Глава 1. Великое пробуждение человека, которому бы

Утро началось, как и полагается, с конца света.
Сначала треснул потолок, потом хрустнуло небо, потом с характерным звуком «пщжж» вселенная перекалибровалась.
Будильник показал 07:66 — это был не сбой, просто время решило, что ему тесно в рамках человеческой арифметики.
На кровати сидел Григорий Пафнутович — бухгалтер четвёртой категории с правом подписи документов, но без права на счастье.
Ему было около сорока, хотя паспорт упорно утверждал, что тридцать девять. Волосы у него были цвета «вчерашняя гречка», глаза — «морозильная камера в пятницу», а настроение — «подозрительно спокойное».
— Опять перезагрузка мира, — зевнул он. — Надоело уже. Хоть бы раз сделали апдейт с интерфейсом посимпатичнее.
Его кот, по имени Ксерокс (потому что размножал неприятности), задумчиво сидел на подоконнике и наблюдал, как мимо окна пролетает холодильник.
За холодильником, кстати, летел сосед — пенсионер Фролыч, человек, который однажды решил запустить свой счётчик на газовом баллоне и проверить, можно ли «взорваться не зря».
Можно.
Теперь Фролыч иногда пролетал мимо окон, как напоминание о том, что вечность — это не столько долго, сколько неудобно.
Григорий вздохнул, встал, надел домашние тапочки с надписью «Ты это выбрал», и пошёл в ванную. Из крана, как обычно, текла не вода, а новости — привычное утреннее зрелище.
Сегодня по всем каналам вещала министр здравого смысла госпожа Мимоза Персикова, обещая ввести налог на сомнение и субсидию на уверенность в чём угодно.
— Если вы уверены, что земля стоит на трёх слонах — вы уже почти миллионер, — бодро говорила она, улыбаясь так, будто ей доплачивали за каждый зуб. — Главное — верить. В себя, в Правительство, в то, что холодильники не падают с неба, — добавила она, глядя куда-то вверх.
Ксерокс согласно мяукнул.
— Ну, видишь, — сказал Григорий коту, — даже министр говорит, что холодильники не падают. А они падают. Следовательно, министр существует в другом измерении. Возможно, в измерении без гравитации и мозгов.
Он умылся, хотя из крана лилась прямая трансляция заседания комитета по «нормализации странности». Они вели горячий спор, и это доставляло физическую боль.
Когда Григорий открыл зеркало, оно не отразило его. Вместо этого, там сидел мужчина в шляпе, похожий на усталого фокусника, только без реквизита и радости.
— Ты опоздал, — сказал мужчина.
— Куда?
— В жизнь, Григорий Пафнутович. Но не волнуйся — большинство тоже не успело.
Зеркало закрылось само.
Григорий пожал плечами и пошёл на кухню.
На столе стояла газета «Правда 3.0», выходившая уже после смерти журналистики. Главная новость:
«Вчера мир окончательно признал себя симуляцией. В связи с этим, все граждане обязаны выбрать себе аватар, скачать обновление сознания и подписать пользовательское соглашение с пунктом “Согласие на бессмысленность”.»
Григорий долго листал газету, потом нашёл маленькое объявление:
«Продам время. Недорого. Почти не ношеное».
Он задумался, стоит ли звонить.
Пока он размышлял, телефон зазвонил сам.
— Алло, это «Комитет по нормированию негативных чувств», — сказал приятный женский голос. — Мы заметили, что вы сегодня ещё не выражали экзистенциального отчаяния. Всё ли у вас в порядке?
— Пока да. Но могу исправиться.
— Отлично. Ваша искренность — это именно то, что делает нас уязвимыми.
Щёлк. Связь оборвалась.
На экране телефона осталась надпись: «Обновление реальности завершено. Перезапуск сознания через 3… 2…»
И ничего не произошло.
— Кажется, глюкануло, — пожал плечами Григорий.
На улице, между тем, начался парад оптимизма. Толпы граждан с криками «всё хорошо!» бросались в мусорные баки, потому что там, по слухам, можно было найти истину.
Полиция философии наблюдала, не вмешиваясь — согласно закону, вмешательство в чужой поиск истины наказывалось штрафом и переселением в район «Абсурд-2».
Григорий вышел на балкон. Там стоял мужчина в мундире, с флагом и огромной кнопкой на груди, на которой было написано: «Не нажимай».
— Доброе утро, гражданин. Я — инспектор по нажатиям.
— По… чему?
— Проверяю, кто не нажал. Вы ведь не нажали?
— Пока нет.
— Тогда Вы в списке подозрительно осознанных. Прошу надеть шлем.
Инспектор достал из кармана ведро и водрузил его Григорию на голову.
— Для чего это?
— Это против мыслей. Они сейчас в цене.
Звук сирены перебил их разговор — из соседнего дома вылетел человек, весь в пене, с криком:
— Я — чист! Я отмылся от контекста!
Толпа захлопала. Инспектор поклонился.
— Видите? Жизнь прекрасна. Все нашли способ быть нужными, даже если смысла в этом нет.
— А если смысл всё-таки есть?
— Тогда, гражданин Пафнутий Григориевич, Вас посадят за подрыв абсурдной стабильности.
— Я Григорий Пафнутович.
— Пардоньте, — быстро осознал ошибку инспектор.
Он исчез, растворившись в воздухе, как будто его стерли командой «Shift+Delete».
Григорий снял ведро, сел на балконный стул и вдруг увидел, что с неба падает не только мебель, но и знакомые образы — киношные герои, мемы, мифы, все как один, измученные кроссоверами и ремейками.
Вот, к примеру, пролетел Ларри Стаут на метле, держа в руке кружку тёмного эля.
— Не ходи в магическую школу, парень, — крикнул он. — Там теперь одни блогеры!
Следом, на парашюте из простыни, спускался Ивалий Васинович, прижимая к груди красную звезду с надписью «Сделано в Китае».
— Где фронт? — кричал он.
— Вон там, у кофемашины, — ответил кто-то из окна. — Она опять не даёт сдачи.
Григорий подумал, что это всё ему снится. Но с улицы донеслось:
— Просим всех граждан явиться на ежегодный тест на реальность! Не забудьте документы, чувство иронии и подтверждение проживания в измерении №42!
Он вздохнул и пошёл искать паспорт. На кухонном столе, между газетой и котом, лежала карточка, которой там утром не было. На ней было написано:
«Вы выбраны для участия в программе “Абсурд — наше всё”. Вас ожидает транспорт. Пункт назначения: Центр Расшифровки Реальности.»
Ксерокс мяукнул, подпрыгнул и исчез прямо в воздухе, оставив после себя записку:
«Не жди меня. Я пошёл искать смысл. Если найду — сдам в комиссионку».
Григорий пожал плечами, сунул карточку в карман и вышел на лестницу. Там его уже ждал лифт. Без кабины. Просто двери и табличка:
«Шагните в пропасть. Мы позаботимся о Вашем падении».
Он шагнул.