Вырваться из ада. г. 21. Только одна попытка

                ВК 27 ОКТ. 25 г.
 гл. 21 ВОССТАНИЕ – ТОЛЬКО ОДНА ПОПЫТКА…
                - по архивным материалам -
               
 В это драматическое время полицейские, охраняющие лагерь военнопленных на хуторе Хлебинском сталинградского края, заполучили где-то листовку командования Красной Армии.

Наморщив лбы, читали тайком ошарашивающий их текст: что лица, которые остались на стороне противника и перешли к нему на службу, могут искупить свою вину перед Родиной, выступив против немцев.

- Коммуняки врут, - хмыкали недоверчиво одни. - И после этого просто пустят нас в расход.
- Но почему бы не рискнуть, – горячились другие, стуча кулаками по прикладам винтовок. - Мы уже видели этот «новый» немецкий порядок. Аж чертям тошно от него…
- А там, на советской стороне, остались наши семьи, детвора, родители, - чесали затылки третьи. - Пусть житуха потом будет хреновой, но все-таки своей, а не чужой, германской.

О такой тревожной и обнадеживающей обстановке рассказывал мне, Николаю, озабоченный командир их Александр Ренард, подвигая кружку с круто заваренным чаем:

- Знаешь, листовка сильно встряхнула людей , как говорится, они увидели свет в конце туннеля. Для них важно, что развороченный бомбами, обгорелый Сталинград не пал, как брешут немцы, а дерется и не сдает Волгу. А еще носятся слухи о боях армии союзников англичан в Африке против войск фельдмаршала Роммеля. Выходит, не сладко врагам нашим приходится.

Как-то утром разбудил меня голос певицы Клавдии Шульженко, напевавшей «Утомленное солнце нежно с морем прощалось…». Блажь какая-то, встряхнул я головой, какие песни, здесь же фрицы. Потом дошло, что полицаям нравился этот романс и они часто ставят пластинку на патефон. От этой давней мелодии защемило сердце, перед глазами вставал довоенный Сталинград, дом и наше родное семейство. Боже мой, как это давно было!

Но стоит ли журиться, когда ныне накатили острые события и они ускорили наш побег. Проникли слухи, что лагерь собираются перебрасывать в оккупированный тыл, подальше от фронта. И действительно, среди охранников началась суматоха, сборы, упаковка ящиков, подготовка машин. Насторожились и мы, не зная, чего ожидать завтра. А тут поползли шепотки, что больные и слабые, как ненужный груз, будут подчистую уничтожены.

- Кому нужны русские свиньи-доходяги? - плевались из охраны крепкие арийцы, пахнущие душистым мылом и одеколоном после бритья. – Они сплошь грязные и вечно жрать хотят. Они драпали от нас, побросав винтовки свои, но не котелки…

В эти дни Александр Ренард в тесном кругу предупредил нас, что наступает удобный момент перебить немцев. И провести эту операцию надо в пути, а не в закрытом рядами проволоки лагере, с нацеленными пулеметами на недоступных вышках, с которых вмиг перебьют.
Они с бывшим лейтенантом Колупаевым, командиром взвода Семеновым и полицейскими Кузьменко, Кучеренко, Шпилевым, Волковым продумали все и готовы начать восстание.

- Откладывать его нельзя, дело идет к зиме, а тогда по следам в снегу нас сразу ухайдакают.
- Бежать надо всем кучей, - добавил Колупаев, сжав зубы. – Кто-то, конечно, погибнет, но которые спасутся, те отомстит гадам. Если внезапно станут ликвидировать весь лагерь, то мы, полицейские и пленные, будем стоять рядом, в одном ряду.

Тут раздался вопрос:
- По слухам, здеся орудует Нижнечирский партизанский отряд.  Чего же они не  налетают на наш лагерь и не освобождают?
Ренард невесело хмыкнул:
- Наверно, их не так много, да немцы поопытнее их и посильнее. У партизан свои задачи, а ситуация сейчас - это каждый за себя. Поэтому мы сами на себя должны положиться и о себе позаботиться.

Он примолк и жестко продолжил:
- Ненадежных, то есть предательских полицейских будем уничтожать сразу. По подготовленному списку. Они давно нам глаза намозолили. Ими займутся надежные товарищи, пощады никому не давать, иначе все провалим.

К тому я сказал:
-Вот тот Александр, кровавый полицейский из Харькова. Он,
что-то пронюхал, часто и невпопад крутится среди всех, опосля с кем-то шушукается.

Крепкий Колупаев довольно прищурился, как сытый кот:
- Да засек я его - хана теперь ему… Добавлю, что охрана немецкая тоже будет перебита, чтобы не смогла вызвать подмогу.
- Большинство наших полицейских о восстании пока не знает, - произнес Ренард.– Мы надеемся, когда уничтожим эту охрану, они
повернут оружие против врага и примкнут к нам. План продумывали не раз. Лучших вариантов не видим.

Он обратился ко мне:
- Николай,! Тебе среди пленных держать ушки на макушке. Если вдруг кто-то начнет вякать о бунте, восстании и проболтается, то сразу сообщи мне, чтобы заткнуть ту глотку. Вплоть до уничтожения. И второе. Когда покончим со всеми, ты выложись весь и убеждай пленных держаться вместе, чтобы отбиваться и добраться до позиций Красной Армии.

Крепкие у него нервы, подумал я, чтобы поднять с полицаями мятеж и повести за собой ослабевших узников до передовой. Вряд ли он думает о себе, своей судьбе в руках въедливых фронтовых чекистов.

- Мы затеяли дело отчаянное, трудное. - Заключил Ренард. – Нас, полицейских, 86 человек с винтовками против двадцати солдат-автоматчиков. За нашей спиной жизни сотен пленных, есть немало слабых. Коли мы взялись, то за всех в ответе.

Подумалось мне. Если сейчас кто-то предаст нас, то немцы вмиг накроют, изобьют до смерти, замучат пытками. Но такова обстановка и ты идешь по лезвию бритвы.
Хотя подготовка шла втихую среди своих, однако многие чувствовали, что должно что-то произойти.
За окном кружились, опадали с деревьев последние багряные, красные листья, слышалось надсадное гудение подъезжающих грузовиков.

Ночью внезапно всех полицейских подняли по тревоге. Не донес ли кто немцам о заговоре, сжимали мы кулаки. «Что слышно?», «Что будет?» висело в воздухе.
Оказалось, что объявлен сбор с оружием для конвоирования лагеря военнопленных в тыл. Облегченно все вздохнули, и тут...

«Наш час настал!», - передал команду Ренард по цепочке.
На плац вывели около 700 встревоженных узников. Их сразу окружили со всех сторон полицейские. За всеми зорко глядели с автоматами на изготовку десятка два солдат.

Тут вышла непредвиденная заминка. Колупаев и Семенов предложили начать восстание здесь же. Пока не появился сам комендант с переводчиком для команды солдатами. Семенов одновременно убеждал группу колеблющихся полицейских не подчиняться немцам.
Солдаты, слыша шум и видя возбуждение массы людей, начали беспокойно переговариваться, поправлять автоматы. С поводков с хриплым лаем рвались овчарки-волкодавы.

Но благо, что переводчика сумели тормознуть и немцы не могли узнать наши разговоры.

Ренард приказал:" Нападение на конвой начнем после выхода колонны из хутора". В последнем оставался майор - начальник комендатуры с вооружёнными подчиненными. Этих надо было уничтожить. И Ренард оставил там надежных помощников.

Колонна прошла ворота и тронулась по дороге. Последовала команда Ренарда - каждому полицейскому выбрать себе цель и после его выстрела открыть по ним огонь, а так же по овчаркам. Автоматов немцы полицаям не давали ибо не доверяли, и на вооружении у них были винтовки.

Километрах в двух от хутора Хлебинского, Ренард сдернул с плеча карабин, остальные сделали тоже. Его выстрел сбил с лошади обер-лейтенанта. Раздался шквал выстрелов – за пять минут были перебиты конвойные солдаты, не успев оказать сопротивление. Эти сверхчеловеки умирали так же быстро, как и те, у кого они отбирали жизнь".

Семенов обратился к взбудораженным людям:
- Вы освобождены, товарищи, и Красная Армия в 18 километрах от нас!
Ренард скомандовал:
- Двигаемся навстречу нашим! Обратного пути нет!
Раздались крики:
- Ура! Свобода!
- Смерть фашистам!

Часть пленных, подобрав оружие убитых немцев, присоединились к полицейским, и они поспешили в хутор. Ворвавшись в него, перебили находившихся там немцев. Однако группы Колупаева там не оказалось, и о ней больше не слышали.

Понятно, что пленные состояли из разных людей, относительно здоровых и с разными болячками, с разными целями и желаниями. И единого, сплоченного отряда бойцов мы за столь короткое время не могли сформировать. Получилось несколько вооруженных групп, одни начали пробиваться к передовой, другие ушли по сторонам.
Все уходили быстро, стихийно, опасаясь погони воинских частей. Ведь в Нижнем Чире располагались мощные немецкие части со штабом армии. И мы не зря торопились.

Массированная облава пришлась на мою группу, мы отбивались, уничтожили нескольких румын и немцев. Однако скудные патроны закончились, нас окружили, отловили при помощи собак и загнали в овраг.
Повязали, после допросили с пристрастием, и учитывая наши «заслуги», отправили недалеко в лагерь смерти в с. Алексеевка «Дулаг-205»близ станции М.Горького у Сталинграда.
"Вот там узнаете ад!", - гоготали в лицо нам.

… Ступая по ковровой дорожке в мягких сапогах Сталин слушал Лаврентия Берия, комиссара внутренних дел. Тот рассказал, как в Особый отдел НКВД Сталинградского фронта явилась с оружием в руках, после перехода линии фронта, группа бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и служивших полицейскими в Хлебинском лагере военнопленных.

Бывший младший воентехник Ренард и бывший лейтенант Семенов организовали в пути следования нападение на немецкую охрану лагеря, освободили 750 военнопленных и направились к Дону на соединение с частями Красной Армии
На участке Сталинградского фронта вышло 37 человек, в том числе Ренард и Семенов.

- А сейчас, товарищ Сталин, ведется расследование в направлении выявления среди них агентуры германской разведки.
Так завершил необычную информацию Берия.
Сталин довольно хмыкнул, запыхтел трубкой и перешел к обсуждению работы агентуры и чекистов на Сталинградском участке фронта.

… От автора.
Выше изложенный документ о докладе Сталину десятки лет таился в строго засекреченных архивах госбезопасности. Его подписал 23 декабря 1943 года в своем кабинете в Кремле чекист В.Абакумов, ставший скоро начальником Главного управления контрразведки «СМЕРШ», а затем Министром госбезопасности СССР.

Неизвестным до последнего времени оставалось восстание в лагере на х. Хлебинском, хотя в истории войны оно было удачным среди немногих. При том свершилось раньше широко известно восстания в мире крематориев –лагере «Собибор».
Только о подвиге Ренарда и его сподвижников под Сталинградом мало кто знает. О нем нет ни крутых фильмов, ни книг-бестселлеров, ни броских телесюжетов, как о военнопленном А. Печерском, поднявшем восстание в Собиборе.

С гордостью и горечью стою я у братской могилы воинов, погибших в Сталинградских сражениях, находящуюся в пос. им. М. Горького нашего Волгограда.

Именно здесь разыскал я последние следы своего героя Александра Ивановича Ренарда. Гляжу со скорбью на памятную плиту, на которой среди сотен погибших навечно выбита его фамилия.

Его боевой путь закончился достойно. Он погиб в январе 1943 года в бою за здешнюю станцию Воропоново, будучи красноармейцем 38 стрелковой дивизии. Сражался храбро в операция «Кольцо» по уничтожению окружённой в районе Сталинграда немецкой группировки.
Александр Ренард своей кровью и жизнью доказал верность Родине.

Вы спросите, а какова дальнейшая судьба его сподвижника, военнопленного Николая, кинутого после в лагерь «Дулаг -205», находящегося недалеко от упомянутого выше пос. М. Горького?

Летом текущего, 2025 года, мне довелось на месте этого лагеря ужасов проводить поисковые работы с крепким отрядом областной прокуратуры им. Бекедова и извлекать из большой раскопанной землянки костные останки, черепа наших бойцов, их котелки, ложки, ремни и пряжки…
Мы искали любые предметы, смертные медальоны с пометками фамилий узников лагеря, которые находили в других местах и устанавливали по ним судьбы усопших солдат и командиров.

Работа поискового отряда под командой и при участии прокурора области Дениса Костенко на огромной территории лагеря "Дулаг-205" не прекращается.

на фото. Кадр из фильма "Побег из Собибора"

Продолжение следует…