаторов и подстрекателей искать – такая уж у него должность поганая, да и по натуре сволочь он был приличная, и потому-то он на меня решил… Хотя – пить-то все пили. Может, ему просто обидно было. Язва разыгралась. Раз язва – грей жопу дома. Нет, валюту его добывать жена отрядила. Вот и сидел в каюте своей и доносы пописывал в папочку. Мы её, правда, перед швартовкой в Союзе спёрли и за борт бросили – пусть рыбы читают…
Короче, он ещё капитану донёс, что я и пьянку организовал, и с местными девками…
Витюшка был большим жизнелюбом, и любителем женского пола. Но это в Союзе, а там…
– Ну и как тебе, негритянки?
– Музыкальные! Мы с ними классно караоке попели и плясали лихо… А что там замполит на придумывал – его дело. У советских облик моральный – на первом месте. После любви к Родине, конечно…
– Ну ладно, не хочешь, не рассказывай!
– Да я сейчас не об этом… Короче, наклепали про меня капитану. Значит, в Сингапуре на берег меня хрен отпустят. А жаль – это настоящий капиталистический рай, а не эти норы крысиные, где мы до этого гужевались… Короче, тоска!
Швартуемся. Решают, кому в какую очередь на берег. Суша капиталистическая на 100 процентов. Значит, никаких одиночных отпусков. Только по трое, не меньше. Назначается старший – он главный и ответственный, решает – куда идти можно, а куда – никак нельзя. Народ начинает на берег сваливать. Возвращаются с радостными харями и пакеты со шмотками тащат во всех руках – первая настоящая возможность валюту отоварить.
Замполит на палубе всех встречает, и тех, которые с особо радостными лицами, берёт на карандаш, как политически ненадёжных. В блокнотик их складывает. Второй день стоим, он же последний. Вечером отходим. Я с ночной вахты иду. С капитаном на палубе столкнулся.
– Что, Витя, на берег не сходил?
– Так не пускают!
– Сам виноват, зачем подставился на острове, знаешь же порядки…, – капитан сказал это даже с сожалением, он ко мне хорошо относился, да и в шторм этот страшный нас всего ничего работоспособных осталось – сдружились, что-ли. – Дальше до дома только во Вьетнаме братском будем швартоваться. Валюту не всю истратил?
– Осталось. Чуть.
– И для дома, для семьи ничего не купил?
– А негде было.
– Это верно. Во Вьетнаме не купишь. В братских странах тоже шаром покати…, – продолжил капитан, посмотрел на стеклянные, отражающие синее небо небоскрёбы на берегу, провёл пальцем по заскорузлым поручням, покрытым грязно-коричневой краской, недовольно поморщился. – Такую дрянь выдают для ремонта, стыдно в нормальный порт заходить! Вот что, я тебя на берег отпущу, но не радуйся! Только с замполитом – под его ответственность и для перевоспитания. Не знаю, кто кого перевоспитает, но это – уже не моё дело. Пойдёшь с замполитом!
– Есть с замполитом! – ответил я и пошёл в город собираться – одеться почище и валютой затариться.
Подхожу к трапу – там уже замполит стоит, бьёт копытом от нетерпения – ему-то валюту отоварить надо обязательно! Небось, жена список на восемь листов всучила – недаром он ни цента нигде не пропил. Если и дёрнет рюмку – то только на халяву. И с замполитом механик Толян подпрыгивает от нетерпения. Меня ждут. Ну с механиком хоть будет поинтересней – он парень нормальный, будет хоть с кем пивка дёрнуть!
Спустились по трапу, пошли. Да, сразу скажу – Витя был экспертом по вопросу, в каком порту мира что стоит выпить и за сколько:
– Так скажу, – продолжал он, – если даже очень хочется пива – а его всегда хочется, а когда только что с судна свалишь – особенно – не покупай в ближайших к порту барах. Втрое дороже выйдет! Правда, свежее, сегодняшнее. Но – очень дорого! Потерпи до второй линии – там вдвое дороже, но вчерашнее. А лучше дойди чуть подальше – там уже по нормальной цене, как для местных. Но позавчерашнее. Зато выпьешь больше!
Короче, замполит рванул как подорванный. Мы с механиком едва поспевали. Врубились в толчею людскую. Улицы узкие, не протолкнуться, азиаты кругом, все на одно лицо. Улыбаются. Или просто у них глаза косые, и так кажется. А и верно, что им нам улыбаться? Мы же идём с суровыми лицами, не подойди! Станем мы им улыбаться на халяву! Не на таких напали! Короче, ломимся сквозь толпень, давим им тапки флотскими чёрными шкрябами. Они только повизгивают и улыбаются. А замполит всё в бумажку свою заглядывает – чтобы не забыть прикупить что там…
Прошли мы уже от порта далеко, я сориентировался, и говорю, тихо так, будто бы про себя – а жара жуть!
– Хорошо бы сейчас кружечку холодненького принять!
Толик услышал и подхватил:
– Да, пивка бы уже можно бы…
А замполит вид сделал, что не слышал, и дальше подорвал, и всё на витрины смотрит и стонет.
– Очень дорого, да очень дорого, дальше надо идти!
– Куда уже дальше! Дальше дешевле не будет! – говорю я ему.
– А ты откуда знаешь, ты что, уже в Сингапуре был? – уставился на меня со своим особистским прищуром или ленинским, что-ли…
– Да во всех портах одинаково – дальше километра идти – только стоптаться. Дешевле не будет!
– Ты про что?
– Про пиво!
– А, ты всегда об одном! – сплюнул замполит. – А мне вот надо систему «Акай» купить и ещё для жены… Ну и тёще… – пойдём дальше…
А чёрт бы ещё с жарой, если бы не влажность! Рубашка хоть отжимай, прилипла к телу. А снять нельзя, форма.
Ну на хрен нам не сдалось толкаться за покупками для запмполитовой тёщи… Тем более – что валюты-то у нас только на колготки для прекрасных дам и осталось! И на пиво! Нет, на пиво только, пожалуй! А замполит всё прёт и прёт, и на своём английском, по разговорнику вызубренному, выспрашивает у местных, где здесь шмотошный базар. И мы прёмся у него за спиной, как бараны. На хрен мне такой выход на сушу, если пивка не попить, и с каким-то хмырём шопиться? Когда мы дошли-таки до этого базара, хрену этому партийному вообще крышу снесло, и он вперёд, как кабель за сучкой, кинулся. Все витрину обшаривает, глаза горят, шепчет под нос что-то, всё в бумажку свою заглядывая. А нас-то учил, все мозги засрал своей пропагандой. Ещё и ящик для идиотов заставлял смотреть. Программу «Время», где лапшу на уши вешали. «Спокойной ночи, малыши» и то интереснее.
Когда он в лавку, где электронику всякую толкали, кинулся, мы с Толиком на улице остались. Что без дела у прилавка торчать. Закурили мы. У Толяна «Кемел» остался, тот, что с жёлтым верблюдом. Всего две в пачке. Скомкал он пачку, кинул на асфальт, плюнул вдогонку и сказал с горечью:
– Ну и на х… мы в этот город попёрлись? Что я здесь потерял? Лучше бы на судне остался. Там хоть кондиционер включают иногда!
– Да, влипли мы! С этим хмырём по городу ещё три часа толкаться!
– Да не пойду я! – сплюнул снова на подозрительно чистый сингапурский асфальт Толян. – Лучше уж на корабль вернусь!
– Что? Один пойдёшь?
– Да хоть и один.
– Схлопочешь по полной. Могут больше в загранку совсем не пустить. Настрочит на тебя телегу этот хмырь, и абздец!
– А я скажу, что у меня живот схватило! Пусть он меня на корабль отведёт, и валит за своими шмотками!
– Не, Толя, это не катит! Во-первых, всем идти придётся, и потом – док тебя в изолятор метнёт, чтобы заразу по кораблю не распространял, и будет пилюлями и клистиром мучать, тебе это надо?
Толе этого не очень хотелось и он приуныл.
– Что, теперь придётся с ним мотаться? – грустно протянул он.
– Слушай, Толя, я придумал кое-что. Только нам надо от этого хмыря оторваться, и раньше него на корабль вернуться.
– Да я хоть сейчас пойду!
– Ну и двинем к порту, а по дороге ещё и по пиву дёрнем.
Убедившись, что замполит завис у прилавка, вертя в руках какой-то серебристый магнитофон, торгуется с продавцом и за тем, что творится на улице, не наблюдает, моряки быстро шмыгнули в узкий проход, потом повернули направо, и вышли на обратный курс – к порту. По дороге зашли в кабак, вложили скромную свою валюту в пиво, сэкономив на закуске, и, не мешкая, вернулись на корабль на час раньше назначенного времени.
У трапа они столкнулись со старпомом, и тот встревожился лицом:
– Вы что это так рано? По кораблю соскучились?
– Да что там делать? Денег нет, только зря топтаться.
– А что вас двое? А где замполит? – уже очень озабоченно поинтересовался старпом.
– А он что, не вернулся ещё? – удивился Витя.
– Да нет, вы одни пока, вы же втроём ушли!
– А мы его потеряли!
– Как потеряли?
– Да мы в городе зашли куда-то не туда, заблудились, что-ли, и оказались в квартале красных фонарей случайно совершенно. Ну мы, естественно, дёрнули оттуда, а замполит, похоже там завис. Мы его искали и не нашли. Думали, без нас вернулся!
– Ну ничего себе! Это ч.п.! Один остался в капиталистической стране!
– Да, придёт он, куда денется, ну заблудился! – махнул рукой Толик.
– Чёрт его знает! Чёрт его знает! – задумчиво произнёс старпом. – Да ещё в квартале красных фонарей…
– Да у него же этот, как его… моральный облик!
– Облик или не облик, надо капитану доложить! Ждите здесь! – и старпом ушёл. Вернулся с капитаном. Тот шёл озабоченным.
– Час до отхода. Вы где замполита потеряли?
– Да он от нас сам потерялся!
– Как это сам?
– Ну, мы как увидели, куда попали, так и резко развернулись, и назад, а он завис.
– Ничего себе! И что, вы его одного оставили?
– Да нет, мы, как обернулись, стали его высматривать, а его нет! Не возвращаться же за ним! Там же эти… б, как их, девушки лёгкого поведения!
– Что делать будем? – сквозь зубы процедил старпом.
– А что тут делать? Не искать же его! Ждать будем. И к отходу готовиться. Час ещё есть. Придёт! Всем работать!
Время бежало быстро. Оставалось двадцать минут, потом десять, пять… Старпом вышел на палубу, и смотрел вдоль причала, туда, откуда должен был появиться замполит. Он поминутно поднимал руку и смотрел на циферблат электронных японских часов. И вот на пирсе появилась небольшая фигурка, бегущая к кораблю и прижимающая к груди здоровенную коробку, явно тяжёлую, и ещё какие-то пакеты в руки болтались и били по ногам. Это был замполит.
Красный от пота, тяжело дышащий, он ввалился на трап, и его тут же убрали.
– Ч.п.! Ч.п.! – закричал он, как только к нему подошёл старпом.
– Что такое? Партбилет потерял? – съязвил старпом.
Замполита не любили. Кто же любит тех, кто своих закладывает, и от кого мало толка на корабле.
– Да эти! Там остались! Невозвращенцы!
– Да они уже час как на борту, как ты от них убежал в какой-то бордель, так они сразу и вернулись!
Замполит вытаращил глаза, открыл рот, пытаясь что-то сказать, но тут увидел с интересом глядящих на него Толяна и Витюшу, и, толи от жары, толи от нервов, которые расшатались от океанской качки, стал терять сознание, и оседать вдоль борта. Покупки его посыпались на палубу.