Синдром раздражённого... кишечника? Часть 2

Всему своё время. Каждому цветку, фрукту, овощу и даже... органу.

В то время я ещё пыталась работать с людьми, ещё не связывая обострения своей болезни с конфликтными клиентами, с категоричным руководством, в котором очень, как мне тогда казалось, мило и по-советски трогательно сочетались старая закваска и юный рьяный перфекционизм. "Я обязательно одержу победу над своим недомоганием, я стану такой же как они, здоровой, успешной, правильной, сильной и внимательной! нужно только время и побольше, побольше жизненных испытаний, в которых "закаляется сталь"!". Так я говорила самой себе, ещё не понимая, что для выхода в ремиссию мне, напротив, нужна работа спокойная и монотонная. Но тогда отголоски мнения родителей, мечтавших загребать жар успешного успеха руками своего ребёнка, ещё звучали в моей голове. Это уже позже, на другой работе я встретила своего истинного шефа с большой буквы,  ставшего мне на время и учителем, и подобием старшего брата. Человеком, вытесневшим из моей головы мои нежизнеспособные истерические постсоветские установки а-ля "непременно добейся денег ради денег, статуса ради статуса. Но как? Ну, учись и много читай сначала. А потом? Ну не знаю, этого нам в школе не объясняли."

А пока я сидела в "печаталке" и принимала клиентов на всякие бумажные и фогографические услуги.
В один из таких дней я познакомилась с инженером Кахи, человеком, украсившим одну из площадей большими стационарными солнечными часами. Гуляя с внуком, он зашёл распечатать визитки. Этот дедушка оказался очень открытым и общительным человеком. "У каждого органа своё время! — повторял он. — Поэтому важно знать истинное время по солнцу, а не то, что нам пробьют часы  на старой башне, переводимые то на летнее время, то на зимнее!".

Вернувшись домой, я размышляла. Время. Время суток. Как мало я задумывалась об этом, размышляя о своей болезни. А ведь на одной упаковке моих таблеток написано "принимать вечером за ужином".
Точно! Синдром раздражённого кишечника даёт самые сильные обострения после пробуждения, стало быть, ночью с ним происходит что-то не то, а значит, купировать утреннюю диарею можно только приняв закрепляющее с вечера.
Врачи мне тогда выписывали, как я тогда думала, "бестолковый" лоперамид. Он же лопедиум, он же имодиум. Скрутит поутру живот — примешь — и ничего! А оно вон что, оказывается. Готовь, как говорится, сани летом, а телегу зимой. А кишечник с вечера.
Приняв перед сном одну-две капсулки, приложив к животу тёплую грелку, послушав в наушниках что-нибудь индийское медитативное на ночь, я отходила ко сну. И следующий мой день был чуточку легче, чем мог быть...

Зря я конечно в те годы увлекалась худобой и погоней за максимально тонкой талией. Но образ "Одесской Барби" Валерии Лукьяновой стоял перед глазами, её фигурка легчайшей цветочной феи вызывала желание сотворить себе такой же живот, "прилипший к позвоночнику". И я ела отруби. Их тогда часто покупала себе моя мать, склонная к медленному метаболизму. И я сдуру за компанию царапала себе раздражённый ЖКТ этими грубыми волокнами. Выздоровление, естественно, не наступало.

В том году мой самовлюблённый первый парень ожидаемо всё же ушел из моей жизни ради другой, более выгодной пассии, уступив место сначала одному, а потом и другому таким же нарциссичным и эмоционально недоступным мужикам.
Моя личная жизнь не клеилась и причиняла боль. Но зато в эти времена я познакомилась с одним человеком, от которого мне бы поучиться чему-то, чему-то невидимому, чем он  обладал, видимо, от природы, и что жизнь быстро, ещё в детстве, ампутировала у меня.
Стать, самоуважение, и некая... грозность взгляда, я бы сказала.
Бывший моряк Виктор Михайлов, завершив "мокропутную" карьеру, стал продавцом. В свободное время самовыражался в творчестве, мастеря предметы интерьера из собранных в лесу даров природы: коряг, мха, веточек. Но самым необычным в нём был его взгляд. Взгляд, ещё на подлёте купировавший, аннигилировавший подчистую любую агрессию оппонента. Это глаза, в которые постоянно читалось "Я достойный высокоморальный человек. И требую такого же отношения. Поэтому кто ко мне с мечом подойдёт, тот по оральнику быстро получит". Высокий рост, суровое лицо, на котором прямо-таки написано горящими золотыми буквами "Солдат ребёнка не обидит. Но я хочу мира, и поэтому всегда готов к войне".

С такими, вот уж точно, никогда не приключится моя болезнь. Синдром раздражённого кишечника — это болезнь затравленных, болезнь тех, кто и мог бы дать обидчикам отпор, но, наученные жизненным опытом, они привыкли, что за любой отпор им добавят напора, за любое решительное "нет" чья-нибудь волосатая рука обязательно встряхнёт их за шиворот со словами "не нет, а да!". Это болезнь безысходности, болезнь последнего шанса — спасаться бегством, облегчая свой вес на ходу. Болезнь от упадка нравов в обществе, болезнь от буллинга, болезнь токсичных отношений и неблагополучных семей.

Благодарю за внимание. Продолжение следует, книга в процессе написания.