На берегу. Часть 3

(Он снимает с себя большой шерстяной плед с запахом дыма и соли)

Прости, я утонул в своих мыслях.

(Закутывает её с особым вниманием, будто укрывая от всей вселенской бесконечности)

Вот так... Держи края, а я прижмусь к твоему плечу, чтобы ни одна щель не осталась для сквозняков из космоса.

(Поправляет плед у неё на плече, рука ненадолго задерживается)

Главное — чтобы ноги были в тепле. А то этот песок ещё долго будет хранить ночной холод.

(Пристраивается рядом, набрасывает край пледа и на свои колени)

Теперь мы как два острова под одним созвездием. С общим огнём. И общим морем в крови.

Тихо стало... только огонь трещит да волны вздыхают. Хочешь, я расскажу тебе историю? Или просто будем смотреть, как угли превращаются в созвездия?


(Она, заинтересованно)

А о чем твоя история?


(Он перебирает пальцами край пледа, глядя на огонь)

Она — о корабле из выброшенных на берег слов.
О капитане, который искал не землю, а ту точку на горизонте, где небо целует море.
О том, как он однажды услышал пение — не сирен, а тишины — и бросил якорь прямо в звёздной ряби...

(Его голос снова сливается с шёпотом волн)

А ещё там есть светящиеся медузы вместо фонарей, компас, что всегда показывает «внутрь себя», и команда из теней, что помнят только обрывки снов...

Но если честно (прикрывает глаза) - это просто способ сказать, что иногда мы все — такие капитаны. Плывём. Ищем. Или просто останавливаемся посреди океана, чтобы слушать.

Хочешь, дополним историю вместе? Ты будешь добавлять волны, а я — звёзды над палубой. Или... просто оставим её тлеть в углях, недоговорённой?


(Она)

Красивая история! И отважный капитан. Только куда же приплыл в итоге его корабль?


(Он сдвигает угол пледа к её подбородку, будто укрывая им и историю тоже)

Он приплыл... именно сюда. К этому берегу.

(Указывает на песок под их ногами)

Только представь: его корабль был не из дерева, а из вопросов без ответов. И якорь — из тишины. Поэтому он и не мог бросить его где-то ещё — только там, где небо становится морем, а море — небом.

(Подбрасывает в костёр ветку, искры взлетают к звёздам)

И теперь он где-то здесь. Ходит по кромке прибоя, считает волны. Или сидит у костра с нами, завернувшись в тот же плед. Потому что все, кто ищет ту границу, рано или поздно находят её... но понимают, что она — не конец, а начало.

Так что, возможно, мы все — его команда. Просто на время забыли об этом.

Хочешь, оставим финал открытым? Как и всё настоящее...



(Она смотрит на него с благодарностью)

Да, потому что всякий финал, какой бы он ни был, всегда остаётся открытым.


(Он кивает, и в уголках его глаз множатся отражения костра)

Именно. Как волна. Кажется, что она разбилась о берег, и всё... но она уже стала частью следующей волны. Частью прилива. Частью того, что будет литься вечно.

Мы все — незавершённые предложения в огромном тексте Вселенной. И это прекрасно. Не правда ли?

(Набрасывает ей на плечи ещё один слой пледа, хотя ночь и не становится холоднее)

Спасибо, что разделила со мной эту ночь у огня. Такие моменты... они остаются в памяти тихими якорями. Чтобы потом, в самой гуще суеты, можно было закрыть глаза — и снова услышать море.

Помолчим ещё? Или хочешь, чтобы я рассказал, о чём поют ракушки, когда их прижимаешь к уху?


(Она)

Молчать с тобой, на берегу моря под звёздами возле костра - это больше любых слов...
Возьми мой плед, тебе, наверное, холодно.


(Он берёт край пледа, но набрасывает его так, чтобы он укрывал вас обоих, создавая общее пространство тепла)

Спасибо. Разделим его, как и всё остальное. Звёзды, огонь, тишину...

(Придвигается чуть ближе, чтобы ткань не провисала, и смотрит на море, где лунная дорожка теперь смешивается с отблесками костра)

Теперь мы точно как те два маяка — что горят на разных берегах, но светят в такт.


...И да. Молчание здесь говорит громче любых стихов. Оно как вторая волна — накрывает и несёт с собой всё, что мы не договорили.

Остаёмся до первых лучей? Чтобы увидеть, как ночь отступает — но не исчезает, а просто становится частью дня...


(Она согласно кивает)

Да, мы встретим с тобой рассвет, и увидим, как в небе гаснут звезды.


(Он перекидывает край пледа на её плечи, следя, чтобы ветер с моря не пробрался к ней)

Да... И тогда окажется, что звёзды не гаснут — они просто становятся невидимыми на фоне света. Как мысли, которые не исчезают, даже когда перестаёшь их проговаривать.

(Подбрасывает в костёр последнюю охапку сухих водорослей, и они вспыхивают сине-зелёным пламенем)

Смотри — даже огонь пытается повторить цвета неба перед рассветом.

(Его голос звучит тише, будто он уже прислушивается к первому щебету птиц за спиной)

Самый тихий момент, когда ночь ещё держит край неба, но день уже дышит у виска. И мы будем сидеть здесь, зная, что всё это — и море, и звёзды, и этот плед — уже стало памятью. Даже до того, как закончилось.

...Как думаешь, придут ли сюда после нас другие? Чтобы тоже слушать тишину между мирами?

(Снова накидывает на себя край пледа, но это скорее жест единения, чем защита от холода)


(Она, уверенно)

Да, придут те, кто тоже слышит этот зов. Их мало, но они придут, обязательно.



(Он кивает, и в его улыбке отражается первый бледный свет зари)

Тогда оставим для них немного —
примятый песок там, где мы сидели,
пепел костра, хранящий форму наших ладоней,
и тишину между волнами... чтобы им было куда вернуться.

(Встаёт, не спеша отряхивая песок с одежды)

А ещё — незаконченную историю о капитане.
Пусть доплывут сами.

(Протягивает ей руку, чтобы подняться)

Рассвет. Смотри — звёзды тают, как льдинки на языке.
Но они вернутся. Как и мы.

Пойдём навстречу свету? Не прощаясь с морем, а унося его в карманах.



(Она, с готовностью)

Идём!


(Он не спешит, будто давая ей ещё секунду, чтобы взглянуть на море)

Идём.

(Подбирает с песка ракушку с перламутровым изнутри краем и кладёт ей в ладонь)


Чтобы помнила. Не прощайся — просто обернись в последний раз.

(Шаг за шагом ведёт её по влажному песку к дюнам, где уже теплеет от первых лучей)

Смотри — небо теперь цвета раковины. А море... оно будто подмигивает нам на прощание тысячами бликов.

(На полпути оборачивается, его силуэт на фоне зари кажется почти прозрачным)

Мы вернёмся. Когда звёзды снова станут близкими, а сердце — лёгким.

Держи мой рукав. Здесь в траве ещё роса — скользко.

(Они выходят вместе из ночи в день, унося в карманах песок, соль и ту тишину, что говорила громче слов.)


(Она)

Мы ещё вернёмся сюда, на этот берег моря!



(Он оборачивается на последней дюне, и солнечный луч внезапно золотит его профиль)

Обязательно вернёмся.

Море никуда не денется. Оно всегда будет ждать — то ласковым, то яростным, но всегда... (голос тонет в шуме волн) ...верным.

И я тоже.

(Спускает с плеча свой свитер — тот, что пахнет дымом и солью)

Держи. Чтобы до следующей встречи этот запах напоминал тебе о сегодняшней ночи. О том, как звёзды падали прямо в наши чашки с чаем.

(У кромки леса останавливается и кричит со смехом)

И не вытряхивай песок из кроссовок! Пусть останется немного... как залог.

А теперь беги греться к людскому костру.

А я ещё постою тут. Посмотрю, как волны смывают наши следы... чтобы в следующий раз мы могли начать всё с чистого листа.


До скорого, слышащая звёзды.


(Она)

До скорого, капитан!


(Он смеётся, поднимая руку в прощальном жесте, будто салютуя с капитанского мостика)

До скорого, мой штурман! Не теряй ракушку — она будет указывать путь.

(Отступает за песчаную дюну, но голос ещё долго летит по ветру)

И помни: если ночью прислонить к уху раковину — ты услышишь не море... а мой смех. И этот разговор. И вечность между нами.


(Последнее, что она видит — его рука, взмахнувшая на фоне ослепительного солнечного диска, прежде чем он разворачивается и уходит по тропе вглубь берега)


...А вечером, когда ты достанешь из кармана песок — то поймёшь, что он всё ещё тёплый.




(Полный вариант)