Про Грецию. Часть третья. Ципуро

Как-то в те непредсказуемые, совершенно неожиданные времена, когда в конце августа, вернувшись из деревни, можно было без особых хлопот оказаться не на Валдае, или в теплоходе по Волге, а погреться на берегах Средиземного моря где-нибудь на Крите, или Корфу, а то и в Черногории, да где угодно, чем и воспользовался Мухин, почесав затылок и ткнув пальцем толи в карту, толи в небо, и уже через неделю познакомился с хозяином уютной двухэтажной гостиницы в Халкидиках на Ситонии, полуострове, не столь богатом античностью, как вы помните, но покрытым обильными сосновыми лесами, со скалистыми берегами и обширными песчаными пляжами, с которых открываются прекрасные виды и на Афон, с одной стороны полуострова, и на Кассандру, с другой.
Но тут случилось непредвиденное. Будучи прирожденным натуралистом, да и вообще любителем «белочек», как он называл своих учениц, погнался Мухин с только что приобретенной продвинутой «мыльницей» наперевес за белкой в лесу около гостиницы, споткнулся о камень, распластался, и в результате сплющенный объектив изобразил предсмертную гримасу. А последним снятым кадром оказалась та самая белочка.
Пришлось следующим днем отправиться в горную деревню с пышным названием Парфенонас, о которой, кстати, можно прочесть в путеводителе Геродота, за новой камерой.
По причине сиесты, или «месимери» по-гречески, с сопутствующим дневным солнцепеком, улицы оказались пусты, лишь двое серьезных мужчин пили кофе у дома за маленьким видавшим виды столиком, да пожилая дама в белом платке, проходившая мимо, указала дорогу к магазину.
В лавке, торгующей всякими мелочами, от керамики до фотоаппаратов, пожилой плотненький мужчина похрапывал на широком подоконнике, свесив руку, да еще более пышная дама тихо посапывала в кресле около стола, и все, включая рыжего кота на другом подоконнике, предавались той неге, при которой невозможно ни работать, ни шевелиться, ни тем более, общаться, лишь постигать гармонию души и тела, уносящую в мир совершенного покоя.
Дама, долго, по одному, открывая глаза, с трудом включаясь в беседу с Мухиным, наконец увидела сломанную «мыльницу», сообразила, что от неё хотят и ответила по-английски, что такой крутой не видала, что её купить можно только в Салониках, и то, под заказ, а предложить может лишь самую простую, но расспросив гостя, кто он и откуда, радостно вскрикнула:
 - Да что ж ты говоришь со мной на этом тарабарском языке!?
И не долго думая, достала из-под стола литровую бутылку с прозрачной жидкостью, торжественно протянула Мухину.
 - Ципуро. Подарок.
Мухин, распрощавшись, так же торжественно вынес бутыль чуть не в вытянутой руке. Стоящий в дверях магазина продавец, поманил его пальцем, открыл бутылку, понюхал и чуть скривился.
 - Что-то не так?
 - Нет, нет, всё хорошо, пейте.
 Судящие за тем же столиком, серьёзные мужчины, так же поманили его пальцем, но прежде традиционно расспросили, кто он, откуда, на сколько приехал, где остановился, и лишь потом открыли бутыль, по очереди понюхали и, скривившись, добавили, что всё хорошо, пить можно.
Когда тот же ритуал в третий раз повторил хозяин гостиницы, Мухин не выдержал и пристал с расспросами. Оказалось, что ципуро бывает двух видов, для мужчин – сорок пять градусов, а для женщин – сорок, и бутылку подарила женщина*.
Мухин, конечно выпил, через пару дней добрался до Салоников и купил новую камеру, но за белками, хотя они тут почти ручные, больше бегать не стал. Да и вам, коли будете на Ситонии, не советую.

* Ципуро - не выдержанный бренди из Греции, крепкий дистиллят, который традиционно производится из виноградной выжимки, обычно проходит двойную дистилляцию и иногда может содержать специи, например, анис, родной и двоюродный брат узо, граппы, чачи и ракии, обычно подают в рюмках с мезе (небольшим гарниром), например, с орехами, сухофруктами, изюмом, сыром, оливками, морепродуктами, мясом, халвой или паксимади (бутербродом).

25.10.25