Триптих. Космонавт и пирог

Для конца октября погода стояла замечательная, и хоть уже изрядно похолодало, днём всё ещё случался небольшой плюс, что для наших широт уже роскошь, а уж отсутствие снега на газонах и присутствие солнца на небосводе и подавно не давали никакого шанса отсидеться в выходной дома. Но выбираться куда-то за город было лениво, и я просто пошёл гулять. Байкальская, потом плотина и следом свернул на Безбокова, чтобы срезать угол и выйти на центральные улицы района уже на Южной. Я шёл в привычном для себя расслабленном темпе, который мои друзья называют "бл*, куда ты так вжарил" и вдруг встал как вкопанный посреди тротуара. Запах! Он появился буквально на секунду и пропал. Неужели мне показалось? Я сделал шаг назад. Нет, не показалось, действительно есть лёгкий аромат. Я сделал ещё один шаг и оказался в центре душистого воздушного облака, которое чуть не сбило меня с ног. Кто-то в окрестных домах готовил пирог с ягодным вареньем!

Мне семь. Зима. Я провёл на улице почти весь день с перерывом на обед и мультики. Переодетые во время обеда штаны и варежки уже давно стояли на мне коробом, но мне не было холодно. Цигейковый полушубок и шапка на резинке, были моим скафандром, а абсолютное не умение сидеть на месте гарантом выполнения моей миссии в открытом космосе двора. Миссии найти под снегом счастье. Я был исполнительным и прилежным космонавтом, с геройски красными щеками и носом, и всегда возвращался с выполненным заданием. Всегда возвращался домой счастливым. Заходя в квартиру я жмурился от яркого света в коридоре, ведь свет подъездной лампочки был тусклый, как моя надежда, что по телику сегодня будет что-то интересное, а на улице уже пару часов единственным светом для меня были окна нашего дома, что делало мою миссию ещё интереснее, чем днём - снег ночью в таком свете искрился особенно, и счастье, найденное под ним было тоже особенным, ещё более космически важным.

Пока мама стягивала с меня валенки и штаны, стуча друг о друга штанинами, и стараясь не сбить снежные катышки с моих варежек до того как они окажутся в раковине, я уже знал, что моё космическое счастье сейчас сменится гастрономическим, потому что из кухни невыносимо пахло пирогом с ягодным вареньем. А ведь всем известно, что нет для космонавта лучшей еды, чем пирог с вареньем, и даже не важно с каким. Хотя, конечно, с клубничным лучше всего. И сегодня меня ждал именно такой. Намочив руки и сделав вид, что вымыл лицо (а что их мыть, я ведь целый день был в снегу, а снег та же вода!), я с нетерпением бегу на кухню. Пирог важно возлежал в духовке, дорумянивая свои бока. А ты помнишь свет в духовке в детстве? Мне он казался волшебным и непосредственно принимающим участие в приготовлении пищи. Это тебе не свет какой-то там настольной лампы, от которого только слёзы наворачиваются, пока ты вынужден исписать страницу прописи закорючками, имеющими больше общего с петроглифами, чем с кириллицей. Этот свет помогает готовить вкуснотень от сочной курочки до хрустящего безе. Наблюдать за ним тоже было важной и интересной миссией. Хоть и очень сложной - попробуй усидеть у духовки хотя бы десять минут в семь лет, когда в мире столько всего происходит прямо сейчас, а ты почему-то в этом не принимаешь участие!

Когда пирог наконец-то достаточно вызревал под волшебным светом, то противень с ним с помощью умелых рук перелетал из духовки на разделочный стол, где была уже для него подготовлена специальная посадочная полоса из деревянных досок для резки, и подвергался совершенно не нужной с моей точки зрения процедуре покрытия маслом, потому что пирог вот он, здесь уже, но вместо заслуженного куска ты слышал: "Подожди! Пусть немного остынет и пропитается". И вот тут наступала самая сложная часть вечера, очередная миссия, и тебе надо выдержать положенные минуты, которые на самом деле не минуты, а почти что часы, когда этот вкусный нахал нагло отлёживается накрытый полотенцем, насмешливо благоухая уже настолько неприличным ароматом, что от потери сознания и контроля тебя отделяет только стальной волосок космонавтской выдержки. Пока взрослые выходят с кухни, ты конечно же подкрадываешься к сдобному наглецу и приоткрыв полотенце показываешь ему, кто тут главный, пытаясь отщипнуть обжигающий кусочек. Но твой враг горяч и не прост, и издав шипящий звук досады ты отступаешь на прежние позиции. Ну ничего! Недолго ему осталось торжествовать на этой кухне, и спустя пять минуто-часов  будучи уже больше не в состоянии проглотить тот объем слюны, что скопился у тебя во рту, ты издаёшь нечленораздельный клич, взывающий в глубину веков и квартиры к твоим предкам. На зов являлся кто-то взрослый всегда женского пола, ведь предки-мужчины в вашей семье были кухонно юродивыми каликами, способными максимум на разогрев уже готового, и к таинству разрезания пирога не допускались даже в праздники.

Перед тобой стоит уже налитый стакан молока из только что открытой бутылки с пробкой-золотинкой, и вот к нему присоединяется тарелка с куском пирога, и не просто с куском, а с куском из серёдки, потому что это самая вкуснятина полная начинки. А куски с края они на потом, когда уже серединные закончатся. Ты делаешь первый укус, максимально раздвинув губы, а коварный пирог из последних сил жалит тебя в нёбо горячим вареньем. И вот каждый раз так! Вот знаешь же прекрасно, что будет именно так, но всё равно попадаешь в эту ловушку, и с дежурным воплем вперемежку с отчаянными попытками вдохами сбавить ожог, ты припадаешь к стакану с молоком. Кайф! Теперь ты осторожнее, кусаешь его сначала за плетёную верхушку и убедившись, что она достаточно остыла для того чтобы взять её руками, сметаешь эти оборонительные крестики с пирога один за другим, оставляя начинку совершенно беззащитной перед теплообменом. И вот он нормальный полноценный укус, и твой рот заполняет потрясающий вкус, идеально состоящий из сладковатого теста и очень сладкой клубничной начинки. Да что там рот! Этот вкус заливает тебя целиком, заставляя закрыть глаза от удовольствия! А когда ты их откроешь напротив тебя будет стоять мама с дежурным вопросом: "Ну как? Вкусно?" С дежурным, но совершенно не нужным вопросом, который больше традиция, ведь потому что ни разу не было не вкусно. А ещё где-то за пределами этой бондокнопочной кухни, в глубине квартиры есть брат, делающий уроки, и бабушка с дедушкой, смотрящие телевизор. А за окном, в темноте космоса есть папа, спешащий домой со своей миссией - он несёт из гаража овощи и ещё банки с таким нужным и важным для космонавтов клубничным вареньем. И все они живы...

Я шёл по тротуару глядя на заходящее за панельки солнце и размазывал по щекам ниагару, хлынувшую из меня за считанные секунды, как будто запахом сорвало старые краны. Надо же, неделю назад на занятии в театральной студии не смог заплакать в нужный момент, а тут на тебе, потоп. И хоть я уже порядком ушёл от ностальгического ароматного облака, слёзы, которые попадали на губы казались мне не солёными. У них был вкус клубничного пирога.