Квестер. Часть 3. Глава 11

Пахан с остатками своей паствы, – с запада, и Дед Пихто с чеченцем Шамилем, тоже подобравшие несколько счастливчиков, которым повезло выбраться из цепких объятий Реки, – с востока, шли навстречу друг другу, и, наконец, встретились.
 
Произошло это недалеко от Обители, куда Пихто с Шамилем пришли на пару дней раньше Пахана. Они принялись обустраиваться в развалинах огромного ангара, не пережившего «земляного цунами», рыть землянки, и поочерёдно прочёсывать окрестности на предмет поиска выживших обитателей и полезных в быту вещичек. Во время одной из таких вылазок Шамиль увидел уныло бредущих по лесу людей с оружием. Это была разведка Пахана. Не зная этого, спрятавшись за большим кустом можжевельника, Шамиль подпустил разведчиков поближе и, внимательно рассмотрев их (и узнав кое-кого), скомандовал:

– Стой, орлы! Свои здэсь! Нэ надо стрэлать!
Однако не успел он договорить, как люди жахнули из всех стволов по кусту, за которым он сидел. Пули заверещали вокруг Шамиля, то и дело впиваясь в его тело. Чеченец отполз в сторону, поднялся и, прячась за деревьями, побежал в обход.
Разведчики, видимо, бойцами были неопытными, поэтому, расстреляв магазины, пошли к кусту – смотреть на «убитого» ими чужака. Шамиль, тем временем, зашёл им в спину и уже намеревался проучить горе-стрелков хорошими ударами своей дубины по их тупым головам, как вдруг его что-то сбило с ног. Падая, чеченец успел повернуться и, уже лежа на спине, увидел Пахана, наставившего на него ствол своей М-16.

Сердце ёкнуло у Шамиля: он представил, что сейчас Пахан вытащит свой «луч» и полоснёт им, отправляя его грешную душу на тот свет. Но Пахан только смотрел на него бешеными глазами и всё сильнее придавливал Шамиля к земле стволом винтовки.

– Жив, собака! Ничего тебя, гада, не берет! – прошипел Пахан, и, подняв голову, крикнул: – Ко мне!
Подбежали «солдаты», связали Шамилю руки и ноги, и, по указанию Пахана, накрепко притачали его к дереву. Пахан распорядился проверить всё вокруг, а сам, усевшись напротив чеченца, начал допрос.

– Кто в Обители кроме тебя?
– Нэт Обытели, Пахан! – ответил Шамиль, тяжело дыша от ярости. – Рухнул дом, завалыло всё.
– Я спрашиваю: кто с тобой? – повторил вопрос Пахан.
– Э-э, Пахан! А гдэ твой «луч»? Патэрял? Ха-ха-ха! – Шамиль засмеялся нарочито громко и так противно, что Пахан не выдержал, и заехал ему прикладом винтовки по зубам.

Шамиль замолчал.
– В третий раз спрашиваю тебя, мразь, с кем ты пришёл в Обитель?
– Одын я! Нэ вэрышь, Пахан – сходы сам и посмотры! Я…, я одын пришель! Из Рэки выплыл и – пришель!

Пахан, видимо, понял, что толку от расспросов не будет, и заставил себя успокоиться. Он отправил разведчиков в Обитель и надолго замолчал, глядя то на Шамиля, то на тропинку, по которой ушли к Обители его «солдаты». Потом поднялся с земли и стал расхаживать вокруг пленного.

– Значит, говоришь, «луча» ты моего боялся? А ведь нет у меня теперь «луча»! Нету! Не нужен мне теперь «луч»! Я, всё равно, как был Владыкой, так и остался, а вот ты, падаль трусливая, лежишь передо мной связанный и смерти ждёшь! Эх! Не «луча», Шамилька, надо было бояться, а меня! Меня, Владыку! Вот в чем твоя ошибка!
Шамиль не отвечал, только ругался по-чеченски, проклиная Пахана и всех его родственников. А тот продолжал свой монолог.

– Что, рычишь, собака? Не нравится? То-то! А ведь чем плоха была твоя жизнь, а, Шамиль? Ты у меня был правой рукой, я тебе доверял, бойцы у тебя были…. Что тебе не нравилось? Молчишь? То-то и оно!
Пахан сел на вечносвежую и вечнозелёную траву Бестерленда, вздохнул, и вдруг тихо сказал:
– Как ни крути, Шамилька, а мы с тобой тут, похоже одни остались, видно нам тут с тобой на роду написано вдвоём век доживать! А вдвоём мы того..., не сможем, потому как каждый из нас хочет быть паханом! Так что, не обессудь!

Шамиль уже и не ругался, только без конца тянул какую-то песню или молитву...

***

Наконец, вернулась разведка. Один из «бойцов» подбежал к Пахану и доложил, к большому удивлению Шамиля, что в Обители они никого не обнаружили. Пахан посмотрел на чеченца, зло улыбнулся и сказал:
– Один, значит, остался, савсэм адын? Но не грусти Шамилька: недолго продлится твоё одиночество. Скоро ты мно-о-го наших увидишь!

И, уже без улыбки, добавил:
– Прощайся с жизнью, джигит! Молись своему Аллаху! Сейчас мы отнесём тебя к краю земли, да и сбросим в черноту! Там тебе будет веселее!

И Пахан крикнул сбор своей «армии». Двое бойцов подвесили Шамиля, словно связанного барана, на большую палку, подняли на плечи.

Пахан скомандовал: «Вперёд!» и отряд двинулся на север.

***

Услышав выстрелы, Дед Пихто и пятеро его товарищей стали спешно прятаться. Они уничтожили всё, какие могли, следы пребывания людей в разрушенной Обители, а потом попрыгали в отрытые ими землянки, заваливали их мусором и ветками (Шамиль научил маскироваться). Сидя в своих укрытиях, затаив дыхание, они слушали разговоры пахановских «бойцов», лениво бродящих по развалинам, и потихоньку понимали, что произошло.
– Владыка вернулся! – еле слышно прошептал один из «обитателей».
– Шамиля, верно, «лучом» спалил! – предположил Дед Пихто.
– Ясное дело, спалил! – согласился кто-то из «обитателей».
– Жалко… – ответил другой.
– Пел уж больно красиво…, жалостливо! – прошептал Пихто.

Порывшись на развалинах и подобрав что-то приглянувшееся, разведчики ушли. Выждав порядочное время, Дед Пихто сотоварищи выбрался, наконец, на свет.
– Светлая память Шамильке-чеченцу за то, что прятаться научил, ага! – с грустью проговорил старик. – Однако-сь, думаю я, что вернутся бойцы в Обителю нашу, а, значится, нам уходить нада отседова! Пойдём, хлопцы, разведаем этого Владыку, или как там его Шамилька называл – Паханом, што ли? Дык вот: узнаем, куды этот Пахан со своими паханчиками пойдеть…, да и махнём в другу сторону, ага! Нам-то с ими не по пути, верны-ть?

– Верно говоришь, старик! – отозвался бывший охранник. – Только надо ли за Владыкой идти? Вдруг наткнёмся на него: сожжёт и нас, как Шамиля!
– Дык, ежли мы за им не пойдём, то он-то за нами шпиёнов пошлеть, как пить дать, ага! – разъяснил свою логику Дед Пихто.– Лучше ж знать, где волк бродить, чем ховаться от няго, да дрожать по ночам? Ась, не правду говорю?
– Правду, правду! – согласился другой «обитатель». – Надо за Владыкой понаблюдать. Только очень осторожно!
– Так нам, бывшим фронтовым разведчикам, и не привыкать, ага! – подбодрил друзей Дед Пихто и добавил:
– Вот по ентой тропке, которой паханчики ушли, и мы пойдём. А как дойдём до иха лагеря, так и рассредоточимся, ага! Мене слушать, не рыпаться! Я в Отечественную с фрицами три года воявал, вам того и не снилося! Ага-сь! Всем ясна?
– Ясно, ясно! – раздались тихие голоса. – Командуй, старик!
И они пошли догонять пахановский отряд. Прошли ту полянку, на которой Пахан допрашивал Шамиля, повернули на север, двигаясь по многочисленным следам, оставленным пахановской «братвой», которые Дед Пихто читал, как заправский охотник.

– Сам не ведаю, братцы, что со мною деется! Раньше, по молодости, на фронте сляды, конечно, хорошо читал, хорошо…. Лучше всех, ага! Но к старости подзабыл-то науку-то энту! Ня помнил ничаго! А тут вона: опять, откуды ни возьмися, всё вспомнил! Как будто снова на фронте, да заново молодой, ага! Что за чудо такое, не пойму!
Однако след старик взял крепко, да и команды его становились всё чётче, правильнее и своевременнее. Немногочисленная группа уже не брела, как попало, по тропе, а шла, как настоящий разведвзвод: тихо, быстро и скрытно. Даже самые сомневающиеся «обитатели» умолкли и дивились вдруг появившимся у этого ветхого дедули разведческой хватке и военной смекалке.

– А ну, соколики, – громким шёпотом сказал дед – Рвите ветки, да маскируйте ими свои головы, ага! А морды грязью мажьте!
И сорванные ветви, наспех, чем попало прилаженные к одежде, сделали группу практически невидимой в лесу. Начало смеркаться. Они прошли уже порядочное расстояние, когда Пихто вдруг остановился, прислушался и прошептал:
– Чую, близко паханчики, ага! Ну-кась, Жора, пойдем-то со мной. Разведаем, что тама!

Тот, кого называли Жорой, был французом по имени Жорж. Он приехал в Россию в составе гастрольной группы, на третий день познакомился с русскими музыкантами, провёл весёлую ночь в сауне (где, конечно, как же было не обойтись без русской водки с пивом?), а поутру, опохмелившись «живой водой», прибыл… в Бестерленд. От обилия впечатлений Жорж всё время находился в состоянии крайнего удивления, однако парень был смышлёный и Пихте он очень нравился. Тем более что языковой барьер у них практически отсутствовал: уже находясь в Обители, Жорж умудрился в кратчайшие сроки выучиться достаточно сносно говорить по-русски.

– Ага! – только и ответил Жорж на распоряжение деда и неслышно скользнул за дедом в заросли орешника.
Они увидели поднимающихся на холм паханчиков: самого Пахана, с дюжину его «бойцов» и какую-то странную штуку, которую несли на плечах двое из них. В сумерках деду трудно было разобрать, что это, но более молодой и остроглазый Жорж прошептал ему на ухо:
– Тэта! Оньи несуть Шамыл! Она живой!
– Да ты што? Живой Шамилька? Вот ладно-то! – воскликнул Пихто, затем задумался и прошептал – ни то себе, ни то Жоржу:

– А что ж ето получается: «луча» у ентого Пахана, что ли, нетути, а? Иначе зачем он Шамильку тащить с собою? Сжечь было б проще, ага! Видать нету «лучика»-то, обронил где-то! Ну, дык что ж: нам от ентого тольки лучшее будеть, ага!

C этими словами Пихто оставил Жоржа наблюдать, а сам пошёл за остальными.


Продолжение: http://proza.ru/2025/10/25/1282